Роман Сергеевич Лагутин
12 месяцев до рассвета
Не только один Вербер сдвинулся с места. Мелисса, Стен, Катрина, Лейла и, разумеется, могучий Норберт, тоже решили посмотреть на то, к чему сейчас были прикованы взгляды соратников. Подойдя ближе, они все испытали шок от увиденного, так как в их новом мире смерть человека была каким-то из ряда вон выходящим событием, нежели регулярностью. Обычно люди умирали от старости в специальных комфортабельных больницах, а не на производственных местах.
– Какой ужас! – прошептала Мелисса, глядя на безжизненное тело мертвого мужчины, лежавшего лицом вниз. – Что с ним случилось?
На разбитом затылке человека был хорошо виден красный след от крови и Говард сразу догадался, что его ударили тяжелым тупым предметом.
– Насколько я могу судить, – попытался ответить он, – его убили!
– Убили?! – не веря тому, что услышала, спросила Катрина.
Говард повернул голову и посмотрел ей прямо в глаза.
– Именно… убили.
– Но кто мог это сделать? – спросила Лейла.
– Я думаю, это мог сделать кто-то из работников, в спешке покидавших здание, – ответил Говард.
Браин недоверчиво хмыкнул.
– И с какой же стати?
Говард пожал плечами.
– Я не знаю. Возможно, он. – Мужчина махнул рукой в направлении мертвеца. – Чем-то помешал ему или еще что-то в этом роде.
– Но люди уже давно не убивают друг друга! – озадачился Стен.
– Теперь убили, – не скрывая энтузиазма в голосе, снова ответил Говард. – Отныне и всегда нам придется часто сталкиваться со смертью.
– Это все какой-то кошмар! – воскликнул Норберт. – Сперва погибли наши коллеги, теперь это. Когда сорвался лифт, я вообще думал, что ничего хуже быть уже не может, а тут такое – убийство.
– Привыкай, дружок! – кратко прокомментировал Говард.
– Не будь таким резким, Говард – сказал Браин, обращаясь к другу.
– Ты что, еще не понял, Браин?! – выпучив на него глаза, произнес Говард. – Это не будет единичным случаем, ты скоро сам в этом убедишься. – Люди в шоке от происходящего, они сходят с ума, а слетевший с катушек человек – это страшное оружие.
– И все-таки, Говард, прошу тебя, не надо резкости, нам всем сейчас и без этого очень плохо.
Говард, в свою очередь, лишь ухмыльнулся и больше ничего не сказал.
Внезапный звук, очень похожий на стон металлической трубы, которую случайно уронили на бетонный пол, поднялся откуда-то снизу и эхом разнесся по всему офису. Та горстка людей, что сейчас находилась здесь, заметно занервничала. Коллеги уставились друг на друга с выпученными глазами.
– Что это было?! – дрожащими губами спросила Мелисса, а в голосе ее промелькнуло напряжение. – Это что, он – убийца?
Говард нерешительно шагнул вперед, но тут же остановился: рука Браина легла на его плечо, тем самым заставив мужчину помедлить с намерением и обернуться.
– Что?..
Браин еще пару секунд поглядел в глаза товарищу, а затем опустил свой взгляд и убрал руку с его плеча, понимая, что им все равно придется спуститься вниз, и не только для того, чтобы проверить, кто там шумит, просто путь к выходу, как обычно бывает, пролегал через нижний этаж.
– Ступайте за мной, – шепотом промолвил Говард и направился к выходу из офиса. Уже у дверей он опять остановился и, обернувшись, добавил: – Только идите тихо. – Мужчина поочередно посмотрел в глаза каждому.
Напуганная Мелисса и взволнованная Лейла кивнули ему в знак согласия. Что касается прочих его соратников, Говард был полностью уверен, что они тоже вняли его словам. Он, конечно, мог бы и не говорить им о тишине, ведь они были не глупы и осознавали возможную опасность, которая их всех могла поджидать внизу.
Ступенька за ступенькой оставались позади, когда соратники шагали вниз по лестнице, спускаясь на нижний ярус лестничной площадки девятого этажа. Они делали это не спеша, практически скользя по стене спиной и внимательно глядя вперед перед собой. Тускловатый свет от экранов их мобильных устройств, сливаясь в единый луч, скромно освещал их путь.
Вскоре ступени закончились, а промерзшие почти до костей путники замерли в тишине, прислушиваясь к посторонним звукам или, точнее сказать, пытаясь их обнаружить. На первый взгляд ничего такого тут не было. Они не стали осматривать здесь все. Как только увидели приоткрытую дверь, ведущую на верхний уровень восьмого этажа, соратники испытали приятное ощущение в груди, радуясь, что в этот раз им не придется пробираться через шахту лифта, а можно будет просто пройти на следующий этаж через открытую дверь.
У Мелиссы было до безобразия богатое воображение. Как только она представила, что ей придется опять залезть в шахту и смотреть на окровавленные трупы коллег, которые разбились в лифте где-то внизу, она сперва вздрогнула, но потом обомлела, испытав блаженство от мысли, что на самом деле ей не придется подвергнуться такому страшному психологическому испытанию.
– С тобой все в порядке? – прошептала Катрина в ухо девушке.
Мелисса не стала открывать рот, чтобы ответить ей. Ей не хотелось привлекать к себе внимание кого-либо из присутствующих, и поэтому она ограничилась лишь единственным кивком головы.
Последним в теперь открытые настежь створчатые двери лестничной площадки вошел Вербер. Его смуглая кожа в данной ситуации превосходно играла роль маскировки, тщательно скрывая его явное присутствие, однако седые волосы мужчины, словно серебряный блик полной луны, по непонятной причине то и дело притягивали к своей откровенной белизне любопытные взгляды.
Черная тень человеческого силуэта, только что неподвижно стоявшая у дверей лифта, прячась между выпирающих наружу косяков, внезапно ожила и двинулась с места, уверенными шагами направляясь к мужчине с белой головой, который остановился почти в проеме и на кого-то внимательно смотрел. Приблизившись достаточно близко, темная безликая фигура, запрокинув руки, резко замахнулась, держа пока что над своей головой некий железный обрубок, причудливо загнутый на конце.
Если у Вербера был не такой уж чувствительный слух, чтобы уловить незначительные колебания в воздухе за своей спиной, то у Мелиссы он был по-настоящему острым. Девушка стояла прямо перед седовласым мужчиной и отлично расслышала, как позади нее что-то резко шелохнулось. Сперва она подумала, что это был сам Вербер, но все-таки для полной уверенности в догадках решила повернуться назад и посмотреть.
Мгновение спустя ее выразительные глаза остановились на смуглом лице коллеги, пытаясь различить на нем хоть какую-то мимику, а Вербер, в свою очередь, казалось, внимательно смотрел на нее, хотя она не была до конца в этом уверена. Приподняв руку, в которой у Мелиссы находился сотовый телефон, девушка посветила на лицо мужчины и увидела на нем широкую улыбку.
Потом Вербер, изучив озадаченный взор соратницы, как будто полный вопросов, игриво подмигнул ей. Прежде чем отвести от нее взгляд, он увидел, как легкая улыбка едва коснулась уголков ее губ, а потом внезапно испарилась, а на самом лице Мелиссы прорисовался невероятный ужас.
– Что-то не так? – озадачился он и приподнял брови.
Губы Мелиссы задрожали, но внутренний голос Вербера подсказывал ему, что подобное не является причиной здешнего холода, как раз наоборот, чем ниже все они спускались, тем становилось все теплее, пусть даже всего лишь на пару градусов. Потом он и вовсе осознал, что она последние несколько секунд смотрит не на него самого, а куда-то дальше – на то, что было сейчас за его спиной.
Невероятной силы удар обрушился на седовласую голову Вербера в тот самый момент, когда он собирался было обернуться, чтобы воочию убедиться в собственных подозрениях.
Последовавшие друг за другом возглас Мелиссы и гулкий стук металлической трубы не могли оставить равнодушными всех остальных членов команды.
Бессознательное или, скорее всего, уже бездыханное тело Вербера рухнуло на пол перед ногами ошалевшей от ужаса девушки.
– Мелисса, быстро иди сюда! – неожиданно прокричал Браин, увидев безумный взгляд мужчины, ударившего их коллегу коленом железной трубы по голове.
– Эй ты – чокнутый, – твердым голосом произнес Говард, когда напуганная Мелисса приблизилась ко всей группе и спряталась за его спиной. – Ты откуда такой взялся?
Его грубый тон весьма значительно подействовал на соратников, заставив их почувствовать себя неловко в его присутствии. Однако, судя по выражению лица сумасшедшего мужчины, сейчас глазевшего на них диким взглядом, резкие выражения Говарда ни капельки не встревожили безумца. Поняв это и увидев, как на лице мужчины начала вырисовываться странная скалящаяся улыбка, он осознал, что сейчас нужно будет действовать наверняка.
Когда безумец с металлическим обрубком, крепко зажатом в его руке, начал приближаться к Говарду, тот не выдержал психологического натиска врага и резко дернулся в его направлении, намереваясь таким образом одолеть страх, его же оружием.
Увидев странный выпад незнакомца, безумец умело размахнулся, и хотел было приложить конец своей импровизированной биты к голове Говарда, как вдруг тот отпрянул в сторону и подарил враждебному индивиду сокрушительный удар в бровь, от которого поверженный на пол враг взвыл от невыносимой боли.
Браину было неописуемо тяжело осмыслить происходящее. Вот уже больше ста пятидесяти лет новое человечество Земли не применяло никакого физического насилия ни по отношению к людям, ни к животным. Избранное общество было добродетельным и очень цивилизованным, в связи с чем фильмы и литература канувшего в лету населения планеты и чудом уцелевшие после ядерной войны, были признанны пережитком прошлого и уничтожены.
То, что Браин видел сейчас, сложно было назвать вымыслом или его богатой фантазией. Все это было реально и происходило именно сейчас, а не когда-то в прошлом – тогда, когда его еще не было и в помине. В данный момент он ясно понял, что созерцание насилия очень угнетало его мирный разум, и он пообещал себе: ни под каким предлогом не уподобляться пережитку прошлого.
– Браин, что ты стоишь столбом! – воскликнул Говард, увидев, что сумасшедший отошел от потрясения и тянется к выроненному обрубку трубы с явным намерением отомстить обидчику.
Не только Браин остался стоять на месте, но и все остальные тоже остолбенели от шока. Сцена насилия оказала сильный эффект на их неподготовленный разум.
Тогда Говард решил брать ситуацию в свои руки, осознав, что от соратников сейчас никакой помощи ждать не стоит. Пнув тянущуюся к трубе руку убийцы, он резво наклонился и поднял металлический обрубок с пола.
Увидев это, незнакомый человек рассвирепел, словно возбужденный бык на корриде. Задергавшись на полу, как паралитик, он предпринял попытку вскочить на ноги, по пути размахиваясь правой рукой, которой намеревался оглушить Говарда и вернуть себе свое примитивное, но достаточно эффективное для убийства оружие.
– Размечтался! – возбужденно прохрипел Говард и замахнулся рукой, в которой находился кусок железной трубы.
Последовавший гулкий стук, пришедшийся по виску агрессивно настроенного человека, явно не контролирующего свои действия, возвестил о его скоропостижной смерти. Однако Говард на этом не успокоился. Взвинченный этим событием, он нанес еще один удар по голове сумасшедшего, потом еще…
Вероятно, Говард мог бы продолжать выплескивать свою ярость на безумца и дальше, пока голова уже мертвого мужчины не превратилась бы в нечто похожее на то, во что превращается куриное яйцо, упав с двухметровой высоты на пол. Браин остановил приятеля, при этом чуть не получив свою порцию боли. К счастью, Говард вовремя опомнился и обрубок стальной трубы лишь несильно задел Браина по плечу.
– Все… все, успокойся! – воскликнул он. – Этот человек уже ничего нам не сделает.
Примерно через минуту Говард, казалось, уже окончательно успокоился и пришел в себя после ужасной схватки с врагом. По крайней мере, чувствительной Мелиссе она такой показалась. Присев на корточки рядом с посиневшим телом Вербера, Говард приложил два пальца к мертвенно-холодной шее седовласого мужчины, чтобы нащупать пульс. Вскоре он понял, что такового уже давно нет.
«Скорее всего, он умер мгновенно!» – в заключение подумал Говард и сразу же выпрямился.
Потом он пристально уставился на размозженную голову безумца и подумал, что сам теперь стал не лучше его. Однако уже через мгновение он придумал себе оправдание: «Насилие во имя самозащиты – это не насилие…»
Обрубок железной трубы, выпав из раскрывшейся ладони Говарда, звонко стукнулся об бетонный пол, а затем, не замолкая, покатился вниз по ступенькам. Где-то на нижнем ярусе лестничной площадки восьмого этажа металлический грохот, в конце концов, стих.
– Зачем ты это сделал, Говард? – глядя как бы исподлобья, осведомился у него Браин.
Встревоженные взгляды соратников напряженно перемещались от лица Говарда к лицу Браина, остро желая, чтобы морально болезненная тема, повисшая между товарищами, как можно скорее исчерпала себя. Если, например, Норберту хотелось поскорее убраться из этого здания, ставшее для них вроде как ловушкой, то чувствительной Мелиссе сделать это требовалось незамедлительно, так как ее мнительная натура была слишком ранима, чтобы переносить все это.
Говард с усталым видом на лице взглянул в вопросительные глаза друга.
– Либо он, – мужчина качнул рукой в направлении мертвеца, – либо мы!
– Я понимаю это, но я не понимаю, зачем понадобилось прибегать к убийству! Можно было не забивать бедолагу до смерти.
– И тем самым дать ему возможность сделать это с нами, да? – Говард возмущенно потряс головой. – Послушай, Браин, ты бы сейчас говорил иначе, если бы я не сделал того, что уже совершено мной. – Потом он, не отворачивая лица от собеседника, указал рукой на седовласого мужчину, лежавшего в собственной крови. – Ты только посмотри, что он наделал, как это чудовище обошлось с Вербером – с нашим коллегой, с которым мы рука об руку проработали много лет. Он хладнокровно убил его!
От головы Вербера в его направлении начала растекаться кровь и Браин решил отойти в сторонку, чтобы подошва его ботинок не приобрела характерный цвет, а главное – запах. Ему совсем не хотелось оставлять за собой такие следы, особенно на белом снегу, когда выйдет на улицу.
– Теперь ты стал не лучше этого убийцы, – не хотел униматься Браин.
– Здесь совсем другое, – начал защищаться Говард, озвучивая оправдание, которое не так давно смог придумать для себя. – Я защищался!
Глубоко вздохнув, Браин еще мгновение молча поглядел в глаза другу, а потом, быстро выдохнув и покачав головой, опустил глаза и посмотрел на свои ноги, подумав о том, как бы они себя сейчас ощущали, если бы все работники были обязаны носить обычные тапочки, а не специальные ботинки.
– Да, Говард, наверное, ты правильно сделал, поступив именно так, а не иначе. Ведь он и вправду мог запросто убить еще кого-то из нас. Извини, что усомнился в тебе и начал обвинять. Я просто еще не успел свыкнуться с тем, что того мира, к которому так успел привыкнуть, больше нет.
– И в этот раз, – добавила Катрина, – человечество ни в чем не виновато. Нечто, природного происхождения, поставило нас всех перед выбором…
– Природа жестокосердная!.. – обреченно простонала Мелисса.
Говард протянул перед собой руку и положил ладонь на плечо товарища. Лицо же его было абсолютно спокойное и такое миролюбивое. Казалось, он словно бы являлся полностью удовлетворенным тем, что лучший друг, несмотря ни на что, все-таки остался на его стороне и смог, вопреки очевидному, принять его точку зрения.
– Все нормально, Браин. – После сказанного он хотел было повернуться и пойти вниз по лестницы, но вдруг помедлил, как будто бы что-то вспомнив – что-то очень важное. – Знаешь, Брани, есть один очень поучительный глубокомысленный набор слов, который поможет тебе принять все, как есть.
Браин, заинтересованно приподняв брови, уставился на лицо Говарда, ожидая продолжения его речи.
Говард не стал томить друга бессмысленными ожиданиями, припомнив, когда-то давно укоренившееся высказывание, осевшее в его памяти, он тут же произнес:
– То, что есть в настоящем или происходило в прошлом, обязательно наступит в будущем! Таков закон течения времени и от этого никуда не деться.
– А в чем смысл данной реплики? – задал вопрос Норберт.
Говард тут же повернулся к нему и ответил:
– В том, что прошлая жизнь и негативное отношение людей друг к другу снова возвращаются. Самое главное для нас всех сейчас – это правильно определиться, кто нам друг, а кто потенциальный враг.
Когда все вопросы и недопонимания закончились, горстка людей, еще раз ранимо поглядев на две безжизненные человеческие фигуры, оставшиеся лежать поверх собственной крови на холодном бетоне, отправилась дальше вниз по лестнице. Вплоть до цокольного этажа им больше не попадалось никаких препятствий, а все двери были перед ними открыты, кроме одной – той, что скрывала за собой помещение со шкафами, скамейками и душевыми кабинками.
Однако эта преграда не оказалась значительным препятствием перед людьми, которые очень хотели выжить – остаться в живых хотя бы сегодня.
К счастью не отчаивающихся соратников, дверь, ведущая в раздевалку, была более чем непрочной, сделанной из дешевого древесного материала, который запросто рассыпался уже после первого удара пожарного топора. Лезвие его в руках Норберта словно бы перерезало дверь, как самую обычную бумагу… или не совсем обычную…
Несмотря на темноту, которая создавала неудобство, оделись они все очень быстро, и вскоре уже вышли на улицу. Взволнованно проходя через широкие, стеклянные, декоративные двери, за которыми была лишь непроглядная ночь; многоэтажные здания с темными глазницами окон, ряды которых постепенно исчезали где-то высоко в черном небе; и обильный снег с холодным ветром; люди внимательно осмотрелись по сторонам, в поисках хотя бы одной живой души.
Вскоре они все поняли, что кроме них самих здесь больше никого нет. Весь деловой центр города, в котором располагались лишь офисные здания, казалось, был совершенно необитаем.
Февраль
Яркое горячее пламя под треск сгорающей древесины колыхалось в камине, наполняя комнату, в которой находились трое, мягким теплом и колеблющимся на стенах светом.
Сидя на кресле и задумчиво глядя на пляшущие волокна пламени в камине, Браин нехотя отдался воспоминаниям, которые произошли с ним примерно месяц назад. События те оказали на него неизгладимое впечатление, однако жаль, что отрицательного характера.
Окунувшись в прошлое, в тот январский злополучный день, когда погасло небесное светило – источник жизни всего живого, Браин вспомнил ранее не знакомое ему ощущение – это было чувство страха, который окутал собой его сердце, словно колючей проволокой. В тот день он всячески пытался игнорировать его, но так и не смог одолеть. И даже сейчас, сидя у себя дома, рядом с дорогими ему людьми, он все еще продолжал страдать от этого безжалостного врага разума.
Как будто растворившись в пламени, на которое уже довольно долго смотрел, Браин еще глубже погрузился в подсознание и четко увидел себя рядом с соратниками, ясно припомнив, что было дальше, после того, как они все оказались за дверями того небоскреба, в котором все вместе проработали много лет.
Сильный ветер со снегом залеплял им глаза и рот, когда они пытались говорить, продираясь через плотную темноту. Они все, сопротивляясь снежному завывающему потоку, шли по главной улице, почти по колено утопая в рыхлом снегу. Идти им было тяжело, но это была самая меньшая неприятность из всех их бед. Ночь, в которой нет места свету, а призрачный луч в ней выглядит как незваный гость-чужестранец, не доставляла им боли и страданий – она была хуже – действовала как изощренный враг, нарочно спутывая мысли людей, занятые пониманием того, где они все сейчас находятся.
Такой сложный и очень продолжительный путь в тот день им пришлось преодолеть вопреки всем имевшимся на тот момент трудностям.
Никто из них до конца так и не понял, каким образом им удалось не затеряться в заснеженной тьме бесконечной ночи. Мало того, что они умудрились не потерять дорогу, так еще вдобавок оказались на перекрестке, к которому и стремились все это время, сопротивляясь тьме и непогоде. В этом месте их дороги разошлись, а дальнейший путь Браин продолжил в паре с Говардом.
Чем дальше они уходили от центра города, тем меньше становились здания и тем сильнее дул на них холодный ветер, то и дело сбивая мужчин с ног и валя их на спину, словно опытный борец, каждый раз одерживающий победу.
Еще через пару километров и Говард оставил Браина наедине с бушующей непогодой. Хотя он и жил на той же улице, где и его закадычный друг, тем не менее дом его находился в другой стороне – гораздо восточнее того пути, по которому теперь в одиночку следовал Браин. Дальнейший путь его в гордом одиночестве казался ему в тягость, полный усталости и разочарования. То единственное, что сейчас поддерживало в нем остатки все исчерпывающихся сил, была надежда, увидеть своих любимых, дорогих сердцу людей в добром здравии.
Браин теперь и не знал сколько уже метров, а может, километров, прошел с того момента, как распрощался с Говардом. Он мог бы так относительно спокойно идти и дальше, но вдруг увидел боковым взглядом какие-то человеческие тени, мелькнувшие сквозь обильный снегопад, а потом резко исчезнувшие в темноте, когда Браин остановился и повернул голову.
«Неужели я и в самом деле кого-то видел? – напугано подумал Браин, вспомнив того безумца, который пришиб Вербера и намеревался сделать то же самое и со всеми остальными. – Нет! Не может быть, мне просто показалось», – мысленно утешил он сам себя и, волоча по снегу уставшими ногами, побрел дальше.
Вокруг, насколько хватало глаз, не было видно ничего, кроме снега, казалось, снежинки которого погрязли в темноте, словно души грешников в потустороннем мире.
– Я больше не могу… – бессильно пробубнил Браин, и сразу пожалел, что открыл рот: хлопья снега мгновенно забили ему его.
Он свалился на колени и, упершись руками в снег, ненавистно отплевался, пытаясь вообразить, что в данный момент может быть еще хуже этого.
– Ты его видел? Где он?! – чужие слова, разившие недоброжелательным тоном, донеслись до уха Браина откуда-то со спины.
Почувствовав резкий испуг, он мгновенно забыл про усталость и быстро поднялся на ноги, а затем, пристально осмотревшись по сторонам, резво рванул вперед, увидев позади себя проясняющиеся из темноты две высокие тени. Эти двое явно двигались в его направлении, а помыслы их были отнюдь нечисты.
«Только бы они меня не заметили! – думал Браин, улепетывая от преследователей. Он сейчас не знал, гонятся ли они за ним или нет, но судьбу свою, однако, испытывать не намеревался. – Где же он?.. – раз за разом мысленно повторял Браин, считая, что заблудился. – Где же мой дом?»
Снежная буря все усиливалась.
Браин вытянул перед собой руку, чтобы было легче ориентироваться в пространстве, он рассчитывал, что таким образом сможет что-то почувствовать перед собой, прежде чем стукнется об это головой или еще чем-то, ведь передвигался он сейчас очень быстро.
Когда рука Браина внезапно во что-то уперлась, он от неожиданности вздрогнул и резко отдернул ее, словно бы дотронулся до чего-то очень горячего. Приподняв над глазами ладонь другой руки, мужчина попытался присмотреться, но так ничего и не увидел, кроме черной продольной тени, возвышающейся перед ним. Сделав еще один шаг, он вновь протянул правую руку и сквозь вязаные перчатки нащупал твердую, явно кирпичную поверхность.
Сердце мужчины задрожало в ожидании чего-то хорошего или же, скорее, долгожданного.
Ведя по стене пальцами, он зашагал в одном из направлений, и не ошибся, выбрав именно этот маршрут. Внезапно его рука провалилась в некую пустоту, а затем снова уперлась во что-то твердое. На этот раз Браин узнал в препятствии железную поверхность – это были ворота.
«О счастье, я шел вдоль забора!» – сильно обрадовавшись, подумал Браин.
И, кстати говоря, ворота он тоже узнал. Это произошло сразу, как только его ладонь прикоснулась к поверхности декоративной ручки, которую он сам сделал из ценной породы почти вечного дерева. Конец же самой ручки был вырезан по форме львиной головы. Оказавшись во дворе, он увидел желтоватый свет в одном из окон – в комнате, в которой располагался камин.
Это был его дом, почти точно такой же, как и у других людей, проживавших в этом городе, но все-таки немного другой и это Браин сразу почувствовал, увидев в светлом окне силуэт своей любимой дочурки, которая время от времени выглядывала, с нетерпением дожидаясь, когда же домой вернется папа.
Все люди в новом мире, на каком бы континенте они не проживали, уже больше ста пятидесяти лет не жили в квартирах, а лишь в одноликих двухэтажных коттеджах, в каждом из которых примечательной особенностью был большой камин, находившийся в гостиной на первом этаже. А что касается высотных зданий, которые обычно возвышались в центре городов, – эти величественные строения отводились только для производственных нужд. Зачастую там оборудовались специальные офисы с различными роботами, способными создать любой предмет, который может понадобиться идеальному обществу.
Чья-то теплая ладонь нежно легла на правое плечо Браина. Мужчина резко вздрогнул и сразу же покинул мир ярких воспоминаний, вновь вернувшись сознанием и мыслями к тому место, где сейчас находился. Ясность ума не заставила себя долго ждать. После того, как Браин почувствовал тепло комнаты, мягкое кресло под своей пятой точкой и, запрокинув назад голову, увидел дорогой сердцу взгляд любимой женщины, с его души сразу же скатилась тяжесть переживаний.
Но ненадолго…
– Дорогой, с тобой все в порядке?! – взволнованным голосом спросила женщина, а потом чуток наклонилась и пристально посмотрела в осунувшееся лицо мужа.
Его покрасневшие глаза с вздувшимися капиллярами свидетельствовали о том, что человек этот не так давно пережил большое как физическое, так и моральное потрясение. Несмотря на то, что прошел уже почти месяц, как погасло солнце, Браин все еще выглядел очень уставшим и обессиленным. А в последние дни он вообще очень мало ел, экономя на себе продукты питания.
– Все нормально, – прохрипел Браин и попытался улыбнуться. Пусть сделать ему это удалось, однако даже невооруженным глазом было заметно, что сделал он этот жест не без труда.
«Нет, Неправда!» – подумала женщина, но произнесла вслух совсем другое: – Давай, поднимайся с кресла, тебе надо поесть. – Она поймала на своем лице его щенячий взгляд и кивнула в сторону стола, который стоял в центре обогреваемой камином комнаты.
За столом сидела несовершеннолетняя, совсем еще юная девочка. Она что-то ела там не спеша.
– Нет! – снова взглянув в нежное лицо любимой женщины, покачал головой Браин. – Я не могу себе этого позволить. – Мужчина поднялся с кресла и, покачиваясь, подошел к потрескивающему камину. Потом немного наклонился и взял с декоративной поленницы пару идеально ровных брусков. Бросив их в голодное пламя костра, он продолжил свою мысль: – У нас в доме уже слишком мало осталось продуктов, я не хочу, чтобы… – он не закончил предложение и посмотрел на дочку.
Девочка, что сидела за столом, тоже обернулась, словно бы почувствовала на себе его взгляд. Мгновение спустя она уже слезла со стула и приблизилась к отцу с тарелкой в руках, в посуде еще оставалось много тушеной говядины, а на крае тарелки мирно покоился кусочек черного хлеба.
Девочка протянула ручки и сказала:
– Поешь, папа…
Сам Браин от этого жалостливого зрелища чуть было не разрыдался, но все ж удержался от столь чрезмерного проявления собственной слабости. Он повернул голову и взглянул на свою сердечную половинку.
Она улыбалась.
Увидев ее теплый, полный уверенности взгляд, он почувствовал себя намного лучше.
– Пусть у нас осталось совсем немного еды, – вдруг промолвила Майя – так звали жену Браина, – но это совсем не означает, что теперь ты или я должны погибнуть от голода. – Я понимаю, что ты очень переживаешь за нашу дочку. Поверь – я тоже. Однако нельзя так истязать себя.
Присев на колени, и поцеловав дочурку в мягкую щечку, он поблагодарил ее, а затем выпрямился и снова вернулся на кресло.
– Не за что… – сказала девочка и побежала к дивану, там у нее на данный момент расположилась игровая зона.
Взявшись за игрушки, ребенок мгновенно погрузился в иллюзорный мир, быстро забыв о недавних переживаниях.
– Я надеюсь, ты составишь мне компанию? – спросил Браин, подняв глаза на Майю.
Женщина кивнула и поспешила к столу за еще одной вилкой и кусочком хлебушка, а после вернулась к Браину, чтобы присоединиться к его небогатой трапезе.
Примерно через минуту тарелка уже была пуста, а желудки супружеской пары не насытились даже наполовину. Поставив приборы на стол, Майя вернулась к Браину. Присев на широкую спинку мягкого кресла, женщина наклонилась и прильнула своей головой к голове мужа. Так они задумчиво просидели какое-то время, глядя на вальсирующие волокна костра, ярко отплясывающие в камине.
Долго им наслаждаться покоем не пришлось.
Прямо перед тем, как Браин собирался было подняться на ноги и подкинуть дров в огонь (впоследствии за него это сделала Майя), в дверь их дома кто-то негромко постучал. Он приложил указательный палец к своим губам, когда Луиза – плод их любви с Майей, застыв в недоумении, взглянула на него. Будучи заинтригованным в том, кто же все-таки к ним пожаловал, мужчина аккуратно встал с кресла и на цыпочках подкрался к двери.
Приложившись к дереву ухом, Браин прислушался, рассчитывая услышать голоса.
Но таковых не последовало! Вместо ожидаемого, снова раздался стук, теперь прозвучавший гораздо громче, чем до этого. Браин от неожиданности отпрянул от двери, обернувшись и бросив взволнованный взгляд в сторону жены, которая в данный момент находилась возле поленницы.
– Кто там?! – намеренно сделав строгий голос, спросил Браин.
– Скорее открой дверь, Браин! – тут же ответил до боли знакомый голос. – Это я – Говард…
Протянув к замку пальцы, Браин повернул ключ.
– …И на улице очень холодно, – добавил гость, входя внутрь теплой комнаты, что находилась на первом этаже. – Наверное, уже градусов тридцать, может, тридцать пять.
Снова заперев дверь, хозяин дома повернулся к другу, который пришел в гости не с пустыми руками, и промолвил:
– Здравствуй, Говард! Какими судьбами?..
– Привет, Браин, – тоже поздоровался Говард, не забыв поприветствовать и Майю с Луизой. – Я пришел не просто так, я пришел по делу. И… – он поставил большой непрозрачный пакет на стол, а потом стал выкладывать из него все содержимое. – …Принес вам продуктов.
