Рудольф Баландин
Последний год Сталина
Корейский узел
Чем старше становился Сталин, тем более обострялись отношения государственных и партийных деятелей в его окружении. Они видели, что «Хозяин» становится всё более мрачным и раздражительным.
До сих пор почему-то никто не предположил, что это было вызвано не старостью (ему был немногим более 70 лет), не каким-то психическим расстройством. Всё было проще и понятней: его не устраивала ситуация в мире, в стране, в КПСС и в своём окружении.
Трудные проблемы были связаны не только с национальным вопросом. Не приносила должных успехов его упорная борьба за мир во всём мире. Летом 1950 года вспыхнула война в непосредственной близости от границы Советского Союза – в Корее. Об этой войне до сих пор ведутся споры.
Недавно историк А.Б. Зубов написал: «С 1950 г. Сталин всё более не скрывал от своих приближённых, что он не прочь развязать Третью мировую, на этот раз ядерную войну. Как и в 1939 г., он надеялся прийти третьим радующимся, стравив в Корее США с коммунистическим Китаем».
Не будем обращать внимание на странности стиля и логики. Завершается статья: «К началу 1953 г. мир был на грани большой войны. Генерал Макартур призывал Президента США санкционировать ядерный удар по Китаю. У Америки хватило ума не делать этого. Но ветшающий московский диктатор хотел унести с собой в могилу всё человечество. И с каждым днём осуществление его желания становилось всё более реальным».
А.Б. Зубов – историк специфический. Он считает бандеровцев героями-освободителями и огорчён поражением Гитлера, который хотел спасти советских людей от изверга-Сталина. Мнение такого «эксперта» можно было не приводить, но он не одинок. Драматург Э. Радзинский в книге «Сталин» утверждает, что только смерть вождя предотвратила Третью мировую войну, которую он хотел развязать.
Хулитель Сталина Н.С. Хрущёв имел прямо противоположное мнение. Он писал о Корейской войне: «Должен чётко заявить, что эта акция была предложена не Сталиным, а Ким Ир Сеном». И продолжил: «Мне осталось совершенно непонятным, почему, когда Ким Ир Сен готовился к походу, Сталин отозвал наших советников… Если бы мы оказали помощь… то, безусловно, Северная Корея победила бы».
Разве не мог Сталин остановить Ким Ир Сена? Мог, но не стал этого делать. Почему? Попробуем разобраться.
После войны СССР на деле показал свои мирные намерения: был принят сталинский План возрождения природы (о нём – позже). В ответ весной 1949 года под эгидой США была создана Организация Североатлантического договора (НАТО). Это объединение 12 крупных стран Европы и Северной Америки имело целью противостоять Советскому Союзу. Если Черчилль годом раньше на словах опустил «железный занавес», то теперь идейное и военное противостояние стало реальным.
Ничего подобного в Европе у СССР не было (Организация Варшавского договора была создана в 1955 году). А ещё в феврале 1950 года при Сталине был заключён договор о дружбе, союзе и взаимопомощи с Китаем. Оставался разделённым Корейский полуостров с Корейской Республикой на юге под патронажем США и Корейской Народно-Демократической Республикой на севере, с Соглашением об экономическом и культурном сотрудничестве с СССР.
Противостояние двух Корей грозило перейти в военный конфликт между Соединёнными Штатами и Советским Союзом. Поэтому Сталин не стал заключать с КНДР договор о военной помощи.
Северная Корея имела значительное военное превосходство над Южной. Лидер КНДР Ким Ир Сен стремился объединить обе страны, утверждая, что большинство корейского народа на его стороне. Сделать это можно было только силой. На линии соприкосновения двух стран постоянно возникали военные конфликты, грозившие перейти в широкомасштабные боевые действия. Сталин в меру своих возможностей противостоял этому.
По мнению историка Ю.В. Емельянова, когда в начале 1950 года США окончательно отказались от планов нападения на СССР, «не исключено, что теперь Сталин решил проверить боеспособность американской армии в рамках ограниченной локальной войны и поэтому изменил своё отношение к планам руководства КНДР о воссоединении родины вооружённым путём».
На мой взгляд, вряд ли Сталину захотелось «играть с огнём» у границы своей державы. Трудно было предугадать, во что выльется такая поначалу локальная война. Под угрозой потери Южной Кореи США могли использовать атомное оружие. Вводить советские войска в Корею Сталин не собирался.
Более вероятно, что Ким Ир Сен был настроен решительно, желая во что бы ни стало «присоединить» Южную Корею. Ошеломляюще быстрая победа Красной Армии над миллионной Квантунской группой войск Японии, по-видимому, побудила лидера Северной Кореи Ким Ир Сена задуматься о присоединении Южной Кореи с помощью СССР и Народно-освободительной армии Китая.
В марте 1949 года в Кремле Сталин принял Ким Ир Сена по его просьбе. С корейской стороны присутствовали министр иностранных дел КНДР Пак Хен Ей и другие, с советской – министр иностранных дел СССР А.Я. Вышинский и посол СССР в КНДР генерал Т.Ф. Штыков.
После вступительных приветствий Сталин спросил, какая помощь нужна Корейской Народно-Демократической Республике. Ким Ир Сен сказал, что нужна разнообразная техника, а также советские специалисты для проектирования новых заводов и фабрик, проведения геологоразведочных работ. Кроме того, он просил кредит в 40–50 миллионов американских долларов. Сталин обещал и помощь и кредит.
Особенно подробно говорили о военной проблеме. Вот запись:
«КИМ ИР СЕН: На юге Кореи ещё находятся американские войска, усиливаются происки против Северной Кореи, которая имеет сухопутную армию, но морская оборона отсутствует. Нужна помощь Советского Союза.
СТАЛИН: Сколько американских войск в Южной Корее?
КИМ ИР СЕН: Около 20 тысяч человек.
ШТЫКОВ (уточняет): Примерно 15–20 тысяч человек.
СТАЛИН: Имеется ли на юге национальная корейская армия?
КИМ ИР СЕН: Имеется численностью около 60 тысяч человек.
СТАЛИН (шутя): И вы боитесь их?
КИМ ИР СЕН: Нет, не боимся, но хотели бы иметь морские боевые единицы.
СТАЛИН: Какая армия сильнее – северная или южная?
ПАК ХЕН ЕН: Северная армия сильнее.
СТАЛИН: Во всех военных вопросах окажем помощь. Корее нужно иметь военные самолеты.
Затем СТАЛИН спрашивает, проникают ли они в южнокорейскую армию, имеют ли там своих людей.
ПАК ХЕН ЕН: Наши люди проникают туда, но пока себя там не проявляют.
СТАЛИН: Правильно, что не проявляют. Сейчас проявлять себя и не нужно. Но южане тоже, видимо, засылают на север своих людей, и нужна осторожность и бдительность».
Договорились о подготовке корейских офицеров в Советском Союзе, поставке оружия, военной техники, боеприпасов, о развитии экономических отношений.
Возможно, Ким Ир Сен решил, что Сталин готов поддержать агрессию Северной Кореи на юг. Войска КНДР стали всё чаще нарушать разделительную линию, вступать в боевые столкновения с южанами. Провозглашение Китайской Народной Республики вдохновило Ким Ир Сена на более активные вылазки.
Сталин вынужден был сделать выговор Штыкову, послав 27 октября 1949 года шифровку: «Вам было запрещено без разрешения центра рекомендовать правительству Северной Кореи проводить активные действия против южных корейцев… Вы не донесли о подготовке крупных наступательных действий 2-й полицейской бригады и фактически допустили участие в этих действиях наших военных советников… Обязываем дать объяснение».
19 января 1950 года Т.Ф. Штыков прислал в Москву сообщение:
«…Вечером 17 января министр иностранных дел Пак Хен Ен устроил приём в честь отъезда корейского посла в Пекин. Во время него Ким Ир Сен сказал мне следующее: “Теперь, когда освобождение Китая завершается, на очереди стоит вопрос освобождения Кореи на юге страны… Партизаны не решат дела… Я не сплю ночами, думая, как решить вопрос объединения всей страны”. Затем, говорится в телеграмме, Ким Ир Сен заявил, что когда он был в Москве, товарищ Сталин ему сказал о том, что наступать на юг не надо; в случае же наступления армии Ли Сын Мана на север страны можно переходить в контрнаступление на юг Кореи. Но так как Ли Сын Ман до сих пор не начинает наступление, а значит, освобождение народа южной части страны, и её объединение затягивается… Ему, Ким Ир Сену, нужно побывать у Сталина и спросить разрешения на наступление для освобождения Южной Кореи. Ким Ир Сен говорил о том, что сам он начать наступление не может потому, что он коммунист, человек дисциплинированный и указания товарища Сталина для него являются законом. Мао обещал помощь, и он, Ким Ир Сен, с ним тоже встретится.
Ким Ир Сен настаивал на личном докладе Сталину о разрешении наступать на Юг с Севера… Ким Ир Сен был в состоянии некоторого опьянения и вёл разговор в возбуждённом состоянии».
Сталин ответил через неделю: «…Такое большое дело нуждается в подготовке. Дело надо организовать так, чтобы не было большого риска… Мы хотели бы ежегодно получать 25 тысяч тонн свинца. Готовы оказать техническую помощь. 30.01.50. И. Сталин».
Ким Ир Сен стал активно готовиться к войне, рассчитывая на быструю победу. Генерал Д.А. Волкогонов (предатель Советского Союза) писал, что Сталин в феврале 1950 года разрешил начать подготовку широкомасштабной агрессии КНДР с целью захвата Южной Кореи.
Ситуация была иной. Обратимся к свидетельству советского дипломата А.М. Ледовского. В те годы он был генеральным консулом СССР в Мукдене (Шеньяне), столице Маньчжурии, а затем заместителем начальника Дальневосточного отдела МИД СССР.
«В процессе исследовательской работы, которой я занимаюсь с 1980 года, – писал он, – мне представилась возможность ознакомиться с документами и материалами советских, ныне российских, архивов. Многие документы всё ещё остаются невыявленными, а из выявленных не все разрешены к публикации…
Хочу отметить, что эта война была вызвана более широким и более сложным комплексом причин, чем те, к которым сводят всё случившееся многие авторы работ по этой теме.
После окончания Второй мировой войны разгорелась острейшая борьба между двумя мировыми политическими и социально-экономическими системами… Правящие же круги США, кроме того, стремились к ещё более широким целям – к мировому господству.
Сталин проводил иную политику в отношении стран Азии и Востока в целом. Оказывая морально-политическую поддержку и материальную помощь компартиям стран Азии и всего Востока, советское руководство не ставило перед компартиями Азии задачи “советизации” своих стран, по крайней мере, в ближайшем будущем. Советское руководство стремилось к установлению дружественных отношений со всеми странами Востока, независимо от классового состава правительств этих стран и от их идеологических взглядов.
СССР был заинтересован прежде всего в том, чтобы азиатские правительства, их лидеры твёрдо стояли на позициях независимости своих стран от Запада, действовали в национальных интересах своих стран, не входили в военно-политические блоки западных держав, проводили дружественную политику в отношении СССР или хотя бы придерживались позиции равных отношений с СССР и западными державами. Это было главным, чего добивалось от них советское правительство. Оно стремилось влиять на страны Востока и их правительства путём дружественного отношения к этим странам, оказания им финансово-экономической, научно-технической, военно-технической и другой помощи, необходимой для их экономического и культурного развития и для защиты от внешней агрессии. Это нашло практическое проявление в строительстве при техническом содействии СССР важнейших промышленных предприятий и других народно-хозяйственных объектов не только в коммунистическом Китае, но также в Индии, Бирме, Египте, Алжире и ряде других стран. Советским Союзом направлялись в эти страны тысячи советских наиболее квалифицированных специалистов, много тысяч студентов из этих стран были приняты в советские высшие учебные заведения.
Сталин и другие советские руководители с большим уважением относились к руководителям стран “третьего мира” – Джавахарлару Неру, Индире Ганди, президенту Индонезии Сукарно, премьер-министру Бирмы У Ну, камбоджийскому принцу Н. Сиануку, президенту Египта Г.А. Насеру и ко многим другим руководителям стран Востока, которых Мао Цзэдун считал “марионетками империалистов”, и с которыми следовало поступить так же, как он и его единомышленники поступили с Чан Кайши и Гоминьданом».
Сталин твёрдо придерживался своей стратегии невмешательства во внутреннюю политику других стран, отвергал троцкистскую идею «экспорта революции». Он понимал, что история каждой страны самобытна, и переход на социалистический путь должен произойти при благоприятных для этого условиях.
Ким Ир Сен уверял Сталина, что население Южной Кореи враждебно настроено к правительству Ли Сын Мана и к американским оккупантам, ждёт прихода освободителей с севера, чтобы начать партизанскую войну.
«Южнокорейские власти, – писал Ледовский, – …выступали с воинственными заявлениями о своей решимости и готовности двинуть свои войска в Северную Корею для освобождения её от власти коммунистов и призывали США оказать им помощь в осуществлении этих планов. И это находило поддержку в наиболее агрессивных политических и военных кругах США – сторонников антикоммунистической “доктрины Трумэна”.
Большое влияние на действия Ким Ир Сена и его товарищей в вопросе объединения Кореи оказал Мао Цзэдун. Прежде всего, на путь войны их, как и леворадикальных деятелей в других странах Азии, провоцировала приведённая выше “азиатская доктрина” Мао Цзэдуна, его установка на перестройку Азии по “китайскому образцу”.
В отношениях с Москвой по корейскому вопросу Мао Цзэдун вёл двойную игру, которая раскрылась вскоре же после начала корейской войны. Она заключалась в том, что в переписке со Сталиным Мао Цзэдун заявлял, что отговаривал северокорейцев от военного похода. Но не сообщал Сталину о том, что в переговорах с Ким Ир Сеном и его товарищами заверял их, что “в случае необходимости” КНР окажет им помощь своими вооружёнными силами».
Вполне вероятно, что США были не прочь развязать войну вдали от своей страны и у границ СССР. Они были уверены в своей военной мощи. Сталин, сколько мог, сдерживал воинственного Ким Ир Сена, продолжая оказывать разнообразную помощь Северной Корее, в том числе военную. Это было выгодно обоим государствам.
Если бы Сталин категорически отказался поддерживать Ким Ир Сена, тот мог бы обратиться за поддержкой к Мао Цзэдуну. Как ответил бы китайский лидер, неизвестно. Победа у себя на родине могла бы вдохновить его на военную помощь «братскому корейскому народу». В любом случае произошёл бы разлад в коммунистическом движении, в то время как буржуазные страны объединялись.
14 мая 1950 года лидер Китая получил телеграмму от Филиппова (Сталина): «Тов. Мао Цзэдун! В беседе с корейскими товарищами Филиппов и его друзья высказали мнение, что в силу изменившейся международной обстановки они согласны с предложением корейцев приступить к объединению [Кореи]. При этом было оговорено, что вопрос должен быть решен окончательно китайскими и корейскими товарищами совместно, а в случае несогласия китайских товарищей решение вопроса должно быть отложено до нового обсуждения. Подробности беседы могут рассказать корейские товарищи».
Война началась 25 июня 1950 года. Как положено в таких случаях, Ким Ир Сен объявил, что на КНДР напала армия Ли Сын Мана, её атаки были отбиты и войска Северной Кореи стали стремительно продвигаться на юг. 27 июня 1950 года президент США Г. Трумэн отдал приказ военно-морским и военно-воздушным силам США оказать поддержку южнокорейским войскам. Авиация и боевые корабли США начали наносить ожесточённые удары как по войскам Северной Кореи, так и по мирным городам страны.
В августе 1950 года Сталин послал советскому послу в Чехословакии телеграмму, разъясняя внешнюю политику СССР в этой войне: «Америка впуталась в военную интервенцию в Корее и тем растрачивает теперь свой военный престиж и свой моральный авторитет…
Допустим, что американское правительство будет и дальше увязать на Дальнем Востоке и втянет Китай в борьбу за свободу Кореи и за свою собственную независимость. Что из этого может получиться? Во-первых, Америка, как и любое другое государство, не может справиться с Китаем, имеющим наготове большие вооружённые силы. Стало быть, Америка должна надорваться в этой борьбе. Во-вторых, надорвавшись на этом деле, Америка будет не способна в ближайшее время на третью мировую войну. Стало быть, третья мировая война будет отложена на неопределённый срок, что обеспечит необходимое время для укрепления социализма в Европе».
Значит, Сталин опасался третьей мировой войны и не желал её. Тем не менее вынужден был поддержать «корейских товарищей» морально и поставкой вооружения. Обе стороны корейской войны обвиняли противника в агрессии. Но вряд ли можно сомневаться, что инициатором событий был Ким Ир Сен. Имея большое преимущество над противником, Народная армия Кореи вскоре взяла Сеул, продолжая продвигаться на юг.
ООН объявила агрессором КНДР и дополнительно ввела свои войска (преимущественно США и Великобритании) в Южную Корею. В войне наступил решительный перелом. Началось наступление войск ООН и Южной Кореи. Они продвигались быстро, захватили Сеул, а затем и Пхеньян. Сталин просил Мао Цзэдуна помочь войсками Северной Корее. После вступления в войну китайских «добровольцев» (так они официально назывались) соотношение сил вновь изменилось, и линия фронта сдвинулась на юг за 38-ю параллель.
Теперь сражались две миллионные по численности армии. Война приобрела опасные масштабы. В ней негласно приняли участие советские лётчики на реактивных МиГ-15 (с китайскими опознавательными знаками). В воздушных боях они доказали своё превосходство над ВВС США.
Американский генерал Макартур, командующий войсками ООН, предложил своему руководству применить атомное оружие против КНДР и КНР. Возникла реальная опасность начала третьей мировой войны. Ни американское, ни английское правительство на это не решились.
Летом 1951 года СССР призвал воюющие стороны сесть за стол переговоров. Они начались, хотя позиционная война продолжалась ещё полтора года.
Имея в виду угрозу более масштабного противостояния с Западом, Сталин ответил на четыре вопроса группы редакторов американских провинциальных газет в «Правде» от 2 апреля 1952 года:
«Вопрос. Является ли третья мировая война более близкой в настоящее время, чем два или три года тому назад?
Ответ. Нет, не является.
Вопрос. Принесла ли бы пользу встреча глав великих держав?
Ответ. Возможно, что принесла бы пользу.
Вопрос. Считаете ли Вы настоящий момент подходящим для объединения Германии?
Ответ. Да, считаю.
Вопрос. На какой основе возможно сосуществование капитализма и коммунизма?
Ответ. Мирное сосуществование капитализма и коммунизма вполне возможно при наличии обоюдного желания сотрудничать, при готовности исполнять взятые на себя обязательства, при соблюдении принципа равенства и невмешательства во внутренние дела других государств».
В последнем вопросе и ответе некорректно было сказано о «коммунизме», ибо в СССР такого общественного устройства не было и на ближайшие сроки не предвиделось. Более точно сформулировал вопросы Сталину корреспондент «Нью-Йорк таймс» Джеймс Рестон в конце декабря 1952 года. Победа на президентских выборах в США генерала Дуайта Эйзенхауэра могла означать обострение военного противостояния двух мировых сверхдержав. Сталин вновь подтвердил готовность Советского Союза к мирному разрешению Корейского конфликта.
«Вопрос. В момент наступления Нового года и прихода новой администрации в Соединённых Штатах придерживаетесь ли вы ещё своего убеждения о том, что Союз Советских Социалистических Республик и Соединённые Штаты могут в предстоящих годах жить мирно?
Ответ. Я продолжаю верить, что войну между Соединёнными Штатами Америки и Советским Союзом нельзя считать неизбежной, что наши страны могут и впредь жить в мире.
Вопрос. Где, по вашему мнению, источники современного международного напряжения?
Ответ. Везде и во всём, где только проявляются агрессивные действия политики “холодной войны”, ведомой против Советского Союза.
Вопрос. Приветствовали ли бы вы дипломатические переговоры с представителями новой администрации Эйзенхауэра для рассмотрения возможности встречи между вами и генералом Эйзенхауэром по вопросу об ослаблении международного напряжения?
Ответ. Я отношусь к такому предложению положительно.
Вопрос. Будете ли вы сотрудничать в каком-либо новом дипломатическом мероприятии, имеющем целью положить конец войне в Корее?
Ответ. Я согласен сотрудничать, так как СССР заинтересован в ликвидации войны в Корее».
Повторю: у Сталина не было никаких оснований разжигать войну близ своих границ. Испытывать таким путём возможности армии США было бы поистине игрой с огнём: не было никакой гарантии, что противник не использует атомные бомбы, как недавно было в Японии. У нашей страны такого козыря ещё не было.
