Сара Дж. Маас
Дом Пламени и Тени
Рунн решил: если он выберется отсюда, Поллукс станет первым мерзавцем, чью жизнь он оборвет. Почему именно Поллукс, Рунн не задумывался. Не думал он и о волне гнева, захлестывавшей его всякий раз, когда он видел этого белокрылого ангела.
Каким же глупым он был. Наивным, беспечным и глупым, если позволил себе глубоко увязнуть в отношениях (пусть и бестелесных) с Ясным Днем… с Лидией… и забыть предсказание Оракула. Тешил себя иллюзией, что предсказание лишь намекало на его возможную бездетность. Друзья друзьями, но он устал от своего одиночества, от жалкого, отвратительного сознания собственной ненужности. Ему бы крепко задуматься, хотя и так было ясно: эта дорога приведет к беде. И билет у него только в одну сторону.
Оставалось лишь закончить всю эту историю.
– Аталар, ты тогда был один, – сказал ангелу Рунн.
Хант посмотрел на него. Рунн расценил это как мысленное «ага». Принц кивнул. Друзья, братья, называйте как хотите, но он мог рассчитывать на поддержку Аталара.
В глазах ангела что-то мелькнуло. Может, благодарность. Или надежда. Это гораздо лучше, чем недавнее выражение его глаз. Рунн сосредоточился. Напряг мозг, затуманенный болью. Пусть у него билет только в одну сторону, но это не значит, что Хант должен разделить его участь. И Брайс…
Рунн отвел глаза, чтобы Хант не прочитал в них страх, проникший фэйскому принцу в самое сердце.
К счастью, Баксиан поддержал его:
– Ты, Аталар, тогда и Умброй Мортисом не был. С тех пор ты изменился.
Хант ехидно засмеялся. В смехе слышались бунтарство и вызов, бросаемый обстоятельствам. Хвала богам за это.
– А ты что думаешь, Данаан? – спросил он.
12
– Ты что же, все это время торчал где-то рядом с нами?
Брайс сердито смотрела на крылатого воина, окруженного тенями. Река осталась позади. Они шли по другому туннелю, находившемуся ниже, чем прежний. Источником света по-прежнему служила звезда на груди Брайс, освещавшая окружающее пространство, в том числе и рельефы на стенах. Ее зубы стучали от холода. Движение помогало согреть озябшее тело, хотя и ненамного.
– Да, – лаконично ответил Азриель, шедший позади Брайс.
– Это все, что ты вытянешь из него, – фыркнула Неста, которая шла первой.
Пытаясь унять дрожь, Брайс обернулась и посмотрела на Азриеля:
– Это твои тени преграждали путь моему свету?
– Да, – вновь ответил Азриель.
– И это, наверное, его здорово расстроило, – усмехнулась Неста.
– Но зрелище, как ты прыгаешь в ледяную воду, подняло мне настроение, – невозмутимо добавил Азриель.
Брайс могла побиться об заклад, что по его красивому лицу промелькнула мимолетная улыбка.
– А зачем вообще тебе понадобилось прятаться? – спросила она.
– Чтобы наблюдать, – ответила за него Неста, продолжая уверенно идти вперед. – Надо же было увидеть, на что ты способна и куда меня уведешь. Едва мы узнали о существовании туннеля, быстренько собрались, взяли все необходимое и двинулись вслед за тобой.
Теперь понятно, откуда у нее мешок с припасами.
Стены по-прежнему украшали рельефы. Все их Неста заблаговременно проверяла своим серебристым пламенем на предмет скрытых ловушек. Здешние изображения были более мирными. Играющие маленькие дети. Смена времен года, когда вслед за деревьями с обильной листвой следовали другие, с голыми ветвями, а за ними – снова полные жизни. Безмятежные сцены из далекого прошлого, не вязавшиеся с разговором, который вели путники.
– Твои догадки не хуже моих. Я просто иду, куда ведет меня свет, – сказала Брайс, указывая на туннель и нескончаемые рельефы.
– Недавно он завел тебя прямо в реку, – проворчала Неста.
Азриель хмыкнул.
Брайс снова оглянулась на него, на крылья и доспехи. Лишь сейчас она заметила, что уши Азриеля не заостреные, как у фэйцев, а закругленные, подобно человеческим. Ей попадались рельефы с изображением воинов, похожих на него. Их были целые армии.
– В вашем мире есть ваниры?
– Кто-кто? – настороженно сощурился Азриель.
Брайс замедлила шаг и пошла рядом с ним. Вернее, потому и пошла, что он позволил.
– На Мидгарде – моей родной планете – это понятие включает всех существ нечеловеческой природы, наделенных магическими способностями. К ванирам относятся фэйцы, ангелы, оборотни, русалочий народ, спрайты… Фэйцы, естественно, находятся на вершине пищевой цепочки.
С каждым новым словом брови Азриеля поднимались все выше. Неста шумно растирала мокрые холодные руки и предплечья, чтобы те хотя бы немного согрелись.
– А в нашем мире, – сказала она, – есть только люди и фэйцы. Но среди фэйцев есть высокородные – вроде меня и Амрены. И есть те, кто называется низшие фэйри. Все они тоже владеют магией. А такие, как Азриель, они… они иллирианцы, вот так.
– Значит, Ризанд тоже иллирианец, раз у него есть крылья? – спросила Брайс, надеясь узнать побольше.
– Наполовину, – поправила ее Неста. – Он наполовину высокородный фэец, наполовину иллирианец.
Азриель выразительно кашлянул, предостерегая от излишней разговорчивости, но Неста, игнорируя его, резко добавила:
– Зато высокомерие у него не половинное, а двойное.
Теперь Азриель закашлялся по-настоящему. Брайс невольно улыбнулась под стук собственных зубов. Ее взгляд скользнул по Звездному мечу у него за спиной, потом по кинжалу на поясе. На мгновение у нее в ушах исчезли все звуки, потом раздался глухой стук, ее пальцы сжались сами собой и потянулись к мечу и кинжалу.
У Азриеля в этот момент дрогнули крылья, и он расправил плечи, словно стряхивал чье-то призрачное прикосновение. Брайс мельком взглянула на Несту. Та внимательно следила за Азриелем, словно такое поведение было ему несвойственно.
Брайс запихнула поглубже все вопросы и тоже стала растирать озябшие руки.
«Не спускай глаз с добычи, – напомнила она себе. – Ты же мастерица запудривать мозги».
* * *
Чувствовалось, что необходимость одновременно нести кинжал и Звездный меч напрягает Азриеля.
Пока они шли в сумраке, пока одежда медленно высыхала, а тела медленно согревались, Брайс подметила, как он не менее шести раз передернул крыльями и расправил плечи.
К этому добавлялись глухие удары в ушах, если она оказывалась слишком близко от иллирианца.
На пути им встретился еще один водный поток – довольно широкий, который вполне мог бы считаться рекой, не будь он мелким, с обилием камней. К счастью, туннель продолжался и за потоком. На этот раз обошлось без плавания. Когда переходили по камням, в свете звезды замелькали скользкие белые существа, торопящиеся убраться прочь. Брайс едва удержалась, чтобы не съежиться. И здесь вода сильно пахла железом. Чтобы отвлечься от малосимпатичной подземной фауны, она спросила:
– Эти туннели проложили фэйцы?
Неста, по-прежнему шедшая впереди, промолчала. Но Азриель откликнулся:
– Не думаю. Судя по приличным размерам, их, наверное, пробивал Мидденгардский червь. Для удобства перемещения между водными потоками.
– Так ли это важно? – не оборачиваясь, спросила Неста.
– Возможно, – пробормотал Азриель. – Нам нужно быть начеку. Червя может и сейчас занести в туннель.
Брайс охватила тревога.
– Какие у тебя основания так говорить?
Азриель кивнул на белую груду, которую Брайс ошибочно приняла за скопление тварей, чем-то напоминающих тритонов.
– Кости. Вероятно, тех крылатых существ, что порхали над мостом. Помнишь?
Брайс оступилась на скользком камне и вновь оказалась в воде, угодив туда ладонями и коленями.
На спину тут же легла сильная рука, но помощь Азриеля запоздала и не уберегла руки и ноги от порезов. Кожу начало саднить.
– Осторожнее, – сказал Азриель, опуская ее на прочный камень.
На этот раз она ощутила пустоту не только в ушах, но и в желудке. А кинжал Азриеля находился почти рядом, как и меч.
Азриель что-то буркнул и замер. Похоже, он тоже испытал эти ощущения. Кинжал и меч требовали, чтобы их соединили или, наоборот, разнесли подальше. Могли быть и другие варианты. Но их сближение порождало странную силу.
– Смотри под ноги, – только и сказал крылатый воин, отходя назад.
Тянущее чувство у Брайс исчезло. В ушах и животе наступило облегчение.
Добравшись до берега, она встряхнула ладонями, сбрасывая жжение. Запах крови, сочившейся из порезов, был сильнее, чем запах железистой воды. Потом она стерла кровь с ободранных коленей. Упав, она порвала легинсы, а они ей так нравились. Вместе с кровью отпадали и куски речного ила. Цокнув языком, Брайс вытерла руку о каменную стену, пытаясь очистить пальцы.
Она не сразу сообразила, что кровью и илом она измазала рельеф с двумя безмятежными фэйками, что услаждали себя игрой на инструментах, напоминавших лютню. Мысленно попросив прощения у фэек и давно умершего мастера, создававшего изображения, она пошла дальше. И шла. И шла.
* * *
– Руки у тебя до сих пор не зажили, – сказал ей на следующий день Азриель.
Трудно сказать, был ли это следующий день и как вообще текло время в этой темноте, где ничто не указывало на смену дня и ночи. Все трое проспали несколько часов. Брайс спала чутко, слыша падение каждой капли с потолка и каждый шорох окрест, не говоря уже о дыхании своих спутников.
Она знала, что они пристально следят за каждым ее движением.
Наскоро перекусив, они продолжили путь. И вот Азриель учуял запах крови, капающей из незаживших ран на руках Брайс.
Слова Азриеля заставили Несту остановиться. Она подошла к Брайс и протянула руку. Брайс показала ей израненные ладони.
– Может, что-то в воде? – тихо поделилась своей догадкой Неста.
– Но колени у нее зажили, – так же тихо ответил Азриель.
Брайс не хотелось думать о том, как он узнал про ее колени. Она вперилась в свои ладони, где помимо крови оставалась грязь.
– Может, это моя магия здесь так действует? Тогда понятно, почему звезда ведет себя как… навигатор.
Она произнесла чужие для этого мира слова на понятном ее спутникам языке. Вряд ли они поняли смысл, однако допытываться не стали. Азриель задал ей совсем другой вопрос:
– Быстро ли у тебя заживают раны?
Он потянулся к ее руке. Звездный свет озарил золотистую кожу его рук… покрытых шрамами. Казалось, на запястьях Азриеля не было даже крошечного участка кожи, свободного от шрамов.
Меч и кинжал, вновь оказавшись вблизи нее, начали свою песню. В ушах и животе вновь появилось тянущее ощущение.
У Азриеля опять дернулись крылья.
Заглушая зов оружия, Брайс сказала спутникам:
– Поскольку я наполовину человек, я привыкла, что мои порезы заживают медленнее. Но с тех пор как я совершила Нырок, заживление проходило с обычной для ваниров скоростью.
Должно быть, Ризанд просветил Несту и насчет Нырка, поскольку вопросов она не задавала и лишь сказала:
– Может, причина в том, что твоя магическая сила слишком долго восстанавливается.
– Еще раз говорю: колени у нее полностью зажили, – напомнил Азриель.
Толстые шрамы покрывали и его пальцы. Что или кто так жестоко обошелся с ним? Брайс сознавала, что каждое сведение о себе показывает ее уязвимые стороны, но не удержалась.
– Тот, кто меня зачал… наказывал моего брата ожогами. У него тоже остались шрамы.
Рунн умело прятал их под татуировками. Об этом Брайс узнала незадолго до путешествия сюда. Тогда ей было не до раздумий о том, сколько боли и страданий принесло ему отцовское «воспитание».
Азриель молча выпустил ее руку из своих и отошел подальше. Тянущее ощущение в животе и ушах Брайс пропало. Может, мучения Азриеля от соседства с оружием и продолжались. Вида он не показывал. Лишь махнул рукой, показывая, что пора идти дальше, и двинулся впереди. Брайс взглянула на него и пошла следом, испытывая непонятную тяжесть на сердце.
Неста на этот раз держалась поближе к Брайс.
– Сочувствую твоему брату, – тихо сказала она. – Досталось ему.
Эти слова почему-то придали Брайс уверенности и сосредоточенности.
– Я постараюсь, чтобы папаша однажды заплатил за это.
– Хорошо, – только и ответила Неста. – Правильно.
* * *
– Расскажите мне о дагланах, – попросила Брайс.
Эхо громко повторило ее слова там, где они устроили очередной привал. Над ее головой застыли в танце три каменные фэйки. В воздухе ощутимо пахло кровью Брайс. Раны на ее руках продолжали кровоточить, не желая затягиваться. Ничего тревожного, только легкая досада при каждом взгляде на выступающие капельки.
Азриель и Неста, сидевшие напротив, нахмурились.
– Я о них ничего не знаю, – сказала Неста и, подумав, добавила: – Правда, убила одного из тех, кто жил при них. Это было месяцев семь назад.
– То есть это был не астерий… в смысле, не даглан?
Азриель сдвинулся. Неста заметила предостерегающий жест, но все-таки ответила:
– Не думаю. Это существо – Лантис… даже не знаю, к какой породе его отнести. Он был… сплошной жутью.
– А как ты его убила? – осторожно спросила Брайс.
Неста не ответила.
Взгляд Брайс переместился на эфес меча, что висел за плечом воительницы.
– Этим мечом?
– У него есть имя. Атараксия.
– Это слово из Древнего языка. «Внутренний покой» – так переводится имя твоего меча?
Неста кивнула:
– Лантис смеялся, когда его услышал.
– А я не смеюсь, – сказала Брайс, встретившись глазами с Нестой.
Лицо Несты выражало неприкрытое любопытство.
– Шрам, из которого исходит твой свет… имеет вид восьмиконечной звезды. Почему?
Брайс взглянула на звезду, просвечивающую сквозь ткань футболки.
– Думаю, это символ Звезднорожденных.
– Значит, магия тебя так пометила?
– Да. Когда я открыла миру… кем была и кем являюсь, я вытащила из груди звезду. Остался шрам. Как ожог, – добавила она, взглянув на Азриеля.
Его лицо было непроницаемой маской, а Неста продолжала спрашивать:
– Получается, у тебя внутри звезда? Настоящая звезда?
– Не буквально. – Брайс передернула плечом. – Не в смысле громадный газовый шар в космическом пространстве. Звездный свет.
Ответ не особо впечатлил Несту.
– И ты говорила, эти ваши астерии… у них внутри тоже есть звезды?
– Да. – Брайс поморщилась.
– Так в чем разница между тобой и ими?
– Помимо того, что я не являюсь межгалактической захватчицей и не паразитирую на жителях других планет?
На губах Несты появилась едва заметная улыбка. Азриель тихо усмехнулся. Наверное, так бы смеялись тени, если бы умели.
– Да, – коротко ответила Неста.
– Я… честно говоря, даже не знаю. Как-то не задумывалась об этом. Но…
Ей вспомнились последние мгновения бегства от Ригелуса, сгустки его силы, что крушили мрамор и стекло и обожгли ей щеку…
– Мой свет такой, какой есть, – продолжала она. – Просто свет. Астерии утверждают, что их сила проистекает от священных звезд внутри, но они заставляют свой свет служить гнусным целям. Их свет убивает и разрушает. Может ли звездный свет, дробящий скалы, называться светом? Все, что они рассказывают о себе и во что заставляют верить, – это почти целиком вранье. Скорее всего, внутри них нет никаких звезд. Просто их магия имеет свечение, которое похоже на звезду, а они назвали это священной звездой, чтобы дурачить всех и каждого.
– Так ли важно, как называется их сила? – прошелестев крыльями, спросил Азриель.
– Нет, конечно. Мне просто любопытно стало, – призналась Неста.
Брайс закусила губу. Так чем же, по сути, была сила астериев? Или ее сила? Ее сила была светом. Возможно, и их сила на самом деле являлась жестокой силой звезды – солнца. Настолько горячей и могущественной, что могла уничтожать все на своем пути. Эти мысли лишь добавляли беспокойства, и Брайс решила сменить тему.
– Можешь что-нибудь рассказать о своем мече? – спросила она Несту, кивнув на обыкновенного вида эфес, выглядывавший из-за плеча воительницы.
– Он способен убивать неубиваемое.
– Звездный меч тоже способен, – тихо сказала Брайс и спросила Азриеля: – А твой кинжал?
– Его имя Правдорубец, – ответил Азриель. Казалось, говорил не он, а тени, у которых появился голос. – Но такой способности у него нет.
– Значит, он… говорит правду? – предположила Брайс.
Мимолетная, едва заметная улыбка, мелькнувшая на лице Азриеля, была холоднее, чем воздух в туннеле.
– Он побуждает к этому других.
Эти слова заставили бы Брайс содрогнуться, не наткнись она на расширенные глаза Несты. Осмелев, она решилась спросить у крылатого воина:
– Откуда родом этот кинжал?
В светло-карих глазах Азриеля появилась холодная настороженность.
– А тебе зачем знать?
– Потому что Звездный меч поет об этом, – сказала она, решив, что пора кое-что раскрыть. – Знаю, ты тоже ощущаешь его пение. Оно сводит тебя с ума. А когда я поблизости, твое состояние усугубляется. Так ведь? – допытывалась она.
И вновь ее взгляд наткнулся на непроницаемую маску. Азриель умел владеть лицом.
– Так оно и есть, – вместо него ответила Неста. – Я еще не видела его таким дерганым.
Азриель сердито посмотрел на соратницу, однако признался:
– Они как будто хотят быть рядом.
Брайс кивнула:
– Когда я появилась на лужайке и меч оказался возле кинжала, они словно… обрадовались встрече.
– Подобное тянется к подобному, – задумчиво сказала Неста. – Много магических предметов реагируют друг на друга.
– Но их встреча была чем-то удивительным. Казалось, кинжал… ответил мечу. Мой меч вспыхнул светом. Кинжал засветился темнотой. Они оба сделаны из черного металла. У нас он называется иридием. – Брайс кивнула на кинжал Азриеля. – А может, из упавшего метеорита?
Молчание Азриеля было достаточным подтверждением.
– Я вам все еще в той камере говорила, – продолжала Брайс. – В моем мире есть пророчество о том, как меч и кинжал объединят наш народ. Правда, там речь идет о ноже, но ведь кинжал можно уподобить ножу. «Когда объединятся нож с мечом, и наш народ объединится тоже».
Неста нахмурилась так, что на лбу появились морщины.
– И ты всерьез веришь, будто кинжал Азриеля как раз и есть тот нож из пророчества?
– Слишком многое говорит об этом. – Брайс подняла руку, из которой все еще сочилась кровь. Ее спутники напряглись. Но она лишь согнула пальцы и сказала: – Я чувствую их обоих. Ощущение тем сильнее, чем ближе я к ним подхожу.
– Так не подходи слишком близко, – предупредила Неста, и Брайс опустила руку.
Похоже, нужно было снова менять тему. Брайс обвела взглядом рельефы на стенах.
– А ведь эти изображения тоже рассказывают свои истории.
Неста присмотрелась к изображениям. На переднем плане танцевали три фэйки. Над их головами сияли звезды, вдали виднелись острова, разбросанные по морю. Была гора с несколькими вершинами, и на самой высокой стоял замок. Но и здесь тоже не обошлось без напоминания о страдающих нижних мирах. Те же изречения: «Помни о смерти» и «Везде я, даже на Аваллене».
– Что за истории они рассказывают? – спросила Неста.
– Будь у меня в запасе несколько недель, я бы осмотрела и проанализировала каждую сцену, – пожала плечами Брайс.
– Но ты не знаешь нашей истории, – возразила Неста. – В отрыве от нее картинки тебе ничего не скажут.
– Мне и необязательно знать вашу историю. Язык искусства универсален.
– Вроде того, что вытатуирован у тебя на спине? – усмехнулась Неста.
Все верно. Их черед задавать вопросы.
– Ваша Амрена сказала, что он схож с языком какой-то книги.
– Как называется этот язык в вашем мире? – с каменным лицом спросил Азриель.
– Не знаю. – Брайс покачала головой. – Я вам сказала правду. Мы с моей подругой… Словом, однажды вечером мы с подругой сильно напились…
И накурились «корня радости» так, что из ушей лезло, но здешним фэйцам знать об этом незачем. Про разные виды зелья на Мидгарде – тоже.
– Я едва помню, как мне делали татуировку. Она сказала, что это изречение: «Все возможно посредством любви».
Неста цокнула языком, но в ее жесте не ощущалось презрения. Скорее понимание.
– Подруга утверждала, – продолжала Брайс, – что алфавит она выбрала из какой-то книжки в татуировочном заведении… но я сомневаюсь.
Нужно было поскорее увести разговор от Рога. Тем более что не кого-то, а Несту позвали на обследование татуировки.
– Откуда твоей подруге известен этот язык? – спросил Азриель.
– Сама не знаю. Я месяцами пыталась выяснить, какими знаниями она обладала.
– Почему бы не спросить у ней напрямую? – удивилась Неста.
– Потому что ее нет в живых. – Эти слова прозвучали как-то сухо и буднично, но внутри Брайс что-то дрогнуло, когда она их произносила. Она так и не могла свыкнуться с гибелью Даники, хотя жила с этой реальностью уже более двух лет. – Астерии подстроили ее убийство, обставив это как нападение демона. Она была близка к раскрытию очень важных сведений об астериях и нашем мире, потому они и приказали ее убить.
– Каких сведений? – спросил Азриель.
– Это я тоже пыталась разузнать.
– Язык на твоей татуировке был частью тех сведений? – не отставал Азриель.
– Не знаю. Я сумела лишь выяснить, что она докопалась до истинной природы астериев и того, как они обращались с завоеванными мирами. Если я когда-нибудь вернусь домой… – Тяжесть на сердце стала невыносимой. – Если я когда-нибудь вернусь домой, я выясню остальное.
Стало тихо. Потом Неста указала на фигуры трех танцующих фэек над головой Брайс:
– Если тебе необязательно знать нашу историю, скажи, о чем рассказывает эта картина?
Брайс еще раз внимательно рассмотрела рельеф. Танец, звезды, идиллические острова на заднем фоне.
– Она рассказывает, что когда-то этот мир был полон радости.
Снова молчание. Потом Неста спросила:
– И только?
Брайс смотрела на танцовщиц, звезды, пышную растительность, намеренно игнорируя тьму внизу. Сосредотачивалась на хорошем, всегда на хорошем.
– А разве это не главное?
