Сергей Леонидович Скурихин
Тетрадь из автомобильного бардачка
31.07.86. Завтра мой первый рабочий день в НИИ. Бросил чемодан на квартире и вышел прогуляться. Городок тут небольшой, но, как принято говорить в подобных случаях, зелёный. До работы пешком минут пятнадцать. Сам же институт на фоне городка смотрится просто заводом-гигантом. По сути, это и есть завод с несколькими административными зданиями, десятком экспериментальных цехов и собственной ТЭЦ.
Местный директор приметил меня давно, ещё на защите диплома. Его приглашали тогда в состав аттестационной комиссии. Помню, энергичный такой был дядька. Да и сейчас глаз у него не потух, хотя возраст уже к восьмому десятку подбирается. В конечном итоге он меня и сосватал сюда. Сразу предложил группу и лабораторию. И всё по моей теме: «Перемещение физических тел в пространстве при малых и сверхмалых затратах энергии».
Знаю, что здесь уже работают по моему профилю, вот только не знаю, как примут будущие коллеги новоиспечённого начальника. Впрочем, ребята должны быть толковые, их по всему Союзу отбирали. Надеюсь, что сработаемся.
01.08.86. Полдня насмарку. Кадры, первый отдел, снова кадры. Анкеты, подписки и автобиография (благо, что короткая). С сослуживцами познакомился только после обеда. Старший в научной группе (мой ровесник и теперь уже мой зам) – Валентин. Точнее Валентин Игоревич, как он представился, упирая на отчество. В курс дела ввёл меня с официальной доброжелательностью, но в глазах читается скепсис и неприязнь. Оно, конечно, понять можно, но и я не виноват, что выдал результат лучше, чем у него. Под Валентином в штате состоят два инженера-лаборанта – Сеня и Хрумин. Последний почему-то именно так, по фамилии, просит к нему обращаться. Ребята они молодые, учатся при нашем же НИИ в аспирантуре, так сказать, без отрыва от научно-производственной деятельности. Оба показались мне приветливыми и покладистыми, хотя отношение Валентина к произошедшей кадровой рокировке всё же наводит определённые помехи на их поведение.
Украшение группы – старший лаборант Ольга. Миловидная женщина с лёгким характером. Она по-простому и тепло встретила моё назначение и, похоже, решила стать тем мостком, что облегчит новому руководителю быстрое вхождение в коллектив. Кроме участия в лабораторных исследованиях, в обязанности Ольги включается ведение журналов, подготовка отчётности, обработка служебной корреспонденции и прочая бумажная канцелярия. Впрочем, как я успел заметить, коллеги-мужчины охотно берут на себя часть её нагрузки.
Сама лаборатория расположена в [вымарано] корпусе или в [вымарано] цехе по заводской нумерации (ведь официально мы механический завод, номерной почтовый ящик). Направление наше хоть и считается перспективным, но практическое значение имеет отдалённое, поэтому с площадями и выделяемыми ресурсами пока не очень. Впрочем, ещё недавно о таких возможностях я не мог и мечтать.
16.11.86. С головой ушёл в работу, потому давно ничего не записывал. ОХ УЖ ЭТИ ПРЕСЛОВУТЫЕ СПИЧЕЧНЫЕ КОРОБКИ! Почему-то на пути прогресса люди часто используют что-то простое и доступное. Обычно то, что всегда под рукой. Так отломившийся от дерева сук становится первым в истории топорищем, а плоский камень с острой гранью – первым скребком или ножом.
Группа Валентина до меня тоже работала со спичечными коробками. Так же как и я. Правда, они и пустой коробок не могли сдвинуть на миллиметр. Я же, благодаря собственным наработкам, уже вовсю игрался с коробком наполненным, постепенно добавляя в тот новые и новые спички. Собственно говоря, это и позволило мне в НИИ перепрыгнуть через ряд голов, что в отечественной прикладной науке встречается, наверное, не так часто.
Да, масса объекта по-прежнему является камнем преткновения, и перемещения в моих успешных опытах ограничиваются пока только парой сантиметров. Но ключ к решению, точнее даже не ключ, а грубую металлическую болванку-заготовку, из которой этот ключ будет потом сделан, я мысленно уже держу в своих руках.
29.12.86. Волновой излучатель. Внешний волновой излучатель. Длина волны – [вымарано]. Частота волны – [вымарано]. Шаг эксперимента – [вымарано].
18.01.87. Вчера ходили с Ольгой на лыжах. Зимний лес. Искрящийся под солнцем снег. Морозный румянец на её щеках. Отлично провели время.
03.03.87. Вызывал директор. В целом, он доволен. С моей помощью лабораторные исследования сдвинулись с мёртвой точки. А я вот недоволен. По большому счёту, условия для работы стали намного лучше, а показал я лишь прежний свой результат. Топчусь на месте. Определение волнового и частотного диапазонов идёт медленно, на ощупь, методом перебора. Возможно, потребуется другой [вымарано] излучатель. А главное – наблюдается кратное увеличение энергозатрат на прирост условной единицы массы для перемещения объекта на то же расстояние. Это недопустимо.
Зато в группе отношения потихоньку наладились. Ребята оказались настоящими учёными, и все заражены общей идеей. Мой заместитель уже всякий раз откликается без отчества (люблю, когда по-простому), да и былой свинец в его взгляде подразмяк, словно бы расплавился. Парни-лаборанты пашут в четыре руки, как сыгранные тапёры, а Олечка стойко, по-женски, тянет всю бумажную писанину.
Конечно, характер работы отупляет. Выставление объекта заданной массы на исходную позицию – настройка излучателя – запуск – фиксация результатов. И снова: корректировка массы – выставление объекта на исходную – перенастройка излучателя – запуск – фиксация результатов. Всё это походит на ловлю блох, когда каждую волосинку нужно сначала отделить от других, а потом внимательнейшим образом осмотреть. Не знаю, надолго ли нас хватит в таком режиме? Нужен какой-то толчок, какой-то пусть маленький, но прорыв. И все это понимают.
24.04.87. Ходил на общее собрание, посвящённое круглой дате НИИ. Обычно на подобные мероприятия мы от лица лаборатории отряжаем кого-то одного (для галочки). Как правило, таким делегатом выступает Сеня. Нравы в институте царят демократичные, и на первом месте стоит наука, поэтому руководство негласно даёт исследовательским группам такие послабления дисциплины. Но сегодня, в виду торжественности момента, пришлось топать всем кагалом. Зато познакомился с соседями из [вымарано] корпуса. Ребята занимаются физикой колебаний и волн. Очень даже полезное знакомство.
13.05.87. Есть! Смещение на дециметр, и на всё про всё менее одного ватта в час. Оля при всех сказала, что я гений. Перебор, конечно, но было приятно.
23.06.87. Сейчас понимаю, как мне не хватает теоретической подготовки. В сущности, я заскочил в науку как практик, и весь мой опыт тоже сын ошибок трудных. А просвещения-то как раз не достаёт. Я хожу вдоль границ понимания волновой природы мира, но прорваться за них пока не могу.
Предположим, любое физическое тело можно разложить на пучок разновеликих и разночастотных волн, а потом в заданной точке пространства-времени собрать исходный объект обратно. Ну или этот же пучок волн по некоему алгоритму сжать в одну волну, которая понесёт в себе ещё и управляющий код с координатами точки выхода. Тут всё бы ничего, но по современным представлениям такой фокус требует значительных затрат энергии, причём тем больше, чем больше масса объекта и расстояние его перемещения. Но, как показали последние наши опыты, это утверждение работает не всегда, так как мы при тех же энергозатратах увеличили и массу коробка, и длину его сдвига.
А что если переход в волновую изнанку мира сам по себе сопровождается выделением энергии, которая и используется для переноса и обратной сборки тела на месте? То есть на старте процесса энергия нужна лишь для генерации волны с определенными характеристиками, а затем этот волновой ключ, воздействуя на объект, просто запускает цепочку: трансформация – перенос – обратная трансформация. Таким образом, напрашиваются выводы (фантастические и не очень). Возможно, масса подопытного физического тела может быть любой (карандаш, автомобиль, планета), а координатная сетка для перемещения данного тела ограничена только тем пространством, где действуют законы физики те же, что и у нас (Земля, Солнечная система, галактика). Скорее всего, волновой ключ не универсален, и определённой массе и дальности перемещения соответствуют определённые волновые и частотные диапазоны. Не исключено, что бесследное исчезновение людей, самолётов и кораблей связано как раз со случайным или намеренным (?) их облучением волновыми ключами.
Что пока не может не радовать, так это перспективность наших исследований. Ничего, что мы на энергозатратах, сопоставимых с потреблением одного светодиода, пока натужно толкаем всего-то спичечный коробок, впереди нас точно ждут задачи посерьёзнее.
04.09.87. Сегодня длина метрового опытного стола была преодолена. Коробок, заполненный уже не спичками, а металлическими шариками, очутился на полу, за дальним краем столешницы. Все наши возликовали, хотя, на мой взгляд, преждевременно. Директор вообще грозится коллективной премией.
Вечером всей группой собрались у меня. Взяли шампанского и тортик. Сеня что-то бренчал на гитаре, а Хрумин шутливо кривился от его исполнения. Валентин всё вытягивал меня на откровенный разговор о том, что будем делать дальше. Я ответил ему, что будем радикально увеличивать массу объекта. По домам народ разошёлся только в десятом часу вечера. Оля задержалась и помогла мне убрать со стола и помыть посуду. Оказывается, у неё есть сын, Сашка, в следующем году он идёт в школу. Про отца ребёнка я спросить не решился.
Всё-таки руководитель из меня НИКУДЫШНЫЙ. Идёт второй год моей работы в НИИ, а я до сих пор ни черта не знаю о подчинённых.
07.09.87. Как я и обещал группе, начинаем работать с объектом большей массы. Не мудрствуя лукаво, я остановил выбор на кирпиче, обыкновенном силикатном кирпиче. Первые опыты неудачны. Упирается стройматериал, стоит недвижим, как скала. Увеличиваем шаг эксперимента.
23.09.87. Третью неделю буксуем. Народ начинает скучать по спичечным коробкам. Понятно, что после маленькой победы долгое отсутствие видимых результатов действует угнетающе.
