Сергей Данилов
Бывает и так
Спасение пришло неожиданно. В относительной близости от «Стокманна» я вдруг увидел ещё один торговый центр, гораздо меньшего размера. Он выглядел весьма скромно, что в моих глазах делало его куда более привлекательным. Я зашёл в него без особой надежды, просто так, для очистки совести, скорее машинально, нежели осознанно.
По волшебному стечению обстоятельств, секция мужской одежды располагалась на первом этаже рядом с входом. Удивительно, но в отличие от многолюдного, многоголосого «Стокманна» здесь было очень мало посетителей.
На меня никто не набросился в первое же мгновение, словно кровожадный охотник, который долго подкарауливал в засаде зазевавшуюся жертву и наконец дождался своего звёздного часа. Меня не окружили рослые, фальшиво улыбающиеся продавщицы, лопочущие на чуждом английском наречии льстивые предложения помощи. Кстати, почему они все думали, что я отлично владею английским? Я что, действительно со стороны похожу на лондонского денди? Если бы это было так, то зачем мне вообще ходить по магазинам, я и без них прекрасно выгляжу!
Чудеса продолжались. На мою радость, в мужской секции было совершенно пустынно, прохладно и тихо. Я опасливо огляделся по сторонам и, не заметив подвоха, посмел робко приблизиться к стойке с костюмами.
Тут за моей спиной послышались едва различимые шаги. Я вздрогнул, поняв, что направляются именно ко мне, чтобы меня, за мои же собственные деньги, охмурить, обобрать, обмануть и всучить что-то бесполезное. Я не мог ретироваться сразу же, не оборачиваясь, так как единственный вход в отдел, он же выход, находился прямо за моей спиной. По моему разумению, ко мне приближалась фаланга плотоядных горгон, которые питаются телами и душами простоватых российских покупателей.
В предвкушении очередной тягостной сцены я начал медленно оборачиваться, готовый в любое удобное мгновение сделать обманное движение, ускориться, броситься на противника и, прорвав плотное кольцо его рядов, проскользнуть к спасительному выходу.
Странно, но, повернувшись, я увидел перед собой лишь маленького роста, хрупкую, уже немолодую женщину, внимательно смотревшую на меня через толстые линзы очков. В её взгляде сквозило сочувствие. При этом она молчала. Наверно, опытная продавщица угадала моё смятение, оценила потерянный вид и поняла, что я и есть тот самый Маугли, который случайно затерялся в каменных людских джунглях.
При помощи какого-то шестого чувства она, видимо, осознала, что мне нужны её забота и участие. Она стояла чуть поодаль, не пытаясь приблизиться ко мне и вступить в навязчивый контакт. Создавалось впечатление, что она пытается по моему страдальческому выражению лица, залегшим со вчерашнего дня морщинам и складкам прочитать, что мне потребовалось в этом чуждом, холодном мире.
Её карие глаза, увеличенные толстыми стёклами, смотрели на меня как-то по-домашнему успокаивающе. Словно под действием гипноза, я обмяк, расслабился и проникся к милой молчаливой продавщице симпатией и полным доверием.
Не знаю, на каком языке, с помощью какого эсперанто я с ней объяснялся. Это осталось для меня совершенной загадкой. Возможно, изучив гримасы на моём раскрасневшемся лице, она непостижимым образом считала информацию прямо с подкорки моего перевозбуждённого мозга. Затем окинула опытным взглядом мою фигуру (которая за считанные секунды успела подтянуться и приосаниться) и безукоризненно точно определила все мои размеры.
Кажется, за время нашего общения спокойная финка не проронила ни единого слова. Я безропотно примерял в кабинке то, что она приносила. Если ей нравился мой всё более молодеющий вид, то она одобряла выбор лёгким кивком головы и улыбкой. Если же её что-то не устраивало, она подходила мелкими, слегка шуршащими шажками, забирала неподходящую одежду, вешала на плечики и уносила в зал.
Она оказалась суперпрофессионалом. Итогом этой великолепной безмолвной работы явились три огромных пакета, наполненных модными и стильными вещами. Там были аккуратно сложены два костюма: чёрный строгий с золотыми пуговицами на каждый день и белый парадно-выходной с оригинальной фиолетовой подкладкой. Кроме них, вместе с вешалками были упакованы светлые льняные брюки свободного покроя, пара сорочек, а также три галстука со смешным названием «Дон Педро».
Моё расставание с милой продавщицей напоминало финальную сцену из мелодраматического фильма. Я стоял и, что есть силы прижимая к груди пакеты с драгоценными покупками, нависал с высоты своего роста над её крошечной фигуркой. Всем своим светящимся видом я пытался выразить несказанную благодарность за мою спасённую душу и приукрашенное тело. Я смотрел на финку так благоговейно, словно эта миниатюрная женщина подарила мне вторую жизнь. Для пущего эффекта мне надо бы всплакнуть, но я был далёк от слёз, меня переполняла бурная радость, эйфория всепоглощающего успеха. А маленькая женщина так же внимательно разглядывала меня своими огромными тёмными глазами, и еле заметная понимающая улыбка играла на её губах. Она прощалась со мной с лёгким налётом грусти. Как будто бы я – её блудный сын, который спустя долгие годы странствий по белу свету буквально на минутку зашёл навестить престарелую мать, а теперь снова по зову неугомонного сердца пускается в далёкий путь. Я с ней едва не породнился прямо здесь, на пороге секции мужской одежды.
Минут через сорок вся честная компания, обсуждая моё внезапное исчезновение, дружно вывалилась из дверей «Стокманна». Они гомонили, озирались и тащили друг друга в разные стороны. Когда же наконец соратники по шопингу обнаружили меня безмятежно потягивающим второй бокал пива на веранде соседней забегаловки, да ещё в окружении многочисленных пакетов со скарбом, их удивлению не было предела. Хорошо зная меня многие годы, они не верили, что я смог всё это приобрести самостоятельно. Они просто не понимали, как у меня получилось найти, выбрать, примерить и купить всю ту кипу нарядов, которая покоилась в объёмных белых пакетах рядом со столиком.
На сей счёт высказывались самые разные суждения. Прозвучала, например, версия, что весь этот багаж я у кого-то занял на время, чтобы продемонстрировать, и должен вернуть законному владельцу. Или даже предполагалось, что от отчаяния я вполне мог впасть в крайность и утащить где-то эти сумки, улучив удачный момент, пока их рассеянные хозяева зазевались. Предъявив товарищам гору шмоток, я якобы назавтра собирался сдать весь скарб в камеру потерянных вещей. Но когда я прямо в кафе накинул на себя по очереди оба пиджака и приложил к груди уже завязанные галстуки, все вопросы отпали сами собой.
Не передать, как были мне лестны шок и восхищение в глазах друзей. С тех пор я полюбил посещать тихие магазины, где работают опытные, понимающие продавщицы средних лет.
Кстати, поверите вы или нет, но прошло много лет, а я всё ещё храню и даже изредка позволяю себе надевать эти впервые самостоятельно купленные вещи. Они стали для меня своеобразным золотыми ключиками, эдакими сим-симами, открывшими дверь в мир стиля и красоты. Вот так я стал модным.
Наши на выставке
В середине 90-х годов обойный бизнес, впрочем, как и все другие, развивался в нашей стране довольно успешно. Кредиты были доступны, налоги, по сравнению с баснословными доходами, мизерны и эфемерны, наценка на продаваемый товар столь велика, что беспокоиться о возможных убытках, а уж тем более о позорном разорении, было излишне. О финансовых кризисах, биржевых крахах и потрясениях мировой экономики никто ещё и не думал, поэтому Виктор, в народе Витёк, и Максим, он же Макс, могли ни в чём себе не отказывать. Заработав солидный, по их представлению, первоначальный капитал, они просто наслаждались счастливым, безоблачным существованием.
Улучшающееся качество жизни российских граждан, о котором регулярно писали в жёлтой прессе и твердили по всем каналам, можно было легко проследить по стремительно растущему весу обоих удачливых компаньонов. Каждый следующий год перманентного процветания добавлял не только внушительные суммы в иностранной валюте к их финансовым состояниям, но и по паре складочек в области всегда выбритых подбородков. Процесс набирания массы шёл полным ходом, словно разогнавшийся под гору железнодорожный состав: на девять-десять полновесных килограммов за двенадцать месяцев. Столь стремительный прогресс вовсе не смущал молодых бизнесменов. Совсем даже наоборот, они считали, что непрерывный рост размера одежды свидетельствует об успехе и сопутствующем ему достатке.
Очень быстро Витёк и Макс дружно перешагнули отметку в сто килограммов каждый. Не скрывая, а подчёркивая своё динамичное расширение, они даже придумали специальное выражение. «Люди нашей комплекции», – с самодовольной улыбкой говорили партнёры, намекая на свою принадлежность к когорте избранных господ, которые весили далеко за центнер, имели объёмистые пивные животы и ездили на громоздких автомобилях с мощными двигателями и наглухо тонированными стёклами.
Для поддержания столь впечатляющей физической формы Виктору с Максимом пришлось даже существенно изменить стиль работы. Большинство встреч с поставщиками и почти все переговоры с клиентами они перенесли из скучного, слишком аскетичного офиса в маленький полюбившийся им ресторанчик, расположенный по соседству. Скромные конторские возможности, сводящиеся к завариванию чая и приготовлению растворимого кофе с бутербродами, уже не устраивали друзей-гурманов: они почувствовали пряный вкус настоящей жизни и хорошего здорового питания. Широкая русская душа настырно требовала ежедневного залихватского веселья. В сумраке же полуподвальных залов, в уютной, почти домашней обстановке молодые бизнесмены могли и поговорить с заинтересованными покупателями, и порадовать себя свежими деликатесами.
С самых истоков свободной торговли бизнес у партнёров шёл вполне прилично. Хотя в последнее время начали потихоньку поддавливать мелкие провинциальные конкуренты. Три-четыре торговые точки периодически лихорадило из-за проблем с персоналом. Две палатки на рынках вообще пришлось закрыть по причине хронических убытков – точнее, вследствие дальнего расположения от офиса: друзья спокойно почивали на лаврах периода первоначального накопления капитала и дальше пивного ресторана не выезжали с инспекцией уже более пары сытых лет.
Но жизнелюбивые партнёры по пустякам старались не расстраиваться. Денег что на ежедневные прихоти, что на разовые экзотические фантазии у них хватало в полной мере. Досадные неурядицы молодые люди просто-напросто игнорировали, дабы не вносить какофонию в беззаботный ритм движения крутобёдрой лодки жизни. Так она и скользила – плавно и гармонично – по лёгким волнам удачи и соблазнительного изобилия.
Честно сказать, особой нужды ехать на выставку во Франкфурт у них не было. И без этой поездки их фирма продолжила бы покупать обои у германских партнёров. Но немцы весьма настойчиво приглашали посмотреть специально разработанные к открытию экспозиции новинки.
Ясно, что новые дизайны бизнесмены увидели бы в любом случае. Обязательные бюргеры непременно прислали бы красочные каталоги по почте или передали со следующей партией товара. Но представитель германской стороны уверял, что очень важно заключить долгосрочный контракт именно во время работы выставки. Оформленная сделка положительно скажется на имидже производителя, и если господам всё равно, где и когда подписывать документы, то, может, они любезно согласятся сделать это во Франкфурте, прямо на «Хаймтекстиле».
Добродушным русским господам было абсолютно всё равно, лишь бы цены на товар оказались пониже, а условия поставки – выгоднее. Кроме того, всем участникам выставки обещали специальные бонусы, да и сам повод прокатиться в январе в ещё празднично украшенную Германию, отведать местного пива не вызывал у любящих янтарный напиток друзей никаких возражений.
Облачённые в строгие тёмные костюмы, очень серьёзные и сосредоточенные, партнёры встретились с радостными немцами, как и договорились, прямо возле их шикарно оборудованного стенда. Первым делом друзья осмотрели экспозицию, вежливо справились о текущих делах фабрики и для проформы ознакомились с представленными новинками. Но вскоре, чтобы не терять драгоценного времени, российские бизнесмены перешли к главному, ради чего, собственно говоря (не считая отменного холодного пива), и выбрались в далёкий Франкфурт: к покупке уценённых коллекций, товаров второго сорта и брака по бросовым ценам.
После внимательного изучения накопленного на складах неликвида степенные партнёры с важным и озабоченным видом короткое время совещались, хмурились и надували чисто выбритые щёки. Они даже поторговались с зарубежными производителями. Несмотря на и так чисто символические цены, радушные немцы всё равно пошли навстречу и дали дополнительные скидки: по несколько пфеннигов с рулона (введение евро было ещё только в планах объединившейся Европы).
Получив внеплановые бонусы на дармовой товар, удовлетворённые компаньоны тут же согласились забрать весь остаток равными партиями в течение полугода. Однако практичные немцы хотели сократить сроки поставок, чтобы поскорее очистить склады от залежалой продукции и освободить место для размещения новых перспективных дизайнов. В этом вопросе они уступать не собирались. В итоге стороны пришли к компромиссу, растянув график вывоза всего на два месяца. Но контракт должен быть подписан сегодня же, прямо на выставке. Было видно, что для фабрики это условие играет очень важную роль, быть может, даже более значительную, чем сброс одним махом всего скопившегося хлама.
Выставочный день был в полном разгаре, в павильоне, кроме наших ангажированных друзей, толпилось немалое число заинтересованных продукцией бизнесменов, сторонних посетителей и просто случайных зевак. Оценив ситуацию, немцы решили не торопиться с подписанием бумаг, а отложить эту важную процедуру на вечер. Подготовка спецификаций, перечисление артикулов и описание выбранного товара отняли бы много времени, и можно было упустить других потенциальных покупателей. Нет, деловитые германские производители, скрупулёзно считающие каждую монету, не собирались позволять себе такой неоправданной расточительности.
К великому удовольствию уставших компаньонов, директор по продажам любезно предложил встретиться после закрытия экспозиции в одном из ресторанов комплекса. Поставить подписи под окончательным текстом соглашения предстояло вечером, в более спокойной обстановке. Это заманчивое предложение у российской стороны нареканий не вызвало. Исполинская гомонящая выставка работала до шестнадцати часов, поэтому условились увидеться после половины пятого.
Предусмотрительные немцы дали русским господам визитку с названием заведения и заранее подготовленную схему прохода к обусловленной точке питания. Расстались с российскими партнёрами до вечера, сияя ослепительными, обнадёженными улыбками.
Друзья ещё полчаса пошатались по лабиринтам гигантского Экспоцентра. Они и от утренних переговоров и мелькающих, словно в калейдоскопе, разноцветных образцов изрядно устали, а тут ещё добавили впечатлений. Грандиозные масштабы ярмарки европейского тщеславия совсем выбили партнёров из сил.
Первым назревшую мысль озвучил более активный и нетерпеливый Витёк. Он остановился в конце очередного длинного коридора, около лифтового холла, чтобы перевести дух и подождать товарища, который затерялся в пёстром потоке посетителей.
– Макс, – произнёс Виктор загадочным многообещающим тоном, когда отставший партнёр, с трудом передвигая ноги, догнал его, – а выставка-то, оказывается, охрененная!
Он провёл широкой пухлой ладонью по коротко стриженым волосам и испытующе посмотрел снизу вверх на более высокого компаньона.
– Точно, – шумно выдохнув полной грудью и пытаясь побороть одолевающую одышку, с готовностью подтвердил партнёр по бизнесу.
– Может, хватит на сегодня? – заговорщически глядя на приятеля, настырничал Витёк. За время осмотра экспозиции у него в подмышках расплылись два изрядных мокрых пятна, а ноги стали нервно гудеть и подрагивать. К тому же специально одетый по случаю, уже три раза ослабленный галстук перекрутился во всех возможных направлениях и в итоге приобрёл столь непотребный вид, что больше напоминал огрызок верёвки висельника, чем атрибут успешного бизнесмена.
– Поработали мы сегодня на славу, – проникновенно уговаривал компаньона Виктор, – добились всего чего хотели. В глазах уже рябит от многообразия форм и оттенков. Пойдём лучше поищем это пресловутое кафе да остограммимся. Пора ведь уже, Макс?!
Краснощёкий Максим последние десять минут усиленно вытирал со лба пот. Дышал он не очень-то ровно, шёл с переброшенным через плечо пиджаком медленно, с каждым шагом всё более и более теряя интерес к достижениям мировой лёгкой промышленности.
– Слушай, а что если мы к шестнадцати тридцати не успеем, – продолжал нагнетать обстановку Витёк, дико выкатив серые глаза. – Не дай бог, заплутаем по ошибке в этих картонных бутафориях. Хрен разберёшься с первого раза, куда идти-то надо… Может, двинем прямо сейчас по-тихому, а? – уже просительным тоном добавил теряющий терпение Виктор.
Под ложечкой у Макса давно уже нудно сосало – предложенный в отеле скудный континентальный завтрак плохо удовлетворил пищевые потребности друзей. Словом, его не пришлось долго уговаривать покинуть демонстрационные залы. Схватившись за предложение Виктора, словно за спасительную соломинку, Максим с готовностью закивал головой.
– Пойдём, пойдём, правильно, – затараторил он, снова доставая из кармана только что спрятанный смятый носовой платок, – а то, правда, чего доброго, сгинем в этих лабиринтах. Действительно, вдруг опоздаем. А ведь бюргеры пунктуальные, у них всё строго по минутам. Плохо может получиться. Ещё подумают, что мы их кинули с договором. Да, кстати говоря, – оживился от открывшейся перспективы поскорее перейти к желанной трапезе Макс, – как мы с тобой будем искать нужную столовку-то? Толково объясниться в случае затруднений у нас с тобой вряд ли получится. Ведь ни на ихнем, ни на каком другом мы не бельмеса не понимаем.
– Да, – возбуждённо отозвался, радостно воспрянув от быстрого согласия друга, Витёк, – скверно может получиться. Очень даже конфузно. Нельзя подводить иностранных партнёров и Родину позорить, – при этих словах Виктор попробовал приосаниться и даже выпятил вперёд грудь, то есть живот. – Пойдём быстрее искать этот затерянный очаг культуры, – решительно закончил он и, взяв товарища под руку, потащил к выходу.
Следуя подробным схемам, которые заботливо предоставили немцы, проявляя по пути топографическую смекалку и полную индифферентность к новинкам западного мира, решительно настроенные компаньоны ринулись искать нужный ресторан.
Один пониже, другой повыше, оба коротко стриженые, полнотелые, со стороны друзья смотрелись весьма живописно. Чем-то они напоминали двух взбудораженных кладоискателей, которые, чётко следуя указаниям старой пиратской карты, сосредоточенно и целенаправленно, подпирая друг друга плечом, двигаются к зарытым сокровищам. Причём за эту самую «карту» они держались совместно: коренастый Виктор – правой, а долговязый Максим – левой рукой. Настроенные добраться до желанной цели партнёры боялись потерять драгоценную бумагу, словно это была не визитная карточка с названием ресторана, а спасательный круг посреди бушующего океана.
Чувство голода, одно из самых сильных для человека, не подвело двух друзей и на этот раз. Они почти безошибочно совершили все переходы, подъёмы и спуски, лишь раз допустив оплошность. В результате Макс с Витьком оказались в нужном месте без пятнадцати двенадцать, то есть за четыре часа и сорок пять минут до назначенной немецкими партнёрами встречи. Несуразно огромный запас времени их нисколько не смущал. В животах предвкушающе урчало, голодные друзья мечтали о свежем пенящемся пиве и большом куске хорошо прожаренного мяса. А призывно-чарующий аромат свежемолотого кофе, который то и дело доносился откуда-то из-за фанерных перегородок экспозиции, давно вызывал у них приливы тошноты и злобы.
Лишь одно обстоятельство неожиданно огорчило партнёров. Над входом найденного предприятия общественного питания красовалась скромная надпись «кафе», а не «ресторан», что, по их мнению, понижало статус встречи, а главное, качество предлагаемой пищи. Они ещё раз с удивлением уставились в визитку, но названия в ней и в надписи на стене полностью совпадали. Делать было нечего, о передислокации не могло идти речи. Смирившись с перспективой трапезничать в фастфуде, слегка расстроенные друзья наконец переступили порог заведения.
Однако с первого взгляда – от голода, что ли – обстановка выставочного кафе притомившимся компаньонам приглянулась. Поскольку до обеденного перерыва времени ещё хватало, посетителей в заведении почти не оказалось. Внутри было тихо, прохладно, и пустынно. Еле слышно играла музыка, приятно шуршали кондиционеры.
В общем, толерантные к всевозможным заграничным несуразицам Виктор с Максимом примирились с доставшейся им участью. Выбрав самый дальний угол во втором зале и бросив в глубокие удобные кресла измождённые изнурительной работой телеса, голодные партнёры сразу же заказали по два пива.
Оформленное в современном стиле кафе могло похвастаться демократичностью, а главное, широким ассортиментом блюд. Здесь подавали всё – от круассанов и сандвичей до супа-пюре и венских шницелей.
В первую очередь, едва справившись с одышкой, друзья жадно заглотили по литру золотого пенящегося напитка. Затем сосредоточенно углубились в изучение пухлого меню. Одолев объёмистый текст (продублированный, что было очень кстати, в том числе и на русском языке), компаньоны явственно приободрились и повеселели. Они умылись в местном ухоженном туалете, сверились с часами и, решив, что уже достаточно натерпелись с раннего утра, перешли к дегустации изделий хвалёной немецкой кухни.
До двенадцати дня в кафе предлагались горячие завтраки. Пышнотелые любители вкусно поесть не преминули воспользоваться этим обстоятельством. Под очередные два пива они заказали по яичнице с ветчиной и сыром, а также по аппетитной фирменной мясной нарезке. Такова была первая часть гастрономической реабилитации, заслуженное дополнение к скудному отельному брекфасту.
Когда стрелки на часах перевалили за полдень и щемящее чувство голода слегка отступило, партнёры вновь обратились к увесистому меню (его они, несмотря на неоднократные просьбы официанта, так и не выпускали из рук).
Без промедления был сделан второй заказ – более основательный. Это у них, заметил Максу Витёк, будет второй завтрак, как модно сейчас у французов. К данному моменту Виктор уже не только расстался с надоевшим пиджаком и противным галстуком, но и успел расстегнуть две верхние пуговицы на сорочке. Не расстающийся с литровой кружкой Макс внимал ему не перебивая. Виктор увлечённо вещал, что точно слышал от кого-то из приятелей: мол, у жителей Парижа каждый день по два полноценных завтрака. И пусть друзья находились сейчас в Германии, да и французских корней у них отродясь не водилось, это отнюдь не помешало им откушать салат, карпаччо и гусиную печёнку, а затем добавить к ним мюнхенские колбаски с кислой капустой, которые пошли уже под мутноватый нефильтрованный вайсбир.
Слегка заморив червячка, компаньоны продолжили ожидание немецких партнёров коньяком (для начала по соточке ХО на каждого). Так подготовка к встрече проходила гораздо приятнее. Благородный напиток быстро разнёс ощущение тепла и благополучия по венам и сосудам двух измождённых трудовыми буднями полуторастакилограммовых тел. Спустя короткое время решено было наконец-таки перейти к долгожданному обеду. Внутренний хронометр настаивал: пора.
Взяли, как и положено на немецкой земле, по смешанному зелёному салату, супчику с рёбрами и копчёностями, ну и, конечно, по знаменитой свиной рульке с уже полюбившейся тушёной капустой и картофелем фри на гарнир. Отличное баварское пиво органично перемежалось с добротным грушевым шнапсом. Выпитый ещё раз после основного блюда коньяк привёл партнёров в особенно благостное состояние. Довольные друзья откинулись на спинки кресел и начали переваривать события сегодняшнего напряжённого дня. Времени до назначенной встречи по-прежнему оставалось много. Поэтому было принято единогласное решение повторить ещё по паре коньячков и затем перейти к десертам. Изобилие кондитерских изделий, разложенных по прозрачным витринам кафе, поражало не меньше разнообразия товаров, выставленных на многочисленных стендах «Хаймтекстиля».
Четыре с половиной часа пролетели быстро, словно увлекательный короткометражный фильм. Усердные партнёры самозабвенно трудились не покладая вилок и ложек, не щадя живота своего.
Когда пунктуальные немцы с подготовленными текстами договоров явились для подписания контракта, друзья пребывали в эйфоричном состоянии духа. Несмотря на то, что все места в двух залах кафе уже были заняты или зарезервированы, русские компаньоны имели эксклюзивную привилегию вальяжно развалиться вдвоём за огромным столом. В данный момент они скромно попивали чёрный кофе из маленьких белых чашечек, которые казались в их могучих руках особенно миниатюрными и хрупкими.
Немецкие партнёры сразу почувствовали, с каким небывалым благоговением обычно индифферентный персонал кафе относится к солидным русским посетителям. Рассевшись вокруг большого овального стола, хозяева встречи зашелестели принесёнными бумагами. Быстро перешли к делу и предложили прочитать договоры, ознакомиться с приложениями и проверить правильность прописанных цен.
Умиротворённые досугом россияне взяли по пухлому экземпляру. При погружении в юридические тонкости они демонстрировали чудеса скорочтения. Не отрывая осмысленных, хотя и с лёгкой поволокой, взоров от составленного на двух языках текста, компаньоны быстро пролистывали одну страницу за другой. Уже через полторы минуты российские бизнесмены отрапортовали изумлённым немцам, что всё ими прочитано в трезвом уме и твёрдой памяти и, по сути, верно.
Не откладывая в долгий ящик, контракт подписали сразу же. По мнению принимающей стороны, это событие было достойно не одного только чёрного кофе. Не отметить ли, мол, удачную сделку маленьким, совсем скромным банкетом-фуршетом? Против отмечания и банкета расчувствовавшиеся русские господа не протестовали. Аскетичные немцы заказали по бокалу шампанского, канапе с ветчиной и рюмке шнапса «на посошок». Чокаясь с пышущими жаром и здоровьем русскими партнёрами, хозяева все как один довольно блестели стёклами очков в тонких изящных оправах.
Непривычные к подобному регламенту стойкие компаньоны выпили залпом предложенное спиртное и, заглотив еле видимые на их монументальных ладонях канапушки, стали ждать продолжения. Однако быстро поняли, что феерия на этом окончена. Максим с Виктором откровенно загрустили. По-сиротски заказали ещё по одной чашечке кофе. Решили про себя, что после столь скаредной встречи обязательно догонятся где-нибудь в городе. Время-то было ещё детское. Где-нибудь в тёмно-синих франкфуртских сумерках непременно найдётся приличное место, где их будет ожидать полноценный, достойный ужин.
Через переводчика друзья из вежливости ещё десять минут побеседовали с немецкими партнёрами о погоде, футболе и бизнесе. Когда эти три темы полностью себя исчерпали, а фантом сытного ужина стал представляться всё явственнее, компаньоны переглянулись и спешно засобирались. Объяснили свой внезапный уход из кафе накатившей смертельной усталостью. Ещё бы, такое количество ярчайших впечатлений, такая величественная выставка. А ведь предстоят ещё сегодня и другие важные, прямо-таки безотлагательные дела.
Макс привычным жестом высоко взметнул правую руку, звонко щёлкнул пальцами, чтобы подозвать официанта и рассчитаться. Но предупредительные немцы опередили его, заявив, что они в качестве принимающей стороны все расходы берут на себя. Ну как же, ведь именно они пригласили русских коллег в кафе после окончания рабочего дня и задержали до позднего вечера (невозмутимый в любых жизненных ситуациях Витёк потом часто повторял: никто же их за язык не тянул). Элегантный директор по продажам, ведающий представительскими расходами, попросил у подошедшего кельнера счёт.
Когда добропорядочному бюргеру, отцу троих несовершеннолетних детей, полгода назад назначенному на должность директора, принесли итог вечера, у него не то чтобы очки на лоб полезли, они у него от удивления натурально запотели. Извивающийся, словно белая змея, чек не помещался в предназначенную миниатюрную кожаную папочку. По длине он вряд ли уступал некоторым известным музейным свиткам.
Зрелище предстало драматическое. Очки, правда, всё-таки уцелели, остались в своей новомодной оправе. Зато побелели и вытянулись в тонкую нитку бескровные губы, которыми немец безрезультатно пытался произнести итоговую сумму, у него мелко дрожали руки, волосы стояли дыбом, а уши асинхронно дёргались вверх-вниз, словно у испорченной механической игрушки. Дышал директор крайне неровно, глупо улыбался и, зачем-то сняв с себя полосатый галстук, свернул его трубочкой и убрал во внутренний карман пиджака.
«Вешаться решил», – с ехидцей подумал Максим, с неподдельным интересом наблюдая за происходящим.
Наконец директор сумел справиться с первоначальным шоком. Он тяжело поднялся из-за стола, отошёл в сторону и о чём-то долго беседовал с кельнером. Вышколенный официант вежливо и тихо отвечал на вопросы, пожимал покатыми плечами и невозмутимо водил пальцем по чеку. Периодически взглядом и подбородком он указывал на двух молчаливых русских господ, которые безмятежно допивали чёрный кофе, аккуратно держа в толстых, как сардельки, пальцах легковесные чашки из мейсенского фарфора.
Срочно подозвали метрдотеля. Директор фабрики нервничал и обильно потел. Он эмоционально объяснял внезапно возникшие затруднения, неожиданную щепетильную ситуацию – и в итоге на что-то уговорил. В присутствии управляющего прокатал кредитную карточку, подписал какие-то бумаги и, вернувшись к столу, обречённо рухнул в кресло. Его карьера на фабрике, по-видимому, закончилась, почти не начавшись.
Расставание вышло трогательным, можно сказать, душевным. Российские бизнесмены выглядели весьма довольными, немецкая сторона – несколько растерянной. Однако члены германской делегации провожали дорогих (в прямом и переносном смыслах) русских партнёров с нескрываемым восхищением, даже почтением.
