полная версия

Сергей Вишневский
Янтарный свет: Лишь тот…

Клинок вонзился в тень.

Паладин окутался легким, едва заметным свечением.

– ХА!

Первый монах, подбежавший к тени, размашистым ударом нанёс удар в спину тени, но клинок просто увяз, словно в глине, не принеся существенного ущерба.

За ним еще один монах и еще.

Церковные воины пытались сделать хоть что-то, но твари все было нипочем. Она с остервенением продолжала бить по паладину, словно обезумевшая от боли и ненависти.

Внезапно с неба в тварь ударил луч света. С низким гулом от самих облаков он пронзил тварь и скрылся в почве. Тварь замерла, а всех воинов отбросило на несколько метров.

Луч не исчез, он медленно расширялся, пока полностью не поглотил тварь. Он продержался почти двадцать секунд, после чего исчез, оставив после себя полную тишину.

– … и свет мой чист, как и помыслы мои, – раздался голос Снека.

Он стоял у дома темного мага, спиной ко входу на коленях, с ликом Единого в руках.

– Снек, скотина, – прохрипел Гош, с трудом приподнявшись с земли.

Его броня была заляпана кровью, кольчуга, видневшаяся в сочлинениях, порвана, на лице несколько глубоких рассечений. Между краями раны на брови, из которой кровь заливала глаз и щеку, виднелась белая кость.

– Ты не мог пораньше? – проворчал паладин.

Снек поднялся и покачал головой.

Кр-р-р-ра-а-ак…

Скрип раздался из-за спины клирика.

Тот обернулся и уставился на вышедшего.

Это был старый, слегка сгорбленный старичок. На лысой голове виднелись черные татуировки, челюсть была неестественно свернута набок, глаза затянуты серой пеленой. На нем была простенькая серая мантия, а в руках он держал костяной посох, на вершине которого располагался маленький, с кулак, черепок ребенка с зелеными огнями в глазницах.

Глаза Снека округлились.

– ЛИ-И-И-ИЧ! – во все горло заорал клирик.

Глава 8

Ари оглядел разложенные камни со священными письменами вокруг себя и вздохнул. Его взгляд опустился на стальной прут.

– И как вот это почувствовать? – раздраженно произнес он и со злостью швырнул прут, переполненный светом, далеко в кусты.

Парень недовольно насупился и уселся прямо на землю.

Приём так и не выходил, что его уже начало откровенно бесить. При этом нервозность от того, что его оставили в стороне, в полном неведении, в центре странного ритуала, только подливала масла в огонь.

Парень просидел минут двадцать и от скуки встал и вытащил свой клинок. Припомнив последнюю попытку вбить толк от Гоша, он вытянул руку с клинком вперед.

– Продолжение руки… – пробормотал он, удерживая клинок.

В такой стойке он продержался около двух минут, с шипением опустив руку.

– Я бы посмотрел, как этот дуболом задницу этим продолжением чешет, – пробубнил себе он под нос.

Помучавшись так же еще несколько раз, он все же оставил эту затею и снова уселся на землю.

– Что за дурацкая идея оставлять меня тут одного? – начал ворчать он вслух. – А вдруг нежить какая выскочит или тварь темная?

– Ш-шшто знач-ш-ш-шит ес-с-с-сли? – раздался странный голос за спиной.

Ари повернулся и уставился на сгорбленного старичка в черной мантии. Торчащие скулы, длинный, горбатый нос, впалые щеки и сухие, с торчащими венами руки.

Парень тут же схватил псалтирь и открыл его на закладке.

– Пресвятая дева, мать и благодатная родительница… – начал тараторить он молитву. Руны начали набирать силу, и расставленные камни через две строчки вспыхнули ярким белоснежным светом.

– Пустое, – криво усмехнулся незнакомец и вскинул руку.

– ЛИ-И-ИИИЧ! – донесся до Ари отдаленный голос Снека.

Парень на секунду дернулся, сбился с речитатива, но так и не свёл взгляда с противника. Тот медленно с легкой улыбкой, словно смакуя момент, сжал кулак.

КРЯГ!

Камни, все до единого, в один момент распались на куски, а из теней вынырнули клубки, которые начали карусель вокруг Ари, на лету превращаясь в подобие людей в рваных плащах.

– …Да прибудет с нами твоя благодать, да не прогнет нашу волю тёмная сила, – продолжал тараторить Ари.

Парнишка, оказавшийся один на один с противником, просто не понимал, что ему еще делать, и делал то, что мог – молился. Ни одной атакующей молитвы он не знал, как не знал и то, как бороться с этим.

– Твердолобость церковников иногда просто поражает, – едва заметно приподняв одну бровь, произнес тёмный и оттопырил указательный палец в сторону парня. – Взять!

Тени метнулись к послушнику, но в тот момент, когда до него оставалось всего несколько сантиметров, каждая из них получила по заряду светом. Причем такому, что больше половины теней тут же растворились в воздухе.

На лице почти высохшего старика дрогнула вторая бровь, после чего поползла вверх.

– Хороший день, – произнес он. – Удивить меня дважды за день… не припомню, когда такое было…

Ари же умолк и стоял с широко открытыми глазами. Он смотрел на тёмного, но вместо продолжения молитвы тихо произнес:

– Это оно…

– М-м-м-м?

– Это то самое, – сглотнул Ари.

Темный слегка наклонил голову на бок и произнес:

– Рад, что перед смертью ты узнал что-то новое, – кивнул он. – Познавать что-то новое… Это самое лучшее удовольствие.

Миг, и из-за спины темного выскочило сразу пять черных лент, которые устремились к парню.

Ари не придумал ничего лучше, чем рухнуть на землю с криком:

– Спаси Единый!

Три ленты промахнулись, но две устремились к юноше.

ХЛОП!

В сторону темного мага от вскинутой руки парня ударил поток яркого белоснежного света. Он смел обе ленты и ударил в темный купол, который тут же возник вокруг мага.

Клубы сизого дыма в стороны, ошметки тьмы, но щит Ари так и не пробил.

– ЭШАНАЭ! – раздался крик противника.

Щит тут же ужался и превратился в поток тьмы.

Опытный темный маг, прекрасно понимая, что поддерживать сложный щит слишком большая нагрузка на усыхающий в черепной коробке разум, тут же свернул купол и ударил чистой тьмой.

Две стихии сошлись в одной точке.

БУДУМ!

Как только концентрация сил в точке соприкосновения переросла все разумные пределы, произошел взрыв. Сизый дым заполонил всю рощу, а тёмного отбросило на пару шагов назад. Ари остался лежать на месте, с трудом понимая, что и как он делает.

– Ублюдок! – выругался темный, срывая с себя мантию и висевшие под ней артефакты. – Сраный церковник!

Связка мелких артефактов, которые темный собирал не одно десятилетие, пошла трещинами, часть сразу рассыпалась, а еще пяток окрасились в белоснежный цвет.

Послушник попробовал повторить прием, который он только что совершил, но вместо луча света дым вокруг наполнился светом. Парень перестал понимать, где противник, и окончательно потерял ориентацию.

– Чтоб тебя ангелы мечами имели… – прохрипел маг, после чего раздались утробные булькающие звуки.

Парень, быстро поняв, что его сила просто наполняет туман, подскочил на ноги. Была мысль броситься бежать, но на расстоянии вытянутой руки было уже ничего не видно.

Он сделал пару шагов, и тут за руки кто-то схватил.

– Не были бы дуболомами – может и выжил бы, – прохрипел маг за спиной.

Черные ленты, опутавшие Ари, прижали его к земле, спеленав по рукам и ногам. Одна из лент обхватила горло послушника и начала медленно сжиматься.

– Единый… – прохрипел Ари.

Через пару секунд из тени появилось чудовище.

На огромном шаре, сплетенным из таких же черных лент, появился противник. Он находился сверху, но не сидел. Складывалось ощущение, что его ноги превратились в эти самые ленты.

– Сильный… очень сильный экземпляр, – пробулькал утробным голосом противник.

Шар опустился к земле и повернулся, опуская темного лицом к лицу к мальчишке.

– Был бы очень опасен, если бы… – тут старик оскалил пасть, демонстрируя ряды острых зубов. – Если бы не был таким глупым.

Лента начала сжимать шею парня еще сильнее.

* * *

Руди с ужасом сглотнул и опустил взгляд на руки.

Вот уже несколько месяцев он пребывал в полусонном состоянии, выполняя приказы темных магов. Это был первый раз, когда он уже не наблюдал со стороны, а смог сделать что-то самостоятельно.

– Чтоб мне рыбой уродиться, – одними губами произнес он.

На его глазах метки темных магов на руках исчезали.

Он поднял взгляд и оглянулся.

Вокруг был плотный, сизый туман, от которого даже на расстоянии метра было трудно что-то разобрать. Внезапно до ушей Руди дошли звуки возни. Он повернул голову и медленно пошел в ту сторону, искренне желая добраться хотя бы до одного мага.

– Я вас сукам покажу: «Кто такой Руди „Красные сапожки“», – едва слышно прошептал он.

Шаг за шагом он пробирался вперед, где раздавались едва различимые хрипы. Перед глазами мелькали его жертвоприношения, где на его глазах вскрывались грудные клетки мужчин, женщин, детей и стариков. Он прекрасно запомнил, как ученики темного радостно улыбались после каждого жертвоприношения. Помнил, как кровоточащими кишками выкладывали проклятые ритуалы. Помнил, как один раз они принялись кидаться почками только что принесенного в жертву мальчика лет пяти на вид.

Свое жертвоприношение он тоже прекрасно помнил.

Он был единственный, во время жертвоприношения, кто вызвал на лицах этих мясников разочарование.

Когда он проснулся, то не смог управлять своим телом. Метки на руках оставляли его простым наблюдателем той куклы, в которую он превратился.

Он носил дрова в захваченную деревню, таскал воду и стоял в дозоре. Когда тело начало разлагаться – отправился в чащу, где продолжал наблюдать за происходящим.

В целом не такое уж и страшное посмертие, если бы не одно «но».

Наблюдение со стороны могло затянуться на сотни лет.

Руди внезапно замер, обнаружив у себя под ногами стальной прут, светящийся, словно огни в столичном храме, ярким белым светом.

Не задумываясь, он взял в руки прут и, морщась от жжения в руке, поспешил на звуки.

Куст, пара деревьев, еще куст, и он оказывается на поляне. Дым немного рассеялся, и он смог разглядеть черный ком, жгуты которого прижимали к земле чьё-то тело.

Руби осторожно, слегка сгорбившись, направился к убийце, пытавшемуся задушить свою жертву. Мысли о том, кто это был, у мужчины не возникло.

– Какой живучий мальчишка, – произнес тёмный, улыбаясь зубастой пастью. – Как же ты хочешь жить…

Шаг за шагом. Привычным движением, переходя с пятки на носок. Без единого шороха восставший мертвец подошел к тёмному со спины и перехватил прут на манер ножа. Длины он был подходящей.

– Ну же… – произнес тёмный. – Не тяни… мне пригодится это тело…

Руби прыгнул и сам для себя умудрился не просто накинуться на противника, а оказался на спине тёмного мага, перепрыгнув двухметровый шар из черных лент.

Не произнося ни слова, он со всей силы принялся наносить удары прутом так, словно это был нож.

Один, второй, третий, пятый.

Удары сыпались под ребра, в область печени, под лопатку. При этом сам прут, словно и был ножом, входил в тело, не получая сопротивления.

УА-А-А-А-А!

Чудовище рвануло в сторону, принявшись хлестать парой десятков лент по сторонам. Оно металось и попыталось схватить лентами противника на спине, но тут же взорвалось ошметками тьмы, от удара прутком в затылок.

Руди отлетел в сторону, остатки измененного тела тёмного мага рухнули на землю и забились в судорогах.

– Су-у-у-у… ка…

Тварь издала последний вздох, рука ее потянулась в сторону Ари, когти впились в землю и загребли влажную почву.

Один из сильнейших магов отправился во тьму благодаря творению своих последователей.

Не погибший мертвец тем временем поднялся на ноги. Подволакивая ногу из-за порванного сухожилия, он подошел к поверженному противнику, развязал веревку на штанах и с довольной улыбкой произнес:

– Никто, ни на этом свете, ни на том не смеет глумиться над Руди «Красные сапожки»! – заявил он и попытался помочиться.

Он тужился, сжимал зубы, но так и не смог выдавить из себя ни капли. В итоге, заправив штаны, он со злости пнул голову темного мага с торчащим из нее оплавленным прутком.

– Такой торжественный момент испоганил, выродок!

* * *

– Вот же суки! Нет, ну вы посмотрите на них! Ни одной монеты! НИ ОД-НОЙ! – раздался голос в голове Снека. – Вы, уроды, нахрена сюда пришли без денег? Я вас спрашиваю! Нахрена, если не взяли ни одной монеты?

Снек прошелестел языком во рту, где по ощущениям побывали пару горстей песка. Он с трудом разлепил губы и попытался сморщиться от боли. Губы были разбиты, и стоило ему их разлепить, как во рту появился привкус крови.

– Воды…

– Ебитьтвоюмать! – выкрикнул голос. – Кто это сказал?

– Воды…

Снек открыл глаза и уставился на стоящего над ним незнакомца.

Молодой с виду парень с приятной внешностью и кудрявой шевелюрой. Из особенностей только бледное лицо.

– Ты живой что ли? – удивленно уставился на него он.

– Воды… Дай воды…

Парень скрылся и уже через несколько секунд появился с фляжкой. Откупорив ее, он передал ее поднявшемуся клирику.

– Я думал, ты уже того, – хмыкнул незнакомец. – Мы тут с каким-то дворянчиком паладина, пацана и монахов в дом затащили.

– Где?.. – Снек огляделся.

Часть домов на окраине деревни с той стороны, где они оставили Ари, была развалена по бревнышку. Лич и останки поверженных учеников тёмного мага лежали на месте. Рядом с его телом была свалена куча хлама, в которой клирик заметил свое серебряное кадило.

– Что произошло?

– А черт его знает, – пожал плечами мужчина. – Туман вокруг был. Сизый такой. Я в лесу был. Иду себе, а там урод какой-то мальца душит. Я железку хвать и отмудохал этого кретина.

Снек подозрительно осмотрел незнакомца и спросил:

– А ты сам кто такой и откуда взялся?

– Так Руди я. Меня эти выродки и притащили сюда, – пожал плечами мужчина и замер, обнаружив белоснежную искру в руке клирика.

– Я за всеми окрестностями следил. Тут, кроме учеников мага, живых не было, – с угрожающими нотками в голосе произнёс клирик.

– Ты чего, дядь… – сглотнул Руди и забегал глазами. – Я же от души мальцу помог, а то, что мародерил, так это… Жить дальше тоже как-то надо.

– Жить говоришь? – прищурился Снек и поднял руку с готовым сорваться белоснежным огоньком. – Если ты живой, то бояться тебе нечего. Светом пропитаешься и все…

– Ты чего! Ты это… Ты не балуй! – сделал несколько шагов назад Руди и, споткнувшись о собранный хлам, рухнул на землю. – Церковникам мучать паству не положено!

– С чего ты взял, что к пастве относишься? – начал давить на незнакомца клирик. – Я такую паству не раз страже королевской отдавал, а у них разговор короткий. Убийца? На сук. Вор? Значит, руки не нужны.

– Ну, есть на мне грех, чего таить, так и я же не сделал ничего лихого! Я вон мальца принёс, воды тебе дал… Дядь… – Руди сглотнул и произнес: – Не надо, дядь, светом…

– Да и не стал бы, да только ты дышать забываешь, – рука сжалась в кулак и начала светиться. – С нежитью разговор один…

Кулак клирика вспыхнула, из него ударил яркий луч света и пронзил грудь Руби. Тот изогнулся, а затем принялся кататься из стороны в сторону.

– Святоша, чтоб тебя раком, а головой в нужник, – штаны незатейливого мародера начали промокать, а уже через пару секунд до носа Снека донесся характерный запах испражнений.

– Какого… – нахмурился он и ударил светом еще раз.

Руби снова завертелся по земле, от всей души матеря «святошу», при это изворотливый незнакомец еще и штаны умудрился развязать и спустить.

– Что за чушь? У него сердце не бьётся, но свет не берет! – непонимающе пробормотал Снек. – Может, изгнание нежити попробовать?

– Тварь церковная! – взревел Руди, скинув штаны. – Не убью, так дерьмом измажу!

Он вскочил на ноги и прыгнул на клирика, который уже держал вокруг себя защиту от нежити, которая оказалась совершенно бесполезной.

Руди повалил на землю клирика и, держась одной рукой за ворот мантии, второй принялся обтирать ляшки, по которым текли испражнения, с явным намерением выполнить обещанное.

Снек, несмотря на свою стройность и ученость, все же кое-что понимал в драках. Сказывался опыт в боях за лучшую красотку в тавернах. Поэтому, как только его повалили, он принялся наносить удары по лицу немертвого мертвеца, не забыв напитать кулаки светом.

– Изыди!

– Месяц отмываться будешь!

– Прочь!

– От твоей вони кони дохнуть будут!

– Изгоняю!

Дверь дома скрипнула, и на пороге показался Гош. Он мутным взглядом обвёл двор с остатками учеников мага, на пару секунд остановил взгляд на личе, валявшемся сломанной куклой у забора, затем на тела двух монахов и наконец остановил на двух дерущихся.

Снек лежал на спине и молотил сияющими кулаками по лицу молодого парня. Тот без штанов сидел сверху, вытирал дерьмо с ляшек и всеми силами, несмотря на удары по лицу, пытался измазать в дерьме клирика.

– Какого?.. – прошептал паладин и зажмурился. Открыв глаза, он снова уставился на сюрреалистичную картину.

– Что они делают? – спросил появившийся на пороге барон Гельшат.

– Я затрудняюсь ответить, – с трудом выговорил Гош. – Но то, что от одного будет вонять, а у другого будет опухшая морда – это точно.

Глава 9

Руди оглядел сидевших перед ним церковников.

Снек сидел, сложа руки, Гош развалился на скамье и заинтересованно смотрел на него, а Ари черпал из миски жидкую похлебку.

– Надо его в орден доставить, – буркнул Гош, не отрывая взгляда от парня. – Нежить, которую не взять светом… Причем никаким.

– Развоплотить его надо, – высказал свое мнение Снек. – Нежить должна лежать в земле, а не похлебку жрать.

Руди, до этого вылизавший всю тарелку и умявший предоставленный ему кусок хлеба, отодвинул тарелку и с опаской взглянул на клирика.

– Что вы за люди такие? Вроде церковники, а живого человека в землю закопать хотите, – буркнул Руди.

– Ха! Живого, как же! – хохотнул Ари.

– Ты, мелкий, в разговор старших не суйся, – недовольно проворчал Руди. – Я вот мыслю, ем и себя вполне живым чувствую! А то, что сердце не бьётся и не дышу, так это дело десятое!

– В какой-то мере он прав, – хмыкнул Гош и с усмешкой взглянул на Снека. – Он даже срёт!

– Не напоминай, – передернул плечами клирик. – И вообще, надо решать, что с ним делать. Я предлагаю «Янтарную печать».

– А я думаю, что надо его притащить в монастырь и свалить решение вопроса на настоятеля. А лучше вообще в орден его увести. Пусть там его… изучают, – предложил паладин.

– То есть варианта отпустить меня с миром в принципе нет, – проворчал Руди.

– Нет, – отрезал Снек, упершись в нежить тяжелым взглядом. – Сейчас ты необычная нежить, а только шаг за порог, и ты уже темная тварь, что кишки по селам жрет.

– Я поклясться могу! – тут же вставил Руди.

– А это от тебя может и не зависеть. Ты свое нутро можешь даже не чувствовать, – пожал плечами клирик. – А когда понять сможешь, что происходит, то во рту уже кишки людские будут.

Руди недоверчиво перевел взгляд на паладина.

– Бывало и такое, – кивнул воин света.

Руди сразу сник, взглянул на сидевших в зале людей в углу и детей, что мирно спали на подстилке из сена.

– Ты опасен и не можешь клятвами гарантировать, что ты так не поступишь, – пояснил Снек и добавил: – Самое безопасное в твоем случае – упокоиться.

Руди опустил взгляд на столешницу, а затем поднял на отряд церковников и внимательно их осмотрел.

– Мы можем контролировать тебя, только пока ты с нами, а как только окажешься на воле…

– А вы меня к себе возьмите! – засиял от мысли немертвый воришка.

– Чего? – вылупился Гош.

– Возьмите меня к себе! Я буду… этим… священником буду! – заявил Руди, зарезавший на месте от этой мысли.

– Священник – это не статус. Священник или пастырь – это путь в жизни.

– А у меня другого пути нету! – заявил Руди. – Я умирать не собираюсь!

– У нас в ордене нет священников, – вмешался паладин. – Мы занимаемся истреблением нежити.

– А я… а меня свет не берет! Может, и тьма не возьмет! – тут же спохватился Руди. – Я, может, тоже хочу нежить истребялть!

– Жить он хочет, – хмыкнул Ари.

– Ты-то, я тоже думаю, умирать не торопишься, – съязвил воришка.

– Путь Янтарного ордена тернист и сложен, – со скепсисом взглянул на вора клирик. – И из ордена не выходят. У тебя не будет пути назад.

– Вы так говорите, что у него хоть какой-то выбор есть, – снова влез в разговор Ари, за что получил подзатыльник от Гоша, и кинул на него разгневанный взгляд.

– Вот-вот! – закивал Руди. – Малой дело говорит. Если уж выбирать между смертью и служением ордену – так я лучше ордену служить буду. Тварей темных изводить буду и свет людям нести.

– Какой свет? Ты же мертвый, Руди! – захохотал Гош.

– А свет он не только в силе, но и в делах, – авторитетно заявил немертвый воришка.

Снек взглянул на паладина, затем на Ари и открыл было рот, чтобы озвучить решение, но тут скрипнула дверь, и на пороге показался командир стражи.

– Отряд! Больше двух сотен! – выпалил он. – Со знаменами церкви!

Клирик тут же поднялся и кивнул Гошу.

– Зовите барона! – скомандовал Снек. – Все закончится на порядок быстрее, чем мы думали.

– Наше донесение дошло, – с улыбкой произнес Ари, глядя в спину удаляющихся церковников, после чего перевел его на перепуганного Руди. – Не бойся. Я замолвлю за тебя словечко…

* * *

– Мы получили ваше донесение, – кивнул высокий широкоплечий мужчина в стальной броне паладинов.

Он стоял во дворе заставы и разговаривал со Снеком и Гошем. Остальной отряд уже втянулся внутрь и начал располагаться.

– Мне нужна информация о том, что происходит вокруг.

– Тёмные применили совершенно необычную тактику, – взял слово Гош. – Не было армии и вторжения. Темные прошли на наши земли малыми группами.

– Гарнизон заставы не справился с малыми группами тёмных? – недовольно поинтересовался собеседник.

– Так точно, старший паладин Нерба, – кивнул Гош. – Это связано с тем, что тёмные не искали стычек и действовали скрытно. Сначала вокруг заставы появилась подготовленная нежить, собиравшая силу, убивая местных и зверье. Затем начали пропадать люди в деревнях, и только в последнюю стадию они открыто заняли одну из вырезанных деревень и устроили там опорный пункт.

– Тёмные так никогда не действовали, – недовольно проворчал глава церковного отряда.

– Полностью согласен, – кивнул паладин. – Мы тоже были удивлены, и если бы не старый пограничный артефакт, не смогли бы понять, что происходит.

– Глаз Изиды?

– Инекийский глаз, – подал голос Снек. – С помощью сырой силы света смогли его «продуть». Сейчас полностью работоспособен.

– Где он?

– В покоях мага, несшего тут службу.

– Карлос! – крикнул паладин светящейся толпе церковников. – В покоях мага рабочий Инекийский глаз!

Клирик, суетящийся вместе с остальными воинами, обернулся, кивнул и быстрым шагом отправился в сторону цитадели.

– В одном переходе от цитадели был обнаружен тёмный с учениками, – тем временем продолжил Гош. – Он контролировал всю нежить в округе, и нами было принято решение о его устранении.

– Некромант или мистик? – спросил старший отряда.

– Маг крови, – вмешался Снек. – С учетом сложившийся обстановки и истощенных сил гарнизона, мы решили, что оставлять его рядом – крайне опасное занятие.

– Сколько погибло? – хмуро спросил Нерба, для себя уже решив, чем это все закончилось.

– Один погибший и один раненый. Оба из отряда боевых монахов монастыря, – ответил паладин, выпрямился и надулся, словно старался казаться сильнее и больше. – Тёмный маг, последователи и ученики уничтожены. Голова тёмного и найденные артефакты опечатаны священными писаниями и закопаны у дальнего угла стены.

Старший паладин перевел удивленный взгляд на клирика.

– В ходе этого похода нашли одаренного подростка с сильной тягой к свету, – пояснил он. – Он стал серьезным подспорьем в этой битве.

Гош недовольно глянул на Снека. Это сразу заметил Нерба и приказал:

– Озвучь свою точку зрения, паладин.

– Тёмный сумел обмануть и во время боя с его учениками напал на послушника. Тот сумел не только оказать сопротивление, но и вывел противника на бой на чистой силе, – заметив, как поднялась бровь Нерба, он добавил: – Парень ничего толком не умеет, но силы в нем океан. Произошел резонанс, и всю рощу накрыло туманом резонанса. Это и спасло его от дальнейшего боя. Тёмный был вынужден перейти в боевую форму и ограничить свои возможности.

– Понятно, – хмыкнул паладин. – Еще что-то?

– Нет, но нам бы хотелось узнать новости…

– Ваше донесение стало спусковым крючком. Отряды были готовы выступить даже в ночь. Старший клирик Пьес прибыл с отрядом в монастырь.

– А как же баронство Гельшат? – вмешался Снек.

– Он прибыл туда не усилять, – покачал головой паладин. – Пьес забрал всех братьев, кого мог, и выдвинулся к баронству.

– Будет штурм? – спросил Гош.

– Нет. Замок никто штурмовать не будет. Будет большая песнь Иммануила.

– Большая песнь Иммануила? – вскинул брови Снек. – На это требуется как минимум несколько сотен клириков и…

– Он привел их с собой. К ним присоединился десяток клириков вашего ордена, – кивнул Нарба. – Баронство Гельшат будет очищено полностью.

Два друга переглянулись и одновременно озвучили один и тот же вопрос:

– А мы?

– Вам приказано вернуться в Альму, – хмыкнул Нерба. – Хвалить вас никто не будет, не надейтесь. Цэк вас не простил. Думаю, отправит вас в другую задницу.

– Ну, мы и не надеялись, – пожал плечами Гош. – Но вообще он злопамятный тип.

– Ты ему нос сломал, – напомнил старший паладин. – И выпил всё заготовленное вино для причастий.

– Да, это было лишним, – поддакнул Снек.

– А ты отымел его дочь, – напомнил Нерба уже клирику. – А она, между прочим, была на выданье.

– Вообще-то членам ордена запрещено иметь детей, – стушевался клирик. – И по факту дочь эта была не его.

– Она была зачата до того, как он присоединился к ордену, – мотнул головой командир церковного отряда. – По закону он к ней отношения не имеет, а по факту…

Клирик опустил голову, пряча взгляд, а паладин недовольно повёл плечами.

– Мой вам совет, вернитесь обратно, тихо получите предписание и свалите, куда скажут. Видит Единый, от вас слишком много проблем.

Нерба отправился к своим воинам, а Гош со Снеком проводили его взглядами.

– Про вора этого не сказали, – задумчиво произнёс паладин.

– Я думаю, нам и так хватает проблем, – задумчиво ответил клирик. – Если мы объявим, что приняли в послушники нежить, то я вообще слабо представляю, что с нами сделают.

– А мы его приняли в послушники? – изумился Гош.

– А у нас есть варианты? – развел руками Снек. – Пошли. Надо собирать наших… послушников.

* * *

– У вас святош настоящий сдвиг на счёт белого, – хмыкнул Руди, оглядываясь по сторонам.

– Не у «вас», а у нас, – заметил Снек. – И да… есть такое. Привыкнешь со временем.

Отряд шел по белоснежной брусчатке, по улице с белыми домами к огромной церкви с прямыми стенами из белого мрамора и такого же цвета черепицей.

– Нет, я серьезно. Это за гранями понимания, – покачал головой мертвый воришка. – Тут хоть что-нибудь есть другого цвета?

– Вино, – тут же заявил Гош. – Насыщенное красное из Жавилии, нежное золотистое из Гардонии…

– А Ежнинский самогон? – с улыбкой спросил Руди.

– А Ежнинский самогон мне продавать запретили, – вздохнул паладин.

– Ты добуянишься до того, что тебе вместо пива квас наливать начнут, хохотнул Снек. – А на самом деле так выглядит только главный квартал. В хмельном квартале все немного поцветастее.

– Да, в греховном квартале полно красных дверей, – с улыбкой заметил паладин.

– Зачем красить дверь в красный цвет? – спросил Ари, крутящий головой по сторонам.

Парень был первый раз в крупном городе и пребывал в достаточно сильном ступоре от количества людей, повозок и торговых лотков, которые размещались на двухколесных тележках, снующих по улице.

– Красная дверь – это знак публичного дома, – пояснил Руди.

– Какого дома? – не понял парень.

– Дома, где женщины продают удовольствие мужчинам за деньги, – пояснил Гош и кивнул на Снека. – Излюбленное место этого ловеласа.

– И это говорит мне алкаш и балагур, – недовольно проворчал клирик. – А вообще, надо заняться нашим учеником. Ему еще многое предстоит попробовать…

– Да, он даже вина не пробовал, – авторитетно закивал головой Гош.

– Я, конечно, мало что понимаю в ваших церковных делах, но… Мне на секунду показалось, что вы решили напоить этого мальца и протащить его по шлюхам, – удивленно произнес Руди.

– Не напоить, а показать, что такое алкоголь, – поправил его паладин.

– И не тащить по шлюхам, а показать, что такое женская ласка, – кивнул головой Снек. – Ты ведь еще девственик?

– Что? – не сразу понял, о чем разговор, Ари, засмотревшись на торговца с тележкой, на которой висело с два десятка стальных чаш со светящимися искрами внутри.

– Ты ведь не был с женщиной?

– Нет, а причем тут…

– Значит, решено, – кивнул клирик. – Сначала в греховный квартал, а затем в хмельной.

– А почему это сразу в греховный? Может, сначала в хмельной?

– Думаешь, он после хмельного что-то сможет сделать в греховном?

– Погодите! – выскочил перед отрядом Руди и расставил руки в стороны, преграждая путь. – Мы ведь теперь с ним послушники, так? Мы теперь служители ордена. Разве мы не должны поститься, читать псалтирь и думать о свете и его пути?

– Тебя чем ударили? – хмурясь, спросил Гош.

– Он, видимо, наслушался сплетен, – кивнул клирик. – Вообще, пока вы послушники, вы не имеете ограничений на грехи. Вы считаетесь вступившими на путь света, и на ваши грехи… по факту всем плевать.

– Это мне прилетит за квартал красных дверей, – заметил паладин.

– А мне, соответственно, за хмельной, – кивнул Снек. – А вы двое вообще ничем не ограничены.

– Это я понял, – кивнул неупокоенный воришка и, облизнув губы, поинтересовался: – А кто платить за это все будет?

– Как кто? Мы! – пожал плечами Гош. – Откуда у вас деньги?

– В смысле откуда? – заподозрил неладное Руди.

– В прямом. Я только ведь рассказывал, что к послушникам почти нет требований. С них нет спроса, но и прав нет. Послушник не имеет права на собственность.

– Это как?

– А вот так, – усмехнулся Гош и протянул руку. – Все твое – теперь наше!

– Это с какого перепугу! – тут же возмутился воришка. – Моё – это моё!

– Нет. Твоё – это теперь наше, и мы делим это на всех, – улыбнулся Снек. – И не говори, что не слушал клятву и тупо повторял ее за мной.

– Да я… я…

– Гони, что ты спер у того торгаша с сыром, – надавил на него Гош. – Я прекрасно видел, где были твои руки.

Руди, хватая воздух ртом, словно выброшенная рыба, переводил взгляд со Снека на Гоша.

– Ты дал клятву, – кивнул Снек. – Но ты всегда можешь отречься от нее и жить дальше… Как нежить. В главном городе церкви.

Воришка закрыл рот, сжал губы и вытащил из кармана серебряную монету.

– Руди-и-и-и-и, – надавил на него взглядом паладин.

Мертвый воришка еще больше скуксился и достал из кармана еще две монеты.

– Пошли, – кивнул в сторону торгаша с лотком, на котором были сладости.

Подойдя к нему, он скупил почти все сахарные шарики и рисовые комочки, залитые медом и прикрепленные на палочку.