Софья Бекас
Китовая эра
– Что-то Вы помрачнели, Граф, – заметила Ална, отправляя вереницу больших воздушных шаров к поверхности. – Случилось что?
Седой Граф ответил не сразу.
– А он… – Седой Граф замялся, потупил взгляд и пожевал губы. – Ули жив сейчас?
– А как же! – воскликнула Ална, похлопав себя ластами по животу. – Ули – почётный профессор биостанции ЭРА и наш научный руководитель. Аун каждый вечер отправляет ему отчёт о ходе экспедиции.
– Вот как?.. – растерянно удивился Седой Граф. Ална, заметив его выражение лица, тоже растерялась.
– Да, – сказала она как-то робко. – А что, Вы его знаете?
– Знаю, – просто ответил Седой Граф и поплыл дальше. Алне отчего-то показалось, что он на самом деле не услышал вопроса, настолько задумчивым он выглядел.
– Так идёмте с нами, Граф, – попробовала улыбнуться Ална, но Седой Граф грустно покачал головой. – Не сейчас, так потом. Возвращайтесь в океан, к цивилизации.
– Жизнь непредсказуема, рыбка моя, – слабо усмехнулся Седой Граф, искоса глянув на Алну. – Никогда не знаешь, что будет завтра, а уж тем более через две, три недели, месяц… Посмотрим.
– Но запомните моё предложение.
Седой Граф улыбнулся краешком губ.
– Обязательно.
Некоторое время плыли в молчании. Ална с детской радостью разглядывала всяких удивительных рыб и моллюсков, которых не бывает в океане, а потом ещё полчаса гонялась за огромным чёрным сомом, который тщетно пытался спрятаться от неё в иле.
– Так что, Граф, – обратилась к нему Ална, когда выдохлась. Сом с заметным облегчением поспешил уплыть от неё подальше. – Вы знаете кашалота Ули?
Седой Граф кивнул.
– Ну же, – попробовала подбодрить его Ална и чуть улыбнулась. – Рассказывайте, раз уж обмолвились. Я теперь от Вас не отстану.
– Это я уже понял, – усмехнулся Седой Граф. – Вы бываете удивительно настойчивы, госпожа сейвал. Уверен, Вашего энтузиазма хватило бы даже на то, чтобы наш капитан перестал сутулиться.
– Да, и сил вернуть Вас в цивилизацию у меня тоже хватит, – с улыбкой кивнула Ална. – Так что там с профессором?
Седой Граф несколько устало вздохнул.
– Мы были лучшими друзьями. Собственно, на этом всё.
Ална так удивилась, что даже остановилась.
– Не может быть, – неверяще покачала она головой.
– Что не может быть? – усмехнулся Седой Граф. – То, что мы были лучшими друзьями, или то, что на этом всё?
– Что на этом всё. Так не бывает, – насупилась Ална, пропустив мимо ушей колкость Графа. – Я жду подробностей.
– Вам кто-нибудь когда-нибудь говорил, что Вы бываете излишне настойчивы, госпожа сейвал? – спросил Седой Граф, впрочем, без тени раздражения или злости.
– Говорили, и не раз, – хмуро кивнула Ална, – но, знаете, был у меня случай, когда я не настояла на своём, а надо было. Жалею об этом до сих пор.
– И что же это было?
– Э, не, – лукаво прищурилась Ална. – Я первая задала вопрос.
– Про Ули?
– Ага.
– Что ж, – вздохнул Седой Граф, с вызовом оборачиваясь на Алну. – Если госпоже сейвал так не терпится узнать, что случилось, я расскажу, но взамен хочу услышать Вашу историю. Идёт?
Ална победно усмехнулась.
– Идёт. Рассказывайте.
Седой Граф прочистил горло.
– Мы с Ули были лучшими друзьями.
Повисла пауза.
– И это всё?! – возмутилась Ална. Седой Граф расхохотался при виде её выражения лица. – Хорошо, задам вопрос конкретнее: меня интересует, почему Вы так грустно вздыхаете при его упоминании и как это связано с его экспедицией на материк?
Тут уже Седой Граф посерьёзнел. Некоторое время он молчал, как будто что-то вспоминая.
– Мы любили плавать на поверхности в шторм и смотреть грозу, – начал он, задумчиво глядя вниз, на поросшее водорослями дно. – Прямо как Уон и Уол. Давно это было, уже и не сосчитаю, сколько лет прошло. И вот в один из таких штормов меня-то как раз и унесло на сушу. Ули пытался оттащить меня назад, но волна была сильная и высокая. Нас разнесло в разные стороны. И когда река уже несла меня в глубь материка, Ули крикнул мне, что обязательно постарается найти меня. Прошло много лет. Я ждал его по ту сторону гор: это одна из причин, почему я не уходил оттуда. Но он так и не приплыл. Потом меня прогнали люди, я поселился вдали от того места, куда меня прибило волнами реки, и я уже потерял всякую надежду встретить его снова. Потом я нашёл путь обратно к океану, но не захотел возвращаться. А теперь я узнаю, что, оказывается, Ули организовывал экспедицию на сушу и шёл теми же путями, что и мы сейчас. Ведь мы прошли четверть от Великого материка, Ална. Понимаешь? Возможно, где-то здесь Ули повернул назад. А вы идёте дальше.
Ална потупила взгляд. Почему-то ей казалось, что Великий материк больше – или это она не заметила, как на самом деле далеко они зашли? А может быть, и то, и другое.
– Суша велика, хоть и не сравнится с океаном, – словно прочитав её мысли, сказал с усмешкой Седой Граф. – На ней есть и бескрайние пустыни, и густые леса, и бесконечные горные хребты, но мы с тобой слишком велики, чтобы в полной мере оценить их величие. Посмотри на нас: по размерам, это озеро едва ли больше, чем среднестатистическая комната. Половина пути уже позади, и вскоре Вы, госпожа сейвал, возможно, встретитесь с теми, кого видели ещё в своём детстве. Вопрос лишь в том, хотите ли вы этого? – Седой Граф со спокойной серьёзностью посмотрел на Алну, и странное выражение, такое же, как у Уола, когда тот наставлял Уона, отразилось в его глазах. – Ты уверена, что хочешь побывать в гостях у Сердца Суши?
Ална ответила не сразу.
– Я хочу убедиться, – сказала наконец она на удивление твёрдо. – Как и все мы. Мы хотим знать, что и как произошло на самом деле, чтобы не терзаться в сомнениях и не жалеть о потерянных возможностях.
Седой Граф хитро улыбнулся и слегка прищурился.
– То есть вы хотите знать правду?
Ална кивнула.
– Какой бы она ни была.
Некоторое время плыли в молчании. Солнце поднялось выше и теперь плавало где-то над ними жёлтым кривым кругляшом.
– Ты не рассказала свою историю, госпожа сейвал, – как бы между прочим напомнил Седой Граф. – Я слушаю.
Ална опустила взгляд и хитро улыбнулась.
– У меня тоже в детстве был друг, – сказала она странно загадочным голосом, – из разумных обезьян. И мы с вами похожи больше, чем вы думаете, Седой Граф. Несколько дней после того легендарного эфира с побережья не спускали глаз. Все, конечно, надеялись, что разумные обезьяны покажутся снова. А я тогда как-то не заинтересовалась тем местом, уж не знаю, почему. Наверное, потому, что там собралось очень много китов. Однажды я отплыла подальше от дома и увидела странную конструкцию вблизи берега. Подплыла – а там разумная обезьяна в перевёрнутой ракушке сидит, смотрит на меня сверху вниз и улыбается. Парниша такой. Кажется, он рыбу ловил… Он был один. Я высунула голову из воды, и он меня погладил. Он мне что-то говорил и говорил… И всё улыбался. Я ничего не поняла. Я тоже ему что-то сказала, и он улыбнулся шире. Наверное, он тоже меня не понял, но зато угостил рыбой, которую поймал. Вроде это была скумбрия… А я потом принесла ему из дома большую красивую ракушку, и, кажется, он был счастлив в тот момент. Вот. Когда стемнело, он ушёл на сушу, а я вернулась домой. На следующий день я опять приплыла на это место, и он снова ловил рыбу в своей маленькой деревянной ракушке. А потом ещё несколько дней, чуть больше недели. Мне казалось, что мы и правда подружились, и, чтобы понимать друг друга, нам даже не нужно было говорить на одном языке. Я всё думала рассказать своим о том, что вот, совсем рядом с ними живёт разумная обезьяна, один из представителей цивилизации, о которой мы грезили, но каждый раз что-то меня останавливало. Я так ничего и никому не сказала. Однажды на море разыгрался шторм, и его унесло далеко в море. Одна волна, особо высокая, перевернула его ракушку, и он оказался в открытом океане. Тогда я посадила его себе на спину и отвезла на берег, прямо как Вы Тоску… Он обнял меня на прощание и ушёл в глубь суши. Больше я его не видела.
Некоторое время плыли в молчании. Седой Граф о чём-то крепко задумался, и Ална не спешила нарушать его мысленный поток.
– Ты о чём-то жалеешь, я прав? – спросил он вдруг почему-то, искоса глядя на Алну. Та поджала губы.
– Да, но сама не знаю о чём, если честно, – сказала она, слегка пожав плечами. – Когда рыбак ушёл, я не стала настаивать, чтобы он остался… Хотя он был болен, это было видно. Он был очень худой, как из голодного края, и слабый. Я совсем не чувствовала его на своей спине, когда везла до берега, и меня это напугало. Наверное, я могла бы помочь, если бы… Если хотя бы просто предложила помощь. Если бы тогда выяснилось, что тот человек был одним из последних, я бы себе, наверное, не простила, что просто так его отпустила.
– Он и был одним из последних… – задумчиво протянул Седой Граф.
– Это с одной стороны, – продолжала Ална. – А с другой стороны, кто мы такие, чтобы следить за ними? Они такой же разумный вид, как и мы, у них своя жизнь, свои порядки и свой уклад, в который мы никогда не впишемся при всём желании. Мы… Другие. И не имеем права им мешать.
– Мешать – нет, – согласился Седой Граф. – А помочь?
Ална задумчиво провела ладонью по серой голове.
– Кто знает, нужна ли им наша помощь? – спросила она наконец, запустив пальцы в мохнатые стебли водорослей. – Изгой и Тоска ни разу не попросили её и не сказали, что она нужна другим. Да и что мы можем сделать, чтобы помочь? Отстроить города? Накормить? Не думаю, что люди нуждаются в подобном.
– Согласен: сделать мы можем мало, – кивнул Седой Граф, несколько хмуро потирая шрам. – Но мы можем запечатлеть их, чтобы память о них не исчезла после их смерти. Пусть самой цивилизации уже не будет на свете, мы будем помнить её.
– Пожалуй, – согласилась Ална. – Мы сделаем всё, чтобы её не забыли. Даже если сама цивилизация этого не хочет.
Глава 12. Таинственное завтра, или тот самый день, когда всё пошло не так
Это был один из тех немногих дней, когда Уон разбудил Уола, а не наоборот. Холодное солнце севера заглядывало в большое пузатое окно: переубедить Алу, на редкость упрямого в подобных вопросах, не удалось, и киты всё-таки пошли в обход. Здесь царило какое-то исключительно северное спокойствие, какое никогда не бывает на юге. Под окнами «Суши», не первый день скитавшейся по просторам тундры, ползали большие шерстистые ящерицы. У них был красивый перламутровый цвет, и их волоски переливались на солнце всеми цветами радуги. Большие мохнатые мотыльки такого же белоснежного окраса махали тяжёлыми крыльями и мягко стучали ими в выпуклые окна корабля.
Уон, тихо выскользнув из своей каюты, подплыл к комнате брата и заглянул в глазок. Самого Уола видно не было, но, судя по отсутствию движения в комнате, он спал и в скором времени вставать не планировал. Уон, усмехнувшись про себя, тихо открыл дверь и заплыл в каюту.
Как и думал Уон, Уол ещё спал. Дело было не в том, что старший брат проспал: он-то, как обычно, лёг рано и встать собирался так же. Дело было в том, что Уон ещё не ложился. Вообще-то он мог получить от брата нагоняй за то, что так откровенно пренебрёг сном, но причина, по которой Уон хотел разбудить Уола, могла спасти его от подобной участи.
– Уол! Уол, проснись! – громко зашептал Уон, теребя за плечо брата. Тот не отреагировал. – Уо-ол! – Уон, чуть подумав, с тихим «бульк» положил ему на щёку синюю ладонь. – Пора вставать!
Уол лениво перевернулся с бока лицом к брату и медленно открыл один глаз, но ничего не сказал. Несколько мгновений он смотрел на Уона отсутствующим взглядом, открыл второй глаз, а затем в них постепенно появилось осознание.
– Я что, проспал?! – с ужасом спросил Уол и, резко сев в кровати, посмотрел на часы. Они показывали половину третьего ночи, хотя за окном было светло, и кто-нибудь посторонний вполне мог бы подумать, что часы сломались. – Что случилось? Всё хорошо?
Уон удивлённо отпрянул под таким напором.
– Ничего, за исключением того, что я в кои-то веки встал раньше тебя, – чуть смущённо сказал Уон, потупив взгляд. Выражение лица Уола сменилось с испуганно-озабоченного на угрюмое.
– Тьфу ты, Уон, – вздохнул Уол, сердито взбивая подушку. – Я уж подумал, что-то серьёзное произошло. Кстати, что это ты не спишь? Даже не знаю, сейчас рано или поздно.
– Солнце разбудило, – просто сказал Уон, кивком показав за окно. Там действительно над горизонтом висело маленькое северное солнце.
– Ну да, так я тебе и поверил, – хмыкнул Уол, откинувшись обратно на подушки. – Не помню, чтобы ты когда-нибудь был таким бодрым, только что проснувшись. Небось, не ложился ещё…
– Даже если и так, что с того? – Уон подплыл к окну, посмотрел на искрящуюся корочку наста, окинул быстрым взглядом горизонт, довольно кивнул каким-то своим мыслям и вернулся к брату.
– Как – что? – переспросил Уол, от удивления снова сев в кровати. – Вот скажу Ауну, он тебе объяснит…
– Не ворчи, – Уон профессионально сделал вид, что не заметил сердитый взгляд брата. – Я тебя не просто так разбудил.
– Да? Что-то я в этом сомневаюсь… – сонно протянул Уол и зевнул. Прогонять Уона он пока не стал, хотя очень хотелось.
Уон снова подплыл к окну и посмотрел куда-то вдаль.
– Глянь-ка, – сказал он и показал головой за стекло. Уол нехотя вылез из кровати, поёжился (как-никак, они были на севере, а на севере редко когда бывает тепло), подплыл к большому пузатому окну, встал рядом с Уоном, посмотрел туда же, куда и брат… И вдруг понял.
Он понял, на что смотрел Уон и почему он его разбудил.
Далеко-далеко на горизонте, такая же маленькая, как солнце, сверкая стальными пластинами, виднелась точка. Это был огромный железный купол, но китам он казался совсем малюсеньким, потому что до него ещё были многие десятки миль бесконечной однообразной тундры. Сегодня они должны были преодолеть эти мили и оказаться у порога в единственный оставшийся дом, принадлежащий другой цивилизации. Китам не приходилось рассчитывать на тёплый приём – им не приходилось рассчитывать на какой-либо приём в принципе, – но надежда слабым огоньком тлела в их больших сердцах. Справедливости ради стоит сказать, что Тоску и Изгоя там тоже не ждали, но здесь, вдали от города, почему-то в это верилось слабо.
– Уон… – вполголоса сказал Уол, ещё ближе подплывая к стеклу. – Это то, о чём я думаю?
– Да, – легко ответил Уон, посмотрев сначала на брата, потом снова на купол. – Сердце Суши. То самое, о котором слагают легенды.
– Не может быть… – прошептал Уол, неверяще вглядываясь вдаль. – То самое, о котором в детстве нам всем рассказывали сказки… Неужели это правда?
– Вполне, – кивнул Уон, а затем, подумав о чём-то своём, буднично добавил: – Какой-то он некрасивый, этот город.
– Ну погоди, – задумчиво ответил ему Уол, очнувшись от наваждения и широко зевнув. – Мы же не знаем, какой он внутри.
– Всё равно, могли бы изобразить что-то более изящное, – не отступал Уон, сверля недовольным взглядом точку на горизонте. – И вообще, зачем им этот колпак? Накрылись медным тазом и не выходят даже.
– Не знаю, – флегматично отозвался Уол и потянулся. – Видимо, им так больше нравится.
– Сомнительное удовольствие, если честно, – скривился Уон. – Я бы так не смог.
– Но ведь мы и не они.
В коридоре закрылась чья-то дверь, и еле заметное движение воды коснулось Уона и Уола. Ещё через пару мгновений «Сушь», мягко вздрогнув, медленно поехала вперёд. Синие лошади, привязанные за уздечки к поручню снаружи, вздрогнули и потрусили рядом.
– Алу проснулся, – заметил Уон. Уол, широко зевнув, отплыл от окна и снова залез в кровать.
– Давай спать, – сказал он, забираясь под одеяло. – Время ещё есть.
– Не думаю, что смогу уснуть, зная, что мы приближаемся к Сердцу Суши. Прости, Уол, но в этот раз я нарушу своё обещание, и режим сна тоже.
– Непрофессионально, – лениво отозвался Уол и нажал на какую-то кнопку. Большие выпуклые окна тут же потемнели, не пропуская свет.
– А я доброволец.
– Команду подводишь, – протянул Уол, перевернувшись на бок и закрыв глаза. – Не по-товарищески…
– Алу, между прочим, тоже не спит, – пробормотал Уон и сел на кровать рядом с братом.
– Но Алу хотя бы спал, – сонно возразил Уол, – а ты ещё даже не ложился… Будешь потом, как варёная креветка… Всё самое интересное проспишь в итоге… И не увидишь никаких земных китов… Воздушных тоже…
– Ну и спи дальше, – сказал Уон, спрыгнув с кровати и натянув на голову Уола одеяло. – А я к Алу пойду, а то ему там скучно, небось.
Уол не отреагировал, даже не стянул с головы одеяла, так и оставшись лежать, полностью скрытый, как морской огурец.
Уон выплыл из каюты и огляделся. Пусть солнце на севере и вставало рано, всё-таки была ещё ночь. Где-то на крыше «Суши» спали Изгой и Тоска. Уон попытался вспомнить их настоящие имена, но, так и не преуспев в этом деле, поплыл в гостиную, где в одиночестве вёл корабль Алу.
– Ты чего не спишь? – удивился он, увидев в зеркало заднего вида Уона. Тот подплыл ближе и бесцеремонно плюхнулся в капитанское кресло.
– Солнце разбудило.
– Не ври, ты и не ложился, – усмехнулся Алу, не отрывая взгляда от дороги. – Уже скоро на месте будем, а ты не спал. Нехорошо.
– Ой, да знаю, – отмахнулся Уон и развалился в кресле капитана. – Но сам подумай: как я могу уснуть, когда мы в любой момент можем встретить представителей другой цивилизации?
Алу недовольно покачал головой.
– В конце концов, именно в момент, когда мы встретим их, ты и отрубишься.
– Не отрублюсь, – возразил Уон, коротко зевнув. – Я привыкший.
– Ну-ну.
Ближе к утру, когда вся команда уже проснулась, Аун с удивлением обнаружил в своём кресле крепко спящего Уона. Все попытки разбудить его не увенчались успехом, перенести тоже (всё-таки Уон весил под несколько тонн), поэтому горбатому капитану ничего не оставалось, кроме как примоститься на неудобной табуретке позади водителя и сгорбиться ещё сильнее.
– Уон! Уо-он!.. – Уон медленно разлепил глаза и тут же зажмурился от яркого света, который бил ему в лицо. – Приехали, соня.
Уон даже не задался вопросом, кто и куда приехал. Он вообще не сомневался в том, что это был сон.
– А я говорил ему, что нужно поспать. Никогда меня не слушает!
– Я сказал ему то же самое.
– А он что?
Последовала небольшая пауза.
– Махнул рукой и тут же отрубился.
– Вот моллюск!
Подобное обращение показалось Уону смутно знакомым.
– Уон, вставай! – прозвучал где-то поблизости тот же голос, что обозвал его моллюском. – Ты всё самое важное проспишь! Мы уж на пороге Сердца Суши, а ты храпишь.
Словосочетание «Сердце Суши» пробудило что-то в глубине души Уона, и он нехотя пошевелился.
– Вот так всегда! – продолжал недовольно голос. – В самый ответственный момент он спит!
– Сон важен, несчастный наутилус, – хрипло ответил наконец Уон и, разлепив глаза, сел. Почувствовал он себя не очень уютно, потому что, во-первых, в лицо ему бил яркий солнечный свет, а во-вторых, вокруг него, как выяснилось, столпилась вся команда.
– Доброволец, – фыркнул почему-то Аун и потрепал сонного Уона по плечу. И именно в этот момент ему стало как никогда стыдно.
Уон действительно проспал много чего важного и интересного, хотя команда, конечно, разбудила его в нужный момент, а не в последний. Огромный железный купол, который он видел ночью маленькой точкой на горизонте, увеличился в разы и навис над китами металлической волной. Его стальные пластины, как зеркала, отражали лучи солнца, и поэтому казалось, что закрытый город сверкал, как одна большая глыба льда. Слева виднелись Колючие Гребни, через которые Алу так не хотел идти, направо уходили леса глубокого зелёного цвета, далеко позади осталась тундра, напоминая о себе только редким холодным дыханием. А ещё было удивительно тихо, и никому из китов не верилось, что внутри, под этим железным колпаком, ещё теплится жизнь.
Корабль остановился чуть поодаль от Сердца Суши. Изгой и Тоска мерили шагами покрытую сухими листьями землю и искоса поглядывали на купол – было видно, что они очень волновались.
– Мы сейчас переговорим с дозорными, – сказал Изгой Ауну, когда вся команда вышла наружу. – Попробуем установить между вами контакт, но… – он нервно обернулся на город. – Я не могу вам ничего обещать.
– И не надо, – мягко ответил Аун. Изгой поджал губы, коротко кивнул и отвёл взгляд.
– Они знают, – тихо сказала Тоска остальным китам. – Знают, что вы здесь. Они и сейчас за вами наблюдают, хотя вы этого не замечаете. Будьте готовы в любой момент возвратиться на корабль и уйти отсюда подобру-поздорову, – Тоска покосилась на купол, словно боялась, что их подслушивают. – Ничего не получится, – вздохнула она, дрожащей рукой поправив волосы. – Возвращайтесь в океан и подождите там ещё лет сто, тогда и навещайте. Обратно идите всё-таки через Колючие Гребни. На открытом пространстве, тем более на земле, у вас нет шансов против них, а вот в тоннелях они не смогут ничего вам сделать. Имейте в виду, все тоннели сквозные, тупиков нет. Ещё люди боятся темноты…
Тоску позвал Изгой, и они вместе пошли к куполу, а киты по команде Ауна вернулись на корабль и оттуда пристально наблюдали за их действиями.
Железный колпак казался сплошной стеной, состоящей из металлических листов, без всяких окон и дверей, однако Изгой и Тоска уверенно подошли к определённому месту и постучали по одной из пластин ровно пять раз. Пластина поехала наверх, и из неё высунулся кто-то, своим видом больше напоминающий лошадь, чем человека. Уон никогда бы не подумал, что это один из разумных обезьян, встреть он такого где-то ещё.
– Наши кочевники, – усмехнулся человек приглушённым от противогаза голосом. – Даже не буду спрашивать, кого это вы привели: мы не впустим никого. Угостить тоже нечем, самим едва хватает, так что передай, чтобы возвращались туда, откуда пришли. Предупреждаю по-хорошему.
– Это разумные киты, – сказала Тоска тихо и спокойно. – У них хватает еды и своего подводного жилья. Они хотели установить с нами контакт и помочь.
– Помочь? Нам? Чем? – с булькающим смешком спросил человек. – Они хотят накормить нас своими телами?
– Ты груб и не сдержан, но, смею надеяться, это оттого, что ты в отчаянии, – вмешался Изгой. Человек в костюме химической защиты устало цыкнул.
– Перестань, Одилевон, ты сам прекрасно понимаешь, что это так. Да, может быть, я не самый вежливый человек, но во мне говорит рассудок, то есть то, чем всегда гордился и славился наш вид.
– То-то я смотрю, ты в противогазе, – мрачно усмехнулся Изгой. – Неужели ты не понимаешь? Это ваш шанс на выживание.
– Ваш? – презрительно переспросил дозорный. – То есть ты уже перестал считать себя человеком?
Тоска закатила глаза и раздражённо вздохнула.
– Ваш – тех, кто остался внутри. Мы, если ты не заметил, стоим снаружи.
– Ага, и приводите к порогу нашего дома каких-то инопланетян. С чего бы им помогать нам, можешь объяснить? Я вот между спокойной смертью в стенах родного города и участью слуги захватчиков выберу первое.
– Каких захватчиков? – зло прищурился Изгой. – Это киты! У них большое сердце и добрая душа. Посмотри на их корабль! Они превзошли нас и теперь могут если не возродить наш вид, то обеспечить достойную жизнь. Они сохранят память о нашей цивилизации…
– Я не хочу быть подопытным кроликом! – вспыхнул дозорный. – Одилевон, я ещё раз тебе говорю: нет. Мы знали, что они идут, мы следили за ними ещё с побережья Великого океана: оставили рисунки в старом вагоне поезда, – твои, кажется? – поставили его так, что трудно было не заметить, развели костёр в пещере, положили вещи, забрали карты из старого порта у берегов Шахматных озёр… У них исключительно научный интерес, как ты не поймёшь, Одилевон! Они могут сделать хорошее дело, если им так хочется: их большими сердцами можно целую неделю кормить наших людей, – человек отошёл в тень, прячась от слишком яркого для него солнца. – Передай своим друзьям, чтобы уходили, иначе мы выпроводим их силой. Если вам нужно заменить лошадей, возьмите: всё равно кормить нечем. Большего предоставить не можем.
Повисла давящая тишина. Изгой угрюмо переглянулся с Тоской, а затем коротко кивнул дозорному:
– Две лошади. И мы уйдём.
Человек кивнул, уже было отошёл куда-то в глубь коридора, но вдруг замер и обернулся.
– А сколько китов?
– Восемь, – ответила со вздохом Тоска и тут же напряглась: – А зачем тебе это?
– Да так, – лицо человека было скрыто противогазом, поэтому Изгой и Тоска не увидели его расплывающейся улыбки. – Просто любопытно.
Тоска вернулась к кораблю и передала Ауну, что их не примут, а Изгой, подождав пару минут, вывел за уздечки из открывшегося в стене прохода пару лошадей взамен двух предыдущих и тоже повёл их к «Суше». Лошади были ужасно худые, с впалыми животами, и, едва оказавшись снаружи, сразу набросились на свежую траву. На ярком солнце их шерсть отливала из глубокого синего в изумрудно-зелёный, а длинные тонкие рога, аккуратным ободком обхватывающие голову, просвечивали.
– Этого следовало ожидать, – извиняющимся тоном добавила Тоска. Аун на это ничего не ответил, только коротко кивнул и велел команде не сходить с корабля.
– Мы проводим вас до Шахматных озёр, – сказал Изгой, навьючив обеих лошадей. – На этот раз всё будет в разы быстрее, да и путь вы уже знаете…
Тут вдруг поднялся ужасный гул. Киты испуганно посмотрели на купол, который, казалось, задрожал, но Тоска и Изгой испугались ещё больше: они поняли, что случилось.
– К Колючим Гребням, быстрее! – крикнула Тоска. – Бегите в тоннели, дальше по рекам найдётесь как-нибудь! Помните, люди боятся темноты!
– Что происходит? – успел спросить ей Аун, запрыгнув на борт. Изгой удручённо покачал головой.
– На вас началась охота.
Его слова потонули в страшном шуме, от которого лошади, которые тоже не понимали, что происходит, встали на дыбы и едва не скинули своих седоков. В стене города открылся широкий проём, из него выскочило десятка два сине-зелёных коней со всадниками в странных костюмах, которые начали стремительно приближаться к китам, а следом за ними выползло страшное железное существо с длинным рогом на носу, как у марлина или нарвала.
Алу не помнил, как довёл «Сушь» до спасительных тоннелей. Изгой и Тоска летели на лошадях впереди корабля и показывали им верную дорогу: это было единственное, что они могли сейчас сделать. Несколько раз что-то железное со всей силы стукалось в большие выпуклые окна и стены, и тогда большие китовые сердца ёкали и ухали куда-то вниз. Особенно сильно они застучали, когда первая трещина пошла частой тонкой паутинкой по толстому стеклу.
– Ничего, – сказал Аун, поджав губы. – Ещё выдержит.
Как и рассказывали Изгой и Тоска, тоннели были достаточно широкими, чтобы «Сушь» без труда прошла сквозь них. На входе лошади остановились, корабль скользнул внутрь, и кочевники остались позади.
– Прощайте! – услышали сквозь толщу стекла киты голос Тоски. Её лошадь встала на дыбы и испуганно заржала. – Идите всегда на восток, и вы обязательно выйдете к Великому океану!
– Дальше от нас толку нет, потому что мы сами не помним дороги! – вторил ей Изгой. – Но мы попробуем задержать их!
– Счастливого пути!
– Скатертью дорога!
«Сушь» скрылась в темноте тоннелей, а два храбрых всадника на синих лошадях преградили путь двум десяткам таких же, как они.
– Прочь с дороги, – хрипло сказал один из них. На слух и на вид они все были похожи как две капли воды: в одинаковых костюмах с одинаковыми противогазами на одинаковых синих лошадях. Голоса, интонации и выражения у них тоже были одинаковые, поэтому казалось, что с ними снова говорил дозорный, тот самый, который беседовал с Изгоем и Тоской у городской стены, хотя, конечно, это был не он. – Уйдите, вы оба.
– Зачем они вам? – с вызовом спросила Тоска, хотя ответ был очевиден.
– Наши люди давно уже нормально не ели. Мы не можем отпустить их.
– Дозорный сказал нам, что мы можем уйти, – презрительно протянул Изгой, прищурившись от яркого солнца, отражённого железными пластинами города. – И они тоже.
– Мало ли, что сказал дозорный, – последовал приглушённый ответ. – Тогда он не знал, что их целых восемь. В прошлый раз мы упустили добычу, в позапрошлый тоже, но на этот раз подобная ошибка может стоить нам нескольких жизней.
– Они предлагали свою помощь, – холодно возразила Тоска. – Вы отказались.
– Знаем мы эту помощь, – зло усмехнулся один из людей и поправил гарпун на плече. – Посадят нас в клетки и будут рассматривать под микроскопом. Ты это называешь помощью? Нет, спасибо.
– Я правильно понимаю, что слово для homo sapiens больше ничего не значит? Что человек не держит своё слово? – спросил Изгой, гордо вскинув голову. – Что человек – человек! – больше не достоин своего имени?
– Не тебе это решать, – ответили ему из толпы. – Зато ты вполне достоин своего, Одилевон. Мы слышали, как они тебя называют. Изгой! Что ж, это имя тебе вполне подходит. Ещё раз говорю вам: прочь с дороги.
Ни Тоска, ни Изгой не сдвинулись с места.
Один из людей, чуть помедлив, махнул рукой, и страшное железное существо с рогом во лбу поехало вперёд, в пещеру, а затем вдруг выстрелило. Поднялся ужасный шум и грохот. Лошади Изгоя и Тоски шарахнулись в стороны, понесли своих нетронутых седоков прочь от тоннелей, кони людей в странных костюмах тоже отпрянули назад, только однорогое создание не остановилось и продолжило свой путь, скрывшись в тоннеле.
– Нет! Остановитесь, безумцы! – крикнул Изгой, повернув обратно свою лошадь. Та на полном ходу врезалась в коня какого-то человека и протаранила его грудью, отчего он повалился на землю вместе с лошадью. Тоска таким же образом помешала пройти другому. – Оставьте их в покое!
В тоннелях снова послышались выстрелы, и от многократного эха они показались ещё громче и страшнее, чем были на самом деле. Изгой нервно оглянулся. Они могли бы вернуться сейчас в пещеры, чтобы остановить стреляющую машину, но тогда все эти люди, которых они сейчас сдерживали у входа, ринулись бы вслед за ними. Нет. Киты должны справиться сами.
И только Изгой подумал об этом, как по тоннелям прокатился оглушительный звон разбитого стекла.
