Рацлава Зарецкая
Семь мармеладных поцелуев
– Мам, тебе не надоело? – устало спросил Алек.
– Что? – Галина Юрьевна склонила голову набок.
– Играть в эти дворцовые перевороты. Разве тебя не устраивает нынешнее положение вещей?
Демидова снисходительно улыбнулась.
– Ты еще слишком молод, чтобы понять меня, но потом, лет через пять, ты скажешь мне спасибо. – Она встала, поцеловала сына в висок, погладила его по плечу и, прежде чем уйти, добавила: – Не пей много, голова будет болеть.
Глава 20
Каким смелым и самоуверенным становится тот,
кто обретает убеждённость, что его любят.
Зигмунд Фрейд
Собираясь в театр, Катя была уверена, что не встретит там Никиту. Зачем ему приходить туда, где с вероятностью в 50% может быть та, с которой он не хочет иметь ничего общего?
Однако Никита, по-видимому, так же думал и о Кате, потому что как еще объяснить их встречу в фойе театра?
– Вот черт, – прошипела Катя, увидев перед собой Подольского.
Губы Никиты зашевелились, а брови нахмурились – наверно, он тоже проклинал свое решение пойти на спектакль.
Больше всего на свете Кате сейчас не хотелось сидеть рядом с Подольским в темном зале, потому что, зная себя, она будет слушать не актеров, а дыхание Никиты, и думать не о сюжете, а об их совместной ночи.
Радовало лишь то, что выглядела Катя шикарно. Новое красное платье с красивым вырезом, черные туфли из лимитированной коллекции, на которые она потратила всю свою зарплату и премию, делали ее настоящей женщиной-вамп. Пусть Подольский себе все локти искусает, глядя на нее.
Поправив макияж, Катя дождалась, когда Подольский займет свое место и только после этого направилась к своему ряду.
– Извините, простите, – улыбалась она, протискиваясь между уже занятых кресел.
Никиту она надменно проигнорировала, отсчитала два места от него и заняла то, что было рядом с симпатичным мужчиной за сорок, который, разумеется, сразу обратил на нее внимание.
Все складывалось как нельзя лучше. Мужчину звали Павел, он работал менеджером – мелковат, да, но для одного вечера сойдет – и каждые выходные посещал театры.
Тихо посмеиваясь над шутками Павла, Катя то и дело косила глаз в сторону Подольского, но он либо смотрел на сцену, либо в телефон, давая понять, что девушка и ее новый знакомый ему абсолютно безразличны.
«Прикинь, здесь Подольский!» – написала Катя сообщение Ане.
От подруги незамедлительно прилетел испуганный смайлик.
«А еще я тут в наглую флиртую с интересным мужчиной, а он ноль внимания!» – пожаловалась Катя.
«Ну, может, Никита не считает его интересным», – ответила Аня, прикрепив в конце смеющийся смайлик.
«Да какая разница, интересный или нет! Он должен ревновать в любом случае! Только я почему-то этого не замечаю».
«Может, он не из ревнивых».
«Все мужчины – ревнивцы! Слушай, Анька, он точно гей».
«А зачем тогда спал с тобой?»
«Пьяный был, подумал, что я – это Ларский. Анька, ты присмотрись получше к своему Тирексу, вдруг у них все взаимно».
«Так, все, Кать, хватит нести чушь. Смотри постановку и удачи тебе с твоим новым кавалером. Пока!»
Катя написала подруге еще несколько сообщений, но та их уже не читала. Пришлось девушке смотреть постановку, иногда переговариваться с Павлом и периодически скрытно подглядывать за Подольским.
Нет, ну почему он не смотрит на нее? Уставился на сцену и глаз с нее не сводит. Он что, пришел сюда спектакль смотреть?
От нервозности у Кати свело желудок от голода, и она начала считать минуты до антракта. Мысли о Подольском отошли на второй план, сменившись мыслями о бутерброде с сырокопченой колбасой и чашке американо. Еда всегда помогала девушке забыться, вот только если бы она таким образом решала все свои проблемы, то носила бы сейчас не 42 размер, а 58.
Спустя почти целую вечность прозвенел звонок на антракт. Народ загалдел, зашевелился и разделился на три лагеря: курилка, туалет и буфет.
Заболтавшись с Павлом, Катя упустила Никиту и крепко ругнулась прямо вслух. Стоящие рядом две пожилые дамы представительного вида с упреком посмотрели на красивую девушку с речью сапожника.
Не дожидаясь Павла, Катя вышла из зрительного зала и направилась к буфету. У стены с фотографиями актеров девушка заметила Подольского. Привалившись плечом к стене, он стоял спиной к Кате и, кажется, разговаривал по телефону.
– Заразина, – прошипела девушка, буравя спину Никиты.
И только она хотела пройти мимо него, как Подольский вдруг качнулся из стороны в сторону и завалился на пол.
Сознание Кати еще не успело сообразить, что произошло, а ноги уже кинулись к Подольскому.
– Никита! – закричала девушка, упав перед ним на колени. – Никита, ты меня слышишь?!
Катя похлопала парня по бледным щекам, но он не очнулся. Тогда девушка достала телефон и дрожащими руками набрала «112». Пока ехала «скорая помощь», Катя крепко держала прохладную руку Никиты и то и дело проверяла его пульс и дыхание.
Приехавшие медики провели осмотр и объявили о госпитализации. Они подняли Никиту, который так и не пришел в сознание, и положили его на каталку. Катя назвалась родственницей, и ей разрешили поехать в больницу на машине скорой помощи. Всю дорогу она смотрела на бледного Никиту и с трудом сдерживала слезы.
Как такое могло случится? Почему он упал в обморок? Почему никак не очнется? С ним же все будет хорошо?
Катя была даже не в силах задать мучавшие ее вопросы вслух, так она переживала за Подольского.
В больнице их встретили врач и медсестра. Оба были уже в возрасте, лет за пятьдесят, и, казалось, уже были предупреждены о пациенте. Мужчина-врач сразу же занялся пациентом, а медсестра подошла к Кате и спросила:
– Вы родственница?
Девушка неуверенно кивнула, высматривая, куда повезли Подольского. Проследив за ее взглядом, медсестра сообщила:
– Не переживайте, он в надежных руках. Игорь Иванович с самого начала с ним.
– Что? – Катя, наконец, перевела взгляд на медсестру и сосредоточилась на ее лице – уставшем, без макияжа, но улыбающимся.
– Он его лечащий врач. Никита разве не говорил? – Медсестра скользнула взглядом по безымянному пальцу правой руки Кати, пытаясь определить, какая именно у нее с Никитой степень родства.
– В смысле участковый терапевт? – тупо спросила девушка.
Надо отдать должное медсестре, она стоически выдерживала тупость Кати, видимо списывая все на шок и волнение.
– Игорь Иванович – кардиолог. Можете подняться на третий этаж и подождать там. Когда он освободится, то все вам расскажет. – Женщина указала на лестницу и зашагала к регистратуре.
Похлопав глазами, Катя составила алгоритм своих дальнейших действий – позвонить Ане, расспросить кардиолога о состоянии Никиты и найти автомат с водой, – и направилась к лестнице.
В кардиологическом отделении Катя прождала недолго. Она успела лишь позвонить Ане и сбивчиво рассказать ей о случившимся. Подруга начала задавать вопросы, но Катя вдруг увидела вышедшего в коридор кардиолога и, сбросив вызов, подбежала к врачу.
– Родственница Подольского, – больше утвердительно, чем вопросительно произнес Игорь Иванович.
Катя активно закивала головой.
– Как он? – хриплым от волнения голосом спросила она.
– У него была желудочковая тахикардия. Такое случается при его диагнозе. Сейчас состояние пациента стабильное, вы можете зайти к нему.
– Каком диагнозе? – спросила Катя.
– А вы точно родственница? – нахмурился кардиолог.
Катя кивнула, уже не в силах говорить. От волнения сердце билось так бешено, что отдавалось в горле.
– Кардиомиопатия, – ответил Игорь Иванович немного надменным тоном.
Катя похлопала глазами, ничего не поняв.
– Это серьезно? – тихо спросила она.
– Если не лечиться, как это делал пациент, то очень серьезно. Если бы он согласился на лечение сразу же и берег себя, то мы бы быстро поставили его на ноги без хирургического вмешательства, а теперь надо срочно оперировать, иначе все.
– Что «все»? – тупо спросила Катя, в ужасе расширив глаза.
– То самое, – произнес кардиолог и, разведя руками, зашагал в противоположном от Кати направлении.
Девушка стояла как громом пораженная. Кардиомиопатия, не лечился, операция, все. Слова врача так и кружили в голове девушки, не давая больше думать ни о чем другом.
– Вы в порядке? Воды не хотите? – спросила откуда-то взявшаяся медсестра.
Катя отвлеклась от мыслей и, взглянув на сотрудницу больницы, узнала в ней медсестру, которая направила ее в кардиологическое отделение.
– Нет, спасибо, – помахала руками девушка.
– Вы не обращайте на Игоря Ивановича внимание, он у нас хоть и гений, но крайне нетактичен. Наговорит всяких ужасов родственникам, а они уже пациентов хоронить начинают. Все хорошо будет, поверьте мне. – Медсестра смотрела на Катю сочувствующим взглядом заботливой матери.
– Он мне даже ничего не сказал, – пролепетала Катя, чувствуя, как из глаз полились слезы. – А мне, дуре, следовало догадаться. Я же его в больнице видела. Да и на тимбилдинге он не принимал участия в соревнованиях. – Девушка ахнула и, приложив ладонь ко рту, пробормотала: – Ему, наверно, и алкоголь нельзя, а я ему пива подливала… Вот же дура!
Не выдержав, Катя принялась плакать на все отделение. Стоящая рядом медсестра гладила ее по спине и говорила успокаивающие слова.
– Сходите к нему, – посоветовала женщина, когда Катя немного успокоилась. – Скажите, что вы его любите, уговорите на лечение.
– Угу, – кивнула Катя. – Пусть только попробует мне слово поперек сказать!
Медсестра улыбнулась и, показав девушке кулачок, подтолкнула ее в сторону палаты.
Осторожно приоткрыв дверь и убедившись, что Никита не спит, Катя вошла внутрь. Услышав скрип двери, Подольский сразу же повернул голову и встретился взглядом с Катей.
– Привет, – тихо произнесла она. – Как ты?
– Сносно, – сглотнув, ответил Никита.
Катя встала у двери и так и осталась стоять. В коридоре она пылала решимостью, но в палате она ее полностью растеряла. Никита тоже не знал, что ему сказать, или же просто ждал, что скажет Катя. В любом случае оба долго молчали, глядя друг на друга.
– В общем так! – собравшись, рявкнула Катя, а затем воровато огляделась, ища других пациентов, но, к ее счастью, в палате был только один Подольский, который от ее крика даже вжал голову в плечи. – Во-первых, ты остаешься в больнице и делаешь все, чтобы выздороветь! Ясно?!
Никита с ошалелым видом кивнул.
– Во-вторых, ты честно отвечаешь на два моих вопроса, – продолжила Катя. – Готов?
Неуверенный кивок Подольского не умерил Катин пыл. Набрав в легкие побольше воздуха, она произнесла:
– Ты отшил меня из-за болезни?
Подольский молчал.
– Отвечай! – рявкнула Катя, чувствуя, как слезы снова текут по ее щекам.
Несколько томительных секунд спустя Никита произнес:
– Да.
Катя выдохнула ртом и сделала большой шаг вперед, который приблизил ее к больничной койке Никиты на половину.
– Ты меня любишь? – Этот вопрос дался ей с трудом, но Катя все же задала его, пусть и дрожащим голосом.
На этот раз Никита почти не думал. Катя успела произнести мысленно лишь «раз», и Подольский ответил:
– Да.
Девушка прикрыла дрожащие веки, облегченно вздохнула, вытерла слезы и сделала еще один шаг к Никите. Теперь она была так близко, что могла обнять его. Он полусидел и выглядел вполне живенько, так что Катя без особой осторожности прижалась к нему и всхлипнула.
– Идиотина, – буркнула она ему в грудь.
– Ты тоже не подарок, знаешь ли, – не остался в долгу Подольский.
– Когда?
– Что «когда»?
– Когда я тебе понравилась?
– Ну-у-у, – Никита задумался. – Наверно, это произошло в мой третий рабочий день.
Катя резко отстранилась от парня и удивленно уставилась на него.
– Что? Так давно?
Никита кивнул и продолжил:
– Ты сидела на диване в отделе маркетинга и ела яблоко. Совсем одна, без телефона или книжки, или журнала. Просто задумчиво смотрела на увядающий фикус и грызла яблоко. Я тогда решил, что ты милая и загадочная. Думал, как бы с тобой познакомиться, но потом услышал от твоих коллег, что ты западаешь только на богатых и успешных мужчин…
Катя скривилась.
– Мерзкие сплетники.
– А что, это не так?
– Да нет, все так, но блин, какого лешего они судачат за моей спиной?!
Никита хохотнул и, сморщившись, схватился за сердце.
– Тебе больно? – сразу же воскликнула Катя. – Позвать врача?
– Нет-нет, – помахал рукой Никита. – Все нормально, просто не смеши меня.
Обеспокоенно глядя на Никиту, Катя села на краешек кровати и взяла руку парня в свои.
– Как тогда случилось, что я вдруг тебе понравился? – с коварным прищуром спросил Подольский.
Катя пожала плечами и, гладя его руку, честно призналась:
– Без понятия. Мне вообще мало кто нравится, а тут вдруг раз, и все, приплыли: люблю не могу такого вот идиота на побегушках у главного злодея компании.
– Кать, ну я же просил не смешить, – упрекнул девушку Никита. По его лицу было видно, что он еле сдерживает смех.
– Прости, прости, – произнесла Катя, глядя на Никиту и думая о переполняющих ее чувств к этому человеку.
Как же она ошибалась на его счет. Думала, что он ненавидит ее и ненавидела его в ответ, а оказалось, что она ему нравилась. Уже очень давно нравилась, а она разглядела его только сейчас. Так бы и миновала ее эта прекрасная любовь, если бы не…
Мысли девушки прервал шепот у входа в палату. Никита тоже его услышал и, как и Катя, с интересом уставился на дверь.
– Тихо, вдруг он спит… – донеслись до них едва уловимые слова.
– Посмотри…
Дверь чуть приоткрылась и в щели показались две пары глаз, одну из которых Катя сразу же узнала.
– О, Ан… – собралась было поприветствовать она подругу, как вдруг дверь широко раскрылась, и в палату влетел разъяренный Ларский.
– Мать твою, Дед! – заревел он, увидев, что Никита в сознании и даже улыбается. – Ты совсем охренел?! Почему не рассказал про свою болезнь?! На кой черт молчал и пахал, как проклятый?! Я тебя собственными руками разорву, как только ты вылечишься!
– Приехали, – мгновенно помрачнел Подольский.
– Дед? – Катя, изогнув бровь, посмотрела на Аню.
– Я тебе потом все объясню, – пообещала подруга. Взглянув на Никиту, она сочувственно спросила: – Ты как?
– Нормально, – ответил тот.
– Нормально ему! – передразнил друга Ларский. – Вот вылечишься, тогда и будешь говорить, что нормально!
– Ну а что мне, говорить, что умираю? – недовольно пробухтел Подольский.
– Я тебе тут умру! – гаркнул Ларский.
Аня схватила его за локоть и поглаживая, произнесла:
– Саш, успокойся. Никита – пациент, а ты кричишь на него.
Ларский, как по волшебству, мгновенно успокоился, ссутулился и, жалобно глянув на Никиту, спокойно сказал:
– Ты меня так перепугал. Еще и не лечился. Ты подумал вообще, как я без тебя буду, эгоист ты мелкий?
Никита некоторое время буравил друга суровым взглядом, а потом растянул губы в ухмылке и спросил:
– Что, не сможешь без меня?
– Конечно не смогу! Ты же моя семья. Единственная.
Катя смотрела то на Ларского, то на Никиту и чувствовала, что она явно лишняя в этой ситуации. Сцена походила на последнюю главу романа, в которой главные герои наконец-то признаются друг другу в любви.
– Эм, а мы вам не мешаем? – решила прервать эту идиллию Катя. Уж очень ей не нравились блестящие взоры мужчин, устремленные друг на друга.
– Нет, конечно, – фыркнул Никита, вернув свое внимание Кате.
– Мне кажется, вам надо поговорить, – вдруг сказала Аня, отпуская руку Ларского.
Тот кивнул и шагнул ближе к Подольскому.
– О чем? Зачем? Говорите, я не помешаю, – затараторила Катя.
– Пошли, – шепнула подошедшая к ней Аня.
Смерив Ларского прищуренным взглядом, Катя нехотя встала и позволила подруге увести себя из палаты.
В коридоре девушка сразу же поинтересовалась:
– Ну и что это за любовная сцена между ними сейчас была? О чем они там хотят пошушукаться наедине?
– Твоей ревности нет границ, – закатила глаза Аня. – Успокойся, Никита с Сашей как братья. Они с детства знакомы, вместе учились, работали и жили в Англии. Ближе него у Саши никого нет.
– А как же тетя и кузен? – с подозрением поинтересовалась Катя.
– Там все сложно. Сама же мне рассказывала.
– Ну да, – признала девушка. Вздохнув, она села на пластиковый стул и произнесла: – Я только сейчас, кажется, успокоилась. Давно я так не пугалась. Когда он передо мной упал, у меня чуть сердце не остановилось, веришь?
– Верю, – кивнула Аня, садясь рядом с подругой. – Еще как верю.
Глава 21
Если женщина говорит мужчине, что он самый умный, значит,
она понимает, что второго такого дурака она не найдет.
Фаина Раневская
В понедельник утром я встала на два часа раньше, так как прекрасно понимала, что теперь на неопределенный срок буду выполнять всю работу Никиты, который неожиданно загремел в больницу. До сих пор не верилось, что у него проблемы с сердцем, а он никому об этом не сказал. Из-за этого Саша долго ругался с другом, пока Подольский не выгнал его из палаты. Превратившаяся в личного Цербера Никиты, Катя тогда Ларского чуть не покусала за его ругань. Пришлось нам в срочном порядке покинуть больницу, оставив Подольского в заботливых руках моей подруги.
За двадцать минут до выхода мне позвонил Саша и сказал, что приезжать к нему не надо.
– Это как так? – От удивления я прямо застыла с включенным выпрямителем для волос в руке и чуть не сожгла прядь.
– Вот так, – ответил мне Ларский. – Я сам соберусь и приеду на работу. Не маленький.
– Сам на машине поедешь? А если дождь пойдет? – заволновалась я.
– Дождя сегодня не предвидится, но если ты переживаешь за меня, то могу приехать на такси, – мурлыкающе произнес Ларский.
– Да, приезжай на такси, пожалуйста, – попросила я.
Сбросив вызов, я посмотрела на свое удивленное отражение в зеркале и спросила у него:
– Чего это с ним случилось?
Потом пожала плечами и, не торопясь, занялась остальными прядями, которые примялись после сна с косичкой.
Придя на работу, я была уверена, что Саша опоздает. Так и представляла, как он носится по квартире, ища нужные документы, и растерянный стоит перед зеркалом, не в силах подобрать галстук к рубашке.
– Привет, Аня! – воскликнула Оксана при виде меня.
– Привет, – улыбаясь, ответила я.
– Ты слышала, что с Подольским случилось? – без приветствия налетела на меня Жанна.
– Эм, да. У него проблемы с сердцем, – ответила я, садясь на свое место. – Но прогноз вроде бы весьма утешительный.
– Ему будут делать операцию, представляешь! – Жанна в ужасе расширила глаза.
Как же быстро разошлись сплетни, отдел кадров работает отлично.
– Да нормально с ним все будет, что вы так переживаете, – небрежно заметил только что пришедший Демидов. – Прооперируют, восстановится и снова вернется за Ларским подметать.
– Подметать? – не поняла Оксана.
Однако Демидов не стал разъяснять ей своих слов. Даже не взглянув на меня, Алексей сунул руку в карман брюк и зашел в свой кабинет.
– Как быстро все узнали о болезни Никиты, – тихо заметила я, глядя на кабинет Демидова.
– Мы с Оксаной узнали об этом минут десять назад, когда увидели на месте Подольского секретаря из финотдела, – поведала Жанна, включив свой компьютер.
– Секретаря из финотдела? – приподняла одну бровь я.
– Да вот он, – Жанна кивнула на вошедшего паренька лет двадцати, не больше.
Он прошел к месту Никиты, положил на стол папку, которую держал под мышкой и, улыбнувшись, поздоровался со мной и представился Сергеем.
– Я тут на время больничного Никиты Петровича, – сказал он мне.
– Петровича? – хохотнув, переспросила я.
Почему-то отчество Подольского рассмешило меня больше, чем кличка «Дед», подаренная ему Ларским.
– Что ж, удачи тебе, Сережа, – без всякого энтузиазма пожелала Жанна.
– Все так плохо? – Вопрос был задан больше мне, как самому приближенному к Ларскому лицу.
– Ну-у-у, – протянула я.
Договорить не успела, потому что Жанна высунулась в коридор, вытаращила глаза и громким шёпотом возвестила:
– Ларский идет!!!
– Ой, а почему не предупредили снизу? – воскликнула напуганная Оксана. Она в этот момент красила ресницы и, дернув рукой, испачкала веко.
– Доброе утро! – разнеслось по всей приемной бодрое приветствие Ласркого.
Мы даже построиться не успели, так и остались сидеть на своих местах, а Оксана так вообще замерла с щеточкой от туши в руке и с черным пятном на веке.
Честно признаюсь, что я даже не сразу узнала своего начальника-бойфренда. Вместо неизменного классического костюма тройки на нем сегодня был удлиненный серый кардиган с засученными рукавами, белая футболка, темные брюки и белые кожаные кеды. А еще Ларский держал в переноске четыре стаканчика с кофе, и его лицо озаряла широкая улыбка, к которой я уже успела привыкнуть, но остальные еще нет.
– Я так рад всех вас видеть! – воскликнул он, походя на ненормального. – Точнее, не всех… Увы, Никита некоторое время побудет на больничном. Ему нужно подлечить сердце и отдохнуть от работы. Но не волнуйтесь, врачи говорят, что с ним все будет хорошо. А пока его временно заменит Сергей, – Ларский кивнул в сторону сидящего рядом со мной паренька. – Ах, да. Я купил всем кофе!
Сказав это, Ларский принялся раздавать каждому по стаканчику.
От удивления у Жанны отвисла челюсть, а Оксана уронила щеточку от туши и та приземлилась прямо на ее юбку.
– Продуктивного нам дня сегодня, – раздав кофе, бодро сказал Ларский, показал нам поднятый вверх кулак и скрылся у себя в кабинете.
– Что это было? – первой отмерла Жанна.
– Это вообще Тирекс? – хлопая ресницами, спросила Оксана.
– Нормальный мужик, – хмыкнул Сергей. – Что вы на него наговариваете-то?
Не успела я прийти в себя от увиденного, как мне на телефон прилетело сообщение от Ларского
«Как твои дела, Птичка?»
«Хорошо. Как Никита?» – напечатала я в ответ.
«Балдеет от твоей подружки. Даже мои звонки игнорит, зараза такая»
«Когда операция, еще не сказали?»
«Сегодня после работы поеду в больницу и буду обсуждать это с его хирургом. Кстати, какие у тебя планы на вечер?»
В этот момент меня отвлек Сергей. Он разбирался в документах Никиты и хотел уточнить у меня парочку нюансов. В итоге мы зарылись в бумагах почти на полчаса. В это время мой телефон несколько раз возвещал меня о входящих сообщениях, но я на это не реагировала. Лишь когда пискнул рабочий телефон и на всю приемную раздался голос Ларского, я подпрыгнула на месте и тихо выругалась.
– Аня Соловей, зайди ко мне, – требовательно произнес он.
– Я скоро, – бросила я Сергею и пошла к Ларскому.
Как только я закрыла за собой дверь, Саша вскочил со своего места, подлетел ко мне и прижал к себе. Меня окутал запах кофе и его одеколона. Поколебавшись всего мгновение, я обняла Сашу в ответ.
– Я соскучился, – капризным тоном пожаловался он.
– Мы же каждый день видимся, – улыбнулась я.
– Но сегодня мы не обнимались, не держались за руки, – Саша чуть отстранился и переплел свои пальцы с моими, – и не целовались.
Его губы накрыли мои так быстро, что я не успела даже ответить ему. Мягкий поцелуй со вкусом кофе вскружил мою голову. Расцепив руки, я коснулась гладко выбритых щек Саши, провела пальцем по его подбородку, спустилась вниз и обняла крепкую шею.
– Ты за этим меня позвал? – поинтересовалась я, отстраняясь от его губ.
Он помотал головой.
– Я хотел узнать у тебя о планах на вечер.
– Их нет. Какие предложения?
– Свидание у меня дома! Только перед этим надо заехать к Никите, а потом за продуктами.
Я вспомнила скудный ассортимент его холодильника, улыбнулась и кивнула. Свидание с Александром Ларским у него дома. Ммм, звучит великолепно. Можно даже пару фоток сделать и отправить Демидовой. Осталось всего четыре, и я освобожусь от своего долга!
– Если это все, что ты хотел мне сказать, то я вернусь к работе. Нашему новенькому требуется помощь.
Саша снисходительно кивнул и произнес:
– Я не стану сильно его напрягать. Буду сам собираться по утрам, ездить на такси, покупать кофе и еду.
Я с подозрительным прищуром взглянула на Сашу.
– Кто ты и куда дел моего начальника?
Ларский заливисто рассмеялся.
– Я все тот же, ты чего!
– Нет, ты изменился, – вздохнула я. – Приносишь сотрудникам кофе, говоришь, что рад их видеть, улыбаешься от уха до уха. Это все так странно и совсем на тебя не похоже. Пожалуйста, веди себя, как раньше. Люди пугаются.
– Как раньше – это как? – задумчиво нахмурился Ларский.
– Ну, будь прежним: ругай всех, ходи угрюмым, кричи ни с того ни с сего, делай колкие замечания, которые всех бесят.
– Я что, такой мерзкий?..
– Да не-е-ет, – неуверенно протянула я, надеясь, что Саша не обидится.
– Ладно, я тебя понял. – Он подошел к столу и взял свой телефон. – Буду проявлять меньше радушия.
Я удовлетворительно кивнула. В кармане заиграл подаренный Сашей телефон. Не успела я поднести экран к лицу, чтобы посмотреть, кто звонит, как Ларский уже оказался возле меня и, кинув взгляд на экран моего телефона, недовольно воскликнул:
– Что? Упырь?
Поняв, что прокололась, я закусила губу и, скинув вызов, убрала телефон в карман.
– Почему я записан у тебя как «Упырь»? – не унимался Ларский.
– Прости, не успела еще переименовать. Так, стоп, а я у тебя как записана? «Попугай»? «Воробей»? – Лучшая защита – это нападение!
Ларский потыкал в экран телефона и продемонстрировал мне контакт с моим номером и надписью «Моя Птичка».
Вот блин.
– 1:0, – буркнула я, снова доставая телефон.
– Дай сюда, я сам напишу, как надо, – сказал Ларский, отбирая у меня телефон.
Поразмышляв пару секунд, он коварно улыбнулся, быстро напечатал и вернул мне телефон.
– «Мой Бог»? – прочитала я. – Серьезно?
Ларский довольно оскалился.
– Ну гениально же.
Вздохнув, я убрала телефон в карман, не в силах спорить с человеком, у которого настолько убогая фантазия. Пусть думает, что он «Мой Бог». Потом запишу его так, как сама захочу.
– Бесспорно, ты у меня самый умный, – сказала я и, чмокнув Ларского в щеку, оставила его наедине со своей «гениальностью».
Через час после обеда Ларский уехал к Никите, так и не дождавшись окончания рабочего дня. Его не было около трех часов, за которые мы с Сергеем успели вникнуть в дела Никиты и сообразить, как работать дальше. Остаток времени я провела в ожидании завершения рабочего дня.
Когда, наконец, Жанна объявила, что пора по домам, я еле сдержалась, чтобы радостно не закричать. Словно услышав ее слова, из своего кабинета вылетел Демидов и, даже не попрощавшись, устремился к лифту.
– Ага, и вам до свидания, – буркнула ему вслед Жанна. Повернувшись к Оксане, она спросила: – Распечатаешь ему отчеты на завтра? Меня внизу ждут.
Оксана кивнула, и Жанна, послав ей воздушный поцелуй, упорхнула вслед за Демидовым.
Дождавшись, когда уйдет Сергей, я собралась и, приоткрыв дверь в кабинет Ларского, спросила:
– Готов?
Саша кивнул, складывая в сумку-портфель документы.
– Как Никита?
– Словно не болеет вовсе. Ругался на меня и хотел прийти на работу, чтобы что-то там тебе объяснить. – Саша скривился. – Нет, ну не идиот ли?
– Не надо мне ничего объяснять, я уже во всем разобралась.
– Ты же моя умница. – Ларский подошел ко мне и чмокнул в щеку.
Я довольно заулыбалась. Саша шагнул вперед, намереваясь выйти из кабинета, но я, стоя в дверях, не пустила его, потому что хотела спросить еще кое-что и могла забыть об этом.
– Что насчет операции? Договорился?
Саша кивнул.
– Сейчас его обследуют с ног до головы и будут готовить к операции. Думаю, она пройдет уже на следующей неделе.
– Отлично, – выдохнула я. – Кстати, а как твое самочувствие?
Ларский приподнял одну бровь.
– Порядок, а что? Волнуешься?
– Конечно, – сказала я, теребя пуговицу на его кардигане. – Твои приступы меня пугают. Это началось после аварии?
– Частично, – как-то уклончиво ответил Ларский. – Но сейчас мне намного лучше, ведь теперь у меня появилось очень эффективное лекарство.
Поняв, что он имеет ввиду меня, я смущенно заулыбалась.
– Ну что, едем в…
Договорить Саша не успел, потому что его перебило звонкое «до свидания!».
Я затаила дыхание и обернулась. Оксана помахала нам рукой и бодрой походкой направилась к лифту. Переведя взгляд на Ларского, я тихо произнесла:
– Я думала, она давно ушла…
Саша хмыкнул, глядя на уходящую Оксану.
– Интересно, она слышала весь наш разговор?
Пожав плечами, Ларский обогнул меня и тоже направился к выходу. Я поспешила за ним.
– Ты не волнуешься? – поинтересовалась у него я. Молчание его мне не нравилось.
– Не-а, – ответил Саша, помотав головой. – Если она и услышала, то не придала этому значения. У нее коэффициент интеллекта как у хлебушка.
– Ну зачем ты так с ней! Оксана сообразительная, – принялась защищать коллегу я.
– Сообразительная в плане выбора мужчин, – хмыкнул Ларский, нажав на кнопку вызова лифта.
– Что ты имеешь ввиду?
– Ты видела, как она смотрит на Алека?
– Как собака Баскервилей? – вспомнилась мне фраза из советского фильма.
– Как эта собака я на тебя смотрел, когда мой братец возле тебя крутился, ухмыльнулся Ласркий. – А Оксана на него смотрит с любовью, с желанием.
Лифт открылся, и мы вошли внутрь. Я нажала на первый этаж и, с прищуром взглянув на Сашу, спросила:
– Когда это вы, наш строгий начальник-трудоголик, успеваете подмечать такое?
– Все потому что в последнее время я подмечаю лишь одну свою незадачливую сотрудницу, которая привлекает меня со страшной силой. – Ларский шагнул ко мне, припечатывая меня к стене кабинки.
Его руки легли на мою талию, а губы потянулись к моей шее.
– Хочешь повторить наш первый поцелуй? – взволнованная близостью Саши, спросила я.
– Я тоже хочу коллекцию фото, – сказал он, проведя губами вверх по моей шее. – Фото, где только ты и я.
Краем глаза я успела увидеть, как Ларский достает телефон. Когда его губы коснулись моих, я невольно закрыла глаза и полностью отдалась наслаждению. Послышались щелчки камеры, и я мысленно порадовалась, что в этот раз мне не придется фотографировать самой.
Лифт замедлился, намекая нам, что почти приехал на первый этаж, и остановился. Мы быстро отстранились друг от друга и, когда створки разъехались, уже стояли в разных углах со скучающим выражением лица. Трое сотрудников поздоровались с нами и вошли после нас в лифт.
– Фотки скинь, – едва слышно попросила я, с невозмутимым видом проходя через турникеты.
Саша усмехнулся и кивнул.
В магазине мы набрали кучу разнообразных продуктов и, довольные, поехали готовить из них ужин.
Наобещав помочь с готовкой, я нарушила свое обещание сразу же, как Саша принялся мыть овощи и отваривать спагетти. Еще на пути к его дому я вдруг поняла, что не видела в его квартире только спальню – в прошлый раз дверь в нее была прикрыта, и я смогла увидеть лишь серые стены. Мой интерес так зажегся, что я, улучив момент, ринулась в место, которое лучше всего характеризовало человека.
К моему разочарованию, спальня оказалась совершенно обычной. Из интересного здесь были лишь книжные полки, заставленные изданиями на русском и английском языках. Здесь были классические и современные романы разных жанров, бизнес литература, психологические тренинги и даже пара кулинарных книг.
