Шин Да Хэ
Роза для Принца
Глава 35
Шум прибоя успокаивал. Волны с жемчужными гребнями плавно накатывали на берег и убегали обратно. Вода была прозрачной, словно тончайшее стекло. Воздух пропитался солью и ароматом водорослей. Из-за горизонта уже выглядывали первые лучи, постепенно окрашивая небо в тепло-оранжевый цвет – яркий и размытый, похожий на идеальные мазки акварели. Еще чуть-чуть, и утро полностью проглотит россыпь мерцающих звезд, которые тут, в отличие от большого города, можно было легко рассмотреть.
Тэ Джун редко видел рассветы, потому что часто работал по ночам. Наверное, по этой причине восход выглядел необычно, а сегодня и вовсе было в нем что-то особенное, будто с каждым новым календарным годом появлялся шанс что-то исправить или начать жить по-другому. В это верили многие. Глупость? Пускай так. Он готов был поверить тоже, просто потому что хотелось надеяться на лучшее.
– Здесь красиво, – сказала она, и Тэ Джун не смог сдержать гордой улыбки.
Конечно, было бы лучше попасть сюда в Соллаль, но ждать до февраля было слишком долго. Ему захотелось приехать сюда именно с ней, потому что знал – ей точно понравится. Человек, который приходит в восторг от первого снега и верит в Рождественские чудеса, не останется равнодушным при виде красивого пейзажа. Хи Джу умела радоваться обычным вещам.
А он? Когда в последнее время радовался чему-то обычному он? Когда просто так останавливался и любовался небом? Или же выделил день, чтобы полюбоваться пышным цветением вишни? Уже и не вспомнить – это было так давно, словно в его прошлой жизни.
По пляжу гулял холодный, пронизывающий до костей ветер. Обнимая ее со спины, Тэ Джун положил подбородок ей на голову, покрытую капюшоном. Уголки его губ непроизвольно поползли вверх, как только вспомнил ее безмятежное лицо напротив ранним утром. Шлейф цитруса и пряностей – первое, что он почувствовал после пробуждения, и с трудом удержался, чтобы не зарыться носом ей в волосы. Пока она спала, он аккуратно сгреб ее в охапку, и разрешил себе полежать так еще несколько минут.
– Тэ Джун, – обратилась к нему Хи Джу и развернулась вполоборота, чтобы было лучше слышно. – Мне всегда было интересно, о чем ты мечтаешь?
– Странный вопрос, – цокнул он. – Мы же ради этого сюда приехали. Я хотел увидеть рассвет.
– Нет, это просто желание, – помотала головой она. – Я спросила именно про мечту.
– А в чем разница?
– То, что можно сделать и исполнить в короткий промежуток времени, не прилагая больших усилий, – желание. Мечта же должна быть большой, а лучше огро-о-омной, – Хи Джу очертила руками широкий круг в воздухе. – Это то, на что ты готов потратить всю свою жизнь.
– В таком случае, у меня ее нет, – ответил он и будто почувствовал в своем же голосе сожаление.
– Серьезно? – расстроенно отозвалась она. – Как можно жить без мечты?
– Не знаю, – пожал плечами он. – А как насчет тебя? У тебя есть мечта?
– Конечно! – ее глаза сияли, и Тэ Джун подметил как красиво они отливают янтарем. – Я хочу стать знаменитой пианисткой. Такой, которую будут знать не только в Корее, но и за ее пределами.
– Хорошая мечта, – одобрительно кивнул он. – И почему же именно известной?
– Так я буду более значимой для мира, – делилась она. – В школе надо мной часто насмехались одноклассники, потому что у меня нет родителей и я живу с дядей. Я никогда не выделялась среди других: ни внешностью, ни деньгами, ни положением. Поэтому мне очень хочется, чтобы мое имя произносили с уважением, даже восхищением. Как, например, у нас в стране люди говорят о Ким Ён Е84.
– Ким Ён А? – не удержался от удивления Тэ Джун. – Значит, Королева Пак Хи Джу? Только в сфере музыки?
– Да, – согласилась она, но, как стало заметно, почувствовала себя очень
неловко. – Я, наверное, слишком самонадеянна, раз хочу дотянуться до ее уровня, верно?
– Вовсе нет, – поспешил возразил он. – Ты точно справишься. У тебя даже получилось затащить меня играть на этот дурацкий конкурс, что вообще было невозможно.
Хи Джу звонко рассмеялась, озарив его широкой улыбкой. С ее игривым смехом все вокруг начинало искриться яркими красками, как праздничный салют.
– Это все благодаря сонбэ. Если бы не он, то мне бы точно пришлось разбить у твоего дома палаточный лагерь. Я до сих пор сгораю от любопытства, что он тебе тогда сказал. Что пообещал за это?
Глубоко вздохнув, Тэ Джун взял ее за руку и повел вдоль берега. Несмотря на теплые куртки, стоять под натиском зимнего ветра оказалось холоднее, чем он ожидал.
– Сан Хо ничего не говорил. Мне внезапно предложили работу в звукозаписывающей студии, в которую я очень давно хотел попасть. Их требованием было: либо соответствующий диплом, либо я должен числиться студентом. И совсем недавно меня осенило, что Сан Хо как-то упоминал, что хорошо знаком с директором этой студии.
На лице Хи Джу появилось искреннее удивление.
– А сонбэ действительно умен, как многие о нем говорят, – протянула она.
Верно. Сан Хо всегда был таким, даже в детстве – смышленым, деловитым, общительным; знал, кто может быть полезен, а с кем лучше держаться на расстоянии. А еще просчитывал ходы наперед. Тэ Джун, если признаться, иногда ему завидовал – с какой легкостью тот умел общаться даже с теми, кто был ему неприятен, чтобы выбить для их группы выгодное предложение. Сдержанный и дипломатичный Сан Хо, в отличие от Тэ Джуна, у которого эмоции всегда бежали на шаг впереди него.
Над горизонтом полностью взошло солнце, похожее на огромный апельсиновый шар, и утренняя синева неба раскрасилась золотыми и розовыми оттенками.
– И все же. Мне сложно поверить в то, что ты никогда не мечтал, – продолжила Хи Джу. – Неужели ты никогда не хотел стать известным музыкантом? Или создать собственную группу?
– Скорее нет, чем да, – чуть подумав, сказал он. – Мне просто нравилось заниматься музыкой и писать песни. Потом, чтобы делиться ими, я предложил собрать Сан Хо группу. Мы быстро нашли через друзей Мён Су, а спустя неделю увидели на Хондэ выступление Мин Гю. Никто из нас даже не думал, что все зайдет так далеко.
– Омо! – радостно воскликнула она. – Значит, ты точно родился под счастливой звездой, Ли Тэ Джун. Не так ли?
К сожалению, нет.
Он осознал это только после того, как согласился с ней. Тэ Джун же считал иначе. Под счастливой звездой родилась именно она – в уютном теплом доме, окруженная любовью родных и семьи.
Семья. У него ее почти никогда не было, если не считать тех редких дней, когда ребенком сбегал из дома к бабушке Ён Хи и дедушке Чхоль Су. Он бережно хранит в памяти вкус той домашней еды и запах чистого постельного белья. Сон в их маленьком, скромном, но очень уютном доме был крепким; ему не приходилось переживать, что снова проснется среди ночи от шорохов и пьяных, нелепых разговоров. Да только от одного вида красного вина, которое так любила его мать, мутило до сих пор.
Чон Ён Хи. Ан Чхоль Су. Оба рано и почти одновременно покинули этот мир. Глупый и незрелый, он еще долго злился на них за то, что оставили его одного. А обидней всего было то, что так и не удалось попасть даже на похороны и попрощаться. На Тэ Джуна резко накатило чувство стыда, потому что вдруг вспомнил, что давно не навещал их. Последний раз, кажется, ездил года два назад… Или три? Нужно бы собраться и повидать обязательно, да и было бы здорово познакомить их с Хи Джу. Она бы им точно понравилась…
Тэ Джун с силой зажмурился и помотал головой, чтобы прийти в себя. Он, по-видимому, совсем спятил, раз позволил себе думать о таком. Но, как назло, мысли были слишком волнительными и приятными, чтобы с легкостью прогнать их. Когда-то он тоже умел мечтать, но перестал, потому что его лучшие надежды никогда не сбывались, зато худшие – запросто. И страх разочарования непрерывно следовал за ним по пятам…
Расстегнув ворот куртки, Тэ Джун снял с шеи подвеску, с которой почти никогда не расставался.
– Это тебе, – прочистив горло, он вложил ее в ладонь Хи Джу.
– Мне?
– Ты же хочешь стать знаменитой, а он… Он точно приносит удачу. Это мой первый медиатор, который я купил на собственные заработанные деньги. И еще он мне очень дорог, поэтому… Поэтому даже не вздумай потерять!
– Если так дорог, то почему отдаешь мне? – нахмурилась она.
– Просто…
…Потому что у нее была мечта, а у него нет. И еще медиатор сможет почаще напоминать ей о нем, как ему о ней напоминает тот розовый дурацкий браслет. Вот только сказать об этом прямо не хватило смелости, поэтому, громко фыркнув, Тэ Джун ответил:
– Если не нравится, тогда отдай обратно!
– Еще чего! – заартачилась она и тут же повесила подвеску себе на
шею. – Очень даже нравится. Верну только тогда, когда стану знаменитой!
Тэ Джун победно улыбнулся, пока Хи Джу, сняв перчатки, принялась крутить красный медиатор со всех сторон, рассматривая. Он был дешевым, уже потертым и почти обычным, если бы не особенный для него рисунок по центру.
– Черная роза? – удивилась она, ткнув пальцем в изображение.
– Угу, – промычал он. – Именно поэтому наша группа так называется.
– Я обязательно надену его на ваше выступление! – обрадованно сообщила она и бережно убрала медиатор под ворот пуховика. – Кстати, когда планируется следующее?
– В марте. Оно будет последним.
– Как последним? – расстроилась она. – Совсем-совсем? Неужели “Черной Розы” больше не будет?
– Выходит, что так, – вздохнул он. – Сан Хо уезжает в Штаты, Мён Су будет занят на стажировке. Это был просто вопрос времени.
Тэ Джун знал, что рано или поздно это произойдет, но никогда не задумывался, как скоро. Или же просто не хотел об этом думать.
– Ах, и почему от этого так грустно? – спросила она, смотря вдаль, пока ветер трепал выбившиеся у нее из-под капюшона волосы.
Не просто грустно. Больно. Словно от тебя открывают какой-то очень важный кусок, который придавал существованию смысл. Их музыка находила отклик в сердцах у людей, и это давало надежду, что все не зря. А что будет теперь? С этим еще предстоит разобраться, но точно не сейчас, не сегодня. Он обязательно подумает об этом, как только вернется в Сеул.
– Тут и правда очень красиво! – сказала Хи Джу. – Но тебе не кажется, что было бы лучше приехать сюда летом?
– Летом? Почему именно летом?
– Потому что я почти не чувствую своих пальцев, – рассмеялась
она. – Восход, несомненно, романтичное зрелище, но было бы здорово уже погреться.
– Ох, черт, – виновато закусил губу Тэ Джун и еле сдержался, чтобы не треснуть себя по глупой голове. – Как насчет кофе? И, если хочешь, вернемся сюда летом.
– Правда? – обрадовалась она. – Обещаешь?
– Обещаю.
Они зашли в кофейню, которая находилась прямо напротив пляжа. Вместо стен тут были окна в пол, поэтому им удалось не только согреться, но еще и насладиться видами моря в тепле. Чуть позже они побродили по городу и пообедали в уютном ресторане, который нашла Хи Джу. Они болтали обо всем, но особенно много говорила она. Рассказывая про свои большие мечты и планы, Хи Джу сияла: здоровый румянец играл на щеках, глаза искрились, словно жидкое золото, а ее улыбка… Она заставляла не только приятно замирать сердце, но еще и сомневаться во всем, что оставалось для него неизменным уже много лет.
Уже в поезде, который мчал их обратно в Сеул, Тэ Джун вынул из кармана скромную связку и, отцепив оттуда ключ, протянул его Хи Джу.
– Это от моего дома, – произнес он. – Можешь приходить, когда захочешь.
– Зачем мне туда приходить, когда тебя нет? – поморгала она.
– Ну… На случай, если я где-то задержусь. На улице холодно. Ждать внутри будет теплее. Там есть обогреватель.
– Хорошо, – кивнула она и тут же спрятала ключ в потайной карман сумочки.
– Кстати, когда мы увидимся в следующий раз? – следом спросил он.
Хи Джу разблокировала телефон и проверила свое расписание.
– Как насчет вечера во вторник?
– Вторник? – нахмурился он. – Почему так долго?
– Потому что буду заниматься.
– Пять дней подряд? – удивился он.
– Если хочу стать знаменитой, мне нужно больше времени уделять практике. Я пока не настолько хороша, как ты. Да и бабуле требуется помощь в магазине, она с трудом справляется одна. В прошлые выходные снова напутала что-то с заказами, и нам пришлось разбираться до ночи.
– Тогда почему бы тебе не переехать ко мне?
Хи Джу скептично посмотрела на него в ответ.
– Плохая идея, – замотала головой она. – Моя семья в этом плане очень консервативна, особенно дядя. Он же только-только свыкается с мыслью, что мы встречаемся.
Ответ его совсем не устроил. Он, конечно, восхищался ее упорством, но хотел бы встречаться чаще, чем раз в неделю. В идеальном сценарии – каждый день.
– Значит, давай поженимся, – ляпнул он первое, что пришло на ум.
– Что? – тут же опешила она. – Поженимся?
– Раз твой дядя консервативен, так будет меньше вопросов. Или ты не хочешь замуж?
– Не в этом дело, – замялась она. – Нам только двадцать два. Не слишком ли рано?
– Тебя беспокоит возраст?
– Не только он. Брак – это ответственное решение. Это же не в минимаркет забежать за жвачкой. Сам подумай, кто в нашем возрасте играет свадьбу? Люди точно начнут выдумать сплетни и небылицы, чтобы как-то объяснить это.
– Неужели тебе есть до них дело? – проворчал Тэ Джун.
– Да, мне нужна идеальная репутация, – кивнула она. – Это важно, если хочешь добиться успеха. Всего один неверный шаг, и мое имя окажется первым в запросах Нэйвер. С мечтой тогда придется попрощаться…
Хи Джу была права, и Тэ Джун с ней согласился. Они еще какое-то время проболтали и скоро заснули, а когда приехали в Сеул, Тэ Джун проводил ее до ворот дома, а сам, поймав такси, вернулся к себе.
Он открыл ключом замок, спустился вниз и внимательно осмотрелся, словно за два дня тут могло что-то поменяться. Но нет, его по-прежнему окружали серые исписанные стены; все там же стоял старый диван, накрытый пледом, чтобы скрыть дыру и потертости; обогреватель, который давно уже пора было заменить…
Ну какой же он… Идиот! И додумался же – предложить Хи Джу переехать в подвал, где от постоянной сырости по стене рядом с окном пошла плесень… Плесень? Интересно, когда она вообще там появилась?
Несмотря всю убогость, которая бросалась ему в глаза, Тэ Джун по-настоящему любил это место. Тихое, что для Хондэ было редкостью, по-своему уютное, – здесь было все необходимое для его существования и комфортной работы по ночам. Но Хи Джу точно заслуживала большего.
Да и что вообще он мог ей предложить, помимо написанных им романтичных баллад и чашки рамёна за тысячу вон? Вид на городской асфальт через крохотное окно под потолком? Тэ Джун вдруг почувствовал себя ужасно никчемным и, вскипев от раздражения, шлепнул себя ладонью по лбу. Он рухнул на диван и, прикрыв веки, начал думать. Залог за новую квартиру выйдет приличным. Его скромных сбережений на такое точно не хватит…
Нужно заработать денег. Как можно больше и, желательно, побыстрее. Он резко сорвался с дивана и подлетел к старой тумбе, подпертой с левой стороны толстым журналом, чтобы не качалась. Открыв ее, он вывалил оттуда все содержимое – бумаги, учебники, старые газеты; и сумбурно искал нужную папку. Она нашлась быстро – коричневая, с золотистым тиснением посередине и прикрепленной к ней черной визиткой, на которой большими буквами было напечатано “Ким Анна. Продюсер”.
Глава 36
В февральскую субботу, да еще и в день влюбленных, людей, особенно парочек, было много. Хи Джу, попрощавшись с бабулей перед уходом, сразу же после смены в магазине помчалась к метро. Она почти бежала, лавируя между прохожими, и спустилась в подземку зеленой ветки. Ехать до нужной станции – всего несколько остановок, но даже в вагоне было почти не протолкнуться. Крепко ухватившись за поручень одной рукой, другой она бережно прижимала к груди подарочный пакет, чтобы не повредить его содержимое.
Тэ Джун перестал отвечать на сообщения вчера вечером, и от этого беспокойство съедало ее изнутри. Распад группы, вопрос карьеры, затянувшееся напряжение в отношениях с другом – он переживал не лучшие времена. Сам он не говорил об этом и часто отмалчивался, когда она спрашивала, но даже так все было понятно по его потухшему и излишне задумчивому взгляду. Из-за плотного расписания последний раз они виделись неделю назад и договорились провести сегодняшний вечер вместе. Чтобы хоть как-то его поддержать, Хи Джу приготовила подарок, который тщательно подбирала для него перед сном в Интернете.
Она выскочила на станции Хондэ и понеслась вверх по длинному эскалатору. Запыхавшись на середине, сбавила скорость, но продолжила подниматься пешком. И как только оказалась на верхних ступенях у выхода из метро, то удрученно вздохнула. Снаружи накрапывал мелкий дождь, асфальт стремительно темнел, а Хи Джу, как назло, выложила зонт из сумки этим утром. В нескольких метрах был магазин, куда можно было бы забежать, купить самый дешевый и не мокнуть, но на это совершенно не хотелось тратить время. Поэтому она, прикрыв свободной ладошкой голову, выбежала из подземки и помчалась к дому Тэ Джуна.
На улице становилось сыро и промозгло, дождь затарабанил по крышам домов и строений, усиливаясь. Хи Джу скоро добралась и постучалась, вытирая холодные капли с лица и без того влажным рукавом пальто. Не дождавшись ответа, она выудила из потайного кармана сумочки ключ, на который не так давно повесила маленький брелок в виде звезды, переливающейся блестками. Открыв дверь, она спустилась по лестнице и тут же широко распахнула глаза.
В подвале у Тэ Джуна никогда не было порядка – одежда была разбросана по разным углам и валялась кучей возле напольной вешалки; миллион пластиковых стаканчиков из-под кофе, которые можно было отыскать даже под кроватью; возле входа, как обычно, пылился двухдневный пакет с сухим мусором, про который он часто забывал. Однако испугало ее то, что сейчас здесь все выглядело слишком жутко, словно после стихийного набега мародеров: опрокинутый на бок стол, за которым они не так давно готовились к экзаменам; плакаты, еще недавно висевшие на стенах, оказались сорваны; пол, мокрый и липкий, был сплошь усеян осколками от бутылок соджу. А когда взгляд зацепился за диван, а точнее лежавшее там перепачканное в крови полотенце, ноги у нее и вовсе сделались ватными.
Ухватившись за ближайшую стену рукой, Хи Джу достала из кармана телефон и набрала номер Тэ Джуна. От бесконечных долгих гудков на другом конце живот снова и снова сводило от страха. После десятой, опять неудачной попытки дозвониться, она уже намеревалась бежать в полицию, как за спиной скрипнула входная дверь.
– Слава богу, – выдохнула она, повернувшись.
Тэ Джун, вымокший до нитки, медленно спускался с лестницы, прихрамывая. Долгожданное облегчение продлилось всего мгновение, пока она не присмотрелась к нему внимательней: разбитые губы запеклись темными бесформенными корками, под глазом расплылся большой багровый синяк, на подбородке виднелись свежие ссадины. Лицо у нее побледнело, когда заметила бинты, небрежно намотанные вокруг его правой кисти.
– Что с тобой произошло? Тебя избили? – Хи Джу, пытаясь обуздать головокружение, подошла к нему.
– Просто подрался.
– С кем? Почему?
– Не важно…
Даже не взглянув на нее, он прошелся мимо, пнув валяющееся под ногами стекло.
– Ты хоть представляешь, как я волновалась? – простонала она ему вслед. – Я чуть с ума не сошла, пока пыталась тебе дозвониться! Почему ты не отвечаешь на звонки?
– Не слышал телефон, – с тем же бездушием коротко бросил он.
Воздух вдруг начал казаться тяжелым и густым. По комнате расползался крепкий запах спиртного. Еще никогда их беседа не выглядела настолько ледяной и угнетающей. Хи Джу, наблюдая за ним, невольно напряглась – слегка пошатнувшись, Тэ Джун стянул с себя куртку и отшвырнул ее в угол. Он подхватил чистое полотенце с комода и промокнул им волосы, с которых стекала вода.
– А что здесь случилось? Тебя ограбили?
– А, это… – он бегло окинул взглядом комнату. – Это сделал я.
– Зачем? – в недоумении спросила она.
– Было паршивое настроение…
С ним точно что-то произошло. Об этом говорил не только его мрачный вид, но и пугающая атмосфера вокруг. Стаканы, зеркало, монитор компьютера – разбитым оказалось все, даже винтажный торшер, который ей очень нравится. Хи Джу уже знала, что внятных ответов сегодня не получит, поэтому, оставив сумку с подарком возле входа, опустилась на корточки и начала подбирать осколки.
– Зачем пришла?
Голос, сухой, как бумага, заставил сердце сжаться в неясной тревоге, хотя внешне она старалась выглядеть невозмутимой: выбросила мусор, сняла с себя шарф и пальто, поправила влажные волосы.
– Мы договаривались встретиться сегодня, – ответила она и включила обогреватель на максимальную мощность, чтобы погреть замерзшие пальцы. – Ты говорил про какое-то новое и очень популярное место неподалеку, где подают кальби. Хотел сходить туда вместе.
– Сегодня? – уточнил он, но, кажется, совсем забыл хотя бы сымитировать удивление. – Как-то вылетело из головы…
– Может это и к лучшему, – проглотив обиду, Хи Джу взглянула в окно под потолком, по которому назойливо тарабанили капли. – На улице такой дождь, что мне совсем не хочется выходить наружу. Как на счет вместо похода в ресторан устроить вечер просмотра кино?
– Не люблю кино.
Хи Джу знобило. Пальцы согрелись, но вот волосы, как и воротник шерстяного свитера, все еще оставались мокрыми. Она подошла к столу, служившему здесь чем-то вроде кухонного, и включила электрический чайник, который, на удивление, остался цел.
– Может, тогда просто поедим рамён? – предложила она. – С прошлого раза остались запасы, а я, если честно, умираю с голоду…
– Хи Джу, давай расстанемся…
Звук бьющегося стекла оглушил ее, как и слова. Кружка, в которую она намеревалась заварить чай, выпала из рук.
– Что? – переспросила она, лелея надежду, что все не так поняла.
– Говорю, давай расстанемся, – повторил он, и, к ее сожалению, сделал это слишком четко.
Сердце заколотилось, как сумасшедшее, и теперь предчувствие тревоги накрыло с головой. Хи Джу несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь справиться с эмоциями, и подошла к нему ближе, стараясь не наступать на осколки.
– Тэ Джун, – аккуратно начала она, присев рядом на диван. – Знаю, тебе сейчас сложно, но пожалуйста, не говори так необдуманно.
– Сложно, – вдруг ухмыльнулся он и открыл глаза. – Да что ты можешь знать о сложностях, Хи Джу?
Бледное лицо, испещренное ранами и ссадинами, оставалось невозмутимым, не считая появившейся колючей усмешки на разбитых губах.
– Что ты имеешь ввиду?
– Не говори о том, чего не знаешь. Это очень раздражает.
В нос сильнее ударил резкий запах спиртного. Его бездушный тон ранил, словно вонзался острыми когтями в грудную клетку.
– Тэ Джун, – не теряя попыток до него достучаться, продолжила она. – Я правда хочу тебе помочь. Но совсем не понимаю как, потому что ты ничего не рассказываешь.
– Помочь? – повернувшись, теперь он смотрел на нее в упор. – Чем ты мне можешь помочь, Хи Джу? Сыграешь мне мажорный полонез?
– Да что с тобой сегодня? – не выдержав, воскликнула она. – Зачем ты так говоришь?
– Я не прав? Ты же выросла в тепличных условиях, а рассуждаешь так, словно все знаешь, – язвительно процедил он. – Сомневаюсь, что тебе вообще известно, что такое сложности. Разве что из умных книг.
– Возможно, ты прав, – огрызнулась она, ощутив то пограничное состояние между гневом и болью. – Было глупо с моей стороны вообще что-то предлагать, потому что ты, как вижу, отлично справляешься сам. Драться, напиваться – да это же точно решает все проблемы на свете!
Хи Джу вскочила с дивана и принялась беспокойно наматывать круги вдоль стены, переваривая услышанное.
– Давай просто все закончим, – сказал Тэ Джун. – Здесь и сейчас.
Встав на месте, Хи Джу взглянула на него, прищурив глаза.
– Почему? – спросила она.
– Так будет лучше для нас обоих, – чуть подумав, ответил он.
– Обоих? Может, лучше для тебя? – нервно рассмеялась она. – Бессмыслица какая-то… Еще вчера ты пишешь, как скучаешь, признаешься мне в симпатии, а сегодня предлагаешь расстаться? И хочешь, чтобы я в это поверила?
– Да, – так же бесстрастно произнес он. – Чувства поменялись. Так бывает.
– За один день? – возмущенно выдохнула она. – Чушь собачья! Я совсем не понимаю…
– О, боги! – подорвавшись с дивана, вспылил он. – Ты можешь хоть раз все не усложнять и просто уйти?
– Причина, – потребовала она. – Назови мне хоть одну адекватную причину. И после я уйду, обещаю.
Несколько секунд перед его ответом показались вечностью.
– Мне стало скучно, – ответил он.
Хи Джу вздрогнула, словно от пощечины.
– Скучно? – повторила она. – Я что, для тебя какая-то шутка? Развлечение?
– Думай как хочешь, – беспечно пожал плечами он. – Я говорил о том, что мне не нужны отношения.
– И сам же мне их и предложил, – выдавила она. – Тогда зачем это все было?
– Было интересно. Как далеко смогу с тобой зайти…
Перед глазами все помутилось до тошноты. В груди вдруг появилась резкая боль, словно туда всадили пулю. Губы Хи Джу безвольно шевелились, дрожа то ли от холода, то ли от шока.
– За что ты так со мной? – проронила она.
– По-другому бы с тобой не получилось, – усмехнулся он.
Сжав челюсти до скрипа, Хи Джу опустила голову и вытерла ладонью слезы. Шмыгнув носом, она в спешке накинула на себя пальто, так и не успевшее просохнуть от дождевой воды.
– Хорошо, – собрав остатки гордости, она старалась выглядеть спокойной. С головой ее выдавал лишь тремор пальцев, который было никак не унять. – Я уйду, но перед этим…
Подхватив сумочку, Хи Джу подошла к Тэ Джуну почти вплотную.
– Последняя просьба, – она подняла на него взгляд. – Скажи мне это прямо в глаза. Скажи, что та ночь в Рождество и поездка на море для тебя ничего не значат.
Надежда все еще оставалась. Встретившись с его глазами, почти черными как две зияющие дыры, она пыталась найти в них хоть что-то, что могло бы опровергнуть каждое слово, сказанное им по неосторожности. Бесчувственный, саркастичный – неужели Тэ Джун на самом деле был таким? На мгновение ей померещилось, будто на лице у него дрогнула мышца, словно в нерешительности, однако следом появился оскал.
– Ни-че-го, – склонившись к ней, по слогам произнес он. – Абсолютно, Ккомтакчи. Неужели ты всерьез поверила в то, что понравилась мне?
– Мерзкий ублюдок, – бросила она напоследок, проглотив слюну – жгучую и вязкую.
Не теряя ни секунды больше, Хи Джу развернулась и понеслась вверх по ступеням, не оборачиваясь. Хлопнув дверью и оказавшись на улице, она побежала в сторону метро, тяжело дыша. На лужах вздулись огромные пузыри, противный дождь неистово колотил по крышам, пальцы сводило судорогой от холода.
Запыхавшись, она резко остановилась за поворотом и обессилено привалилась к стене. Не в силах больше сдерживаться, Хи Джу заплакала, опустившись на корточки. В груди расползался жар от гнева и обиды, а перед глазами все еще стояло его лицо – хладнокровное, ухмыляющееся. Давясь слезами, Хи Джу пыталась вытирать их рукавом пальто, пока вода заливалась ей за воротник.
Сказка, в которую она искренне поверила, оказалась слишком короткой. Кое-как поднявшись на ноги, Хи Джу в последний раз бросила взгляд на дорогу к дому, где остался он – отныне и теперь уже точно чужой и навсегда далекий…