Рудольф Баландин
Последний год Сталина
Глава 2. В ореоле всемирной славы
Тот же взгляд. Те же речи простые,
Так же скупы и мудры слова.
Над военною картой России
Поседела его голова.
Александр Вертинский
Загадочный период
По словам В.В. Кожинова: «Едва ли будет преувеличением сказать, что один из самых загадочных периодов (или, пожалуй, самый загадочный) – послевоенный (1946–1953)» (курсив В.В. Кожинова. – Р.Б.). С ним можно согласиться.
Дело не только в сложной политической ситуации в мире, скрытной борьбе за власть в СССР, загадке смерти Сталина или в недостатке информации. Об этом времени в массовое сознание вброшено огромное количество дезинформации – в виде художественных сочинений, телевизионных сериалов и даже – научных исследований.
Последнее может показаться сомнительным. Ведь в научных трудах главная опора – на факты. Однако разнообразных фактов огромное количество, и выбрать из них можно то, что автору кажется важным для его целей. Немало сведений до сих пор засекречено. Нетрудно догадаться, что они «обеляют» советскую власть и Сталина, ибо всё, что могло очернить, опубликовано. Более того, пушены в оборот фальшивки. А множество важных документов уничтожено.
Почти невозможно даже в общих чертах восстановить мысли и намерения Сталина. При всей объективности исторического процесса, в той структуре страны, которая создалась при нём, именно он был «мозговым центром». У него было много записных книжек, черновиков статей (свои работы он писал сам, что в свете последних десятилетий выглядит фантастично).
Из каких соображений исходил Сталин, начиная то или иное важное мероприятие? Какой цели хотел добиться? Как относился к своим ближайшим соратникам? Обо всём этом остаётся только догадываться. Хотя по реальным делам и по тому, что произошло после его смерти, кое-что проясняется, если объективно осмысливать факты.
…У литераторов вошло в моду придумывать мысли исторических персонажей. Беда, когда за это берутся «сантехники человеческих душ» с нехитрым и грубым инструментом. Среди них есть ловкачи, которые под видом полезной работы ведут демонтаж всей структуры личности.
О Сталине с такой разрушительной целью писал ряд литераторов (Солженицын, Рыбаков, Радзинский и другие) и даже вроде бы профессиональные историки Волкогонов, Илизаров. Выступая от имени Сталина, они приписывают ему не только глупые и пошлые мысли, но и злобные преступные намерения.
Так делается не столько из скудоумия, сколько из глубокой изначальной неприязни к персонажу. Есть неплохо оплаченный (преимущественно в долларах) «социальный заказ» на подобные сочинения. Есть и объективная трудность. Сталин управлял государством в необычайно сложный героический и трагический период истории России. Он создавал и укреплял первую в мире страну с новым типом цивилизации.
Как он смог выдержать все испытания и победить? Подобных примеров нет в мировой истории. Небывалое явление всегда порождает мифы и самые нелепые объяснения.
Сталин так интенсивно жил и работал, что с полным основанием можно сказать, что он заслужил покой, как герой романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита».
Многие авторы сочинений о Сталине исходили из характеристики, данной ему Троцким и некоторыми другими людьми, которые его ненавидели или ему завидовали. В таком кривом зеркале любой человек выглядит чудовищем.
Прямо противоположное мнение о Сталине высказывали выдающиеся писатели, которые с ним беседовали: Бернард Шоу, Ромен Роллан, Лион Фейхтвангер, Герберт Уэллс и другие проницательные и честные люди, а также один из выдающихся политиков ХХ века Уинстон Черчилль. Уж ему-то как будто не было смысла высоко оценивать своего идеологического врага, ставшего на время союзником в борьбе с фашизмом.
На мой взгляд, понять Сталина трудно не потому, что он слишком сложная и противоречивая личность, а прежде всего по той простой причине, что он обычно значительно умней и образованней, чем те, кто о нём пишут, всячески критикуя и унижая. Они и не могут не унижать, ибо низводят его до своего уровня и ниже.
Впрочем, некоторые из явных недругов Сталина вынуждены делать оговорки, как бы демонстрируя свою объективность (хотя затем вновь принимаются всяческими способами очернять его образ).
«Приятным и даже очаровательным в общении признавали его многие мировые государственные деятели: Черчилль, Рузвельт, де Голль; известные писатели и журналисты: Барбюс, Роллан, Фейхтвангер, Уэллс и другие» (Илизаров Б. Тайная жизнь Сталина. 2002).
«Сталин был не только вождём, диктатором и тираном. За внешней оболочкой культа личности жестокого деспота существовал и обычный человек, думающий, размышляющий, имеющий огромную волю, большое трудолюбие и немалый интеллект. Он был несомненным патриотом исторической российской государственности» (Медведев Р., Медведев Ж. Неизвестный Сталин. 2007).
Относительно интеллекта сказано слабовато. Умственный уровень Сталина был выдающимся (эрудиция, умение работать с фактами, мудрость, сообразительность). Это признавал, в частности, У. Черчилль. А то, что авторы назвали «внешней оболочкой», к реальному Сталину имело только косвенное отношение. Как жестокого деспота его изображали враги СССР.
Культ личности в народе был естественным, а не искусственным явлением. Как верно сказал Михаил Шолохов: «Был культ, была и личность». Александр Твардовский в первом варианте поэмы «За далью даль», завершённом в 1954 году, писал с полным правом от имени народа:
…И все одной причастны славе,
Мы были сердцем с ним в Кремле.
Тут не убавить, не прибавить –
Так это было на земле.
И пусть тех дней минувших память
Запечатлела нам черты
Его нелёгкой временами,
Крутой и властной прямоты.
…
Ему, кто вёл нас в бой и ведал,
Какими быть грядущим дням,
Мы все обязаны победой,
Как ею он обязан нам.
Да, мир не знал подобной власти
Отца, любимого в семье.
Да, это было наше счастье,
Что с нами жил он на земле.
Эта же мысль прозвучала в речи Черчилля в палате общин (1942 год) после первой встречи со Сталиным: «Для России большое счастье, что в час её страданий во главе её стоит этот великий твёрдый полководец. Сталин является крупной и сильной личностью, соответствующей тем бурным временам, в которые ему приходится жить».
Казалось бы, после Второй мировой войны Иосиф Сталин, прославленный на весь мир, мог преспокойно «почивать на лаврах», переложив государственные заботы на плечи своих соратников. Так было бы в том случае, если б у него были те отвратительные черты, которыми наделяют его враги.
Он продолжал активно работать. Забот у него поубавилось, по сравнению с военным временем, но всё равно оставалось много. Отчасти в этом был виноват он сам: привык держать бразды правления государством в своих руках. А время было нелёгкое: надо было восстанавливать страну, пострадавшую от войны, сокращать армию, переводить промышленность на мирную продукцию, налаживать отношения с дружественными странами, не дать разгореться новой войне.
Неужели не было в его окружении надёжных людей, способных руководить страной? Разве не сам он подбирал себе кадры? Почему же не смог взять себе достойных помощников?
Некоторые авторы утверждают, будто он не терпел возле себя талантливых людей. Чтобы в это поверить, надо быть, мягко говоря, весьма наивным человеком. Выдающийся государственный деятель (а Сталин, безусловно, был таким), как любой крупный руководитель, заинтересован в том, чтобы ему помогали люди талантливые, а не бездарные. Сталину не приходилось опасаться, как теперь говорят, «конкурентов». Как минимум с 1930 года авторитет его был безоговорочным.
Руководитель государства не начинает работу с «чистого листа», как будто это новая контора, в которую набирают работников. Многие крупные партийные деятели оставались со времён Ленина. От некоторых из них, посягнувших на его генеральную линию, Сталин избавился. У него были неплохие помощники, иначе страна не выдержала бы тяжелейшие испытания: разруху после Гражданской войны, коллективизацию и два года неурожаев, Отечественную войну, послевоенное восстановление народного хозяйства.
Неразумно приписывать Сталину все достижения СССР, так же как все неудачи и беды. Он более других ответственен за многое, что происходило в стране. Но в каждом конкретном случае требуется внимательный анализ ситуации.
В структуре страны, которую он создал, было немало сходства с традиционным российским самодержавием. Это закономерно, хотя и не по теории Маркса, предполагающей переход от развитого капитализма к социализму.
Мировая революция не свершилась, но СССР сформировался и выдержал все испытания. Подтвердилась верность линии Сталина на построение социализма в одной стране. После войны возникло содружество социалистических государств. Казалось бы – триумф идей и деяний Иосифа Виссарионовича. Осталось только дожидаться, как начнёт окончательно распадаться прогнившая буржуазно-капиталистическая система.
Однако в этот наиболее благоприятный период за всё время его правления Сталин стал более резким, суровым, раздражительным. Он решил внести изменения в структуру власти, прервал многолетнюю дружбу с Молотовым, верным своим соратником, раскритиковал старого большевика Микояна, захотел обновить руководство СССР. Что его не устраивало? Страна восстановилась и окрепла (вторая сверхдержава!), советский народ начинал жить всё лучше и лучше.
Что же беспокоило Сталина? Почему он так жестоко расправился с «ленинградцами» Вознесенским и Кузнецовым, которых ещё недавно считали его преемниками? Почему сурово покарал деятелей АЕК? Почему не заступился за проверенных верных сотрудников – Власика и Поскрёбышева, когда их сняли с должностей?
Ссылки на его плохое физическое состояние не подтверждаются ничем, кроме слухов и предположений. Фантастична, если не сказать глупа, версия о том, что он боялся потерять власть. Как бы он её потерял, и кто бы нашёл? Не было такого человека ни в СССР, ни во всём мире. (Гитлер предполагал после своей победы оставить ему власть в Сибири.)
Выскажу свою версию, которая на первый взгляд может показаться далёкой от конкретных условий того времени и текущих непростых проблем, которые приходилось решать вождю. Надо только иметь в виду, что он был не тривиальным правителем-практиком, а вождём, который вёл свой народ по неведомому, небывалому в истории пути.
В последний год жизни Сталин окончательно убедился, что общественное развитие происходит не совсем так, как предполагали Маркс, Энгельс и Ленин. Казалось, ему удалось внести уточнения в их теорию, доказать на практике идею успешного построения социализма в одной стране. Но трудных проблем возникало всё больше, несмотря на успехи экономики, политики, демографии.
Ни одна из развитых стран буржуазной демократии не перешла к системе социализма (если под этим подразумевать запрет частной собственности на средства производства, общенародное хозяйство с планированием, привилегии трудящимся, относительное экономическое равенство). Почему?
Можно, конечно, не задумываться об этом и продолжать прежнюю политику, оправдавшую себя на практике. Но Сталин не привык действовать вслепую. Он всегда обдумывал текущую ситуацию с ориентиром не только на ближнюю, но и на дальнюю перспективу. Так было с индустриализацией и коллективизацией, с переводом рубля на золото, с Планом возрождения природы. До последних лет ему удавалось предугадывать результаты своих начинаний, и они завершались успехом. Послевоенная пятилетка была, как всегда, перевыполнена. Китай стал социалистическим, и не только он…
Нет, что-то менялось в мире и в Советском Союзе. Несмотря на две мировые войны и периодические кризисы, ведущие капиталистические державы не рухнули, а США обогатились и окрепли. По гипотезе Карла Маркса, именно передовые капиталистические державы прокладывают путь к социализму (он приводил пример Великобритании). А социализм победил в странах с феодальной структурой (Россия, Китай).
Получается нечто непредвиденное: если империализм – высшая стадия капитализма, то социализм есть высшая стадия феодализма. Получается два разных пути общественного развития, а не последовательный прогресс.
…Не исключено, что Сталин пришёл к такому выводу, продумывая реальную ситуацию в мире. Но писать об этом он, как признанный марксист, не мог в любом случае. Впрочем, мне не известно, писал ли кто-то до меня, что социализм – высшая стадия феодализма. На этот важный факт не обратили внимания историки, философы, социологи. А он требует пристального анализа, ибо свидетельствует о своеобразии исторического процесса, не сводимого к схеме «рабовладельчество – феодализм – капитализм – социализм – коммунизм».
Обычно не учитывают разнообразие форм в каждой из этих общественных формаций. Это зависит от ситуации в конкретной стране в определённый период её развития и деградации. Порой рабам жилось лучше, чем крепостным крестьянам или наёмным рабочим. Так было, например, в период расцвета Древнего Египта. То же можно сказать о Древней Греции, Риме. Достаточно вспомнить всемирно известного раба Эзопа. Хотя в некоторые периоды в этих же странах с рабами обращались хуже, чем со скотом.
Ремесленники в Средние века чаще всего не были обременены непосильным трудом. Объединяясь в цеха, они могли защищать свои интересы, регулировать производство по спросу на рынке, обеспечивая свои скромные потребности. А во времена Карла Маркса в Англии шахтёр трудился до изнеможения по 10, а то и больше часов в сутки, много болел и рано умирал.
К середине ХХ века капитализм в наиболее богатых странах стал «социален», в частности, благодаря развитию техники. Сказались и успехи Советского Союза; пришлось «хозяевам» пойти на некоторые уступки рабочим. Два общественных уклада стали развиваться параллельно.
Сталин стал говорить о мирном соревновании двух систем. Но и тут происходило нечто непредвиденное.
Капитализм в промышленно развитых державах трансформируется, предоставляя больше благ трудящимся. Структура общества меняется: преобладают служащие (они служат своим хозяевам), а не рабочие и крестьяне. Повышается оплата труда, вводится прогрессивная шкала налогов на богатых. Государство пытается регулировать рыночные отношения. Получается так, словно капиталисты вводят у себя элементы социализма.
А что происходит в СССР? Материальные ценности, комфорт, роскошь прельщают значительную часть населения по принципу «чем богаче, тем лучше». Получается так, словно со временем в условиях социализма всё более распространяется буржуазная идеология. Это особенно заметно в наиболее обеспеченных слоях населения. И если капиталистическая система худо-бедно прогрессирует, то социалистическая – начинает деградировать на решающем идеологическом фронте.
Вот, на мой взгляд, что больше всего тревожило Сталина в последний год жизни. К этой теме нам придётся возвращаться ещё не раз: речь идёт о нетривиальной, неизученной проблеме.
Одиночество
После Победы СССР и Сталин прославлены во всём мире. Это даёт ему моральное удовлетворение. Советский народ верит своему вождю. Но многие люди живут бедно, питаются скудно, не имеют достойного жилья. Причины, безусловно, объективные. Но дело не в оправданиях, а в необходимости как можно быстрее повышать жизненный уровень населения.
Как это сделать, если сохраняется опасность войны? У США есть несколько сотен атомных бомб. Конечно, войну одними бомбами не выиграешь, но можно, находясь на другой стороне Земли, без опасений ответного удара серьёзно нарушить жизнь в Советском Союзе и отбросить его на десятилетия назад. Трумэн – это не Рузвельт, и от него можно ожидать больших неприятностей.
Наши мирные инициативы не нашли поддержки у США и Англии. Как перед нападением Гитлера, приходится форсировать военные (атомный и ракетный в первую очередь) проекты, содержать крупную армию. Опять тяжёлая нагрузка ложится на сельское хозяйство, крестьянство. Ничего не поделаешь…
Что происходит с руководящими партийными работниками в республиках? Есть сведения, что многие из них превращаются в местных баев, князьков, забывают о партийной дисциплине. Так, после войны многие генералы, даже маршалы вывозили из Германии «трофеи» вагонами. Неужели у них и без того мало льгот?
Казалось бы, настало время спокойного мирного труда. Опьянение от великой Победы у Сталина прошло в конце 1946 года, когда в Европейской части СССР началась острая нехватка продовольствия, продолжившаяся и на следующий год. Опять страна оказалась на военном положении.
Как глава Совета министров он был за всё в ответе. Как вождь советского народа – ответственен вдвойне. У него немало помощников. Но на многих ли можно положиться?
Возникли, можно сказать, партии по интересам. Номенклатура КПСС, отодвинутая им на второй план; маршалы и генералитет, не требуемые в таком количестве в мирное время; промышленное производство, которое приобретает решающее значение для подъёма экономики; Министерство внутренних дел, всегда готовое выйти на первый план; а ещё есть интересы сельского хозяйства и, наконец, Верховный Совет, не претендующий на власть.
Каждый тянет одеяло на себя, каждый руководитель желает добиться привилегий его организации, а кто-то уже готов делить власть после ухода Сталина. Образуют группки, сговариваются. Делают вид, что дружат, хотя остерегаются друг друга, боятся попасть в опалу.
Почти как по Евангелию: кто из вас без греха, пусть первый бросит камень. Они все в грехах, как в шелках. И готовы при случае бросить в одного из «своих» камни. Их к этому приучили десятки лет жизни по жестоким законам революционного и военного времени. Нужны другие люди.
Победа не развязала эти узлы, а затянула их туже. Абакумов даже раскрыл что-то вроде заговора маршалов. Прежде во главе заговора был Тухачевский, теперь на его место нашёлся претендент – маршал Жуков. Да, он провинился. Привёз из Германии слишком много «трофеев». Пожалуй, болтал что-то о своих заслугах и поругивал Сталина. Да и он ли один так себя ведёт? Чем больше восхваляют Сталина, тем больше недовольных руководителей. Как будто Сталин заставляет их так говорить. Как будто Сталину очень нужна их похвала.
Получается эсеровщина, культ героя. Они поют «Интернационал», и не задумываются о смысле слов. «Никто не даст нам избавленья: / Ни бог, ни царь и ни герой». Герои погибают, вожди умирают. И что тогда? Нового вождя выбирать? Так и ходить за поводырём? И куда он их заведёт?
Вот и Молотов – разрешил опубликовать в «Правде» хвалебное высказывание Черчилля о Сталине. Думал, что этим доставит удовольствие вождю, находившемуся на отдыхе, и поднимет его авторитет. Выходит, центральная партийная газета гордится, что Сталина высоко оценил британский буржуазный государственный деятель. Это ли не проявление низкопоклонства перед Западом? Получается какой-то некролог при жизни.
Почему не спросили у Сталина, нужна ему эта публикация или не нужна? Или он считает, что может это решить за Сталина?
Сталин отругал Молотова. Дружеские отношения между ними дали трещину. Вообще, как выяснилось после войны, друзей у Сталина не осталось.
Отношения с любимой строптивой дочерью Светланой разладились. И неудивительно: она в 17 лет завела интрижку с известным сценаристом Алексеем Каплером; настоящее имя его было Лазарь, но он почему-то предпочитал другое – Люся. Он был на 20 лет старше неё, имел любовниц.
«3 марта утром, когда я собиралась в школу, – вспоминала Светлана Иосифовна, – неожиданно домой приехал отец, что было совершенно необычно. Он прошёл своим быстрым шагом прямо в мою комнату… Обычно сдержанный и на слова, и на эмоции, он задыхался от гнева, едва мог говорить: “Где, где это всё? – выговорил он. – Где все эти письма твоего писателя?” Нельзя передать, с каким презрением выговорил он слово “писатель”…
Я достала из стола все Люсины записи и фотографии с его надписями.
“А я люблю его!” – сказала, наконец, я, обретя дар речи.
“Любишь! – выкрикнул отец с невыразимой злостью к самому этому слову, – и я получила две пощёчины впервые в своей жизни. – Подумайте, няня, до чего она дошла! – Он не мог больше сдерживаться. – Идёт такая война, а она занята!..” – и он произнёс грубые мужицкие слова – других слов он не находил…
“Нет, нет, – повторяла моя няня, стоя в углу и отмахиваясь от чего-то страшного пухлой своей рукой. – Нет, нет, нет!”
“Как так – нет?! – не унимался отец, хотя после пощёчин он уже выдохся и стал говорить спокойнее. – Как так нет, я всё знаю! – И, взглянув на меня, произнёс то, что сразило меня наповал: – Ты бы посмотрела на себя – кому ты нужна?! У него кругом бабы, дура!” И ушёл к себе в столовую, забрав всё, чтобы прочитать своими глазами…
Как во сне я вернулась из школы. “Зайди в столовую к папе”, – сказали мне. Я пошла молча. Отец рвал и бросал в корзину мои письма и фотографии. “Писатель! – бормотал он. – Не умеет толком писать по-русски. Уж не могла себе русского найти!”
…Мне было всё безразлично. Я молчала, потом пошла к себе. С этого дня мы с отцом стали чужими надолго. Не разговаривали мы несколько месяцев; только летом встретились снова. Но никогда потом не возникали между нами прежние отношения. Я была для него уже не та любимая дочь, что прежде».
Светлана предала своего отца. Она не понимала, что нужна ему. Вообще, она многое не понимала из того, что происходило вокруг, а тем более в стране. Ей хотелось свободы и личной жизни.
Казалось бы, горячий кавказский человек, да ещё и антисемит, мог бы этого еврея, совращавшего его несовершеннолетнюю дочь, буквально стереть в порошок (как любил говорить Берия, «в лагерную пыль»). Каплера, часто общавшегося с иностранцами, обвинили в «шпионаже» и отправили… заведовать литературной частью Воркутинского драматического театра. А Сталин, в сущности, лишился любимой дочери.
Окончив школу, Светлана встретилась с отцом. Она вспоминала:
«Я показала ему аттестат и сказала, что хочу поступать в университет, на филологический. Меня тянуло к литературе, и это же советовала мне Анна Алексеевна, наша школьная учительница.
“В литераторы хочешь! – недовольно проговорил отец, – так и тянет тебя в эту богему! Они же необразованные все, и ты хочешь быть такой… Нет, ты получи хорошее образование, – ну хотя бы на историческом. Надо знать историю общества, – литератору тоже это необходимо. Изучи историю, а потом занимайся, чем хочешь”».
В 1944 году она вышла замуж за Григория Морозова – из еврейской семьи. (Его отца, коммерческого директора парфюмерной фабрики, в 1948 году арестовали по обвинению в «клеветнических измышлениях против главы Советского государства»; в заключении он пробыл до 1953 года). Иосифу Виссарионовичц брак не понравился, с зятем он не встречался. Светлана родила сына. Вскоре брак распался. Григорий окончил МГИМО, работал в МИДе.
Старший сын Яков, офицер артиллерист, воевал, попал в плен, где совершил самоубийство. Сын Василий, лётчик, с июля 1942 года находился в действующей армии. Начал войну капитаном, закончил генерал-майором. Быстрая карьера вскружила ему голову, – шалопай, несерьёзный человек, выпивоха. Он получал нагоняи от отца, за свои безобразия попадал под арест. Был назначен командующим ВВС Московского военного округа, но затем был снят с должности за провинности.
Отец пытался его образумить. Говорил, указывая на свой стол, заваленный книгами: «Учись! Мне семьдесят лет, а я всё учусь». Василий поступил в Академию Генштаба, но учиться так и не смог…
Сталин был одинок. Вокруг него было немало людей, с которыми у него были хорошие отношения. Но друзей не было.
С. Семанов и В. Кардашов в книге «Сталин» (1997) пишут: «Он был очень одинок, и это, в совокупности с отрицательными качествами его характера – замкнутостью, отчуждённостью – усугубляло и без того непомерную, неоправданную подозрительность к окружающим».
О чертах характера тут сказано, будто со слов клеветников Сталина. Замкнутость определяется именно одиночеством. Излишне доверчивым Сталин не был, но и болезненной подозрительностью не страдал, хотя не раз убеждался в ненадёжности некоторых из тех, кому доверял.
В природе горные вершины одиноки, а низменности обширны. Выдающиеся оригинальные люди редки. Некоторых из них одиночество устраивает. Но Сталин был человеком общительным. Первый удар нанесло ему самоубийство жены Надежды в 1932 году. Вторым ударом было убийство его друга Сергея Кирова. Затем – смерть Максима Горького. Клим Ворошилов во время войны доказал, что не может быть полководцем, а после войны он сильно сдал…
Складывается картина, милая сердцу некоторых биографов Сталина: престарелый тиран, выкосивший своих конкурентов и даже друзей, остался наедине со своими тяжёлыми воспоминаниями и подозрениями, желающий постоянно вкушать сладость лести в свой адрес, боящийся смерти и желающий жить вечно.
Такая версия удовлетворит лишь того, у кого нет твёрдых убеждений, кто привык приспосабливаться к изменчивым ситуациям, кто представляет себе власть как великое удовольствие, а не как труд и ответственность. Каким был Сталин, показывает его прошлое – отчаянного революционера, энтузиаста идеи коммунизма, верного соратника Ленина, патриота Советской России. Он не боялся опасностей в Гражданскую войну. В Великую Отечественную вынужден был заботиться о себе: его смерть могла предопределить победу Гитлера.
Судьба страны, которой он посвятил свою жизнь, была для него важней всего на свете. Вот что определяло его поведение, его заботы в последние годы жизни. Ему надоели восхваления. Он был готов отстраниться от управления страной. Возможно, хотел проверить, как будут справляться с делами без его активного участия. Он и так вынужден был снижать свою активность: сказывались возраст, усталость. Он был не прочь переложить часть непомерного груза ответственности на более молодые плечи.
Показательна фотография руководителей страны на торжественном завещании в годовщину смерти Ленина 21 (22?) января 1952 года. На переднем плане Молотов и Маленков. За ними во втором ряду Сталин.
Ему незачем было выступать на первый план, постоянно напоминать о себе, заниматься саморекламой. Он и без того оставался в народном сознании как вождь, который ведёт страну через все испытания к лучшей жизни. И эти надежды были оправданы невиданными в истории успехами Страны Советов.
К концу жизни Сталин всё чаще задумывался о том, кто примет власть после него. И с огорчением убеждался, что достойного преемника нет. Добавим: да и не могло быть – государственного деятеля такого уровня не было во всём мире.
