Рудольф Баландин
100 великих экспедиций
Введение
Путь в неведомое
Смерть! Старый капитан! В дорогу! Ставь ветрило!
Нам скучен этот край. О Смерть, скорее в путь!
Пусть небо и земля – куда черней чернила,
Знай – тысячами солнц сияет наша грудь!
Обманутым пловцам раскрой свои глубины!
Мы жаждем, обозрев под солнцем все, что есть,
На дно твое нырнуть – Ад или Рай – едино! —
В неведомого глубь – чтоб новое обресть!
Шарль Бодлер (перевод Марины Цветаевой)
1
Какая неодолимая сила влечет человека в Неведомое, в трудные экспедиции с риском для здоровья, а то и для жизни?
Одного привлекает романтика приключений, другой стремится к рекордным достижениям и славе, третий испытывает свою физическую и моральную стойкость, четвертый надеется сделать научное открытие, пятый – любитель острых ощущений и сильных стрессов…
Побудительных причин для рискованных предприятий немало. Есть специальные виды спорта, сопряженные с опасными изнурительными экспедициями, – экстремальный туризм и альпинизм.
«В борьбе с вершиной, в стремлении к необъятному человек побеждает, обретает и утверждает прежде всего себя. В крайнем напряжении борьбы, на грани смерти Вселенная исчезает, оканчивается рядом с нами. Пространство, время, страх, страдания больше не существуют. И тогда все может оказаться доступным. Как на гребне волны, когда во время яростного шторма внезапно воцаряется в нас странное, великое спокойствие. Это не душевная опустошенность, наоборот – это жар души, ее порыв и стремление. И тогда мы с уверенностью осознаем, что в нас есть нечто несокрушимое, сила, перед которой ничто не может устоять».
Так писал председатель Гималайского комитета и президент Французской федерации альпинизма Л юсьен Д еви в предисловии к книге Мо – риса Эрцога «Анапурна», рассказывающей о мучительном восхождении на эту вершину и не менее тяжелом спуске с нее. Группа, возглавляемая Эрцогом, впервые поднялась выше 8 км, покорив Анапурну (8091 м).
Конечно же, когда мы говорим о покорении какой-либо горной вершины, не следует забывать, что в действительности альпинисты преодолевают препятствия на заранее выбранном маршруте. Гора или отвесная скала для них – подобно грандиозному природному спортивному снаряду. Эти люди ставят рекорды восхождения и скалолазания. Таков их способ самоутверждения.
Те, кто сумел выдержать жесточайшие испытания, безусловно, заслуживают уважения и восхищения. Но все-таки им будет посвящена только последняя часть данной книги. Это оправданно прежде всего в историческом аспекте: альпинизм и экстремальный туризм появились сравнительно недавно, всего лишь полтора столетия назад.
Первыми альпинистами стали исследователи Альп – географы и геологи. Они избегали излишних трудностей и опасностей, потому что стремились к познанию природы.
Множество экспедиций организуются постоянно в разные районы мира с различными целями. Так работают геологи, географы, биологи, экологи, археологи… Да разве только они?
В 1960 году мне довелось участвовать в геолого-географической экспедиции на Чукотке. Наш маршрут проходил от истоков реки Анадырь на Полярном круге к Северному Ледовитому океану. В центре Анадырского нагорья мы побывали в огромной воронке загадочного озера Эльгыгытгын. На всем пути не встретили следов пребывания человека. Чувствовали себя первопроходцами. Спустились с Анадырского нагорья в обширную Чаунскую низменность. И тут в одном из маршрутов я наткнулся на колышки с надписью «ТЭП—ЛЭП». Оказывается, здесь наметили трассу линии электропередачи.
Вот тебе и «нехоженые тропы»!
Ничего не поделаешь: в наше время дальние страны вполне доступны. Потускнел романтический ореол заполярных тундр, таежной глухомани, знойных пустынь, дремучих джунглей.
Неужели время великих исследовательских экспедиций давно миновало? Или неведомые земли остаются только на других планетах?
2
На старинных географических картах нередко встречались белые пятна и слова: Terra incognita (Земля неведомая). Это вселяло надежду на необычайные, или даже выдающиеся открытия. Что там, за границами познанного?
Воображение людей населяло неведомые земли необычайными существами, гномами и великанами. Кому-то мерещились там легендарные копи царя Соломона, а кто-то (скажем, Христофор Колумб) предполагал встретить там утерянный рай…
Великие географические открытия развеяли подобные мечты. Осталась лишь суровая реальность, лишенная романтического ореола.
Один из знаменитых путешественников XX века, Тур Хейердал, признавался: «Не думаю, что я истинный искатель приключений, хотя, увы, и стал им. Я не ищу приключений ради приключений. Во всем виновата моя любовь к природе. Я люблю дикую, первозданную природу, и мне доставляет наслаждение общение с ней».
Но где же теперь дикая первозданная природа? И почему Хейердал вынужден был стать искателем приключений?
Основная причина, как мне представляется, экономическая. Организовать крупную экспедицию невозможно без значительных финансовых затрат, не имея спонсоров, которые надеются получить от экспедиции доход.
Теперь, заплатив кругленькую сумму, можно совершить туристический полет в космическое пространство. Экспедиция? Да. Приключение? Безусловно. Но есть ли в этом хоть толика величия?
В таком случае, что же следует считать великой экспедицией?
Исходя из своих субъективных представлений, я бы выбрал только те путешествия, которые привели к каким-то реальным результатам – в познании земной природы или использовании ее богатств (открытие месторождений полезных ископаемых, изучение неведомых земель и природных явлений).
Но многим читателям нравится переживать приключения иного рода: физические, а не умственные трудности, смертельно опасные ситуации, рискованные авантюры, загадочные случаи. С этими интересами приходится считаться.
В этой книге я стараюсь по мере возможности совместить оба этих принципа. Однако в некоторых случаях будет отдаваться предпочтение или выдающимся достижениям, или опасным приключениям, или занимательным происшествиям. При этом будем исходить из принципа разнообразия, а по мере возможности – и актуальности.
Часть I
Искатели приключений
Как мелки с жизнью наши споры,
Как крупно то, что против нас!
Когда б мы поддались напору
Стихии, ищущей простора, Мы выросли бы во сто раз.
Рейнер Мария Рильке (перевод Бориса Пастернака)
Глава 1. Мания высоты
Альпинистов часто называют покорителями гор. Звонкое выражение – далекое от реальности.
Да, люди добираются до высочайших горных вершин, порой с величайшим напряжением сил и смертельной опасностью, но тотчас торопятся назад, в места обитаемые и безопасные. А горы по-прежнему возносят свои вершины в небеса, как это было до появления людей и будет после их ухода в небытие.
Поднимаясь к вершинам, человек покоряет не горы, а свой страх. Со временем альпинизм и вовсе превратился в вид спорта со своими рекордами, героями и трагедиями.
А еще есть на нашей планете две высшие точки – Северный и Южный полюсы. Они тоже манят энтузиастов путешествий и приключений. И подобно «покорению гор», экспедиции к этим глобальным вершинам были нередко сопряжены с огромными трудностями, трагедиями и жестокими разочарованиями.
Штурм Анапурны
Люди изобрели арифметику из практических соображений. Древнейшие тексты первой (наравне с Египетской) цивилизации Шумера содержат сведения о товарах и их количестве. Но чем привычнее становились цифры, чем более упорядоченными делали люди их ряды, изобретая различные системы, тем более завораживала магия чисел.
Со временем появились жрецы, сделавшие из своего знания календаря, астрономии, арифметики оккультные науки, овеянные ореолом таинственности. Католическая церковь возвела «круглые даты» в ранг юбилеев, когда шла особенно бойкая торговля индульгенциями, за деньги отпускавшими грехи. В сознании миллионов укоренилось особо почтительное, а то и мистическое отношение к датам, оканчивающимся на один, два, три, а в особенности на четыре нуля (вспомним помпезное празднование «миллениума», 2000 года!).
У альпинистов магическим числом было 8000. Выше этой высоты поднялось лишь 14 горных вершин Земли. До 1950 года ни на одной из них не побывал человек.
Вершина Анапурна. Ее преодоление вошло в историю альпинизма как выдающееся достижение
Велика ли разница высот: 7879 (гора Нупцзе) и 8091 (Анапурна)? Всего 212 метров. Но лишь немногие специалисты знают о восхождении на Нупцзе, а преодоление Анапурны вошло в историю альпинизма как выдающееся достижение. Такова магия цифр.
Восьмитысячники были заветной мечтой всех восходителей с тех пор, как о них стало известно. Тем более что в XX веке альпинизм стал превращаться в особый вид спорта, имеющий своих профессионалов и свои рекорды.
Помимо экономических, физических и технических трудностей экспедиций в Гималаи, высочайшую горную систему нашей планеты, до окончания Второй мировой войны существовали трудности политические. Скажем, королевство Непал, где находится большинство восьмитысячников во главе с Эверестом (Джомолунгмой), до 1949 года было закрыто для посетителей.
…Французский альпийский клуб, за которым не числилось крупных мировых достижений, решил заявить о себе в 1950 году рекордным восхождением на одну из вершин, расположенных примерно 50 км одна от другой: Дхаулагири (8167 м) и Анапурну (8091 м).
Участников экспедиции выбирали особо тщательно, а руководителем назначили Мориса Эрцога – не лучшего скалолаза, даже не профессионального или наиболее опытного альпиниста, зато отличного организатора, волевого и в то же время тактичного, доброжелательного человека. Кроме него в основную группу вошли Лионель Террай, Луи Ляшеналь, Гастон Ребюффа, Жан Кузи, Марсель Шац.
Два серьезных препятствия встали перед участниками экспедиции еще до начала восхождения: отсутствие достаточно точных топографических карт, позволяющих ориентироваться на местности, и короткий срок наиболее благоприятного времени для штурма вершины – с конца марта и до начала летних муссонных ветров с дождями и снегопадами в горах. Приходилось проводить длительные рекогносцировочные маршруты и делать непростой выбор между Дхаулагири и Анапурной. Предпочтение отдавалось первой, подходы к которой были лучше изучены и неплохо просматривались. Однако у нее был существенный недостаток: более крутые склоны. А ведь никто из группы не поднимался даже до высоты 7 км.
Долгого обсуждения не было. На правах руководителя Эрцог выбрал Анапурну. Решение было верное. Однако времени оставалось в обрез. Почти месяц – до середины мая – ушел на разведку, хотя именно Анапурна и подступы к ней были исследованы плохо из-за того, что карты оказались неверными.
Обследовали ближайший северо-западный склон. Он был слишком длинным, а скальные выступы на нем затрудняли подъем, в особенности на больших высотах. Северный склон, более пологий и гладкий, был опасен из-за частых лавин. Пришлось остановить выбор на нем.
Наконец, следовало выбрать стратегию подъема. В одном случае – максимально быстрый штурм небольшой группой с легким снаряжением, разбивая бивуаки по мере продвижения. Это так называемый «альпийский стиль». Однако в условиях гор-гигантов и высокогорья при недолгой акклиматизации он вряд ли привел бы к успеху.
Другой вариант – «осада», когда по мере продвижения устанавливаются базовые лагери, куда носильщики доставляют грузы. И только на последнем этапе два-три альпиниста идут на штурм вершины. В таком случае главная задача горовосходителей – прокладка маршрута по оптимальной трассе. Кстати, французы помогали нанятым специально местным шерпам переносить грузы. Надо было спешить: кончался май, наступало время муссонов.
2 июня они вышли на исходную позицию для решающего штурма. Первоначально напарником Эрцога предполагался Террай. Но он потратил много сил, перенося грузы и устанавливая лагерь 4. Решено было, что пойдет его друг Ляшеналь.
Они и два шерпа поднимались по отлогому серповидному ледовому барьеру, с трудом передвигая ноги в рыхлом снегу. Над ними сильный ветер переносил снежные заряды. Прошли высоту 7500. Показалась гладкая скалистая вершина. Вырубив полочку в плотном снегу, поставили палатку. Шерпы, пожелав удачи, поспешили вниз. Ночью спали урывками. Снег придавливал стенку палатки, ветер норовил сбросить ее в пропасть. Сказывались острый недостаток кислорода и мороз. Людьми овладевала апатия. Утром, даже не пытаясь разжечь примус, не притронувшись к еде и питью, отправились на маршрут. Шли весь день, делая по несколько вдохов на каждый шаг.
Ляшеналь остановился, чтобы снять ботинки и помассировать замерзшие ступни. Спросил:
– Что ты сделаешь, если я поверну назад?
– Пойду один.
– Тогда я тоже пойду.
Продолжили движение. «Я существовал в хрустальном мире, – вспоминал Эрцог. – Звуки приглушены, как будто атмосфера стала ватной. Меня охватила удивительная, не поддающаяся описанию радость. Все вокруг было настолько необычным, насколько новым!»
Прошли скалистый уступ. Вдруг рванулся режущий лицо ветер. Склоны со всех сторон уходили вниз. Они стояли на вершине Анапурны!
Было 3 июня 1950 года.
Впервые в мире был преодолен восьмитысячник.
Эрцог вынул из рюкзака небольшой шелковый флажок и привязал к древку ледоруба. С ним они поочередно сфотографировались. Ляшенель начал спуск. Эрцог задержался на вершине, переживая радость победы. Ляшеналь оказался далеко внизу.
Пытаясь его догнать, Эрцог задыхался и время от времени усаживался на снег. Один раз почему-то снял рукавицы и стал развязывать рюкзак. Спохватился поздно, заметив, что рукавицы покатились вниз по крутому склону и пропали из глаз. В рюкзаке оставалась запасная пара носков. Эрцог не догадался надеть их на руки. Он упустил из вида своего товарища. Начиналась пурга: циклон добрался до Анапурны.
Внизу, на месте их последнего бивуака, он увидел две палатки. Значит, Террай и Ребюффа, как было договорено, поднялись к ним на помощь. Казалось, все беды, трудности и опасности позади. Но они еще только начинались.
В палатке он рассказал Терраю и Ребюффу об успехе. Они обратили внимание на его руки с пальцами твердыми и холодными, как ледышки. Но где Ляшеналь? Ведь он должен был прийти раньше!
Террай высунулся из палатки. Было темно из-за надвинувшихся облаков. Он закричал. Нет ответа. Через некоторое время сквозь свист и завывания ветра ему послышался голос друга. Когда ледяной туман рассеялся, он увидел примерно в ста метрах внизу тело, лежащее на снегу.
Схватив ледоруб и даже не нацепив кошек, Террай стал съезжать по крутому заснеженному склону, рискуя скатиться в пропасть. Остановился, сделав крутой поворот и вонзив ледоруб в снег, рядом с Ляшеналем. Тот не получил сильных повреждений от падения, но потерял одну кошку и ледоруб. Ступни своих ног он не чувствовал.
Вдвоем они поднялись к палаткам. Всю ночь Террай и Ребюффа растирали, массировали, колотили руки Эрцога и ступни Ляшеналя. Лучше бы они этого не делали, ограничившись отогреванием. Хотя пострадавшие конечности стали подавать признаки жизни, зато воспалились и опухли.
Тем временем буря с ужасающим воем набирала силы и засыпала палатки снегом. Два измученных «покорителя» Анапурны не могли самостоятельно одеться. Когда Террай попытался обуть Ляшеналя, то убедился, что сделать это невозможно: настолько распухли ноги. Ботинки Террая были намного больше, чем у пострадавшего. Но для того, чтобы надеть ботинки Ляшеналя, Терраю пришлось сделать на них надрезы и снять пару своих дополнительных носков, рискуя обморозить собственные ноги.
В белой пелене пурги трудно было выбирать нужное направление, избегать трещин и провалов, обходить скалы. Эрцог двигался самостоятельно, но очень ослаб. Ляшеналь сильно нервничал и спорил с Терраем, ставшим лидером группы.
День подходил к концу. Никаких признаков лагеря 4 не было. Они заблудились. Силы были на исходе. Не было никакого укрытия от пронизывающего ветра. Террай принялся копать в снегу яму своим ледорубом. Ляшеналь отошел в сторону, осматривая запорошенную снегом трещину. Вдруг он крикнул и пропал. Все бросились к нему на помощь. Он оказался в неглубоком провале. Крикнул:
– Все в порядке! Здесь чертовски большая пещера!
Они устроились в этом убежище. Укладываясь спать, Террай развернул свой спальный мешок. У трех остальных, решивших спускаться налегке, спальных мешков не было. Пришлось довольствоваться одним, спрятав в нем ноги. От холода они спали урывками. Их отчасти замело снегом. Ребюффа, надев свои ботинки, первым вышел из убежища, почувствовал пронизывающий ледяной ветер и понял, что ничего не видит. От резкой боли у него слезились глаза. Это была снежная слепота.
Ляшеналь вышел вторым и радостно сообщил, что светит солнце. Вылез и Террай. Но у Эрцога одеревенели от холода руки и ноги. Его пришлось вытаскивать из пещеры. От усталости он не мог идти. Сказал:
– Я умираю. Вы должны оставить меня.
Стараясь его ободрить, каждый тем не менее понимал, что шансов спуститься у них слишком мало: лишь один Террай был относительно крепок, хотя и он рисковал отморозить ноги. Другие были плохи: слепой, хромой и обессиленный.
Вдруг они услышали крики. Это поднимались к ним на выручку Шац и шерпы.
Казалось бы, все злоключения позади. Но им предстоял еще спуск с лагеря 4 по участку, где теперь то и дело срывались лавины. Одна из них обрушилась на альпинистов. Всех четверых сбило с ног. Они могли погибнуть, если бы Эрцог не угодил в трещину. Они были соединены веревкой, и он сыграл роль живого якоря, удержав остальных.
В лагере 2 их осмотрел доктор. У Террая и Ребюффа были незначительно обморожены пальцы рук и ног, а снежная слепота вскоре прошла. Эрцог и Ляшеналь, которым пришлось ампутировать (без анестезии) отмороженные пальцы на руках и ногах, не могли идти. Их несли шерпы под проливными муссонными дождями.
Судьбы восходителей сложились по-разному. Террай, занимаясь скалолазанием, в 1965 году разбился на утесах Векор в сравнительно невысоких известковых горах Центральной Франции. Ляшеналь после ампутации нескольких пальцев на ногах оставил альпинизм; стал более замкнутым, бесшабашно ездил на автомобиле, а в 1955 году погиб при спуске на горных лыжах.
Больше всех физически пострадал Эрцог. Не имея возможности заниматься спортом, он работал во Французском альпийском клубе, затем стал министром по делам молодежи и спорта во Франции.
«Анапурна, – писал он, – к которой мы пришли с пустыми руками, оказалась сокровищем в наших воспоминаниях для всей нашей будущей жизни… Начинается новая жизнь!
Есть и другие Анапурны в жизни людей».
На «крышу мира»
Тибетцы зовут эту вершину Джомолунгма («Мать-Богиня Мира»). Когда англичане визуально обследовали ее со стороны Индии, то назвали в честь своего губернатора (отличавшегося высокой должностью, а не ростом) Эверестом.
Эверест (Джомолунгма) – высочайшая вершина земного шара
Только в 1920 году власти Тибета разрешили (со стороны Непала сохранялся запрет) организовать восхождение на эту высочайшую гору планеты: 8848 м над уровнем моря. В 1922 году английская экспедиция пошла на штурм Эвереста с севера, из Тибета.
С двумя спутниками известный альпинист Мэллори поднялся до рекордной высоты 8217 м. Но им пришлось вернуться: выбились из сил в разреженном воздухе и под пронизывающим морозным ветром. После еще двух неудачных попыток, в 1924 году Джордж Мэллори и Эндрю Ирвин с последней базы на высоте 8537 м пошли к вершине… И не вернулись. Неизвестно, удалось ли им испытать радость достижения цели – последнюю в жизни.
О том, какое значение в Англии придавалось восхождению на высочайшую вершину Земли, свидетельствует уже то, что Королевское географическое общество и Альпийский клуб создали специальный Эверестовский комитет. К Эвересту периодически направлялись разведывательные экспедиции (только ли с научными целями?).
Однако первыми на Эвересте едва не стали швейцарцы, получившие в 1952 году разрешение на восхождение. Участники этой экспедиции Раймон Ламбер и шерп Норгей Тенцинг подошли близко к вершине, но из-за неисправных кислородных баллонов вынуждены были отступить.
Начальником английской экспедиции 1953 года назначили полковника Джона Ханта – не слишком известного альпиниста, но прекрасного организатора. В группе было 12 альпинистов и 36 носильщиков-шерпов, которыми руководил Тенцинг. Некоторое время они тренировались, выходя с базового лагеря на высоты до 6 км.
Продвижение шло неспешно, с периодической разведкой наиболее удобного и безопасного маршрута и очередного лагеря. В одном месте нашли следы пребывания прошлогодней швейцарской экспедиции. Джон Хант, несмотря на то что был старше всех и занимал положение начальника, старался ни в чем не уступать другим, даже в переноске грузов. Но в то же время он был неплохим психологом и заметил, что наиболее сильная связка – Хиллари и Тенцинг.
Действительно, эти двое были крепки, энергичны, сноровисты и решительно настроены на достижение вершины. Позже Хиллари писал: «Если принять утверждение современной философии о том, что для преуспевания в спорте необходимо руководствоваться безжалостными и эгоистическими мотивами, тогда можно со всей определенностью сказать, что во время нашей экспедиции мы оба, Тенцинг и я, ближе всех походили на примадонн современного альпинизма. Мы желали успеха экспедиции, и никто другой не трудился больше нас, чтобы добиться его, однако в наших мыслях успех всегда связывался с тем, что мы окажемся где-то в районе вершины, когда это произойдет».
Базовый лагерь был расположен на высоте 5365 м. Из него рано утром 2 мая Хиллари и Тенцинг отправились вверх по Западному цирку, неся по 18 кг. Они добрались до лагеря 4, пройдя 4 мили и поднявшись до высоты 6462 м. Переход показал, что они находятся в хорошей форме.
Хант предпочитал действовать методично, но времени не терять. Они проводили предварительную разведку, затем устанавливали место очередного лагеря, и так далее. Ожидая последнего штурма, установили промежуточную базу на Южной седловине (7986 м).
На штурм Южной вершины (8765 м) предполагалось отправить Чарлза Эванса и Тома Бурдиллиона. Не исключалось, что они смогут достичь основной вершины. На сутки позже них должны были выйти Хиллари и Тенцинг. Однако путь до Южной седловины и переноска туда груза оказался трудным и более долгим, чем предполагалось.
«На большой высоте, – пишет альпинист Крис Боннингтон, – время словно замедляет свой бег благодаря состоянию вялости и апатии, в которое впадает восходитель. Возня с непослушным примусом, мытье посуды в ледяной воде, борьба с замерзшими ремнями кошек – все это настолько вторгается в повседневную жизнь восходителя, что начинает оттеснять на второй план основную цель, в данном случае восхождение на Южную седловину».
Это был последний опорный пункт перед решительным наступлением на вершину Эвереста. Тем, кто добрался сюда, с огромными усилиями подготавливая базу, не удалось даже преодолеть высоту 8 км, для чего оставалось подняться всего лишь на 15 м. Один из них откровенно признался в своих чувствах, когда он провожал глазами тех, кто стал подниматься выше: «Демон зависти, сдерживаемый мной до сих пор, взыграл вовсю при ощущении того, что моя работа была уже завершена».
Джон Хант с шерпом Да Намнгьялом поднялись до высоты 8325 м и устроили склад припасов, после чего тоже вернулись вниз.
Эванс и Бурдиллион (он был разработчиком кислородной системы замкнутого типа, которую они испытывали при восхождении) направились к Южной вершине. Всего за полтора часа поднялись на 400 метров. Затем их путь по гребню резко замедлился из-за глубоклго снега и налетевшей метели.
Кислородный аппарат Эванса стал барахлить, но они продолжали медленный подъем и достигли, наконец, Южной вершины (8765 м). Эванс и Бурдиллион были первыми людьми в мире на такой высоте, где могли побывать перед своей гибелью разве только Джордж Мэллори и Эндрю Ирвин.
Прошло пять с половиной часов с начала подъема. Что делать? Вершина была близка, и дойти до нее не представляло большого труда. Но смогут ли они вернуться до наступления темноты? А главное, хватит ли у них кислорода? Бурдиллион был уверен, что надо рискнуть.
Но Эванс, поставленный во главе связки, возражал. Возник спор. Эванс настоял на своем. Они пошли вниз. И правильно сделали.
От усталости они едва держались на ногах, а порой падали. Затем сорвались и покатились по склону. Бурдиллион смог затормозить падение ледорубом.
Больше всех обрадовались их возвращению Хиллари и Тенцинг: теперь у них появился шанс быть первыми на «вершине мира». Они вместе с Грегори, Лоу и шерпом Анг Ньима поднялись до высоты 8494 м и поставили палатку. Двое восходителей остались одни. Встали рано утром 29 мая, позавтракали и в 6.30 двинулись в путь. Погода былаясная, ветер слабый, мороз 25 °C.
В 9 утра добрались до Южной вершины. Дальнейший путь по карнизу с резкими перепадами и крутым обрывом почти в три километра оказался трудней, чем предполагалось. Особенно много неприятностей доставила отвесная скальная стена с ледяным карнизом, на которую с огромными усилиями забрался Хиллари, а затем и Тенцинг.
В 11.30 они достигли самой высокой точки Земли. Отсюда все склоны уходили вниз. Они обнялись, сделали несколько фотографий, воткнули в снег флаги Англии, Непала и ООН. Хиллари, выполняя просьбу Ханта, оставил распятье, а Тенцинг, по буддийскому обычаю – печенье и конфеты.
И хотя после них на Эвересте побывало множество не только мужчин, но и женщин, проходивших порой более трудными маршрутами и даже без кислородных масок, по давно заведенному обычаю высокие почести и слава достались первовосходителям.
…За каждые 10 лет Эверест становится выше на 1,3 см. С того времени, как на нем побывали Тенцинг и Хиллари, он вырос на полметра. Это объясняют движением с юга гигантской плиты литосферы, из-за чего каменные массивы образуют нечто подобное ледяным торосам.
В действительности любые гряды молодых гор растут, долины погружаются; происходит сложная система движений преимущественно растяжения, а не сжатия. (В этом довелось убедиться и мне во время работы в геологическом отряде на Кавказе, в Сванетии.)
При столкновении плит была бы совершенно иная картина. И все-таки, вопреки фактам, ныне даже среди специалистов пользуется популярностью примитивная «глобальная тектоника плит». Упоминаю об этом, чтобы подчеркнуть разницу между спортивными достижениями альпинистов, которые могут вызывать восхищение, и провалами в познании природы у иных ученых, наводящими на грустные мысли.
