Сергей Вишневский
Янтарный свет: Лишь тот…
Глава 11
– …И прибудет со мной слово Единого и воля его, – закончил молитву Ари, державший руки на большом каменном цилиндре.
Письмена на нем полыхнули ярким белоснежным цветом, после чего погасли, оставив на камне глубокие канавки.
– Слушай, Снек, может, стоило взять не известняк? – спросил Гош, наблюдавший за действиями послушника.
– А смысл? Силы для нанесения молебнов потребовалось бы в разы больше, – пожал плечами клирик, не отрывавший взгляда от книги и внимательно перечитывавший записи.
– Так десяти лет не пройдет, как этот известняк развалится, – продолжал ворчать паладин.
– Три года, – ответил Снек. – Через три года источник не надо будет поддерживать. Вода будет идти самостоятельно. Правда, и светом заряжена не будет, но нам это не принципиально…
Клирик закрыл книгу и отложил её в сторону.
– Ари, еще один ключевой камень, и можно приступать к созданию источника, – произнёс он и замер, проводив взглядом молодую девушку, что прошла мимо их дома.
Несмотря на свободную одежду, которая скрывала ноги и фигуру, от намётанного взгляда опытного ловеласа не укрылась высокая пышная грудь и милое личико.
– А мне пока надо отойти, – не сводя взгляда с девушки, произнёс клирик.
Гош нахмурился и проследил за взглядом друга.
– Кто бы сомневался, – буркнул он и начал жаловаться сидевшему рядом Руди. – И так всегда! Стоит пройти рядом хоть чему-нибудь, во что можно присунуть, как он несётся сломя голову.
– Ну, знаешь… – пожал плечами воришка. – Я видел, как ты в таверну бежишь чуть ли не вприпрыжку… У каждого свои слабости.
– Так я не против, но мы вроде как делом заняты, – продолжал ворчать паладин.
– Ты так говоришь, потому что тебе выпить нечего, – съязвил Ари. – И вообще, делом занят только я. Вы просто сидите и пялитесь на меня.
– Ну, а кто тащить эти каменюки будет? Ты до завтра их таскать будешь.
– Погоди, мы эти хреновины тащить будем? – с опаской покосился на глыбы Руди.
– А что, здесь хочешь источник сделать? Так он полдеревни зальёт. Куда по-твоему вода польётся?
Руди почесал голову и пожал плечами.
– Вот в ту канаву потащим, – указал Гош. – Вода пойдет по ней и спустится вон в ту низину. Там по идее озеро должно собраться, а потом кто знает. Может дорогу себе найдет, а может и на этом остановится.
Ари не стал слушать дальнейшие объяснения и принялся за работу.
Тонкой кистью он наносил состав по намеченным буквам, каждая из которых имела свою форму, свой размах и значение. Белоснежный состав был на основе мела и молока. Такую краску можно было смыть одной водой, но именно этот состав связывал молитву с камнем и придавал ему особые, неповторимые свойства.
После окончания работы над последним камнем Ари возложил руки на камень и принялся читать специально выписанную молитву. Голос подростка был неуверенным, дрожащим, но, несмотря на это, благодаря чистым помыслам, сила света лилась рекой, прорезая по священным письменам борозды в известняке.
Стоило парню произнести последнее слово молитвы для восьмого камня, как все они слегка вздрогнули, а письмена на них едва заметно мигнули и принялись подсвечиваться слабым голубым светом.
– Я слышал, что Харатир был довольно самоуверенным типом, – произнёс Гош, умолкший после того, как парень закончил. – Неприятный тип, одним словом, но только сейчас я понял, насколько он знал своё дело.
– Жечь темных? – подколол паладина воришка.
– Да, он в инквизиции был, но знаменит был не своим постом, – покачал головой наставник. – Всегда, куда бы он не отправился, все высшие чины старались держаться рядом с ним. Любил он комфорт и обеспечивал его себе и тем, кто рядом с ним. Причем не деньгами и не караванами с прислугой. Всё решал магией.
– Выеживался?
– Можно и так, но сейчас почему-то вспомнил его слова, – задумчиво произнёс паладин и процитировал: – «Сила не любит лень. Ни одна стихия не поощряет ленивых. Поэтому используй ее. Всегда, везде, когда только сможешь. Не в кого бить? Просто спускай силу в землю. Некого лечить? Благословляй прохожих».
– Я слышал про святую длань Маравана, – хмурясь, попытался припомнить Руди.
– Харатир и тот чудотворец из Маравана – это одно и тоже лицо, – кивнул Гош. – И сейчас, смотря на эти камни, я подумал… Я подумал, что он был в своем роде гениален. Да, заносчив. Да, самовлюблен и чересчур самоуверен, но гениален…
– И в чем же его гениальность? – спросил Ари, вытерший пот с лица и подошедший к паладину.
– В том, что он научился делать то, ради чего многие терпят магов стихийников, – пояснил паладин и поднялся на ноги. – Ради хорошего урожая нужен маг земли и маг жизни. Ради нового ручья зовут мага воды. Ради погоды зовут мага ветра. Это бытовые мелочи, которые маги на себя берут неохотно, но больше некому… А Харатир всё изменил.
– Так почему никто не делает этого? Почему церковь не занимается полями, родниками и не помогает людям?
– Потому, Ари, – Гош снял куртку и принялся закатывать рукава рубахи. – Все потому, что для этой техники нужно семнадцать сильных клириков. Силы на него уходит прорва. А ты сделал это один. Вон, только испарина на лбу.
– Еще не сделал, – хмурясь, ответил парень и спросил: – А сколько сейчас в королевстве сильных клириков?
– Пятнадцать, – пожал плечами и поднял один из валунов, прикрикнув на Руди: – Вставай, картёжник! За работу!
* * *
– Именно так, господин Нек, – заявил мужчина в легкой броне и указал в сторону оврага. – Тащили какие-то камни.
– Просто камни? – уточнил молодой парень, хмурясь от известий.
– Не могу знать, – развёл руками воин. – Но от камней шел голубой свет.
Молодой глава поселка с раздражением потер виски, после чего произнёс:
– А меня предупреждали, что от них можно ожидать чего угодно, – проворчал он.
– Так вроде, церковники…
– Не все церковники одинаковые, – ответил парень и направился быстрым шагом в сторону оврага. – Эти четверо – команда «Дубовая лоза».
– Так вроде, в «Дубовой лозе» двое, – заметно занервничал воин.
– У них двое послушников. И судя по тому, что они устроили в Альме, яблоко от яблони…
Нек замер от увиденного свечения, которое исходило из оврага, но буквально за секунду отошёл и бегом устремился в сторону происшествия.
– За мной! Бегом!
Воин поспешил за молодым главой поселка. Спустя нескольких минут оголтелого бега они подбежали к оврагу.
На его дне, посреди серых камней и редкой травы, они обнаружили всю команду. По центру, в кругу восьми вкопанных на половину камней, стоял полуголый подросток. На его теле были нанесены мелкие письмена, руки с двумя чашами, наполненными водой, разведены в стороны, глаза прикрыты. Из его уст текла едва слышная молитва, а от тела исходил слабый светло-голубой пар.
– Ну же! Снек уже успел кого-то трахнуть! Заканчивай уже! – раздался крик Гоша.
– Щербет! Думай о щербете! – выкрикнул Руди, стоявший чуть в стороне.
– Заткнитесь и не мешайте ему концентрироваться! – рыкнул на них Снек. – Вот когда он будет железкой махать, тогда и будете командовать, а пока – цыц!
– Не мешайте ему концентрироваться, – передразнил его Руди. – Мы уже час тут ерундой занимаемся.
– Тут воды не должно быть в принципе. Он тащит её из самых недр. Парню трудно, а вы…
– Ну если ее здесь нет, так может, в другом месте попробуем или вообще оставим эту идею? – развёл руками паладин. – Я ведь предлагал изначально парочку кайзунов прирезать.
– Что тут происходит?!! – раздался крик Нека.
– О, вот и надсмотрщик припёрся, – недовольно буркнул Гош. – Ставлю кружку вина, что он нас сейчас отчитает.
– Ставлю две, что даже спасибо не скажет, – кивнул Руди. – Если получится, конечно…
Снек обернулся на соратников и обвёл раздраженным взглядом.
– Ты, Гош. Перекрой им подход к Ари, а ты, Руди… – тут клирик осмотрел воришку с головы до ног и решительно кивнул. – Ты его заболтаешь.
– Кто? Я? Я же…
– Мели, что хочешь, но они не должны вмешиваться. Понял?
В этот момент Ари вскинул голову к небу и открыл глаза, из которых в голубое небо, по которому неторопливо плыли белоснежные барашки облаков, ударили два синих луча.
– Живо!
Руди сорвался с места и побежал к приближающемуся главе города. Подбежав к нему, он расставил руки в стороны и замер.
– Что тут происходит? – с нажимом спросил глава поселка.
– Тут… ээээ… Я знаю, что это может прозвучать странно, но…
– Отойди и не мешай, – вышел вперед воин, сопровождавший Нека.
– Стойте. Я все объясню. Просто вы не сразу поймете, но тут очень деликатное дело, – начал тараторить Руди. На пару секунд он завис из-за того, что в голове гулял ветер, но в момент, когда рука воина легла на рукоять сабли, он выпалил первое, что пришло в голову: – Секс с горными овцами!
– Что? – завис Нек.
– Что? – замер в ступоре охранник.
– Что?!! – развел руки в стороны Руди. – А вы не знали, что на поселке проклятье? Каждый глава будет воровать и трахать горных овец после трех лет работы на должности!
Воин и Нек переглянулись. Повисла неловкая пауза, за время которой Гош занял позицию и всеми силами пытался показать, что он занял ее для того, чтобы лучше видеть сложный и опасный малебен.
Нек перевёл взгляд на воришку и с угрозой спросил:
– Откуда ты знаешь о пристрастиях Дольфа?
– О том, что он коней и овец трахал, многие слыхали, – произнёс воин. – Дошел-таки слушок до церковников.
Теперь уже завис в ступоре Руди, откровенно шокированный сказаным.
– Я ничего не имею против овец и лошадей, – тут же поднял он руки. – Но церковь всё видит и милостью Единого помогает страждущим!
Тут он указал на Ари, который раскрыл рот, и в небо ударил еще один луч. Руки его задрожали, и он медленно перевернул чаши с водой, выливая на землю тонкими струйками воду.
Заметив, сколько силы выплескивается из парня, он замер на пару секунд, пораженный зрелищем, но тут же взял себя в руки и авторитетно произнёс:
– Мы делаем все, чтобы обезопасить верующих в Единого! Вне зависимости от того, в кого и что они пихают… – тут Руди понял, что сказал и тут же поправился: – Но вообще-то – это грех!
Под ногами Ари вспучилась земля. Сначала медленно, затем сильнее и сильнее. Небольшой нарыв перерос в холмик, а затем от него отвалился кусок ссохшейся почвы, и начала сочится вода.
Секунда, другая, и поток становится всё сильнее. С каждым ударом сердца одаренного подростка поток воды усиливался, пока землю окончательно не размывает.
Из-под земли бьёт небольшой фонтан воды, всего на метр в высоту, но он настолько широкий, что быстро начал заполнять канаву.
– Это что? – спросил воин, указывая на воду.
– Это? Так… А это вот последствия проклятья, – с ходу соврал Руди. – Проклятье, значит, воду под землю загнало, а из-за силы воды под землей проклятье силу набирало и заставляло совокупляться главу города со скотиной. Хорошо, что до мужиков не дошло! А ну, как тебя бы вздумал… того.
Для пущей достоверности Руди ткнул пальцем в грудь воина, отчего тот смутился и сделал пару шагов назад.
– И вообще! Это же не овраг, так? Тут ведь раньше какой-то ручей был! Правильно?
– Достоверно не известно, но говорят, что был… Но никто из ныне живущих его не видел.
– Во-о-о-от! – поднял палец Руди.
Вода наполнила небольшой овраг, а Ари, закрыв глаза и рот, рухнул на спину.
Воды было немного, по щиколотку, поэтому парень и не думал утонуть. Вместо этого, он лежал на спине и улыбался с закрытыми глазами, ощущая, как холодная вода обнимает его тело.
* * *
– Могли бы и монет отсыпать, – буркнул Руди, лежащий на подстилке из тонких дощечек и теплого одеяла.
Команда расположилась у огромного валуна так, чтобы тот закрывал их от ветра, дующего от ущелья. На боку, на такой же подстилке, храпел во всё горло Гош. У костра, ковыряя палкой в углях, сидел Снек. Ари тоже лежал рядом, но за время дневного перехода он так и не пришел в себя.
– От добра добра не ищут, – покачал головой клирик. – Весь смысл в добром деле именно в том, что ты не ждешь чего-либо взамен.
– Да, я понимаю, но… Нет, за мясо сушеное, конечно, спасибо, но могли бы и монет на дорожку насыпать, – продолжал ворчать воришка. – Им же теперь платить кайзунам не надо.
– Платить не надо, но и эти дикари не оставят всё просто так, – вздохнул Снек. – Они лишились источника дохода. Сомневаюсь, что они платили деньгами. Скорее всего, отдавали товарами. Кайзуны не будут просто так смотреть на новый источник воды. Скорее всего, попробуют наложить дань и придут с войной.
– И для чего мы тогда это делали, если после такого их резать придут?
– Я оставил послание в паству, в Альму. Думаю, несмотря на наши… кхэм… наши проделки, там быстро сориентируются. Сюда прибудет отряд монахов, и если кайзуны решат попробовать взять дань силой, у них это не выйдет. Да и не полезут они, скорее всего. Все же понимают, что такое церковь.
– А если выйдет?
– А если выйдет, то прибудет карательный отряд, и кайзунов перебьют как собак.
Снек подтащил подстилку поближе к костру и разлегся на ней.
– Руди, что ты делал до того, как попал к ковену?
– Как, что? – усмехнулся послушник. – Воровал. Как и все беспризорники.
– Сирота?
– Да. Меня растила… хотя тут так не скажешь. Скорее подкармливала одна шлюха. Была мне вместо матери.
– И что с ней стало?
– Зарезали в пьяной драке, – пожал плечами Руди. – Потом выживал как мог. Где украду, где подработаю. Но чаще, конечно, украду. Мелкий был, мечтал вытянуть из кармана золотой. Молодой был, наивный.
– Так и не вытащил? – хмыкнул клирик.
– Никто золотой в карман не положит, – улыбнулся Руди.
– А потом?
– А потом попался, и мне чуть руку не оттяпали. Если бы не старый Глиф, отрубили бы точно.
– Что за Глиф?
– Знатный вор. Старый, но до того хитрый был, – вздохнул воришка. – Он меня научил замки вскрывать и защиту магическую обходить.
– И тебе за это сохранили жизнь?
– Да. Меня взяли за руку, когда из кармана стащить у одного дворянчика пытался. Магия у него на шве была. Взмолился, попросился служить. Местному барону защиту в сокровищнице помог доработать. Показал, как обходят. Сам лично из сундука вытащил его фамильный кубок.
– А он?
– А он дал десяток серебра, похвалил и служить при себе оставил, – пожал плечами послушник.
– А потом?
– А потом, как только он на охоту свалил, я пару золотых из его покоев увел и деру дал.
– Почему? Служил бы на славу.
– Служил? – хмыкнул Руди. – Кто будет оставлять в живых человека, который знал, как добраться и какая защита стоит на сокровищнице?
– Тоже верно, хоть и не факт.
– Если бы он художнику, что его жену рисовал, глаза не выколол, я бы и не подумал деру давать.
– Плохо нарисовал?
– Хорошо нарисовал. Потому и выколол. Чтобы никто так больше никогда не смог.
– А потом?
– А потом, – вздохнул Руди и открыл глаза.
Перед ним был океан звезд на небе. Малые путеводные звезды. Большие. Часть из них собиралась в большое скопление, которое светящейся дорогой пересекало ночное небо.
– Потом я понял, что на воровстве можно только выживать. Одному не выжить. Я ушел в портовый город и с месяц там осторожно жил, приглядываясь. Нашел молодых ребят, что босыми ногами и ловкими пальцами зарабатывают себе на хлеб. Объединил, организовал и…
– Что?
– Ничего. В городе уже были хозяева теней. Меня просто повязали и продали ковену. Пятерых ребят, что были со мной, тоже, – ответил Руди. – Не то чтобы меня грызла совесть, но не думаю, что им удалось выжить.
– Скорее всего, ты прав, – кивнул клирик.
– Ну, а дальше ты знаешь, – вздохнул Руди и повернулся на бок. – Долгий плен, алтарь и жизнь в роли марионетки. А теперь вот… послушник в Янтарном ордене… В жизнь бы никогда не подумал.
– Судьба порой переворачивает с ног на голову, – хмыкнул клирик. – Как любит говорить Гош: «Настоящий свет появляется во тьме. Как и настоящая тьма посреди света».
– Слышал, – хмыкнул воришка и перевел взгляд на Ари, который присел и оглядел место стоянки.
– Ари, ты как? – спросил Снек, стараясь говорить громче храпа паладина.
– Нормально, – буркнул парень и потёр затылок. – Если бы еще этот не храпел…
КР-Р-Р-РХФ-Ф-Ф-Ф-ф-ф…
Парень протянул руку и взял лежащую рядом деревянную фляку. Сделав несколько глубоких глотков, он купорил пробку, отложив воду, встал и подошел к Гошу.
– Долго я спал?
– До конца того дня и еще день в дороге, – ответил Снек, наблюдая, как парень стягивает сапог с ноги паладина. – Что ты делаешь?
– Хочу отравить Гоша, – буркнул парень и сморщился от вони, которая ударила по носу из сапога.
– Что? Зачем? – непонимающе переспросил клирик.
– Ты главное в рот не суй, – подсказал Руди, переворачиваясь на другой бок. – Сразу проснется.
– О чем вы?
Ари, пребывающий в раздраженном состоянии, вытащил из сапога скомканный кусок ткани, которым воин обматывал ноги, и расправил его. Живот свело судорогой, и парень с трудом погасил рвотный позыв.
С портянкой в руках он подошел к голове Гоша и осторожно прикрыл ей лицо паладина. После этого он подал знак клирику, чтобы тот молчал, и быстро отправился к своему спальному месту.
Паладина хватило на минуту беспрерывного дыхания сквозь кусок пропахшей тряпки. Поначалу прекратился храп, затем появилось бормотание, и голова начала дергаться из стороны в сторону. В итоге…
– Нежить! – заорал Гош, вскакивая на ноги, при этом не забыв подхватить клинок и обнажить его. – Нежить!
Паладин с перепугу махнул несколько раз клинком, рассекая воздух со свистом. Затем затравленно принялся оглядываться.
Команда так и продолжала изображать крепкий сон. Снек лежал неподвижно, как и Ари. Руди лежал на боку и так же изображал сон, но, в отличие от других, его спина едва заметно дрожала.
– Сон… – пробормотал Гош, оглядываясь по сторонам. – Просто сон…
Он сглотнул ком в горле и сморщился от ужасного привкуса во рту. Тут до него дошло, что одна его нога голая. Он опустил взгляд и непонимающе уставился на нее. Взгляд приподнялся и обнаружил валяющуюся у спальника портянку и снятый сапог.
– Та-а-а-а-ак, – рыкнул он с перекошенным от гнева лицом.
Глава 12
Ари зашипел и опустил меч, который держал на вытянутой руке.
– Я ведь просто пошутил, – проворчал он, взглянув на Гоша.
– А я просто провожу занятие, – беспечно пожал плечами паладин.
– Да ты просто издеваешься, – недовольно буркнул Руди, стоявший рядом с похожей имитацией оружия. – Посмотри, у меня руки трясутся! Я едва поднять их могу.
– А мне это и надо, – рыкнул Гош.
– Тебе надо, чтобы мы настолько задолбались, что оружие в руках держать не сможем? – язвительно поинтересовался воришка.
Вместо ответа паладин перехватил свой меч и махнул им в воздухе. Причем удар был расслабленной рукой, словно воин поленился в него вкладываться, но свист в воздухе прозвучал настолько сильно, что показалось, будто паладин вложил в клинок всю свою мощь.
– Как ты это сделал? – спросил Руди. – Ну-ка еще раз!
Снова легкое движение, ленивый взмах и…
ФЬЮТЬ!
– В чем секрет? – спросил воришка и встал рядом.
– Секрет в том, что руки тут ни причем, – хохотнул Гош.
– В смысле не при чем? – нахмурился Ари. – Ты ведь рукой машешь!
– Машу рукой, а бью тазом. Смотрите за ногами и за поясом.
Гош повторил движение.
Ноги слегка подогнулись, таз довернулся, и рука снова выдала тоже самое движение.
ФЬЮТЬ!
– Я кажется понял, – задумчиво произнёс Ари и слегка подогнул ноги.
Парень попытался изобразить движение, но получилось у него откровенно паршиво.
– Похоже, но не то, – хмыкнул паладин. – Слишком слабо. И не надо задницей вертеть. Сила не с неё начинается, а с ноги.
Ари и Руди принялись повторять упражнение, хотя оба уже были изрядно измотаны тренировкой, которую устроил Гош после ночного издевательства.
Отряд расположился у небольшого оврага, который густо зарос кустарником. Место остановки на ночлег было выбрано неслучайно. Окресность, где они проходили, была усыпана мелкими камнями, и даже трава попадалась уже редко. Дров здесь было не найти, но именно в этом овраге удалось отыскать мелкий кустарник, среди которого нашлось достаточно сушняка.
– Эй, вы есть сегодня собираетесь? – раздался голос Снека.
Клирик, пока паладин откровенно издевался над послушниками, занимался готовкой. На небольшом костерке он сумел вскипятить котелок воды, в котором сварил сушеное мясо. Добавив в бульон крупы и соли, он получил простое, но достаточно сытное блюдо.
– Пошли есть, – кивнул Гош на костер. – Иначе у меня кровь из глаз скоро пойдет от ваших потуг.
Послушники устало выдохнули и, убрав оружие, отправились вслед за паладином.
– А ты всё книжки читаешь? – спросил паладин, усаживаясь рядом с костром. Его взгляд заметил книгу, лежащую рядом с клириком.
Снек вложил в его руки миску с кашей и ложку, после чего принялся насыпать остальным.
– Да, – кивнул он. – Не то чтобы я не знал об этих приемах, но сейчас… Сейчас у меня на это другой взгляд.
– М-м-м-м? – промычал Гош и принялся дышать с открытым ртом. Каша оказалась горячей.
– Я знал, что можно призвать воду из-под земли светом, но только сейчас я понял, насколько это важно. Или вот… Прием благодати на приплод. С помощью света можно заставить скот плодиться. Причем тут даже период рождения потомства сокращается.
– И зачем?
– Затем, что было у тебя шесть овец, но если провести этот прием, то через год у тебя будет уже двенадцать, а то и двадцать овец. Только баран нужен.
– Ну, и что?
– А то, что я начал понимать, каким образом церковь действовала раньше, – пояснил клирик, передавая миску с кашей Руди. – Раньше никто не думал огнем, мечем и угрозой заставлять поклониться целые народы. Раньше все действовали иначе. Церковь брала своими делами. Не угрожала перерезать всех, а доказывала свою полезность и то, что Единый заботится о них…
– А не пытается отправить на костер ради праведного дела, – хмыкнул Гош и, подув на ложку, закинул в рот еще одну ложку.
– Я понимаю, что тебе до этого нет дела, – хмыкнул Снек и передал кашу Ари. – Но… Мне кажется, что это был правильный путь. Народы приводить под длань Единого надо именно так.
– Я и не спорю, но кайзуны те же, редкостные уроды, – хмыкнул воин. – Сомневаюсь, что этим путем с ними что-нибудь получилось. Они понимают только силу.
– Всё возможно, – не согласился Снек. – Возможно, не сразу, а может и очень долго, но если работать постоянно, то и их можно усмирить во благо Единого.
– А нам еще долго идти? – спросил Ари.
– Завтра вечером должны добраться, – ответил клирик.
– Я слышал, что в Картаре все еще порядки пустынников, – подал голос Руди.
– Ага, – кивнул Гош и выразительно глянул на послушника. – За воровство руки рубят. По плечо.
– Прям уж по плечо…
– Не болтай глупости, – фыркнул Снек. – Никто там руки не рубит. Там сразу у ворот.
– В смысле?
– В прямом. Артефактов и дознавателей там нет. Заподозрят – сразу вешают, – начал пояснять Снек. – Пустынники вообще довольно категорично относятся к ворам и убийцам. Хуже них по их порядкам только конокрады и мужеложцы.
Руди недовольно оглядел наставников и произнёс:
– Может, ну его, этот Картар?
– Приказы начальства не обсуждаются, – хохотнул Гош. – Но ты не расстраивайся. Тебе там понравится.
* * *
– Тут всегда так? – спросил Ари, наблюдая огромные шатры, стоявшие недалеко от ворот.
– Нет, – хмуро ответил клирик. – Обычно все рынки находятся внутри города. В нем четко разделены места для еды и другого товара.
– А зачем тогда тут эти шатры?
– Мне тоже не совсем понятно, – задумчиво ответил Снек.
– Ни лотков, ни стройных рядов, – прокомментировал Гош. – Может, в город не пускают?
– Если в город не пускают, значит, что-то случилось, – выдал мысль Руди.
Паладин взглянул на клирика и усмехнулся.
– Знаешь, мне порой кажется, что мы ни в чем не виноваты. Проблемы сами находят нас.
– Прекрати, – недовольно проворчал Снек. – Может хоть на этот раз обойдется.
Отряд выдвинулся в сторону огромной стоянки.
Их никто не встречал, и всем по большому счету было плевать на их появлении. Вокруг был самый обычный быт торговцев. Это стало понятно по телегам и сваленным под навесами из ткани товарам.
– Кто тут старший? – поймал Гош проходившего рядом воина.
– Туда, белый, – указал смуглый воин. – Это шатер Сармата.
Отряд отправился в указанную сторону, и через несколько минут они оказались у большого белого шатра.
– Кто такие? – перегородил им путь охранник.
– Церковники, – ответил Снек. – Мы прибыли по предписанию церкви.
Воин отошел и пропустил внутрь отряд, который застал хозяина и видного торговца за трапезой.
– Гости к обеду – это хороший знак, – произнёс грузный мужчина, жующий лепешку.
Он указал на ковер рядом с собой и с улыбкой произнес:
– Буду рад, если вы присоединитесь.
Гош кивнул на ковер, и отряд расположился у расставленных на столе руктах. Хозяин шатра махнул рукой, и пара женщин со стальным ошейником на шее выставили перед гостями исходящую паром огромную тарелку с мясом, кувшин вина и кубки, а также небольшую тарелку с щербетом.
– Что привело служителей Единого в наши края? – спросил мужчина, макнув лепешку в тарелку с густым красным соусом. – Неужели церковь уже в курсе беды, которая тут произошла.
– К сожалению, служители Единого не настолько прозорливы. Мы присланы сюда как постоянные служители, – ответил Снек. – Но если мы можем помочь в беде жителям степей и пустыни, то будем только рады.
– О какой беде речь? – подал голос паладин, который потянулся к миске с мясом и взял себе кусок.
– Так вы еще не знаете, – вздохнул Сармат.
– Кто-то решил повоевать с торговой столицей юга? – спросил Руди, сделав выводы из слухов, которые доходили до королевства.
– Кто будет воевать с Картаром? – усмехнулся торговец. – Картар контролирует всю торговлю юга, а чтобы на него напасть, надо идти через пустыню. Но перед этим надо справиться с пиратами южного моря. Бедуины пустыни кормятся благодаря Картару. Пираты южных морей кормятся от Картара. Воины побережья тоже кормятся от Картара. Кто будет воевать с Картаром? Зачем?
– Что же тогда случилось? – хмурясь, спросил клирик, так и не прикоснувшись к еде.
– Чума, – помрачнел Сармат. – В городе черная чума, клирик.
Снек нахмурился и взглянул на Гоша, который замер, не донеся кусок мяса до рта.
– Целитель? Я помню, что в в Картаре было несколько сильных целителей и маги…
– Целители погибли первыми, – ответил Сармат. – Кто-то говорит, что сначала черные язвы появились у пиратов, которые пришли в город. Есть те, кто говорит, что язвы первыми появились у рабынь синих юбок. Сейчас ничего не понятно, но то, что целителей прибрала чума – это точно.
– А разве магией ее не вылечить? – подал голос Ари, жующий сладкий виноград впервые в жизни.
– Наш послушник, – извинился за него Гош. – Молодой, порядков юга не знает.
Сармат понимающе закивал.
– Черная язва очень сложная болезнь, – коротко пояснил Снек. – Сила стихий её только усиливает. Она начинает расти быстрее.
– Как бы там ни было, но из города никого не выпускают, – пояснил торговец. – Мы разбили лагерь тут и кое-как обменялись товарами. Вино и муку мы оставили на телегах у ворот для тех, кто еще жив в городе. С закатом мы уйдем обратно к югу.
– Вот как, – вздохнул Снек и скосил взгляд на Руди, который жевал лепешку и не отводил взгляда с рук торговца, на которых красовались увесистые золотые перстни с драгоценными камнями.
– У нас найдется место для служителей единого, – с улыбкой произнес Сармат. – Если вас, конечно, не смущают наши порядки и обычаи.
– Увы, – развел руками Снек. – Мы посланы в Картар для помощи тем, кто верует в Единого и живет согласно воле его…
– Ваших в городе никогда не было много в этих землях, – пожал плечами торговец. – Думаете, они еще остались в городе?
– Даже если их не осталось, наш долг помочь всем, кому нужна помощь.
– Хочешь биться с черной чумой? – приподнял одну бровь Сармат. – Черная чума не знает пощады. От нее гибнут и ваши церковники, и наши хранители предков. Ей плевать на то: хан ты, султан или король.
– Знаю, но по-другому поступить не могу, – кивнул Снек. – Нас учили бороться с черной язвой без силы Единого. Я знаю, что нужно делать.
– Даже так, – хмыкнул Сармат.
– Нам нужен самый крепкий алкоголь, что у вас есть, – кивнул клирик и взглянул на Руди. – Сколько у нас денег?
– Что? Каких денег? – тут же возмутился воришка.
– Ру-у-уди-и-и-и, – протянул Гош.
– Что сразу Руди? – возмутился парень и выложил на ковер две серебряные монеты.
– Последний раз намекаю, Руди, – процедил Гош, не обращая внимания на тихий смех торговца.
Молодой парень, недовольно насупившись, достал из-за пазухи пару золотых браслетов, одну золотую монету и медальон, которые выложил на стол.
– У меня есть три бочки перегнанного вина из черной Ильки, – задумчиво произнёс торгаш. – Но этого не хватит даже на то, чтобы заплатить цену, которую я дал за него.
Гош взглянул на клирика, затем на своих послушников и вздохнул.
– Путники издалека пришли в твой дом к обеду, – оглядел всё вокруг паладин. – Путники пришли во время беды и хотят помочь.
– Гость – посланник бога, – сморщился торговец. – Я рад, что ты знаешь наши обычаи, но не перегибай палку.
– Не собирался, – пожал плечами паладин. – Лишь хотел сказать, что мы возьмем столько, сколько дадите. Мы будем помогать, пока у нас есть силы.
Торговец сгреб выложенные перед ним золотые украшения и монеты, после чего ответил:
– К закату у ворот будут стоять телеги с чахчей.
– Благодарю за вашу помощь, – кивнул ему Снек и поднялся. За ним последовали остальные члены отряда. – Мы сделаем все, что в наших силах.
Сармат проводил взглядом путников и когда те покинули его палатку, снова макнул в густой красный соус лепешку. Откусив ее, он почувствовал на зубе семечку растения, которое местные использовали как приправу. Раскусив его, он почувствовал на языке яркую сладость приправы, которая всегда считалась одной из самых горьких и острых.
Дожевав, торговец проглотил и отложил в сторону хлеб.
Сев на колени, он собрал ладони к себе и провел ими по лицу. Прошептав что-то на родном наречии, он поклонился, коснувшись лбом ковёр, и тихо повторил слова.
Спустя несколько минут молитвы он вышел из палатки и достал из складок одежды мешочек с монетами.
– Сходи по торговца, кто еще не ушел, – произнёс Сармат, протягивая кошелек стоявшему у шатра охраннику. – Купи все крепленое, что у них есть.
– Саламийское?
– Нет. Оно дорогое. Купи перегон, что делают из скисшего винограда и ягод. Всё, что купишь, до заката должно быть у ворот в город. Понял?
– Слушаюсь, господин, – кивнул воин.
– И вот еще, – махнул рукой ему торговец и передал еще один кошелек поменьше. – Спроси про рабов.
– Воинов?
– Нет. Воины не нужны. Церковники идут в город и собираются биться с черной язвой. Им нужны будут руки. Спроси торгашей, кого из рабов они не смогут довезти живыми обратно через пустыню. Дорого не бери.
