Роман Сергеевич Лагутин
12 месяцев до рассвета
– Из-за вас нам пришлось подстрелить одного из наших стражей, которого теперь вдобавок сожрал белый медведь. Этот лев отлично справлялся со своей работой, а теперь его нет.
Как только незнакомый голос замолк, стало слышно, как на пиршество убитого зверя собирается толпа других, все это время где-то блуждавших животных. Судя по совершенно диким невообразимым звукам, баталия там назревала просто чудовищная.
– Нам всем лучше поскорее уйти отсюда, – проговорил незнакомый голос. – Потому что оставаться здесь и дальше, в такой момент, может быть небезопасно.
***
Помещение, в которое привели товарищей незнакомцы или, как они себя назвали, «дрессировщики», – было достаточно уютным, а главное – теплым. Вся их компания состояла из десяти человек, хотя, возможно, тут были и не все. Стеллу больше всего напрягал тот момент, что ее теперь окружало множество мужчин, и к тому же в основном незнакомых. Ей сложно было расслабиться в такой ситуации.
– Меня зовут Григорий… и я тут самый главный.
– Дрессировщик? – попытался пошутит Натан.
Мужчина натянуто улыбнулся.
– Ага, можно и так сказать.
Самсон посмотрел на товарища сердитым взглядом, заставив того почувствовать некоторую неловкость и опустить глаза в пол.
– Да ничего страшного, – промолвил Григорий, – я и сам люблю отбросить хорошую шутку и благосклонно отношусь к шутникам.
– Как вы управляете этими животными? – спросил Юрий, – Почему они не трогают вас?
И Григорий рассказал им, что до катастрофы он и его коллеги, которые теперь стали его приспешниками, раньше работали в зоопарке и ухаживали за этими зверьми, однако не все из питомцев выжили, а те, кто выжил, стали помогать им стеречь, вскоре обнаруженный самим Григорием, продуктовый склад.
– Все эти люди ваши друзья? – спросила Стелла.
– Я бы так не сказал. Мой коллега и лучший друг, – устало промолвил Григорий, – его звали Гарри, предал меня и всех нас.
– А что он такого сделал? – спросил Натан.
– Он раздавал продовольствие всем, кто приходил сюда, и поэтому мы выгнали его из своего сообщества.
– Так, значит, он был добряком? – снова задала вопрос Стелла, уже догадавшись, о каком именно Гарри сейчас идет речь.
– Нет! Скорее, он был безумцем.
– Отчего же?
Григорий посмотрел на Стеллу тяжелым взглядом.
– Потому что сущее безумие раздавать еду чужакам, которая поможет тебе самому выжить. Каждый кусок мяса, каждая консервная банка – это твой шанс прожить немного дольше. И если вы делитесь этим с кем-то посторонним… Вы просто самоубийца.
– А это не тот Гарри, который показал вам это самое место, и которого впоследствии слопали волки? – осведомился Юрий.
– Так вот, значит, как вы узнали про наш склад с продуктами, – усмехнулся Григорий.
Самсон, чтобы не накалять и без того сложную обстановку, решил перевести тему разговора в другое русло:
– Судя по вашим словам, – проговорил он, – вы и с нами не намерены делиться, да?
– Только если вы вступите в наше сообщество, – ответил Григорий.
– А что для этого нужно сделать?
Григорий не успел ничего ответить.
Чей-то истерический крик донесся с улицы, он был таким громким и безумным, что его услышали все, кто находился на данный момент в жилом помещении. За дверью послышались быстро приближающиеся шаги бегущего человека.
«Возможно, это тот, кто кричал», – подумал Григорий.
Он не ошибся.
Дверь резко распахнулась, после чего в комнату влетел человек с обезумевшим от страха лицом. Одежда и руки мужчины были вымазаны в крови, скорее всего, в чужой крови, так как сам он, на первый взгляд, выглядел абсолютно здоровым и невредимым, по крайней мере, физически.
– Что стряслось?! – спросил Григорий, а в голосе его присутствовала тревожная нотка.
Мужчина сгорбился, упершись ладонями в колени. Он не торопился отвечать. Его тяжелое дыхание говорило о том, что он никак не может отдышаться. Ему не хватало кислорода, он задыхался.
– Отвечай же, черт тебя возьми!
После глубокого вдоха мужчина выпрямился и наконец произнес:
– Герберт взбесился, – простонал он, и снова часто задышал. – Я еле ноги унес.
– Кто этот Герберт? – с любопытством глядя на Григория, спросила Стелла. – И почему он взбесился?
Григорий загадочно посмотрел на женщину, жаждущую ответов.
– Большой белый медведь…
– Он словно с цепи сорвался, – отдышавшись, произнес напуганный мужчина. – Мы с Бобом патрулировали территорию, как обычно это делаем, а когда попытались войти в склад, Герберт выскочил оттуда и вцепился в Боба мертвой хваткой. Он разорвал его на моих глазах и в одно мгновение сожрал все внутренности.
– Ужас! – промолвила Стелла и прикрыла ладошкой рот.
После секундной паузы мужчина продолжил рассказ:
– А кода он посмотрел на меня, я понял, что надо делать ноги.
– Так отчего ж ты не пристрелил его? – спросил Григорий.
Мужчина помялся на месте, а затем ответил:
– Я испугался… очень сильно. Когда медведь дернулся в мою сторону, я выронил ружье из рук и побежал прочь что было сил.
Григорий немного подумал в молчании, после чего высказал свое мнение:
– Могу побиться об заклад, что другие животные тоже вкусили человеческого мяса. Теперь они поймут, что мы на самом деле не их хозяева, а всего лишь куски свежего мяса, которым можно утолить голод.
Не успел он договорить, как с улицы послышались крики. На этот раз вопил не один человек, а по меньшей мере пять. Выстрелы перекрывали друг друга затяжными очередями автоматов и одиночными хлопками ружей.
– А где ваше оружие? – спросил Григорий, обращаясь к чужакам. – Я точно помню, что слышал выстрелы, перед тем как…
Самсон поочередно взглянул на соратников. Почему-то он почувствовал некоторое неудобство.
– Я бросил его там – внутри склада. Ведь патроны закончились, – пояснил он.
Григорий недовольно хмыкнул. Потом он посмотрел на своего сподвижника, чья одежда была вымазана кровью товарища, и распорядился следующим образом:
– Оставайся здесь и присмотри за ними, а я тем временем пойду, присоединюсь к остальным. Мы перестреляем всех животных, которые будут вести себя агрессивно по отношению к нам. Потому что у нас нет иного выбора. – Он открыл бронированную дверцу железного шкафа и вынул оттуда охотничье ружье.
– Нам что, сидеть здесь и ждать?! – спросил Самсон, придав своему голосу некоторое недовольство.
Григорий остановился у выхода и обернулся.
– Пока что от вас больше ничего не требуется. Когда я вернусь, мы поговорим о том, как вы можете присоединиться к нам. Если, конечно, захотите. Нам понадобятся люди после этой заварушки с животными… – он хотел сказать что-то еще, но промолчал и вышел за дверь.
Еще долго, после того как Григорий вышел из жилого помещения, на улице раздавались громогласные выстрелы, крики людей, вопли животных. И это не прекратится до тех пор, пока не погибнет последний зверь либо пока у людей не закончатся все патроны.
Сентябрь
Сидя в одном из углов большой жилой комнаты, Григорий обрабатывал размашистую рану на руке дезинфицирующим средством. Он никогда не забудет тот день, случившийся немногим меньше чем месяц назад. Воюя со своими же бывшими подопечными: медведями, волками… и прочими животными – он получил серьезную травму, которая на первый взгляд казалась фатальной, однако он выжил и чувствовал себя сейчас не так уж и плохо. Рана постепенно затягивалась, и это весьма радовало его. А что на самом деле тревожило Григория, так это то, что в той самой заварушке были израсходованы все боеприпасы. Не осталось ни единого патрона даже для того, чтобы застрелиться.
Старая ржавая буржуйка, откуда-то из прошлой жизни, что была до ядерной войны, сделанная из обычной стальной бочки для воды, стояла у маленького заколоченного наглухо оконца. В ее чреве горело яркое пламя, а дым выводился на улицу через гофрированный патрубок. Несмотря на ее незначительные размеры, по сравнению с объемом просторной комнаты, самоделка хорошо справлялась со своей задачей. В помещении было тепло и уютно. И даже в пресном воздухе совсем не чувствовалось запаха гари.
Мужчина по имени Даниил не спеша приблизился к Григорию и сел на заправленную серой невзрачной простынею кровать, устроившись таким образом напротив товарища. Какое-то время он молчал, не решаясь заговорить. Глядя на подсыхающую рану Григория, он не выражал на своем лице отвращения, скорее, там было любопытство. Он думал о том, как так может быть, чтобы раны на теле сами собой восстанавливались, а новая конечность или орган не могут вырасти.
Григорий, закончив обрабатывать рану, приподнял голову и уставился в завороженный взгляд Даниила. Легкая улыбка коснулась уголков губ Григория.
– Неужели так интересно?..
Даниил словно проснулся от сна наяву. Он вздрогнул от неожиданности, прозвучавший голос Григория пробудил его, как лунатика, который только что находился в трансовом состоянии. В этом самом состоянии люди – даже те, кто страдает акрофобией – могут запросто прогуляться по карнизу небоскреба.
– Не то чтобы… – промямлил Даниил. – Вообще-то я не по этому поводу.
Григорий заткнул резиновой пробкой флакончик с обеззараживающей жидкостью и убрал его в тумбочку с прочими медикаментами.
– Что тебя тревожит, друг мой? – тихо спросил он, изучающее глядя на грубые черты лица Даниила.
Наклонившись поближе к собеседнику, обремененный тревогой мужчина прошептал:
– Нам опасно здесь оставаться.
Григорий резко отстранился от Даниила. Нет! Его не смутил неприятный запах, исходивший изо рта товарища, его взволновали сами слова. Он принялся внимательно осматривать мрачную комнату. Ему стало намного легче, как только он понял, что никто не слышал слов Даниила, и никто не проявляет заинтересованности к их перешептываниям.
Прежде многолюдная компания Григория теперь заметно поредела. После размолвки с животными много людей пострадало, многие были ранены, но выжили не все. Только трое, включая самого Даниила, остались в живых. Сам же Григорий был в этой тройке четвертым – руководителем.
«Хорошо, что к нам своевременно прибыло подкрепление», – подумал Григорий, внимательно поглядев, чем заняты Самсон, Стелла, Юрий и любопытный Натан.
Соратники мирно лежали на доставшихся им от прежних владельцев кроватях. Кто-то из них просто таращился в потолок, погрузившись в размышления, кто-то читал старую, чудом сохранившуюся книгу, когда-то популярного писателя. Другие же, возможно, спали, а может, просто делали вид. Не исключено, что на самом деле они бодрствовали и отслеживали каждый шорох. Нужно говорить тише.
– Так что Вы об этом думаете?
Голос Даниила пробудил Григория от собственных размышлений, в которые он с каждым днем впадал все чаще. Все что угодно, лишь бы не думать о дурном. Однако это не так-то просто. Когда не надо, нежеланные мысли, словно неудержимая стая сошедших с ума птиц, возникают в голове сами собой, тем самым обрекая человека на болезненные душевные страдания.
– Почему ты решил, что мы должны это сделать? – тише, чем шепотом, спросил Григорий, наклонившись и приблизившись своим лицом, к лицу Даниила.
Тот сделал возбужденный поворот головой и быстро осмотрел каждого присутствующего. Все спокойно, нет никаких подозрений со стороны.
– Потому что, оставаясь здесь, мы тем самым навлекаем на себя беду.
– Я тебя не понимаю, Даниил, что ты хочешь этим сказать?
На самом же деле Григорий все прекрасно понимал.
– Как Вы думаете, что произойдет, когда бродяги прознают о том, что склад больше не охраняется дикими животными, мало того, он больше никем не охраняется! – в конце предложения вспылил Даниил.
– Тс-с-сс…
Однако было уже поздно. Все, кто был в комнате, услышали раздраженный возглас Даниила и повернулись в их с Григорием сторону.
Григорий, в свою очередь, резко встал с насиженного места, сердитым взглядом одарил Даниила, потом натянуто улыбнулся всем присутствующим, а в завершении всему быстро зашагал в другой угол – к своей ложе. Улегшись на постель, он еще раз поймал на себе пристальные взгляды, затем отвернулся к стене и сделал вид, что спит. В данный момент ему не хотелось отвечать на возможные вопросы.
«Если к завтрашнему дню у кого-то еще будет желание что-то спросить, я обязательно отвечу им, но только не сейчас», – подумал он, а уже через пару минут и вправду заснул.
Это было впервые за последние несколько дней.
Неужто Даниил и впрямь думал, что Григорий не переживал о том, что соратник отразил в своем недавнем вопросе. Напротив, Григорий переживал обо всем случившемся и о том, что может произойти в дальнейшем, больше чем кто-либо другой.
Таков уж он был! На вид спокойный и безмятежный, но в душе и в мыслях – рассудительный, обеспокоенный и, как следствие, всегда уставший от всего этого. Но тем не менее продолжал бороться за жизнь или, правильнее сказать, за существование, которое и существованием-то назвать чересчур сложно.
***
Новый день порадовал горстку людей, стерегущих свой огромный морозильник-склад, «замечательным» утром, как всегда черным, непроглядным и холодным.
Пресный ледяной воздух давил на грудь спазмами одышки, временами то и дело вызывая рвотные ощущения. Это походило на то, как будто бы вы надышались пыльным воздухом, богатым песком вперемешку с мелом или известью.
«Ощущение не из приятных», – прокашлявшись в очередной раз, сам себе мысленно пожаловался Климентий.
Мужчина отнюдь не был на прогулке, он совершал контрольный обход территории. И пусть оружия у него при себе не было, кроме охотничьего ножа, который он прихватил с собой из того же музея, где выставлялось и огнестрельное оружие, но из другого зала, зато он мог своевременно поднять тревогу, создав неимоверный шум. В руке у него было пустое дырявое ведро с ржавой поварешкой, которые он, в случае опасности должен был использовать как колокол. И пусть самому Климентию эта идея не пришлась по вкусу, тем не менее Григорий настоял на своем.
Завернув за угол, Климентий вздрогнул от неожиданности.
– Черт бы тебя!..
– Спокойно, это же я – Оскар! Ты что, не узнал меня?
Квадратный фонарь соратника, висевший на его груди, а точнее, на толстой черной куртке, светил Климентию прямо в глаза.
– Опусти немного пониже, – попросил он, прикрывая свое лицо от света рукой. – Сделай так, как у меня. Свет должен светить тебе под ноги, а не в лицо тому, перед кем ты стоишь.
– Но так ведь неудобно смотреть вдаль. Ничего не будет видно! – возмутившись, запротестовал Оскар.
Климентий хотел было назвать товарища не самым хорошим словом, но не стал подобного делать. Вместо этого, он выпучил глаза и резко обернулся назад. Оскар, в свою очередь, от неожиданности вздрогнул. Прикоснувшись своей рукой к плечу товарища, Оскар невольно заставил вздрогнуть и его.
– Что ты делаешь? Не трогай меня! – с недовольной интонацией в голосе проговорил тот, мимолетным взглядом одарив сподвижника.
– В чем дело, приятель?! В какую на этот раз игру ты со мной играешь?
– Поменьше пафоса, я не шучу!
– Так объяснись, в чем, собственно, дело? – Оскар возмущенно развел руки в стороны.
– Я слышал какой-то звук, и мало того, я даже уверен, что это был за звук.
– Я ничего не слышал, – пробубнил Оскар, даже не прислушавшись для приличия.
– Это потому, что ты постоянно болтаешь, даже когда не произносишь слов! – раздраженно выдал Климентий, после чего забарабанил ржавой поварешкой по ведру.
Шум поднялся тот еще.
На этот самый шум прибежали все, кто еще несколько минут назад отсиживался в теплой комнате в жилом помещении. Здесь были и Юрий, и Самсон, и Стелла, и Натан, и Даниил, и, само собой, Григорий. Как же тут обойтись без него, ведь он как-никак глава всего этого сообщества.
Осмотревшись повнимательнее по сторонам, Григорий недовольным взглядом уставился на Климентия.
– Парень, какая муха тебя укусила? – не слишком грубым тоном спросил он. А когда Климентий уставился в черную даль, откуда предположительно слышал звуки, Григорий добавил: – Ты издеваешься?
Климентий ничего не ответил, а лишь продолжал сверлить выпученными глазами далекую темноту, с каждой секундой ожидая появления… Он и сам толком не знал, кто это может быть, но точно был уверен, что ему не показалось, как считал Григорий.
– Климентий, пожалуйста, отдай «сигнализацию» Оскару (так Григорий назвал дырявое ведро с ржавой поварешкой), пусть лучше она будет у него.
Еще мгновение назад лицо Климентия выглядело если не нормально, то не столь вызывающе, как теперь. Казалось, на нем в данную минуту отразилось все отчаяние и безнадежность, которые скопились в его сердце за эти последние, беспросветные, тяжкие месяцы тяжелой жизни.
– Тебе нездоровится, Климентий? Может, живот болит или что?.. – спросил товарища Даниил.
Климентий ничего не изрек. Он просто продолжал стоять, как истукан, и неотрывно глазеть в черную пустоту.
– А эти еще откуда взялись?!
Слова Стеллы привлекли к себе внимание всех собравшихся. Женщина смотрела в ту же сторону, куда уставился Климентий.
– Да что вы там такого увидели?! – недовольно спросил Григорий и обернулся.
Первая его реакция – удивление, быстро сменилось потрясением, на смену которого пришел самый что ни на есть настоящий ужас. Его сердце застучало куда быстрее, чем билось прежде.
Стая диких оскалившихся собак, уже окончательно преодолев рубеж далекой темноты, двигалась в их направлении. Хотя животные были разномастные, зато в основном крупной породы. Здесь были и овчарки, и золотистые ретриверы, на вид добродушные. Парочка евразийских шпицев выглядела очень агрессивно. Пиренейский мастиф скалился и рычал. Ко всем выше упомянутым, тут были еще какие-то смешанные дворняжки. В общем, публика собралась та еще.
– Даже не знаю… – промямлил Натан.
Самсон бросил на него вопросительный взгляд:
– Что еще?
– Вам не кажется, что пора делать ноги.
– Ты думаешь, от голодных собак, которые видят в тебе крупный смачный кусок свежего бекона, можно убежать? – усмехнулся Григорий.
– От собак, не знаю, – прошептала Стелла, – однако от волков нам посчастливилось ускользнуть.
– Ну, не знаю… – пробубнил Даниил. – До ворот склада нам бежать ближе всего, но уверяю вас, это будет длинная дорога.
– На счет три?.. – Григорий посмотрел в глаза каждому.
Все разом кивнули.
Краткий счет, напряженные лица и мускулы, тревожные взгляды. Потом все они быстро побежали.
Четвероногие братья наши меньшие зарычали, некоторые загавкали, другие завыли. Единственное, что объединило всю стаю – это их, последовавший за возгласами, почти синхронный стремительный порыв.
Каким-то чудом соратникам удалось добежать до ворот склада. Они со скоростью молнии вбежали внутрь и, навалившись все разом, захлопнули высокую массивную створку двери прямо перед оскалившимися собачьими мордами.
– Быстро, дверь с другой стороны! – скомандовал Григорий.
Разверзая кромешную темноту яркими лучами своих фонарей, все бросились бежать в другой конец помещения. Пока они бежали, задыхаясь от одышки (воздух теперь не был так хорошо пропитан кислородом, как раньше), на их пути повстречались останки практически полностью съеденного льва. От дикого зверя остались разве что: искромсанный хвост, как будто его кто-то усердно жевал, но не пережевал; куски шкуры; истыканный чьими-то клыками череп, а также голые кости, мясо на которых как будто никогда и не бывало.
Вопреки всем переживаниям, соратникам удалось добежать до противоположных ворот гораздо раньше, чем собаки смогли понять, что второй вход вообще есть. Спрятавшись внутри склада, люди смогли спастись от голодных, полных острых зубов, собачьих ртов. Вот только как им теперь уберечься от сильного холода.
– Итак, – заговорил Юрий, – есть какие-нибудь идеи?
В ответ только молчание и грустные лица товарищей, обращенные в пол или друг на друга.
– Даниил, может быть, у тебя есть какая-нибудь светлая мысль? – осведомился Григорий, глядя на товарища.
Мужчина отрицательно покачал головой.
– Мой план закончился на складе, – с грустью в голосе ответил он.
– Ну, раз никаких идей больше нет, – спокойно сказала Стелла, – тогда попробуем просто подождать. Возможно, у этих бродячих собак окажется не так много терпения, как у нас, и они вскоре уйдут, осознав, что им тут ничего не светит.
Идея, конечно, была не самая лучшая, но она, по крайней мере, на данный момент была единственной. И у соратников не оставалось другого выбора, кроме как согласиться.
В течение всего последующего часа вокруг склада творился полнейший хаос. Бродячие псы не хотели просто так сдаваться и искали всяческие возможные способы проникнуть внутрь помещения, их желудки очень интересовала тепленькое мясцо, ходящее на двух ногах. Собаки ничем не пренебрегали, ведь дело касается еды, а не развлечений. Что они только не делали, лишь бы добраться до желаемого.
Сперва животные пытались сделать подкоп под воротами, но никак не получалось разгрести лапами жесткий стоптанный снег и промерзшую насквозь почву. Собаки были настойчивы в этой области до тех пор, пока подушечки лап не стали кровоточить.
«Может быть, попробовать разгрызть древесину в нижней части ворот?» – вероятно, подумал, а затем предложил кто-то из псов.
После нескольких попыток, и десятка выпавших зубов, поступившая идея была единогласно отвергнута. А самого «смышленого» пса жестоко наказали, откусив ему одно ухо. После чего тот громко заскулил и убежал прочь.
– Что у них там происходит?! – с удивлением в голосе произнесла Стелла.
Натан обратил на нее свой усталый взгляд.
– Тупые бродячие псины совсем ополоумели!
– Похоже, они не торопятся уходить, – подметил Григорий.
Еще через час в мрачном вместительном складском помещении уже можно было отчетливо слышать ритмичные постукивания зубов. В ожидании чуда, люди промерзли до костей. И даже временами пританцовывая на месте, им не удавалось хоть немножечко согреться.
Тем временем за воротами активная деятельность полностью прекратилась, похоже, собаки все-таки сдались.
– Вы слышите?.. – резко прекратив свой якобы согревающий танец, осведомился Самсон.
Все внимательно прислушались к окружающим звукам.
– Лично я ничего не слышу, – ответил Натан.
– Вот именно! – воскликнул Самсон. Ощущая накатывающий приступ радости, он был готов запеть, тем самым прибавив к своей отличной хореографии еще и неплохие вокальные данные. Однако мужчина все же удержался от сильного желания таким образом выразить свою радость. – Нет никаких звуков. По-видимому, собаки ушли.
– Наконец-то, – с облегчением высказался Натан. – Я уж было думал, что этого уже никогда не произойдет.
– Однако торопиться ломиться наружу не надо, – сказал Григорий. – Это может быть какой-то хитрый ход.
– Хитрый ход?! – удивился Даниил. – Это же всего лишь тупые животные, движимые чувством голода. Какой у них к черту может быть план. У них и мозгов то нет, наверное.
– Ошибаешься, – вклинился Климентий, – животные на самом деле не так глупы, какими порой кажутся.
Даниил хмыкнул.
– Это не важно, – снова сказал Григорий. – В любом случае нам следует быть осторожнее.
С этим нельзя было поспорить.
Через пару минут горстка замерзших людей уже стояла возле ворот и прислушивалась. Как и раньше, ничего подозрительно слышно не было.
– Все тихо, – прокомментировал Самсон.
– Слишком тихо! – с напускной тревогой добавил Натан.
Ворота немного приоткрылись, а потом из образовавшейся щели появилась любопытная физиономия Григория. Немного приподняв нагрудный фонарь, он внимательно осмотрелся. Ничего подозрительного, словно так и должно было быть. Это еще больше встревожило мужчину. Жестом руки он дал понять соратникам, чтобы те пока что оставались на месте. Сам же Григорий неуверенно вышел за ворота и робко застыл на месте. Что-то захрустело у него под ногами. Опустив глаза и свет фонаря, Григорий увидел замерзшую кровь.
«Бешеные твари!» – выругался он мысленно.
Еще раз прислушавшись, Григорий все же решил позвать соратников:
– Вроде бы все спокойно. Собак на горизонте не видно.
Все вышли наружу, никто не остался внутри склада. Пусть уже и заперли дверь, однако никто из них не торопился бежать в направлении теплой и относительно уютной постройки, где есть и пища, и вода, но самое главное – это, конечно, тепло.
Григорий шикнул, чтобы привлечь внимание соратников, а затем сделал подзывающий жест рукой.
– Идите за мной след в след. Если эти ненормальные псы все еще здесь, попробуем пробраться незаметно.
Товарищи по несчастью все, как один, согласно закивали головами.
Им удалось пройти всего лишь пару тройку метров. Они оказались в западне на открытой территории. Ближайший угол склада находился чуть ближе к ним, чем жилое помещение, к которому они так рьяно стремились. Но, несмотря на это, уже не было возможности вернуться обратно. Несколько озверевших псов преградили им дорогу своим устрашающим поредевшим оскалом.
Собаки, словно хитроумные бестии, окружили их со всех сторон. И медленно украдкой все приближались, готовые наброситься на шокированных и замерзших людей в любой момент. Казалось, судьба товарищей была предрешена.
– Хрен вам!.. – воскликнул Даниил.
Мужчина принялся дразнить собак, таким образом пытаясь привлечь их внимание только к своей персоне.
– Ну что, сволочи!.. – Он наклонился и выпечил свой зад в направлении нескольких псов. – Вы только поглядите, какой классный окорок! Хотите его отведать? Сначала догоните меня.
Даниил, удачно разорвав круг псов (лишь один из них умудрился вцепиться ему в плечо зубами, но не так удачно, чтобы удержаться и повалить человека наземь), устремился прочь от соратников. Он побежал к складу, надеясь укрыться внутри, а товарищи тем временем смогли бы добраться до жилой постройки. Идея Даниила осуществилась отчасти.
Псы, словно завороженные подвижной добычей, рванулись с места и устремились вслед за Даниилом, без присмотра оставив остальных людей дожидаться своей очереди.
– Бежим! – воскликнула Стелла, придя в себя от потрясения.
Все побежали, кроме Григория. Он остался стоять на месте как вкопанный. Мужчина был очень обеспокоен судьбой товарища.
Увидев его таким, Оскар остановился и живо вернулся обратно. Подбежав ближе, он схватил Григория за бицепс и потянул за собой – прочь от опасности.
– Не-е-ет! – воскликнул Григорий, увидев, что собаки все-таки нагнали Даниила и свалили его с ног у самых ворот. – Этого не может быть.
– Пойдем, пойдем! – вопил Оскар, таща за собой Григория. – Ему уже ничем не поможешь.
В конце концов, Григорий сдался и позволил товарищу увести себя.
А душераздирающие крики Даниила не смолкали примерно в течение пяти минут, пока собаки рвали его на части. А когда одному из псов надоели эти вопли, он перегрыз человеку горло.
Даниил захлебнулся в собственной крови и умер раньше, чем собаки успели зубами вспороть ему живот и начать жрать дымящиеся на холоде паром открытые внутренности.
Страшная смерть, чего тут скажешь. Одно хорошо, что теперь он навсегда избавился от боли, и вместе с тем жаль, что уже не увидит долгожданного рассвета.
Никто не винил себя в том, что погиб Даниил, ведь это было его личным решением, но все оставшиеся в живых были ему чрезмерно благодарны. Если бы ни его самоотверженный поступок, вряд ли кто-нибудь выжил. Стая голодных собак разорвала бы всех.
