Рацлава Зарецкая
Семь мармеладных поцелуев
Топчась на ковре, который, наверно, тоже стоил кучу денег, я рассматривала вазу, а потом, услышав шум, перевела взгляд на окно.
– Ого, салют! – воскликнула я.
– Как быстро пролетело время, – ахнула Демидова. – Скорее, идемте смотреть эту красоту на балконе!
Воодушевленная предстоящим зрелищем я заторопилась и, запнувшись о ковер, потеряла равновесие и невольно начала размахивать руками, чтобы устоять на месте. В какой-то момент моя правая рука задела многомиллионную вазу и та, закачавшись на месте в точности, как я, не удержалась и рухнула на пол – как раз в то место, где заканчивался ковер.
Звук битой керамики на секунду заглушил звук салюта.
Галина Юрьевна словно приросла к месту. Она стояла спиной ко мне и вазе – вернее к тому, что от нее осталось, – и, кажется, даже боялась повернуться.
Я и сама пошевелиться боялась, а еще несколько раз успела пожалеть, что все же сохранила равновесие. Уж луче бы я упала, чем эта ваза!
Наконец Галина Юрьевна обернулась и, увидев осколки, раскрыла рот в немом крике.
– Я все вам компенсирую! – выкрикнула я первое, что пришло мне в голову.
Глупо, да, но а что еще я могла сказать? Простите? Мне жаль?
– Компенсируешь? – горько усмехнулась хозяйка. – Да я умру, пока ты мне всю сумму выплатишь… В прочем, у тебя нет выхода. За свои поступки надо отвечать.
Она подошла к осколкам и принялась с грустным видом собирать их и складывать на столик. Я же, замерев на месте, лихорадочно высчитывала, сколько лет мне придется выплачивать компенсацию.
Если я буду работать в «Элли» и моя зарплата останется прежней, то в год я буду иметь доход около миллиона. Однако мне нужны деньги на жизнь. Грубо говоря, мне понадобится лет двенадцать, чтобы полностью расплатиться с Демидовой. Надеюсь, она согласится на рассрочку и мне не придется брать кредит в банке…
Черт, ну почему я решила оплатить заранее пансионат тети?! Интересно, деньги вернуть еще можно?
– Надеюсь, у тебя хорошая кредитная история? – словно читая мои мысли, спросила Демидова. – Не хочу ждать своих денег несколько лет.
Ха, несколько десятков лет, вы хотели сказать…
Матерь божья, ну как же так, а?! За что мне такие несчастья?!
***
Поздно ночью Алексей Демидов спустился вниз, чтобы налить себе стакан воды. Он долго не мог уснуть после вечера, проведенного в клубе, и, выпив всю воду, что заботливая мама оставила ему на прикроватной тумбочке, пошел налить себе еще.
На обратном пути Алек заметил, что в кабинете матери горит свет. Тихо постучавшись, он приоткрыл дверь и заглянул внутрь.
Мама сидела в кресле и читала какие-то документы. Услышав шорох, она вскинула голову и, увидев сына, с тревогой спросила:
– Почему не спишь?
– Ходил за водой. – Алек показал стакан. – А ты почему?
Мать, отложила в сторону документы, сняла очки и устало потерла переносицу. Алек подошел ближе и взглянул на бумаги.
– Зачем тебе досье нового секретаря Сашки? – удивился он, увидев фотографию Ани.
– Она сегодня разбила мою новую вазу.
– Оу, бедная. Надеюсь, ты не станешь торопить ее с выплатой. – Аня понравилась Алеку. Она показалась ему милой, открытой и доброй девушкой. А еще Аня была похожа на ту, что он когда-то любил…
– Я думаю сделать ей иное предложение и, если она согласится, то это будет куда выгоднее, чем деньги, – ухмыльнувшись, произнесла Демидова.
Глава 5
Чем хуже у девушки дела, тем лучше она должна выглядеть.
Коко Шанель
Все выходные я провела в раздумьях о том, где взять деньги. Боже, да лучше бы я сама покалечилась! Даже если бы и потребовались деньги на лечение, то уж точно не семь миллионов.
Катьке о произошедшем я пока не рассказывала. Во-первых, потому что домой я уехала без нее, сославшись на головную боль, а во-вторых, потому что не хотела втягивать ее в это. Она наверняка захочет помочь мне, и сама может влезть в долги. Уж лучше я одна увязну в этом болоте…
Блин, что же делать? Неужели придется брать кредит? А дадут ли мне такие деньги? А если Ларский меня уволит по статье? В нашей стране есть долговые тюрьмы? Интересно, близнецы приживутся в детском доме?
Куча мыслей крутилась в моем сознании, в особенности по ночам. В итоге я не только не отдохнула за эти два дня, но еще и не выспалась перед работой. Всю ночь я ворочалась с бока на бок и думала о том, что, может быть, смогу найти в интернете похожую вазу, отдать ее Демидовой и уехать из страны вместе с близнецами. Лишь под утро, совершенно вымотанная, я провалилась в забытье, но из него меня в скором времени вырвал звук входящего сообщения.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы понять, где я и что происходит, потом еще пара минут, чтобы дотянуться до телефона и почти пять минут, чтобы вчитаться в текст сообщения и понять его смысл.
«Аня, доброе утро! Это Никита Подольский. Сегодня я беру отгул на целый день, поэтому ты будешь меня замещать. Все документы, которые понадобятся сегодня Ларскому, я скинул тебе на почту. Он часто забывает о завтраке, поэтому принеси ему на работу сэндвич с курицей, салатом, помидором, сливочно-чесночным соусом БЕЗ ЧЕСНОКА! и кофе. Если что, пиши, постараюсь ответить сразу же».
Час от часу не легче! Подольский, как же не вовремя ты решил свалить! Сегодня Тирекс меня точно с потрохами сожрет и, не дай боже, уволит! И погрязну я в долгах, меня будут преследовать коллекторы, близнецов заберут в детский дом…
С такими мыслями я направилась в ванну, где решила принять холодный душ и воодушевиться. Окатив себя ледяной водой, я взвыла так, что близнецы подумали, что на меня в ванне напал грабитель, который прятался за шторкой. В итоге воодушевления я не получила – только замерзла и детей перепугала. Зато получилось собраться и начать действовать!
– Курица, курица, курица, – тараторила я, носясь по кухне. – Салат, салат, салат!
Благо, все ингредиенты в холодильнике были, выходить в магазин не пришлось. Пока варилось кофе, я приступила к приготовлению сливочно-чесночного соуса без чеснока. Абсурд, конечно, но что поделать. Вдруг у Тирекса аллергия на чеснок.
Провозившись с готовкой для гендиректора, сама я поесть не успела. Ленка с Тошкой поели хлопьев с молоком и убежали в школу. У меня же был выбор: либо накраситься, либо поесть. И, как и большинство женщин, я выбрала первое, ибо меньше всего мне сейчас хотелось демонстрировать всем, что я ужасно выгляжу из-за двухдневных переживаний.
Так, накрасившись и выпив чашку чая, я собрала завтрак начальника в сумку для ланч-бокса и вылетела из дома.
Разумеется, я опаздывала, поэтому пришлось раскошелиться и взять такси, а потом всю дорогу успокаивать себя, что лучше немного потратиться, чем вылететь с работы из-за опоздания.
В итоге у кабинета Ларского я стояла ровно за десять минут до его прихода. Успела даже снять пальто, восстановить дыхание и переговорить с Жанной и Оксаной.
В час икс мы встали с кресел, выпрямились и уставились на рацию, которая подозрительно молчала и продолжала молчать еще несколько минут.
– Что-то не так, – произнесла Жанна, хмурясь.
– Может, он сегодня тоже не придет? – радостно предположила я.
Не успели Оксана с Жанной осознать мое предположение, как рация зашипела и донесла до нас голос Яны:
– Внимание, код красный! Код красный! Тирекс идет, и он очень злой!!!
Жанна нервно и шумно сглотнула, а Оксана принялась шептать что-то, похожее на молитву. Однако больше всего следовало бояться мне…
Когда звякнул лифт, у меня душа в пятки ушла. Я подобного не ощущала даже в университете перед экзаменом, к которому была плохо готова.
Послышались тяжелые и поспешные шаги Ларского, которые буквально кричали, что он невероятно злой. У меня, кажется, даже сердце стало биться в такт этим шагам. БУМ. БУМ. БУМ.
Наконец звук шагов затих, и мы увидели Ларского, вид которого, мягко говоря, был не очень. Волосы взлохмачены, галстук скособочен, пиджак застегнут неровно. Если бы он был женат, то я сразу бы сделала вывод, что жена от него ушла.
– Доброе утро, Александр Сергеевич! – хором пропели Оксана и Жанна.
– Доброе утро, – дрожащим голосом вторила им я.
Злющие зеленые глаза мгновенно уставились на меня, и от страха я забыла, как дышать. Сейчас он попросит меня о чем-то, что я сделать не смогу, и тогда я вылечу с работы, как пробка…
– Кофе мне, – хрипло бросил Ларский и скрылся у себя в кабинете.
– Фу-у-ух, – выдохнули все мы.
– Он как будто всю ночь пил, – хохотнула Оксана.
– Проспал он, – уверенно произнесла Жанна, глядя на кабинет Ларского. – Без Никитки ничего не может сделать. Подольский все равно что его женушка.
Вспомнив разговор с Катей, я тихо хохотнула. Может, они и правда парочка? Шерочка с машерочкой.
Поставив на поднос термос с кофе, кружку, ланч-бокс и салфетки, я направилась к Ларскому в кабинет.
– Александр Сергеевич, можно?
Ларский стоял ко мне спиной и застегивал свой пиджак – видимо, заметил, что он криво застегнут.
– Кофе принесла? – все еще хриплым голосом произнес он.
– Да. И сэндвич. Никита сказал, что вы забываете позавтракать.
Подойдя к столу, я осторожно поставила поднос на столешницу, умудрившись ничего не зацепить. Открутила крышку термоса и налила кофе в чашку.
Уловив запах напитка, Ларский повернулся, дернул бровью и уселся в кресло.
– Это что? – указал он пальцем на ланч-бокс.
– Сэндвич. С крицей, салатом, помидором и сливочно-чесночным соусом без чеснока.
Ларский смотрел на ланч-бокс как дикий племенной житель смотрел бы на запущенное на смартфоне видео. Затем снял крышку, достал сэндвич, осмотрел его и скривился.
– Вы где его взяли?
– Из холодильника. Сама сделала.
Ноздри Тирекса начали разуваться, как у быка.
– Сами сделали? Своими руками?
– Ну да. Утром пригото…
– ВЫ ИДИОТКА??? ЗАЧЕМ МНЕ ЭТА ГАДОСТЬ??? – взревел Тирекс так, что я вздрогнула. – РЕШИЛИ НА МНЕ СЭКОНОМИТЬ???
– С-сэкономить? – заикаясь, пролепетала я.
– Я ЕМ ТОЛЬКО ПОКУПНУЮ ЕДУ!
– Но это же…
Не успела я сказать, что это все покупная еда, не выращиваю же я у себя в квартире кур и помидоры, как Ларский вдруг замахнулся и кинул сэндвич прямо к моим ногам.
– ЗАХОТЕЛИ ПОИГРАТЬ В ПОВОРА? ТОГДА НЕ ТУДА УСТРОИЛИСЬ! – проорал Тирекс. Затем, отдышавшись, чуть тише добавил: – За углом много всяких третьесортных кафешек. Скатертью дорожка.
Взяв чашку кофе, он сделал глоток, а затем еще, и еще.
Дрожа от испуга, я наклонилась и подняла сэндвич. Почти час убила на его приготовление, с этим дурацким соусом провозилась, даже сама не позавтракала! На глазах навернулись непрошенные слезы. Нет, Аня! Нельзя при Тирексе реветь! Держись!
– Вы уйдете или нет? – рявкнул Ларский.
– Надо же убрать, – тихо произнесла я, укладывая смятый и потекший сэндвич обратно в ланч-бокс.
– На то есть уборщица. – Ларский еще подлил себе кофе.
– Сама его съем, не позавтракала сегодня, – пробормотала я, прижав к себе ланч-бокс.
Ларский вытаращил на меня удивленные глаза. Не обращая на него внимания, я добавила:
– Когда допьете, не выбрасывайте, пожалуйста, термос. Он у меня один, а новый стоит недешево.
С этими словами я вышла из его кабинета и дала волю слезам. Услышав мои всхлипы, Жанна и Оксана сразу же кинулись ко мне и начали расспрашивать, что случилось.
Видимо услышав шум, из своего кабинета выглянул Демидов. Увидев мои слезы, он метнулся ко мне, наклонился и, заглядывая в мое заплаканное лицо, мягким голосом спросил:
– Что случилось, Аннушка?
Я вздрогнула, затихла и посмотрела на Демидова. Так меня называла только мама. После ее смерти ко мне так никто не обращался, и вот вдруг обратились…
– Тебя напугал этот бабай Ларский?
Шмыгнув носом, я кивнула. Внезапно мне остро захотелось нажаловаться Демидову на говнюка Ларского, как жалуются дети своим родителям.
– Ну-ну, не расстраивайся. Пойдем, я куплю тебе что-нибудь вкусное в кафетерии. – Демидов успокаивающе погладил меня по спине.
Ощущение того, что я маленькая девочка, стремительно разрасталась. Жанна забрала из моих рук контейнер, который я все еще прижимала к себе. Я взглянула на нее, спрашивая, идти ли мне с Демидовым.
– Иди, отвлекись, – сказала она. – Съешь что-нибудь сладенькое.
Я кивнула и позволила Алексею увести себя в кафетерий.
– Что будешь? – спросил он, когда мы спустились на первый этаж.
Я пожала плечами. Несмотря на то, что я сегодня еще ни разу не ела, мне ничего не хотелось. Но отказывать заместителю генерального было некрасиво, поэтому я ткнула в первое попавшееся на глаза название в меню.
– Банановый фраппе со взбитыми сливками? – уточнил Демидов.
Я кивнула, избегая его взгляда. После слез у меня наверняка глаза красные и опухшие.
Дождавшись заказа, мы выбрали самый отдаленный столик и сели за него. В рабочее время в кафетерии не было никого, кроме нас, поэтому можно было не переживать, что кто-то может увидеть нас и распустить нелепые слухи.
– Вкусно? – спросил Демидов, глядя на внушительную порцию фраппе.
– Угу.
Было действительно вкусно и очень сладко. Шкала настроения сразу же поползла вверх.
– Ты постарайся не обращать внимания на Ларского. Он со всеми такой. Просто абстрагируйся, когда он орет. Думай о чем-нибудь приятном. И если что, приходи ко мне и жалуйся на него. – Демидов лучезарно улыбнулся, демонстрируя ямочки на щеках.
От его доброты у меня защипало в глазах. Чтобы не расплакаться от умиления, я опустила голову вниз и принялась потягивать из трубочки свой банановый фраппе. Образовалось неловкое молчание, но Демидов вмиг нарушил его, принявшись рассказывать всякие байки с работы.
– А ты знала, что Жанна была влюблена в Ларского? – спросил он после того, как рассказал местную страшилку о призраке первой секретарши Ларского и о том, как некоторое время Олега из отдела кадров принимали за этого призрака из-за того, что он часто оставался на работе до самой ночи.
– Серьезно? – подняв на мужчину взгляд, вопросила я.
Демидов растянул губы в довольной улыбке.
– Ну наконец-то ты заговорила и посмотрела на меня. А то я думал, что услышу от тебя сегодня только «угу» и «ага».
Застеснявшись, я отвела взгляд в сторону и часто заморгала. Не хватало еще покраснеть перед ним.
Рассмеявшись, Демидов сказал:
– Она была сначала его секретаршей. Проработала с ним пару недель, влюбилась, потом огребла за что-то и в слезах перевелась ко мне.
– Ни за что бы не подумала, что Жанне мог понравиться Ларский, – произнесла я, глядя на оседающие взбитые сливки. – Как вообще он может кому-то понравиться?
– Ну, внешность у него очень даже располагает к этому, но стоит братцу открыть рот…
Демидов не договорил. Я невольно посмотрела на него, ожидая продолжения. Наши взгляды встретились и, поняв, что он специально не договорил, я улыбнулась, а он улыбнулся мне в ответ.
Удивительно, но за то время, пока мы сидели в кафетерии, Ларский ни разу не позвонил мне. Неужели почувствовал вину? Да нет, наверно занят или же Жанна как-то меня отмазала. У таких людей, как Александр Ларский, чувство вины отсутствует напрочь.
У лифта Демидову позвонили и он, сославшись на срочное дело, покинул меня, так что возвращалась я уже одна и остро это ощущала. Без Алексея мне сразу же стало как-то зябко, словно он был теплым пледом, который укрывал меня и успокаивал.
Перед тем, как вернуться на свое рабочее место, я зашла в туалет, чтобы подправить макияж. Салфеткой стерла остатки консилера под глазами и нанесла новый слой в попытке спрятать темные круги. Однако дешевое средство плохо справилось с этим. Надо бы попробовать консилер от «Элли». Может, мне, как сотруднику, полагается скидка на всю продукцию?
В кармане завибрировал телефон, и я вздрогнула от мысли, что это звонит злой Тирекс. Однако номер был неизвестным.
– Алло, – настороженно произнесла я.
– Анна Соловей? – спросил знакомы женский голос.
– Да.
– Это Галина Демидова. По поводу вазы.
Лучше бы позвонил Тирекс и снова наорал на меня.
– Да, здравствуйте, – произнесла я, прикрыв глаза и подавив вздох.
– Мне хотелось бы обговорить с вами этот вопрос лично. Можем встретиться в обед?
– Эм, да, конечно.
– Отлично. Адрес скину вам в смс.
Не прощаясь, она отключилась. Закусив губу, я принялась лихорадочно думать, что у Демидовой на уме? Хочет составить рабский договор и заставить меня подписать его? Ужас какой! Ну почему мне так не везет?! Эх, была бы Демидова такой же доброй, как ее сын, и простила бы мне долг…
С удрученным видом я вернулась в приемную и, увидев у себя на столе термос, издала удивленный возглас.
Оксана и Жанна подняли на меня взгляд.
– Тирекс недавно вышел и молча поставил термос тебе на стол, – рассказала Оксана.
– Про меня не спрашивал? – поинтересовалась я.
Обе женщины помотали головой.
– Ну и слава богу.
Работа помогла мне отвлечься не только от обиды на Тирекса, но и от неприятного чувства перед встречей с Демидовой. Один раз мне позвонил Никита, который интересовался, все ли у меня хорошо. Я не стала рассказывать ему о случившимся. Лишь уточнила пару организационных моментов и все.
В 11:20 у Ларского было запланировано совещание с отделом финансов. В 11:10 мое сердце учащенно забилось, ожидая, что Тирекс вот-вот выскочит из своего кабинета.
В 11:15 дверь осторожно приоткрылась. Я затаила дыхание. Дверь открылась шире и из кабинета вышел Тирекс. Вид у него был настороженный.
– У меня сейчас совещание, – сказал он, поймав на себе мой взгляд.
– Да, я готова. – Поднявшись, я взяла планшет, блокнот и ручку. – Идемте?
Ларский кивнул, кашлянул и направился к лифту, а я поспешила за ним.
По дороге в финотдел мы и словом не обмолвились. Неужели он все еще злится на меня? А ведь это я еще не сказала, что кофе тоже сама сварила…
На совещании Ларский снова прицепился к отчету бедного Артура Коваленко. Пару раз покричал на финансовых менеджеров, передал Глебу Волкову – финдиректору – какие-то документы и завершил совещание.
– Распечатай для меня отчеты, которые тебе скинет Волков и можешь идти на обед, – бросил мне Ларский перед тем, как исчезнуть в своем кабинете.
До обеда оставалось десять минут, а место, в котором назначила встречу Демидова, было в пятнадцати минутах ходьбы от работы. Благо, Волков скинул отчеты быстро, и я принялась их печатать.
– Ого сколько макулатуры, – присвистнул Демидов, увидев толстую стопку распечатанных бумаг.
– Это для Александра Сергеевича, – пояснила я, выравнивая стопку и скрепляя ее зажимом.
– Опять будет в обеденное время заниматься работой. – Демидов цокнул языком и, крикнув «всем приятного аппетита», покинул приемную.
Я же отнесла Ларскому документы и поспешила на встречу с Галиной Юрьевной.
Глава 6
Есть два взгляда на будущее.
Один – с опаской, другой – с предвкушением.
Джим Рон
Встречу Демидова назначила в ресторане, где почти не было посетителей, из чего я сделала вывод, что в его меню не предусмотрены комплексные обеды, а значит заведение это очень дорогое.
Галина Юрьевна уже сидела за столом и изучала меню. Извинившись, я сняла пальто, повесила его на вешалку и села напротив Демидовой за круглый столик с белой скатертью.
Официант поднес мне меню и предложил стакан воды. Я не отказалась – пока бежала, запыхалась и разнервничалась еще больше.
– Вы выбрали? – спустя несколько минут поинтересовалась Демидова.
Боже, да тут даже жалкая порция яичницы стоит как два килограмма свиной грудинки!
– Я буду чай, – улыбнулась я подошедшему к нам официанту.
– И все? – удивилась Демидова. – Обед за мой счет.
– Я не голодна, соврала я. И добавила: – Просто чай.
Ничего мне от нее не нужно, даже бесплатный обед.
– Как хотите. – Демидова огласила свой заказ официанту и, дождавшись, пока он уйдет, отложила меню в сторону и тихо заговорила: – Мой сын очень лестно отзывался о вас. Он просил меня быть к Вам снисходительней.
От удивления я чуть не вытаращила на Демидову глаза, но вовремя сдержалась. С чего вдруг Алексею меня хвалить?
– Поэтому я решила предоставить вам две возможности расплатиться со мной, – продолжила Демидова. – Первая вам уже известна: вы возмещаете мне стоимость вазы деньгами. А вторая – это возмещение стоимости своим, так сказать, телом.
Вот теперь я не сдержала своего удивления и вытаращила глаза так, что они вот-вот вывалятся из орбит.
– Ч-что, простите? – заикаясь, пролепетала я.
Демидова нахмурилась, а затем, что-то осознав, рассмеялась, прикрывая рот ладонью.
– Дорогая моя, не пугайтесь так! Вы неправильно меня поняли! Ха-ха, ну я и выразилась! – не переставала смеяться она. – Тут никакого сексуального подтекста! Хотя если только чуть-чуть!
У меня задрожали руки. То ли от гнева, то ли от испуга, – я еще не решила.
– Я просто хочу, чтобы вы семь раз поцеловали моего племянника. Всего семь поцелуев в губы с фотоотчетом. И чтобы он этого фотоотчета не заметил.
– Вы что, прикалываетесь? – мгновенно растеряв всю свою вежливость и прямую осанку, спросила я.
– Нет, я серьезно. – Вид у Демидовой действительно был сейчас серьезный. – Я правда выдвигаю вам такое предложение: я прощаю вам ваш долг, если вы предоставите мне семь фотографий, на которых вы целуете Александра Ларского.
Она вообще нормальная или как? Как вообще подобное может прийти в голову? И как подобную просьбу можно приравнивать к семи миллионам? Хотя целовать-то надо Ларского, так что вполне рационально…
– И что вы выбираете? – сложив ладони домиком, спросила нетерпеливая Демидова. – Что бы вы не решили, у меня есть два договора: и на деньги, и на… – женщина загадочно ухмыльнулась – …поцелуи.
Ну и какое из двух зол мне выбрать? По-хорошему, конечно, надо выбирать второе, но если это все розыгрыш, я Ларского зацелую, а Демидова мне потом долг не простит? Хотя, если она составила договор, в котором будут все нужные нам условия, то тогда почему бы и нет? Не погрязнуть же в долгах на весь остаток жизни?
– А гарантия, что меня за такое с работы не выкинут, есть? – робко поинтересовалась я. – Вы же знаете своего племянника…
Галина Юрьевна понимающе закивала, достала из сумочки папку, вынула оттуда бумаги и протянула их мне.
– Шестой пункт договора: в случае если Ларский А.С. уволит Сторону Б – а это вы, Анна Олеговна, – то Сторона А – это я – обязуется предоставить Стороне Б работу в компании «Элли» или поспособствовать обустройству на любом другом предприятии.
Я внимательно прочитала все пункты договора. Все было написано четко, понятно и без каких-либо подводных камней. От меня требовалось: во-первых, сохранять полную конфиденциальность, во-вторых, выполнить поставленные условия (поцеловать Ларского в губы семь раз, запечатлеть это на фото и предоставить Демидовой), и в-третьих, не предъявлять ни семье Демидовых, ни Ларскому, ни компании «Элли» никаких претензий. Вполне себе хороший контракт, не считая, конечно, того, что мне как-то надо поцеловать Ларского, постараться не умереть после этого, а затем поцеловать его еще шесть раз. Учитывая мою невезучесть, я провалюсь еще на первом этапе, в момент, когда буду стоять перед ним и думать о том, как бы его поцеловать.
Именно поэтому я сказала:
– Дайте мне, пожалуйста, пару дней на раздумья.
Галина Юрьевна склонила голову на бок и с прищуром уставилась на меня. Каждой клеточкой тела я чувствовала, как она сканирует меня пристальным взглядом ярко-зеленых глаз. Бр-р, словно на меня Ларский смотрит!
– Что ж, хорошо, – кивнула Демидова. – Подумайте и позвоните. Но только не затягивайте. Ненавижу тех, кто оттягивает неизбежное.
На работу я вернулась с договором в сумке – Демидова отдала мне копию, чтобы я еще раз изучила все пункты. Однако, как бы мне не хотелось перечитать договор, времени у меня на это не было. Как оказалось, обязанности секретаря – это обязанности его босса. И для целой кучи этих обязанностей у было всего две руки…
Спустя полчаса после обеда вернулся Демидов. Подмигнув мне, он попросил Жанну подготовить для него отчет о продажах новой продукции, а затем сообщил Оксане, что завтра она поедет с ним на встречу с новыми заказчиками. Пока он говорил ей об этом, взгляд девушки был таким нежным и мечтательным, что трудно было не понять: она без ума от Алексея Демидова.
– Аня, – он вдруг резко переключился на меня.
– А? – удивленно моргнула я.
– У вас все хорошо?
– Да-а, – осторожно протянула я.
– Ну и замечательно, – расплылся в улыбке Демидов.
Должна признать, я понимала Оксану. Алексей – очень милый и привлекательный мужчина, во всем превосходящий мерзкого и злющего Ларского. Когда он стоит рядом, мне совсем не страшно, а даже наоборот, приятно и комфортно. Стоящий же рядом Ларский напоминал громадный айсберг, причем самую большую его часть – ту, что скрыта под водой. От одной мысли о нем становится холодно…
Демидов же таким грозным и жутким совсем не казался, хоть они с Ларским и были почти одного роста, но вот по телосложению немного различались. Алексей был компактнее Тирекса и напоминал больше небольшой холмик, поросший зеленой травкой и освещенный солнышком. На таком холмике я бы отдохнула и…
– Госпожа Муравей! – вырвал меня из фантазий голос Тирекса.
– А! – я вскочила с места и, не увидев перед собой Ларского, озадаченно склонила голову.
Поймав мой взгляд, Оксана указала на телефон у меня на столе. Оказывается, Ларский обращался ко мне через него.
– Я Соловей! – поправила его я, нажав на кнопку.
– Зайдите ко мне.
– Хорошо.
Если бы у меня был хвост, то я бы его сейчас поджала. Но хвоста у меня не было, поэтому я лишь сжалась и, предчувствуя недоброе, зашла в кабинет Ларского.
Тирекс сидел за столом и просматривал документы, которые я распечатала для него еще перед обедом. Услышав, что я вошла, он поднял голову и сказал:
– Сегодня из сервиса подгонят мою машину. Заберите у водителя ключи и передайте мне.
– Хорошо, – кивнула я.
Мой живот тихо заурчал, напоминая, что я сегодня еще ничего не ела.
Закусив губу, я сложила руки на животе, надеясь, что Ларский не услышал позорного урчания.
– Еще сегодня у меня важная встреча в четыре часа. Если машину не пригонят за полчаса до нее, то закажите мне такси. Адрес скину вам в сообщении.
– Поняла. Я нужна вам на встрече?
– Нет, я справлюсь один. – Ларский опустил взгляд на документы. – Можете быть свободны сразу после моего ухода.
– Что? Правда? – не поверила я его словам. – Отпускаете меня раньше?
Ларский кивнул.
– Ох, спасибо, я… – Договорить я не успела, потому что мой желудок издал такое громкое урчание, что Ларский замер, а затем медленно посмотрел на меня. – Ой, простите! – смутилась я. Стыд-то какой. – Можно идти работать?
– Да, идите, – сказал Ларский, все еще странно поглядывая на меня.
Боже, боже, боже! Как же неловко!
В приемной было пусто, что только сыграло мне на руку, ибо когда я вышла из кабинета Ларского, мой живот заурчал так, словно я не ела уже несколько дней.
Сев за свой стол, я пометила в своём ежедневнике несколько важных дел и огляделась в поисках контейнера с сэндвичем.
Дверь кабинета Демидова открылась, и в приёмную вышли Жанна, Оксана и сам Алексей.
– Все, Оксана, мы поехали. – Жанна помахала ей рукой. Заметив меня с контейнером в руках, она махнула и мне.
– Дамы, вы остаётесь за старших. – Демидов подмигнул нам с Оксаной.
– Леш, постой! – Из своего кабинета выскочил Ларский с бумагами в руках.
Демидов озадаченно уставился на брата.
– Ты видел это? – Ларский ткнул пальцем в мелкую строчку.
Демидов прищурился, хмыкнул и кивнул.
– Стартовые продажи новой линейки средств оказались ниже, чем мы рассчитывали.
– Я бы сказал, значительно ниже.
– Это все из-за слухов. Думаю, все наладится.
В отличие от Ларского, Демидов не был таким обеспокоенным. Засунув руки в карманы тёмных брюк, Алексей выжидающе смотрел на брата.
– Ты спешишь? – спросил Ларский.
– Да, есть немного.
– Тогда иди. Потом поговорим.
Проводив брата, Ларский кинул взгляд на меня и ужаснулся, увидев, что я открываю контейнер и хочу достать сэндвич, которым он кинул в меня утром.
– Вы и правда будете это есть?
– А что мне ещё остаётся? – от голода во мне проснулась дерзость.
Пробормотав себе что-то под нос, Ларский зашёл в свой кабинет, но почти сразу же вернулся с бумажным пакетом в руках.
– Вот, съешьте лучше это.
– А что это? – спросила я, недоверчиво глядя на пакет в руках Тирекса.
– Салат и булочка. Мне Алексей принёс на обед, но я такое не ем.
Сказав это, Ларский поставил пакет передо мной на стол и молча ушел.
– Эм…спасибо, – сказала я его спине.
Поймав удивлённый взгляд Оксаны, я тихо произнесла:
– Он туда яда насыпал? Или слабительного?
Девушка прыснула в кулачок.
Заглянув в пакет, я обнаружила салат “Цезарь” и аппетитную булочку. Нет, ну точно он что-то подсыпал. Иначе зачем ему отдавать мне свой обед?
– Жаль, что у бедных нет выбора, – сказала я и принялась за салат.
Не успела я доесть, как в приёмную вошёл мужчина средних лет и сообщил, что пригнал машину Ларского. Я поблагодарила его, забрала ключи и передала их Тирексу.
– Обед был вкусным, спасибо, – вежливости ради сказала я. Если потом из-за него не выйду из туалета, попрошу Катьку наложить порчу на Тирекса.
– Угу, пожалуйста, – не отрываясь от планшета, пробубнил Ларский.
В двадцать минут четвёртого он вылетел из кабинета, на ходу бросив:
– Я на встречу, вы можете быть свободны, Анна.
Потрясающе!
Мурлыкая себе под нос весёлую песню, я собралась, помахала Оксане, которой предстояло сидеть на работе ещё часа три, и покинула приёмную.
Выйдя из здания компании, я бодрым шагом направилась к остановке, но, увидев магазинчик со сладостями, притормозила и решила зайти и порадовать близнецов вкусняшками.
– Двести грамм зефира, медовик и три пачки мармелада с мишками, пожалуйста, – продиктовала я продавщице – улыбчивой светловолосой женщине за пятьдесят.
Медовик любит Лена, мармелад – для Тошки, а мне – мой любимый зефир.
Весело размахивая пакетом с вкусняшками, я вышла из магазинчика и с довольной улыбкой направилась к остановке, предвкушая скорое чаепитие.
Не успев подумать, что за сегодня никакой беды со мной не случилось, я вдруг увидела сидящего в блестящем чёрном Роллс-ройсе Ларского. И ладно бы он просто сидел, я спокойно прошла бы мимо и даже бровью не повела, но Ларский выглядел так, что вот-вот потеряет сознание или ещё что похуже.
– Александр Сергеевич, вам плохо? – спросила я, заглянув в приоткрытую дверь Роллс-ройса.
– Я… в порядке… – сдавленно произнес Ларский, дрожащей рукой оттягивая галстук.
Дыхание учащенное, на висках капли пота, кожа бледная, взгляд напуганный. В порядке? Очень в этом сомневаюсь…
– Александр Сергеевич, я же вижу, что вам нехорошо. Вы не сможете вести машину в таком состоянии. Давайте я позову…
– Не надо никого звать, – оборвал меня наш гендиректор.
– Да как не надо-то? – переживала я. Вид его мне совсем не нравился. Он словно вот-вот сознание потеряет или, чего хуже, копыта откинет. Он, конечно, злючий, но такой же человек, как и все. – Давайте я поведу! У меня права есть.
