Софья Бекас
Китовая эра
– А ты видел их?
– Машины-то? – Уон кивнул. – Видел. Там много всяких: больше всего каких-то железяк, похожих на перевёрнутую ракушку. Учёные сделали предположение, что они на них плавали, раз их больше всего в морях и океанах. Но мне другие понравились, их меньше: похожи на железных альбатросов.
Уон глубоко вздохнул.
– Железные альбатросы… – мечтательно протянул он, запуская свои длинные синие пальцы в песок. – Зачем они? Летали?
– Скорее всего, но какие-то они маленькие.
– Это просто мы для них большие.
– Может быть. Там даже наши трамваи есть, кстати.
– Правда? И зачем им они?
– Тоже плавали на них, наверное.
– А перевёрнутые ракушки?
Уол задумался.
– Ну те над водой, а эти… Под, наверное. Не знаю.
– Наверное…
– Но те машины, что на китов похожи, мы у них позаимствовали, это факт. Уж не знаю, как они их использовали, но трамваи из них получились отличные.
Уон перевернулся на спину и посмотрел в чуть просветлевшее небо. Тихо не было: кидались друг на друга разгорячённые грозой волны, где-то рядом ещё шептал дождь, и после коротких вспышек молний порыкивал гром.
Оба, и Уон, и Уол, почувствовали, как мысль об экспедиции постепенно наполняет их и даёт осознать себя в полной мере: они идут в поход на сушу. Не просто пройтись по реке, а прямо в самое её сердце. В ту сторону, где пару лет назад в последний раз видели разумных обезьян. Они идут туда не одни: у них есть команда. Команда дружная, состоящая из старых друзей – китов поколения, выросшего на известиях о цивилизации разумных обезьян. Это были киты, в детстве которых снимались документальные фильмы про останки другой цивилизации. Это были киты, которых по школьной программе возили в музеи, где залы были посвящены только ей – вымершей, как тогда считалось, цивилизации другого разумного вида. И, в конце концов, это были киты, которые застали тот самый экстренный выпуск новостей и срочно включённый прямой эфир, который одновременно передавали по всем каналам, телевизорам и устройствам: тот самый эфир, на котором совершенно чётко были видны идущие вдоль береговой линии представители другой цивилизации. Миллиарды китов со всех океанов, затаив дыхание, смотрели на десяток разумных обезьян, а те, в свою очередь, с надеждой махали им в большие объективы камер. Потом один из китов попробовал установить контакт – и всё это в прямом эфире, – но обезьяны, видимо, испугавшись, убежали обратно в глубь суши. Однако этого было достаточно: миф о вымирании цивилизации был развеян. И началась работа.
– А вдруг мы опоздали? – робко спросил Уон, повернув голову к брату. – Вдруг те обезьяны, которых видели пару лет назад, были последними?
Уол ничего не ответил. Помолчали.
– Всё может быть, – сказал он наконец. – Именно за этим мы и идём: выяснить, что произошло. Кто они. Что они. И как мы можем помочь.
– Выяснить, – грустно вздохнул Уон, – или, наоборот, только потеряться в догадках.
– Но разве это не прекрасно? – спросил Уол. – Разгадывать неразгаданное? Отвечать на неотвеченное?
– Прекрасно, – согласился Уон, – но порой тайна так тяготит!
– В этом и прелесть тайны, – хмыкнул Уол. – Порой разгадка…
– Уол, – предупредил Уон, бросив строгий взгляд на брата. Уол хохотнул себе в усы.
– Да-да, я помню. Порой я забываю, что ты такой же взрослый, как и я. Прости?
– И философ из тебя тоже паршивый, – заключил Уон под смеющееся бульканье брата.
Глава 3. В добрый путь
Две недели прошло, будто их и не было, и в то же время они протекли, словно тающий на солнце ледник, то есть очень медленно. Но время идёт, это никак не изменить и не переделать, минуты складываются в часы, часы в дни, а дни в недели, а потому и тот самый день, когда команда должна была отправиться в поход на сушу, не мог не настать.
– Волнуешься?
– Угу.
Уон шмыгнул носом. В ластах появилась какая-то странная необъяснимая слабость.
– Не волнуйся, я с тобой.
– Советчик из тебя тоже паршивый, Уол, – глубоко вздохнул Уон, но всё-таки почувствовал, как слабость в плавниках постепенно отступает. Он нервно оглянулся – родителей не было. – Может, они заблудились?
– Они вырастили нас с тобой, как думаешь, они смогут найти дорогу? – спокойно возразил Уол, но по глазам было видно, что он думает то же самое. «В таком большом автопарке – вполне возможно, что нет», – синхронно подумали братья, коротко переглянулись, но ничего не сказали.
– Мы в первый раз тоже не сразу нашлись… – промямлил Уон, снова оглядываясь по сторонам, и с надеждой посмотрел на большие вокзальные часы: минутная стрелка, казалось, всё ускорялась и ускорялась.
– Ничего, разберутся, – тихо сказал Уол, однако как-то не очень уверенно.
Прошедшие две недели братья буквально жили на биостанции, возвращаясь домой только на ночь, и то не всегда. Последнюю ночь, как и положено было всем участникам похода, они провели там же: специально, чтобы никто не опоздал.
– Что как, ребята? – добродушно улыбнувшись, спросил братьев подплывший к ним полноватый гренландский кит. – Забрать ваши чемоданы?
– Привет, Алу, – улыбнулся ему в ответ Уол. – Да, будь добр. Тебе помочь?
– Да ты что, – весело хмыкнул Алу. – Обижаешь. Сам справлюсь, уж поверь.
– Ты случайно не видел наших родителей? – скривился Уон. – А то мы уже все извелись…
– Ваши-то? – почесал голову Алу. – Не видел, но, я думаю, застряли у второго выхода. Путаница с пропусками. Идите, проверьте, а то времени уже мало осталось…
Повторять два раза не пришлось, и братьев как волной смыло.
У второго выхода действительно была очередь. Все толкались и что-то недовольно бубнили, отчего в зале стоял тихий монотонный гул.
– Ну… – расстроенно протянул Уон. – Мы так их никогда не найдём.
– Как рыбы в стае, – мрачно заключил Уол и попробовал подняться чуть выше, но толку это не дало: безликая толпа осталась безликой толпой.
– Уон! Уол! – услышали они знакомые голоса. Родители стояли практически в начале очереди и старательно пытались продвинуться дальше, но у них это плохо получалось.
– Вечно эта путаница с пропусками! – выразил своё недовольство Уол, когда подплыл ближе. – Сколько в походы хожу, а каждый раз одно и то же!
– Бывает, что поделать, – флегматично заметил папа. Мама медленно зевнула и прикрыла глаза.
– Отправляетесь в поход в такую рань… – протянула она, крепко зажмурившись. – Ну ничего, по дороге доспите.
– Да уж обязательно, – хмыкнул Уон и скосился на брата. Тот мастерски сделал вид, что не заметил этого.
– Ну что мы вам можем пожелать? – опустив взгляд на хвост и похлопав себя плавниками по животу, начал папа. – Удачи, пожалуй, да и только: всё остальное вы и сами знаете, да и мы уже желали…
– Только осторожнее, китики мои, – вставила мама. – Лишний раз, куда не надо, не суйтесь…
– Да, мама, – синхронно с глубоким вздохом сказали братья. Каждый раз одно и то же.
– Чтоб всё у вас получилось, – продолжил папа. – Подумать только, поход на сушу! Когда я был таким, как вы, мы даже подумать не могли, что когда-нибудь…
– Только осторожнее, косатики мои, – опять вставила мама. – Напрасно опасностям себя не подвергайте…
– Да, мама, – вздохнули братья. Всё как всегда.
– Ну и, это самое, – кашлянул папа. – В общем, да прибудет с вами сила и мудрость всех китов мира.
Большие вокзальные часы пробили без пятнадцати шесть утра.
– Двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, итого… Шестнадцать чемоданов, все на месте! – крикнул Алу с улицы куда-то внутрь автобуса. – Можем отправляться!
Если вы подумали, что в команде было шестнадцать китов, то ошибаетесь: на каждого кита приходилось по два чемодана.
– В добрый путь, – тихо и как-то грустно сказал, глядя в окно, горбатый кит справа от водительского кресла. Затем он обернулся и посмотрел через плечо на своих товарищей: все уже расселись и ожидали отправления. Команда была одета в одинаковые голубые комбинезоны с большими карманами и капюшонами, на спинах и животах красовалась надпись «ЭРА». Только Уон был одет в комбинезон цвета вырвиглазной фуксии и невольно привлекал к себе внимание. – В добрый путь.
И Алу, дождавшись твёрдого кивка капитана, завёл автобус.
– Друзья, – вдохнув поглубже, начал горбатый кит. – Мы с вами отправляемся в важную и несомненно опасную экспедицию, и я очень надеюсь, что все вы понимаете, на что идёте…
– Началось, – тихо буркнул себе под нос Уон и отвернулся к окну. Там быстро-быстро мелькали огни большого города и плыли пузатые трамваи.
– Всё как обычно, – так же тихо согласился с ним Уол. – Ничего не меняется.
– …а если не понимаете, то стоит сойти прямо сейчас, – горбатый кит прервался, обернулся, как будто действительно хотел увидеть желающих выйти, и вдруг действительно заметил поднятую руку. – Да?
– Я видела, мы проезжали рыбный, можно остановить на секунду? – тоненьким голоском спросила красивая белуха с последнего ряда. – А то я не успела поесть.
Капитан облегчённо выдохнул и отвернулся.
– Не смешно, Ойлэ.
– Ты сам спросил, вообще-то, – горбатый кит хотел было что-то сказать, но не успел. – Ну неужели ты правда думаешь, что кто-то здесь собирается отступать, Аун? – спросила Ойлэ и по-доброму улыбнулась. – Ты столько раз вёл нас в экспедиции, как ты ещё можешь в нас сомневаться?
Аун не сразу нашёлся, что сказать.
– Я не сомневаюсь в вас, друзья, просто должен был убедиться. И вообще, это был риторический вопрос! Итак, на чём я остановился? Ах да, – Аун кашлянул и продолжил: – Я, как капитан нашей команды, несу ответственность за всех вас и наш поход в целом, однако мы все ступим на неизвестную нам территорию, и никто не знает, с чем мы там столкнёмся…
– Аун, дружище, – не вытерпел Уол. – Может, хватит нагнетать обстановку? Мы знаем, на что подписались, пояснений в виде занудных торжественных речей нам не нужно. Будь так добр, не мешай наслаждаться видом из окна.
– Да и сам бы отдохнул, что ль, – добродушно согласился Алу, обрадовавшись, что кто-то решился прервать капитана. – А то путь не быстрый, успеешь ещё устать.
– Ладно, – буркнул Аун. – Могли бы и «спасибо» сказать, я ведь так долго её сочинял… Если кто-то захочет почитать, обращайтесь! – крикнул он в салон, но все как-то остались равнодушны.
Алу включил незамысловатую весёлую музыку, и многие стали пританцовывать ей в такт. Аун вздохнул, опустил взгляд на документ перед собой и со странным удовольствием перечитал его. Это был их договор.
«Научно-исследовательская экспедиция «Сушь. ЦРО (Цивилизация разумных обезьян)»
Организатор: биостанция ЭРА (Экспериментальное Разведывательное Агентство)
Команда: КИТ (Команда Интеллектуального Труда)
Состав команды:
Ау́н – капитан, учёный, горбатый кит.
Алу́ – водитель, учёный, гренландский кит.
Ие́н – учёная, косатка.
Ае́н – младшая сотрудница, косатка. Доброволец.
Уо́л – учёный, синий кит.
Уо́н – младший сотрудник, синий кит. Доброволец.
Ална́ – врач, сейвал.
Ойлэ́ – врач, белуха.
Рассчитанный срок выполнения: три недели. Возможны отклонения и поправки».
Внизу, по старой устоявшейся традиции, берущей своё начало ещё в глубокой древности, было написано:
«Да прибудет с вами сила и мудрость всех китов мира».
А напротив каждого имени стояла подпись.
– Аун, не сутулься.
Аун на мгновение выпрямился, но тут же принял прежнее положение.
– Тебя это тоже касается, Уон.
Уон выпрямился, но, в отличие от Ауна, так и остался.
– Аун! – Ална подплыла к капитану и слегка хлопнула его по спине. – На тебя страшно смотреть со стороны. Смотри, какой горб уже отрастил!
КИТ стояла в большом просторном зале одного из филиалов биостанции ЭРА вблизи побережья и ожидала свой корабль, который по ту сторону высокого стеклянного окна в последний раз осматривали на возможные повреждения. Ойлэ нервно доедала рыбу, боясь не успеть до посадки.
– У меня анатомия такая, – устало вздохнул Аун, потирая спину. Пока мало кто из его знакомых принял тот факт, что «горбатый кит» – это не просто название.
– Ну да, анатомия, – хмыкнула Ална. – Конечно, если постоянно за документами сидеть, и не такая гора вырастит!
Аун ещё раз устало вздохнул.
– Забудь, друг, – весело шепнула ему Аен, когда Ална отплыла на приличное расстояние. – Мы-то знаем, что нет у тебя никакого горба.
– И вовсе ты не сутулый! – улыбнулся Алу. – Просто сильно выгибаешь спину, когда плывёшь.
– И на том спасибо, – мрачно сказал Аун, складываясь чуть ли не впополам. – Кстати, я не видел твоих родителей сегодня, Алу. С ними всё в порядке?
– Да, с ними всё хорошо, – добродушно отозвался Алу. – А что такое?
– Да нет, ничего, – с облегчением, которое почти сразу же сменилось растерянностью, сказал Аун. – Просто они не пришли провожать тебя, вот я и подумал…
– А, ерунда, – отмахнулся Алу, ничуть не смутившись. – Они никогда не приходят провожать меня в походы, если помнишь.
– Да, я помню, но ведь это не обычный поход – это всё-таки поход на сушу… – наверное, Ауну надо было бы остановиться, и он это чувствовал, но не мог. Да и то, с какими лёгкостью и простодушием говорил об этом Алу, не могло не сделать своё дело.
Алу пожал плечами.
– Они считают, что это всё не всерьёз, наверное, – он задумчиво почесал затылок и хмыкнул. – Ну посмотри на меня. Разве похож я на солидного учёного? – Алу ласково и по-доброму улыбнулся. – Я скорее похож на пекаря в булочной, чем на того, кто идёт в поход на сушу.
Аун открыл было рот, чтобы что-то ответить, но в этот момент его кто-то позвал, и ему пришлось отойти, оставив Алу без ответа.
– Жалко, – тихо заметила Аен, заметно погрустнев. – Как можно не воспринимать поход на сушу всерьёз?
Алу глубоко вздохнул.
– Не знаю. Наверное, только мне это событие кажется таким важным и величественным. Пройдёт какая-нибудь сотня лет, и в походе на сушу не будет ничего необычного.
– Не говори так… – совсем уж расстроилась Аен. – Что значит «ничего необычного»?
– Ну, вот так, – хмыкнул Алу. – Как полёты в космос. Тоже ведь не в диковинку.
– А как по мне, в диковинку, – возразила Аен. – Вроде давно уже полетели, а всё равно странно… А может, они не поняли?
– Ты сейчас о чём?
– Ну, может, ты не так им объяснил, что идёшь на сушу, и поэтому они не пришли?
Алу грустно усмехнулся.
– Да как не поняли? – спросил он скорее сам себя. – Я им не один раз говорил прямым текстом. Мол, «иду на сушу» – так и говорил. С командой, говорю. С учёными. И я везти буду.
– А они что?
– «Угу».
– И всё?
Алу оглянулся по сторонам: все разбились на непроизвольные пары и тихо болтали между собой кто о чём.
– Знаешь, я обычно на этом не зацикливаюсь, – тихо сказал Алу, глядя на Аен большими тёмными глазами. – Такой уж я кит, не обидчивый… Хотя кого я обманываю? Конечно, мне обидно. Просто через пять минут забываю.
Повисла небольшая пауза.
– Так и? – участливо спросила Аен, не дождавшись продолжения. – Что ещё они говорят?
Алу нахмурился. Тут, наверное, надо понимать, что фразу «Алу нахмурился» можно считать соединением противоположных друг другу понятий.
– Через пять минут, как покажут что-нибудь научное по телевизору, начинают рассказывать, какие ребята из ЭРЫ молодцы, – мрачно сказал Алу. – Как будто я не из ЭРЫ. Наверное, тоже, как я, забывают.
Помолчали.
– Знаешь, Алу, – тихонько сказала Аен, потупив взгляд. – Я не считаю, что ты похож на пекаря из булочной. Для меня ты такой же солидный учёный, как Аун, Иен и Уол, и для всех нас тоже.
– Спасибо тебе, Аен, – светло улыбнулся Алу. – Ты самая лучшая косатка на свете!
– Команду Интеллектуального Труда, более известную как КИТ, просим пройти на посадку на борт корабля «Сушь», – объявил, как казалось тогда всем участникам похода, спустя вечность через динамик мелодичный женский голос.
Ойлэ в спешке сунула остатки креветок себе в рот и подплыла к остальным. Аен по привычке нервно глянула на Иен, как бы ища подмогу, да и все остальные тоже как будто сразу собрались и сжались.
– Волнуешься? – шёпотом спросила Иен, глянув на сестру. Та слабо кивнула. – Я тоже. Но знаешь, что? Из двоих волноваться должен кто-то один.
– Это ещё почему?
– Ну… – Иен усмехнулась и искоса посмотрела на корабль за окном. – Так экономнее, не находишь? На волнение и так тратится слишком много энергии, а тут в два раза больше.
– Пожалуй, – деловито хмыкнула Аен и кивнула. – Экономнее было бы вообще не волноваться.
– Да, но это очень трудно, практически невозможно, – возразила Иен. – Не волноваться не получится, но… Если уж кому-то из нас и придётся волноваться, давай это буду я, хорошо? Я буду волноваться за тебя, а ты ничего не бойся и иди вперёд.
– А как же ты? – одними губами спросила Аен. – Тебе не будет страшно?
– Мне? – переспросила с улыбкой Иен. – Ни капельки! Знаешь, почему?
– Почему?
– Потому что я буду смотреть на тебя и твои успехи, и они будут прогонять мой страх.
– Уверена? – не очень уверенно, в свою очередь, переспросила Аен, искоса глядя на сестру. Та улыбнулась одними краешками губ.
– Даже если мне всё равно будет страшно, я, по крайней мере, буду знать, за что я боюсь.
– Да, – кивнула Аен каким-то собственным мыслям и тоже улыбнулась. – Наверное, когда знаешь, за что идёшь, идти не так страшно.
Сёстры чуть погрустнели.
– Ты можешь…
– Нет! – воскликнула Аен, перебив Иен. – Мы все здесь грезим ей. И пусть я не знаю, на что я иду, зато я точно знаю, за что иду.
Иен чуть помолчала, грустно опустив глаза.
– Да, – сказала она тихо, а потом добавила: – Да. Мы все здесь помешались на ней. Разве это дело?
– Самое большое и великое, какое мы только делали за всю свою историю нашего существования, – твёрдо сказала Аен, как может говорить только тот, кто глубоко убеждён в правдивости своих слов, – и сравниться с ним может разве что полёт в космос.
– Видишь, как надо успокаивать! – толкнул Уон локтем в бок брата. – Не то, что ты. Учись.
Уол досадливо фыркнул.
– Ой, да подумаешь… Косачьи нежности. Мои методы тоже рабочие.
– Рабочие, но не эффективные, – не сдавался Уон. – Паршивые, одним словом.
– Ну, сравнил себя и Аен, – Уол тоже не собирался так просто отступать. – Она младше даже тебя, хотя ты и так моллюск.
– Что?! – возмутился Уон, за что получил строгий, но всё-таки с плохо скрытой улыбкой «шик». – Как ты меня назвал?
– Моллюск, – невозмутимо ответил Уол. – От слова «маленький».
– Да как ты… Да… Да… – Уон запыхтел, как вулкан, а Уол на это только рассмеялся: его всегда очень смешило, когда брат так делал. – Не смешно вообще ни разу.
– Ну, кому как, – хмыкнул Уол, за что получил ещё один толчок локтем в бок, но на этот раз гораздо ощутимее. – Эй, не пихайся!
– Это тебе за «моллюска», – ехидно усмехнулся Уон в усы.
– Ты, между прочим, уже третий раз за последние две недели меня толкаешь, – продолжал между тем Уол. – Вот вернёмся домой все в синяках, и что мы скажем родителям? Что в походе на сушу самые опасные травмы мне оставлял родной брат?
– Что у вас случилось? – с любопытством подплыла к братьям Ойлэ. У неё, как и у Аен, был красивый, тонкий и высокий голос, а ещё она чуть-чуть картавила, насколько это вообще возможно у китов.
– Он назвал меня моллюском! – первым пожаловался Уон.
Ойлэ заливисто засмеялась, на что Уон сначала растерялся, а потом снова запыхтел, как вулкан.
– Если ты моллюск, тогда Уол – трамвай!
Тут уже пришла очередь Уола пыхтеть, как вулкан, и тем самым веселить Уола и Ойлэ.
– Не ругайтесь, друзья, – весело сказала Ойлэ, отсмеявшись. – Никакой ты не моллюск, Уон, а ты, Уол, вовсе не трамвай.
– Тогда кто же мы?
Ойлэ на мгновение задумалась, а затем сказала:
– Вы два замечательных синих кита, которые совсем скоро в числе первых отправятся на сушу. А ещё вы замечательные друзья, – и Ойлэ очаровательно улыбнулась, хлопая пушистыми белыми ресницами. Братья коротко переглянулись.
– Думаю, я остановлюсь на моллюске, – деловито сказал Уон, задумчиво почесав подбородок.
– Да, версия с трамваем мне тоже нравится больше, – кивнул Уол и улыбнулся, увидев помрачневшее лицо Ойлэ.
– Ой, да ну вас, – сказала Ойлэ и обиженно надулась. – Шутники.
– Да, именно поэтому мы не любим всякие этакие мудрые высказывания и торжественные речи, – заметил Уон. – Ну, я, во всяком случае. Уол иногда любит побыть учителем-реалистом, советчиком или философом, – Ойлэ хотела было что-то сказать, но Уон опередил её: – Сразу предупрежу: и то, и другое, и третье получается у него откровенно плохо. Паршиво, я бы даже сказал.
– Да? – искренне улыбнулась Ойлэ, как будто Уон только что сказал диаметрально противоположное. – А что тогда он умеет делать хорошо? – спросила Ойлэ и посмотрела на Уола. Тот сделал вид, что его очень заинтересовали его синие ногти.
– Ну… – задумчиво почесал подбородок Уон. – Ничего, если так уж подумать.
– Что ж, прямо совсем?
– Э… – ещё раз протянул Уон. – Иногда он умеет здорово нудить и будить в четыре утра, но я бы отнёс это к отрицательным чертам.
– Ну же, Уон, вспоминай, – всё-таки подключился к беседе с хитрой усмешкой Уол. – А как же узнавать новости про грозу?
– Да, пожалуй, есть такое, – согласился Уон.
– …А ещё пускать ртом пузыри…
– И то правда, – скрепя сердце признал Уон.
– А как же провожать взглядом пузатые трамваи за окном?
– Но-но-но! – тут же воскликнул Уон. – Это наша общая черта! Я, вообще-то, тоже мастерски умею это делать.
– Ладно, – засмеялся Уол. – Так и быть: согласен на ничью.
– Что значит «на ничью»? – тут же возмутился Уон. – Я, на минуточку…
– Ребята! – воскликнула Ойлэ. – Нам пора.
– Ну что, – тихо спросил Аун собравшихся вокруг него друзей. – Готовы?
Все переглянулись между собой.
– Готовы.
Команда, не сговариваясь, встала в круг. Все вытянули вперёд по плавнику и положили друг на друга свои бело-сине-чёрные ладони.
– Раз… Два… Три! – и плавники взмыли вверх. – «Да прибудет с нами сила и мудрость всех китов мира»!
– В добрый путь, – тихо, но всё же с гордостью сказал Аун и, развернувшись, первым ступил на борт «Суши». За ним потянулась команда.
– В добрый путь… – гордо повторил себе под нос старый кашалот, стоявший за их спинами. Тот самый, который две недели назад одобрил экспедицию.
