Регина Мазур
Леди Осень
2
Дом, представший перед моим взором, был впечатляющим. И это еще слабо сказано. Едва увидев это поместье, похожее на небольшой дворец, я поняла – семья Глеба носит фамилию одного из месяцев. И это было неприятным для меня открытием, ведь это значит, что они – дворяне. А где дворяне, там и король…
Глеб помог мне выбраться из кареты, а потом провел в дом, здороваясь по пути со слугами. Никто из хозяев нас не встречал. Очевидно, нашего прибытия не ждали.
Внутри дом оказался несколько мрачноватым по цвету мебели и многочисленным картинам, изображающих батальные сцены и морские сражения. Но все компенсировали большие окна и обилие живых цветов в вазах и горшках. Это навело меня на мысль о принадлежности семьи к Весеннему Двору – только весенние лорды и леди так сильно любят цветы.
Но я могла ошибаться. Ведь и зимние лорды по какой-то причине питают необъятный интерес к сражениям и войнам, но, к счастью, лишь теоретический. На моей памяти в королевстве пока не случалось войн и серьезных конфликтов. Надеюсь, так будет и впредь.
В одной из комнат в уютном кресле сидела немолодая женщина. У нее были светлые с проседью волосы и зеленые глаза. Типичная представительница Весеннего Двора.
Когда-то моя подруга Лана хвасталась, что может определить, к какому роду относится тот или иной человек лишь по оттенку его глаз и волос. Конечно, она лукавила. Не было никаких закономерностей во внешности дворян, тем более, что очень часто они заключали династические браки друг с другом, смешивая внешние черты. Но тем не менее, принято считать, что представители зимних родов – голубоглазые брюнеты, весенних – зеленоглазые блондины, летних – кареглазые шатены, а осенних – сероглазые рыжие.
И пусть в моем случае данное правило сработало идеально, в остальном же это полная чушь! Достаточно посмотреть на Глеба, чтобы понять, как сильно он не похож ни на весенних, ни на зимних лордов.
Женщина пила чай и смотрела в окно, погруженная в глубокие раздумья. Настолько глубокие, что Глебу пришлось несколько раз повторить приветствие, чтобы привлечь ее внимание.
– Здравствуй, матушка!
– Ох! Мальчик мой! – Катерина наконец заметила нас, вскочила на ноги и захватила в объятия. – А почему вы здесь? Вы же должны были уехать отдыхать.
– Возникли непредвиденные обстоятельства…
Тут женщина посмотрела на меня и защебетала:
– Инночка! Солнышко! Как же я рада тебя видеть! А почему ты такая бледная? Что-то случилось?
– Мама, успокойся, – поспешил вмешаться Глеб, пока Катерина не затискала меня до смерти. – Давай присядем. У нас не очень приятные известия.
Катерина удивилась, но сделала так, как предложил ее сын.
Стоило женщине выслушать объяснения Глеба на счет моего состояния, как сочувствие полилось рекой. И что самое главное – оно было искренним. Было видно, что Катерина давно знала Инну и очень ее любила. В этот момент я почувствовала горечь сожаления и укол вины, будто это я своими руками по собственной воле забрала тело Инны, ее жизнь.
А еще меня съедала зависть.
Всю жизнь я была сиротой. Даже когда король Леонард принял меня в свою семью, я не получала семейного тепла и родительской любви ни от него, ни от его жены. У меня была няня, но и она не проявляла ко мне никаких чувств, лишь четко выполняла свои обязанности, заботилась о моем комфорте и воспитании. Да, мне не давали голодать и мерзнуть – даже наоборот, окружали самыми дорогими и редкими вещами. Мне дали хорошее образование, даже пытались помочь развить магию. Но самого главного я не получила. И теперь чувствовала себя обездоленной.
Кажется, Катерина заметила, что со мной что-то не так, и предложила:
– Сынок, отведи Инну наверх. Ей нужно отдохнуть с дороги. И, наверное, лучше выделить ей отдельную комнату. Нужно время, чтобы прийти в себя, вернуть память. Я права, солнышко? – обратилась она ко мне.
От избытка чувств я не смогла ничего ответить и просто кивнула, вложив в этот жест всю свою благодарность. Мне и правда не хотелось спать в одной кровати с чужим мужем.
Мы поднялись в приготовленную для меня гостевую комнату и вновь остались вдвоем. Мне хотелось дать волю слезам, выпустить наружу все эмоции и переживания, что скопились за целый день. Но при Глебе я не могла себе этого позволить. Воспитание не позволяло. Да и могла ненароком сболтнуть лишнего…
– Ты как? – спросил он.
Я пожала плечами и подошла к окну.
Снаружи раскинулся чудесный сад, полный цветущих растений. Тут и там стояли разнообразные статуи, представляющие собой нечто абстрактное и совершенно невообразимое. Видимо, это тот самый «музей на дому» Дары, о котором рассказывал Глеб.
– У тебя замечательная мама, – сказала я, не оборачиваясь.
– Так странно снова слышать это от тебя, – заметил он. – Прости, хоть я и понимаю, что ты не помнишь своего первого знакомства с моей семьей, мне до сих пор сложно привыкнуть к этой мысли.
Я вдруг ощутила его руки на своей талии и невольно напряглась. Он обнял меня со спины и прижал к своей груди, как самое ценное и дорогое сокровище. А я чувствовала себя до нельзя неуютно и хотела отстраниться, но не позволила себе этого сделать.
Только сейчас вдруг осознала, насколько тяжело ему приходится. Как это, должно быть, больно видеть свою любимую женщину, находиться с ней рядом, но понимать, что она тебя совершенно не помнит. Не помнит первую встречу, первое свидание, первый поцелуй, признание в любви, свадьбу…
Поэтому я просто застыла и некоторое время позволила ему обнимать себя. Но когда почувствовала на своей шее его губы, не выдержала.
– А у меня есть родители?
Как и ожидала, романтичное настроение Глеба оказалось нарушено, и он с разочарованным вздохом выпустил меня из кольца своих рук.
– К сожалению, нет, – ответил он. – Насколько мне известно, ты жила без отца. Лишь с мамой. А она скончалась два года назад от какой-то тяжелой болезни.
Не могу сказать, что обрадовалась, но некоторое облегчение все же испытала. Если бы у Инны имелись родители, и Глеб предложил их навестить, я бы просто не смогла найти в себе силы так бессовестно их обманывать. А рассказав им правду, несомненно причинила бы боль…
С усилием отгоняя прочь пессимистичные мысли, я обернулась и прищурилась.
– И все-таки. Какая у тебя фамилия?
На лице Глеба расцвела хитрая улыбка.
– У нас, ты хотела сказать? – зачем-то уточнил он.
– Хорошо. Какая у нас фамилия? – исправилась я.
Некоторое время он загадочно молчал, навевая больше драматизма, и наконец выдал:
– Февральские.
– Не может быть! – пораженно выдохнула я.
Да уж, такого я не ожидала…
Глеб самодовольно ухмылялся в ответ. И тому имелось основание.
– То есть, ты родственник самого наместника?! – не могла поверить я. – Но как же так? Я думала, если вы живете в весенней части Эльтереса, то… К тому же, твоя мама… – от неожиданности я вдруг стала запинаться.
Но Глеб меня понял.
– Нет, моя мама не имеет никакого отношения в Весеннему Двору. Разве что очень отдаленное. Вполне возможно, кто-то из ее далеких предков имел связь с кем-то из его представителей. Сама понимаешь…
– Да-да, о любвеобильности весенней знати ходят целые легенды!
Кто ж об этом не знает! Говорят, барды в тавернах даже песни об их любовных похождениях слагают. Настолько они… неугомонные в этом плане. Это еще одна причина, по которой мне не хотелось замуж за Ясеня. Такому, как он, никогда не будет хватать одной спутницы жизни. Да и среди женщин не найдется той, кто смог бы ему отказать. И плевать, что он не свободен…
– Верно. Но в любом случае, фамилию весенних месяцев ни она, ни ее родители не носили.
– Зато теперь носит зимнюю… – я все никак не могла остановиться, продолжая вертеть в голове одну и ту же мысль. – Боже, ты родственник наместника!..
– Племянник, если быть точнее.
Еще лучше… Нет, это безобразие, в самом деле!
– Чему ты так удивляешься? – недоуменно спросил Глеб.
– Да нет, совершенно ничему, – нервно хихикнула я. – Разве что тому, как простая художница стала женой племянника наместника Эльтереса. И почему этот самый племянник работает простым стражником.
Ну и еще, конечно, тому, как меня угораздило так влипнуть. Это ж надо было умудриться попасть именно в это тело, именно в эту семью!
Король Леонард не просто так сделал наместником Эльтереса лорда Теодора Февральского. Мало того, что они приходились друг другу троюродными братьями, так еще и отношения у них были замечательные. Наместник был прямо-таки образцом верности монархии, и король не раз ставил его в пример остальным придворным, как публично, так и в частном порядке.
А еще каждый раз, когда король приезжает с визитом в Эльтерес, наместник устраивает шикарные балы и приемы, на которых обязательно присутствует вся его семья. На одном из таких приемов я уже бывала и, кажется, даже была представлена наместнику и кому-то из его родни. Правда ни Катерину, ни Глеба я не запомнила. Возможно, потому что была тогда слишком мала.
Хотя, может, я зря так переживаю. У меня ведь почти идеальное прикрытие – чужая внешность, чужая жизнь. И мне пока что верят. Под боком у наместника меня точно никто не будет искать.
– Не вижу ничего плохого в том, чтобы быть простым стражником, – заявил Глеб. – И вообще, кажется, ты говорила, что именно это тебе нравится и во мне.
Мне показалось, в его голосе проскальзывала обида.
– Что именно? – спросила я.
– Независимость. Своими силами, без помощи дяди я в свои двадцать пять лет заработал звание капитана и горжусь этим.
– Имеешь право… – буркнула я.
Нет, я его не осуждаю. Честное слово! Наоборот, это весьма похвально иметь цель и самостоятельно добиваться ее. Просто не совсем понимаю, зачем намеренно игнорировать возможности, которые сами падают в руки. А ведь, уверена, в случае Глеба все именно так и было. Хотя, учитывая его звание, может, он и не игнорировал. Просто не догадывался о том, что все это время могучий дядюшка ненавязчиво продвигал его по службе…
Видя, что мужчина нахмурился, я испугалась, что он может неправильно воспринять мои слова, и поспешила перевести тему:
– А как мы познакомились?
Видимо, эта тема была Глебу приятнее предыдущей, потому что он тут же расплылся в улыбке.
– О! Это долгая история! Но если вкратце, то виновница нашего знакомства – Дара.
– Твоя сестра? – удивилась я.
– Да. Кстати, скоро нас позовут на ужин. Там и расспросишь ее. Не буду тебя больше беспокоить. Отдыхай, собирайся. Встретимся у лестницы через два часа.
Я кивнула, а Глеб покинул мою комнату, оставив меня в одиночестве.
Оставшееся до ужина время я в точности выполняла его указания: расслаблялась, стараясь не забивать себе голову ненужными мыслями и тревогами – от них и так уже голова пухнет! – и переодевалась к ужину. Как бы по-простому Инна и Глеб не жили у себя в городе, здесь, в родительском доме они вынуждены были следовать порядкам высшего света.
Уж не знаю, как воспринимала это Инна, но по крайней мере для меня это все было более чем привычным.
За ужином я наконец-то смогла увидеть остальных членов семьи. Артур оказался практически точной копией наместника, правда более подтянутой и крепкой. Вероятно, благодаря военной выправке.
Дара же оказалась очень похожа на мать. Радушная, жизнерадостная, открытая. Так и не смогла понять, старше она своего брата или младше. На вид примерно ровесники.
Когда мы с Глебом вошли в столовую, она весело щебетала о чем-то с Катериной, но как только увидела меня, прервалась на полуслове и подскочила к нам.
– Ох, Инночка! Мне так жаль! – она обняла меня, точь-в-точь как несколькими часами ранее ее мать, и стала шептать на ухо всякие утешительные глупости. Пустые, но несомненно приятные.
– Что ж вы все так стремитесь расплющить мою жену? – беззлобно заворчал Глеб и приказал сестре: – Ну-ка сядь на место! Хватит тискать Инну! Она тебе не плюшевый медведь.
Дара усмехнулась, показывая, что не боится командирского тона брата, но все же отстранилась.
– Конечно! Она даже лучше! – воскликнула девушка и ущипнула меня за щеку.
Я опешила. Пусть мы и считались теперь родственниками, но такой фамильярности я точно не ожидала. В Зимнем дворце никто себе такого никогда не позволял.
Но видимо здесь это в порядке вещей, поэтому пришлось последовать примеру Глеба и, смущенно улыбаясь, сесть за стол.
Трапеза протекала в благодушном настроении. Все старались плавно обтекать тему моей амнезии, не касаясь ее напрямую. Обсуждали что-то отвлеченное, незначительное и известное всем, как например, погода в разных частях города, ближайшие праздники, светские приемы, домашняя кухня и местные сплетни.
В разговоре я участия в основном не принимала, сосредоточившись на поглощении пищи и наблюдении за домочадцами.
Однако вскоре Глеб попросил сестру:
– Дара, напомни-ка Инне о вашей первой встрече.
Эта информация была мне интереснее, поэтому я обратилась в слух.
– О, это было бесподобно! – тут же отозвалась девушка. – Не устану это повторять, но именно ты, Инночка, привила мне любовь к искусству. За это я тебе безмерно благодарна! Ты тогда была простым уличным художником. Стояла на Торговой площади и рисовала прохожих. Мы с моим другом проходили мимо, когда одному из твоих клиентов не понравилось, как ты его нарисовала. Он тогда отказался платить за портрет и разорался на всю площадь, что ты бездарная мошенница, жалкая побирушка… – под грозным взглядом Глеба она вдруг поперхнулась.
Даже мне от его взгляда стало не по себе. Не думала, что он так умеет.
– Кхе-кхе… – откашлялась Дара и вняла предупреждению брата, перейдя к сути. – В общем, поливал он тебя грязью, а мы, привлеченные его истерикой, подошли посмотреть, что ему так не понравилось. И знаешь, ему не понравилась собственная рожа!
– Дара! – теперь уже делал замечание Артур.
– Что Дара? Рожа она и есть рожа! Как мне еще называть это уродство? – искренне недоумевала эта леди-непосредственность. – Жаль ты не помнишь, Инна. Ты так точно его изобразила! Просто идеально! Даже зеркало не отразит точнее! Я тогда тебе именно так и сказала, кстати. Мы с другом прогнали того мерзкого страхолюда…
– Дара! – настала очередь Катерины недовольно шипеть на дочь.
Но девушка просто отмахнулась.
– …и заказали у тебя собственные портреты. Они у меня в комнате. Могу показать, если хочешь.
Она даже начала уже подниматься со стула, чтобы бежать за картиной, но под хмурыми взглядами родственников опустилась обратно.
– После ужина, конечно, – добавила она и продолжила, как ни в чем не бывало: – Так вот, этот мой друг, между прочим, хозяин той самой галереи, в которой ты сейчас работаешь и выставляешься. И как только ты закончила писать наши портреты, он очень высоко оценил твое творчество и поинтересовался, можешь ли ты писать что-то еще. Естественно, можешь, что и доказала позднее! В общем, работа работой, а мы с тобой очень быстро сдружились, и я пригласила тебя в гости к нам домой. Здесь ты познакомилась с моими родителями и легко с ними поладила. Так ведь? – спросила она у них.
Те согласно закивали.
– А вот с Глебом ты встретилась на своей первой выставке, на которую мне пришлось его силком тащить. Зато пото-о-ом… – протянула Дара и как-то загадочно посмотрела на брата.
Глеб беззлобно цокнул языком и закатил глаза, а я, не скрывая улыбки, поторопила:
– Так что потом? – так сильно меня захватил ее рассказ.
– А потом его уже даже силком было не затащить обратно! Влюбился в тебя братец с первого взгляда! Ходил, как привороженный. Только о тебе днем и ночью твердил!
– Все не так… – возразил Глеб и попытался оправдаться, но Дара его перебила.
– Так, так! – воскликнула она и начала передразнивать брата: – Инна то… Инна это… А сегодня мы с ней идем в цирк, а завтра на концерт… Ах, еще одна ночь без Инны! Как мне это пережить?..
Глеб смутился, а я неосознанно снова начала кусать губы. Дурацкая привычка!
Хоть и понимала, что Дара просто дразнится и преувеличивает, все же ясно видела, что чувства Глеба к жене и правда были сильны. Снова начали грызть сомнения в том, правильно ли я поступаю, обманывая этих замечательных людей. Ведь рано или поздно они все равно обо всем узнают. Так может лучше признаться сейчас? Сорвать разом этот пластырь, столкнуться с последствиями лицом к лицу…
Я уже даже открыла рот, собираясь говорить, пока не передумала, как вдруг в столовую влетел дворецкий, положил на стол конверт и скрылся за дверью.
Все замерли. Настороженные взгляды присутствующих прикованы к конверту, словно тот должен вот-вот разразиться взрывом. В комнате воцарилась гнетущая тишина.
Я не понимала, что происходит. Что такого страшного может находиться в этом конверте?
Ответ не заставил себя долго ждать.
Стряхнув с себя оцепенение, глава семейства раскрыл конверт и достал оттуда письмо. Быстро пробежав по нему глазами, передал его сыну, а тот в свою очередь, едва взглянув на текст, подскочил с места.
Но тут же был остановлен матерью.
– Сядь! И доешь сначала! Никуда твоя работа не денется, если потратишь еще несколько минут, чтобы спокойно закончить ужин в семейном кругу, в котором и без того бываешь едва ли пару раз в год.
Глеб согласно кивнул и повиновался. Ужин продолжился.
Столовые приборы тихо позвякивали, большие напольные часы гулко тикали, равномерно отсчитывая ход времени. В комнате вновь повисло молчание, в котором теперь уже сквозила некоторая нервозность присутствующих.
– Нет, ну что за беспредел! – возмущенно озвучила всеобщее мнение Дара. – Даже медовый месяц человеку спокойно провести не дают! Что там у них опять стряслось?
Глеб был занят тем, что сосредоточенно пережевывал еду, потому вместо него ответил Артур:
– Принцессу Софию похитили. Всех стражей в срочном порядке подняли на поиски.
– Что?! – не сдержалась я. – Как похитили? Зачем?
– Да кто ж их знает? – пожал плечами Артур.
– Но как это случилось? Есть известия? – не унималась я.
– В письме ничего об этом не сказано. Есть лишь приказ срочно явиться на службу. А приказы не обсуждаются.
Расспрашивать дальше смысла не было. Все равно мне никто не ответит.
Пока Глеб торопливо доедал остатки своей порции, мысли его уже были далеко. Расправившись с ужином, он повернулся ко мне:
– Прости, любимая. Я должен идти. Не могу сказать, когда вернусь, но сделаю все возможное, чтобы это произошло как можно скорее.
Он выглядел взволнованным. Видно, что не хотел меня покидать.
Пытаясь ободрить его, я улыбнулась.
– Иди. Не беспокойся обо мне. Я буду здесь с твоей семьей.
– С нашей семьей, – поправил он меня и нежно чмокнул в щеку. Потом стремительно покинул столовую, а вскоре и дом.
Остаток вечера я просидела в своей комнате, гадая над тем, кому могло понадобиться похищать принцессу, то есть меня. Все это время мне казалось, что леди Осень ни для кого не представляет особого интереса. Подумаешь, последняя из Осеннего Двора. У меня даже наследства приличного не осталось. Наш край был самым унылым и совершенно безлюдным.
Рассказывают, что когда-то Осенний Двор был самой красивой и богатой частью королевства. Леса сверкали золотом и багрянцем. Урожай собирался круглый год. Деревни и села разрастались в крепкие города. Величественные замки привлекали множество гостей со всего королевства. Жизнь кипела, работа шла. Все были довольны.
А потом все изменилось. Сначала по всему Осеннему Двору беспричинно прошлась череда лесных пожаров, спаливших все до основания. Затем зарядили бесконечные дожди, которые не прекращаются и по сей день. Урожай стал гнить, ничего нового с тех пор не вырастает. Города опустели. Замки разрушены. Некогда красивый и богатый край опустел и превратился в затонувшее пепелище.
Какой человек в своем уме мог позариться на такое?
Очевидно, дело было в чем-то другом. Может, это недовольные правлением короля хотели таким образом надавить на него? Мало ли у него врагов, готовых прибегнуть к грязному шантажу? Или тут была какая-то связь с Ясенем? А может, все вместе, ведь они всегда были заодно…
Каким образом тогда это все связано с переносом моей души в чужое тело? В похищении виновен тот же недоброжелатель или кто-то другой?
Множество вопросов и предположений крутилось в моей голове до поздней ночи, не давая уснуть. В конце концов все эти тревожные мысли настолько измотали меня, что я все-таки отключилась и оставшееся до рассвета время проспала без сновидений.
Утром подскочила чуть свет – так мне не терпелось выяснить хоть что-то.
Весь дом еще спал, кроме слуг, разумеется, и Артура, наслаждавшегося завтраком в безмятежном одиночестве. Я присоединилась к нему в столовой как раз в тот момент, когда он раскрывал свежую газету.
– Ты, кажется, вчера интересовалась похищением принцессы? – вспомнил отец Глеба.
Я кивнула, и он зачитал отрывок:
– Слушай: «…сразу после заключения брака молодожены отправились в свой новый дом в городе Озёра, что находится на территории Весеннего Двора. По дороге на их карету напали бандиты, убили охрану, кучера и лакея, избили и ограбили лорда Ясеня и похитили принцессу Софию…»
– А дальше? – нетерпеливо спросила я.
– А дальше ведется следствие. Все королевство поставлено на уши. Принцессу ищут. Мартовского лечат от сотрясения. Говорит: «Не смог защитить жену, потому что из-за удара по голове сам оказался без сознания». Ох уж эти мне весенние неженки… – презрительно выплюнул Артур.
Да уж… Только равный по статусу мог позволить себе назвать лучшего друга короля просто по фамилии, да еще так нелестно отозваться о его качествах. В иной ситуации я бы, наверное, посмеялась этому. Но сейчас могла думать лишь о том, как же сильно я подставила Инну…
