Сергей Борунов
Ева
Глава 9. «Без вестей из дома, без вестей для дома.»
Говорят, что для тех, кто перемещается со скоростью света, время идёт медленнее. После «телепортации» с Земли никто не выходил на прямую связь. Одно сообщение с приказом везти полностью заряженные аккумуляторы на Землю. После него – тишина.
Возможно, Солнце уже перестало светить людям. Звезда, миллиарды лет дарившая тепло, так и не дождалась ответной реакции с Земли. Никто не пытался как-то повлиять на стремительное старение светила, все пытались поскорее найти ему замену. Только земные цветы всё ещё преданно поворачивались к Солнцу, чтобы отблагодарить его и показать, что его труд не напрасен.
Стоит ли возвращаться туда, где тьма и опустошающий холод? Или всё-таки Солнце из последних сил ещё дарит людям надежду дожить свой век? Или сообщения отправляются, но не доходят до адресата? Эти вопросы мучали Вениамина не меньше, чем последнее открытие в лесу. Он не мог остаться здесь – страшно, но возвращаться в неизвестность было не менее страшно.
Он никому не говорил об обрыве связи с домом. Это могло привезти к панике и хаосу среди членов экспедиции. Сейчас все трудятся во имя триумфального возвращения домой, но, если узнают правду, что их дома возможно, больше нет, ради чего они будут вставать по утрам?
За какую фигуру не возьмись – пат. Понимая это, Вениамин терпеливо ждал и каждый день проверял входящие сообщения на пульте. Сегодня не исключение. Нагрузив джип доверху сверхточной и сверхчувствительной аппаратурой, он, прежде чем отправиться на исследование загадочных видений, побежал к себе в кабинет и несколько раз проверил входящие сообщения – пусто.
Вернувшись, он поймал многозначительный взгляд Саши, который, возможно, уже обо всём догадывался.
– Ну, в путь! – воскликнул Вениамин, пытаясь приободрить и себя, и Сашу, который молча сел в джип и завёл мотор.
Обнаруженный ими водопад находился на внушительном расстоянии к югу от станции. Если идти пешком, то на дорогу уйдёт часа четыре, а то и больше. С аппаратурой это сделать было, пожалуй, вообще невозможно. В лагере все с подозрением смотрели на Вениамина и Сашу. Почему это они вдруг решили взять джип? И почему грузят в него столько аппаратуры? Но дальше косых взглядов никто не пошёл, кроме одного.
Едва Саша тронулся с места, как тут же ему пришлось ударить по тормозам – путь перегородил Георгий – геолог с сомнительной репутацией, которого все старались обходить стороной.
– Тебе что, жить надоело? Идиот! – в сердцах крикнул Саша.
– Я поеду с вами, – спокойно заявил учёный.
– Исключено! – категорично отказал Саша. Но настырный Георгий стоял перед капотом и настаивал на своём.
– Как это понимать, Вениамин? Вы, начальник экспедиции, препятствуете изучению новой планеты? Дураку ясно, что вы что-то обнаружили, а сейчас не берёте с собой ни одного учёного. Думаю, руководство на Земле не одобрит такие решения.
– Хорошо, запрыгивай! – неохотно согласился Вениамин и тут же поймал недоумевающий взгляд Саши. – Брось, он может быть нам полезен. В конце концов, он учёный, да и взгляд со стороны может быть полезен.
– Боишься, что он сдаст тебя?
– Да, поехали.
Путь к водопаду даже на машине был небыстрый ввиду отсутствия дорог. А из-за напросившегося Георгия и без того изматывающая поездка по бездорожью усугубилась томительным молчанием. Всё, что слышалось в пути, это ругательства Саши на неровности под колёсами. За несколько сот метров до цели, геолог неожиданно заговорил, чем весьма удивил Сашу и Вениамина:
– Водопад! Чёрт возьми, вы нашли водопад!
– Как ты догадался? – изумлённо спросил Вениамин.
– Я его чую. Сначала из-за повышенной влажности, я подумал, что вы просто нашли реку, но шум, шум мне подсказал, что это водопад.
– Может, ты и прав, Вениамин, и мы действительно, не зря его взяли, – ухмыляясь сказал Саша.
На самом деле шум падающей воды в тот момент мог услышать только человек с очень острым слухом, Вениамин и Саша услышали гул только через пару минут. А спустя ещё несколько мгновений Саша вырулил на джипе к тому самому пляжу, на котором ещё вчера он любовался «возлюбленной».
– Красота! – воскликнул Георгий, стаскивая ботинки. Глаза его блестели, а зрачки расширились так, будто он был под действием каких-то препаратов. Впрочем, его поведение так же наталкивало на мысль, что его разум чем-то затуманен.
Вениамин поспешил предупредить геолога, но Саша жестом его прервал и добавил шёпотом:
– Пусть плывёт. Посмотрим, что будет, а мы пока спокойно сделаем замеры.
Спустя несколько часов сборки, настройки и исследования местности у Вениамина и Саши опустились руки – ничего. Ни малейшего излучения, ни волновой активности, ни новых химических элементов, ни полей. Ничего. Какую-то активность проявлял приёмник электромагнитных импульсов. Но для столь чувствительного прибора это обуславливалось наводками от остального оборудования.
Расстроенные исследователи уже хотели сворачивать оснастку, но затем вспомнили, что спровоцировало появление образа девушки Саши. Они сняли верхнюю одежду и зашли в воду. Приборы молчали.
– Всё без толку! Пойдём! – махнул рукой Саша, направляясь в сторону берега.
– Постой! Мы ведь всё равно хотели найти водопад? Так давай найдём. И водопад, и Георгия, пока он чего-нибудь не натворил. Приборы пока пусть всё регистрируют.
Поиски водопада оказались не безопасными. Горы или утёса, как заметили путники, не было, а шум воды был. Довольно явный, что наталкивало на мысль о близости излияния вод. Подплывая к дереву, они заметили, что течение усиливалось и с каждым метром затягивало все сильнее. Через несколько мгновений Саша понял, что продолжать продвигаться опасно – может не хватить сил плыть против течения.
Саша и Вениамин повернули обратно. С трудом доплыли до берега и принялись проверять приборы – ничего. Ни сигналов, ни Георгия. Несколько раз они довольно громко окликнули его – тишина.
– Вот какого чёрта он с нами попёрся? – не выдержал Саша. – Наверняка ему не хватило ума вовремя остановиться и поплыть назад.
– Не паникуй раньше времени.
– То есть как, не паникуй? Нам через два, максимум, три часа нужно выезжать обратно, чтобы успеть засветло вернуться! А этого кретина след простыл.
– Послушай, а сколько метров трос у лебёдки на джипе?
– Ну, чуть меньше ста метров, а что? – Саша почувствовал назревающую авантюру и встревожился.
– Дотянется до этого дерева?
– Ты что задумал, Вениамин? Полезешь за ним? Так не факт, что он где-то на дереве. Может, в сторону уплыл. А ты рисковать напрасно будешь!
– Никакого риска. Я зацеплю страховочный пояс к лебёдке и поплыву, а когда крикну, ты меня вытащишь.
– Не нравится мне всё это!
– Доверься мне. В конце концов, если не найдем Георгия, то хоть узнаем, дерево это или скала.
Вскоре Вениамин со страховкой поплыл к «царь-дереву». Он быстро отдалялся от берега, а Саша, нервничая, ожидал команды в джипе. За несколько метров до дерева не было никакой необходимости плыть, столь сильным было течение. Вениамин расслабился и умело держался на поверхности. Однако вскоре он об этом пожалел. Когда начальник экспедиции оплывал дерево, его подхватил такой поток, что он, едва успев крикнуть Саше, понёсся, увлекаемый течением.
Искать водопад не пришлось. Вениамин в бурном потоке воды почувствовал, как проваливается в пропасть, пропасть прямо в середине дерева. Саша не услышал его крик и давно потерял его из виду, но заметил, что лебёдка раскручивается слишком быстро и решил её слегка затормозить. Сам того не зная, он спас жизнь своему товарищу.
Однозначно определить, скала это или дерево, так и не получилось. С виду это было похоже на весьма успешный симбиоз твёрдого и прочного камня, с цепким, а главное, растущим деревом. Причём твёрдость и цепкость Вениамин оценил сполна, когда в потоке несколько раз напоролся на части основания «царь-дерева».
Через несколько мгновений Вениамин болтался на страховочном ремне. Сверху на него падал огромный поток воды, так, что он едва мог дышать, не говоря уже о том, чтобы что-нибудь разглядеть. Он с трудом ухватился, за что смог и вытянул себя из-под струи воды. Отдышался и лишь тогда смог осмотреться.
Он висел в огромной пещере, только с места истечения воды было видно порядка двухсот метров разветвлённых тоннелей. Они были покрыты густой сеткой корней и частично залиты водой. Он несколько раз изо всех сил окликнул Георгия – в ответ тишина. Не было смысла спускать лебёдку дальше. Вениамин несколько раз подёргал за трос, и через мгновение его потащило через водяной поток к поверхности.
Добравшись до берега, он в красках описал Саше увиденное. А затем путники решили ещё раз проверить аппаратуру и пришли в ужас…
***
Две, три, и, наконец, четыре тысячи шагов в абсолютной тишине и темноте. Идущий впереди Фёдор вёл по стене рукой в ожидании спасительной верёвки, но её не было. Ещё пятьсот шагов, надежда на ошибку в подсчётах развеялась, сменившись леденящим ужасом. Фёдор развернулся и хотел было идти назад, но почувствовал сначала сопротивление, а затем достаточно мощный толчок в сторону подъёма. Едва устояв на ногах, он продолжил восхождение, вновь терзаемый сомнениями, кто и куда его толкает.
Верёвки не обнаружилось и ещё через пятьсот шагов. Паника достигла предела, Фёдор истерично перебирал в голове варианты исхода: развернуться и броситься вниз? Смысла в этом не было, он это понимал. Идти дальше? Куда? Оставленная ими верёвка осталась далеко позади, либо он ошибся на целую тысячу шагов. Ловушка, это подлая ловушка иноземной расы, которая хочет свести их с ума…
В тот самый момент, когда он решился, когда мрак стал невыносимым и возможность спуститься и вновь почувствовать себя живым, пусть и ненадолго, захватила его, в тот самый момент с его глазами что-то произошло. Слёзы потекли из глаз, которые словно что-то резало. Фёдор бросил Петровича, вырвал из его пятерни свою руку, так долго искавшую верёвку, и закрыл ладонями лицо.
Будто кто-то плеснул им в лицо кислоту, нет, словно кто-то острейшей бритвой полоснул аккурат по глазным яблокам. Но резь слабела, и сквозь слёзы виднелась абсолютно белая размытая пелена. «Это что, шутка?» – подумал Фёдор и вновь плотно закрыл ладонями лицо. «Может, я в раю? Или, быть может, я ослеп? Для слепого всё вокруг абсолютно чёрное? Или абсолютно белое? А, впрочем, какая разница?»
Нескончаемый поток панических мыслей Фёдора прервался, когда кто-то вновь достаточно уверено потянул его за рукав. Он попытался рассмотреть кто это, и увидел спокойного, улыбающегося старика в тёмных альпинистских очках. Фёдора захлестнула ярость:
– Какого чёрта? Ты не мог предупредить меня о необходимости надеть очки?
– Это очевидная вещь, мне даже в голову не пришло, что ты окажешься настолько недальновидным. Впрочем, когда ты снова сможешь видеть, тебе, поверь, будет не до выяснения отношений.
Старик вновь оказался прав. Когда глаза Фёдора, привыкшие к темноте, вновь смогли нормально видеть, его злость на более хитрого товарища ушла на второй план. Всё, абсолютно всё вокруг было заполнено непроглядной белой мглой. Даже собственные руки выглядели так, будто смотришь на них через непрозрачный целлофан. Силуэт Петровича, который стоял метрах в пяти от него и усердно всматривался в горизонт, был еле виден.
– Что это за чертовщина? – испуганно спросил Фёдор.
– Понятия не имею. Но дышать тут трудновато, попробуем выбраться из этого тумана, – ответил старик и наугад пошёл в неизвестном направлении.
Фёдору ничего не оставалось, кроме как рвануть за ним. Пару секунд, несколько шагов, и ты навсегда потеряешь из виду единственный источник спокойствия и надежды – больного на голову деда, который то ли что-то знает, то ли ему невероятно везёт. Путники прошли несколько сот метров – видимость не изменилась, но заметно ухудшилось их состояние: голова налилась тяжестью, ноги стали ватными и еле двигались.
– Похоже, здесь мало кислорода. Дышать нечем! – проворчал Тарас Петрович, кашляя и расстёгивая ворот.
– Или нас травят, как жуков, какой-то гадостью! – гневно бросил Фёдор, присев на корточки и тряся головой в попытках прояснить разум.
– Плохи наши дела, Федя, похоже, я погубил тебя, прости… – обречённо вымолвил старик и рухнул, как подкошенный.
Фёдор бросился к нему, приподнял его голову и, поняв, что его проводник без сознания, попытался привести его в чувства:
– Петрович, очнись! Очнись! Я без тебя тут сгину со страха! Петрович, прошу, очнись!
Забыв про свинцовую голову и ватные ноги, Фёдор стал что есть силы тащить Петровича, он не знал куда, но надеялся, что туман развеется и станет легче дышать.
– Ещё чуть-чуть, потерпи, Петрович, я тебя вытащу, а ты потом меня вытащишь, потерпи. Сейчас эта мгла кончится, – успокаивал он своего бессознательного друга, а, скорее, успокаивал себя, ведь остаться сейчас одному было хуже смерти.
Он тащил его несколько минут, хотя для него прошла целая вечность, прежде чем окружающая их мгла не стала чернеть. Вскоре стало ясно – чернеет не мгла, чернеет всё для Фёдора: взор, ситуация и, возможно, вся жизнь…
***
Не многие бы пережили то, что пережил Михей, и, наверное, никто не смог бы сохранить человечность и веру в доброту. Однако порой, когда в жизни что-то напоминало ему о былых временах, он становился сам не свой. Так и сейчас, сидя в кресле, туго обвитый дрессированными корнями, Михей орал так, что казалось у него, вот-вот разорвутся все жилы:
– Пусти, чёрт возьми! Я не приемлю такого с собой обращения! Пусти, я должен вернуться к товарищам! Пусти, ведьма!
– Успокойся, и я всё тебе расскажу. И не кричи, я тебя всё равно не слышу, а твои мысли становятся хаотичными, трудными к восприятию.
– Отпусти меня, и я успокоюсь! – продолжал рычать Михей.
– Хорошо, но ты всё равно отсюда не уйдёшь, пока я не закончу, – поддалась Анна, и корни в то же мгновение ослабили хватку, а вскоре и вовсе исчезли, не оставив ни намёка на своё присутствие.
Михей вскочил и попытался уйти, но обнаружил, что проём, через который они вошли, превратился в стену из густо сплетённых растений. Раздосадованный, он несколько раз сильно ударил кулаком по стене и обречённо уткнулся в неё лбом.
– Хорошо, что ты хочешь от меня? – спросил Михей, смирившись с поражением.
– Мне нужна твоя помощь.
– Ты действительно считаешь, что о помощи просят так?
– Нет, но иначе тебя было не остановить. Прошу, помоги нам, пожалуйста! – голос Анны стал мягче и развеял гнев Михея, как солнце – утренний туман.
– Нам? – спросил капитан, нарочно цепляясь к словам, чтобы не выдать трепетное чувство, внезапно зародившееся у него в груди.
– Нам. Нас тут много, мы долгое время не можем обрести покой. Мы устали, а вы – наш единственный шанс…
– Что конкретно я должен сделать? – уточнил разведчик, скрывая необъяснимую печаль.
– Я покажу тебе дорогу, к хранилищу, его нужно уничтожить.
Михей закрыл глаза, он пытался не выдать свои мысли, но почти наверняка был уверен, что у него это не получается:
– Ты погибнешь?
– Я уже мертва.
– Я имею ввиду – окончательно? Перестанешь существовать?
– Да, я перестану существовать.
– Тогда я пас. Моя биография и без того не идеальна, не хотелось бы «украшать» её ещё и вашими смертями.
– Что за вздор? Это не страшнее, чем отформатировать модуль памяти!
– Нет. Наверняка есть другой выход.
– О да, слушай: нужно слетать на одну из соседних планет. Сначала убедить там всех в отсутствии необходимости тебя убивать, а потом разубедить всех в очевидности прелести вечной жизни.
– Так вот в чём дело? – Михей неожиданно для себя расхохотался. – И ты мне рассказывала о пороках нашей цивилизации? Это, будучи пленницей порока своей собственной? – капитан на мгновение сбросил тяжесть превосходства собеседника, так как понял, что их мир не так совершенен, как описывала Анна.
– Это началось недавно, по вселенским масштабам, так что все сказанное мной в ваш адрес абсолютно справедливо. Когда наша цивилизация поддалась соблазну вечной жизни, вы пронзали друг друга копьями.
Капитан вновь посерьёзнел, он уже давно сам себе поклялся вновь вернуть эту женщину к реальной жизни, ведь, похоже, он без памяти в неё влюбился.
– Так куда мне идти? – продолжил Михей, после неловкой паузы.
– Сервер достаточно далеко, нужно будет лететь на вашей станции.
– Какой сервер? Куда идти, чтобы попасть на одну из соседних планет?
***
– Это невероятно! – воскликнул Вениамин, изучая показатели аппаратуры. – Здесь зафиксировано столько событий. Только я ни одно не могу толком расшифровать. Скорее в лагерь! Нужно показать регистраторы физикам.
– А как же Георгий?
– К чёрту его! Завтра я приеду сюда с целой группой физиков, мы соорудим что-нибудь на подобие трапа, прямиком к дереву, и будем исследовать тоннели. Тогда и найдём этого психа. А сейчас – едем!
Через два часа они уже подъезжали к лагерю и, едва заглушив моторы, направились в блок учёных-физиков, чтобы без промедления получить расшифровки. Отдав регистраторы, Вениамин и Саша пошли в столовую, где за ужином заметили, что почти все члены экспедиции напуганы и косо на них смотрят. Однако Вениамина волновала лишь расшифровка регистратора, а Сашу – пропажа Георгия.
После ужина они разошлись по своим отсекам, отдохнуть, в ожидании вердикта учёных, а, может, и вовсе спать, вернувшись к расшифровкам с утра. Но едва Вениамин сел в своё кресло, как ему позвонили физики: готово. Позвав Сашу, он чуть ли не бегом направился за результатом.
– Ну, что там? – спросил Вениамин у Николая.
– Как бы тебе так объяснить-то…
– Максимально простым языком, будь добр! – В этот момент в блок задыхаясь вбежал Саша.
– Природу излучений с радаров Р-2011 и Z-GOK мы не смогли определить. Аналогов на Земле нет. Излучения с регистраторов «ЛУЧ» и «ФОТОН» в пределах нормы, аномалий не зафиксировано. Но больше всего меня поразил приемник электромагнитных импульсов, – резюмировал Николай, и тут его перебил Вениамин:
– Да ладно? Там вроде минимальная активность была, мы вообще приняли её за наводку электромагнитных полей от остальной аппаратуры.
– Этот приёмник не фиксирует ни поля, ни волновую активность, он фиксирует импульсы. И наводка тут не причём. Всё гораздо интереснее.
– Ну, не томи! – не выдержал Саша.
– Фигурально выражаясь, приемник будто снял с кого-то электроэнцефалографию, причём явно не с человека. Тип и свойства зафиксированных импульсов точь-в-точь соответствует тем, что исходят с поверхности нашей головы. Но вот их количество и мощность просто поражают. Если сравнивать размеры нашего мозга и результаты наших электроэнцефалографий с этим, то вы где-то нашли голову размером с футбольное поле.
После продолжительной, гнетущей паузы, Николай добавил:
– А самое страшное, что это косвенное подтверждение тех небылиц, что нам тут наговорил Георгий. Поэтому рекомендую сохранить расшифровки в тайне, иначе – паника и беспорядки.
– Георгий? Он что, в лагере? Как он мог пешком вернуться раньше нас? И что за небылицы он рассказал? – возмутился Саша, а Вениамин переменился в лице и стал напряжённо что-то обдумывать.
– Рассказал, мол, был в пещере, полной драгоценных минералов, и вроде как один камень он прихватил, да только потом об этом пожалел. Говорит, что в этой пещере такое чудовище живёт, что лучше к ней не приближаться.
– Брешет он! – прозвучал за спинами голос, резко и неожиданно, так, что все вздрогнули и резко обернулись.
– Тьфу на тебя, Михей! – взволновано крикнул Саша. – Сдурел, что ли? Так пугать! А где Фёдор и Петрович? Нам есть что обсудить.
– Да, это точно! Только наедине.
Николай скривил недовольную мину и, сделав вид, что ему вообще не интересен их разговор, удалился. Вслед за ним вышли Вениамин, Саша и Михей, они пошли в кабинет начальника станции, планируя допить остатки виски.
После нескольких глотков жгучего напитка Вениамин и Саша принялись, перебивая друг друга, рассказывать Михею о случившееся. Им казалось, что услышанное должно поразить капитана, они и думать не могли, чем будет парировать разведчик.
Всё вдруг для них стало на свои места. И как появляются видения, и как жара сменяет холод за пятьсот шагов, и как появились дыры в обшивке станции, и почему «возлюбленная» Саши не видела Вениамина. Осталось выяснить лишь три вопроса: как Георгий оказался в лагере и зачем он распространяет слухи о несуществующем монстре, нужно ли помогать Анне (хотя для Михея этот вопрос не возникал), и как узнать, что с Петровичем и Фёдором?
– Так, давай ещё раз, куда они спустились? – в очередной раз обречённо спросил Саша.
– В межпространственный шлюз.
– И что это?
– Да я сам не понял, как мне объяснила Анна, это такое место, где пространство искривлено неким образом, что можно на своих двух преодолеть гигантские расстояния между галактиками.
– То есть, если они туда спустились, то уже, возможно, в миллионах световых лет от нас? И мы их больше не увидим? – спросил явно разочарованный Саша.
– Увы… – ответил Михей и ненадолго замолчал.
– Надеюсь, им повезёт, и они попадут к мирной цивилизации, – вмешался в разговор Вениамин. – А что касается Георгия, мне нет дела до его сказок, я лично был в том тоннеле, ни чудовищ, ни минералов я там не видел. Так что завтра я еду туда с группой физиков.
– Да кто против – то? Только вот шиш кто теперь с тобой поедет! – сыронизировал Саша.
– Это мы посмотрим! – Самоуверенно бросил начальник экспедиции и направился к выходу, но, сделав несколько шагов, он остановился, развернулся и, глядя куда-то сквозь Михея, спросил: – Ты же не рассматриваешь всерьёз просьбу той женщины или кто там она, чёрт возьми? Я категорически против, мне не нравится идея вести с ними какие бы то ни было дела, ясно? Это к добру не приведёт!
– С чего ты решил, что я стану спрашивать твоего разрешения? – твёрдо ответил Михей.
– С того, что ты тут не один. Мы тут не одни, ввяжешься в историю, а расхлёбывать будут все! Саша, чего молчишь? Скажи ему!
– Откровенно говоря, Михей, я согласен с Вениамином…
– Трусы! – резко перебил капитан. – Причём весьма недальновидные трусы! Если я откажу им, то наша экспедиция провалится окончательно. Они не позволят нам улететь отсюда, потому что знают, к чему это приведёт.
– Да неужели? – язвительно спросил начальник станции. – А они тебе не рассказали? А то вот я, например, не знаю, что же будет.
– Мы устроим здесь такой же хаос, что устроили на Земле.
– Да? А если ты поможешь им, то они нас отпустят? Но почему? Ведь мы вернёмся и устроим здесь хаос! Не будь дураком, Михей. Они просто пытаются манипулировать тобой.
– Нет, послушай. Они просто не смогут нас остановить. Некому будет.
– Давайте не будем спорить, – вмешался Саша. – Я предлагаю так: завтра мы исследуем тоннели и заодно обсудим, что делать дальше. А сейчас предлагаю разойтись.
– Принимается! – буркнул Вениамин, бросив косой взгляд на Михея. Капитан промолчал, налил себе добрую порцию виски и молча удалился вслед за Сашей.
Оставшись наедине, разведчик решил попытаться склонить Сашу на свою сторону:
– Чего ты боишься? Если мы выполним их просьбу, то останемся на планете одни, и нам нечего будет бояться. Хочешь – улетай назад, хочешь – оставайся тут. Мы будем сами себе хозяева.
– Я боюсь, что эта женщина тебя дурит. И я удивлён, что ты не рассматриваешь такой вариант. Тебя как будто загипнотизировали, и, если честно, меня это слегка пугает…
– Ну, а если им отказать, сам подумай. Ты бы на их месте дал нам улететь?
– Я бы на их месте уже давно нас на деревьях повесил. У тебя остался виски?
– На! –Михей протянул Саше стакан, они сели рядом со своей палаткой и развели небольшой костёр. Ночь была прекрасная: по небу будто рассыпали бриллианты. Один ярче другого. Два спутника ярко отражали лучи центральной звезды этой галактики. Было почти также светло, как на Земле за полярным кругом во время белых ночей.
«Пурпурный» и «Большой» – так в официальном протоколе назвали спутников «Сестрёнки», хотя многие их по привычке называли лунами. «Пурпурный», потому что свет от него отражался невероятно аристократичными тонами. Ну, а с «Большим» всё достаточно банально. Среди спутников всех планет данной галактики он – самый крупный.
Орбита «Пурпурного» ближе, и временами диски спутников накладывались друг на друга, являя наблюдателям незабываемое зрелище. Бледно-фиолетовое свечение «Пурпурного» на контрастном жёлто-зелёном пятне «Большого» в окружении звёзд, неизвестных, далёких. Возможно, среди этой россыпи бледно мерцает родное Солнце.
– Славная ночка! – заметил Михей. – Я вот на Земле совсем не ценил красоты этой. Всю жизнь под ноги глядел. И вот сейчас смотрю это небо и понимаю, что даже не помню, как наш небосвод выглядит.
– А я помню. Оно мне больше нравится. Чёрное, звёздное, холодное, но в то же время романтичное. А это – красивое конечно, но какое-то неестественное, как картинка из фантастического фильма, – Саша погладил фотографию в нагрудном кармане, но доставать не стал.
– Как её зовут?
– Кого?
– Ты знаешь!
– Варя, – трепетно ответил Саша.
– Счастливый, тебя хоть кто-то ждёт. Я же никому там не нужен.
– Счастливый? – с тяжёлой ухмылкой воскликнул Саша. – Она знать меня не хочет. Вот как. Думаешь, быть ненавистным лучше, чем быть ненужным?
– Лучше. Ненавидят только тех, кто не безразличен. А это вроде как приятно, чёрт возьми!
– Пожалуй, не соглашусь. Пойдём спать!
– Нет, я хотел поговорить с Георгием. Как-то странно это всё. Он же материалист. Какое чудище?
– Может, он и материалист, конечно, но, в первую очередь, он больной на всю голову. Михей, не трать на него свои нервы!
– Я недолго, ступай.
Саша пожал руку Михею и ушёл в палатку. Капитан остался сидеть возле огня. За время экспедиции он, как и все остальные, запомнил повадки Георгия – бродить по лесу до глубокой ночи, и возвращаться, когда все уже спят. Но на этот раз было поздно даже для него. Жил он один – никто не согласился делить с ним палатку, поэтому Михей решил проверить, всё ли с ним в порядке.
В его палатке царил полнейший хаос, всюду был разбросаны различные дорогостоящие приборы вперемешку с грязными вещами. Валялись немытая посуда и мусор, а ещё Михей обнаружил приличное количество пустых бутылок из-под виски, который геолог по документам, провёз как оборудование, либо своевременно умыкнул со станции. Но, кроме обычных бутылок, были ещё и весьма странные, двадцати или тридцатиграммовые сосуды, напоминающие баночки из-под лекарств. Капитан и раньше считал, что чокнутый геолог что-то принимает, а теперь его подозрения только окрепли. Тем не менее, он не нашёл ни одной баночки с содержимым, все были пустыми, поэтому версия использования такой необычной тары для сбора образцов имела место быть.
Михей внимательно изучал всё, что находилось в палатке, пытаясь составить картину личности Георгия. Вспыльчивость и неординарность его характера идеально отражалась в обстановке его жилища: полнейший бардак вокруг аккуратно заправленной кушетки, стопка выложенных по размеру книг, поверхность, хаотично заваленная зубилами, лупами и буссолями. На стене, рядом с кушеткой, висела странная фотография, и, едва Михей принялся её разглядывать, как за спиной раздался голос:
– Какого чёрта ты здесь делаешь?
Михей вздрогнул. Не от страха, скорее от удивления. Почему он не слышал, как он вошёл? Похоже, всё-таки, он теряет хватку.
– Я тебя жду. Прошу прощения за вторжение, но прошу заметить, что палатки тут на двух-трёх человек рассчитаны. Я вот думаю к тебе переехать, что скажешь?
Попытка начать разговор с ненавязчивой шутки была провальной, Георгий сразу же вышел из себя:
– Это что, угроза? Уверяю тебя, ты пожалеешь об этом сильнее, чем я! Чего тебе надо?
– Я пришёл поговорить, – Михей сменил тон и выражение лица, решив говорить только по существу, быстро сообразив, что иначе диалог невозможен.
– О чём гениальный учёный может говорить с неотёсанным головорезом?
Первый укол капитан перенёс с достоинством, ни одна мышца на лице не выдала эмоций, бурлящих внутри него в тот момент.
– Не переживай, хочу поговорить о том, что под силу понять моему скудному уму.
– Ну?
– Ты зачем распространяешь слухи о невиданном монстре, которого ты якобы встретил в тоннеле под деревом?
– Что бы предостеречь их от гибели, ожидающей каждого, кто туда сунется!
– Что за вздор?!
– Тебя я останавливать не буду. Мир ничего не потеряет, если очередной преступник сведёт счёты с жизнью.
Михей стерпел вновь:
– Что происходит? Зачем ты провоцируешь меня? Раньше ты ко мне относился иначе. Что-то изменилось? – непробиваемое спокойствие, вложенное в эти фразы, резко переменило вектор настроения геолога:
– Нет. Просто я слегка взволнован, не бери в голову. Ты узнал, что хотел? Я планирую отдохнуть.
– Ещё нет. Там ведь нет никакого монстра? Зачем ты его выдумал?
– Потому что так проще.
– То есть?
– Пойди попробуй объяснить этим тупицам, что там находится такая сила, что даже самый большой атлет среди нас будет размазан, как букашка? Сила, которую нельзя потрогать, увидеть, услышать… Да они только на смех тебя поднимут… То ли дело монстр, чудище из детских сказок, который вроде страшный, но вполне себе понятный.
– Что ты имеешь в виду? Какая ещё сила? Вениамин там был. И ничего необычного не увидел, – Михей говорил медленно и вдумчиво, его беспокоило странное ощущение, новое, но уже знакомое.
– Вениамин слишком глуп, чтобы что-то видеть. Можешь, конечно, мне не верить, но любой, кто завтра спустится в этот тоннель, пожалеет об этом и, скорее всего, назад не вернётся.
– Что ж… – капитан не сводил глаз со своего собеседника. «Что-то тут не то», – подумал он, как вдруг его собеседник вновь переменился:
– Послушай, я не собираюсь никого отговаривать туда лезть, ясно? Я собираюсь отдохнуть. Что не понятного?
– Да в общем-то ничего! Доброй ночи! – вежливо, насколько это было возможно, пожелал капитан, и протянул геологу руку. От взгляда собеседника у Михея внезапно побежали мурашки по коже.
– У меня руки не мыты! – фыркнул Георгий и направился на кушетку.
Михей многозначительно покивал головой и направился к выходу. Но что-то его остановило. Он замер на несколько секунд, затем развернулся, включил диктофон и обратился к учёному:
– Последний вопрос: как тебе сегодняшнее небо над головой?
Взгляд Георгия трудно было выдержать, чем дольше длилось его молчание, тем сильнее накатывал необъяснимый страх. Через мгновение подозрения Михея подтвердились. Геолог одарил его злобной улыбкой, больше похожей на оскал, и рассыпался на тысячи маленьких светлячков. Нараставший страх превратился в ужас, капитан спешно покинул палатку и побежал к Саше…
