Сергей Борунов
Цугцванг
Глава 5. Особенности перевода
Трое из присутствующих уже наблюдали эту картину: шикарное дерево, море изворотливых «светлячков», влетающих в расщелину в стволе и странные звуки, доносящиеся изнутри. Тарас Петрович, Михей и Анна по понятным причинам не выглядели удивлёнными. Но, в отличие от четверых бывших лесорубов, восторгающихся, будто дети, увидевшие салют, Ивраоскарь сохранял невозмутимый вид. Его лицо было озадачено-спокойным, будто он читал сводку утренних новостей.
Когда процесс был завершён и по ветвям рассыпались белые изящные цветы, все направили свой взор на Анну, ожидая оглашения результатов.
– Увы, большинство против сделки Великого правителя, – резюмировала она.
– Но как? – спросил поражённый Петрович и тут же был перебит Ивраоскарем.
Впервые земляне увидели его в разгневанном состоянии. Он положил руку на плечо старику, дав ему тем самым понять, что настало время уступить ему право высказаться:
– Она лжёт! – твёрдо и сухо сказал он. – Причём не только сейчас всем нам, но и на протяжении определённого времени обманывает Михея.
– Что? – воскликнул капитан. – Что ты имеешь в виду? Анна? Что происходит?
– Она лжёт! С первой секунды моего пребывания здесь она скрывает свои истинные мысли и цели, пытаясь запутать меня. Если у неё хватит мужества признаться и всё рассказать, то мы узнаем, зачем и почему.
Анна, казалось, была совершенно спокойна, возможно, цифровая версия более сдержанна, по понятным причинам, но её выдали действия. Вместо спокойного диалога она, хладнокровно сверля взглядом Ивраоскаря, попыталась задушить его корнями. Выскочив из земли и обездвижив лингвиста, растения поползли вверх, к шее, повинуясь воле своей королевы.
Добродушный Тибо принялся срывать петли, затягивающиеся вокруг вуртруанца, но тщетно. Голыми руками справиться было невозможно. Фёдор схватил нож и стал разрезать корни, но он едва поспевал за стремительно растущими витками.
Ивраоскарь был абсолютно спокоен, он расставил руки в стороны, слегка запрокинул голову и выкатил грудь вперёд, демонстрируя свою готовность лишиться жизни. Корни уже начали скручиваться вокруг его шеи, когда он бросил пронзительный взгляд на ошарашенного Михея и сказал:
– Давай, сделай это! Пусть ни у кого не останется сомнений!
Образ Анны исчез. Корни какое-то время продолжали держать лингвиста в своих смертельных объятиях, а затем отступили. Шокированные лесорубы бросились к Ивраоскарю, желая убедиться, что с ним всё в порядке, а Михей, явно ошеломлённый, устремился в лес.
***
С каждым днём в новом теле у Иффриджа всё лучше получалось сканировать людей. И сейчас, когда он знал наперёд, что ему скажут, было нетрудно угомонить протестующих, как только они оказались готовы его слушать. Сначала они, конечно, его изрядно побили, чтобы компенсировать обиду на полицейских, которые давно не церемонятся при задержаниях.
От заключённых он узнал много интересной информации. Про «дегуманизацию», про напряжённую энергетическую обстановку и про политическую нестабильность.
Нарушались постулаты мировых конференций в отношении использования ядерного сырья, квантовой энергетики и биотехнологий. Вся Земля разделялась на два лагеря: тех, кто не терял рассудок и старался не допускать неоправданного риска, и тех, кто отчаянно хватался за любую возможность вернуть своему дому первозданный вид, порой забывая о безопасности.
Через три дня бунтующих отпустили. Но Иффридж получил от них всё, что хотел. На вопросы про посольство и его местонахождение ему никто не ответил, но это было и не обязательно. Мысли мятежников о том, что рассказывать незнакомцу о посольстве не стоит, и что интерес его весьма подозрителен, были прочитаны. Как и примерное расположение здания посольства, которое люди невольно вспоминали. Он выносил в своей голове опасный, авантюрный план, который ставил на кон его жизнь и свободу.
Иффридж отказывался от еды и воды в течение полутора суток, он лежал неподвижно и старался не подавать признаков жизни, чувствуя, что за ним наблюдают. В конце концов, один из солдат пришёл проверить его состояние.
– Эй, ты живой там? – спросил солдат, слегка ткнув «шпиона» в плечо.
Иффридж молчал, стараясь максимально сконцентрироваться на багровом пятне на стене, которое, возможно, он там и оставил во время потасовки с протестующими. Солдат наклонился, поднёс ухо к носу Иффриджа и стал прислушиваться.
Удобнее момента и представить было трудно. Лёгкое касание в области шеи моментально обездвижило опрометчивого охранника. Иффридж вскочил и бросился прочь.
Он не имел ни малейшего понятия, как устроены спецприёмники на Земле. Поэтому ему пришлось полагаться только на собственные инстинкты. Но едва он переступил порог камеры – загудела тревога. Сбежать незамеченным уже не удастся, но и на попятную идти Иффридж не собирался.
Возможно, он не рискнул бы бежать по открытой площадке среди караульных вышек, если бы знал протоколы и регламенты земных тюрем, в особенности, о разрешении стрелять на поражение в беглецов. И его бы непременно застрелили, если бы не Хавьер, который отдал приказ взять его живым.
Несколько разрядов шокера – и ноги Иффриджа подкосились. Он упал, не понимая, почему в головах у всех вокруг столько злобы и ненависти к нему.
– Ты мой должник! – с притворной любезностью сказал Хавьер. – Если бы не я, тебя бы нашпиговали свинцом. Ты на что рассчитывал, придурок?
– Добежать до посольства.
– Ты с какой планеты? А?
Сердце Иффриджа забилось чаще. «Как я выдал себя?» – подумал он, не сразу поняв риторики вопроса. Выдержав паузу и просканировав мысли Хавьера, «шпион», успокоившись, ответил:
– С Евы. Я же говорил, я член экспедиции…
– Хватит! Ты что, действительно, считаешь нас идиотами? Мы давно сделали запрос во Всемирное Агентство Освоения Космоса! Тебя не было в списке экспедиции. Говори, кто ты!
Иффридж взглянул на Хавьера. Нескольких секунд хватило ему, чтобы раскусить этот блеф и возмутиться:
– Вы лжёте! И я не могу понять, зачем.
– Я лгу? Парень, ты хоть знаешь, кто я? Мне не нужно лжесвидетельствований, чтобы повесить тебя на ближайшем столбе.
– Знаю, вы руководитель местного управления по защите интересов государства, – дерзко ответил Иффридж.
– Откуда тебе известна моя должность? – удивился Хавьер, переменившись в лице.
Георгий, одержимый Иффриджем, понял, что совершил ошибку. Если дать полицейскому понять, что ты слишком много знаешь, он вряд ли отпустит тебя на волю. Он увидел в глазах оппонента, как семя подозрений в шпионстве проклюнулось и вот-вот начнёт прорастать в убеждённость.
– В камере узнал. Вы местная знаменитость, – трюк сработал. Реалистичная ложь, разбавленная примитивной лестью – жгучая смесь.
– Что ты имеешь в виду?
Иффридж выдержал осторожную паузу, «прислушался» и сказал то, что Хавьер хотел услышать больше всего:
– Цепной пёс, так вас называют. Все боятся попасть к вам на допрос. Говорят, вы видите людей насквозь.
Как после такого продолжать настаивать на шпионских амбициях заключённого? Что, если это неправда? Не хочется терять звание самого проницательного полицейского провинции! Но для чего он тогда забрёл в такую глушь? Мысли Хавьера забегали, Иффридж едва успевал их читать. Игра началась. Опасная, скользкая, с непредсказуемым финалом – от виселицы до свободы.
***
Саша, как обычно, проснулся рано. Ли-а ещё спала, лёжа у него на плече. Землянин не посмел будить её, хотя его рука уже порядком онемела. Он принялся рассматривать комнату. Поздним вечером, когда они вернулись, веселые и пьяные, ему было не до этого. Да и при дневном ярком свете видно куда лучше.
Комната была совсем небольшой, у Саши были определённые подозрения, что тёмные, почти чёрные стены были ненастоящими, а созданными ГНВЧ. Не было ни окон, ни дверей, в комнате стояли только тумбы и длинный комод без ящиков. Потолок, тоже фальшивый, имитировал звездное небо. На нём ускоренно кружились созвездия, планеты и кометы, сияя то ярче, то тусклее.
На тумбах стояли белые, будто из мрамора, фигурки, из которых выбегали искры синих светлячков, выстраивающихся в различные цифры и буквы. Саша догадался, что это будильник, показывающий, кроме времени, день недели, погоду, заметки и прочую ерунду. Со стороны Ли-а стоял такой же. Точь-в-точь. Интересно, если она одинока, зачем ей два будильника?
Саша взглянул на девушку. Она спала невероятно мило. Прильнув к нему, приложив к лицу сжатую в кулак ладонь, будто младенец. Молодое стройное тело облегалось тонким покрывалом жемчужного цвета. Землянин попытался заглянуть под него, но не смог. И остановило его не смущение. Край покрывала невозможно было приподнять, будто оно весило тонну, хотя под ним было комфортно как никогда. «Неужели и покрывало не настоящее?» – подумал Саша и с тревогой посмотрел на Ли-а.
Синие огоньки, прячущиеся в фигурке со стороны Ли-а, внезапно засуетились. Вылетев и приняв форму человеческой ладони, они нежно погладили её по голове. Саше показалось, что он даже услышал: «Доброе утро». Хотя, возможно, что эта была Ли-а, которая, после касания ладони «будильника», стала, просыпаясь, ёрзать.
– Как спалось? – спросила Ли-а, пытаясь поцеловать Сашу в щёку.
– Прекрасно.
– Давно проснулся?
– На пару минут раньше. Слушай, что это за покрывало? Я его приподнять не могу!
– А зачем ты хотел его приподнять? – игриво спросила Ли-а.
– Встать, – соврал Саша и улыбнулся, вспомнив про способности девушки.
– Ну, так вставай, – смеясь, скомандовала она.
– Прямо так?
– Да.
Саша приподнялся, покрывало, будто наэлектризованное, прилипло к телу. Едва землянин поставил ноги на пол, жемчужная ткань ловко юркнула в сторону и ровно легла на кровать. Ли-а без стеснения разглядывала Сашу, так, что он даже смутился и стал прикрываться руками.
– Здесь есть хоть что-нибудь настоящее? – с досадой спросил лесоруб, наблюдая, как изворотливое одеяло расправляется там, где только что лежала Ли-а.
– Мы, – с нежностью ответила девушка и обняла Сашу.
– Почему вы спите среди этих стен? – не унимался землянин.
– Я расскажу за завтраком. Договорились? – сказала Ли-а, не опуская рук с Сашиных плеч, и так на него посмотрела, что он согласился бы на всё что угодно.
Девушка подошла к длинному серому комоду, который радостно оживился, едва увидев хозяйку. На его поверхности замелькали изображения костюмов. Ли-а перелистывала их одним взглядом, не спеша, и выбрала именно то, которое понравилось Саше. Из комода выскочила небольшая платформа. Девушка приложила к ней руки, и с платформы начали весело взбегать светло-зелёные частички, покрывая её гладкую светлую кожу.
Саша смотрел на всё это с досадой и удивлением, натягивая поношенные холщовые штаны лесоруба. Обидно, что одежда, скрывающая прекрасное нежное тело – фальшивка. Но фальшивка высокотехнологическая, потрясающая воображение.
Ли-а облачилась в повседневный «костюм» – комбинированный наряд, похожий на земной, завоевавший популярность среди молодых клерков за классический вид и домашнюю комфортность. На ногах у девушки оказалась обувь, похожая на кеды. Только форма была чрезмерно смелой для человека с Земли. Будто девушка надела на ноги египетские пирамиды уменьшенного формата. Саша, в чьей голове с трудом уживались пальто с кроссовками, надетые на одного человека, был весьма обескуражен.
Землянину предоставили выбор: позавтракать так, как это делают в обычные дни, либо по-особенному. Саша выбрал первое, так как «особенный» завтрак будет мало чем отличаться от вчерашнего ужина, разве что без вина и музыки. Ему же очень хотелось узнать их повседневные привычки.
Едва он сделал свой выбор, чёрные стены вокруг кровати исчезли, и он, наконец, увидел, как живёт его новая знакомая. Тесные квартиры земных мегаполисов кажутся раем на фоне того, что предстало перед Сашей. Необозримое пространство, заполненное стеклянными аквариумами, в основном прямоугольной формы, загадочным образом болтающимися в воздухе. Хотя, вероятнее всего, это был не воздух, так как, будь эта серая взвесь воздухом, дышать было бы просто невозможно.
Прозрачные коробки были окружены едва заметными светящимися ореолами, соединёнными между собой. Как оказалось, это те же частички, которых на самом деле было множество видов, но Саше они казались одинаковыми, за исключением их цвета. «Квартиры» местных обитателей были похожи на пойманных в паутину мух, ожидающих в молчаливом отчаянии паука.
Увиденное произвело на Сашу сильное впечатление. Почему-то смотреть на всё это было крайне печально. Торжество высоких технологий оказалось обильно приправлено тоскливой пустотой.
– А куда делась вся эта красота? Где грибы? Летающие патиссоны? Где весь этот праздник? – спросил землянин, осторожно проводя рукой по стеклу, отделявшему его от внешнего мира.
– Никуда не делись. Хочешь вновь позавтракать там? – ответила Ли-а.
Без улыбки, не так, как вчера. Реакция Саши явно расстроила её.
– Здесь есть хоть что-нибудь настоящее? – растеряно спросил Саша. – Где ребята?
– Здесь всё настоящее. Тебе пока тяжело в это поверить, но всё, что ты видишь вокруг, вполне реально.
Девушка старалась говорить максимально нежно, чувствуя, насколько сильно обескуражен Саша.
– Выглядит всё иначе, – пробормотал землянин, увлекаясь постепенно тем, что делала Ли-а.
На одной из стен засветилась большая прямоугольная арка. На ней, как на комоде с костюмами, быстро менялись картинки. Но вместо костюмов на этот раз один пейзаж сменял другой. Он осторожно приблизился к девушке и стал всматриваться, подозревая, что и на этот раз выбор будет за ним. От удивления закружилась голова. Интуитивно рука землянина нашла опору на холодном чёрном гарнитуре с прямоугольным углублением в центре.
– Что предпочитаете? – рявкнул утробный голос так неожиданно, что Саша взвизгнул и одёрнул руку.
Ли-а расхохоталась. Вот в чём было дело. Испугавшись за своего нового знакомого, она была слишком серьёзной. А теперь всё вновь стало настоящим.
– Давай вот здесь! – улыбаясь, сказал Саша, указывая на картинку, зависшую в арке – красивейший луг, притаившийся среди невысоких гор, будто это были так хорошо знакомые ему Альпы.
***
– Мне было едва за двадцать. Я учился в институте. Программистов часто отправляли за границу по обмену, и я не стал исключением. Откровенно говоря, я пошёл учиться не ради знаний, лишь бы было образование. Хотя порой язык не поворачивается назвать это «образованием».
Мы познакомились в общежитии. Она была куратором нашей группы. Она открывала для студентов тайны чужой страны. Помогала влиться в её культуру, давала ценные советы по поиску работы. Втрескался я в неё по уши. И я, кажется, ей понравился. Мы гуляли по ночам, несмотря на комендантский час, ходили по местным барам. Словом, были счастливы.
Мне даже повезло устроиться в именитую IT-компанию. Варя за меня была очень рада. А я, дурак, тосковал по дому. Я неплохо знал их язык, так сказать, в профессиональной сфере, но не в разговорной. Я не понимал их шуток, быт, привычки. Но я терпел, ведь всё это меркло, когда она улыбалась.
Когда я её впервые увидел, она была в бежевом платье с белой кружевной вышивкой, собранными вьющимися волосами золотистых оттенков. Небольшие, но, казалось, бездонные глаза и идеальная улыбка – она успокаивала, согревала, умиляла. Тридцать две блестящих жемчужины, окружённые ярко-розовым побережьем нежности, хором говорящих тебе: «Всё будет здорово».
Программа обмена закончилась. Она уговаривала меня остаться, бросить учёбу и переезжать к ней. А я упёрся. Настаивал, чтобы она вернулась вместе со мной. И вроде понимал, что её аргументы убедительнее, у меня тут с работой пошло всё на лад, готовы были взять на учёбу, у неё уже вся семья переехала, обустроилась. Зачем всё ломать? А я поддался внушениям отца, который был жутким консерватором. Говорил мне: «Ты что, будешь жизнь себе ломать ради какой-то девки, которую знаешь всего-то несколько месяцев?» Стыдил меня, что я попал под её влияние, иду у неё на поводу. А я повёлся, дурак.
Только сейчас стал понимать, что ломать жизнь – это не ввязываться в хлопотные перемены, а отказываться от того, что ты любишь. И отец, скорее всего, сам не мог отказаться от того, что любит – от меня. Он умер через год после того, как я вернулся…
Я остался один. Первое время, убитый горем, я влачил жалкое существование. Работал из-под палки, лишь бы хватало на еду. Жил в крохотной отцовской квартире. Пил… В какой- то момент вспомнил про Варю. Я связался с ней, рассказал, обо всём. Предлагал начать всё сначала. Она отказала. Говорила, что ей жаль, но её чувства остыли, и слишком поздно уже что-то возвращать.
Я несколько лет её преследовал. Прилетал, несколько встреч были тёплыми, дружескими, но ближе к себе она меня больше не подпустила. Надеюсь, у неё просто кто-то появился. Не хочу жить с мыслью, что из-за моей глупости человек несчастен.
Ну, а потом эта экспедиция. Думал, мол, вернусь героем, тогда-то она не устоит… Вот же идиот!
Саша засмеялся, сделал глоток свежесваренного кофе, взглянул на Ли-а и улыбнулся:
– Добротный кофе варит твой дружок!
Девушка улыбнулась, а затем неожиданно спросила:
– Какая сейчас погода?
– Где? – удивлённо спросил Саша.
– Здесь.
– Ну, солнечно, большие кучевые облака летают, тепло. Почему ты спрашиваешь? Ты же сама всё видишь.
– Вижу, что собирается дождь, и мы все вот-вот промокнем.
– Чего? – землянин округлил глаза и уставился на Ли-а.
– Это к разговору, почему мы спим за стенами. Тебе, наверно, кажется, что понимать человека без слов – чертовски полезный навык. Ни лжи, ни предательств. А вот и нет. Обмануть можно и без слов. А коварство, подкреплённое научными прорывами, устроило вторую волну хаоса. Помнишь? Следом за разрушительными частичками, чуть было не сожравшими наш мир, пришёл кризис миражей.
– О-о-о, Ли-а, прошу! Ты опять?
– Нет! Тут всё достаточно просто. Мы стали активно изучать ГНВЧ. Оказалось, что с их помощью можно менять не только окружающий мир, строить стены и переносить в пространстве дома, но и менять своё собственное восприятие. Люди стали активно менять мир вокруг себя. Если кому-то было грустно, он хотел видеть дождь или шквальный ветер. Тот, кто был весел, щурил глаза от яркого света звезды на ясном небе. Кто-то желал слышать журчание ручья среди оживлённого проспекта. Кому-то очень понадобился сквер на центральной площади. А те, кто не пытался воздействовать на мир, попадал под влияние окружающих и порой не понимал, где реальность, а где выдумка.
Люди стали сходить с ума в попытках вернуться в реальность. Тогда-то мы вновь решили проблему с помощью антипода. Оказалось, есть элементы, полностью блокирующее большинство импульсов. Из них стали делать сначала экраны, потом одежду и стены, а теперь они входят в состав всех интеллектуальных систем, начиная от гардероба, заканчивая «дружком».
– А дружку-то они зачем? – спросил загруженный Саша.
– Что бы он готовил яичницу так, как её представляю я, а не мой сосед.
– То есть за стеной, когда ты спишь, никто не может проникнуть в твои мысли?
– Именно.
– Фантастика! – воскликнул Саша и задумался, а вскоре, оживившись, добавил: – Так всё-таки этот луг, горы, облака – это всё настоящее?
– Ну, конечно же!
Саша отстранил сэндвич, встал и направил взор вдаль. Бесконечное синее небо было небрежно разрезано горным массивом. Некоторые вершины уходили так высоко, что терялись в голубоватой дымке. Очертания гор размывались бурно разросшейся зеленью. От этого места веяло свободой, спокойствием, могуществом.
Землянин провёл рукой по густой высокой траве и увидел среди сочной листвы изящные оранжевые цветы. «Как хорошо они будут смотреться на её тёмных, с едва заметным синим отливом, волосах», – подумал он и обернулся. Она, уже всё зная, улыбалась.
– А кем ты работаешь? – спросил Саша, нежно надевая на голову Ли-а сплетённый венок.
– Я ассистент своего отца в научном центре. Мы продолжаем исследовать возможности ГНВЧ. В частности, мой отец тестирует их внедрение в человеческий организм.
– А в тебе они уже есть? – спросил Саша, заранее зная ответ.
– Конечно, почти во всех нас.
– И как вам живётся? Под защитной оболочкой, в ненастоящем организме.
– Почему это, в ненастоящем? – спросила расстроенная девушка.
– Не знаю, как-то это странно для меня. Пугающе.
– Поймёшь, стоит только решиться.
Саша не стал спрашивать, на что решиться. В тот момент в его голове ярко вспыхнуло воспоминание, как люди в чёрных панцирях усмиряли бунтующих. Жалящие синие искры – плоды работы отца Ли-а. Саша решил, что это подходящий момент.
– Что с ними будет? – спросил он, опуская конкретику, зная, что Ли-а понимает, о ком он говорит.
– Думаю, они получат то, чего хотели.
– То есть?
– Их проверят и отпустят. Они же рвались на свободу, так? У нас не принято действовать против воли человека. Не стоит переживать. Мы отказались от варварских методов воспитания.
– Вы считаете, что имеете право их воспитывать? – негодовал Саша.
– А почему нет? Мы вас к себе не приглашали. Забыл?
– Нет, не забыл, – ответил землянин и направил печальный взор куда-то вдаль.
Девушка сочувствующе посмотрела на него, обняла и с трепетом положила голову ему на плечо. «Всё хорошо», – крутил у себя в голове Саша. Не столько для сканирования Ли-а, сколько для внушения самого себя.
После завтрака они вернулись в «квартиру» Ли-а. Так же стремительно, как и покинули её. Саша не оставлял попыток понять происходящее:
– А остальные земляне?
– Там же, где и были.
– Я имею в виду физически, я могу до них дойти?
– Да. Конечно, – ответила Ли-а и стала быстро перелистывать картинки на прямоугольной арке.
– Нет, нет! – закричал Саша. Он схватил девушку за плечи, повернул её к себе, обнял и взмолился: – Хватит! Прошу, давай дойдём туда пешком. Без пугающих арок и ГНВЧ!
– Пешком? – спросила явно обескураженная Ли-а, вновь испуганная состоянием землянина. – Что ж, давай попробуем. Придётся взять отпуск, но это будет интересно.
