Станислав Елисеев
7 Дней Рождения
– То есть вы хотите сказать, что вы сумасшедшая ясновидящая, которой снится чужая смерть, и вы лично находите этих людей и говорите им о том, что они умрут через месяц!? И при всем при этом вы называете это помощью?! – выпалил Вуд, придя в гнев.
– С вашей точки зрения, примерно так и есть, – с неким смущением ответила Вивьен.
– Отлично, с тем, кто вы такая, мы разобрались! – с ухмылкой сказал Вуд. – Теперь о другом – по какой причине здесь нахожусь я!?
– Вы еще не догадались… Я все пытаюсь до вас донести это. Два дня назад, когда вы потеряли сознание на кухне, у меня было очередное видение – в нем были вы! Ваш рак мозга… Я все знаю,
– Вивьен выдохнула полной грудью, Вуд слушал ее молча. – Следующее полнолуние случится через 29 дней, 19 июля, оно заберет вашу жизнь, как и всех моих подопечных. Вас погубят 7 дней рождения.
Вуд засмеялся, постепенно его смех перерос в истерический.
– 7 дней рождения!? Полнолуние? – сквозь смех выговорил он.
– Так оно и есть, – абсолютно серьезно ответила Вивьен. Вивьен понимала Вуда, ведь он далеко не первый, кто впал в истерику, узнав страшную правду. И вряд ли кто-то смог бы отреагировать нормально, узнав от незнакомого человека о том, что ему остается жить считанные часы.
Вуд переменился в лице:
– Какие 7 дней рождения? – спросил он с любопытством.
– Все, что будут сопровождать вас в этом отрезке времени.
– Но… Скоро дни рождения у меня и моей дочери, а со дня на день моя жена должна родить.
– Да, я знаю. Именно эти дни рождения и будут сопровождать вас.
– Как я могу исправить это? Это какое-то проклятие, как снять порчу?
– Я не знаю, порча ли это, и уж тем более не знаю, как ее снять. Я не ведьма и не гадалка, я просто вижу судьбы людей. И это ваша судьба, к сожалению, от нее не уйти. В моей практике не случалось спасений.
– Быть может, я стану исключением, ведь что-то еще возможно сделать? Я пойду на химиотерапию, я сделаю операцию, у меня есть на это деньги.
– Мистер Вуд, я вынуждена признать, что все кончено. Если бы я видела ваше исцеление, я бы обязательно сказала вам об этом. Вам стоит собраться с мыслями и принять правильные решения, чтобы оставить своей семье еще что-то помимо денег, – совершенно спокойно ответила девушка, последние ее фразы уже не доходили до Вуда, который уставил свой бешеный взгляд в одну точку.
Истерика и шок Вуда сменились недоверием и агрессией:
– Вы шарлатанка, я не верю ни единому вашему слову! Я не знаю, чего вы хотите от меня, но я вам не верю! Обманщица!
Не желая слышать ответа, Вуд развернулся и рванул с места к выходу. Выбежав из квартиры, Вуд побежал на лестницу. Скорость мыслей, пролетающих в его голове, в тот момент превышала скорость света.
– Шарлатанка! Обманщица! – кричал Вуд, перепрыгивая по 2-3 лестницы за один шаг.
Выбежав из подъезда, он остановился отдышаться, его дыхание было сбито. Раскаты грома перебивали все звуки жизни, ливень за несколько секунд превратил одежду Вуда в половую тряпку. Сквозь перебитое дыхание Вуд вышептывал:
– Шарлатанка!
Он вытащил из кармана бутылку воды. Отпив немного, он смог взять себя в руки, после чего решил пойти к машине.
–Жизнь несправедлива, друг мой. Если ты не причинил никому вреда, то жизнь причинит его тебе – именно эта фраза занимала его внимание всю дорогу.
Подойдя к машине, Вуд огляделся. Рядом с закусочной, в которой он уже бывал в тот день, находился бар с незамысловатым названием «Техасский конь». Он решил поступить так же, как поступил бы любой мужчина на его месте – напиться до потери сознания.
Войдя в заведение, Вуд обратил внимание на три выделяющиеся вещи – изображение улыбающегося коня в шляпе, выполненное из лампочек разных цветов, бармена, который умело перебрасывал через себя бутылку бурбона, и мужчину, который спал за дальним столом лицом в миске из-под снэков. Помещение напоминало захудалый спорт-бар, и уж явно не было похоже на элитное заведение – справа от входа вряд стояли три стола со скамейками, слева же находилась барная стойка с небольшим количеством стульев. За барной стойкой сидели всего два гостя, на телевизоре, висевшем за спиной бармена, показывали очередной обзор на вчерашний баскетбольный матч – в этот день все телевизоры страны трезвонили только об одной новости: «Кливленд Кавальерс» – новоиспеченные чемпионы НБА, которые тяжелым трудом выиграли, казалось бы, провальную финальную серию, а ЛеБрон Джеймс – новый «Бэтмен» штата Огайо, Кайри Ирвинг же стал новым «Робином».
Над столами и барной стойкой висели конусообразные люстры, издававшие тускловатый свет, который придавал бару необыкновенную атмосферу тишины и умиротворения, именно он превращал помещение в нечто большее, чем просто захолустный спортивный бар, его лучи привносили что-то милое и в то же время нечто несуразное, ведь люстры были настолько широкими, что свет от них не помещался на поверхности столов, резко обрываясь на их краях и падая на пол.
– Милое местечко у вас тут, – произнес Вуд, взобравшись на стул, при этом не отводя взгляда от мужчины, который видел сны прямиком из тарелки. – Наливают у вас, видимо, тоже неплохо, – Вуд кивнул головой в сторону спящего.
– Если ты про Эрни! Если ты про Эрни, то… То у него просто неудач… Неудачный период в жизни, – запинаясь, произнес мужчина, сидевший на соседнем стуле от Вуда. На вид ему было лет 50-60 – толстый лысоватый мужчина с щетиной из седых волос, таких же седых, как и небольшая копна, оставшаяся на его голове, и выпиравшим пивным животом из-под майки «Бруклин Нетс» с номером 8. По запаху перегара, веявшего от его натуры, можно было определить, что находился в баре он не первый час и успел выпить за время своего нахождения достаточно, для того чтобы путать местами буквы и проглатывать окончания в словах.
– Думаю, сейчас у всех не самое простое время, – ответил Вуд, повернувшись в сторону собеседника.
– Не уверен, что у вас дела похуже, чем у Эрни. Эрни по-понизили на работе, и из-за этого от него ушла жена. Но по-последней ка-каплей стало то, что вчера «Кливленд» вырвал по-победу у «Голден Стэйт». Эрни очень любит «Голден Стэйт», после их по-поражения он со-сорвался и начал пропивать деньги, отложенные на отпуск с женой. Они ведь ему все равно уже не… Не пригодятся! – ухмыльнулся перебравший фанат баскетбола и алкоголя.
– А вы оптимист! Кстати, забыл представиться, – Стэнли Вуд. Сегодня я узнал, что мне осталось жить всего месяц, поэтому дела вашего Эрни еще ничего! Я планирую дойти примерно до такого же состояния, как и он.
– Ди-Диккенс. Уолтер Диккенс. Увы, вынужден со-согласиться, ваши проблемы – хуже некуда, и вы выбрали подходящее место для того, чтобы на-напиться в компании несчастных людей.
– Великолепно! Тогда мне, пожалуйста, то же, что пил печальный парень по имени Эрни.
– О, мистер Вуд, не советовал бы вам! Эрни выпил три порции «Бешеного коня», а перед этим три порции «Карусели», – вмешался в разговор бармен.
– Наслышан о «Карусели», но впервые слышу о «Бешеном коне», мсье, – ответил Вуд.
Старик Диккенс рассмеялся:
– Слышишь, Мартин, этот парень здесь впервые! – Диккенс ткнул локтем в руку своего товарища. Мартин молча ухмыльнулся в ответ. – «Бешеный конь», мистер Вуд, фирменный напиток данного заведения, его рецепт прост – смешать в хаотичном порядке весь алкоголь, который вы только можете найти на полках. Не думаю, что вам под силу такой своеобразный напиток.
Внезапно спящий в конце зала мужчина встрепенулся:
– «Бешеный конь»? Шон, повтори! – вскрикнул он и вмиг засопел в сидячем положении, даже не опустив головы.
– Лучше при нем не говорить об этом коктейле, – пошутил Шон – бармен и, по его словам, администратор, менеджер и владелец данного заведения – худощавый молодой человек лет 25, обладающий модельной внешностью. Его прическа напоминала Вуду какого-то знаменитого актера, а его прищуренный взгляд зеленых глаз был похож не на дефект зрения, а на недоверчивое отношение к каждому посетителю.
– Пожалуй, остановлю свой выбор на Лонг Айленде, – подумав, ответил Вуд.
– Отличный выбор, – сказал Шон.
– Почему ваш друг Мартин не проронил ни слова? – поинтересовался Вуд.
Мартин попытался показать что-то жестами, но Вуд ничего не понял.
– В этом и со-состоит проблема Марти – он уже до-долгие годы нем, как рыба, но никто из окружения не понимает язык же-жестов, поэтому он может лишь помотать го-головой. Пятнадцать лет назад наемники конкурентов забрались в его дом, пристегнули его к батарее и на глазах изнасиловали и убили жену, а ма-маленького сынишку пристрелили во сне, обчистили дом до нитки и скрылись с места преступления. По-подонков так и не нашли, а Мартин после пережитого потерял дар речи и долго не мог прийти в себя.
Мартин печально пожал плечами и кивнул головой.
– Хорошо, мистер Диккенс, тогда что, кроме запоя, печалит вашу жизнь?
– Я б-богат. Сказочно и несметно. Но всю свою жизнь я настолько был увлечен де-деньгами, что так и не нажил себе семьи. И вот сейчас, когда мне уже далеко за 40, я абсолютно не-не знаю, чем мне себя занять, и чего я хочу от жизни. Кстати, се-сегодня я угощаю всех посетителей бара. Сегодня я праздную свой День Рождения.
– Проклятье! – вскрикнул Вуд, прервав разглагольствования Диккенса о несчастье, он вспомнил о своей «порче». Сначала Вуд хотел встать и выбежать из бара, но позже понял, что терять ему уже нечего, а День Рождения уже столкнулся с ним лицом к лицу. – Минус один!
– Что? О чем вы?
– Нет, нет. Так, о своем
– Ваш «Лонг Айленд», мистер Вуд, – украсив дольками лимона, Шон протянул стакан Вуду через барную стойку.
– Спасибо, Шон! И сколько же вам исполняется, мистер Диккенс? Это секрет?
– У таких людей, как я, не бывает се-секретов. Сегодня тот день, когда я пробыл на этой земле ровно пол-полвека.
– Подумать только! Половина века – это ведь значительная дата, почему вы отмечаете ее именно здесь?
– В последние два года я каждый свой прожитый день встречаю именно здесь, – печально ухмыльнулся Диккенс. – Эти люди стали моей семьей.
– За вашу половину века, мистер Диккенс!
Они подняли бокалы и чокнулись в честь тоста Вуда. Мартин лишь кивнул головой.
– Извини, Стэн, если за-задеваю твои чувства – я не хочу знать, почему у тебя остался всего месяц, но я тебя не понимаю. Каким бы пьяным я ни был, я могу раз-разбирать людей. И сейчас я вижу тебя и совсем не могу понять: ты не похож на одинокого раздолбая-алкоголика – такого, как мы. Ты похож на счастливого семейного человека. По-понимаешь, твоя одежда выглажена женской рукой, и даже более того – она выглажена до каждого лоскутка, твоя жена делает это с любовью, и скорее всего, у тебя есть и дети. Что ты за-забыл здесь, в этом захолустье холостяков-алкоголиков, почему ты не проводишь свои последние дни с семьей, которой ты нужен!? – собравшись с силами, и почти не запинаясь в речь, выпалил Диккенс.
– Вы застали меня врасплох, мистер Диккенс. Глиобластома, рак головного мозга. Чуть меньше трех месяцев назад я узнал о своем диагнозе, когда меня внезапно вытошнило на работе, я подумал, что отравился, но диагноз был менее приятным. Чуть меньше трех месяцев я живу с неизлечимой болезнью, а самое страшное в том, что я до сих пор не нашел в себе сил, чтобы рассказать об этом семье. А сегодня я узнал о том, что у меня всего один месяц. Сейчас у меня нет, чтобы сил прийти домой к жене и дочери и с невозмутимым лицом быть любящим отцом и мужем! Сейчас у меня совсем нет сил, чтобы совладать со своими эмоциями. Все, на что я способен – просто напиться вдрызг и быть слабым.
Оставшуюся половину коктейля Вуд выпил залпом.
– Шон, повтори! – выкрикнул он сразу же после последнего глотка, стукнув дном стакана о барную стойку.
В баре стояла гробовая тишина, Шон наливал ликер в коктейль, а Вуд, Диккенс и Мартин смотрели лучшие моменты финала по телевизору – никто из них троих не мог произнести ни слова – кто-то в силу физических возможностей, кто-то из-за опьянения, а кто-то из-за переполненности эмоциями.
Чуть позже напряжение между мужчинами спало, и они вновь начали говорить тосты – в тот вечер они выпили за все, что только могли: за то, чтобы Мартин вновь заговорил, Диккенс нашел семью, Вуд излечился, чтобы к Эрни вернулись жена и его должность заместителя директора в брокерской конторе, а заведение Шона начали посещать сотни людей, и его бар разросся до целой сети, и еще за кучу бессмысленных и несбыточных надежд.
После нескольких тостов Вуд потерял возможность самообладания с собой, а чуть позже не мог внятно говорить. Спустя пару часов он и вовсе повторил коронный номер Эрни – он уснул прямо за барной стойкой, положив голову в тарелку из-под снэков.
– Видишь, Мартин, я же… я же говорил, что эти чипсы чудотворны: настолько вкусные, что никто не оставляет и крошинки, и такие сытные, что спать клонит прямо за тарелкой.
Мартин покачал головой и рассмеялся.
Глава
II
Наутро количество посетителей бара не изменилось: Диккенс и Мартин все так же пили виски и смотрели лучшие моменты финала НБА, Вуд и Эрни словно не сделали за ночь ни одного движения – их головы также лежали лбом вниз в тарелке, однако Эрни явно подавал больше признаков жизни – его храп был единственным звуком, наполнявшим помещение. К тому времени Шон уже успел передать смену Стиву – второму бармену – светловолосому парню лет двадцати пяти, с пирсингом в носу и тоннелями в ушах, чьи руки были вытатуированы до последнего живого места.
Стив, немного задумавшись, распаковывал заготовки – завернутые в целлофан лимоны, апельсины, мяту. В момент недолгого затишья, когда Эрни прекратил храпеть, входная дверь распахнулась, и в темное помещение без окон внезапно влетела струя света, с ней влетел и мужчина среднего возраста, русыми волосами и атлетическим телосложением, похожий на Вуда, как ростом и прической, так и вкусом на вещи – он был одет в джинсы и серую футболку, на ногах же красовались серо-зеленые кроссовки, взгляд мужчины был неистово свирепым, а походка настолько устремленной, что с первого его шага стало понятно – здесь он не для того, чтобы пробовать коктейли.
– Ах, мистер Вуд, какая встреча! – с заметной иронией в голосе возмутился мужчина, Вуд спал настолько крепко, что даже не шелохнулся – он вряд ли слышал какие-либо звуки.
– Вы знакомы!? – с удивлением поинтересовался Диккенс.
– Меня зовут Вальдо, мсье, спящий мужчина – мой лучший друг и по совместительству партнер по рекламному бизнесу, который благополучно пропустил встречу с одними из лучших партнеров, с ними мы должны были заключить самый большой контракт в истории компании.
– Мистер Вуд – бизнесмен? – спросил Диккенс. – Нам он не рассказывал.
– О, мистер Вуд, должно быть, многое вам не рассказывал – например, у него есть беременная жена и маленькая дочь, которые не спали всю ночь из-за его отсутствия, ведь они до сих пор ищут его по госпиталям. Но в эту прелестную ночь мистер Вуд по непонятным причинам решил провести время со столь странными и незнакомыми ему людьми, как вы, мсье.
– А вот сейчас прошу не хамить, как вас там? Вальдо! Между прочим, мое состояние явно побольше вашего и, вероятно, всей вашей компании. То, что мистер Вуд семейный человек, понятно любому дураку, а почему он решил провести эту ночь здесь, только одному Богу известно, но он рассказал нам, что болен, думаю, вы об этом знаете, как никто другой.
– Что? Болен!? И чем же болен мистер Вуд? Я об этом не слышал ни слова!
– С его слов, у него глиобластома – одна из самых страшных разновидностей опухоли головного мозга.
– Что, черт возьми!? Вуд! Стэн, просыпайся, ответь мне! – Вальдо схватил Вуда за плечи и начал тормошить его с такой силой, что тот чуть не свалился со стула, жестяная тарелка ударилась об пол и покатилась со скрежетом в угол, Эрни издал странноватый храп и снова затих, ситуация между Вудом и его другом привлекла внимание всех в зале, а Стив от испуга умудрился уронить пакетик с коктейльными заготовками.
– Вальдо, что тебе нужно? – спросонья вскрикнул Вуд. – Стоп. Как ты меня нашел?
– Так скажем, мы с твоей женой обзвонили все морги, госпитали и полицейские участки, но вчера никто с именем Стэнли Вуд к ним не поступал, тогда я решил с утра объехать город в поисках твоей машины, и как ты уже успел догадаться, далеко от дома ты не уехал. Так почему ты проводишь время здесь, с пьяными раздолбаями!?
– Во-первых, эти парни не просто пьяные раздолбаи, этот бар объединяет несчастных людей: это мистер Диккенс – сказачно богатый и до невозможности одинокий человек, Мартин – потерял дар речи, когда какой-то ублюдок на глазах убил его семью, тот спящий в тарелке парень – Эрни – бывший заместитель директора крупной брокерской компании, любимая жена ушла от него после того, как он потерял работу. – Вуд представил всех по очереди – а вот с барменом я еще незнаком, видимо я проспал достаточно, и Шон уже успел сдать смену.
– Да, это Стив – сменщик Шона, такой же прекрасный парень, второй владелец этого заведения – произнес Диккенс так, словно знакомил Стэна и Вальдо со своим сыном.
– Мое почтение, мсье. Действительно печальные истории, с удовольствием побеседовал бы с вами, но, к сожалению, мне нужно как можно скорее доставить Стэна домой, его там уже потеряли.
– Сейчас самое время для дома, – согласился Стэн.
– Стив, это тебе за испорченную тарелку, – Вальдо вытащил стопку купюр, достал оттуда две купюры в десять долларов и протянул их бармену.
– Рад знакомству, – пробормотал отрезвевший к утру старик Диккенс.
Мужчины пожали руки посетителям бара и направились на парковку, светящееся изображение коня на стене словно провожало их взглядом, а с ним и бармен, пристально разглядывающий Вальдо со спины.
– Вуд, ты совсем спятил? Ты пропустил встречу с отличной компанией, даже не знаю, что будет с контрактом – мы просидели целый час в ожидании твоего прихода, но ты не соизволил приехать, их это задело. И ладно, если бы ты не приехал из-за беременной жены, маленькой дочери – ты просто напился в каком-то подвале. В последний раз ты был таким инфантильным, когда не был женат, что с тобой происходит?
– Я поведу! – ответил Вуд, будто все слова Вальдо пролетели мимо его ушей.
– Прекрати паясничать, ты видел себя со стороны?
– Да, ты прав.
Машина Вальдо представляла собой огромный красный пикап, рассчитанный на двух человек, Вуд с трудом взобрался в кабину, хлопнул дверью и отвернулся к окну – пейзаж за окном плавно поплыл в его глазах, а один дом сменялся другим. Тишина не прекращалась до тех пор, пока Вальдо не собрался с силами и не спросил:
– Тот мужчина, одинокий миллионер, сказал мне, что ты болен, это правда?
– Он слишком пьян, вряд ли ему можно верить.
– Тогда почему ты напился до такой степени, что уснул за барной стойкой лицом в чертовой тарелке.
– Просто плохое настроение.
– У тебя уже три года не было плохого настроения, с того самого момента, когда у нас сорвалась очень крупная сделка, а если ты бывал не в духе, то брал жену и дочь и ехал отдыхать, но не напивался с незнакомыми людьми.
– Да что ты вообще знаешь!?
– Стэн, я знаю тебя всю свою чертову сознательную жизнь! Что ты несешь?
– Тогда прекрати мне читать нотации, ты ведь знаешь, что я ненавижу это!
– Тогда расскажи мне, что случилось! Тебе наплевать на Рени и Стэф?
– Что ты сказал?!
– Ты поступил, как самый настоящий гад, что я могу еще сказать!?
– Куда ты едешь? Мы повернули не туда!
– Сначала мы заедем кое-куда.
– О, нет, сейчас я не в состоянии ехать в офис.
– К черту офис, мы едем не туда.
– Что ты задумал?
– Ничего криминального! Ты мне не ответил – ты больше не любишь свою жену?
– Мой бог, я люблю Рени всем сердцем! Я даже простил ей тот день, когда она чуть не изменила мне с тобой, о чем ты!?
– Боже мой, мистер Вуд, вы так снисходительны, но это произошло на рождественской вечеринке, когда мы были пьяными 18-летними подростками. Постой, да и на той вечеринке ты сам натворил немало дел с той девочкой, припомнить?
– Прекрати! Хорошо, то, что у нас с ней скоро будет второй ребенок, подойдет для оправдания моей любви к ней? О чем ты вообще!?
– Совсем нет, дети – не доказательство любви. Я о том, что у тебя есть прекрасная жена, которая скоро родит тебе сына, прелестная маленькая дочь, хорошая работа, куча денег, что тебе еще нужно?
– Знаешь, куча денег в наше время не дает счастья.
– Ты хочешь пофилософствовать на эту тему? Лучше скажи правду!
– Ты не поверишь мне, Вальдо Чейвз. Я сам сначала не хотел в это верить.
– Ближе к делу!
– Когда меня госпитализировали два дня назад, я заплатил врачу, чтобы тот вытащил меня как можно скорее, я не хотел терять время на койке в палате, и пока тот ходил с документами, ко мне пробралась в палату странная женщина и впихнула бумажку с адресом – по этому адресу, с ее слов, мне должны были помочь. Вчера я проснулся и снова почувствовал ужасную боль в голове, у меня проявились новые симптомы. Направляясь на работу, я все же передумал и поехал по тому адресу – Вуд замолчал на мгновенье. – Ты вообще слышишь меня!?
– Я слушаю тебя настолько внимательно, что запомнил почти каждое слово наизусть.
– Я приехал по адресу, а жительницей квартиры оказалась гадалка, она же называет себя помощницей, а людей, которым она помогает, – подопечными. Ее помощь заключается в том, что она видит в видениях людей, которые умрут от рака через месяц, находит их любыми способами и сообщает им об этом.
– И новым героем ее видений стал ты!?
– Какой проницательный мальчик. Мне осталось жить 29 дней – до полнолуния, а погубят меня 7 дней рождения, кстати, один из них я уже встретил сегодня ночью – Диккенс сделал меня на шаг ближе к смерти, но зато оплатил мой счет, – Вуд оскалился от улыбки, слегка неровный прикус выпячивал верхние клыки вперед остальных зубов, но тут же переменился в лице, понимая, что тема серьезнее некуда.
– И ты поверил во всю эту историю? Какой рак, что ты несешь? Она просто хотела твоих денег, в нашем округе уже все знают, что мы сколотили неплохой бизнес.
– Вальдо, она не берет денег за свою работу, и она совсем простая девушка, зачем ей это? Ладно, послушай: помнишь, тогда, три месяца назад я отравился и меня стошнило на работе, с тех пор меня мучают разнообразные приступы? Я сразу же пошел к врачу, но моим диагнозом было не отравление, на обследовании мне сказали, что у меня рак второй стадии, я отказался от химиотерапии, отказался пойти на риск, мне сказали, что без химиотерапии я смогу протянуть пять-десять лет, что у меня сильное тело. Сначала я тоже не хотел верить в эту историю – какие-то дни рождения, полнолуние – мистическая чушь. Но позже, когда я выбежал из ее квартиры, отдышался и поразмышлял, понял, что это больше похоже на правду. А сегодня, когда наступил первый день рождения, я почувствовал ухудшение в организме, боль с новой силой запульсировала в моей голове.
– Ты просто был пьян. Я не хочу верить в эту историю!
– Именно поэтому я не хотел ее тебе рассказывать.
– Так почему ты напился!?
– О да, думаешь, так просто после всего этого идти домой и делать вид счастливого отца и мужа!? Что бы ты сделал на моем месте?
– Давно рассказал бы правду, Стэн! Я бы постарался быстрее привести дела в порядок и насладиться жизнью. И что же ты собираешься сказать Рени?
– Для них я был на встрече с парнями, и вероятно мы немного перепили.
– Да, вот только Уайт уже год как не пьет, Дэнис уже неделю в отпуске в Европе, а Артуру, Кингу и Гарри, думаю, она уже успела позвонить.
– Придумаю что-то.
– Придумаешь что? Через 28 дней скажешь – Рени, прости меня, я умираю!? Вуд, давно ты не был трусливым и безответственным идиотом и тут решился?
– Послушай, я просто не хочу расстраивать беременную жену, которая родит со дня на день, а потом последние 28 дней доживать так, словно уже умер. Как, черт возьми, объяснить пятилетней дочери, что через месяц ее отца не станет навсегда, что она больше не увидит своего отца? Может, ты мне подскажешь!? Это ведь так легко, Вальдо! Если ты такой умный, то подскажи мне!
– Не истери! Ты прав, дело худо, но напиваться в каком-то подвале с алкоголиками – явно не лучшее решение, Стэн, и ты это понимаешь. Бог мой, как тебя угораздило заболеть раком мозга?
– Я не знаю, Чейвз, не знаю! Ты сам не веришь в справедливость мира с детства. Тот, кто никогда не пил алкоголя, здесь болен циррозом, никогда не куривший человек – раком легких, а тому, кто никогда не хранил злых умыслов, уготован рак мозга.
– Здравствуйте, с вами радио «Философия Бруклина», и прямо сейчас наш философ Стэнли Вуд прочтет вам лекцию о несправедливости мира.
Вуд рассмеялся:
– Вальдо, иди к черту! Я до сих пор шокирован, в данный момент мне необходимо немного понимания и поддержки.
– Я пытаюсь поднять твой дух, своим унынием ты ничего не добьешься.
– Ты прав, дал слабины, больше не повторится.
– Рад слышать это.
Вуд настолько был вовлечен в разговор, что забыл, что Чейвз везет его в неизвестное место, Чейвз же пытался найти хоть один аргумент в пользу того, что Вуд не любит свою жену:
– Ваше первое свидание?
– 15 декабря.
– Когда ты впервые увидел ее?
– 3 сентября
– Когда ты понял, что любишь ее?
– 3 сентября
– В тот же день?
– Это было в школе, Вальдо, она только переехала к нам, я влюбился в нее с первого взгляда.
– Так, хорошо, когда вы впервые поцеловались?
– На первом свидании.
– Где это произошло?
– На пешеходном переходе, мы ждали светофора, я провожал ее на автобус до дома.
– Ваша свадьба?
– 26 ноября. Каждый месяц в этот день я дарю ей цветы.
– Ты псих! Ты действительно помнишь все?
– Я помню все, что связывает нас с ней.
– Если бы ты помнил все так же о работе, ты был бы миллиардером!
– Мне хватает денег, Чейвз, а в свете последних событий они мне совсем не нужны.
– Но они еще понадобятся твоей семье.
– Там хватит и моим внукам, а после еще одной сделки с фирмой спортивных аксессуаров, которую я собираюсь заключить при жизни, хватит нашим пра-правнукам.
– Только сейчас начинаю понимать, насколько ты проворен и несчастен.
– Отвали, Вальдо.
– Нет, я серьезно!
Вуд обратил внимание на дорогу, когда Чейвз остановился, он припарковал машину возле высотного здания:
– Бруклинский мост, ты серьезно?
– Выходи.
– Чейвз, нам уже не по 16, к чему это?
– Сейчас ты выглядишь нытиком, прямо как в наши шестнадцать!
– Хорошо, идем.
Когда Вуд и Чейвз были 16-летними подростками, после прогулок с товарищами они приезжали на Бруклинский мост вечером, делились своими проблемами и высказывали свои мысли, прогуливаясь по мосту, когда они понимали, что высказались и выслушали друг друга, ехали домой – это почти стало их традицией. И сейчас, когда их возраст приблизился к 30, они вышли из машины и направились к мосту, как тогда, 15 лет назад. Мягкий теплый ветер слегка трепал волосы проходящих девушек, а лучи июньского солнца казались настолько приятными, словно влюбленная мать гладит спящего младенца. Громадный висячий серый мост, протяженный почти на 2 километра через Ист-Ривер, привлекал внимание каждого человека, чей взор хоть краем глаза пал на это строение, исключением не были и Вуд и Чейвз, которые еще мальчишками влюбились в этот мост, как в нечто сверхестественное.
– Твоя жизнь вот-вот оборвется, что сейчас творится в твоей голове?
– Сейчас намного лучше, Чейвз, но вчера, когда я вышел из квартиры гадалки, я не знал, куда себя деть. Прости, я просто поддался эмоциям, вчера я не знал, что мне делать.
– Мне не за что тебя винить.
– Рени, возможно, переживет это, Стэфи пока не поймет, а позже привыкнет, но как мне рассказать об этом моей матери? Я до сих пор не могу понять, что мне делать, я не смогу подобрать слов для своей матери, понимаешь?
– Но-но, не кипятись. У тебя уже нет времени для паники, вчера ты должен был для себя все решить.
– Я расскажу Рени только тогда, когда дела будут совсем плохи, от Стэфи и мамы я постараюсь скрыть это.
– Зачем ты так с миссис Вуд?
– А ты бы смог объяснить своей матери, что через 30 дней тебя не станет!?
– Скажи, как есть,Стэн. Она обязана попрощаться с тобой, пока ты жив.
– Возможно, ты прав.
– Черт! И ты даже не считаешь, что жизнь несправедлива по отношению к тебе?
– Я пережил этот момент. Знаешь, я уже построил свое счастье, и, возможно, это моя вина, что я сделал это так рано. Последнее, что я хочу сделать перед смертью – это увидеть своего сына и станцевать с Рени последний танец.
– Вот так просто? Станцевать танец? О каком построенном счастье ты говоришь? Разве ты не хочешь увидеть, как твой сын сделает первый шаг? Не хочешь услышать, как он назовет тебя отцом? Не хочешь увидеть, как он забьет свой первый гол за сборную школы? Разве ты не хочешь, проводить свою дочь под венец? Разве твоя мать должна хоронить тебя, а не ты ее? Ты не видел даже половины счастья. Даже мне обидно за тебя!
– Ты позаботишься о них, я знаю это! А счастье – я уже счастлив, как никогда. Я просто хотел, чтобы моя семья ни в чем не нуждалась, и я сделал это.
– Но они будут нуждаться в тебе.
– Ты позаботишься о них, Чейвз, ты единственный, на кого я точно могу рассчитывать.