Сергей Вишневский
Янтарный свет: Лишь тот…
– Да, – пожал плечами Ари. – только помни, что твоя воля заканчивается там, где начинается воля другого человека. Я о том, что если ты решишь влепить по голове какому-нибудь мерзавцу, то будь готова, что за это придётся отвечать. Однако ты можешь без зазрения совести влепить по щеке этому же мерзавцу, если он начнет к тебе приставать… Только перчатку не снимай, а то потом проблем не оберешься.
– Что будет дальше? – спросила Нами, не сводя взгляда с парня. – Ты меня не бросишь здесь одну?
– Не-а, – усмехнулся парень и засунул в рот орех. Облизнув пальцы, он добавил: – Если ты хочешь с нами – я буду только рад.
– Правда?
– Да. Я буду… очень рад, – отвел взгляд Ари. – Я не особо разбираюсь в церковных законах, но я точно знаю, что если кто-то просится в послушники, то Янтарный орден никогда не отказывает. Он принимает всех.
– Даже такую, как я?
– Ну, если у нас в отряде есть нежить, то бывшую рабыню точно примут, – усмехнулся парень.
– Нежить… – хмурясь, повторила девушка.
– Да, Руди на самом деле мертвец. Ему гнить не позволяет дар жизни. Ты не знала? – парень встал с порога дома с заколоченными досками и потянулся. – Думаю проблем не будет.
– Ари, – поднялась на нога Нами. – Я еще плохо понимаю, что мне делать и как себя вести, но кажется, я поняла одну вещь, которую хочу.
– М-м-м? И что же?
Парень повернулся к девушке, и та молча подошла и медленно, словно боясь спугнуть птицу, поцеловала парня в губы. После этого она тут же сделала шаг назад, опустила взгляд вниз и тихо произнесла:
– Прости, Ари. Я не хотела…
Парень покраснев, вытер губы и смущенно оглянулся.
– Вернее хотела, но не хотела, чтобы ты… – бывшая рабыня умолкла, покраснела еще больше и вжала голову в плечи. – Прости меня, пожалуйста.
Послушник растерянно оглядел девушку, затем потёр лоб и кивнул в сторону храма.
– Пойдем. Снек, наверное, уже справился.
Ари подошел к девушке и взял её за руку, после чего потянул за собой. Нами шла словно на деревянных ходулях. ноги отказывались слушаться, в груди колотилось сердце, в животе от страха все словно сжалось, а рука ощущала тепло его ладони.
Рабыня, пусть уже не по статусу, а по уму сделала первый самостоятельный свой выбор в жизни.
Солнце было уже достаточно низко, но небо всё ещё было светлым и голубым. По нему неторопливо текли белые барашки облаков.
Парочка подростков быстрым шагом шли к церкви, где спал пьяный еще со вчерашнего дня Гош, где ошалело смотрел на результаты на стене Снек и понятия не имел, что теперь делать.
Единственным, кто отсутствовал в церкви, был Руди. Воришка, как только смог встать, занялся тем, что любил больше всего в этой жизни.
* * *
Руди открыл мешочек и сморщился.
– Одна медь? – возмущенно произнёс он, глядя в кошелек. – Он что за даром пропдает?
Воришка сморщился и высыпал монеты себе на ладонь. Быстро прикинув их количество, он вздохнул.
– Нет, ну это надо же…
Руди стащил перчатки и взглянул на руки. Кожа на них заметно стала лучше. Язвы исчезли, как и висящие лохмотьями куски кожи. Единственным, что напоминало о лечении рабыни, была синюшность от покрывающих тело мелких темных сосудов.
– Работенка идёт мне на пользу, – улыбнулся он, и размяв руку, ссыпал монеты в кошелек.
Взглянув на небо и прикинув время, парень поднялся, и почесав кудрявую шевелюру, взвесил в руке кошель.
– Ну… думаю, еще разок успею, – решительно заявил он и направился прочь из проулка, вынырнув на изрядно опустевший рынок.
– Дядь, я всё видел, – произнёс детский голосок. – Дядь, дай монету, а не то страже расскажу!
Руди обернулся и обнаружил ребенка ростом ему по пояс.
– О! – тут же улыбнулся воришка. – Ты-то мне и нужен! Хочешь фиников заработать?
– Я воровать не буду, – тут же набычился ребенок с чёрными лохматыми волосами.
– И не надо, – улыбнулся Руди. – Мы вернем монеты хозяину! А он тебе насыплет от души товара. Он торговал финиками.
Парень недоверчиво оглядел потенциального работодателя и осторожно спросил:
– Не врешь?
– Не-а, – мотнул головой воришка.
– Хочу.
– Тогда слушай…
Через несколько минут к торговцу сушеными финиками, уже складывающему лоток на небольшую двухколесную тележку, подошёл Руди в рясе послушника.
– Уважаемый, – произнес он, улыбаясь до ушей.
– Пять медяков малая корзина, – не задумываясь ответил тот.
– Нет, мы не за покупками. У нас к вам дело, – ответил Руди.
Торговец оторвался от товара и внимательно взглянул на собеседника, рядом с которым стоял мальчишка.
– Слушаю.
– Дело в том, что этот малец стал свидетелем того, как один… один человек срезал ваш кошелек, – произнёс Руди и с довольной миной принялся наблюдать, как торговец перепуганно принялся ощупывать пояс и не найдя кошелька огромными глазами уставился на него. – Но вор оказался никудышным и обронил краденое вон в том переулке. Он побоялся возвращать деньги напрямую, боясь, что вы обвините его в воровстве, поэтому спросил у меня совета. Я решил, что двоим вы точно поверите.
Торговец взглянул на мальца, который зыркнул на послушника и протянул ему кошелек.
– Не знаю, сколько там было, но себе мы ничего не брали, – кивнул воришка, наблюдая, как тот спешно пересчитывает монеты.
Мужчина убрал кошелек за пазуху и затем взглянул на товар и набрал из большой корзины двумя руками горсть фиников. Он протянул ее мальцу и произнёс:
– Слава предкам, остались еще честные люди… Подставляй рубаху.
Парень вытянул край рубахи, куда ему высыпали финики, добавив тут же еще пару горстей.
– Спасибо! – тут же засиял ребенок.
– За посредничество, – усмехнулся Руди, взяв три финика и кивнул торговцу. – Я рад, что в этом городе остались благодарные торговцы.
Мальчишка убежал с финиками в рубахе, сверкая пятками. Руди же с довольной миной отправился в сторону местной церкви. По пути на пустующей улице он приподнял край перчатки и обнаружил, что линия отделявшая мертвую плоть от живой еще сильнее сдвинулась.
– Отличный день, – произнёс он, растянув довольную улыбку до ушей. – Просто замечательный!
Ему навстречу выбежала пятеро детей. Девчонка бежала с яркой лентой, а за ней гнались четверка детей чуть постарше.
– Стой! Зита! – крикнули парни, отчего девочка еще сильнее прибавила ходу и промчалась мимо Руди.
Мальчишки оказались не столь расторопные, и один из них умудрился влететь в воришку. Несмотря на то, что он рухнул на землю, парень тут же поднялся, буркнул «извините» и умчался дальше.
– Молодёжь, – покачал головой Руди, прекрасно заметив, куда ложил руки неизвестный подросток. – Учиться и учиться.
Сам он слегка дернул рукавом, откуда ему на ладонь выпал небольшой нож, две монеты и клык размером с палец. Открутив пробку, он обнаружил внутри табак. Нож же оказался небольшим, тонким и очень острым.
– М-м-м-м… Таким только кошельки и резать, – хмыкнул Руди с улыбкой. – Но если рук и головы нет, то даже такой не поможет…
Руди убрал все в потайной карман и с довольной миной продолжил путь, заложив руки за спину.
– Нет, сегодня просто замечательный день! Просто изумительный!
Глава 21
– И что это значит? – потирая гудящую голову, спросил Гош.
– Это значит, что её сила… мягко говоря, за пределами понимания.
– Снек, давай попроще, – вздохнул паладин и поднёс к губам кувшин с прохладным кисломолочным напитком. – У меня от местной сивухи голова раскалывается.
Гош припал к кувшину и сделал несколько глубоких, шумных глотков.
– Эта рабыня… Бывшая рабыня… Её сила настолько сильна, что… Я даже не знаю, с кем её сравнить.
– «Темный принц» Шеджи? – вытерев рот, спросил паладин.
– Шеджи был очень умным парнем и много лет водил за нос всю инквизицию и церковь, – покачал головой клирик. – Да, сильный, да, умный, но если смотреть на голую мощь, то в подмётки Нами не годится.
– «Темная мать» Узак?
– Я не в курсе, какой силой она располагала, но думаю, да. Ближайшее сравнение будет с ней, – кивнул напарник.
– М-м-м-м, – поджал губы Гош и заглянул в кувшин. – Не хотелось бы, чтобы она повторила «Проклятье трех месяцев ночи».
– Согласен, – кивнул Снек. – И многие так же не захотят этого.
– А самый простой способ этого избежать – убить, – задумчиво почесал подбородок Гош.
– И я не знаю, как этому противостоять, – опустил плечи клирик. – Помимо всяких фанатиков из инквизиции, есть еще и знать королевства. Все прекрасно помнят, сколько людей положили на штурме её цитадели. И повторения никто не хочет.
– Что-то придумал?
– С чего ты взял?
– С того, что ты бы не начинал этот разговор, если бы не придумал план, – пожал плечами Гош.
– Нам… нам надо от неё избавиться.
– Хочешь сам её… того?
– Ты сдурел?!! Нет конечно!.. Но если она не будет связывать судьбу с нами, то… у неё хотя бы будет шанс выжить. С нами… этот шанс ничтожен.
Паладин задумчиво взглянул в глаза напарнику и спросил:
– А если нет? Если она увяжется за нами?
– Это будет тяжело. Очень тяжело, – вздохнул напарник. – Я не особо представляю, как мы будем отвечать на совете, если до него дойдет.
– Цэк будет в ярости, – кивнул Гош.
– Цэк дальше какой-нибудь глухомани не пошлет, – усмехнулся клирик. – А вот то, что с нами таскается невероятно сильный тёмный, вряд ли пройдет мимо совета в Синоде.
– Думаешь, её убьют?
– В лучшем случае – да, – кивнул клирик. – В худшем – запечатают в каком-нибудь подземелье.
– Испугаются убивать, – кивнул паладин. – Получить предсмертное проклятье от такой не захочет никто.
– Вот и я про то же…
Гош припал к кувшину и сделал несколько глотков. Допив до конца странный солено-кислый напиток, он поставил кувшин в сторону и, вздохнув, начал говорить:
– Помнишь, как мы Лихого Джо ловили у Гефорста?
– Когда тебя чуть было на проклятую стрелу не взяли?
– Ага, – кивнул воин света. – Я тогда даже не понял, как среагировал. А помнишь Тутси «Ядовитый поцелуй»?
– Помню, – вздохнул клирик. – Шикарные сиськи!
– Я сейчас не хочу знать, что ты с ней делал, но ты первый, кто с ней переспал и не траванулся.
– Ты просто не искушен в этом деле, – по-доброму улыбнулся клирик и добавил: – Помимо естественного отверстия, присунуть можно и в…
– Я не хочу знать подробностей, – тут же поднял руку паладин. – Я не к этому вспоминал.
– А к чему?
– Каньон Щуки, Собачье логово, земли ковена, Катар, – принялся перечислять Гош самые опасные их задания. – Я могу долго еще вспоминать, но… Давай не будем врать друг другу. Нам очень часто везло.
– Слишком часто, – опустив взгляд на столешницу, кивнул Снек.
– Знаешь, я… я перестал верить в удачу, – задумчиво произнёс паладин. – Я уже не верю в судьбу. Я все чаще ощущаю Его взгляд. Мне не хочется об этом думать и пытаться стать лучше, но… я ощущаю, что Он за нами присматривает.
Снек поднял взгляд на друга и уставился в его красные глаза.
– Не смотри, что я с похмелья, – покачал он головой. – Я все больше думаю, зачем Ему мы? Для чего Он нас постоянно бережет? Он ведь бережет?
– Бережет, – кивнул клирик.
– А это значит, что у нас с тобой предназначение. Настоящее. В это я верю.
Паладин поднялся и, встряхнув головой, уставился на друга с улыбкой.
– А если у нас с тобой предназначение, то значит, всё вокруг нас так, как должно быть.
– Делай то, что должен, и будь что будет, – с улыбкой произнес Снек.
– Золотые слова. Если Нами захочет с нами, то я буду рад её видеть. Если нет, то нет. Если Ари уйдет за ней… – Гош развёл руками. – Выбор должен остаться за ними. Кстати, а где они?
– Еще не выходили из кельи.
– Это ни в какие ворота не лезет, – фыркнул Гош. – И вообще! Мы уже больше недели не тренировались!
Гош направился в коридор, ведущий к кельям. Снек же тоже поднялся из-за стола и последовал за своим напарником, ворча под нос:
– Да и учебу мы что-то забросили… Так он ни одной молитвы толковой не выучит…
Он дошел ко паладина, который заглянул в келью послушника и остановился, когда тот молча прикрыл дверь и уставился на него.
– Что?
– Помнишь, ты говорил, что там был след от их связи даже после того, как сняли ошейник?
– Да, а причем тут это?
– Сейчас они… немного заняты укреплением.
– Чего?
– Этой связи.
Снек хмуро взглянул на друга, оттеснил его плечом и аккуратно заглянул в комнату.
Там на кровати лежал Ари, а на нем, словно наездница, сидела обнаженная Нами, при этом медленно, но ритмично двигая тазом.
Снек тут же отпрянул и задумчиво уставился на Гоша.
– Я именно это имел в виду, – тихо хохотнул Гош.
– Ты видел её грудь? – остекленелым взглядом произнёс клирик. – Видел? Это же совершенство!
– Ага, только коснись ее и скопытишься, ты ведь помнишь?
– Да, но… – встряхнул головой наставник и прошептал: – Но какие формы!
Он еще раз приоткрыл дверь и заглянул внутрь, но из кельи его вытащил за шкирку Гош.
– Формы отличные, согласен, только формы это не твои. И если не хочешь раньше времени скопытиться – не трогай эти формы!
– Подтянутые, крупные, соски слегка задраны вверх и… – продолжал бормотать себе под нос клирик.
Паладин же обнял за плечи друга и с улыбкой потащил его по коридору.
– Да, так бывает, что самое прекрасное на свете обычно принадлежит другому, – начал он рассуждать, утягивая в общий зал Снека. – Но я тебе так скажу – пока ты не попробовал это самое прекрасное, оно остается совершенным. Стоит прикоснуться к нему, вкусить и… волшебство развеется…
– А талия? Ты видел? – спрашивал клирик, продолжая бормотать, словно в бреду. – А ягодицы? Идеальные полусферы, не уступающие спелому персику…
– Поверь, я знаю, о чем говорю, – так же не обращал внимания на бормотание зачарованного клирика Гош. – Я всегда считал Розовое Гемру идеальным вином. Я столько слышал о нем и даже доводилось видеть этот эликсир, но стоило удаче мне улыбнуться – я вкусил его. Тот самый божественный эликсир, о котором я так мечтал оказался хорош. Вкус, запах, цвет, но… Ты представляешь, в полуразваленном хуторе, у перевала, что был перед Щукой, безымянное местное вино оказалось лучше. Чтоб чертям кочергу в зад запихнули, если это был не так… Это было чудесное вино.
– И как двигается, а? Видел?
– И вроде бы, ничего страшного не случилось, Снек, да? Но мечту, свой идеал, я свою потерял. Черт бы побрал это Розовое Гемру, прости Единый…
* * *
– А почему я готовлю? – возмущенно произнёс Руди, оглядев остальных членов отряда. – Я между прочим закупал провизию, я нашёл лошадь для Нами, я на неё сбрую добыл. Можно хотя бы как-то учитывать мои труды на поприще материального содержания нашего отряда?
– Руди, ты должен быть честным… прежде всего с собой, – умиротворенно начал Гош, достав из снаряженной на вьючной лошади сумки пару учебных клинков.
– Что ты имеешь в виду? – недовольно спросил Руди, сложив руки на груди.
– То, что ты это всё спиздл! – расхохотался паладин.
– Между прочим продукты я купил, – тут же возразил послушник.
– Да, на деньги, которые украл, – хмыкнул Снек, который достал небольшой псалтирь и направился к Нами.
– Да, но сути дела это не меняет, – не успокаивался Руди.
– Лучше бы ты лошадь купил.
– Это почему?
– За воровство еды на рынке у местных отрубают руки, а вот за лошадь рвут пополам.
– В смысле рвут пополам? – нахмурился воришка.
– Привязывают за ноги к одной тройке лошадей, за ноги к другой и как следует дают им по заднице, – ответил Гош, вручая учебный клинок Ари. – Человека от такого рвёт на части. Задница улетает с одной тройкой, а грудь с другой. Кишки обычно остаются на месте.
Руди сглотнул, но не успел открыть рта. Его прервал строгий голос Снека.
– Руди. Еда на тебе.
Парень недовольно почесал кудрявую шевелюру, но не стал спорить и полез в сумки на его лошади, доставая оттуда крупу и вяленое мясо.
– Итак, – с улыбкой произнёс паладин, глядя на послушника. – Начнём с разминки, а дальше попробуешь меня достать.
– Тебя? Да ты меня одним ударом угробишь, – недовольно проворчал Ари.
– Не волнуйся, я буду нежным, – хохотнул Гош и с ухмылкой добавил: – Как Нами, только с яйцами…
Парень покраснел, а паладин рассмеялся в полный голос.
Снек тем временем подошел к бывшей рабыне и кивнул в сторону.
– Пойдем, отойдем немного, чтобы не мешать.
Отойдя на несколько десятков метров, Снек обернулся к девушке и спросил:
– Нами, я понимаю, что тебе некуда идти, но нам нужно решить вопрос по поводу твоего статуса.
– Что с ним не так?
– Понимаешь, сейчас ты свободный человек и… и на этом, пожалуй, всё. Чтобы путешествовать с нами, получать от нас помощь и быть полноценным членом отряда, тебе надо стать нашей послушницей.
– Что мне для этого надо сделать?
– Процедура простая, но для начала я тебе должен кое-что рассказать. Ты ведь не можешь согласиться на то, о чем даже не подозреваешь, так?
Девушка неуверенно пожала плечами.
– Дело в том, что мы… Я и Гош. Мы не простые церковники. Мы принадлежим к ордену. Он называется «Янтарный орден». И по сути мы самое боеспособное в церкви. Да, есть другие, не менее мощные службы, вроде той же инквизиции, но… Они берут численностью и организацией, а мы… навыками, умением и силой. Понимаешь, о чем я?
– Да.
– Хорошо. Дело в том, что большинство наших миссий заключаются в том, что нам необходимо уничтожить… зло. В любой его форме. Это может быть обезумевший маг, может быть какая-то стихийно образовавшаяся тварь, а может быть и тёмный маг. Недавно нас отправили в пограничье. Там орудовал тёмный ковен, – Снек внимательно смотрел за эмоциями девушки, но пока, кроме легкой растерянности и волнения, ничего не заметил. – Нам пришлось там серьёзно потрудиться, чтобы хоть как-то выправить ситуацию. Мы перебили много тёмных магов.
– Ну же! Не будь сопляком! – донесся крик Гоша. – Нами ударит лучше! Соберись, тряпка!
– Ты можешь нормально показать или так и будешь пахать землю этой железкой?
– Мда, – хмыкнул Снек. – Так о чем это я? А… Быть послушником в ордене… мягко говоря, опасно. Я бы сказал: смертельно опасно.
– Но я буду с Ари?
– Вы оба наши послушники, поэтому вы всегда будете с нами, – кивнул Снек.
– Тогда мне больше ничего не надо.
Снек почесал голову и произнёс:
– Понимаешь, к послушникам у нас нет особых претензий. На грехи послушников у нас смотрят сквозь пальцы… Ну, разумеется, если они ни в какие ворота не лезут, то тут будут проблемы. Из послушников можно запросто вылететь. Понимаешь, о чем я?
– Понимаю.
– И одно из самых важных моментов, это то, что послушник не может быть связан узами брака. Детей он тоже не может иметь. Разумеется, если они не появились до того, как послушник получил свой статус.
Девушка умолкла на несколько секунд. После обдумывания слов она спросила:
– Но я ведь буду с Ари?
– Да, но… Да, – Снек вздохнул и задумчиво осмотрел девушку. – Тебя только это волнует?
– Да.
– Хорошо, – кивнул клирик и спросил официальным тоном. – Ты хочешь стать послушницей, дева без рода по имени Нами?
– Да, – кивнул она.
Снек открыл псалтирь и принялся читать оттуда длинную заповедь, которую он обязан был прочитать и первому послушнику, но откровенно на это забил.
У костра же в это время разворачивался очередной спор. Ари материл и убегал от Гоша. Тот носился за ним, махая учебным мечом с такой силой, что на земле оставались рытвины, а за всем этим с довольной миной наблюдал Руди, неторопливо помешивая кашу. Лошади были стреножены, по окрестностям разносился аромат каши и дыма. Голубое небо было покрыто длинными полосками подкрашенных красным цветом облаков. Солнце стремилось к закату.
В это время Снек поднёс светящийся палец ко лбу девушки, поколебался, но все же не стал его касаться.
– Теперь ты послушница.
– И что теперь надо делать?
– Слушаться нас, – пожал плечами клирик. – И помогать по мере своих сил.
Девушка кивнула.
– А теперь я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня, – произнёс он, и взвесив псалтирь, оглядел девушку с ног до головы. Взгляд свой он остановил на груди.
– Что именно? – осторожно спросила та после нескольких секунд гипноза бюста девушки.
– А? – тут же встрепенулся Снек. – Не то, что ты подумала, но кое-что экстраординарное для любого церковника. Ты попробуешь прочесть молитву.
– А что значит… экстра…
– Это значит, что я не никогда в своей жизни не слышал, чтобы кто-то с сильным даром тьмы читал молитвы, – пояснил клирик.
– Почему?
– Потому что темные… даже те, кто есть в королевстве, всегда пользовались… Другими методами.
Снек открыл молитву благословения в псалтире и протянул её девушке.
– Просто прочитать? – уточнила она.
– Просто прочитай, – кивнул наставник, и оглянувшись назад, добавил: – Но на всякий случай лучше отойти подальше. Например, к тому кусту колючке.
Нами кивнула и отошла в указанное место. После этого она взглянула в книгу и принялась читать.
– Единый, мощью волей Твоей и силой, прошу…
В следующий момент внезапно наступила тьма.
Полная.
Не было солнца, не было костра, не было вообще ничего. Всё вокруг заполнила силы тьмы, не пропуская даже лучика света.
– СНЭ-Э-Э-ЭК! – раздался крик Гоша. – ЧТО ПРОИСХОДИТ?!!!
– Нами! Слышишь меня? Прекрати немедленно! – тут же перепуганно заорал клирик.
Секунда, вторая и тьма быстро, словно испугавшись чего-то, стягивается к девушке.
Солнце на месте.
Куст колючки на месте, пусть и покрыт липкой черной субстанцией.
Костёр на месте.
Даже остановившийся паладин, покрытый черной слизью, тоже на месте.
Руди замер с недонесенной до рта ложкой, пробуя кашу.
Ари стоял с широко раскрытыми глазами и был единственным, кого обошла черная густая тьма.
– Знаешь, – вытер последствия эксперимента с лица Снек и обратился к подошедшей девушке. – Больше мы так делать не будем.
– Ч… что-то пошло не так?
– Никто не знает, как должно было произойти, – ответил наставник. – Поэтому можно сказать, что всё пошло так, как нужно.
Девушка сглотнула, и отдав псалтирь, последовала за клириком, отправившемся к лагерю. Дойдя до него, Снек взглянул на напарника, недовольно сверлящего его взглядом.
– Гош, из плохих новостей – эта дрянь достаточно вонючая, а ближайший водоем, чтобы отмыться, будет завтра вечером… если мы поторопимся, конечно.
– А хорошие новости есть? – недовольно поинтересовался паладин.
– Из хорошего – кажется, я знаю, как Узак «Темная мать» смогла навести тьму на целое королевство.
– Знаете, – вмешался в разговор Руди. – Я, конечно, рад вашим новым открытиям…
Он засунул ложку, оттертую от тьмы внутренней стороной одежды, в котел и попытался снять первый слой. Вопреки его ожиданиям вся каша оказалась чёрного цвета.
– …Но второй раз готовьте сами!
* * *
Ари лежал лицом к Нами и рассматривал её черты лица.
Они лежали на толстом одеяле, подложив под голову сумки. Укрывались они вторым толстым одеялом из шерсти.
За спиной потрескивали угли костра, раздавался заливистый и даже чем-то напоминающий какую-то мелодию храп Гоша.
Над головой двух юных влюбленных подростков сияли звезды, среди которых величаво, словно королева, взирающая на своих подданных, висела луна.
– Ты ведь делал это с другими? – едва слышно спросила Нами, глядя в глаза парню.
– Ну…. был один раз.
– И как она себя вела? Что она делала, когда не… спала с тобой?
– Если честно, я не знаю, – признался парень. – Мой первый раз был… за деньги.
Девушка умолкла на несколько секунд, после чего тихо ответила:
– Жаль.
– Почему?
– Мне кажется… Мне кажется, что я не знаю, что делать, когда мы не спим вместе.
– А у меня сложилось впечатление, что ты… не в первый раз этим занималась.
– Первый. Ты не видел кровь?
– Видел, но… Ощущение, что ты знала, что делать.
Нами слегка покраснела и тоже призналась:
– Я несколько раз подглядывала, когда мой бывший хозяин звал к себе наложниц… Они многое рассказывали и хвастались между собой, когда мы оставались наедине, – девушка нахмурила брови, и помолчав несколько секунд, добавила: – Один из моих хозяев… тот, что заставлял меня резать собственное тело, несколько раз заставлял меня смотреть, как пользует наложницу, и трогать себя там.
– Как его звали? – нахмурился Ари, пытаясь вспомнить рассказы девушки.
– Не хочу произносить его имя, – ответила девушка, помрачнев. – Даже вспоминать о нем не хочу.
– Слушай, я тут подумал, – тут же попытался сменить тему Ари. – Мы ведь свободные люди, так?
– Послушники, – поправила его Нами.
– Да. Мы послушники и по сути… По сути, нам ведь никто не указ, как себя вести. Мы не рабы и можем делать так, как захотим.
– В разумных пределах.
– Да, но… Ты говорила о том, что не знаешь, как себя вести, когда мы не занимаемся… Этим. Так вот, может, стоит вести себя так, как ты хочешь?
– Как хочу… – задумчиво прошептала девушка.
– Ну, да. Если это никому не мешает, то почему бы… не делать так, как хочешь, а не как надо или принято? У меня в деревне, если парню нравилась девушка, то он приносил ей подарок, но не любой, а особенный. Это было что-то, вроде признания в любви.
– Что за подарок?
– Утренник. Это такой кусок ткани. Полотенце, которым по утра после омывания вытирали лицо. Парень приносил его девушке, которая ему понравилась, и просил его подшить. Если девушке тоже нравился парень, то она подшивала его и делала на нем вышивку нитями. Если не нравилась, то возвращала просто подшитое полотенце.
– Странный обычай.
– Странный? Не-е-е-е-т. Я слышал, что в соседней деревне Колежичах парень приходил с мукой и яйцами и просил девушку приготовить ему хлеба. В зависимости от формы и наличия начинки был ответ. А в деревне Клешк вообще просто приходили в гости и знакомились с родителями. Девушка подавала знак, что ей не нравится парень, и ему приносили арбуз.
– Арбуз?
– Большая такая штука. Внутри красный, а снаружи зеленый. Он очень сладкий, но от него в туалет по нужде малой бегать приходится.
– Странное согласие, – нахмурилась девушка.
– Это не согласие. Арбузом у них кормят, когда дают отказ. Поешь его и беги до ветра, бегом из дома.
– Глупость какая-то, – буркнула Нами.
– А у вас? Как у вас определяют: нравится девушке избранник или нет?
– Я не сильно разбираюсь, но… насколько я знаю – никак. Девушка не решает по поводу жениха ничего. За неё решают родители.
– А если избранник в бородавках, толстый и старый?
Нами пожала плечами.
– Вот поэтому я и предлагаю, вести и делать так, как хочется тебе или мне, а не эти все… – парень запнулся, пытаясь вспомнить слово. – Предрассудки… вот.
Девушка задумчиво молчала несколько секунд, после чего грустно произнесла:
– Наложницы определяли нравятся они хозяину или нет по тому, как часто он их зовет ночью к себе.
– Кого чаще звали, тот и старший?
– Нет. Старшая наложница всегда была одна. Её все слушали, но решал только хозяин. Он говорил старшей, кто к нему пойдет.
– А чем вообще хвастались наложницы?
– Как быстро хозяин справит нужду, – задумалась Нами. – Ещё некоторых он пользовал дважды и даже оставлял на ночь в своей постели. Ещё часто хозяин звал кого-нибудь только для того, чтобы та приняла его в… необычное место.
– В смысле?
– Это когда хозяин входит в… – тут девушка смутилась и указала пальцем на губы.
– В смысле его? Туда? – нахмурился парень, и прокрутив в голове первый опыт, мотнул головой. – А зачем? Там же зубы.
– Не знаю, – пожала плечами девушка. – Я такое один раз видела. Наложницы говорили, что хозяин такое любит. А старшая учила это делать правильно новеньких.
– И тебя?
– Нет. Меня такому не учили, – покачала головой девушка. – Сармат меня… Он никогда ничего от меня не требовал и всегда был добр.
– Снек мне говорил, что тут… всё немного по-другому. Он называл это «южные нравы», но… Не знаю. Мне кажется, совать свое хозяйство в рот другому человеку… Странным.
Девушка пожала плечами, а затем задумчиво уставилась на парня.
– Что? – спросил парень, не выдержав паузы, во время которой Нами продолжала на него пялиться.
– Ты ведь сказал, что мы можем делать то, что хочется, так?
– Да, – кивнул Ари, но тут же нахмурился. – Ты что задумала?
– Попробовать… южные нравы, – ответила она и приподнялась.
Взгляд скользнул по Руди, Гошу и Снеку, мирно спящим у костра.
– Я не совсем это имел в виду, – удивился парень, но девушка уже нырнула с головой под одеяло. – Я имел в виду, что…
Тут парень замолчал и замер с открытым ртом. Секунда, вторая и его брови полезли вверх.
