Салма Кальк
Анжелика и принц
11. Туалетные вопросы
Жакетта подошла к госпоже Анжелике и поклонилась.
– Госпожа Анжелика, пойдёмте в вашу спальню. Я помогу вам переодеться.
Та встала и подхватила с полу какую-то круглую торбу из непонятной ткани и непонятного цвета.
– Куда идти-то?
– Я провожу, госпожа, – Жакетта попробовала взять у неё ту торбу, негоже ведь, когда госпожа сама торбы какие-то непонятные таскает, но была посрамлена.
– Не отдам! – сообщила новая госпожа Анжелика и вцепилась в свои вещи обеими руками.
Не очень-то и хотелось. Пусть сама тащит, раз ей так надо. Но только сейчас, потому что прежняя госпожа Анжелика ничего тяжелее платочка в руки отродясь не брала. И тут же морщила нос, если её вещи ей несли недостаточно быстро. А новая госпожа Анжелика должна походить на прежнюю во всём.
Идти до отведённых им в замке Лимей покоев было недалеко.
– Прошу вас, госпожа, – Жакетта отворила дверь и пропустила госпожу Анжелику внутрь.
Та вошла и уставилась на убранство комнаты, как будто жилья нормального раньше не видела.
– Это что, всё мне?
– Да, госпожа, конечно. Гостиная, гардеробная, спальня. Его высочество Анри очень вас любит, – Жакетта закрыла дверь на засов – мало ли.
И ещё немного прикрыла от подслушивания – господин граф научил её этой полезнейшей штуке незадолго до смерти. А потайных ходов замка Лимей Жакетта пока не знала, и откуда здесь можно подслушивать – не представляла совсем.
– Хрена собачьего он меня любит, – сообщила госпожа Анжелика, – сам сказал. Он ту любил, наверное, которая померла. Ты тоже её любила, а?
– Меня взяли служить госпоже Анжелике совсем недавно, когда отправляли из Безье, потому что её камеристка, она, ну, оказалась в тягости.
– Чего она? – не поняла госпожа Анжелика. – А, залетела, что ли? И осталась дома?
– Да не дома, её замуж выдали тут же, как вскрылось.
– И её парень не слился?
– Её парень не – что?
– Ну, не сказал, что это не он и вообще.
– А, вот вы о чём! Нет, да и не парень то был вовсе!
– А кто? – госпожа Анжелика вытаращила глаза. – Кто ещё это может быть? Не того же, как это, дух святой?
Жакетта захихикала. Тут же одёрнула себя – как разозлится сейчас госпожа, мало не покажется! Но госпожа ждала ответа.
– Я сказала, что он не парень, потому что ему уже тридцать лет, он вдовец и у него четверо детей мал мала меньше! Уж конечно, он хотел взять Сюзетт в жёны, чтобы было, кому за малышнёй смотреть, но если бы он просто посватался – ему бы её ни за что не отдали, а так – пришлось отдавать! И не просто отдавать, а ещё и с приданым!
– Во попала девка, – госпожа Анжелика неожиданно прониклась обстоятельствами бедняги Сюзетт. – А аборт у вас, поди, и не сделаешь?
– Что не сделаешь? – пришёл черёд удивляться Жакетте.
– Ну как, если не хочешь рожать, а залетела, у нас надо пойти к врачу, пока срок маленький, и тебе дадут таблетку, ну, не сразу, ясен хер, сначала мозги пополощут, но потом дадут, а если срок уже побольше – то будут под наркозом выскабливать. Это хуже, но если самим жрать нечего, то куда деваться, пойдёшь и сделаешь. Меня бог миловал, но подругам доводилось.
– А, избавиться от ребёнка! Ну да, есть такие женщины, к которым можно пойти и попросить средство, и тогда выкинешь. Но если тебя за этим поймают, и докажут, то потащат к судье, а то и к палачу, и дадут плетей, поэтому все, кому надо, стараются сделать тихо, – сказала Жакетта, а потом подумала – ну ничего себе она с госпожой-то разговаривает!
Прежняя госпожа Анжелика о таком и помыслить не могла.
– Тогда жопа, да. Только рожать. А ей сколько лет-то, той девке?
– Шестнадцать, как прежней госпоже Анжелике, они молочные сёстры.
– То есть, она ту Анжелику хорошо знала? И может, в случае чего, заметить подмену?
– Да, она знала её хорошо. И наше всеобщее счастье, что её здесь нет.
– Были бы проблемы? – ухватила суть вопроса госпожа.
– Скорее всего, – кивнула Жакетта.
– Значит, пусть там, где есть, и остаётся, и рожает, и чужим детям сопли вытирает, – припечатала та. – А зовут-то тебя как, я не помню, принц говорил или нет?
– Жакетта, госпожа. Жакетта ле Пти.
– Что за имя такое странное? Жакет – это как пиджак. Пиджак у мужиков, а жакет у женщин.
– Обычное, – удивилась Жакетта. – Я родилась в день святого Иакова, был бы мальчик – тогда назвали бы Жак, а случилась я.
– Надо запомнить, что не пиджак и не жилетка, – сказала странное госпожа. – А я Чумка, то есть Лика, если по-цивильному. – Скажи, толчок у вас где? Сил нет терпеть уже.
– У нас – что? – опять не поняла Жакетта.
Но госпожа пока не бьёт и иголками не тычет, так что живём.
– Ну, туалет. Поссать хочу, сил нет.
– Момент, – Жакетта метнулась в спальню и принесла ночную вазу.
– Что-о-о-о-о? Горшок? Как у младенца? – вытаращилась госпожа.
Где она жила-то, что от обычной ночной вазы её так перекорёжило!
– Я не знаю, госпожа, как у вас дома, но здесь – так. У хозяев, я слышала, прямо отдельные комнаты под это дело есть, они специально построены над замковым рвом, чтобы, ну, туда всё стекало и валилось, – Жакетта не смогла не рассмеяться – представила.
Но госпожа не сердилась и тоже рассмеялась.
– А если в том рву кто-нибудь окажется? Прямо на него и насрут? – поинтересовалась она, расстёгивая свои удивительные синие бриджи из хорошей плотной ткани.
– Ну откуда там кому-нибудь взяться, – рассмеялась Жакетта.
А потом вспомнила историю, которую рассказывали на кухне, о том, как из замковой темницы лет десять назад сбежал какой-то враг покойного господина герцога, отца господина Анри, и бежал как раз через тот самый ров с нечистотами. Никто не думал, что беглец будет там прятаться, а он так и сделал, и убежал. Ну и воняло от него, наверное!
Жакетта рассказала эту историю и посмеялась вместе с новой госпожой.
– Ни хера себе он вонючий-то потом был, – смеялась госпожа.
Забавно, о том же самом подумала.
Жакетта вынесла вазу, куда следовало, по чёрной лестнице – это ж просто счастье, что у покоев госпожи есть чёрная лестница! А если как у госпожи Антуанетты, то всё в одни двери – и люди, и дерьмо.
Госпожа Анжелика тем временем ходила по комнатам и всё-всё рассматривала, и трогала, и пыталась открыть окно. Она же не собирается сбежать?
– Окно заколочено, его можно будет открыть, когда на улице станет теплее, – пояснила Жакетта.
– Как в тюрьме, мать вашу, – вздохнула госпожа.
– Госпожа, вам нужно переодеться. Вдруг кто-нибудь захочет зайти?
– Во что переодеться-то?
– А вот, я сейчас достану новую сорочку, ни разу не надёванную, прежней госпоже Анжелике полный новый гардероб справили, ведь замуж шла, и не просто так, а богатая наследница, – Жакетта сходила в спальню и принесла сорочку из тонкого льняного полотна.
Госпожа посмотрела на сорочку, потрогала кружево и вышивку, понюхала.
– Красиво. И куда в этом?
– В этом только спать, ну или под платье.
– А платье покажи, – попросила госпожа.
Жакетта достала из сундука платье, в котором прежняя госпожа заключила помолвку – из бархата редкостного тёмно-синего цвета, расшитое жемчугом и серебряными нитями. И к нему – нижние юбки, корсет, вертюгаль, подушечку на бёдра.
– Это? Надеть? И в нём ходить? Сколько вся эта херь весит-то? – госпожа вытаращилась, как будто впервые увидела платье.
Или они там, откуда она родом, женщины вот в такие синие штаны одеваются? И в кожаный дублет? Как мужчины?
Госпожа тяжело вздохнула.
– А трусы где? И лифчики, или что там у вас вместо них?
– Что такое трусы? – изумилась Жакетта.
Госпожа, недолго думая, спустила свои изумительные синие штаны и показала. Предмет из тонкой чёрной ткани с кружевом ладно облегал зад госпожи, наверное, его высочеству Анри понравилось бы, хихикнула про себя Жакетта.
– А вы тут все что, с голыми жопами рассекаете?
– Ну да, – пожала плечами Жакетта. – Что особенного-то?
– Да ну, стрёмно, – сообщила госпожа. – Ладно, у меня запас есть, но небольшой.
– Говорят, придворные дамы носят панталоны. Чтобы, когда кавалеры снимают их с коня, не видеть, что у дамы под юбкой. Вроде бы это её величество королева-мать ввела такую моду, а она иностранка, из Феррайи.
– Из откуда? – изумилась госпожа. – Ладно, это потом. Помыться тут где? Или из ковшика?
– Нет, не обязательно из ковшика. Можно сходить в купальню, в подвал, там даже есть магический нагреватель для воды. Но прежняя госпожа Анжелика велела тащить ей ванну и греть воду в её комнатах.
– Это сколько времени-то надо? – изумилась новая госпожа.
– Да, довольно много.
– Нет, пошли в эту вашу купальню. Ночнушку свою бери, там переоденусь.
И госпожа Анжелика подхватила свою большую суму, выразив тем самым готовность идти.
– А вещи зачем с собой? – не поняла Жакетта.
– Так я их тут без меня и оставлю, ага, – сообщила госпожа.
– Давайте, я наложу на вашу суму невидимость. Пока мы будем ходить – никто не увидит.
– Правда? – усомнилась госпожа, – А ты умеешь? Ты тоже маг, да? Вы тут все маги? А мне можно научиться?
Она говорила очень быстро, разбирать отдельные слова получалось не сразу.
–Я умею, – кивнула Жакетта, дождалась, пока госпожа возьмёт из сумки всё, что ей там надо, и наложила соответствующие чары.
И наконец-то можно было пойти.
12. На новом месте приснись, жених, невесте
Чумка проснулась в полной темноте от холода. А потом вспомнила, где она есть и что с ней сталось. Попала так попала, что уж тут, как лохушка последняя. Кажется, для таких, как она, даже слово специальное было – попаданка. Вот реальная попаданка, надо ж было так встрять! Как там Лёха пел песню, что его отцу сильно нравилась? «Ты даже сдохнуть не сумел, как полагается»? Вот, это про Чумку. И она не видела для себя никакого способа вернуть всё обратно.
Правда, следовало подумать, причём хорошенько. А так ли ей надо обратно? Может, тут не хуже? Пока, во всяком случае, точно было не хуже, вон ей три какие комнатищи отвалили, в замке-то! И стены не картонные. И вещей пять сундуков, у неё дома столько не было.
Дома, конечно, столько и не надо, дома она Лика-бестолковка, а вовсе не графиня какая-то там. Двух штук джинсов на год хватает, плюс цивильное платье и мини-юбка. И шорты на лето. И блузки-футболки-водолазки. А здесь если одно платье – это куча каких-то непонятных штук, вот на хрена они нужны? – то уж конечно, под них надо сто сундуков.
Вообще если уже смириться с тем, что вернуться нельзя, то жальче всего Лике было не одежды, и даже не ноута и крутых наушников, которые тоже остались дома. И не сети, и не удобной кровати. Жальче всего было – друзей. Их компашки, в которой её всегда поддерживали и были готовы выслушать, с какой бы нереальной хернёй она туда не свалилась. И смеялись они все примерно одному и тому же, и пацаны, и девчонки. И грустили о похожем. А здесь теперь что? Что-то не похоже, что у их покойной невесты тут было много друзей, если бы так – то о них бы сразу сказали. Уж конечно, если бы вместо неё, Чумки, пацанам в гараж подсунули бы какое-то чудище, которое выглядит так же, а говорит по-здешнему – те не повелись бы и не купились бы вот никак. А тут – эту их Анжелику толком-то и не знал никто, получается, кроме служанки да тётки. Тётку, кстати, утром покажут, и придётся знакомиться. То есть, тьфу, делать вид, что она тут в доску своя, только память потеряла.
Лика видела несколько фильмов, где герои теряют память, и вели они себя по-разному – кто-то тупил, кто-то вопил, кто-то молчал. Лучше, наверное, молчать, поистерить-то всегда успеется. Надо спросить, была ли покойница истеричкой. Почему-то Лике казалось, что была. Наверное, служанка расскажет – как там её зовут-то?
Служанка казалась нормальной девчонкой, и ещё Колдун – нормальным пацаном. В отличие от Принца и Пирата – те важные, и чуть что – кривятся, будто таракана проглотили или червяка какого. И что – вот за этого Принца придётся выйти замуж? С ним спать? А он ещё, поди, захочет с ходу размножаться – в исторических сериалах все герои были помешаны на наследниках. Хер ему, а не наследника. Они ж тут, зуб можно дать, про предохраняться и не слышали, ну да у Лики был некоторый запас презервативов в рюкзаке – на всякий случай, и пусть только попробует отказаться, скотина зазнавшаяся, быстро по яйцам получит.
Но вообще уже просто сил нет терпеть – как холодно. У Лики застучали зубы – одеяло тоненькое, а про отопление здесь, по ходу, тоже не слышали, во всяком случае, никаких батарей Лика в комнатах не разглядела. На её исторической родине жить без отопления можно было только, если ты мебель в сарае, и то первую зиму, а потом уже невосполнимые потери и хана. Если в доме нет отопления – то в нём есть печь, как у бабушки на даче. Или хотя бы обогреватель – как в гараже. Совсем в морозы, конечно, обогревателя не хватало, тогда завешивали дверь изнутри старым одеялом, чтобы не терять тепло, если бегать наружу, и спали в одежде, все под одним толстым спальником, и сбившись в кучу, чтоб тепло. А у этих придурков тут что?
Лика встала и поняла, что не представляет, как добыть свет. Ну то есть вроде ей помнились свечки в большом канделябре, а канделябр на столе. В рюкзаке были и спички, и зажигалка, а сам рюкзак Лика оставила возле кровати – широченной, как заправский траходром, и спать на ней в одиночку было капец как холодно. Хоть носки надеть, что ли.
Рюкзак не находился, как пропал куда. Очертания мебели не походили вот вообще ни на что из того, что Лика помнила. Блин, куда её занесло-то опять?
И где служанка? Она же вроде сказала, что спит где-то тут, рядом.
– Жилетка… Одёжка… нет, Жакетка! Жакетка, ты где? – тихонько позвала Лика.
Ответа не было, и Лика двинулась на поиски. Встала, сделала три шага, запуталась в длинной ночнушке, запнулась о какую-то деревянную херь и с грохотом завалилась на пол.
– Госпожа Анжелика! – испуганный голос Жакетки донесся откуда-то сбоку, потом вспыхнул свет. – Где вы?
Мягкий и неяркий, из магического шарика.
– Я здесь, – Лика попыталась встать, но у неё не вышло.
Насмерть, блин, запуталась.
Жакетка подбежала и помогла ей подняться.
– С вами всё хорошо? Вы не ушиблись?
Нет, мать твою, не ушиблась. Так просто, полетать в темноте захотела. Но девчонка испугалась – смотрит, глаза вытаращила. Глаза у неё голубые, с красивыми длинными ресницами, и светлые кудряшки из-под чепчика торчат. То есть – сейчас нет никакого чепчика, а есть коса – толстая светлая коса. И такая же ночнушка, как у Лики, тоже до пят, только без кружавчиков и вышитых цветочков. Холодно в такой ночнушке-то!
– Я замёрзла. Здесь вообще есть какое-нибудь отопление? – Лика огляделась, увидела рюкзак сбоку от кровати.
Взяла его, нашла зажигалку и положила возле подушки.
– Что значит – отопление? – не поняла Жакетка.
– Ну чтоб в комнате тепло, а не вот этот дубак! Холодно тут, понимаешь? Или у вас у всех подкожный жир? Или вы храните себя при низких температурах, чтобы не испортиться? – Лика гнала, она прекрасно понимала, что гонит, но ей было море по колено.
– Печи нет, и тёплый воздух из кухни сюда не попадает, кухня в другой башне. Есть камин, но его лучше протапливать с вечера, а я ещё не знала, что он понадобится. Завтра непременно сделаю. Можно было нагреть кирпич и положить в вашу постель, чтобы было теплее, но его взяла Мари для вашей тётушки госпожи Антуанетты.
– А он один во Вселенной? В смысле – больше во всём этом дурацком замке ни одного кирпича нет?
– Есть, я схожу, если надо. Только вам придётся подождать. Потому что идти далеко.
– А ещё одно одеяло есть? Ты сама-то как спишь?
– Я привыкла, – вздохнула Жакетка.
– У тебя есть одеяло?
– Да, – кивнула девчонка.
– А ещё что-нибудь, чем можно укрыться? Плед, покрывало, пальто какое-нибудь? Не знаю, что у вас тут, мать вашу, носят, когда холодно?
– Есть плащ, хороший тёплый плащ, сейчас покажу, – Жакетка с трудом подняла тяжёлую крышку сундука и занырнула в него практически вся.
И вынырнула с толстым свёртком. Развернула его с видом победительницы – это оказался кусок толстой ткани, точно, подходит, чтобы пальто из такой шить, а цвет в темноте не разглядишь. А внутри подкладка, мягкая. Сгодится.
– Клёво, – одобрила Лика. – Значит, так: берёшь своё одеяло, идёшь ко мне сюда. Складываешь своё одеяло сверху на моё, а вот этот плед – совсем сверху. И ложишься спать ко мне, всё теплее будет. Носки есть?
– Что? – опять не поняла девчонка.
– Ну, на ноги надеть, тёплое, чтобы не мёрзли
– Чулки? Да, сейчас я вам подам.
– Да мне не надо, у меня тёплые носки в рюкзаке, тебе самой! Ноги-то холодные, да?
Лика не поленилась проверить – ага, холодные, даром, что каменный пол застелен каким-то ковриком.
– Вы… вы правда не хотите, чтобы я мёрзла? – вытаращила глаза девчонка.
– А нафига ты мне замёрзшая-то, сама подумай, – Лика принялась рыться в рюкзаке. – Соплей ещё надыбаешь себе каких-нибудь, будешь потом их на кулак мотать.
Нашлась хорошая плотная длинная футболка, мягче этой дурацкой ночнушки. И носки, отличные термоноски. Эх, жаль весь комплект термухи, в гараже остался.
Лика переоделась, натянула носки, тем временем Жакетка тоже надела что-то на ноги.
– И правда, к вам под одеяло? – она всё ещё тормозила.
– Да залезай уже, что ли, да спать будем. Я так-то спать хочу, просто здесь капец как холодно, догоняешь? Или… – хрен их тут знает, а вдруг? – Если ты боишься, что я приставать буду, так нет, не буду. Я не по девушкам, мне в плане секса мужиков достаточно.
– Что? – снова вытаращилась Жакетка, уже забравшаяся было под одеяло.
– Не трахаюсь я с девками, ясно? Только с мужиками.
– Ах вот вы про что, – улыбнулась Жакетка. – И хорошо, прежняя госпожа Анжелика тоже на девушек не смотрела, хоть ей и предлагали.
– Кто предлагал-то? – Лика даже один глаз приоткрыла.
Врага нужно знать если не в лицо, то по имени.
– Подружка её, госпожа Жанна, она у её величества теперь служит, там во дворце и набралась всякого, наверное.
– А кто у нас её величество?
– Королева Екатерина, матушка его величества Карла.
– Ну, до королев мне, как до Китая пешком, так что ложись уже, вырубай свет и хватит. И не ори, если я к тебе привалюсь, я так привыкла, мы с друзьями под одним большим спальником спали, когда было холодно.
– Госпожа, вы же прошлую ночь спали у себя дома?
Лика задумалась. Прошлую ночь она спала хер знает где, в склепе она спала. Или в отключке валялась.
– Наверное, я вообще не спала, я была без сознания.
– А до того – дома?
– Да, – Лика не понимала.
– Тогда вы можете загадать, чтобы вам приснился жених. У вас нет такого поверья, что на новом месте во сне приходит тот, кому ты суждена?
– У нас никто никому не снится, – пробурчала Лика.
Хотя слышала, конечно, про все эти приговоры – «на новом месте, приснись, жених, невесте» и что-то ещё про пятницу. Только толку с них никакого. Хер с ней, с той пятницей, сейчас она наконец-то согрелась, перестала дрожать, привалилась к тёплому боку сопящей Жакетки и уснула.
И Лике кое-что приснилось, да такое, что впору сделать, как прабабушка в далёком детстве говорила, зажмуриться и трижды повторить – куда ночь, туда и сон. Потому что вокруг всё полыхало, в центре стояла она, Лика, и сдерживала полыхающее пламя, и рядом спина к спине был кто-то ещё, судя по тому, как ругался – мужик, он тоже держал, и было больно рукам и очень страшно. От страха она и проснулась.
Было темно и тихо, никакого пламени и никакого мужика. Только Жакетка рядом под одеялом. И очень тепло. Лика высунула голову наружу – охладиться немного, и не заметила, как уснула снова.
13. Начинается утро
Жакетта проснулась от громкого стука в дверь.
– Жакетта, ты там? Жакетта, отзовись!
– Мать вашу три раза, кто там долбится? – пробормотала, просыпаясь, госпожа Анжелика.
Ох, спаси господи, у неё, у них же всех со вчера новая госпожа Анжелика! Совсем не такая, как прежняя.
И прошедшая ночь показала, что может быть даже – и получше прежней.
– Сейчас, госпожа Туанетта, подождите минуточку, – Жакетта сползла с кровати и пошла отпирать дверь.
Госпожа Туанетта упорная, она будет стучаться, пока ей не откроют. Придётся открывать.
– Что ты тут делаешь, Жакетта? А это ещё кто? – нахмурилась, входя, и заперла за собой дверь.
О, сейчас будет весело, Туанетта увидела госпожу Анжелику.
– Госпожа Антуанетта, у нас снова есть госпожа Анжелика! – радостно сообщила Жакетта. – Господин Орельен решил это дело, как и обещал.
Госпожа Туанетта пялилась на кровать, будто увидела привидение. Впрочем, так ведь оно и есть! Она сидела у постели умирающей и лучше всех знала, что с той случилось.
– Как так? – произнесла госпожа Туанетта дрожащим голосом и схватилась за стенку.
– Но похожа ведь, правда? – улыбнулась Жакетта и подмигнула из-за плеча Туанетты новой госпоже.
– Как две капли воды, – пробормотала Туанетта. – Девочка, ты кто?
– Как кто – Анжелика, – сообщила новая госпожа. – Это вы – моя обещанная тётка? Жакетка, она в курсе дела, да?
– Да, госпожа Анжелика, госпожа Туанетта всё знает.
– А чё она такая молодая? Она чья сестра – отца или матери?
– Госпожа Антуанетта – троюродная кузина вашего отца, – Жакетта вежливо поклонилась.
Ну да, Туанетте едва двадцать исполнилось, она не сказать, что юная, но молодая, и красивая очень, и замуж бы могла, и деток родить, но кто ж её возьмёт без приданого-то, если из ровни? А за неровню она сама не пойдёт, больно гордая.
– Ну привет, тётя, – кивнула госпожа Анжелика. – Как это – рада знакомству.
Она по-прежнему полулежала, закрывшись всей кучей одеял до подбородка. Только глаза зелёные и сверкали.
– Вы здоровы? – госпожа Туанетта приблизилась к кровати и попыталась потрогать госпожу Анжелику за руку, но та дёрнулась и спряталась под одеяло.
– Эй, не надо меня хватать! Ещё и холодными руками, хер вам в задницу!
Жакетта едва удержалась от смеха, увидев изумлённое лицо Туанетты. Ещё бы, та, наверное, отродясь таких слов-то и не слышала, тоже тот ещё цветочек. Ничего, новой госпоже хоть будет, с кого пример брать.
– Откуда вы взялись? – проговорила изумлённая Туанетта.
– Из дома, ясен пень, – донеслось из-под одеяла.
– Госпожа Анжелика, выбирайтесь, пожалуйста, – Жакетта решила попробовать позвать.
– Только пусть она холодными руками не хватается, – голова госпожи Анжелики осторожно высунулась наружу, блеснули глаза.
– Госпожа Анжелика, вообще пора вставать, я принесу вам сейчас воды умыться.
– Угу, только пусть эта… тётя выйдет. Она ж мне не камеристка!
– Она ваша ближайшая родственница. И знает нашу общую тайну. И поможет вам одеться и вести себя, как надо, чтобы никто ничего не понял.
– Ладно, – пробурчала госпожа Анжелика.
Выбралась из-под одеяла, и оказалось, что та сорочка, которую она надела ночью, была ярко-розового цвета, с какими-то непонятными пятнами. Ой, это не пятна, это котята! А короткие чулки, прикрывающие только щиколотку – зачем вообще такие? – тоже розовые, и тоже с пятнами, а потом Жакетта пригляделась – мамочки мои, это же черепа! Жакетта зажмурилась и перекрестилась. Ладно, у монахов на чётках, а тут у молодой благородной девицы на чулках!
Госпожа Антуанетта просто смотрела во все глаза. На короткие волосы, на стройную, стройнее прежней, фигуру, на тонкий кожаный браслет с непонятным украшением, обхвативший левое запястье.
– Тётя, может вы всё же того, выйдете?
– Благородная дама не должна оставаться одна, – покачала головой Туанетта.
Госпожа Анжелика думала-думала, потом выдала:
– И ссать-срать тоже в компании? Не, я понимаю, когда в толчок все вместе ходят, а когда один ходит, а все вокруг пялятся, то это как-то не алё. Не в цирке, короче, ясно вам? А когда и толчка-то нет нормального, горшок приносят, как младенцу какому, или больному лежачему, то и вовсе.
Вообще, конечно, на взгляд Жакетты, госпожа развела какую-то глупость на пустом месте. Ну подумаешь, отлить с утра надо, и что теперь? А как его величество, там вообще сто слуг, наверное, в спальне толчется? Но пришлось выпроваживать Туанетту, нести ночную вазу и потом выставлять на чёрную лестницу. Заодно и самой по-быстрому, пока никто не видит, утро-то – оно у всех!
Далее госпожу следовало умыть. Госпожа запросила тёплой воды и достала из своей безразмерной сумы продолговатый футляр, а оттуда – щётку с длинной ручкой, тоже ярко-розового цвета, и ещё одну странную яркую штуку. Выдавила немного белого вещества и принялась просто чистить зубы! А потом мыла лицо, шею, уши, а под конец спросила:
– А голову вы тут чем моете? Ну там, шампунь, маски, ополаскиватели?
– Волосы? Есть отличное средство, принести?
– Давай, вода ещё осталась.
Дальше госпожа мыла голову, сбросив свою розовую сорочку. Средство было от королевского парфюмера, то есть – из проверенной лавки, в которую эти средства поставляли. Для прежней госпожи Анжелики годилось, а у той волос было в десять раз больше.
Пришлось подсушить ей волосы магией – потому что в спальне и вправду было холодно. А потом пришло время одеваться, и Жакетта предвидела с этим моментом некоторые сложности.
Но сначала она позвала Берту, местную служанку, чтобы вынесла всю воду, и горшок с лестницы – заодно. И подтвердила – да, госпожа Анжелика пришла в себя. Пусть носит слухи по замку, это полезно.
Госпожа Туанетта вошла, осмотрела ещё раз госпожу Анжелику, взгляд уперся в тот странный предмет, что госпожа носила на бёдрах и называла… как называла? О, трусы.
– Что это?
Трусы были белыми, в мелкий горошек, и с полосками кружева по краю. Очень мягкие. Наверное, приятные к телу.
– Трусы обыкновенные, в горошек, – сообщила госпожа. – Чтобы голой жопой всякую херню не собирать. У вас, говорят, ещё до таких не додумались.
– Извините, Анжелика, я вас не понимаю, – с видом оскорблённого достоинства сообщила Туанетта.
– Ещё бы, – вздохнула та. – Ладно, объясню. Я же того, на педагога училась. Так вот, есть такая фигня, называется – гигиена. То есть не фигня, а наука. Про то, что если ты сам чистый, то и болеешь меньше. Ну там, если голову не мыть, то вши заведутся.
Про вшей было понятно – старый господин граф если только слышал, что кто-то из слуг завшивел, то сам лично грел воду и велел бросать туда нечистого и нещадно мыть, и брить налысо, а одежду его сжигать, не глядя.
– Ну вот, а если письку не мыть, то туда тоже наберутся, не вши, или не только вши, но ещё и микроорганизмы – как вши, только маленькие и без микроскопа не разглядеть. И придёт письке хана. Так вот чтобы не пришла – мыть и носить чистые трусы. Мне моя писька дорога, поэтому так.
Это было уже как-то не очень понятно – какие там ещё организмы, которых не разглядеть без не пойми чего? Но с другой стороны, мало ли, какие у кого причуды?
– А вы без трусов ходите, чтобы вас было легче завалить в уголке, что ли? – продолжала бить по площадям госпожа. – Так снять – дело недолгое, а если сильно не терпится, то можно и не снимать.
Бедная госпожа Антуанетта только стояла, разевала рот, пыталась что-то сказать и закрывала его снова.
– А когда месячные, то что, тоже с голой жопой? – изрекла госпожа.
– Когда что? – не поняла Жакетта.
– Ну, когда кровь идет раз в месяц.
– А, регулы! Ну, тогда можно перевязаться полосой ткани, вроде мужских брэ.
– И что у вас тут вместо прокладок? – мрачно спросила госпожа. – У меня-то хорошо, если пара тампонов завалялась, и всё, я Кристе, дуре, последние полпачки запаса прокладок отдала, у неё, видите ли, денег не было, мать её так!
– Пропаренные тряпочки, – сообщила Жакетта. – Вот что, госпожа Анжелика, давайте одеваться, что ли. Да и завтракать уже пора.
– Ладно, – пробурчала госпожа.
– А что это у вас тут? – госпожа Туанетта боязливо придвинулась и потрогала рисунок, обхватывающий правую руку госпожи Анжелики чуть ниже плеча.
Чёрный и изящный, как витой браслет, из тонких линий. Похожий был на левой щиколотке. А на левой лопатке – дракончик, маленький. Кажется, ещё один рисунок есть под теми самыми трусами, Жакетта успела заметить вчера, пока госпожа мылась.
– Татушки, – пожала плечами госпожа. – Ни для чего, просто чтоб красиво.
– Магические? – уточнила Жакетта.
– У нас нет магии, – пожала плечами госпожа.
Как нет, так не бывает, подумала Жакетта. И поспешила принести госпоже свежую сорочку, чулки и туфли, пусть уже одевается.
