bannerbannerbanner
Дом Пламени и Тени

Сара Дж. Маас
Дом Пламени и Тени

Полная версия

10

Тарион знал: добром это не кончится, Особенно когда пистолеты Флинна и Дека были наведены на Лань, а Марк сверкал когтями, готовыми рвать ее на куски. Холстром тоже насторожился и даже присел на корточки, оскалив зубы и заслонив собой Сигрид. Наследница Фендиров посматривала на всех, по-волчьи оценивая опасность. Она понимала: явившаяся женщина представляет для них угрозу, однако не знала, какую именно.

Ну и компашка! Ему оставалось единственное: стать голосом разума.

И потому Тарион сделал то, что получалось у него лучше всего: нацепил улыбку себя прежнего и вразвалочку подошел к Тристану Флинну. Положив когтистый палец на дуло пистолета фэйца, он вкрадчиво произнес:

– Остынь. Мы все находимся на нейтральной территории. Даже Лидия не настолько глупа, чтобы причинить тебе вред. Правда?

Он подмигнул Лани, хотя внутри его била дрожь.

На ее лице не отразилось ничего. Она лишь чуть опустила подбородок.

– Кто ты такая? – Сигрид вышла вперед.

Золотистые глаза Лани мельком взглянули на волчицу, ноздри слегка раздулись.

– Сначала я задам более интересный вопрос: а ты кто такая? – тихо произнесла Лань.

– Это тебя не касается, – бросил ей Итан.

Лань посмотрела на него, словно говоря: «У меня есть свои соображения, но это сейчас не главное». Волчице она сказала:

– Думаю, ты не откажешься ненадолго нас покинуть.

– Все, что ты собираешься сказать, говори в ее присутствии, – прорычал Холстром.

– Холстром, может, ей стоит… немного побыть у драконессы, – тихо произнес Деклан.

Итан сердито посмотрел на Деклана, но затем гневный огонь в глазах погас. Волк сообразил: возможно, Лани есть что сообщить о Рунне, но она не станет этого делать в присутствии Сигрид. Значит, волчицу нужно на время удалить из гостиной.

– Ари заперлась на защелку, – тем же вкрадчивым голосом сообщил Тарион. – Не хочет, чтобы нарушали ее уединение. Но ты можешь посидеть в моей комнате, – предложил он Сигрид.

Та презрительно фыркнула:

– Я не собачонка, чтобы мне приказывать…

– Ну пожалуйста, – попросил волчицу Деклан, беспомощно разведя руками.

Марк вновь коснулся его плеча. Очередной жест нежной заботы.

Какое-то время Итан и Сигрид молча смотрели друг на друга. Тарион мог поклясться, что между волками происходила битва характеров.

Сигрид ощетинилась, потом коротко бросила:

– Ладно, – и пошла в комнату Тариона.

Спрайты поспешили за ней, однако Лань их остановила:

– А вот вы останьтесь. Все три.

Саса, Малана и Ритни выпучили глаза на Лань. Но она ждала, пока не захлопнется дверь комнаты Тариона. Дверь захлопнулась, как показалось русалу, со злостью и обидой.

Итан вздохнул.

Лань взглянула на часы, прикинула, сколько времени у нее есть до возвращения Королевы Змей, потом обратилась к Флинну и Деку:

– Я хотела встретиться с вами, однако ваш… дом оказался пуст. – Слово «дом» она произнесла с нескрываемым презрением, показывая свое отношение к их жилищу на улице Лучников. – Но я знала, что Кетос сбежал со своего Двора и нашел прибежище на Мясном Рынке. У меня мелькнула догадка: возможно, и вы тут прячетесь.

– Догадка? – недоверчиво переспросил Деклан. – Или нас кто-то продал?

– Не льсти себе. – Лань скрестила руки на груди. – Вы крайне предсказуемы.

– Но в одном ты жутко ошиблась, – заявил Флинн, по-прежнему не торопясь убирать пистолет. – Мы здесь вовсе не прячемся.

Деклан кашлянул, словно спрашивая друга: «Ты выбрал такую линию вранья?» Марк старался не улыбаться.

– Меня не интересует, почему вы здесь, – сказала Лань. – У нас мало времени. Выслушайте меня, причем внимательно. От этого зависит жизнь Рунна.

– Ты поди изгалялась над Рунном? – резко спросил Флинн.

От Тариона не скрылось выражение душевной боли, промелькнувшее на лице Лани.

– Рунн жив. Аталар и Аргос тоже.

– А Брайс? – хрипло спросил Итан.

– Не знаю. Она… – Лань лишь покачала головой.

– Значит, Баксиан тоже встрял? – спросил Деклан. – Вот уж не думал, что Изверг…

– Ты-то зачем здесь? – перебил друга Флинн. Его голос дрогнул. – Пришла арестовать нас? Поглумиться над нашим провалом?

Лань повернулась к сыну фэйского правителя. Тарион не ошибся: ее глаза действительно были полны душевной боли.

– Я здесь, чтобы помочь вам спасти Рунна.

– Это ловушка, – заявил Деклан.

– Это не ловушка, – возразила Лань, угрюмо посмотрев на них. – Аталар, Баксиан и Рунн содержатся в подземном застенке астерийского дворца. Молот и Ястреб ежедневно их пытают. Они… – На ее тонком подбородке дрогнула жилка. – Пока ваши друзья держатся, и палачам не удается вырвать из них ни слова. Но я не уверена, что астерии будут долго забавляться их страданиями.

– Позволь, не ты ли у них главная по допросам? – резко спросил Деклан.

Лань повернула к нему свое неправдоподобно совершенное лицо.

– Да, мир знает меня в таком качестве. Сейчас у меня нет времени рассказать вам все. Но мне требуется твоя помощь, Деклан Эммет. На всем Мидгарде я одна из немногих, кто может появляться в застенках, не вызывая подозрений. И я единственная, кто способен вызволить узников оттуда. Но мне нужна твоя помощь по взлому доступа к дворцовым камерам слежения. Я знаю: однажды ты это сделал.

– Да, – пробормотал Дек. – Я хакнул дворцовые камеры, но наша затея все равно не удалась. Спроси Кормака, чем окончилось наше большое приключение.

Эти слова ударили по Тариону, как град камней. Он вспомнил фэйского принца, пожертвовавшего собой. Вспышка – и Кормака не стало.

– Ваша затея не удалась лишь потому, что Ригелус заранее знал об их появлении во дворце, – непривычно мягким тоном ответила Лань. – Селистена их выдала.

По гостиной прокатилась волна потрясения.

– Говорил я тебе: архангелы сплошь дерьмо, – тихо произнес Марк, обращаясь к Деклану.

– Интересно, я – единственный, кому кажется, будто я хорошенько вмазался? – спросил Флинн и взмахнул руками.

– Похоже, я еще не оклемался после вчерашнего. – Тарион поскреб щеку.

Флинн усмехнулся, но Тарион, не намеренный шутить, кашлянул, собрался с духом и заявил Лани:

– Позволь мне кое-что прояснить. У астериев ты считаешься непревзойденным мастером допросов. Ты умеешь сломать самых стойких шпионов. Не так давно и именно в этом городе ты и твои волкожутни устраивали нам разные пакости. День за днем, без передышки. Если отбросить деликатность, тебя можно смело назвать душой зла. И вдруг теперь ты являешься сюда и просишь нас помочь тебе освободить наших друзей. Думаешь, у нас это не вызовет подозрений?

Лань долго смотрела на собравшихся. Тарион не напрасно присел, поскольку Лань…

– Я та, кого называют агентом Ясный День, – бесстрастным тоном призналась она.

– Полнейшее вранье, – мигом отреагировал Флинн, снова направив на нее пистолет.

Агент Ясный День была вхожа во внутренний круг астериев. Сообщала об их планах раньше, чем астерии начинали действовать. Сведения, передаваемые по информационной цепи мятежников, не имели цены…

– От нее пахнет Рунном, – вдруг сказал Итан.

Все встрепенулись и посмотрели на него. Волк снова принюхался.

– Запах слабый, но он есть. Обнюхайте ее, и сами почуете.

К немалому удивлению Тариона, щеки Лани слегка порозовели.

– Мы с ним…

– Не верьте ей ни на секунду! – выкрикнул Флинн. – Наверное, специально измазалась в застенке его кровью.

Лань оскалила зубы и тихо зарычала. Первый намек на трещину в ее непрошибаемом спокойствии.

– Я бы никогда не причинила ему вреда. Все, что я делала до сих пор и делаю сейчас, направлено на сохранение жизни Рунна. Знаете ли вы, как тяжело бывает сдерживать Поллукса? Убеждать его не торопиться? Вы имеете хоть малейшее представление о том, чего мне это стоит?

Последние слова она буквально выкрикнула Флинну в лицо. Флинн попятился. Лань судорожно вдохнула.

– Я должна вызволить его. Если ты мне не поможешь, его смерть окажется на твоей совести. И тогда, Тристан Флинн, я тебя уничтожу.

Флинн медленно качал головой. Чувствовалось, слова Лани привели его в замешательство и усилили недоверие.

Лань повернулась к Тариону. Он выдержал пылающий взгляд имперской охотницы за шпионами.

– После неудачной атаки на астериев, когда агент Сильбо пожертвовал собой, пытаясь их погубить, тебе удалось бежать и попасть на борт «Коня Глубин». Командующая Сендес сообщила мне об этом. Я, в свою очередь, рассказала ей, что Рунн, Аталар и Баксиан были схвачены астериями, а Брайс исчезла. Я единственная, кому до сих удавалось делать так, чтобы Ригелус не напал на ваш след и чтобы астерии не начали убивать каждого, кто имел хоть какое-то отношение к Рунну, Брайс и Аталару.

– Или же ты выбила сведения из настоящего агента Ясный День и явилась сюда, чтобы и нас заманить в ловушку.

– Не хочешь – не верь, – понурив плечи, сказала Лань.

Чувствовалось, она действительно утомлена. Тариону стало ее жаль, правда всего на несколько секунд.

– Через три дня я намерена освободить узников. Если вы мне не поможете, мой план рухнет.

– Даже если мы тебе поверим, у нас есть семьи, с которыми астерии расправятся не моргнув глазом, – сказал Деклан. – Есть те, кого мы любим.

– Тогда спрячьте их в надежных местах, пока есть время. Но чем больше знающих, тем больше вероятность, что нас раскроют.

– Ты что, всерьез веришь во всю эту хрень? – накинулся на Деклана Флинн. – Ты доверяешь этому чудовищу?

Деклан пристально посмотрел в глаза Лани. Тарион понимал: он взвешивает и оценивает все, что видит там.

– Флинн, это не хрень. В этом есть смысл. Все, что Рунн рассказывал нам о Ясном Дне… оно совпадает.

– Рунн знает, кто ты такая? – резко спросил Флинн.

Пропустив его вопрос, Лидия повернулась к Тариону:

– Кетос, мне нужна и твоя помощь.

 

Тарион пожал плечами. Внешняя непринужденность не соответствовала его внутреннему состоянию.

– К сожалению, я не могу покинуть эту территорию.

– Найди способ выбраться. Когда мы завершим освобождение, ты понадобишься мне на борту «Коня Глубин» как союзник и сила поддержки.

– Королева Змей продает тебе разную наркоту, – сказал Холстром. – Так почему бы самой не попросить ее отпустить Тариона?

Лидия выдержала его взгляд. Властность, исходящая от нее, никак не вязалась с ее наследием оборотня-лани.

– А почему тебе не попросить за него, Итан Холстром?

В ее голосе было что-то, не слишком понятное Тариону. Наверное, вызов. Она бросала волку перчатку.

– Рунн знает? – задал новый вопрос Флинн.

– Да, – ответила Лань. – Он, Аталар и Брайс знают. Баксиан нет.

– Ты врала Рунну, – упрекнул ее Флинн, и у него дернулся кадык.

– Мы врали друг другу, – сказала она, и в золотистых глазах вспыхнуло что-то похожее на эмоцию. – Агентам запрещается раскрывать свою личность. Мы оба… зашли слишком далеко.

– Зачем напрягаться и спасать их? – спросил Деклан. – Рунн и Хант не имеют никакой ценности для Офиона. Разве что как опытные бойцы. Аргос вообще не связан с Офионом.

– Хант Аталар ценен для Брайс Куинлан. Он способен активировать ее магическую силу. Баксиан Аргос – сильный воин и опытный шпион. Этим он ценен для всех нас.

– А Рунн? – наморщив лоб, спросил Итан.

– Рунн ценен для меня, – без тени сомнения ответила Лань. – Через пару дней, на восходе солнца, вам надлежит быть в гавани Ионии. У конца северного причала увидите ялик. Подниметесь на борт. Капитан отвезет вас за несколько миль от берега. Там бросите в воду вот это и будете ждать.

Она передала Тариону белый камешек.

Похожий камешек он видел после их атаки на базу в Идре, когда они удирали с острова и напоролись на Лань. Она бросила в воду белый камешек, после чего неподалеку появился «Конь Глубин».

Заметив оторопь Тариона, она пояснила:

– После событий на Идре я этим способом вызвала «Коня Глубин». Бросишь камешек – корабль появится снова и доставит вас на Пангеру.

В гостиной стало тихо.

Лидия посмотрела на спрайт, устроившихся на шее Флинна, и сказала:

– У меня вопросы к вам трем.

– К нам? – пискнула Саса, прячась за левое ухо Флинна, отчего кожа в этом месте стала ярко-красной.

– Вопросы касаются вашей королевы.

– Иритис? – воскликнула Малана, вспыхнув темно-фиолетовым пламенем. – Где…

– Я знаю, где она сейчас, – невозмутимым тоном ответила Лидия, хотя Тарион с удивлением заметил, что у имперской служительницы дрожат руки. – Но я хочу знать то, что вам известно о ней. О ее характере.

– Где астерии держат ее? – спросила Саса, от гнева раскалившись до ослепительно-белого пламени.

– Ответьте на мои вопросы, и я вам расскажу.

– Мы знаем о ней только по слухам, – призналась Ритни, высовывая голову из-за правого уха Флинна. – Она благородная и смелая.

– Ей можно доверять? – спросила Лидия.

Ритни вновь спряталась за ухом Флинна, но Саса резко заявила:

– Она – наша королева. Она – воплощение чести.

Лидия холодно посмотрела на спрайту:

– Я знаю множество правителей, у которых нет ни капли этой добродетели.

Тарион мог лишь молча смотреть на Лань… агента Ясный День. Их… союзницу.

– Что еще?

– Это все, что мы знаем, – ответила Малана. – Все, о чем мы слышали. Теперь ответь нам: где она?

Губы Лидии изогнулись.

– Вы готовы отправиться ее освобождать?

– Не говори с ними покровительственным тоном, – с редкой для него серьезности потребовал Флинн.

Спрайты теснее прильнули к нему.

К изрядному удивлению Тариона, Лидия склонила голову:

– Прошу прощения. Ваша храбрость и верность достойны похвалы. Жаль, что у меня нет тысячи таких, как вы.

– Иди ты на Хел со своими комплиментами! – огрызнулась Саса, и ее пламя ярко вспыхнуло. – Ты обещала…

– Астерии держат ее в своем дворце.

– Этого мало! – крикнула Саса, пламя которой вновь стало ослепительно-белым.

– Так надо было лучше обговаривать условия диалога со мной, тогда и узнали бы больше.

Тарион напрягся. Эта женщина хотя и союзница, но до чего же скользкая!

Установилась какая-то сердитая тишина. Лань подошла к двери, потом обернулась и сказала, обращаясь ко всем:

– Знаю, что вы мне не доверяете. Я вас не упрекаю. Ваше недоверие означает, что я хорошо делала свою работу. Но…

Тарион видел, как у нее дрогнуло горло.

– Рунн и Аталар в опасности. Пока мы говорим, Ригелус решает, кто из них умрет первым. Все направлено на то, чтобы побольнее ударить по Куинлан. Но как только он примет решение, я уже никак не смогу это остановить. Поэтому я… – У нее сорвался голос. – Я прошу вас. Умоляю, пока не стало слишком поздно. Помогите мне их вызволить. Найди способ договориться с Королевой Змей, – кивнула она Тариону, затем – Деклану: – А ты по первому сигналу будь готов переориентировать камеры в Вечном Дворце.

Она снова обвела взглядом всех:

– И заклинаю вас Луной: через два дня будьте на причале.

С этими словами она ушла. Оставшиеся еще долго молчали.

– Ну что, Флинн, – хрипло бросил другу Деклан. – Похоже, твое желание исполнилось.

11

Туннель уперся в еще одну реку. Вода с грохотом неслась в темноте. Лицо Брайс покрылось мельчайшими капельками, холодными, как льдинки.

Стены по-прежнему покрывала резьба. Сцены крупных фэйских битв перемежались со сценами совокупления и рождения детей. В одном месте Брайс увидела изображение королевы в маске и с короной на голове. Руки королевы держали какие-то инструменты, а сама она стояла перед толпой подданных, явно обожавших ее. За спиной тянулась к небу высокая гора. Среди облаков парили крылатые кони. Наверняка это была религиозная аллегория, утверждавшая божественное право королевы на власть. На вершине горы стоял дворец, а вдали виднелся архипелаг, покрытый обильной растительностью и изображенный с большим мастерством и мельчайшими подробностями.

Пейзажи благословенной земли, процветающая цивилизация. Один рельеф был удивительно похож на фриз в фойе театра оперы и балета в Городе Полумесяца. Брайс едва не вскрикнула. И там, и здесь был изображен фэец, кующий меч. Последнее изображение, уже в непосредственной близости от реки, касалось времени перехода. На троне восседали фэйский король и королева. У них за спиной поднималась гора, не похожая на ту, с дворцом на вершине. Над горой восходили три звезды. Скорее всего, другое королевство. «Наверное, какие-то верховные правитель и правительница», – предположила Неста.

Воительница ничего не сказала о нижней части рельефа. Под тронами находилось нечто вроде Хелосферы – разновидности нижнего мира. Человекоподобные фигуры корчились от боли среди каких-то странных сосулек и чешуйчатых зверей с разинутыми пастями. Здесь же валялись тела поверженных врагов и, вероятнее всего, бунтовщиков. Зримое напоминание о том, какая участь ждет отказывающихся покориться правителям.

Брайс заметила, что нижний уровень, изображавший страдания, тянется очень далеко. Он уходил под архипелаг и гору с дворцом. Даже здесь, в раю, присутствовали зло и смерть. Этот мотив был очень распространен и в искусстве Мидгарда. Обычно произведения сопровождались девизом на Древнем языке, означавшим в переводе: «Везде я, даже на Аваллене».

Шепот смерти. Ее обещание. Этот девиз перекликался с другим – «Помни о смерти». Напоминание, что смерть всегда рядом, всегда ждет. Даже на Аваллене – благословенном фэйском острове.

Возможно, все древнее искусство, воспевающее идею «Помни о смерти», было принесено на Мидгард отсюда.

Возможно, Брайс слишком много думала о разной чепухе, не имевшей никакого отношения к ее нынешней реальности. И в первую очередь – к переправе через реку, которую просто так не пересечешь.

Брайс с Нестой смотрели на стремительно несущиеся потоки воды цвета ночи. Запах железа здесь был еще острее, возможно, потому, что эта река находилась не на дне пропасти, а рядом. Но сложность крылась в другом. Туннель продолжался и за рекой, однако преодолеть реку не представлялось возможным. Ширина реки не позволяла ее перепрыгнуть.

– Вот бы где пригодились твои крылатые друзья, – пробормотала Брайс.

Звезда на ее груди потускнела, но по-прежнему позволяла видеть продолжение туннеля.

– Ты же совершила переброс из камеры, – сказала Неста, обернувшись к ней. Значит, тени рассказали Несте и ее соратникам обо всем. – Разве нельзя сделать это снова?

– Я… видишь ли… Переброс меня истощил. – Она не хотела признаваться в своей слабости, но сейчас было не время юлить. – Я все еще восстанавливаюсь.

– Времени прошло достаточно. Твоя магия должна бы уже восполниться. Хватило же тебе сил атаковать меня, перед тем как ты устроила завал. И звезда на твоей груди по-прежнему сияет. Значит, у тебя должна оставаться магическая сила.

– Я всегда могла заставить звезду светиться, – призналась Брайс. – Задолго до того, как у меня появилась настоящая сила.

Может, рассказать Несте, каким образом она узнала о глубинах своей магии и как ее магическая сила способна многократно возрастать при накачке извне? Пусть воительница знает, что она не жалкая слабачка, оторопевшая перед врагом, будь то Мидденгардский червь или кто-то еще.

Но тогда Неста узнает о ее способностях больше, чем позволяли соображения безопасности.

– А ты, значит, не умеешь делать… переброс? – осторожно спросила Брайс.

– Никогда не пыталась, – призналась Неста. – Хотя мои способности несвойственны всем высокородным фэйцам.

– Высокородным? То есть существуют и… обычные фэйцы?

– Они так себя называют для пущей важности. – Неста пожала плечами. – Хотят выглядеть значительнее, чем есть на самом деле.

Брайс невольно улыбнулась:

– Очень похоже на фэйцев в моем мире. – Она наклонила голову. – Однако ты сама принадлежишь к высокородным фэйцам, а говоришь о них так, словно ты не из их породы.

– Фэйский мир для меня до сих пор в новинку, – сказала Неста, вновь переведя взгляд на реку. – Я родилась человеком и стала высокородной фэйкой против своей воли. – Она вздохнула. – Это долгая история. Я живу в фэйском мире всего несколько лет. Многое в нем по-прежнему для меня странно.

– Это чувство мне знакомо, – сказала Брайс. – Моя мать – человек, а отец фэец. Всю жизнь я болтаюсь между двумя мирами.

Неста рассеянно кивнула и добавила:

– Но все это никак не поможет нам перебраться через реку.

Брайс внимательно посмотрела на спутницу. Если Неста родилась человеком и стала фэйкой не по своей воле… Чем Хел не шутит: может, ее симпатии по-прежнему на стороне людей. Возможно, она понимает, что значит быть бессильной и испуганной в мире, созданном для подавления и убийства таких, как она.

А может, она выполняет приказ так называемого верховного правителя, и ее специально послали завоевывать симпатию и доверие Брайс. Все, о чем говорила Неста за время их странствия по туннелям, может оказаться ложью. И беззащитной овечкой ее никак не назовешь. Она обладает силой и весом в их обществе. Не зря Несту позвали в камеру и велели рассмотреть Рог у Брайс на спине.

– Вплавь не хочешь? – поинтересовалась она у воительницы.

Брайс опустилась на колени и зачерпнула воды. Руку тут же свело от ледяного холода.

Прекрасно. Лучше не придумаешь.

Брайс хмуро смотрела на темную несущуюся воду, освещаемую лишь ее звездой. На дне ярко светились гладкие белые камешки. Так оно и есть. Ей не показалось.

Брайс взглянула на звезду. Та действительно светила ярче. Она встала и вытерла мокрую, задубевшую от холода руку о ткань легинсов на бедре. Звезда потускнела.

– Что это такое? – спросила Неста.

Она подошла ближе, рука потянулась к мечу за спиной.

Брайс вновь опустилась на колени и еще раз погрузила руку в ледяную воду. Звезда засветилась ярче. Вода уносила свет. Брайс развернулась, встав лицом по течению реки. В ответ звезда ярко вспыхнула. Тогда она снова повернулась к продолжению туннеля на другом берегу. Звезда померкла.

– Фокусы тут мне устраиваешь, – пробормотала Брайс, поднимаясь во весь рост.

– Ты о чем? – не поняла Неста, всматриваясь в реку и окрестную темноту.

Брайс не ответила. До сих пор звезда вела ее, указывая путь. Если теперь звезда требовала нырнуть в реку и поплыть…

– До встречи на дне, – сказала она Несте.

Подмигнув воительнице, Брайс прыгнула в шумящую реку.

* * *

От холода у нее перехватило дыхание.

Звезда подсвечивала воду несущейся реки. В небольшом пузыре света вода имела потрясающий голубой цвет и была удивительно прозрачной. Свет достигал высокого потолка пещеры. Единственное, что удавалось Брайс, – это держать голову над бурлящей водой и глядеть в оба, чтобы не удариться об один из острых камней, торчащих над поверхностью змеящейся реки.

 

Неста тоже прыгнула. В это время Брайс уже одолела изгиб русла. Она слышала, как спутница крикнула: «Безрассудная идиотка!» – затем шум воды снова заглушил все прочие звуки.

Звезда наверняка вела ее куда-то и к чему-то.

За первым изгибом вскоре последовал второй. Брайс изо всех сил старалась держать голову над водой. Звезда выбросила луч света, пронзивший темноту.

Луч упал на серебристую заводь с другой стороны реки. Здесь река как будто делала передышку, чтобы затем вновь превратиться в бешеный поток. Блеснула узкая полоска берега и… высокая темная арка другого туннеля.

Брайс устремилась к заводи. Сделать это было не так-то просто. Тело застонало от напряжения, когда Брайс повернулась поперек течения, стараясь, чтобы ее вытолкнуло в заводь, а не пронесло мимо.

Надо предупредить Несту насчет берега. Брайс обернулась и увидела, что спутница барахтается в нескольких футах от нее, отчаянно пытаясь попасть в заводь. Брайс поплыла дальше. Река неумолимо тянула на середину, в самую гущу потока. Брайс еще сильнее замолотила по воде руками и ногами. Если они с Нестой проскочат заводь, второго шанса не будет…

Напор воды ослаб. Грести стало легче, Брайс поплыла быстрее.

Наконец она оказалась в зеркальной глади заводи – ревущий поток остался позади. Брайс уцепилась за каменистый берег и выбралась из воды.

Рядом зашуршала галька, и вскоре послышалось тяжелое, булькающее дыхание Несты.

– Что… за… хрень? – спросила она, спотыкаясь на каждом слове.

Брайс втянула в себя прекрасный живительный воздух, и тут же дрожь пробрала ее до самых костей.

– Звезда указала мне это направление, – коротко пояснила она.

– Вообще-то, перед прыжком не мешало бы предупредить, – буркнула Неста.

Брайс приподнялась на локтях, продолжая успокаивать дыхание.

– Зачем? Ты бы попыталась меня отговорить.

– Потому что… – Неста встала на колени, вытирая воду с глаз, – мы могли бы попасть сюда по-другому, без купания в ледяной воде. Но мне было нельзя выпускать тебя из поля зрения ни на миг. Я не думала, что ты решишься прыгнуть. А ты прыгнула. Пришлось и мне следом за тобой… А теперь обе мерзнем.

– Что значит попасть сюда по-другому? – спросила Брайс.

Она вовсю дрожала от холода. Зубы выстукивали бешеный ритм.

Неста широко раскрыла глаза и сказала теням:

– Хватит прятаться. Вылезай.

Брайс повернулась на коленях, потянувшись за оружием, которого не было. Откуда-то из темноты на полоску берега приземлился Азриель.

Его крылья были расправлены во всю ширь и почти касались обеих сторон пещеры. У пояса висел черный кинжал, эфес которого слабо поблескивал в свете звезды. А из-за широкого плеча выглядывал точно такой же по форме эфес Звездного меча.

* * *

– То есть как это – Брайс не попала на Хел? – кое-как выговорил обрубком языка Рунн.

Каждый вдох и выдох царапали ему горло, словно осколки стекла.

Хант не ответил. Впрочем, Рунн и не ждал ответа.

– Где? – едва внятно спросил Баксиан.

Рунн понял: это все, что ангел сейчас мог произнести.

– Не знаю, – охрипшим от криков голосом ответил Хант.

Ястреб резко отпустил стопор рычага, и узники буквально рухнули вниз. Он захохотал, когда их искалеченные тела больно ударились о холодный каменный пол, угодив в лужи собственной крови, мочи и испражнений. Но теперь они хотя бы находились на полу, а не висели.

Уходя, Ястреб оставил им поднос с едой, который намеренно поместил подальше, чтобы узникам пришлось туда ползти и еще сильнее пачкаться в моче и дерьме, да еще торопиться, чтобы успеть раньше здешних крыс.

Баксиан уже пытался добраться до подноса, шаркая ногами по камням. Крылья, успевшие наполовину отрасти, были красными от крови. Он протянул грязную руку к похлебке и воде, но тут же сильно застонал. Из ран в ребрах полилась кровь.

Рунн сомневался, что сможет есть, хотя тело требовало пищи. Он судорожно дышал, продолжая дыханием разрывать себе горло.

Когда-то Оракул предсказала ему, что на нем королевский род прекратится. Может, она уже тогда видела, как он попадет в застенок и не выйдет оттуда живым? В камере было сыро и холодно, но тело фэйского принца прошиб совсем другой холод.

Он давно примирился с возможностью такой судьбы для себя самого. Естественно, не со смертью в астерийском застенке. Тогда подобная мысль не могла прийти ему в голову. Он просто считал, что его жизнь каким-то непонятным образом оборвется раньше срока. Но теперь, когда Брайс стала принцессой, пророчество проливало свет и на ее судьбу. Если она не попала на Хел… не исключено, что она вообще никуда не попала. Тогда их обоих ждет конец, и на этом королевский род прекратится.

Рунн не мог поделиться своими опасениями с Аталаром. Не мог добавить к отчаянию ангела ту крупицу, которая сокрушит Умбру Мортиса сильнее, нежели любые пыточные орудия Поллукса. Этот секрет Рунн будет держать при себе. Свою собственную горькую правду, разъедающую и без того истерзанное сердце.

Фэйский принц кое-как добрался до подноса с едой. Сквозь зловоние пробился запах черствого хлеба. Попытка дотянуться до подноса кончилась тем, что тот скользнул по полу и въехал в лужу… Рунн не хотел знать о содержимом лужи, хотя нос снабдил его несколькими догадками, одна противнее другой.

– Надо поесть, – сказал Хант, дрожащими руками поднося ко рту миску с похлебкой.

– Видно, не хотят, чтобы мы подохли, – отозвался Баксиан и с трудом поднял кусок хлеба.

– Пока не хотят, – поправил его Аталар, медленно глотая похлебку. Казалось, он не верил, что желудок не исторгнет это. – Ешь, Данаан.

Это прозвучало как приказ. Слабые, дрожащие пальцы Рунна потянулись к похлебке. На то, чтобы поднести миску ко рту, ему понадобилось собрать все остававшиеся силы и внимание. Вкуса он почти не ощущал. Ничего удивительного: вырванный язык отрос менее чем наполовину. Он сделал еще один глоток.

– Я не знаю, где Брайс, – сказал Хант.

От его прежнего громоподобного голоса остался лишь хрип. У него действовала только одна рука, которой он и взял кусок хлеба. Сожженные пальцы другой руки торчали под разными углами. На некоторых не было ногтей.

Как они вообще дошли до жизни такой?

Аталар взял последний кусок хлеба, прожевал, после чего улегся на пол. Вернее, в то, что покрывало пол. Он закрыл глаза. На лбу ангела поблескивал темный обруч татуировки. Казалось, он прилег отдохнуть. Но Рунн знал: расслабленная поза – не более чем ширма для сокрытия мыслей, обуревавших Ханта. Мыслей, полных ужаса и тревог.

Аталара изнутри разъедало чувство вины, хотя он не был виноват в случившемся. Каждый из них сделал свой выбор, в конечном итоге приведший его сюда. Рунн хотел сказать ангелу об этом, но не стал. Слишком тяжело ему было говорить. И слишком болезненно.

Поев, Баксиан лег и мигом уснул. Молот и Ястреб истязали его с особой жестокостью. Его выступление против астериев оба восприняли как личное оскорбление. Ведь совсем недавно Баксиан был одним из них. Сослуживцем, таким же поклонником жестоких забав. Теперь они буквально резали его по кускам.

Рунн вновь поднял кружку и посмотрел на налитую воду. Кружка была силиконовой. Такую не разобьешь и не применишь в качестве оружия.

– Мы должны выбраться отсюда, – сказал Рунн.

Наверное, ничего более глупого эти стены не слышали. Естественно, всем троим нужно было выбраться отсюда по великому множеству причин.

Но Аталар приоткрыл глаз. Выдержал взгляд фэйского принца. Помимо боли и гнева, в глазах ангела светилась решимость, не сломленная даже ободом на лбу и клеймом раба на запястье.

– Тогда поговори со своей… особой.

Спасибо, что не сказал «с девушкой».

Рунн скрипнул зубами. Изуродованный рот отозвался всплеском боли. Он скорее умрет в этом застенке, чем попросит Лань о помощи.

– Нужен другой способ.

– Я провел в этих застенках… семь лет, – сказал Хант. – Отсюда не выбраться. Особенно когда Поллукс так жаждет разорвать нас в клочья.

Рунн вновь посмотрел на лобный узор. Он понимал: ангел имел в виду не только побег из подземелья. Астерии вновь сделали Ханта своей собственностью.

– Аталар, я не осознавал, – устало прохрипел очнувшийся от забытья Баксиан, – через что ты прошел.

– Удивлен, что по выходе отсюда меня не наградили медалью.

Легкомысленные слова никак не вязались с предельной пустотой во взгляде Ханта. Рунну было невыносимо видеть эту пустоту в глазах Умбры Мортиса.

– Может, в этот раз Поллукс тебя наградит, – натужно засмеялся Баксиан, подыграв Аталару.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39  40  41  42  43  44  45  46  47  48  49  50  51  52  53  54  55  56  57  58  59  60 
Рейтинг@Mail.ru