Сергей Борунов
Ева
– Не надо, ты прикончишь меня раз и навсегда!
Николай подпрыгнул от неожиданности, развернулся на голос и, увидев человеческую фигуру, инстинктивно швырнул кайло. Орудие пролетело насквозь. А силуэт на мгновение рассыпался и тут же собрался в другом месте.
– Почему вы не послушали меня? Я же пытался вас предостеречь!
Учёный вновь вздрогнул. Обернулся и увидел Георгия. Тот, сделав пару шагов навстречу, продолжил:
– Уходи отсюда, у тебя есть ещё немного времени.
– Что здесь, происходит? – прерывисто спросил биофизик, находящийся на грани паники.
– Нет времени объяснять, ты уже не сможешь помочь своим товарищам. Беги!
Возможно, тот факт, что совет был получен от неизвестной субстанции, выглядящей, как твой коллега, у многих вызовет сомнения. Но не у Николая. Он бросился так, что за ним не угнался бы, пожалуй, ни один спринтер мира.
Через несколько минут Николай остановился отдышаться и проверить, верным ли путём он бежит. Достав планшет, он начал искать трекеры. Но сигнала ни от одного не было. Он перезагрузил модуль, несколько раз повторил запрос – тишина. Испуг, накативший на него новой волной, придал ему сил, и его забег продолжился.
Несколько часов он бегал по коридорам, рыдая, словно дитя, осознавая, что может отсюда никогда не выбраться. Его стремительное ускорение довольно быстро сменилось умеренным бегом. Затем он перешёл на бег трусцой, а вскоре учёный шёл пешком, шатаясь из стороны в сторону, практически лишившись сил.
Не в состоянии больше искать выход, он рухнул на одном из распутий и потерял сознание. Неизвестно, сколько он пробыл в небытии, когда сквозь коматоз он явно услышал знакомый голос:
– Очнись! Надо убираться отсюда!
Едва живой физик никак не мог понять, кто его нашёл. Вениамин? Глеб или Макар? Как они его отыскали среди тысячи тоннелей?
– Да приди ты уже в себя!
Получив несколько увесистых ударов по щекам, Николай открыл глаза, всё вокруг плыло и было мутным. Чей-то силуэт начал тащить его за руку, пытаясь поставить на ноги. Однако после такого забега конечности отказывались работать.
– Подожди, ноги, ноги! – простонал Николай, в то время как чьи-то сильные руки, продолжали тащить его.
– Тебе придётся встать. Иначе нам не выбраться.
Николай сделал над собой усилие, поставил одну ногу на колено, а затем, почувствовав очередной рывок за руку, встал. Голова шла кругом, ноги были ватными и едва держали его тело. Но всё это отошло на второй план, когда он увидел, кто его поднял. Перед ним с очень тревожным лицом стоял Михей, которого вообще не было с ними, который не видел ни водопада, ни «царь-дерева».
«Как он тут оказался?» – подумал про себя Николай и поплёлся за капитаном. И тут же поправил собственную мысль: «Как здорово, что он тут оказался!».
Глава 12. «Неожиданная встреча»
Тарас Петрович и Фёдор проснулись с невероятным ощущением лёгкости и бодрости. То ли их взбодрило чувство безопасности, то ли на планете Вуртру невероятно удобные кровати, а возможно, то сказывался адреналин, и в действительности земным организмам сейчас не по себе. Но размышления по этому поводу были отложены на неопределённый срок, есть хотелось дико. Из-за стресса раньше не чувствовался голод, и только сейчас пришло осознание, что последний раз они ели, сидя на дне огромной ямы, до краёв наполненной мраком.
Ивраоскарь был тут как тут. Он знал, что его гости голодны, ещё до того, как Петрович и Фёдор проснулись. Он катил перед собой тележку с мисками и свёртками различных форм, наполненными пастами, желе и прочими пюрированными массами разных цветов.
– Я не знаю, что вы предпочитаете, но всё, здесь представленное, для вас безопасно, – улыбаясь сказал он.
– Спасибо тебе, милый человек, у меня от голода желудок в трубочку свернулся! – с благодарностью ответил Фёдор и стал с интересом обнюхивать миски. Тарас Петрович подошёл к Ивраоскарю и вполголоса напомнил:
– А как там наш товарищ? Пришёл в себя?
– Товарищ? Да. Пришёл. Только я не уверен, что он ваш товарищ. Поешьте, наберитесь сил, я приду через полчаса, и мы всё обсудим, – не дав шанса Петровичу продолжить задавать вопросы, лингвист быстро развернулся и вышел.
«Да уж, аппетита не прибавил», – подумал про себя Петрович и присоединился к Фёдору, который уже вовсю дегустировал инопланетные яства.
– Петрович, подумать только. Если бы мне год назад сказали, что я попробую еду двух других планет, я бы со смеху бы помер! – сказал атлет, отправляя в рот палец с каким-то кремом бежевого цвета. – Здорово! Похоже на кабачковую икру!
Петрович сначала был задумчив и беспокоен из-за слов Ивраоскаря, неохотно дегустируя шедевры инопланетной кухни по рекомендациям Фёдора. Но затем интерес его все-таки захватил:
– А попробуй вот это! Как паштет!
– Я уже пробовал. А это что? Хлеб? Эх, мы всё это можем намазать на инопланетный хлеб! – восторженно кричал Фёдор.
– Счастливый ты человек! Тебе лишь бы было, что на хлеб намазать! – посмеялся старик, и они продолжили завтрак из разноцветных паст и хлеба, испечённого жителями планеты Вуртру.
На полчаса они забыли обо всех проблемах и наслаждались удивительной возможностью позавтракать на неизвестной планете. Не переставая жевать и восхищаться невероятными вкусами, они обсуждали всё то, что узнали за вчерашний день, проведённый с Ивраоскарем, словно на экскурсии.
Для человека с Земли могло показаться, что жизнь здесь – сущий ад. Почти вся планета непригодна для существования. Она давным-давно превратилась в безжизненную пустыню, везде, кроме трёх больших городов.
Жители Джи-Малабао, города, куда землян забросило лихо, строили новые или восстанавливали разрушенные планеты, звёзды и иногда целые галактики. Только вот слово «строительство» здесь неприменимо ни для одного землянина. Эти самые «строители» понятия не имеют, где и что они строят. Их работа заключалась лишь в том, чтобы предоставлять свой мозг в аренду роботизированным системам. Те, в свою очередь, с помощью человеческого мозга получали неограниченные возможности, они создавали сложнейшие проекты за доли секунды, формировали целые галактики за несколько дней, и всё это за тысячи, миллионы световых лет вдалеке от «арендованного» мозга. Как такое было возможно, не понимал ни Петрович, ни, тем более, Фёдор, да и сам Ивраоскарь, наверняка не смог бы это объяснить.
Но «аренда мозга» – не единственная странность жизни местных людей. Они практически отказались от естественных благ. Всё доставлялось искусственно. Если человек болел, то садился в специальное кресло, компьютер делал ему точнейшую диагностику, после чего обвивал пациента сотней проводов и вводил лекарство куда надо и сколько надо.
Те пасты и хлеб, что уминали Петрович с Фёдором, были огромной привилегией, оказанной гостям. Ведь сами жители получали все питательные вещества в том же аппарате, по тем же трубкам, не отрываясь от «работы».
То же было и с развлечениями, хочешь выпить и потанцевать? Зачем куда-то ходить? Сел в кресло, тебе ввели соответствующие препараты, вызывающие чувство эйфории, радости, а затем приятной усталости, и потребность удовлетворена.
Абсолютно всё, что требовалось человеку, он получал, садясь во всезнающее и всё умеющее кресло. Тарас Петрович и Фёдор единогласно восприняли такую жизнь, как жизнь белки, бесконечно крутящей колесо, и при этом сияющей от счастья.
Они не выходили наружу, не создавали семей, не посещали футбольные матчи, не пили свежесваренный кофе с хрустящим сэндвичем. Все эмоции, которые дарят землянам любимые занятия, здесь вызываются набором химических веществ.
– Сюрреализм какой-то. Абсурд! Зачем так жить? Почему они на это соглашаются? Это не жизнь, а клетка! – вопрошал Фёдор и сразу получил едкий ответ старика:
– А думаешь, у них есть выбор? Или считаешь, что в твоей жизни есть место свободе? И с чего ты вообще решил, что они несчастны? Им вкололи эндорфина, и они довольны. А ты сидишь тут и переживаешь, что будет завтра.
– Ой, не знаю, Петрович, я лучше здесь буду бояться, чем там.
– Это тебе с этой стороны так видится. Ты ж не смотрел изнутри, может, оттуда всё выглядит иначе. И они удивляются нам, людям, которые свой мозг используют сами. Делая ошибки, прилагая при этом немалые усилия.
– Как знать. Но проверять, пожалуй, не стал бы, – подытожил Фёдор. В этом старик с ним согласился.
В городе Джи-Има всё было иначе. Мозг там никто не сдавал «в аренду». И вообще там редко кто задерживался надолго. Как и в Джи-Малабао, жили здесь в странных квадратных полупрозрачных домах, окружённых черным туманом. Всё население условно делилось на две группы. Одни занимались поиском населённых планет, а другие отправлялись на них в качестве «жителей», чтобы собрать информацию о цивилизации и даже повлиять на её развитие.
Коренных жителей этого города давно не осталось. С разных уголков вселенной здесь собираются авантюристы, чтобы стать одним из исследователей несмотря на то, что порой заброска оборачивалась бедой, и исследователи погибали. Иные оказывались заложниками новых миров и никогда не возвращались домой. А на их место прибывали всё новые и новые претенденты.
Фёдор снова недоумевал:
– Как можно в столь развитой цивилизации добровольно соглашаться на такой риск?
– Ага, говорит человек, который за последние два месяца побывал на трёх планетах, однажды чуть не погиб и раз двадцать чуть не умер от страха, – улыбаясь, ответил Петрович.
– Тебе бы только поиздеваться!
Что касается Джи-Тау, то его землянам ещё предстояло увидеть. Как им рассказал Ивраоскарь, это гигантский город, который всё время совещается, что-то решает и организовывает. Причём порой они вершат судьбы целых галактик. Но это пока всё по рассказам лингвиста. И верилось в эти рассказы едва ли.
– Вот там я бы хотел поработать! – мечтательно заявил Фёдор, выгребая остатки пасты из миски кусочком хлеба.
– Уверен? Ты думаешь вершить судьбы миллионов – легко?
– А! – махнул рукой атлет. – Тебе что ни скажи, всё равно я буду дурак. Иногда ты чертовски невыносим!
Тарас Петрович только посмеялся в ответ, а Фёдор продолжил:
– Вот ты бы что выбрал? В каком бы городе предпочёл жить? Если бы не было других вариантов.
– В Джи-Има, – почти не задумываясь, ответил старик.
– И ты каждый раз, осознанно, шёл бы на этот риск?
– Да. Жизнь в кабинете не для меня.
Не успел Фёдор возразить, вошёл Ивраоскарь. За ним мелькнул силуэт человека земного телосложения, и Петрович сразу рванул к нему:
– Михей! – радостно крикнул старик, но тут же отпрянул, удивлённо вытаращив глаза.
– Да, да. Кажется, это не Михей, – улыбаясь, сказал лингвист. – Я очень долго с ним возился, пытаясь выйти на контакт с помощью вашего языка. Но оказалось, он ни слова на нём не понимает.
– То есть? Как это не понимает? – удивился Фёдор. – Это ж наш чокнутый геолог Георгий!
– Нет. Он представился иначе, – с серьёзным видом ответил Ивраоскарь.
– Ничего не понимаю, – сказал Фёдор. – Либо в завтраке были галлюциногены, либо это наш Георгий! И у него отшибло память, раз он представляется по-другому!
– Или это действительно не он! – сказал старик, не отрывая взгляда от Георгия. – Ивраоскарь, а мы можем с ним поговорить?
– Пока что только через меня.
– Хорошо. Переведи, пожалуйста! – старик подошёл к геологу вплотную и, протягивая руку, представился: – Тарас Петрович, а ты кто?
Ивраоскарь не произнёс не слова, но тут же последовал ответ:
– У нас нет имён. Можете называть меня, как вам удобно. Я – житель планеты, которую вы назвали «Ева». Я воспользовался телом вашего товарища, чтобы просить помощи Великого правителя.
Петрович округлил глаза, а Фёдор в ужасе попятился. Увидев это, «лже-Георгий» заволновался, а Ивраоскарь тут же заговорил:
– Я не причинил ему вреда. Не нужно меня бояться. Встретившись с Великим правителем, я верну всё на свои места.
– Как это вернёте? Ничего не понимаю. Это же не штаны переодеть. Как это воспользовался телом?
– Мы обладаем такой технологией. Ваш товарищ надёжно хранится у нас.
Ивраоскарь ещё долго был проводником в этом непростом диалоге. Прежде чем «Георгий» смог объяснить, как такое возможно. Переселиться в чужое тело, сохранить оригинал, а потом ещё и вернуть всё обратно! Петровичу очень хотелось узнать, кто эти люди, почему просто не вышли на контакт и не попросили чьё-то тело, почему им вообще приходится о чём-то просить и ещё много-много вопросов, но Ивраоскарь прервал их:
– Нам пора отправляться в Джи-Тау!
– Сможем ли мы поговорить с ним после? – не унимался Петрович.
– Будет видно. Пройдёмте за мной!
Ивраоскарь жестом указал на дверь, которая себя ничем не выдавала. Ни ручек, ни замка, ни петель, но, по мановению руки лингвиста, проём бесшумно образовался в стене. Все четверо оказались снаружи. Петрович и Фёдор переглянулись, заметив, что в прошлый раз, когда они выходили наружу, всё было по-другому. Сейчас не было видно ни парящих во мраке домов, ни бесконечных каменных тропинок, а главное – небо было голубым! Совсем как на Земле. И под этим самым небом раскинулась огромная пустыня из тёмно-бронзового песка с огромными белоснежными валунами, создающими приятный земному глазу контраст.
Землянам сразу стало ясно, что Ивраоскарь много чего недоговаривает, ведь выйти в один и тот же проём и попасть в разные места – невозможно. А, значит, этот город не так просто устроен, как кажется.
Через двести метров перед ними предстало необычное сооружение в виде тянущегося вдаль коридора изогнутых столбов. Столбы были белые, глянцевые, широкие у основания и тонкие у вершины. Издалека это было похоже на сложенные ладони, прикрывающие с двух сторон пламя свечи. Внизу между столбами проходила узкая тёмная полоса, напоминающая наши рельсы. Между верхушками столбов периодически возникали вспышки.
Петровичу вся эта конструкция показалась невероятно технологичной, и он предполагал, что поездка в Джи-Тау будет осуществлена именно по этому коридору. Но он ошибался. Ивраоскарь, уловив его мысли, улыбаясь, сказал:
– Нет-нет, Тарас! На этом никто никуда не ездит! Это – музейный экспонат! Дань трудам наших предков!
Старик расстроился. Во-первых, не удастся прокатиться на инопланетной электричке, а во-вторых, их развитие настолько отстаёт, что музейный экспонат видится высокотехнологичным транспортом. Впрочем, печаль прогнали мысли о том, что если они не поедут на «рельсе», то воспользуются ещё более невообразимым транспортом. Но и тут Петрович ошибся, а его раздумья прервал Фёдор, грубо пихнувший его локтем в плечо:
– Смотри! – взволнованно сказал атлет и жестом предложил старику обернуться. Тарас Петрович подчинился, но оглянувшись, не увидел ничего странного:
– Что?
– Ну как же!? – Фёдор был крайне удивлён, что проницательный старик ничего не заметил. – Мы идём всего ничего, а города позади нас не видно уже!
– Да какой город! Узкие тропинки, да ямы с чернотой! Не удивительно! – парировал Петрович, вглядываясь в тыл, как вдруг снова почувствовал резкий толчок от сопланетника.
– Смотри!
– Что на этот ра… – Петрович прервался на полуслове. Перед ними, среди безжизненной пустыни, образовался огромный город.
– Добро пожаловать в Джи-Тау! – учтиво улыбаясь, сказал Ивраоскарь. – Уверяю, вам здесь понравится!
Джи-Тау был гораздо привычнее для земных глаз. Фантастический, футуристический, но всё-таки город. В основном он был отстроен из белого камня, того, что они видели в пустыне. Обработан этот камень был сложно и идеально, он блестел и имел замысловатые геометрические очертания. Некоторые постройки были монолитными, из гигантских валунов, выделанных так, что казалось, будто это глянцевый пластик.
Всюду белый цвет разбавлялся зеленью. Любая, даже самая причудливая постройка, была усеяна деревьями, кустарниками и тем, чему на земле ещё не придумано название – растениями таких форм, что отнести их к какому-либо классу было проблематично. Одни извивались пламенем, не имея явных очертаний, другие были настолько густыми, что походили на огромные зелёные камни, покрытые мхом. Всё это, конечно, достойно длительного созерцания и восхищения, но почти мгновенно внимание гостей этого города привлёк один объект, разительно выделяющийся на фоне прочих.
Как бы это не звучало абсурдно, но на высоте около двухсот метров, в воздухе, без каких-либо опор, висело громадное дерево, причем перевёрнутое корнями вверх. На корнях расположился достаточно громоздкий пласт почвы, на котором были сооружены тонкие и высокие башенки из белого камня. В центре среди маленьких башен, стояла башня побольше, вероятно имевшая статус главенствующей. На верхушках башен наблюдались скопления, похожие на грозовые облака, внутри которых что-то хаотично двигалось.
Всюду между башнями, словно паутина, сверкали яркие голубые нити, уходящие к земле. Лишь приблизившись, путники догадались, что нити – это тропинки наверх, спиралью уходящие к башням.
– Потрясающе. А можно нам туда подняться? – спросил Петрович у Ивраоскаря.
– Мы туда и идём! Там трудится восемьсот двадцать третий Великий Правитель. Старейшее, мудрейшее, справедливейшее творение Одинокого Создателя. Он ждёт нас.
– Творение кого? – переспросил Фёдор и тут же ощутил на себе осуждающий взгляд Петровича.
– Одинокого Создателя, – повторил лингвист.
Фёдор бросил взор на Петровича и решил не увлекаться с расспросами, тем самым только раззадорив Ивраоскаря:
– Когда вы не говорите того, что у вас в голове, а из вежливости храните молчание, я всё равно всё слышу. Причём ваше молчание понятнее и красноречивее фраз, произносимых вами. Поэтому поясню для вас. Одинокий Создатель – единственная, на данный момент, рабочая теория сотворения мира. Её суть, вкратце такова: однажды совершенному существу, которого мы именуем Создатель, стало так одиноко, что он решил обеспечить себе собеседника. Столь же совершенного, но абсолютно иного, а иначе неинтересно с ним будет беседовать. Для этого он придумал различных живых существ и разбросал по вселенной, чтобы они изолированно друг от друга развивались и совершенствовались.
– А кто создал Одинокого Создателя? – не унимался Фёдор.
– Не знаю. Может быть, Одинокий Создатель Одиноких Создателей, – с улыбкой ответил Ивраоскарь. – Я не специалист в этом вопросе. Если останется минутка, спросите Великого Правителя об этом.
– Минутка? У нас будет мало времени? – вмешался в разговор Тарас Петрович.
– Ну конечно! Ведь к Великому Правителю все хотят попасть!
Так, за беседой, все четверо двигались в направлении левитирующих башен, молчал только Георгий, то есть тот, кто раньше был Георгием. Он до сих пор не смог произнести ни звука, хотя иногда, земляне замечали, что Ивраоскарь будто ведёт с ним немой разговор. Это замечалось по повороту корпуса, по непроизвольному взгляду на собеседника. Хотя мимикой они себя не выдавали, то ли скрывая своё общение, то ли по привычке, за ненадобностью. Быть может, именно из-за этого все эмоции Ивраоскаря в разговоре с Петровичем и Фёдором казались гипертрофированными и театральными.
***
– Что здесь произошло? – завопил Николай, придя в себя.
– Это я тебя хотел спросить. Какого чёрта ты попёрся с Вениамином?
– За научными открытиями!
– И как? Много пооткрывал? – грубо ответил Михей, продолжая тащить своего товарища по коридорам.
– Как ты тут оказался?
– Мне помог тот, кому Вениамин предпочёл не доверять, и с кем рекомендовал мне не связываться. В итоге сам он непонятно где, а мне приходится вас вытаскивать.
– Спасибо! – едва сдерживая слёзы, проговорил Николай. Он совсем расклеился. Его физическое и моральное состояние было на нуле. – Что теперь с ними будет?
– Не знаю.
– Ты уверен, что мы не заблудились?
Михей остановился, тревога на его лице стала сменяться нервозностью. Он отпустил Николая, так, что тот чуть было не рухнул.
– Слушай, я здесь уже давно ни в чём не уверен, я просто пытаюсь нас вытащить, будь добр, заткни чем-нибудь этот фонтан вопросов, а освободившуюся энергию направь в свои ватные ноги. Хорошо? Пошли, поговорим в лагере.
Физик после этих слов старался изо всех сил. Ноги подкашивались, голова гудела, но он не остановился больше не на секунду и всю оставшуюся дорогу молчал. И даже смог воздержаться от вопросов, когда они стали взбираться вверх по отросткам корней в совершенно другом месте. Не там, где совершался спуск.
Яркий свет ударил по глазам. Финишная прямая. Оказалось, что в обессиленном организме и без того неспортивного человека всегда остаётся запас на последний рывок. Николай инстинктивно лез на свет, не думая больше ни о чём. Через мгновение он ощутил достаточно продолжительное падение и болезненное приземление на землю. Николай утопил лицо в траве. Когда-то пугающий лес сейчас казался миролюбивым и таким безопасным!
Отдышавшись, он поднял голову, чтобы осмотреться. Михей, его спаситель, так вовремя подоспевший, вылезал из расщелины красивого дерева с белыми цветами. Из дерева, которого он видел впервые, из дерева, в которое когда-то побоялся лезть капитан вместе с чокнутым стариком.
У Николая совсем не было сил возвращаться в лагерь. Да и до наступления темноты они едва ли успели бы. Михей быстро разбил небольшой лагерь и приготовил пюре из «светящихся» плодов.
– Ешь как следует. Тебе надо восстановить силы, – сказал капитан, заботливо протягивая миску.
– Спасибо. Теперь-то можно задавать вопросы? – осторожно спросил биофизик.
– Теперь можно. И извини меня за грубость в тоннелях. В критических моментах я привык всегда вести себя твёрдо.
– Ничего. Я всё понимаю. Так как ты попал в тоннель?
– Случайно.
Михей рассказал Николаю об Анне, о разговоре в кабинете начальника станции и о необычной просьбе местных обитателей, удовлетворение которой категорично бойкотировал Вениамин.
– Мы, как всегда, вели уютную беседу, и вдруг, светлячки в камине вспыхнули, Анна на мгновение замолчала, а потом рассказала, что вы в беде, и где вас можно найти, – повествовал капитан.
– Я всю жизнь занимался наукой, чтобы однажды понять, что я ничего в этом мире не знаю, – задумчиво протянул Николай. – С одной стороны, всё, что здесь творится, недосягаемо нашему пониманию, и иначе, как магией, это всё не назвать. А с другой, где это видано, чтобы биофизик смирился с мыслью о существовании волшебства!?
Михей внезапно обнаружил, что рассуждения Николая стали всё сильнее терять смысл, он бубнил себе под нос что-то невнятное, а вскоре крепко уснул. Сухой валежник потрескивал в костре, свет от пламени гулял меж деревьев вокруг капитана. Тишина вокруг окутывала спокойствием, но разведчик этой ночью не сомкнул глаз.
Сражённый усталостью, Николай спал крепко, забыв про страх перед лесом. Но во сне ему чудилось, будто он продолжает вести увлекательную беседу.
– Зачем ты меня звал?
– Я тебя не звал.
– Хватит врать. Повторяю: мечты, мысли и фантазии не исчезают бесследно, они оставляют след в целой вселенной, а уж в масштабах одной планеты способны на многое.
– Тогда зачем ты спрашиваешь? Ты ведь знаешь ответ, и, пожалуй, лучше меня.
– Хочется это услышать, несмотря на абсурд, сложившийся ситуации.
– Абсурд? Тогда зачем ты здесь?
– Глупый? Ты звал, и вот я здесь.
– Понятно. Спасибо, за помощь. Хотя бы одного спас.
– Остальных ещё тоже можно спасти, не всё потеряно.
– Надеюсь. Я так понимаю, что просьба больше не актуальна?
– Нет. Но это пока. Посмотрим, чем всё кончится.
Этот диалог продолжался достаточно долго, и под утро, Николаю пришло осознание, что это не сон. Беседу он, конечно, ни с кем не вёл, но вот слышал её весьма отчётливо. Причём кроме голоса Михея он слышал ещё один, незнакомый. Женский! Последняя мысль вырвала его из сна, и он поспешно завертел головой, но увидел лишь смеющегося разведчика.
– Кто это? Это Анна? Ты с ней разговаривал? – восторженно вопрошал учёный.
– Нет тут никого! Но вскочил ты весьма забавно! Ты готов отправляться в лагерь?
– Готов, – расстроенно ответил Николай, сохранивший внутри подозрение, что Михей его всё-таки обманывает.
Ещё долго они шли по лесу в сторону лагеря. Николай достаточно долго говорил на отвлечённые темы, но в конце концов не выдержал:
– Что теперь будет?
– С чем?
– Что мы скажем остальным? Правду? Или, быть может, Георгий был прав, и эффективнее будет соврать про чудище? – с восстановлением физических кондиций Николай стал восстанавливать и психологические. К нему постепенно возвращался холодный ум и рассудительность.
– Разницы нет. Что так, что так, без приказа Вениамина, по доброй воле туда никто больше не сунется. Да и соваться-то особо некому.
– Что ты имеешь ввиду?
– Скоро узнаешь.
Спустя несколько часов изнурительного марша они добрались до зоны обзора, но, едва приблизившись к камерам, услышали предупреждающий крик:
– Стоять! – раздался крик из ближайшей камеры. Михей и Николай остановились. Неизвестный голос продолжил кричать:
– Немедленно докажите, что вы настоящие земляне, или я открою огонь!
Михей узнал голос, общающегося с ними через камеру человека и ответил:
– Марк, успокойся! Всё хорошо, мы настоящие, я и Николай!
– Докажите! – раздался визгливый призыв.
– Я уже доказал! Я ведь разговариваю с тобой! – ответил разведчик, а Николай удивленно покосился на него.
Через мгновение появился Марк. Он радостно выбежал навстречу капитану и крепко обнял его! А затем долго и тщательно жал руку Николаю.
– Как здорово, что вы вернулись, настоящими! – продолжая временами переходить на фальцет, сказал Марк.
– Сколько человек осталось в лагере?
– Четверо. Я, лесоруб Тибо и ещё двое молодых парней из охраны.
– Остальные что, согласились лететь? И Саша тоже?
– Согласились? Михей, чтобы согласиться с каким-нибудь предложением, его как минимум нужно услышать! Стоп… Откуда тебе известно про полёт? Как, как ты узнал? – переменившись в лице, воскликнул Марко.
– Анна.
– Понятно. Знаешь, среди ребят есть версия, что это через тебя они всё провернули!
Михей хотел было что-то возразить, но тут резко вмешался Николай:
– Хватит! Кто-нибудь, объясните мне, что тут происходит!?
– Ну пойдём к остальным, там всё и расскажем, – ответил Марк и побрёл в сторону лагеря. Михей с Николаем пошли вслед за ним.
