Сергей Эрнестович Поляков
Концепты и другие конструкции сознания
Детское словообразование подтверждает, что дети именно моделируют с помощью слов мир, уже репрезентированный ими чувственно, а не «реализуют врожденные языковые универсалии». А глубинная структура – это не врожденные абстрактные идеи, не врожденная система правил, не врожденная схема обработки информации и формирования абстрактных структур языка. Универсальная глубинная структура языков есть не что иное, как сенсорная репрезентация мира, формируемая каждым ребенком в первую очередь и зависящая больше от индивидуальных биологических различий между детьми, чем от их национальной и культурной принадлежности.
Способности ребенка к языку органично вытекают из прочих его психических способностей. В частности, способности к формированию образа, в том числе символического, к взаимозаменяемости невербальных и вербальных образов в мышлении, способности к метафорическому упрощающему иллюстрированию абстрактных вербальных конструкций и т. д. Язык является естественным этапом и органичной частью процесса общего когнитивного развития человека, а не чем-то специальным, самостоятельным и отличным от его когнитивных способностей.
Предметы, изначально конституированные на основе моделей-репрезентаций, ребенок позже определяет вербально, то есть предмет с какого-то момента он начинает репрезентировать уже не только чувственно, но и с помощью вербального концепта. Например, такие предметы, как аквариум, калитка, луг и т. д., исходно чувственно конституированные с помощью прямых указаний взрослых («Это то-то!»), начинают со временем репрезентироваться в его сознании и вербальными концептами: Аквариум – стеклянный сосуд с водой и рыбками; Калитка – дверца в заборе или в воротах; Луг – участок, покрытый травой.
Как соотносятся между собой преимущественно чувственные и преимущественно вербальные концепты, обозначаемые общим редуцированным понятием?
Б. Рассел (2009, с. 137) пишет, что можно представить себе слепого человека, который понимает физическую теорию цвета и может постичь вербальную конструкцию: Это имеет цвет с самой большой длиной волны. Но при этом он же не способен понять пропозицию это – красное так же, как понял бы ее обычный необразованный человек.
Мы имеем в этом примере две вербальные психические конструкции, являющиеся значениями понятия красный. Первая представляет собой указательную (остенсивную) вербальную, правильнее сказать даже смешанную, конструкцию это – красный, предполагающую одновременное наличие в сознании и чувственной репрезентации красного объекта. Вторая – описательная (дескриптивная) вербальная конструкция – раскрывает научное значение понятия красный.
Данный пример хорошо демонстрирует, что одних вербальных конструкций без чувственных репрезентаций явно недостаточно для эффективного репрезентирования доступной восприятию реальности. Недаром Б. Рассел (с. 137) замечает, что понятие красный определить путем анализа слова нельзя, поскольку определение всех слов в языке осуществляется посредством слов самого этого языка и, стало быть, ясно, что такое определение где-то должно впадать в порочный круг. И все же автор склонен считать, что определить слово можно посредством корректных описаний. С этим трудно согласиться. Я полагаю, что язык сам по себе был бы не в состоянии что-либо объяснить или определить, если бы вербальные концепты не базировались на концептах чувственных. Если бы они не сверялись постоянно с ними как с эталонами. Язык только потому корректно описывает реальность, что его базовые понятия моделируют и замещают ее чувственные репрезентации, то есть языку есть к чему апеллировать, что принимать за эталон и основу человеческого понимания.
§ 2. Вербальные конструкции
Вербальная[57] психическая конструкция – это конструкция, составленная из редуцированных понятий. Она представляет собой вербальную репрезентацию существующей, возможной или вымышленной реальности и имеет значение, понятное человеку, владеющему данным языком. Простейшими вербальными конструкциями[58] являются, например, давно изучаемые в логике пропозиции[59]. Пропозиции – это самые короткие вербальные конструкции, имеющие смысл. Обычно они состоят из двух редуцированных понятий, репрезентирующих какой-то аспект реальности. Например, объект и его действие или объект и его свойство: Дерево растет, Лист желтый и т. д. Пропозиция и вообще вербальная конструкция отличаются от предложения или фразы тем, что первые представляют собой психические конструкции, а вторые – конструкции из слов, то есть языковые конструкции.
Пропозиция должна состоять из субъекта и предиката[60]. Ф. П. Рам-сей (2011, c. 116) установил, что любой элемент пропозиции может быть ее субъектом, а между субъектом пропозиции и ее предикатом нет сущностных различий. Например, можно построить пропозицию так: Темная ночь, но правомерна и такая пропозиция: Темнота ночи. Или: Лимон кислый, но Кислота лимона.
Л. Витгенштейн (2008, с. 123–124) полагает, что пропозиция может состоять только из одного слова. Например, слова «Кирпич!» и «Колонна!» являются предложениями. И если А выкрикивает приказ: «Плита, колонна, кирпич!» – которому повинуется В, принося плиту, колонну и кирпич, то мы можем говорить здесь о трех пропозициях.
Мне думается, что нам следует более четко дифференцировать вербальные конструкции и конструкции языковые, то есть психические феномены, с одной стороны, и фразы или предложения языка – с другой. Вербальные конструкции в сознании человека А и человека В действительно представляют собой пропозиции: Дай кирпич, Неси колонну и т. п. Но в языке эти пропозиции могут выражаться фразой, состоящей из одного слова.
Итак, пропозиции – простейшие, то есть наиболее краткие вербальные конструкции, еще имеющие смысл. Вербальным конструкциям соответствуют конструкции языковые: устные – фразы и письменные – предложения. Конструкции языка являются как бы материализованными в словах вербальными конструкциями. Без материализации в форме языковых конструкций вербальные конструкции было бы невозможно ни выделять, ни исследовать, ни даже обсуждать. Их бы просто не было, так как именно с помощью конструкций языка вербальные конструкции как бы передаются от поколения к поколению. Логики, философы и лингвисты часто имеют в виду вербальные конструкции, но пишут о конструкциях языка, и наоборот.
Психологи экспортировали понятие пропозиция из логики в начале 70-х гг… XX в. Дж. Андерсон (2002), в частности, определяет пропозиции как «наименьшие единицы знания, которые могут быть отдельным утверждением» (с. 149).
Вербальные конструкции существуют в сознании преимущественно в виде слуховых образов представления-воспоминания звучавших ранее конструкций языка. В научной литературе их нередко обозначают словами «мысленные фразы» или «мысленная речь». Вербальная конструкция из нескольких редуцированных понятий способна существовать в сознании как бы целиком и сразу (в момент психического настоящего). По крайней мере, у меня есть субъективное ощущение, что она присутствует в сознании одномоментно и целиком.
Сложными вербальными конструкциями являются вербальные конструкции, состоящие из двух и более пропозиций. При этом образы каких-то слов могут участвовать одновременно в нескольких пропозициях.
В качестве примера вербальной конструкции, представляющей собой к тому же еще и вербальный концепт, можно привести, например, гуссерлевское (1996, с. 371) определение: «Декаэдр – тело, имеющее форму правильного многогранника с десятью конгруэнтными гранями».
Как мы уже обсуждали выше, вербальные конструкции первоначально формируются у ребенка всегда и только путем прямой замены чувственно-образных репрезентаций реальности образами обозначающих их слов. По мере усвоения языка он учится выделять и называть многие чувственно репрезентированные им уже элементы окружающего мира. Они превращаются для него в предметы, обозначаемые словами и репрезентируемые в его сознании понятиями. Со временем он приобретает способность не только чувственно, но и вербально репрезентировать себе и сами эти предметы, и свое взаимодействие с ними, их взаимодействие друг с другом, их состояния, изменения и т. д. По мере расширения круга усвоенных понятий он получает возможность замещать редуцированными понятиями все новые чувственные репрезентации.
Происходит это в форме замещения чувственных репрезентаций редуцированными понятиями, что ведет к появлению в его сознании описательных вербальных конструкций: Кошка мяукает, Птичка прыгает, Вася упал и т. п. – и построению им соответствующих конструкций языковых. Замещение редуцированными понятиями собственных чувственных репрезентаций уже известных ему действующих или меняющихся сущностей позволяет ребенку приобщиться к межличностной коммуникации и помогает ему в форме слов донести до окружающих собственные желания и потребности. Наконец, понять, чего хотят от него окружающие.
По мере развития психики описательные вербальные конструкции начинают моделировать не только предметы, их действия и свойства, но и ситуации реальности в их динамике, сложные взаимодействия предметов друг с другом и не воспринимаемые непосредственно причинные связи и закономерности реальности. Другими словами – сложные и меняющиеся аспекты окружающего мира, которые либо плохо доступны, либо вообще недоступны восприятию.
Описательные вербальные психические конструкции репрезентируют большие фрагменты реальности. Например: Пчела с громким жужжанием села на желтый цветок и тут же заползла внутрь него.
Э. Мах (2011, с. 196–197) пишет, что описание – это построение фактов в мыслях. Факт кажется нам ясным, когда мы можем воспроизвести его с помощью простых, привычных мыслей. По словам автора, даже физические законы – это не что иное, как описание реальности, хотя многие из них могут быть заменены математическими уравнениями.
Б. Рассел (2009, с. 60) считает описанием любую фразу вида «некоторый такой-то и такой-то» или «определенный такой-то и такой-то». Он (с. 63) приводит примеры разных описательных моделей, репрезентирующих физические сущности: 1) канцлер Бисмарк, которого люди знают как историческую фигуру; 2) человек в железной маске; 3) старейший житель планеты. И пишет, что в первом случае мы знаем, кто такой Бисмарк и чем он знаменит; во втором мы не знаем, кем был человек в железной маске, хотя нам может быть что-то известно о нем, в третьем мы знаем лишь то, что выводимо логически из определения человека.
Когда человек видит, например, березу, он думает: Я вижу березу, или Я вижу дерево с белой корой, или Береза колышется на ветру, или Береза согнулась под снегом. Что собой представляет последняя вербальная конструкция? Это несколько связанных между собой редуцированных понятий, замещающих соответствующие визуальные чувственные репрезентации.
Описательная вербальная конструкция моделирует действия (изменения) и свойства отдельных предметов окружающей реальности, которые уже были чувственно, например визуально, репрезентированы человеком, создающим эту конструкцию. Она заменяет множество зрительных и слуховых образов и ощущений, чувственно репрезентирующих соответствующее положение дел в окружающем мире. Например, вербальная конструкция Береза согнулась под снегом возникает в результате замены редуцированными понятиями визуальных образов березы, сгибающейся под тяжестью снега. Аналогичным путем формируются похожие описательные вербальные конструкции: Белый верблюд пьет воду, Проливной дождь идет вторые сутки и т. п.
Другие описательные вербальные конструкции репрезентируют в общем виде свойства и действия множеств объектов: Соли растворяются в воде, Акулы живут в океане, Верблюды могут долго обходиться без воды, Хищники питаются мясом, Магазин работает с 9:00 до 18:00 и т. д.
Л. Витгенштейн (1994, с. 182) пишет, что во многих случаях нечто представляющееся нам описанием на самом деле результат нашего творчества. Это отнюдь не картины, висящие у нас на стенах, которые, казалось бы, всего лишь изображают, как выглядит вещь и каковы ее свойства.
В качестве примера таких «описательных» конструкций я привел бы такие: Электроны вращаются по орбитам вокруг атомного ядра, Черная дыра засасывает окружающую материю, Защитные силы организма повышаются и т. п.
Наряду с описательными существуют объяснительные вербальные конструкции, которые не только репрезентируют, но и пытаются при этом продемонстрировать скрытые взаимосвязи элементов реальности и механизмы их взаимодействия, чаще всего причинно-следственные… Например: Двигатель заглох, так как закончился бензин, Хищник убивает потому, что хочет есть, Озимые не взошли из-за сильных морозов и т. д.
По сути дела, это те же описательные вербальные конструкции. Однако они включают в себя описание элементов реальности, непосредственно в данный момент чувственно не репрезентируемых человеком или репрезентированных им, например, ранее и в другой связи.
Объяснить, по мнению М. Шелера, означает «свести относительно новое к известному» (2011, с. 57) или, как говорит Г. Г. Шпет, «подвести его под закон той науки, с точки зрения которой изучается явление» (2006, с. 176). Е. П. Никитин (1970, с. 86) замечает, что объяснить – означает указать причины и тот закон, в соответствии с которым эти причины порождают объясняемый объект. Репрезентируемая вербальной конструкцией реальность становится понятней, когда вербальная репрезентация строится по аналогии, поэтому частым и естественным является объяснение по аналогии. Например, когда Х. Гюйгенс представил себе свет по аналогии с более знакомыми ему явлениями звука, свет стал для него более понятным.
Не все исследователи склонны разделять описание и объяснение… Так, П. Рикер, например, замечает: «…Нарративисты с успехом доказывают, что рассказывать – значит уже объяснять» (2000, с. 207). Г. Г. Шпет (2006, с. 166) полагает, что, несмотря на общепринятое разделение естественных наук на описательную и объяснительную части, именно описания играют главную роль в образовании научных понятий. А целый ряд научных дисциплин вообще не идут дальше описания.
Мы обсуждали пока вербальные конструкции, непосредственно замещающие чувственные репрезентации реальности, но человек создает множество конструкций репрезентирующих реальность, мало доступную и даже совсем недоступную восприятию, а потом пытается на практике доказать истинность этих своих вербальных репрезентаций. Такие вербальные конструкции, являясь по своей форме описательными, на деле, однако, представляют собой лишь гипотетические, вероятностные или даже вовсе воображаемые модели реальности.
Вербальные конструкции репрезентируют также плохо понимаемые человеком грани «реальности в себе», сложные отношения ее элементов, ее изменения, неясным образом связанные друг с другом. В том числе, например, человеческие отношения и эмоции, социальные стандарты поведения, социальные теории и вероучения, мировоззренческие представления и убеждения. Вербальные конструкции репрезентируют в обобщенном виде типовые изменения реальности в форме тенденций, законов и правил. Например, вербальная конструкция Всякое тело, движущееся по инерции по поверхности другого тела, рано или поздно останавливается обобщает динамику многих конкретных ситуаций реальности и помогает лучше понять и прогнозировать их, хотя сама не имеет прямого аналога в реальности, так как в реальности нет, в частности, «всякого» тела. Тем не менее она объясняет реальность, делая ее для человека более понятной и предсказуемой.
Вербальные конструкции представляют собой результаты психического творчества людей. Те из них, которые не могут быть отнесены к области науки, плавно переходят в околонаучные и совсем ненаучные представления, взгляды, мнения, предположения, не ограничиваемые ничем, кроме личных особенностей их авторов.
О конституирующих и конструирующих вербальных конструкциях можно говорить только применительно к вербальным концептам, которые мы рассмотрим более подробно в следующих главах. Здесь же я отмечу только, что вербальные конструкции играют важную роль в формировании новых понятий. Многие вербальные конструкции представляют собой концепты, конституирующие или конструирующие сущности окружающей реальности, в том числе множество гипотетических и явно вымышленных сущностей, которые обозначаются, например, такими понятиями, как время, пространство, судьба, закон, порядок, сознание, предназначение и т. д. Вербальная конструкция может, например, описывать и объяснять, а тем самым конституировать некую сущность, обозначаемую новым понятием. Например: Желтуха – желтое окрашивание кожи и слизистых оболочек, обусловленное повышенным содержанием в крови и тканях билирубина.
С помощью вербальных концептов формируются многие сущности, рассматриваемые людьми как свойства объектов: «растворимость», «тугоплавкость», «горючесть», «электропроводность», «квадратный» и др… Например: Растворимость – это способность вещества образовывать с другим веществом (или веществами) гомогенные смеси с дисперсным распределением компонентов (И. Л. Кнунянц и др., Химическая энциклопедия, 1995, с. 355); Тугоплавкость – переход объекта в жидкое состояние при большей температуре, чем выдерживают другие, сходные с ним объекты; Квадратный – объект, располагающийся на плоскости и имеющий четыре равные стороны и угла и т. д. Такого рода свойства (признаки) объектов требуют для своего формирования предварительных мыслительных операций – умозаключений, то есть построения вербальных или чувственно-вербальных конструкций.
Наряду с чувственно репрезентируемыми свойствами семян риса, такими, например, как «белый», «безвкусный», «легкий», «твердый» и т. д., существуют еще и другие их качества, репрезентируемые вербально: «всхожий», «засухоустойчивый», «некондиционный» и т. д. Они тоже исходно формируются на чувственной основе. Однако конституироваться они могут только в результате построения сознанием специальных вербальных конструкций. Например: Засухоустойчивый – дающий всходы, устойчивые к недостатку атмосферных осадков.
В результате наблюдения последовательных изменений окружающей реальности сознание способно строить ее вербальные репрезентации, охватывающие продолжительные периоды времени. Например: День сменяется ночью; После зимы приходит весна; Первый снег выпадает в Москве в начале ноября. Столь же легко сознание может создавать вербальные модели реальности, позволяющие открывать в ней аспекты, недоступные непосредственному восприятию: Есть люди хорошие и плохие; представлять реальность обобщенно в форме выводов о ней, например: Все люди смертны; Подброшенные вверх предметы падают на землю.
На основе выстроенных людьми вербальных конструкций, конструирующих недоступную восприятию реальность (например, строение элементарной частицы или черной дыры) и превращающихся после их экстериоризации в гипотезы и теории, человек строит прогнозы будущих изменений окружающего мира и сверяет их с реально произошедшими изменениями, возникающими, например, в ответ на его действия. В результате он принимает или отвергает созданные им же вербальные конструкции, репрезентирующие реальность.
В этих своих вербальных моделях человек «препарирует», «расчленяет» и упрощает, а самое главное – репрезентирует нечувственно уже конституированную им чувственно «реальность в себе». Он дополнительно конституирует и конструирует вербально реальность, недоступную его восприятию, создавая в итоге новую глобальную репрезентацию якобы окружающей его физической реальности.
В научной литературе широко распространено ошибочное представление о том, что вербальные конструкции создаются сознанием в соответствии с логическими законами, а также грамматическими и лингвистическими правилами языка. Следовательно, их структура определяется этими законами и правилами. Однако ни логические законы, ни правила языка не имеют отношения к механизмам создания вербальных конструкций и не определяют их структуру. И дело даже не в том, что человек активно создавал вербальные конструкции задолго до того, как задумался о создании логических законов и правил языка. Вербальные конструкции являются репрезентациями реальности (окружающей, прошлой и даже вымышленной), и их структура определяется строением чувственных репрезентаций окружающего мира, которые эти конструкции моделируют. То есть вербальные конструкции являются, в первую очередь, моделями чувственных репрезентаций «реальности в себе» и определяются ими, а не какими-то мифическими «логическими законами языка». Вербальные конструкции создаются человеком, главным образом, с целью передачи другим людям в процессе коммуникации с ними именно репрезентаций окружающего мира и собственного состояния.
Даже когда человек пытается вербально репрезентировать недоступную его восприятию реальность, он создает вербальные конструкции по механизмам аналогии с уже построенными им. Создаваемые им конструкции, например: Америка была открыта Х. Колумбом; Электрон вращается вокруг атомного ядра и т. д., могут стать, а могут и не стать адекватными моделями реальности. Последнее во многом зависит от достоверности и их прогностической эффективности. Но все же самой очевидной, базовой их функцией является дескриптивная, то есть замещение чувственных репрезентаций реальности. Такое замещение с последующей экстериоризацией редуцированных понятий в форме слов позволяет людям как бы обмениваться вербальными конструкциями в процессе коммуникации друг с другом.
Вербальные конструкции можно разделить на две большие группы. Первая группа – это устойчивые и четко структурированные вербальные конструкции, репрезентирующие некие сущности «реальности в себе». Они всегда обозначаются словами или даже словосочетаниями. Такие вербальные конструкции являются вербальными концептами. Вторая группа – это не обозначаемые словами вербальные конструкции, которые могут со временем либо войти в структуру каких-то концептов, либо просто исчезнуть.
Как предмет, доступный восприятию, существует для людей лишь в форме возникающих в их сознании образов восприятия и моделей-репрезентаций этого предмета, так и сущности, невоспринимаемые, но вербально конституированные и сконструированные людьми, присутствуют в их сознании лишь в форме вербальных конструкций, репрезентирующих данные сущности, и образов слов, обозначающих эти сущности. Например, сущности, обозначаемые понятиями смысл, договор, революция, отрицание и т. п., мы не сможем найти в окружающем мире. Мы найдем в физической реальности лишь что-то другое: печатный текст, листы бумаги, стрельбу или баррикады на улице и т. д.
Сознание непрерывно создает новые вербальные конструкции, которые в интегрированном и обобщенном виде моделируют для нас окружающее… Например: Люди ведут себя так-то, но это происходит потому-то; Надо сделать так, иначе будет то-то и т. д.
Мы строим прогностические вербальные конструкции, моделирующие ожидаемые нами изменения окружающей реальности, – предположения, а также планы будущих собственных действий в ней. Создаем свои вербальные конструкции и потом делимся ими с окружающими: Обстоятельства изменились таким-то образом; Надо сделать так-то, чтобы достичь того-то и т. д. и т. п. Формируемые нами вербальные конструкции легко трансформируются в конструкции языковые, и наоборот, чужие языковые конструкции, воспринятые нами, легко превращаются в наши вербальные конструкции.
Они представляют собой то, что мы привыкли называть выводами, мыслями, оценками, идеями, мнениями, точками зрения, прогнозами, рекомендациями, взглядами, решениями, новыми подходами и даже убеждениями.
Имеющиеся у нас вербальные конструкции формируют в нашем сознании множество «рамок» и «схем», структурируя и регламентируя реальность, тем самым во многом определяя наше поведение.
Одни из создаваемых человеком новых вербальных конструкций бесследно исчезают навсегда. Другие периодически вновь появляютсяв его сознании. Третьи, экстериоризируясь им, могут превращаться в постоянные элементы объективной психической реальности, то есть начинают возникать в сознании множества людей, интериоризировавших их. Вербальные конструкции у человека могут быть адекватными реальности, а какие-то, казалось бы, необходимые, например нравственные вербальные конструкции, могут вовсе отсутствовать.
Э. Сепир (1993а, с. 227–228) указывает, что всякий человеческий опыт, реальный или потенциальный, пропитан вербализмом. Это объясняет, почему, например, многие любители природы не чувствуют себя в реальном контакте с ней, пока не овладеют названиями многочисленных цветов и деревьев. Как будто первичным миром реальности является словесный мир, и никто не в состоянии приблизиться к природе, пока не овладеет словами, каким-то магическим образом выражающими ее.
Действительно, вербальные репрезентации чрезвычайно мощно влияют даже на наше восприятие. Я вспоминаю свое удивление, даже некоторое разочарование от первого посещения восточного базара. До того я много раз встречал в книгах красочные описания роскошного изобилия товаров и фруктов, представленных там: уникальные ковры ручной работы; золотые и серебряные украшения; горы румяных персиков с непередаваемым ароматом; дыни и арбузы, истекающие сладким соком; желтый сахарный инжир на серебряных подносах; вкуснейшие лепешки из тандыра; чудесные восточные сладости и т. д. и т. п. На базаре все это действительно было представлено, но совсем не производило того впечатления восточной сказки, которое возникало во время чтения об этом в детстве. Однако в следующие посещения, когда окружающее красочно комментировал квалифицированныйгид, базар опять удивительным образом расцвечивался волшебными красками. То есть мне не хватало вербальных репрезентаций – красочного описания восточного базара, чтобы по-настоящему «увидеть» его экзотику.
П. Фейерабенд (2010, с. 140) тоже пишет, что язык и чувственное восприятие взаимодействуют. По его словам, описание наблюдаемого события включает в себя то, что можно назвать его «объективной» стороной. Чувственные элементы реальности, опущенные в описании, отходят на задний план, а то, что подчеркнуто в описании, становится более отчетливым. Особенно заметно это, когда описание делается впервые. Когда его употребление становится привычным, вызываемое им искажение перестает осознаваться.
Элеонора Рош (Е. Rosch, 1978а, с. 41–42) даже экспериментально зарегистрировала, что вербальное знание влияет на результаты восприятия. Так, некоторые атрибуты, такие как «сиденье» для «стула», не могут быть значимыми и информативными для тех, кто не знает, что такое стул. Такие признаки, как «на нем едят», для объекта «стол» были функциональными и требовали знаний о людях и их действиях в реальном мире для того, чтобы понимать эти признаки. Оказалось, что выделение признаков объектов является сложной деятельностью, способность осуществлять которую появляется у испытуемых только после образования системы категорий.
Особой разновидностью вербальных конструкций являются конструкции, регулирующие поведение людей. Они описывают (репрезентируют) и одновременно предписывают желательные, приемлемые или даже единственно возможные с точки зрения данного общества варианты и формы поведения его членов, занимающих разные ступеньки социальной лестницы и выполняющих разные социальные роли, поэтому их можно назвать нормативными вербальными моделями поведения. Например: Мой руки перед едой; Уважай старших; Не воруй; Береги честь смолоду и т. д.
Они экстериоризируются в форме конструкций языка и обозначаются такими понятиями, как закон, инструкция, правила поведения, обычаи, традиции, правила игры, правила спортивных состязаний, запреты, табу и т. д. Они могут быть слабоструктурированными и даже аморфными (некоторые правила поведения, обычаи и традиции, должностные обязанности и т. д.), а могут быть очень устойчивыми и жесткими, требующими точного и неукоснительного исполнения (законы, воинские уставы, инструкции по применению лекарств или приборов и т. п.). Разные вербальные конструкции значимы в разных культурах: Правоверный должен молиться пять раз в день, повернувшись лицом к Мекке; Православный должен креститься тремя пальцами; Иудей не должен есть свинину.
В разных обществах такие регулирующие вербальные конструкции могут быть диаметрально противоположны. Например, в ортодоксальном исламском обществе действует конструкция: Женщина не должна появляться на людях с открытым лицом. В некоторых европейских странах, напротив, действует противоположная по смыслу конструкция: Женщина не должна закрывать лицо в общественных местах.
Среди регулирующих вербальных конструкций можно выделить подвиды. Дж. Р. Серл (2010, с. 58–59), например, замечает, что одни человеческие правила регулируют формы поведения, которые существовали и до появления этих правил. Например, правила этикета регулируют межличностные отношения, которые существуют независимо от правил этикета. Другие правила не просто регулируют, но и создают или определяют сами новые формы поведения. Футбольные правила, например, не просто регулируют игру в футбол, но создают саму возможность такой деятельности, формируют ее. Автор предлагает называть правила первого типа регулятивными, а второго – конститутивными.
Конститутивные правила наглядно демонстрируют нам, как созданные людьми в процессе совместной деятельности вербальные конструкцииконституируют, или создают, для человека новую объективную психическую реальность, в данном случае игровую реальность и ее новые объекты – игры разного рода: бридж, покер, футбол, хоккей и т. д.
Тезисы для обсуждения
1. Усвоение языка ребенком происходит на базе уже построенных его сознанием чувственных репрезентаций «реальности в себе», что резко облегчает и упрощает процесс усвоения языка… На первом этапе языкового развития ребенка образы слов, обозначающих предметы, их свойства, действия и отношения, становятся составной частью уже присутствующих в его сознании чувственных репрезентаций сущностей, обозначаемых этими словами, и просто замещают их в его мышлении.
2. Дети не реализуют некие «врожденные языковые универсалии», а просто замещают вербальными конструкциями свои же чувственные репрезентации предметов, их связей и действий.
3. Вербальные конструкции первоначально формируются у ребенка всегда и только путем прямой замены в его сознании чувственных репрезентаций предметов, их свойств и действий образами обозначающих их слов, то есть соответствующими редуцированными понятиями.
