Сергей Вишневский
Янтарный свет: Лишь тот…
Глава 19
– Это, конечно, не моё дело, – с ехидной улыбкой произнёс Руди. – Но что-то ты выглядишь устало.
Ари недовольно зыркнул красными глазами на воришку и едва слышно буркнул:
– С Нами-то поспишь…
– О-о-о… И как она?
– О чем ты?
– Ну, ты хозяин рабыни красавицы, – принялся подмигивать парню воришка.
– Спать совершенно невозможно, – проворчал парень.
– Понимаю, – кивнул Руди. – Я рядом с такой красоткой тоже бы не уснул.
– Я, значит, спать лег на полу, её на кровать положил, а она ко мне под одеяло нырнула и ко мне прижалась голая, – начал с досадой пояснять парень и оглянулся назад, на телегу, на которую усадили его собственность. – И как тут спать, если все нутро переворачивается, а спать на животе приходится? И так тесно, а она…
– И она сама к тебе легла?
– Да, и грудью к спине прижалась!
– Ты еще скажи, что просто спать пытался, – с подозрением не поверил воришка.
– А что мне ещё с ней делать? Насильничать?
Руди озадаченно оглянулся на телегу с красоткой, затем на парня и выдал мысль в слух:
– Я знал, что ты глуп и неопытен, но не до такой же степени…
Отряд церковников, во главе со старшим паладином Нерба, двигался на запад от города. Туда, где было обнаружено самое большое скопление неизвестной силы. Путь был не далекий, всего полдня, но под палящим солнцем это было непростым испытанием.
– Причем тут моя глупость?
– Что делает рабыня, когда хозяин приказывает ей раздеться и удовлетворить его?
– Ну, – смутился парень. – Наверное, выполняет приказ.
– А что делает рабыня, когда хозяин не отдавал приказа, но она раздевается и ложится к нему в постель?
– Повинуется воле хозяина, – ответил первое, что пришло в голову, Ари.
– А как она это узнает? – нагнул голову Руди.
– Хозяин скажет.
– А ты говорил?
– Нет.
– И?
– Что?
Воришка глубоко вдохнул и выдохнул.
– Почему она легла к тебе, если ты об этом не просил?
– Ну, может замерзла… хотя она только разделась и сразу же ко мне скользнула.
– И что же это значит, мой наиглупейший коллега?
– Откуда я знаю, что это значит? – возмутился парень. – Я понятия не имею! И как уснуть, когда к тебе голая девушка жмётся тоже!
Руди с сожалением вздохнул.
– Ладно, я понимаю, что ты мало себе представляешь, что делать с рабынями. Это не лошадь, которую покормил и в стойло. Рабыня это все-таки инструмент. Поесть, приготовить, одежду постирать. Если рабыня может шить или пряжей заниматься, то это уже дорогая рабыня. С мужчинами так же. Чем больше умеет раб, тем он дороже. Как ты думаешь, какие самые дорогие рабы?
– Те, кто умеет сражаться?
– Среди мужчин, да. А среди женщин?
Тут парень впал в ступор, но через несколько секунд ответил:
– Красивые?
– В точку. Красивые рабыни на вес золота.
– Почему?
– Потому что с красивыми рабынями проще всего. Их можно использовать самому, а можно и… сдавать в аренду. Это хороший поток золота.
– Нами не поток золота. Я не собираюсь ее… сдавать в аренду, – набычился парень.
– И что же ты с ней собираешься сделать?
– Снять ошейник, проклятье и отпустить.
– Я рад, что ты настолько привержен устремлениям света, но ты подумал, как ей потом жить? А как ей… Стоп. Какое проклятье?
– Все, кто её касаются умирают, – ответил парень.
– Но ты же говорил, что тебя…
– Нет. Со мной не работает, – покачал головой послушник.
– Погоди. И давно с ней это?
– Говорит, что всегда было.
Руди нахмурился и шел молча секунд десять.
– Так. Погоди. С рождения все, кто её коснется, умирают?
– Да.
– И тебе её подарил Сармат?
– Да.
– А он тебе об этом сказал?
– Нет.
Руди вскинул брови и взглянул на Гоша, идущего впереди и о чем-то беседующий с Нербу.
– А Снеку или Гошу ты об этом говорил?
– Нет еще. Сначала они молебен готовили, потом советовались долго. Я не успел с ними поговорить.
– Твое счастье, что местные и наши братья соблюдают обычай по неприкосновенности чужих рабов, – хмыкнул Руди. – Представляешь, что было бы, если бы ее кто-то коснулся?
– Я потому ей платье другое купил, с рукавом, и перчатки длинные, – кивнул Ари.
– А мысли у тебя не было, что этот торгаш тебя грохнуть хотел? – спросил Руди, задумчиво рассматривая степь.
– Были, но… Он что-то знал или… Или о чем-то догадывался. Он предупреждал, что подарок может быть опасным, – задумался парень, припоминая слова Сармата. – Но он сказал, что с этим подарком могу справиться только я.
– Получается, все кто ее коснуться – умирают, а ты нет, – кивнул Руди. – Какая-то мутная история.
– Мутная?
– Торговец это знал, но не сказал. Девка губит всех, а тебя нет. При этом рабыня, и её просто так дарят. Ты хотя бы представляешь, на что она способна, если попадет в дерьмовые руки.
– Она в них уже была, – кивнул парень. – Рассказывала, что у одного урода была. Он заставлял ее незаметно убивать.
– Отчего я не удивлен, – хмыкнул Руди. – И кажется я понял, для чего она залезла к тебе под одеяло.
– Для чего?
– А ты представь, что за всю свою жизнь, к тебе никто никогда не прикасался. Не гладила по голове мать, не целовала в щеки. Никто тебя не обнимал. Даже пальцем никто не трогал.
– Ну…
– А тут живой человек. И не умирает.
Парень припомнил её просьбы коснуться и почесал голову.
– Ей нравится касаться живого человека? – тут Ари обернулся и взглянул на Нами, которая ехала с довольной физиономией.
– Думаю, да, – кивнул Руди. – Сейчас она довольна и этим, но она уже достаточно взрослая, чтобы рассчитывать на большее. Сколько ей лет, кстати?
– Я не спросил, – пожал плечами парень. – И я слабо представляю, что она будет делать, когда я смогу её освободить.
– Знал я одного старого вора, который везде таскался с собакой. Только когда уходил на дело, оставлял нас за ней смотреть. Любил одну поговорку: «Мы в ответе за тех, кого приручили». была злая до чертиков, никого к себе не подпускала, но тот её не прогонял. Даже когда та захромала, а потом и вовсе едва ходила. Странный был вор, но собаку любил. До последнего вздоха этой блохастой с ней был.
– Это ты к чему?
– К тому, что ты будешь в ответе за нее, даже после того, как она станет свободной, – пожал плечами Руди. – Была она рабыней, и ты решал, что ей есть и что надевать. Как говорить и что делать. А когда дашь свободу, считай, она сама должна себе на еду зарабатывать, сама одеваться и… И от мужиков как-то сторониться. Всё-таки слишком она красивая, чтобы мимо неё мужики ходили.
Парень помрачнел.
– Ну, не вешай нос, – хлопнул его по плечу воришка и, хохотнув, добавил: – Можешь попросить ее вести себя как свободная девушка. Так сказать, пусть привыкает к вольной жизни.
Парень не стал смеяться, а вместо этого сделал задумчивое лицо.
– А как унять плоть, когда она покоя не даёт? – на полном серьёзе спросил парень.
– Самый верный и проверенный способ – использовать её по назначению, – едва сдерживая смех, ответил Руди.
– Я тебе не про это, а…
– А я тебе именно про это. Она легла к тебе. Не ты ей приказал, а она сама это сделала.
– Что ты заладил, может, она…
– Ари! – раздался крик Снека.
Парень взглянул на наставника, который призывно помахал ему рукой, а потом на Руди, с лица которого не сходила издевательская улыбка.
– Иди-иди… – кивнул ему воришка и добавил вслед: – Но если ты сомневаешься, ты всегда можешь спросить её саму, зачем она это сделала.
* * *
Нами слезла с телеги и заинтересованно взглянула на клириков, которые уже выстроились в боевой порядок за спинами паладинов. Монахи тем временем оставались позади, но так же были уже в снаряжении и полностью готовые к бою.
– Зачем мы приехали сюда? – спросила она Руди, оставшегося рядом с ней в телеге.
– Мы приехали сюда, чтобы проверить подарочек отшельников. Эти уродцы устроили тут немало засад на нас. Надо разобраться с самыми крупными, пока мы вместе, – пояснил Руди и достал небольшой псалтирь. – А вот зачем тебя сюда притащили, я не совсем понимаю.
– Хозяин сказал, что меня опасно оставлять одну, – потупила взгляд Нами.
– В принципе логично, – хмыкнул Руди. – Схватит тебя кто-нибудь за руку и всё. Разгребай потом трупы и объясняй, что ты не виновата, и он сам дурак.
Руди открыл псалтирь на закладке и пробежался глазами по исцеляющей молитве.
– Яви свою милость на людское тело… – пробормотал он и сморщился. – Кто вообще сочинял эти молитвы? Как их учить? Рифма никакая, да еже и эти «ежели»…
Тут он поднял взгляд на девушку, которая скосила взгляд в его псалтирь, и хмыкнул.
– Ты читать умеешь?
– Умею, но ещё плохо, – ответила она. – А что это такое?
– Молитвенник послушника, – пояснил воришка. – У меня дар жизни, и я вроде как лекарь. Правда, еще учусь.
– Лекари всегда в почете, – кивнула девушка. – Хороший лекарь живёт не хуже эмира, а то и лучше.
– Я думаю, что у меня тоже было бы немало золотишка, если бы не одно «но». Я послушник в Янтарном ордене.
– Это плохо?
– В моем случае это не плохо и не хорошо. Главное, что я живой, и меня никто не пытается убить.
Нами непонимающе взглянула на послушника и спросила:
– А зачем тебя убивать?
– Затем, что я уже мёртв.
– Но ты ведь живой.
– Да, но технически я уже умер, – развёл руками Руди. – Видишь того клирика? Его зовут Снек. Этот засранец, когда меня увидел, хотел уничтожить как нежить.
– Но ты ведь живой.
– Но сердце не бьётся и дышать мне не обязательно, – пожал плечами парень. – Поэтому он решил, что я особая нежить, и меня надо… того.
– Почему он тебя не…
– Пытался, но все, чего он добился – жутчайший понос, – сморщился Руди. – Я его успокоил, только когда дерьмом его перемазал.
Девушка нахмурилась и непонимающе уставилась на Руди.
– Да, вонял он знатно, – кивнул он.
– А чем занимается Ари? – спросила Нами, взглянув на строй клириков, позади которого находился её хозяин.
– Ари у нас… – тут воришка задумался, подбирая слова. – Ари – он источник силы для группы. Его силы хватит, чтобы справиться с любой тварью, но беда в том, что он еще неопытен, молод… И как сегодня выяснилось, еще и туп.
– Мне он показался умным, – ответила девушка, опустив взгляд.
– После того, как он мучался со стояком ночью и не смог выспаться, от того, что ты прижималась к нему голой грудью, я иначе как идиотом его назвать не могу, – авторитетно заявил Руди и заметил, как девушка покраснела. – Если ты мне сейчас скажешь, что беспокоилась за хозяина, чтобы он не замерз, я буду вас обоих держать за идиотов.
Девушка промолчала. Она так и не подняла взгляда, а лицо её начало заливаться краской.
– Тебе ведь немало лет, так? Ты ведь знаешь, откуда берутся дети?
– Знаю, – тихо ответила девушка, покраснев еще больше.
– И легла ты к нему не для того, чтобы согреть, – усмехнулся воришка.
Девушка промолчала. Если до этого казалось, что она не может покраснеть еще больше, то сейчас она была ярко-красного цвета.
– Ладно, просто скажи, что очень хотелось прикоснуться к живому человеку… и так, чтобы он не умер… Ну, скажи, а то я окончательно разочаруюсь в людях.
Девушка молча кивнула.
– Ну и отлично, – усмехнулся Руди. – А то я действительно подумал, что вы оба идиоты и нарожаете еще кучу идиотов.
– Хозяин не идиот…
– Мне он тоже кажется сообразительным парнем… Казался, до того, как рассказал, почему не выспался.
– Готовсь! – раздался крик старшего паладина.
Он вышел немного вперед и поднял клинок над головой. Как только он махнул им, то тут же добавил раскатистым криком:
– Начали!
Клирики тут же среагировали и выдали несколько светящихся белым цветом шаров. Те направились вперед, прошли сквозь строй паладинов и устремились в степь. По началу несколько секунд ничего не происходило, но стоило им удалиться на сотню метров, как земля задрожала.
– В щиты!
Воины тут же сомкнули строй.
Перед ними в голой степи начала вспучиваться земля. Показались руки огромных гигантов, а из пыли и песка начали формироваться песчаные гвардейцы.
– Во имя света! – раздался оглушительный крик Нерба, усиленный светом.
Клирики ударили синхронно.
Лучи света устремились к поднимающимся гигантам, пронизывая их насквозь. Часть лучей попала в воинов из песка, тут же развоплотив их, но атака была слишком маленькой, чтобы уничтожить всех врагов.
Противники не стали ждать второго удара и в полной тишине устремились к строю паладинов. Каменные големы же не только пережили сквозные пробития в теле, но и весьма бодро с ревом направились к церковникам.
УГРАХАЛ!
БУРА!
Песчаных гвардейцев приняли на щиты паладины и принялись рубить наполненными светом клинками. Строй держался уверенно, но вот гиганты оказались возле него. Замах, удар и глухой стук.
БУДУМ!
Кулак первого гиганта влепил по невидимой стене, которая от удара, пошла молочной волной. За ним еще один удар и еще один.
БУДУМ!
БУДУМ!
УГРХАЛ!
Рев очередной твари сопровождался разгоном. Гигант ускорился и плечом влетел в защиту, которая оттолкнула его на несколько шагов назад. Остальные великаны попробовали повторить тактику и влететь в защиту.
БУМ!
БУМ!
Пока гиганты штурмовали защиту клириков, паладины занимались гвардейцами, развоплощая их одного за другим. Несмотря на свирепость и скорость созданий из песка, паладины умудрялись не нести потерь. Удары принимались на щиты, а одного касания наполненного светом клинка хватало, чтобы превратить магическую тварь в бесполезную степную пыль.
Гвардейцы заканчивались, и казалось, скоро паладины возьмутся за гигантов, но тут под ногами на земле появились темные насыщенные линии, которые складывались в сложный гигантский узор.
– НАЗАД! – заорал Снек, стоявший со всеми клириками.
Линии наполнялись силой и становились всё ярче и ярче. Они захватывали всю область боя и доходили почти до самых телег.
– Что это такое? – взволнованно спросила Нами, глядя на песок, окрасившийся в фиолетовый цвет.
– Понятия не имею, но что-то очень плохое, – ответил Руди, с опаской поглядывая на Снека и Ари.
Парень уже стоял на коленях и что-то бормотал себе под нос, читая псалтирь.
Фс-с-с-сть…
БАБАХ!
Линии на земле резко выплюнули вверх фиолетовый дым, а затем весь ритуал рванул с такой силой, что казалось, степная пыль взлетела до самого неба. Всё вокруг заволокло фиолетовым дымом, и послышались первые истошные вопли.
– ИМЕНЕМ ЕДИНОГО! – раздался крик Ари.
В следующий момент из центра тумана, где стоял Ари, во все стороны ударила волна света.
Она раздвинула туман, отгоняя его во все стороны. За ней ударила еще одна волна света и еще одна. По мере того, как туман рассеялся, стали видны сотни темных, покрытых слизкой чешуей тварей, которые бросались на паладинов, пытались впиться в них зубами и повалить на землю.
Клирики и Ари уже стояли в кругу, паладины окружили их, заняв круговую оборону. Ари так же стоял на коленях и продолжал бормотать.
Еще одна волна, которая отбросила большую часть тварей назад, но не убедила их сбежать. Они снова лезли к паладинам, которые продолжали их рубить. Клинки их переполнял свет, отчего они превратились в настоящие подобия солнца, что мелькали среди врагов и раздирали тела.
Клирики снова начали поднимать щит. Часть тварей осталась за куполом, и воинам света стало немного полегче.
– Мы должны чем-то помочь, – растерянно произнесла Нами. – Надо что-то сделать.
– Не лезь под удар, – схватил ее за руку в перчатке Руди. – Рано.
В этот момент на расстоянии в десять метров от щита света появилась огромная пасть твари, чем-то напоминавшую ящерицу. Крупная плотная чешуя фиолетового оттенка, вертикальные зрачки и три ряда острых зубов.
Она сделала пару шагов к светящемуся белым барьеру, выходя под свет солнца, прошипела, высунув язык, и смазанной тенью ударила в защиту клириков.
ДИНЬ-ДИЛИНЬ!
Усилия нескольких клириков рухнули в один момент. Тварь влетела в строй паладинов и одним движением разорвала пару из них, превратив их в кровавые ошметки, после чего рванула к Ари и остальным клирикам.
– Ари! НЕТ! – рванула Нами к своему хозяину.
– Тваю мать… – выругался Руди, устремляясь вслед за девушкой. – Твою мать… твою мать!
Глава 20
– Ари! НЕТ!
Послушник оторвал взгляд от молитвенника. Время замедлилось, а взгляд парня остановился на двух вертикальных зрачках, несущихся на него.
Мгновение, и всё замирает.
Вдох.
Выдох.
– …Стой…
Тихий шепот парня и мощнейший выброс силы. Вспышка, которая волной распространяется во все стороны и…
Тишина.
Замерли паладины, замерла тварь из щелей, между которыми потекла фиолетовая сукровица.
Ари медленно оглянулся.
Все стояли на месте, включая клириков и паладинов. Вокруг даже ветра не было.
Солнце.
Степь.
Верблюжья колючка и мелкая трава.
– Ари?
В полной тишине раздался голос Нами.
Парень взглянул на неё и обнаружил ту в странном состоянии.
Из глаз, носа и ушей девушки текла черная тягучая жидкость. Сама она пошатывалась и едва стояла.
– Что с тобой? – тихо спросил парень, ощущая, как из носа что-то течет.
Капля крови сбежала из ноздри и опустилась на губы. В голове начало шуметь.
– Не знаю, – сглотнув, ответила девушка. – У вас… у тебя кровь.
За спиной парня огромная тварь начала истекать еще больше. Она уже полностью покрылась густой фиолетовой слизью. Тело твари начало трястись, и от неё шматками начали отваливаться куски плоти.
Ари вытер рукой крови и облизнул окровавленные губы.
– Я… я могу помочь? – спросила растерянно девушка.
– Помочь? – спросил парень и обернулся назад.
Огромная фиолетовая тварь всё ещё стояла в той же позе. На лапах и брюхе не осталось плоти, скрывавшей угольно-чёрный скелет. Под ней была огромная лужа из фиолетовой слизи и кусков плоти.
– Надо что-то сделать… – произнёс парень.
Шум в голове начал нарастать. Тварь дрожала всё сильнее.
– Может… – произнёс он и сделал шаг к твари.
Следующий шаг он сделать не смог. В глазах померкло, земля ушла из-под ног, и парень упал лицом вперед.
– Ари!
В следующий миг отмерли паладины, бросающиеся к твари. Клирики закончили молитвы, выпуская сквозь тварь лучи света. Монахи мчались вперед, Руди подскочил к Нами.
Всё ожило, загрохотало, только Ари так и остался лежать на земле лицом вперед.
Рабыня устремилась к своему хозяину, но через три шага словно подкошенная рухнула на землю, где замерла.
* * *
– Когда мне говорили, что вы нашли сильного одаренного, я понимал, что это очень большая помощь, – произнес Нерба, сидевший напротив Снека. – Но я себе и представить не мог, что настолько.
– Если не кривить душой, то я тоже, – вздохнул клирик.
– Сделать такое одним словом… я немного… – тут паладин смутился, умолк на пару секунд, но всё же произнёс: – Я напуган этой силой.
– Большая сила – это всегда… чудовищно, – кивнул Снек. – Но чудовища редко рождаются с жаждой убивать. Зачастую чудовищ создаем мы.
– Это ведь было «истинное слово»? – спросил паладин, задумчиво глядя в кружку, где исходил паром ароматный отвар.
– Я никогда не видел, чтобы кто-то применял «истинное слово», – хмурясь, произнес клирик. – Но… из того, что я читал… Да. Думаю, что это оно.
– Снек! – раздался голос Гоша, вышедшего из кельи. – Он очнулся.
Наставник поднялся, кивнул и отправился вслед за паладином. Войдя в келью, где лежал парень, он обнаружил серого юношу с темными кругами под глазами.
– Как себя чувствуешь? – спросил он, осматривая парня.
– Голова болит, – тихо ответил парень и оглядел помещение. – А где Нами?
– Рабыня? – нахмурился Гош. – Ей Руди занимается.
– Руди?
– Да. У него уже левая рука почернела и гнить начала, но ее он вроде как вытащил.
– Откуда?
– Когда ты ударил светом, то не очень-то и целился. Там, где ты произнес «стой», до сих пор так светом фонит, что верблюжья колючка побелела, – начал рассказывать клирик. – И по Нами тоже пришлось.
– В смысле? – нахмурился парень и попытался приподняться, после чего тут же застонал от головной боли и лёг обратно.
– Нами… В ней тьмы было много. Очень много. А свет с тьмой… Они, мягко говоря, не уживаются. Когда ты светом ударил, удар и по ней пришелся.
– Получается я…
– Да, – кивнул наставник. – Только теперь меня интересует совершенно другое. Откуда в ней источник тьмы, и как он связан с ошейником.
– Она одаренная?
– Вполне может быть. С ней мы будем разбираться, когда она придёт в себя. Пока беспокоиться не о чем. Руди смог её вытащить.
– Ему надо хотя бы одну нормальную исцеляющую молитву выучить, – буркнул Гош. – А то он просто силу заливает.
– Наши молитвы предназначены для света и ориентированы исключительно на эту силу. Сила жизни бесполезна с молитвами, – вздохнул клирик. – Ему бы магом стать, а не послушником нашим.
– Скажешь тоже, – хмыкнул Гош. – Нежить – маг… Ладно, черт с ним, с магической академией, но он же там сопрёт всё, что можно и нельзя.
– Потому пусть лучше нашим послушником остается, – кивнул Снек.
– А что с той тварью? – вклинился в разговор Ари.
– Ты почти добил ее. Мы могли по сути и не вмешиваться, но рисковать мы не стали. Быстро добили, – кивнул клирик. – Потеряли двух паладинов и еще троих монахов, но это малая кровь за уничтожение такой опасности.
– Нерба собирается зачистить еще пару точек, но они мелкие. Таких тварей, как на этой, там быть не должно.
Послушник сглотнул и прикрыл глаза.
– Ощущение, что голова сейчас лопнет.
– Так часто бывает, когда одаренные отдают все силы, – кивнул клирик и взглянул на Гоша. – Принеси отвар, который я приготовил.
Дождавшись, когда паладин выйдет, он произнёс:
– Ари, я хотел поговорить с тобой на счет твоей рабыни, – начал он. – Дело в том, что владение тьмой в церкви… Многие считают, что это недопустимо. Даже в форме рабства у нас могут возникнуть проблемы.
– О чем вы?
– О том, что… если мы прибудем в Альму с Нами, то к нам будут вопросы. Если мы прибудем с Нами в столицу нас, скорее всего, задержат, и будет расследование. Про бастион инквизиции Шер я вообще молчу. Там нас без разговоров сожгут. И хорошо, если сожгут просто Нами. Могут и тебя, и нас заодно.
Парень внимательно взглянул в глаза наставника и жестко произнес:
– Я её никому не отдам.
– Я понимаю, что она твоя собственность, но самым лучшим вариантом было бы от неё избавиться.
– Нет.
Снек вздохнул и кивнул.
– Я рад, что ты настолько упорный, но реальность будет диктовать свои условия. Может ты хотя бы рассмотришь вариант отпустить ее?
– С этим согласен. Надо снять с неё ошейник и сделать свободной, – кивнул парень.
– Но ты ведь понимаешь, что начни она делать зло ответственность за это будет на тебе? – уточнил Снек и тут же добавил: – И у меня четкая уверенность, что устранять её пошлют именно нас.
Парень молчал несколько секунд, выдерживая взгляд клирика, после чего уверенно кивнул.
– Хорошо, – вздохнул Снек и потёр лицо ладонями. – Я займусь ошейником, пока она без сознания.
Клирик поднялся, но тут парень задал вопрос:
– А если она захочет остаться с нами?
– Это будет очень опасно. Я бы сказал смертельно опасно.
– Даже если она станет вашей послушницей?
Тут опытный и видавший всякое наставник впал в ступор. Он несколько секунд молчал, после чего ответил:
– Я не уверен, что имею право принимать в послушники человека с тёмным даром. Это…
– А принимать в послушники нежить? – тут же ухватился за мысль Ари.
Снек раздумывал над ответом секунд десять, после чего вздохнул и постарался уйти от ответа:
– Пока рано об этом говорить. Для начала тебе надо поправиться, надо разобраться с её ошейником и выслушать ее мысли по этому поводу.
В комнату вошел Гош с горшком полным парящего отвара.
– Снек, что за дрянь ты туда напихал? – паладин поставил на стул рядом с кроватью горшок. – Оно воняет, как дохлая кошка.
– Отвары для одаренных одними травами никогда не обходятся, – проворчал Снек и осторожно налил в чашку содержимое и протянул ее послушнику. – Пей. И не морщись. Другого отвара от переутомления одаренного я не знаю.
* * *
– Где хозяин? – спросила Нами, как только Снек вошел в келью, которую для неё выделили.
– Не беспокойся, с ним всё хорошо, – ответил клирик, и пододвинув к себе грубый табурет, уселся на него. – Нам предстоит серьезный разговор.
Девушка подобралась и осторожно взглянула на собеседника. Её взгляд скользнул в угол, где завалившись на один бок, спал Руди. Рубаха на нём была расстегнута, рукава закатаны выше локтя. Одного взгляда на его руки было достаточно, чтобы понять – его плоть мертва. Она была тёмного фиолетового оттенка, местами виднелась расползающаяся кожа. На груди так же имелись темные пятна, похожие на синяки.
– Что с ним? – спросила рабыня.
– Он пытался вытащить тебя с того света, – пояснил Снек. – Ари ударил светом. Очень сильно. И тьма внутри тебя… на это довольно сильно прореагировала. Она попыталась сбежать.
– Вы о проклятье?
– Нет… в смысле да. Я о той тьме, что испускает твоё тело. Сначала я подумал, что это какое-то проклятье, но так и не обнаружил его следов. Затем я думал, что виноват фон от ошейника, но сейчас понимаю, что дело не в нём. Он скорее глушит твою силу, чем выделяет сам… Хотя в нем самом есть толика тёмной магии.
Нами прикоснулась рукой к артефакту на шее и, опустив взгляд вниз, осторожно спросила:
– Что теперь со мной будет?
– Это очень сложный вопрос, – задумчиво ответил Снек. – С одной стороны церковь всячески искореняет тьму и всех, кто использует её. Для этого у нее есть даже специальный орган – инквизиция. С другой стороны темные маги в королевстве есть и свободно работают. Да, с ограничениями, с запретными техниками, но… Мне чаще приходилось встречаться с обезумевшими пиромантами и живодрами-воздушниками, чем с темными магами. Если говорить про королевство, конечно…
Клирик глубоко вздохнул и взглянул в небольшое окошко, ведущее на улицу. В нем виднелся кусочек голубого неба и краешек белого облака.
– Возможно, это связано с тем, что тёмных элементарно меньше. Я бы даже сказал единицы, но… За ними зоркий глаз, и большинство их дел проверяется инквизицией. Но это маги. Те самые маги, что закончили академию и имеют право носить знак мага нашего королевства. А вот ты… Ты у нас простой человек. С тобой скорее всего никто церемониться не будет. А уж в нынешнем положении ты вещь. Собственность. И судьба твоя может оказаться совсем незавидной.
– И что мне тогда делать?
– Для начала надо бы разобраться с твоим ошейником, – вздохнул Снек. – Дальше… Дальше будет видно.
* * *
– Итак, – задумчиво пробормотал клирик, не спуская взгляда со старой книжицы, записи в которой были на странном языке, который выглядел, как необычные загогулины с точками. – По сути ничего сложного нет. Надо окропить кровью ключ. Твоей и Нами. Затем прислонить его к ошейнику, и назвав собственность по имени, произнести «Освобождаю».
– А на каком языке? – спросил Ари, стоявшей перед взволнованной девушкой.
– Тут не указано, но я думаю, смысл не в слове, а твоём понимании этого слова.
Парень взглянул на нож и не раздумывая сделал надрез на пальце, после чего вымазал в выступившей крови ключ. После этого он передал остро заточенный кривой кинжал девушке. Та приняла его и взглянула ему в глаза.
– Вы ведь меня не бросите? – неожиданно спросила она.
– Нет, – твёрдо ответил парень.
Нами взяла клинок и резанула палец. Капля, вторая и ключ полностью покрывается кровью рабыни. Послушник взял часть артефакта и прислонил его к ошейнику спереди. Взглянув в глаза девушки, он произнёс:
– Освобождаю!
Никаких фейерверков, никаких вспышек и никакой тьмы.
Стальная полоска, среди местных работорговцев считавшаяся настоящим произведением искусства, упала на пол двумя половинками.
– И всё? – спросил парень.
– Всё, – хмыкнул клирик. – А ты чего ожидал?
– Ну… я точно сам не знаю, – пожал плечами Ари. – Думал, произойдет хоть что-то.
– Хоть что-то произойдет, когда мы активируем немульский камень, чтобы рассмотреть тьму внутри твоей рабыни… уже не твоей рабыни, – поправился клирик. – Вставай вот сюда.
Снек указал на свободную стену в келье и достал голубой камень, обрамленный серебряной сложной оправой, на которой виднелись мелкие письмена.
Нами послушно встала в указанное место. Девушка трогала свою шею, непривычно потеряв ощущение от стальной полосы, которая всю её жизнь висела на ней.
Снек же поднёс артефакт к лицу и принялся что-то на него нашептывать. Молитва заняла несколько минут и в итоге шар начал светиться золотистым светом. Когда он закончил, то вытянул руку в сторону бывшей рабыни и четко произнёс:
– Именем Единого! Явись!
Вспышка яркого оранжевого света заполнила комнату, но тут же исчезла. Никаких следов в комнате не было.
– А где… – недоумевающе спросил Ари.
– Это был «негатив». Сейчас надо проявить следы на стене, – кивнул Снек, и взглянув на послушника, добавил: – Можешь забирать ее и подождать на улице.
– Я бы…
– Подождать на улице, – надавил клирик.
– Хорошо, – вздохнул парень и кивнул девушке.
Они вышли из кельи, оставив клирика одного. Тот убедившись, что они ушли, закрыл ладонями глаза и тихо прошептал:
– Вера, Единый…
Затем он вытянул руки ладонями вперед и закончил:
– Явись…
Легкая вспышка на его руках заставила проявиться след на стене.
Когда Снек открыл глаза, то обнаружил на ней четкий контур черного цвета девушки на каменной кладке.
– Чертовски много, – произнёс он и замер от замеченых следов между швами.
Из кладки медленно, неторопливо начала просачиваться темная субстанция. Сначала мелкими каплями, а затем всё сильнее и сильнее. Она собиралась и тоненькими струйками устремлялась вниз, оставляя на кладке черные полосы.
– Твою мать… – прошептал пораженно клирик. – Твою мать…
Стена постепенно покрывалась тьмой, за исключением одного участка. Это была тонкая полоска, которую тьма просто обтекала. Она проходила горизонтально от груди девушки до того места, где находился Ари.
– …твою мать…
* * *
– Будешь? – спросил парень, протянув Нами орехи с медом, насаженные на тонкую нитку.
Девушка пребывала в небольшом ступоре и не сразу ответила. Она пару секунд разглядывала лакомство, после чего взяла его в руки и снова на него уставилась.
– Всё ведь прошло хорошо, – усмехнулся парень. – Ты чего сама не своя?
– Я не знаю, каково это, – тихо ответила девушка, не сводя взгляда с лакомства. – Каково это быть свободной.
– Делать то, что хочешь. Поступать так, как считаешь нужным. Самой решать свою судьбу, – пожал плечами парень, словно это само собой разумеющееся.
– Я так не умею, – тихо ответила бывшая рабыня. – Ела, когда говорили. Спала там, где сказали. Делала то, что велели…
– Ну, не вся же работа тебе нравилась, так?
– Так.
– Тогда у тебя не было выбора, а сейчас есть. Если что-то не хочешь – не делай.
– Это… трудно.
– Да, – кивнул парень. – После стольких лет рабства это действительно трудно. Но я думаю, что ты справишься. Просто делай то, что тебе хочется делать. В разумных пределах, разумеется.
– Всё, что хочется, – прошептала девушка и взглянула на парня.
