Рацлава Зарецкая
Семь мармеладных поцелуев
Глава 8
Великий комбинатор чувствовал вдохновение –
упоительное состояние перед выше-средним шантажом.
«12 стульев» (1976)
Шагая по тускло освещенным дворовым улочкам, я держала в руках телефон и думала о том, что написать в сообщении Демидовой. Так ничего не придумав, я просто прикрепила фото и нажала на кнопку «отправить».
Все, дело сделано. Обратного пути нет. Не стало с того момента, как я поцеловала Ларского, который завтра меня наверняка уволит.
– Да, Аня, ты влипла, – пробормотала я, зарывшись носом в теплый вязаный шарф – март выдался холодным как никогда.
– Во что ты влипла? – раздалось прямо рядом со мной.
Вздрогнув от неожиданности, я повернула голову в сторону голоса и увидела Катю.
– Боже, напугала! – Я слегка толкнула подругу в плечо. – Ты что тут забыла?
– На чай к вам иду, – Катя продемонстрировала торт в руке. – Смотрю, ты плетешься и что-то бубнишь себе под нос. Так что случилось? Во что ты влипла?
– Да так, ни во что. – Я продолжила медленно идти к дому. – Просто Тирекс работой нагрузил. Я словно на каторге какой-то, вот и говорю, что влипла.
– А-а-а, – протянула Катя. – Ну, ты можешь уйти после испытательного срока. Тирекс никого не держит, поверь мне. Увольнять сотрудников – одно из его любимых дел.
Я вспомнила, как Ларский дал шанс лифтеру. Кажется, сегодня я стала свидетелем настоящего чуда…
– Если бы не ты, у меня не было бы столько проблем, – буркнула я, обходя стороной крышку канализационного люка.
Мама с самого моего детства твердила, что на них ни в коем случае нельзя наступать. С моим везением крышка запросто может сдвинуться, и я полечу вниз. А вот мама Кати, похоже, подобного своей дочери не говорила, потому что подруга беззаботно прошлась прямо по крышке, говоря:
– Я тебе работу нашла, между прочим, за которую неплохие деньги платят! Сама же сказала, что все сбережения ушли на тетку.
Промолчав, я резко развернулась и, подойдя к качелям на детской площадке, села на одни из них и начала раскачиваться. Катя повторила за мной. Положив торт на колени, она придерживала его одной рукой, а другой держалась за перекладину и неловко раскачивалась.
– Помнишь мальчика, которого мы встретили здесь, когда были маленькими? – спустя некоторое время спросила Катя. – Он еще сказал, что его похитили, но он убежал.
– Да, помню. Он еще такой грязный был и без конца плакал, – вспомнила я.
– Интересно, где он сейчас и каким стал?
Это было так давно, нам тогда было лет по восемь. Мы с Катей играли во дворе и вдруг увидели в кустах за лавочкой мальчишку. Он сидел на корточках, тихо подвывал и тер грязными руками лицо. Вся его одежда тоже была грязной.
Мы подошли к нему, начали расспрашивать, но он никак не переставал плакать и все, что смог сказать – это то, что его похитили злые дядьки, но он убежал от них.
Катя побежала за мамой, а я осталась с мальчиком. Он так и не назвал мне своего имени, как я ни просила. Все плакал и дрожал. У меня с собой был мой любимый плюшевый мишка, которого мне подарили родители на семь лет. Мишка был серым, с коричневыми глазами-бусинками и с красным бантом на шее. Недолго думая, я протянула игрушку мальчику и разрешила поиграть с ней некоторое время. Мальчишка посмотрел на мишку, шмыгнул носом и, взяв игрушку, перестал плакать.
Вскоре пришла Катина мама и попробовала расспросить мальчика, но он так был занят игрушкой, что сказал ей только то, что сказал нам: его похитили злые дядьки, но он от них убежал. Тогда тетя Света повела его к участковому, чтобы тот занялся поисками его родителей. На следующий день Катя сообщила, что мальчик благополучно вернулся домой. Вместе с моим медведем.
– Он так и не вернул мне мою игрушку, – обиженно заметила я.
– Ой, подумаешь, тебе потом столько медведей надарили, – фыркнула Катя.
– Тот был особенным. – Я притормозила ногами и, встав с качелей, сказала: – Холодно, пойдем чай пить.
Часов в одиннадцать, когда Катя наконец соизволила уйти к себе домой, я проверила телефон и обнаружила сообщение от Демидовой:
«Я так понимаю, вы приняли решение. Завтра в обед предлагаю встретиться в том же месте и подписать договор. Фотография засчитывается. Осталось шесть».
– Осталось шесть, – пробормотала я, садясь на кровать.
И как же мне сделать оставшиеся шесть фотографий, если Ларский завтра меня уволит? Я уже столько раз давала ему повод для этого, но он почему-то щадил меня. Может, потому что я на испытательном сроке? В любом случае, даже если испытательный срок и защищал меня, то после вчерашнего мне уже ни что не поможет.
Еще одна бессонная ночь, и вот я стою напротив неестественно улыбающихся Жанны и Оксаны в ожидании приближающегося Ларского. Фитнес-браслет, который я одолжила у Лены, показывал, что мой пульс вырос до 123 ударов в минуту.
– Здравствуйте, Александр Сергеевич! – хором произнесли мы, когда Ларский показался в приемной.
Не в силах посмотреть на него, я опустила взгляд настолько, что даже не видела его ботинок. К счастью или же нет, Тирекс не сказал ни слова. Не сбавляя шага, он прошел мимо нас и без стука зашел в кабинет Демидова.
Тихо выдохнув, я подняла голову и встретилась взглядом с Никитой.
– Привет, как дела? – довольно дружелюбно спросил он.
Ужасно, кошмарно, смертельно плохо!
– Нормально, а твои? – ответила я.
– Хорошо. Наверно. – Никита замялся.
Жанна с Оксаной заняли свои места и погрузились в работу. Подольский окинул их осторожным взглядом и тихо произнес:
– Я сказал Ларскому, что ты в теме.
– В теме чего? – спросила я, не поняв сразу, что имел в виду Никита.
Подольский нахмурился, достал из своего рюкзака пачку с мармеладными мишками и помахал ею перед моим лицом.
– А-а-а, – понимающе протянула я. – И что он сказал?
Никита отдал мне мармелад, снял пальто, повесил его в шкаф и только сев за свой стол, ответил:
– Не важно. Главное, что он теперь знает.
– Как это не важно?! – возмутилась я, сунув мармелад в карман пиджака. – А вдруг он что-то со мной сделает?
Никита скептически приподнял одну бровь.
– Что, например?
– Уволит. Напишет в резюме такую гадость, что меня потом никто на работу не возьмет. Или же…
Договорить я не успела, потому что Ларский вышел из кабинета Демидова и, поймав на себе мой взгляд, ткнул в меня пальцем и холодно произнес:
– Соловей, зайдите ко мне. Прямо сейчас.
– Хорошо, – дрожащим голосом ответила я.
Вот и все. Это последние минуты моей жизни. Как только я зайду в кабинет Ларского, он порвет меня, как Тузик грелку.
Жалобно взглянув на Никиту, я медленно встала и поплелась к кабинету главного линчевателя компании «Элли».
Ларский уже сидел в своем кресле и, закинув ногу на ногу, смотрел в панорамное окно. Услышав, что я вошла, он повернулся ко мне лицом и протянул руку.
– Ну и где?
– Что? – не поняла я, так и замерев у двери.
– Ваше заявление на увольнение.
– М-мое заявление?
– Ваше заявление. – Лицо Ларского не выражало никаких эмоций и понять злится он, или издевается надо мной, или и то, и другое, было сложно.
– Но я не могу написать по собственному желанию. По контракту нельзя, – пробормотала я.
– Ничего, в крайнем случае можно, – не принял мою отговорку Ларский. Вот же зараза!
– Простите меня за тот раз. Я больше так не буду, – решила пойти другим путем я.
– О чем вы? – Тирекс изобразил на лице крайнюю степень удивления. – Что было вчера? Я ничего не помню. Ушел с работы позже всех, совершенно один. – На последних словах он сделал акцент, выделив их голосом.
Понятно, он не хочет вспоминать вчерашнее. Записи с камер удалены, сотрудники будут молчать, а сам он уже делает вид, что ничего не было. Ну ладно, пусть так. Тогда мне ничего не остается, кроме как прибегнуть к весьма гнусному методу под названием «шантаж».
– Если вы меня уволите, я расскажу всем, что у вас ПТСР. Что в любой момент у вас может начаться приступ. Например, на важном совещании или в момент подписания контракта. Думаю, совету директоров это не понравится.
Глаза Ларского сузились, а уголки губ опустились и задрожали. Вот теперь он злился, я его довела. В который уже раз. Ох, Силы небесные, помогите мне выжить и не потерять работу! Знаю, прошу слишком много, но пожа-а-алуйста! Выбора у меня нет – я уже начала эту игру, и на кону моя финансовая независимость.
– Вы меня сейчас шантажируете? – чеканя каждое слово, спросил Ларский.
Именно! Шантажирую! А иначе с вами никак.
– Нет, что вы! – замахала руками я. – Просто напоминаю, что увольнять меня совсем невыгодно.
В этот момент без стука в кабинет вошел Демидов. Видимо, он услышал мои слова, потому что, не успев еще закрыть за собой дверь, воскликнул:
– Увольнять? Аню? Ты с ума сошел?
Ларский выпучил глаза на вошедшего, приоткрыл рот, но не успел ничего сказать, потому что Демидов снова завопил:
– По какой причине? Опять она тебе не такой сэндвич принесла? Или какие-то документы попутала? Знаешь, дорогой братец, это не повод увольнять новых сотрудников! На тебя можно пожаловаться в трудовую инспекцию!
Говоря все это, Демидов стоял рядом со мной, прикрывая меня правым плечом. Его присутствие меня немного успокоило, а слова подбодрили. Мысль, что я не одна, что меня защищают, вселила в меня еще больше уверенности.
– Да не… – начал было Ларский, но тут его перебила уже я.
– Пожалуйста, не увольняйте меня хотя бы до истечения испытательного срока! Я буду очень стараться! – скороговоркой выпалила я, выглянув из-за плеча Демидова.
– Да не увольняет тебя никто! – раздраженно крикнул Ларский. Нервно проведя пальцами по волосам, он задрыгал ногой и тяжело задышал.
Испугавшись, что у него сейчас из-за меня начнется приступ, я сунула руку в карман пиджака, достала оттуда пачку мармеладных мишек, подлетела к гендиректору и сунула ему мармелад. Ларский вылупился на меня, затем быстро зыркнул на Демидова, вырвал у меня из рук мармелад и кинул его в выдвижной ящик.
– Никто никого не увольняет, – сквозь сжатые зубы произнес Тирекс. – Алексей, что ты хотел?
– Да даже забыл, – признался Демидов, почесывая затылок.
– Тогда иди к себе и вспоминай, – велел Ларский, переведя взгляд на меня.
Демидов потоптался на месте, рассеянно кивнул и вышел из кабинета. Я же на Ларского смотреть боялась. Взгляд мой был направлен на окно за ним, но боковым зрением я видела, что он пристально смотрит на меня.
– Ну что? – спросил Ларский после долгого молчания.
– Что? – пискнула я, не отводя взгляд от окна.
– Работаешь тут всего ничего, а уже нашла защитника и научилась шантажировать.
Я моргнула и перевела взгляд на Ларского. Его манера речи изменилась, и далеко не в лучшую сторону. Если раньше он говорил со мной вежливо, но жестко, то сейчас в его тоне чувствовалось пренебрежение. Особенно мне не понравилось его фамильярное «ты». Нет, он, конечно же, имеет полное право говорить со мной на «ты», но почему-то в это «ты» он вложил столько отвращения, что мне стало вдруг стыдно.
– Это не то, что вы подумали. – Ничего лучше мне в голову не пришло.
– Ну-ну, – все тем же тоном произнес Ларский. – Я сделал свои выводы. Можешь быть свободна.
– Вообще или…? – я не договорила и, закусив губу, жалостливо посмотрела на Ларского.
– Возвращайся к работе, Аня Соловей. – Ларский повернулся к монитору компьютера, показывая, что разговор окончен.
Из его кабинета я вышла в смешанных чувствах. С одной стороны, он меня не уволил, и это, несомненно, огромный плюс. С другой стороны, я остро ощутила, что наши и без того непростые взаимоотношения полностью испорчены. Раньше я думала, что он недолюбливает и не ценит меня. Бесилась, когда он путал мою фамилию и грозил уволить. Но сейчас он наконец-то запомнил мою фамилию, оставил на работе, но его тон… Он словно во мне разочаровался. Хотя куда уж больше, разве нет?
– Ань, ты в норме? – спросила Оксана, пристально глядя на меня. – Такая бледная.
– Опять Ларский наорал? – спросила Жанна.
Я помотала головой, прошла к своему столу и села в кресло. Место рядом со мной пустовало – наверно, Никита ушел за перекусом для Ларского. Или еще по каким-то делам.
Не успела я оживить уснувший монитор, как мне пришло сообщение от неизвестного номера:
«Аня, ты как? Ларский тебя не уволил?»
А следом еще одно:
«Это Алекс Демидов»
Откуда он мой телефон знает?
Я подняла голову и посмотрела сначала на Оксану, которая печатала что-то на телефоне, а потом на Жанну, которая красила губы, держа в руке карманное зеркальце. Наверно, кто-то из них дал Демидову мой номер. Или он взял его в отделе кадров.
«Нормально. Я не уволена», – написала я в ответ и отложила телефон в сторону.
Вскоре пришел Никита, и мы вместе взялись составлять расписание Ларского на следующие две недели. Уйдя с головой в работу, я даже не услышала, как мой телефон снова завибрировал. Только после работы, когда уже выходила из здания, проверила телефон и увидела непрочитанное сообщение от Демидова:
«Ура! Такое надо отметить! Как насчет ужина после работы? Я угощаю»
Зависнув у выхода с телефоном в руке, я перечитывала сообщение до тех пор, пока рядом оглушительно не посигналили.
Вздрогнув, я подняла голову и увидела блестящий вишневый Лексус. Стекло со стороны водителя опустилось, и улыбающийся Демидов громко спросил:
– Давно ждешь?
– Э-э… – в полном замешательстве протянула я.
– Надеюсь, не успела замерзнуть, – сказал Демидов и, выйдя из машины, обошел ее, открыл пассажирскую дверь и жестом предложил мне сесть.
Наверно, мне следовало отказаться от его приглашения. Сказать, что мне очень приятно, но меня дома ждет семья. Но Алексей так мило улыбался мне, был таким галантным, вступился за меня перед Ларским. Один раз ведь можно, да? Он же мне помог. Невежливо отказывать тем, кому ты обязан.
Приняв решение, я поторопилась сесть в машину. Сразу же пристегнулась и уставилась вперед. Демидов закрыл за мной дверь, обошел машину спереди и сел на водительское место. Потыкал в навигатор, пристегнулся и тронулся.
– Ты любишь итальянскую кухню? – спросил Алексей, проезжая через парковку.
– Угу, – кивнула я, нервно теребя пальцами ремень безопасности.
В какой-то момент я повернула голову к боковому окну и сначала увидела знакомый черный Роллс-ройс, а затем и его хозяина. Ларский заносил ногу в машину, как вдруг поднял голову и встретился со мной взглядом. Зеленые глаза его полыхнули такой ненавистью, что я сразу же отвела взгляд и вжалась в сиденье. Впервые я пожалела о том, что меня не уволили.
Глава 9
Нужно всегда надеяться, когда отчаиваешься,
и сомневаться, когда надеешься.
Гюстав Флобер
Ехать с Алексеем Демидовым было крайне неловко даже с музыкой на фоне и, чтобы эту неловкость скрыть, я уткнулась в телефон и бесцельно листала новостную ленту в соцсети. Обычно болтливый Алексей сейчас почему-то молчал. Иногда он постукивал пальцами по рулю в такт музыке, а иногда даже тихо подпевал, но со мной не заговаривал.
Я тоже разговор не заводила, потому что, во-первых, волновалась и испытывала неловкость, а во-вторых, все еще было не по себе от страшного взгляда Ларского, которым он одарил меня на парковке. А еще я вспомнила, что Демидова, которая предлагала мне встретиться сегодня и подписать договор, так мне и не позвонила. Что бы это могло значить? Что нашей сделке конец или что Галина Юрьевна просто была занята? Может, самой ей написать?
Внезапно телефон Демидова на подставке разразился громким тяжелым роком. Вставив в ухо наушник, Алексей принял вызов и сделал музыку в машине тише.
– Да, хорошо, мам, – некоторое время спустя произнес он. – Я все сделаю. Ты надолго там?
Я навострила уши.
– А, уже прилетела. Отлично!
Значит, она куда-то улетала. Наверно, поэтому и забыла про встречу.
– Не, я буду ужинать не дома. С коллегой. – Демидов замолчал, кинул на меня быстрый взгляд, помялся и сказал: – С Аней Соловей.
Видимо то, что сказала мать, ему не понравилось, потому что губы Алексея скривились. Он снова бросил на меня короткий взгляд, вздохнул и сказал:
– Хорошо, я тебя понял.
Отключившись, он подъехал к перекрестку, включил поворот налево и развернулся.
– Что-то случилось? – спросила я.
– Мама прилетела из срочной командировки, – недовольным тоном произнес Алексей. – Ужинать будем у меня дома.
– Что? – пискнула я, вжавшись в сиденье. Снова в тот ужасный дом? Вот уж нет! – Может, не стоит? Зачем мне к вам домой, к вашей маме. С готовкой ее напрягать и всякое такое.
– Она хочет поговорить с тобой. Насчет разбитой вазы.
– Вы знаете? – удивилась я.
– Конечно, – фыркнул Демидов. – Я живу в родительском доме. Разумеется, я знаю все, что в нем происходит.
Ну да, разумеется. Наверняка мать рассказала своему сыну, кто разбил ее драгоценную вазу. Про семь поцелуев с Ларским, интересно, он тоже знает? Если да, я ему в глаза посмотреть уже никогда не смогу…
– Я несколько раз просил ее простить тебя. Узнав, что ты со мной, она захотела поговорить с тобой. Скорее всего, я уговорил ее не требовать с тебя денег.
Демидов довольно улыбнулся, скользнув по мне взглядом.
– Правда? – робко спорила я.
– Ага.
Вот это поворот! Неужели сегодня высшие силы играют на моей стороне? Что за подарок судьбы такой?
От воодушевления я выпрямилась и заулыбалась как дурочка. Повторный визит в этот огромный и богатый дом, где я обрела долг в семь миллионов, уже не казался кошмаром.
Демидова встретила нас весьма радушно. Даже дома она выглядела так, словно собиралась на званый вечер. На Галине Юрьевне было простое, но от этого не менее изящное песочное платье в пол и коричневый кардиган.
Рядом с Демидовой стоял полный и низенький мужчина с большой залысиной на лбу. Он радостно улыбался, глядя на нас с Алексеем, и казалось, что он хочет что-то сказать, но никак не может. Этого мужчину Галина Юрьевна представила, как своего мужа, Николая Сергеевича Демидова.
От удивления я чуть не открыла рот. Сложно было поверить, что этот колобок с добродушной улыбкой – муж Демидовой.
После знакомства с отцом Алексея, мы все прошли в столовую, где уже был накрыт стол на четверых. Вопреки моим опасениям, ужин прошел спокойно. Я ничего не разбила, никого не облила и не испачкала. Родители Алексея не приставали ко мне с расспросами и общались исключительно на нейтральные темы. Только один раз Демидова поинтересовалась у меня, почему вдруг мы с Алексеем решили вместе поужинать.
Я в волнении принялась обкусывать кубы, не зная, что ответить, но Алексей выручил меня. В который уже раз.
– Братец слишком давит на нее. Сегодня чуть не уволил, но я отвоевал Аню. Она так переволновалась, что я решил накормить ее ужином. Своего рода извинение за то, что у меня такой жуткий брат.
Сказав это, Алексей отправил в рот кусок стейка средней прожарки и лукаво подмигнул мне.
Больше Демидова подобных вопросов не задавала. Остаток ужина прошел в обсуждении того, как идет бизнес Николая Сергеевича – он владел сетью магазинов с зоотоварами.
Когда принесли кофе, Галина Юрьевна встала из-за стола и, глядя на меня, произнесла:
– Пойдемте, Анна, в гостиную. Не будем мешать мужчинам.
Мне ее слова показались очень старомодными. Подобное говорили в сериалах типа «Аббатство Даунтон». Однако мне ничего не оставалось, как последовать за хозяйкой в гостиную.
Расположившись на роскошном диване, мы поблагодарили прислугу, которая принесла нам чай и разлила его по чашкам. Дождавшись ухода прислуги, Галина Юрьевна встала и, достав из ящика тумбочки бумажный конверт формата А4, протянула его мне.
– Сегодня утром возникло срочное дело, поэтому я спешно улетела в другой город, – сказала она без тени извинения.
– Ничего страшного. Вы – деловая женщина, – улыбнулась я, заглянув в конверт.
Я ожидала увидеть там что угодно, но только не два экземпляра того самого договора, копия которого лежала у меня дома. Заметив мое разочарование, Демидова пояснила:
– Возможно, мой сын ввел вас в заблуждение касательно моих намерений насчет вашего долга. Прощать его я вовсе не собираюсь, уж извините. Однако Алексею мы скажем, что я это сделала. Понятно?
Соврать? Человеку, который так добор ко мне?
Можно подумать, что у меня есть выбор! Глупо было полагать, что со моим невезением мне вдруг простят весь долг.
– Да, я поняла, – опустив голову, произнесла я.
Взяв ручку, которая лежала в конверте, я открыла последнюю страницу договора, занесла руку для подписи и вдруг замерла.
– Сомневаешься? – полюбопытствовала Демидова.
– Я все еще не уверена, получится ли у меня, – честно ответила я.
– Не понимаю твои сомнения. Одно фото у меня – шаг навстречу нашему договору уже сделан.
Я подняла на Демидову взгляд. Ее лицо не выражало никаких эмоций и сейчас было очень похоже на лицо племянника.
– Да, вы правы, – пробормотала я, опустив глаза на бумагу.
Вздохнув, я решительно подписала оба экземпляра и передала их Демидовой, которая сделала тоже самое. Один договор она отдала мне, а другой оставила себе.
Позже оказалось, что Николай Сергеевич уговорил сына выпить с ним по бокалу виски, и Алексей уже никак не мог отвезти меня домой. С виноватым видом он вызвал мне такси и даже хотел поехать со мной, но я, разумеется, отказалась. По всей видимости, он выпил далеко не один бокал.
На полпути к дому мне позвонила Лена и спросила, где меня носит. Я сказала ей, что задержалась на работе и что уже еду. Когда такси подъехало к дому, телефон снова зазвонил. Решив, что это кто-то из своих, я не полезла за ним в сумку и, игнорируя вибрацию, расплатилась с водителем и вышла из машины. Телефон успокоился, но почти сразу же завибрировал снова.
Отойдя к лавочке, я порылась в сумке и достала сначала ключи, а затем и телефон, на экране которого высвечивалось «Алексей Демидов».
– Алло, – настороженно произнесла я, приняв вызов.
– Ты уже дома? – тихим голосом поинтересовался Демидов.
– Ну да, – ответила я, оглядев двор своего дома.
– Хорошо, – выдохнул Алексей. – Извини, что привез тебя к родителям. В следующий раз обязательно поужинаем в ресторане, только ты и я.
– Ничего страшного, – сказала я, стараясь не думать о его последних словах.
Алексей вздохнул и цокнул языком. Кажется, ему больше не о чем было говорить со мной, поэтому я решила попрощаться.
– Ладно, до…
– Аня, ты мне нравишься, – перебил меня Демидов.
Его слова не сразу дошли до меня, а когда дошли, я ошалела так, что даже чуть не села мимо лавки.
– Алексей, вы, наверно, много выпили… – тихо произнесла я.
– Прошу, не говори со мной так официально, – с недовольством попросил Демидов. – Хотя бы не на работе. Зови меня Алек или Алекс. Хотя, нет. Алекс – это у нас Ларский. Так что зови меня Алек, пожалуйста.
Я сглотнула и ничего не ответила ему. Называть своего начальника вот так фамильярно было для меня крайне неудобно.
– Ты привлекла мое внимание в первый же день, – продолжил Алексей, так и не дождавшись от меня никаких слов. – Возможно, мне не следует говорить этого, но я хочу, чтобы ты знала правду. Ты очень похожа на девушку, которую я когда-то любил. Мы с ней познакомились в Англии, начали много общаться, но… – Демидов вдруг замолк, и я подумала сначала, что прервалась связь, но потом он заговорил вновь, более тихим голосом: – Она выбрала моего брата. Я долго не мог забыть ее, а когда все же смог, появилась ты.
– Простите… – пробормотала я, совершенно не осознавая того, что наш разговор реален. Все было как во сне – такого просто не могло происходить на самом деле.
– За что?! – воскликнул Демидов. – Тебе не надо извиняться! Это мне, похоже, надо просить у тебя прощения, что внезапно вывалил на тебя свое признание. Ты же его обдумаешь? Сделаешь шаг мне на встречу?
Я замялась. Нравился ли мне Алексей Демидов? Да, он был милым и добрым, а еще красивым. Но я никогда не рассматривала его как человека, с котором смогла бы построить романтические отношения.
– Если не можешь сразу ответить, то не надо, – снова не дождался моего ответа Демидов. – Представляю, как ты сейчас удивлена. Прости меня, ладно? Простишь?
– Угу.
– Вот и славно. – По тону его голоса я поняла, что Алексей улыбается.
Перед мысленным взором сразу же всплыла его добрая улыбка и я сама невольно улыбнулась. Наверно, у меня получится. Получится не только обдумать его слова, но и рассмотреть Демидова в качестве мужчины, с которым я бы могла связать свою жизнь. А почему бы и нет? Что мне мешает?
«Долг», – сразу же ответил мой внутренний голос. – «Долг тебе мешает и договор с его матерью».
Фу, плохи мысли!
Я помотала головой, чтобы избавиться от них. Не хочу думать о подобном. Хотя бы сегодня.
– Аня, – позвал меня Демидов.
– Мм?
– Я так хочу тебя увидеть. Хочу повторить все сказанное, глядя в твои глаза. Хочу держать тебя за руку и… Можно я приеду к тебе сейчас?
– НЕТ! – тут же выпалила я, в панике вскочив с лавки. – Нельзя!
– Почему? – обиженно спросил Демидов. – Боишься, что я спьяну начну приставать к тебе? Я не такой человек.
– Нет-нет, не в этом дело. Просто я живу не одна.
– А с кем? – насторожился Демидов. – У тебя есть муж?
– Нет, я не замужем.
– Слава богу. – Мне показалось, что он выдохнул с облегчением. – А с кем тогда ты живешь?
– С братом и сестрой.
– А, вот как! – Ответ был чересчур энергичным, и я тихо засмеялась, прикрывая динами ладонью.
– Тогда не приеду. Но только сегодня! В остальные дни не обещаю! Ты же живешь там, где прописана, да?
– Да, – не задумываясь, ответила я. – Блин!
– Ага, попалась! – весело засмеялся Демидов. – Жди как-нибудь в гости с тортом.
– Несносный вы мальчишка, Алексей Николаевич, – с улыбкой пожурила его я.
– Фу, опять официоз!
– От этого сложно отвыкнуть…
– Можно подумать, ты давно работаешь у нас.
– Иногда мне кажется, что так оно и есть, – задумчиво произнесла я.
Мы еще некоторое время поговорили о всяких пустяках, а затем Алексей пожелал мне спокойной ночи. Набравшись смелости, я тихо произнесла:
– И тебе спокойной ночи.
– О, вот это прогресс! – довольно воскликнул он. – У меня даже сердце быстрее забилось от твоих слов, Аннушка. Теперь всю ночь не усну.
***
Ослепляющий свет фар, протяжный гудок автомобиля, визжащие тормоза и оглушающий удар.
Саша открыл глаза и тяжело задышал, слушая, как глухо и быстро бьется его сердце.
Один и тот же сон снился ему снова и снова. Каждый раз он хотел повернуть машину вправо, чтобы удар пришелся на его сторону, но в самый последний момент его руки крутят руль влево, и под удар попадает пассажирская сторона.
Даже во сне нельзя изменить прошлое…
Встав с постели, Саша сменил мокрую от пота футболу на сухую и направился в кухню, чтобы попить.
Совмещенная с кухней гостиная была освещена тусклым светом телевизора, чей звук едва слышался.
– Почему не спишь? – хрипло спросил Саша.
Лежащий на диване Никита оторвал уставший взгляд от экрана и посмотрел на друга.
– Не хочется.
– Врешь. Глаза красные.
Подольский криво усмехнулся и сел на диване. Потянулся, охнул и произнес:
– Из-за тебя я стал как Мартин Иден1 – встаю рано и сплю по минимуму.
– Ты скорее как моя мама, – улыбнулся Саша, открыв холодильник и достав оттуда бутылку воды. Все полки опять были забиты продуктами, а Ларский это не любил. – Снова ты забил мой холодильник всякой фигней, которую я не ем.
– Пора тебе начать жить, как нормальные люди. Делать бутерброды, жарить яичницу, картошку и макароны.
Ларский скривился.
– Ненавижу готовить для себя.
– Тогда готовь для меня.
– Для тебя тоже ненавижу.
– Ой, все! – Никита снова лег на диван и уставился в телевизор, по которому шел один из его любимых фильмов – «Пираты Карибского моря».
Подольский не любил все новое. Он смотрел только те фильмы, которые видел в юности, слушал только музыку нулевых и, если бы не его работа, то пользовался бы исключительно кнопочным телефоном. За такие заморочки он получил от Ларского прозвище «Дед». Даже в телефоне у Саши лучший друг был записан как «Дед». Никита же в ответ называл его «Нюней» за то, что Саша в детстве был очень плаксивым ребенком.
Сделав пару глотков холодной воды, Саша убрал бутылку в холодильник и пообещал себе, что как только Никита вернется домой, он сразу же выкинет все продукты.
– Спи, давай. Завтра на работу. Вернее, уже сегодня. – Саша присел на подлокотник дивана и ткнул Никиту ногой в бедро.
– Сам спи, чего проснулся? – недовольно буркнул Подольский.
Саша промолчал. Тогда Никита настороженно посмотрел на друга и нахмурился.
– Опять тот сон?
Ларский кивнул.
– Все нормально? Без последствий?
– Нормально. Просто вспотел.
– Ну и слава богу, – Никита заметно расслабился.
– Ладно, я пойду спать. И ты тоже давай, – сказал Саша, вставая.
Никита что-то буркнул, заинтересованно глядя на экран, где показывали Киру Найтли.
Вернувшись в спальню, Ларский лег в постель и уставился в потолок. Спать уже не хотелось – так всегда бывало после сна об аварии. Прошло уже почти три года, а Сашу все еще донимал этот сон. Хорошо, что теперь обходится без сонного паралича и приступов удушья. Значит ли это, что он идет на поправку? Судя по тому, как он несколько раз показал свою слабость новой секретарше, вовсе он не поправляется.
С другой стороны, оно и к лучшему. Уж лучше пусть страдает он, чем его близкие, из которых остался всего один Никита. Брат с теткой – ни в счет. Алешка хоть и добрый малый, но полностью зависит от своей матери, а она та еще стерва. Ларский был почти на сто процентов уверен, что за слухами о плохом составе новой продукции стоит именно его тетка. Она будет улыбаться ему, а за его спиной делать все, чтобы выставить Ларского не в лучшем свете перед советом директоров. Скорее всего, она и эту Соловей взяла на работу для того, чтобы свести его с ума. Мало того, что за этой девкой нужен глаз да глаз, так еще она узнала о его заболевании!
– Дед, блин! Хорошо же ты следишь за секретами друга! – пробурчал себе под нос Саша и, повернувшись на бок, предпринял попытку уснуть.
