Сергей Леонидович Скурихин
Выжигатель
***
Всё-таки по ночам надо спать. Только я присел на своё место с краю, как глаза стали слипаться сами собой. Особенно этому способствовал протокольный бубнёж выступающего. Надо было взбодриться, и я достал из кармана околпаченный выжигатель. Это мне помогло, стала подкатывать мелкая нервная дрожь.
Я вышел через полчаса, на этот раз ничего не сообщая соседу. Пройдя мимо охранника, я завернул к лестнице и на первой ступеньке изобразил сценку «развязался шнурок».
Из коридора раздался шум голосов. Я быстро выглянул – из зоны регистрации шла группа опоздавших участников. Дело понятное, не хватило вечером на фуршете, и они пошли догоняться в неформальной обстановке, а утром еле встали, если вообще ложились. Охранник активизировался и, повернувшись к гулякам лицом, жестами стал их призывать к тишине и организованности.
У меня было несколько секунд. Выйдя с лестничной площадки, я быстрым шагом пошёл по коридору вдоль банкетного зала. Его двери были ещё закрыты, и меня никто не увидел. Я нырнул в тень закутка, прижался к стене и прислушался. Хлопнула дверь – это охранник запустил опоздавших, всё это время он был ко мне затылком.
Я, осторожно придерживая гипсокартон, открыл дверь на минимально необходимую ширину и, щемясь по сантиметру, проник в дверной проём. Уже изнутри я рукой взялся за кромку гипсокартона и стал его подтягивать на стену, пока позволяла толщина запястья. Закрыв дверь, я тихо поздоровался с Калянычем. Ночные посиделки, отягощенные алкоголем, внешне никак на него не повлияли. Пока Каляныч заваривал чаёк, я переоделся в Сашину спецуху. Убрав выжигатель в передний карман штанов, я прикрыл его сверху длинной робой. Я оглядел себя в мутном зеркале и немного покривлялся, развернув Сашино удостоверение. Мы быстро почаёвничали с бутербродами из остатков хлеба и сыра и пошли. Для усиления маскировки Каляныч выдал мне панаму, заляпанную извёсткой и штукатуркой. Как молодой и малоопытный, я тащил тяжёлый ящик с инструментом.
Охранник на входе лишь вскользь мазнул по мне и корочкам взглядом.
«Шевелись, Сашок!» – прикрикнул на меня Каляныч, который шёл впереди.
Я убрал удостоверение в карман и припустил вдогонку. На часах было 10:15, когда мы вошли в «барскую усадьбу».
***
Устроились они тут действительно неплохо. Разница в уровне ремонта и отделки была видна невооружённым глазом. Сперва мы посетили отсек для водных процедур на первом этаже. Каляныч небрежно ходил по эксклюзивной итальянской плитке и снимал декоративные панели, скрывающие переплетения труб. Я следовал за ним в ранге оруженосца сантехника. Профилактический осмотр показал, что всё в норме, и мы пошли на второй этаж. Охранники не обращали на нас никакого внимания, и я почти успокоился.
VIP-уборная тоже отличалась сдержанной роскошью. Просторный холл с правой стороны обрамлялся зеркальной стеной практически от пола до потолка. Слева в ряд стояли пять кабинок, хотя кабинками их можно было назвать лишь условно. Это были отдельные помещения со звукоизоляцией и вентиляцией, и их двери из дорогих пород дерева открывали для избранных вход в персональный санитарно-гигиенический рай. Справив нужду, важная персона могла полностью увидеть свое отражение в зеркале и окончательно привести себя в порядок.
Мы зашли в дальнюю из кабинок. Закрывая дверь, Каляныч достал из ящика табличку «Ремонт» и повесил её на ручку. Табличка сохранилась с незапамятных времён и резко диссонировала с этим интерьером. Следующим «актом протеста» стало распитие чекушки водки, извлечённой Калянычем из внутреннего кармана. Я понял, что данный ритуал Каляныч проводит здесь не в первый раз. Наверное, с этой частью здания у него были связаны другие ассоциации, и он упорно отстаивал своё право на них.
По программке кофе-брейк должен был начаться через двадцать минут, а Каляныч стал собираться на третий этаж, там у него были дела по электрике. Я упросил Каляныча оставить меня здесь, сославшись опять на беспокойство в животе. Каляныч кивнул, сказал, чтоб я не высовывался и периодически позвякивал ключами.
Я прикрыл дверь, оставив небольшую щель, и разложил на полу содержимое ящика. Рядом с раковиной была розетка, в неё я воткнул адаптер с выжигателем. Я сел на элитный, словно выточенный из куска камня унитаз и стал ждать.
***
Я сидел на унитазе стоимостью три тысячи евро и думал: «Откуда берутся они – эти люди с начисто заросшим пупком? Вся их жизнь похожа на трудные затянувшиеся роды. Они выходят поперёк своей Матери-Родины, разрывая ей лоно и выламывая кости. Но они не чувствуют её боль, наоборот, это им неудобно в ней, это она виновата. Она знает, что виновата, знает, что они ненавидят её. И продолжает любить их тяжкой материнской любовью. А они, как чужие из дурацкого фильма, всё выходят, и нет им конца».
***
Доводной механизм двери сработал почти бесшумно, но я вздрогнул, как от выстрела. Невидимый мне посетитель зашёл в одну из кабинок. Я подопнул гаечные ключи, разложенные на полу, включил воду, подошёл к двери и посмотрел в щель. Пять минут тянулись, как нуга, пока не щелкнула дверь кабинки, выпуская посетителя. Я отстранился, а через секунду приник к щели снова. Волна предательского облегчения прошла по всему телу – не он. Но тут я услышал, что незнакомец, выходя из туалета, обменялся любезностями с кем-то в дверях. Я понял по мелькнувшей в щели светотени, что зашёл человек. Он встал в центре холла и несколько секунд смотрел на себя в зеркало.
Это был Белёсый!
Меня бросило в жар, казалось, я сам стал выжигателем, а его петля пульсирует в моей голове. Я вынул чуть тёплую трубку из адаптера и резко вышел. Белёсый медленно обернулся.
Удивление на его лице быстро исчезло, когда он увидел на мне спецодежду. Но, уже отворачиваясь к зеркалу, он всё же заметил в моём кулаке маленькую алую точку.
«Что это?» – с испугом спросил он.
«Это – выжигатель», – ответил я и сделал шаг.
Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.
