Рацлава Зарецкая
Семь мармеладных поцелуев
Глава 18
Простая человеческая потребность: найти близких,
общаться и знать сердцем, что мы не одиноки.
«Герои»
Первое, что я увидела, когда проснулась, было яркое солнце, светящее мне в лицо сквозь панорамное окно коттеджа Ларского, где я провела ночь и где мы…
О, боже, я в коттедже Ларского!
Провела ночь!
И мы целовались!
И мне понравилось!
Сцена поцелуя вновь и вновь проигрывалась у меня в голове. Кажется, вчера я даже постанывала от удовольствия и отвечала на поцелуй.
Так, а потом что было?
Кажется, Ларский что-то мне говорил. Что-то насчет его нового лекарства от панических атак и о том, что теперь ни за что меня не отпустит. Потом я захотела спать, положила голову на его плечо и вырубилась. Проснулась на диване в гостиной, укрытая пледом.
Хлопнув себя по лицу, я пробубнила в ладони:
– Ох, блин!
Со стороны кухни послышалась тихая возня. Я замерла, притворившись, что сплю. Кто бы ни был на кухне – Ларский или Никита, – встречаться с ним я не хотела.
– Я вижу, что ты не спишь! Хватит притворяться, – донесся до меня довольный голос Ларского.
О! Мой! Бог!
– Вставай, Птичка, завтрак стынет!
– Птичка? – оторопело повторила я сове новое прозвище.
Неожиданно надо мной нависло улыбающееся лицо Ларского. От испуга я вскрикнула и чуть не свалилась с дивана.
– Воу, осторожно! – сказал он, придерживая меня за спину.
– Простите… я… – Резко сев, я пригладила спутанные волосы и хриплым после сна голосом продолжила: – Я не должна была уснуть здесь, простите… Я уже ухожу.
Улыбка сошла с лица Ларского, и теперь он выглядел растерянным и грустным.
Откинув плед в сторону, я встала с дивана и хотела было направиться к выходу, но Ларский схватил меня за запястье.
– Аня, – тихо произнес он мое имя, от чего мое сердце сжалось. – Зачем ты так со мной?
Я устремила на него непонимающий взгляд.
– Этой ночью ты… Мне показалось, что наши чувства похожи. Я думал мы станем ближе и…
Он долго не мог подобрать нужные слова, его взгляд бегал по сторонам, руки взволнованно жестикулировали. Такого Ларского я еще никогда не видела. Ранимый, потерявший любимого человека, снедаемый виной.
Внезапно я вспомнила, что было между поцелуем и моментом, когда я уснула.
– От поцелуев с тобой мне и правда становится лучше, – сказал тогда Ларский. – Кажется, ты стала моим лекарством.
Даже сейчас, всего лишь вспомнив эти слова, я ощутила огромную волну нежности, а тогда я просто утонула в ней и в глазах Александра Ларского. Прижала его к груди и принялась гладить по шелковистым волосам.
Я снова посмотрела на Ларского, но уже другим взглядом – в нем больше не было страха и неуверенности. Я не смотрела на него, я им любовалось, и это стало началом конца для нас обоих.
– Ну и что ты смотришь на меня таким загадочным взглядом? – шепотом спросил Ларский, внимательно рассматривая мое лицо.
– Хочу обнять, – не стала скрывать свое желание я.
– И в чем проблема?
– Стесняюсь…
– Тогда можно я сам это сделаю?
Я кивнула. Он расставил руки в стороны и притянул меня к себе. Тепло его тела окутало меня, словно плед, под которым я спала. Мне стало уютно как дома. Уткнувшись носом в плечо Ларского, я подняла руки и осторожно обвила его талию.
– Знаю, все это странно и неожиданно, но, пожалуйста, не уходи, – зашептал Ларский мне на ухо. – Ты нужна мне, как воздух. Впервые за три года мне перестали сниться кошмары. И пусть я еще не совсем понял свои чувства, прошу тебя, позволь мне в них разобраться. Я в полной растерянности, но одно могу сказать наверняка – меня со страшной силой тянет к тебе, Птичка.
– Почему «Птичка»? – спросила я.
– А ты хочешь быть Попугаем?
Я активно замотала головой. Ларский пожал плечами.
– Не знаю. Я так тебя в телефоне записал. С недавних пор.
– А раньше я как была записана? – стало любопытно мне.
– Вредительница.
Я усмехнулась.
– А я как у тебя записан?
Такого вопроса я не ожидала. Отстранилась от Ларского, шмыгнула носом и, отведя взгляд в сторону, резко сменила тему:
– Пить хочу.
– Чай? – попался на мой крючок Ларский.
Я кивнула.
Мы выпили чаю и съели приготовленную сотрудниками отеля овсянку с фруктами.
– А где Никита? – спросила я, отметив про себя, что на подносе было лишь две порции. Может, он ночевал в другом коттедже?
– Уехал на моей машине, – ответил Ларский, выскребая из тарелки остатки каши.
– Что за спешка такая? – удивилась я.
– Он поехал в след за твоей подругой Катей. Она тоже уехала раньше остальных.
Удивление мое выросло в два раза. Почему Катя уехала раньше, не предупредив меня? И почему Никита поехал за ней? Что такого произошло между ними, пока я плутала в лесу, а потом просиживала ночь у камина вместе с Ларским?
– Кстати, ты не хочешь задержаться здесь еще на день? – доев, наконец, свою овсянку, спросил у меня мой начальник.
– Зачем? – не поняла я, все еще думая о странном поведении Кати и Никиты.
– Ну, побыть здесь … – Ларский кашлянул в кулак – …вдвоем. Без коллег.
– Так они же еще здесь.
– Они все уехали час назад на автобусе, – открыл мне страшную правду Ларский. – Остались только мы с тобой.
– Что? – ошалела я. – Да сколько же я спала?
– Довольно много, уже первый час…
Сыпля ругательствами, я соскочила со стула и принялась бегать туда-сюда в поисках сама не зная чего.
– Тебе надо уехать? – предположил Ларский, наблюдая за моими метаниями.
– Да! – воскликнула я. – У меня дети дома без еды! Я им ничего не приготовила! Думала, приеду рано и все успею…
– Я видел твоих детей, и они далеко не маленькие. Особенно твой брат, – заметил Ларский.
– На вид они здоровые, но на деле ни на что не способны, – пояснила я.
Хмыкнув, Ларский понаблюдал за мной еще некоторое время, а потом сказал:
– Если ты искала свою сумку, то она в коридоре. Я забрал ее у Марии.
– О! – Я подняла на него голову. – Спасибо!
– Я вызову такси, – объявил Ларский и направился к лестнице на второй этаж.
Спустя полчаса мы уже ехали в такси. Я одолжила у Ларского телефон и пыталась вспомнить номера Кати, Лены или Антошки. Пару раз попала на других людей и только с третьей попытки дозвонилась до сестры. Она заверила, что все у них хорошо и что я могу не приезжать, они сами справятся. Я прикрикнула на нее и, сказав, что скоро буду, отключилась.
– Заедем в одно место и сразу же к тебе, – предупредил меня Ларский, когда мы въехали в город.
«Одним местом» оказался торговый центр. Оставив меня в машине, Ларский исчез минут на двадцать и вернулся с небольшим пакетиком.
– Держи, – сказал он, сунув мне пакетик.
– Что это?
– Открой.
Я послушно открыла пакетик и ахнула. В нем лежала коробка с телефоном – весьма дорогим телефоном последней модели.
– Я не могу это принять! – сразу же объявила я.
Водитель косо взглянул на меня через зеркало заднего вида.
– Ой, Соловей, вот только не надо мне тут, – произнес Ларский свои прежним, недовольным тоном. – Обижаешь, правда.
– Он же дорогой…
– Я тебе должен. Твой телефон сломался из-за меня, так что получи теперь новый, за счет фирмы. Кстати, он водонепроницаемый и очень прочный.
– Спасибо. – На глазах навернулись слезы. – Мне еще никто не делал таких дорогих подарков.
– Это мелочи, – отмахнулся Ларский, довольно улыбаясь.
Я включила новенький блестящий телефон и принялась его настраивать и загружать обновления. Пока возилась с новой игрушкой, такси приехало к моему подъезду.
– Спасибо за все, до свидания, – произнесла я, выходя из машины.
Ларский мне ничего не ответил и тоже вышел из машины. Я удивленно уставилась на него.
– Что? – спросил он, сунув руки в карманы и устремив взгляд на верхние этажи моего дома. – Я хочу в гости?
– Зачем?
– А зачем, по-твоему, ходят в гости?
– У меня не прибрано! – воскликнула я. Нет, ну вот правда, зачем ему ко мне топать? Мало было суточного тимбилдинга?
– Мне пофиг, – бросил Ларский и уверенно направился к входной двери.
Мне ничего не оставалось, кроме как пойти за ним.
– Нажимай, – велел он, встав у домофона.
– Ну у меня правда там бардак, – заныла я. – Бардак и два спиногрыза.
– Нажимай, – стоял на своем Ларский. Сейчас он был совсем не милым.
– У меня дома все очень плохо!
– Пятьдесят вторая квартира?
– Да… Что?!
Не успела я возмутиться, как пальцы Ларского быстро нажали на нужные кнопки, и раздались гудки домофона.
– Анька, ты? – донесся до нас голос Лены.
– Дааа, – блеющим голосом ответила я, жалобно глядя на Ларского.
Дверь открылась и Ларский, открыв ее шире, пропустил меня вперед.
– О, твой жуткий начальник! – воскликнула при виде Ларского встречающая нас Лена.
– И тебе привет, – весело поздоровался жуткий начальник.
Сестра особо не удивилась приходу моего начальства. Смерив Ларского оценивающим взглядом, она спросила:
– Пиццу будете?
– Откуда у тебя пицца? – накинулась на нее я.
– Заказала, – пожала плечами Лена. – В холодильнике был только суп недельной давности и что-то мерзкое и коричневое в банке.
– Это чайный гриб, – пояснила я. – Вернее то, что от него осталось. Боже, Лен, неужели нельзя было заказать что-то полезное?
– Роллы? Они дорогие…
Я закатила глаза. Стоящий за моей спиной Ларский хохотнул.
– А Тошка где? – спросила я.
– Спит. Всю ночь играл.
– Не удивительно. Ты голодная?
– Смеешься? Я же пиццу ела.
– Я голодный! – встрял в наш разговор Ларский. – Готов свои кроссовки съесть.
– Вот и ешь! – огрызнулась на него я. А потом неловко добавила: – Те…
Смерив меня загадочным взглядом, Ларский прошел на кухню и уселся на то место, где сидел в первый свой визит.
Вздохнув, я взяла в комнате свою домашнюю одежду, зашла в ванну, помыла руки, умылась, а затем переоделась. Посмотрела на себя в зеркало и охнула: вытянутые лосины с кроликом на правой ноге и старая выцветшая футболка брата.
– Мда, видок тот еще, – сказала я своему отражению.
Выйдя из ванны, я стала свидетелем удивительной сцены: за кухонным столом вместе с Ларским сидели сестра и проснувшийся брат, пили чай и смеялись. Увидев меня, все трое мгновенно затихли.
– О чем говорили? – подозрительно прищурившись, спросила я.
Ларский изучающе осмотрел меня с головы до ног и усмехнулся. Подумал, наверно, что я выгляжу как бомжиха.
– Алекс рассказывал, как искал тебя в лесу, – сообщил мне Тошка.
– И что в этом смешного? – возмутилась я. – Было страшно!
– Смешно, – заметила Лена и прыснула в кружку. Тошка тоже засмеялся.
– Вот вообще не смешно! Я столько натерпелась в этом жутком лесу! И, подождите, что? Алекс? – подняв одну бровь, я посмотрела на Ларского.
– Ну не будут же они меня на «вы» называть, – пояснил он. – Это как-то странно и мне не очень нравится.
– Я смотрю, вы тут без меня уже хорошо познакомились, – заметила я, уперев руки в боки.
Все трое радостно закивали.
– Понятно, спелись, – заключила я и улыбнулась.
Носить маску суровой главы семейства было трудно при виде трех улыбающихся людей, которые тебе далеко не безразличны. И как только Ларский успел затесаться в их ряды?
– Есть особые пожелания? – подвязав фартук, спросила я.
Брат с сестрой, разумеется, замотали головами, зато Ларский растянул губы в довольной улыбке и произнес:
– Оладья, пожалуйста. Я даже готов сходить в магазин за сгущенкой.
– Сгущенка есть, – объявила Лена. – Если только Тошка ее не доел.
– Не доел, – заверил нас всех мой брат.
Через полчаса все уже ели оладьи, а я все еще стояла у плиты и дожаривала последние порции. Лена с Тошкой поели быстро и деликатно ушли к друзьям, оставив меня наедине с главным фанатом моих оладий.
После ухода ребят Ларскому кто-то позвонил, и он, извинившись, вышел поговорить в гостиную. Закинув сковороду в раковину, я сняла фартук и выдохнула. Наконец-то можно и самой поесть.
Не успела я развернуться к столу, как меня обхватили сзади длинные руки Ларского.
– Ты в домашней одежде выглядишь восхитительно, – прошептал он мне на ухо.
– Теперь прикажешь так на работу приходить? – усмехнулась я, получая удовольствие от наших новых отношений и одновременно жутко смущаясь. Происходящее все еще казалось сном.
– Если только футболка будет длиннее и прикроет твои бедра и колени. Не хочу, чтобы такие, как мой брат, пялились на твои ножки.
– Демидов! – Меня как громом поразило. – Вот же блин!
Я вырвалась из объятий Ларского и побежала за телефоном.
– Этот твой порыв мне совсем не понравился, – крикнул он мне в след.
Взяв телефон и набрав номер Алека, я принялась кусать ноготь на большом пальце. Шли гудки, а Демидов все не брал трубку. Наконец, когда я уже хотела скинуть вызов, он соизволил мне ответить.
– Алек, привет! – поздоровалась я дрогнувшим голосом. – Ты нормально добрался?
– Привет, Аннушка. – Голос у Демидова был бодрый и веселый. – Да, я уехал немного раньше остальных на своей машине. А ты?
Фух, он не знает, что я осталась с Ларским. Какое облегчение! Только выяснения отношений мне сейчас не хватало!
– Эм, да, я тоже хорошо добралась. Отдыхаю вот.
– Ты устала? Чувствуешь себя хорошо? – забеспокоился Алек. – Вчера мы потеряли тебя и стали искать, но безрезультатно. Я потом пошел к твоему домику, но Катя сказала, что ты спишь.
Когда это Катька успела выгородить меня? Надо будет потом ее поблагодарить.
– Да, все хорошо, просто устала, – ответила я.
– Завтрашнее свидание в силе?
Черт! Двойное свидание, театр, завтра…
– Не знаю, не уверена… – Я лихорадочно думала, как мне лучше отказать Алеку. Нервничая, я даже до крови искусала свой палец. – Давай встретимся сегодня вечером?
Алек ненадолго затих, потом вздохнул и уже не таким веселым голосом произнес:
– Хорошо. Скинь в сообщении адрес и время. Я приеду.
Мы попрощались, и я скинула вызов. Подняла голову и встретилась взглядом с Ларским, который замер в проеме двери и внимательно наблюдал за мной.
– У тебя чувства к моему брату? – напрямую спросил он.
Я вздохнула, прикрыла глаза и помотала головой.
– Нет у меня к нему никаких чувств. Сначала думала, что есть, но раз так долго не могла решить, хочу ли я с ним встречаться, значит, нет.
– А со мной встречаться хочешь? – Серьезный, пронзительный взгляд зеленых глаз прожигал меня насквозь.
– Хочу, но боюсь, – честно ответила я, прячась от этих глаз.
– Почему боишься? – произнес Ларский возле моего виска. И когда успел подойти так близко?
Не в силах поднять на него смущенный взгляд, я уставилась на обтянутую серой футболкой грудь Ларского и прошептала:
– Потому что все кажется сном…
– Если эти прекрасные два дня были сном, то я не хочу просыпаться. – Ларский произнес эти слова уже у моих губ.
Я успела сделать всего один рваный вдох, прежде чем он начал целовать меня. Чувственно, с языком, гладя одной рукой мою спину, а второй накручивая выбившуюся из хвоста прядь моих волос. Я бы точно растворилась в этом поцелуе, если бы не зазвонил мой телефон.
С неохотой отстранившись от Ларского, я посмотрела на экран – звонил неизвестный номер. Я приняла вызов, прослушала предложение о кредите и вежливо отказалась.
Ларский все еще стоял на месте и смотрел на меня, склонив голову набок. На лице у него замерло непонятное мне выражение – то ли он меня оценивал, то ли думал о чем-то своем, никак не относящимся ко мне. С порозовевшими скулами и покусанными – моими стараниями – губами он выглядел очень притягательно.
Неужели он может быть моим? Не верится, но вот он, стоит передо мной и, кажется, вполне искренен. Сказал, что я нужна ему как воздух, и мне так это понравилось. Мне всегда нравилось быть нужной, полезной.
– Ты встретишься сегодня с Демидом, чтобы послать его? – Ларский спросил равнодушно, но в его зеленых глазах я уловила надежду.
– Не послать, а сказать, что у нас с ним ничего не выйдет.
– Не хочу, чтобы ты шла к нему, – скривился Ларский.
– Надо. Я ненадолго, Саш.
– Что? – вдруг удивился он.
– Я ненадолго, – повторила я.
– Нет-нет, – помотал головой Ларский. – Как ты меня назвала?
– А что, так нельзя? – испугалась я.
– Нет, просто это так странно… – Он смущенно скосил взгляд в сторону и почесал затылок. – Меня так очень давно не называли.
– По имени? – удивилась я.
– Сашей. В основном Алексом.
А еще Тирексом и Упырем, но это ему лучше не знать…
– Алекс – это как-то не по-русски, звучит холодно, – задумчиво произнесла я. – «Саша» звучит теплее.
Ларский шагнул ко мне, обнял и прошептал мне в волосы:
– Спасибо, что даришь мне тепло и спокойствие. Мне давно уже не было так хорошо.
Я погладила его крепкие руки и почему-то вспомнила про фотографии.
– Может, сфотографируемся? – предложила я, решив совместить приятное с полезным. – Опробуем камеру моего нового телефона.
Ларский согласился. Нет, не так.
Саша согласился.
Мы сделали пару невинных селфи, а потом я потянулась к его губам. Успела сделать всего две фотографии поцелуя, как вдруг Саша засмеялся мне в губы.
– Ты чего? – спросила я, улыбаясь.
– Вспомнил наш первый поцелуй в лифте, – пояснил он. – Когда меня колбасило, а ты решила меня пошантажировать ради какой-то коллекции поцелуев.
– О, боже! – Я даже закрыла лицо руками в полном смущении.
– Признайся, ты же просто хотела поиздеваться надо мной в отместку, да? Никакой коллекции же нет.
– Забудь об этом! – попросила я, все еще закрывая свое наверняка пунцовое лицо. – Забудь, как страшный сон!
– Ну уж нет, Аня Соловей. Все, что связано с тобой, я уже никогда не забуду!
Глава 19
Дороже вас у меня вот уже несколько дней никого нет…
«Служебный роман»
С горем пополам выпроводив Ларского и взяв с него обещание не следить за мной, я быстро собралась и отправилась на встречу с Алеком.
Когда я вошла в кафе, что располагалось в десяти минутах ходьбы от моего дома, Демидов уже меня ждал, рассеянно глядя в полупустую чашку с кофе. Заметив меня, он вскинул голову и изобразил грустную улыбку. Казалось, он уже понял, о чем я хочу с ним поговорить.
– Что будешь? – спросил Алек, пододвинув ко мне меню.
– Я сыта, спасибо, – отказалась я. Наш разговор будет кратким.
Демидов поджал губы, побарабанил пальцами по столу и наконец спросил:
– Так зачем ты хотела встретиться?
Глубоко вдохнув и собравшись с мыслями, я достала из сумочки билет в театр и протянула его Демидову. Он взглянул на него, хмыкнул и кинул на меня обиженный взгляд.
– Это мой ответ на твой вопрос, – тихо произнесла я. – Прости…
– Меня кто-то опередил? Кто-то понравился тебе первым? – разглядывая билет, спросил Алек.
– И да, и нет, – неуверенно ответила я. – Я еще не до конца разобралась в своих чувствах, но сейчас могу точно сказать, что мне кое-кто нравится. И началось это совсем недавно. Буквально на днях и…
– Это Ларский?
Я замолчала и удивленно уставилась на Алека. Как он узнал? Мы что, в какой-то момент спалились? Но как? И когда?
– Можешь не отвечать, я все понял по твоему лицу, – с плохо скрываемым разочарованием сказал Алек. – Мой брат снова меня опередил, и я снова на втором месте. Ничего нового…
– Прости, я…
Я чувствовала себя такой виноватой, что даже не могла подобрать слов. Если бы я могла полюбить милого Алека, я бы с удовольствием это сделала, но Вселенная решила иначе, и в моем сердце засел несносный Ларский.
– Не извиняйся. – Демидов так и не дал мне договорить, за что я была ему благодарна. Подавшись ближе ко мне, он громко зашептал: – Просто запомни: Ларский – далеко не хороший человек. Он может запудрить тебе мозги своим трудным детством и несчастьем с Кирой, но, поверь, он далеко не жертва. Ларский – настоящий охотник, который добивается своего либо жестокостью, либо жалостью. – Алек встал из-за стола, сунул руки в карманы брюк и, прежде чем покинуть меня, добавил: – Как только поймешь, каков он на самом деле, приходи ко мне. Я буду ждать, чтобы залечить твои душевные раны, которые вскоре обязательно у тебя появятся.
От его слов мне стало не по себе. Алек никогда не говорил ничего подобного, да еще и таким холодным и зловещим тоном. Будто всегда улыбающийся веселый Демидов и тот, с которым я сегодня встретилась, были разными людьми.
– Раздвоение личности у них семейное что ли? – пробормотала я себе под нос, вставая.
Закапал мелкий дождь и, пока я искала в своей бездонной сумке зонт, краем глаза увидела на асфальте намокшие кусочки бумажки. Прищурившись, я узнала в них билет в театр. Уходя, Демидов порвал его и выкинул.
Чувство вины сжало мое горло.
Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, я в который раз набрала подруге. После долгих гудков, когда я уже отчаялась услышать ее, Катя приняла вызов.
– Алло, – убитым голосом сказа подруга.
– Боже, я так за тебя переживала! – воскликнула я. – Почему ты не брала трубку?
– Я спала, – буркнула Катя.
– До сих пор? Почему не перезвонила? Ты что, за меня не волновалась совсем?
– А что за тебя волноваться? – не поняла подруга. – Ты была с Ларским, в тепле и уюте его коттеджа.
– Что? – опешила я. – Как ты узнала? Ты тоже там была или Саша тебе сказал?
Катя презрительно фыркнула, прямо давая понять, что этот разговор ей совсем не нравится.
– Ты не лошадь, чтобы фыркать! – воскликнула я, одновременно злясь на подругу, себя и Ларского. – Я сейчас приду к тебе, и ты мне все-все объяснишь, ясно?!
Я шагнула под дождь и быстрыми шагами направилась к Катькиному дому.
– Да что тут рассказывать? Сама поймешь, если ненадолго выкинешь из головы своего Ларского и подумаешь. – Подруга замолчала. Я услышала шуршание бумаги, а затем трубное сморкание.
– Ты что, плачешь? – воскликнула я. – Почему…
Не успела я договорить, как меня осенило: Катя тоже была этой ночью в коттедже, только на втором этаже и вместе с Никитой. Наверно, они оба выпили, переспали, а утром поругались и Катя в спешке уехала. Тогда Никита поехал за ней, чтобы поговорить? Скорее всего. Я замечала и раньше, с каким интересом он смотрит на мою подругу, но почему-то ни разу не допускала мысли, что она ему нравится.
– Все, Кать, я уже подхожу, – сказала я. – Вытирай слезы, наматывай сопли на кулак и готовься рассказать все, что у тебя произошло с этим дураком Подольским.
Видимо я произнесла все это очень твердо и уверенно, раз подруга мне даже не возразила. Лишь еще раз сморкнулась так громко, что мне пришлось отставить телефон в сторону, чтобы не оглохнуть, и тихо сказала:
– Жду.
Заскочив в ближайший супермаркет за ведерком мороженого, я вскоре оказалась у двери Катькиной квартиры. Пару раз позвонила, подождала, пока откроет, и, увидев ее зареванное лицо, тоже чуть не разревелась.
– Боже, Анька-а-а! – провыла Катя, вешаясь мне на шею и одновременно отбирая мороженное. – Мне столько тебе надо рассказать!
– Сейчас все расскажешь, – сказала я, глядя подругу по спине. – Только давай входную дверь закроем, хорошо? А то на твой вой соседей напугает.
Катя отстранилась от меня, шмыгнула носом и кивнула. Я закрыла за собой дверь, скинула кроссовки и протопала на кухню, где уже кипел чайник.
Достав две столовые ложки, Катя открыла мороженое, вдохнула ванильно-сливочный запах и улыбнулась. Мы принялись по очереди кунаться в ведерко и молча есть. Катю хватило ненадолго – ложки четыре, и подруга завыла белугой.
– Анька-а-а!
– Что? Рассказывай, лучше станет.
– Анька-а-а!
– Ну что? – не терпелось мне узнать, что у подруги на душе.
Катя взяла салфетку, вытерла слезы и, в который уже раз шмыгнув носом, жалобно произнесла:
– Я, кажется, влюбилась…
– Прям влюбилась? – зачем-то уточнила я, хоть тут и так все было понятно – Катька столько кавалеров сменила, но таких сцен никогда не устраивала.
– Угу. Люблю его, заразу! И ведь он – не мужчина моей мечты, совсем не мой типаж. – Катя снова высморкалась в салфетку, скомкала ее и точным броском отправила в мусорное ведерко. – Ты же знаешь, мне нужен мужчина богатый, представительный, со связями, а не мальчишка-секретарь. Что мне с ним делать-то?
Подруга выглядела так жалко, что вот-вот готова была снова расплакаться. Я улыбнулась ей, развела в сторону руки и сказала:
– Любить. Что тебе еще остается?
– Вот и люблю-ю-ю, – вновь завыла Катька.
– Вот и люби. – Я зачерпнула еще мороженого, отправила целую ложку в рот и вздрогнула от того, как свело зубы.
– Но он-то меня не лю-ю-юбит!
– Чего? – Я так и замерла с мороженым во рту. – Как это не любит?
– Вот так. Сегодня утром, проснувшись с Никитой в одной постели, я жутко смутилась, но не пожалела! Она так нежный и так ловко…
– Стоп-стоп-стоп! – закричала я, скрестив руки перед собой. – Не хочу слышать никаких интимных подробностей. Мне вообще-то еще с Подольским работать бок о бок!
Катя виновато закусила губу. Ее щеки вмиг порозовели при упоминании ночи с Никитой, и я снова убедилась, что подругу мою накрыло серьезно.
– В общем я жутко смутилась и поэтому тихонько улизнула, – продолжила рассказ Катя. – Увидела тебя, дремлющую внизу с Ларским, удивилась, конечно, но решила потом тебя обо всем расспросить. Вернулась в наш домик, у которого, кстати, сидел Демидов и ждал тебя.
– Меня? Алек? – удивилась я. – Зачем?
– Вообще не поняла. Спросил, дома ли ты, и я ответила, что да. Правильно же?
Я медленно кивнула, соображая. Ларский меня искал, Алек, видимо, тоже, а Катя…
– Погоди, – хмуро произнесла я. – Ты меня разве не искала?
Катя состроила удивленную моську.
– А зачем тебя искать? Ты что, терялась?
– Вообще-то да! – воскликнула я с ноткой обиды. – Пошла искать телефон в лесу и заблудилась. Если бы не Ларский, загрызли бы меня серые волки.
– В этом лесу не водятся волки.
– Тогда бы я промокла и замерзла на смерть!
– Май на дворе, алло!
Мы с подругой уставились друг на друга прищуренными взглядами. Минута гипноза, и я отвела взгляд в сторону, сдавшись.
– Поверить не могу, что ты так увлеклась Подольским, что даже не заметила пропажи подруги.
Катя закатила глаза и буркнула:
– Ну прости, так вышло. Я, правда, не знала, что тебе нужна помощь. Иначе бы прилетела на всех парах, ты же знаешь.
– Знаю.
Обида утихла так же быстро, как и разгорелась. Не могла я долго злиться на лучшую подругу, да и она на меня тоже.
В полном молчании мы еще немного поковырялись в полуопустевшем ведёрке с мороженым, а потом Катя встала и налила нам горячего чая, который был так кстати после ледяного десерта.
– Никита пришел ко мне чуть позже и попросил забыть все, что между нами было. Сказал, что это было ошибкой, что не хотел заходить так далеко. И ведь даже в глаза мне боялся посмотреть, сволочь такая! Трусливый очкарик.
– На него не похоже, – произнесла я, задумчиво размешивая ложкой сахар в чае.
– Можно подумать, ты его хорошо знаешь, – огрызнулась подруга.
– Ну, я могу поспрашивать у Ларского, – предложила я. Даже если не разрешит, все равно спрошу – самой интересно.
Катя неопределенно пожала плечами.
– Как хочешь, – сказала она и, распечатав леденец, закинула его в рот. – Мне уже все равно. Не хочу иметь с ним ничего общего.
– Значит, тоже завтра в театр не пойдешь?
– Почему это не пойду? – возмутилась Катька. – Еще как пойду! Почему добро пропадать должно из-за всяких козлов?
– И то верно, – заметила я и сделала глоток чая.
– Ну а ты что, рассказывай, – тихо произнесла подруга, словно боясь спугнуть меня.
Я смущенно улыбнулась, теребя бирку заварочного пакетика.
– В театр же не пойдешь с Демидовым, так? После того, как поспала на плече Ларского. – Подруга улыбалась слабо, но искренне.
Мне не очень хотелось рассказывать о том, чего я сама еще до конца не поняла, но покрасневшие от слез Катины глаза не оставили мне выбора. Ей надо было сейчас отвлечься на что-то другое и хоть ненадолго забыть историю с Никитой.
– Ну-у-у, – протянула я. – Саша нашел меня в лесу, привел в коттедж, потому что ключей от нашего домика у меня с собой не было.
– Молодец, хороший предлог, – кивнула Катя.
Я смущенно засмеялась.
– Он вдруг разоткровенничался со мной и как-то так вышло, что мы начали целоваться. А потом Саша сказал, что я ему нужна, как воздух. Предложил встречаться…
– Ларский?! – Катя взвизгнула так, что я аж подпрыгнула на месте. – Встречаться?! Тебе?! Вот это капецный капец, подруга! И что ты ответила? Что подумаешь или что? – Подруга от нетерпения даже затопала ножками.
Я помотала головой:
– Сказала, что согласна. Что хочу попробовать. Быть. С ним.
Последние слова дались мне очень тяжело, потому что к этому моменту я уже была смущена настолько, что от волнения у меня сердце барабанило так, что в ушах отдавалось.
– УУУУУИИИИИИИИ! – завизжала подруга, вскочив с места. – Я просто капец в каком восторге! И в шоке! И в шоке, и в восторге! Это же Ларский, Анька! Наш Тирекс, которого все боятся до усрачки! Как, блин, так вышло, что вы влюбились друг в друга?!
– Влюбились? – Я произнесла это слово медленно, растягивая буквы и словно пробуя на вкус. – Влюбились…
Не знаю, как Ларский, но я, кажется, действительно влюбилась. Иначе как еще объяснить то, что, сидя у лучшей подруги, мне безумно хочется сейчас вскочить и побежать к нему?
Ну что ж, Аня, поздравляю! Ты – влюбилась!
***
После очередной гонки по трассе за городом, Алек вернулся домой во втором часу ночи и сразу же направился к бару. Бросил в бокал три кубика льда, залил их виски и, не дожидаясь охлаждения напитка, выпил все залпом. Сморщился и налил еще, однако вторую порцию ему не дала выпить мать.
– Что случилось? – спросила она, тихо сев рядом с сыном.
Алек скривился, глядя в бокал с золотистым напитком. Рассказывать о своих любовных неудачах матери не хотелось, но выговориться кому-то было нужно – буря чувств клокотала в груди Демидова и сжигала его изнутри.
– Ларский снова меня обскакал, – прорычал Алек, сжав бокал так, что побелели костяшки пальцев.
– В чем?
– В любви, – хмыкнул Алек.
– А-а-а, – понимающе протянула Галина Юрьевна. – Аня все же повелась на более крупную рыбку.
– И ты туда же… – простонал Алек, сжав большим и указательным пальцами переносицу.
– Не переживай, милый, все идет правильно, – Демидова погладила сына по голове. – Она еще к тебе прибежит, поверь мне. Просто надо немного подождать, и все станет твоим: деньги, компания и девушка. Правда, сомневаюсь, что к этому времени Соловей будет тебе нужна.
Алек поднял на нее свои зеленые глаза, которые так были не похожи на ее собственные, и сквозь стиснутые зубы произнес:
– Она нужна. И это не изменится.
– Про Киру ты говорил точно так же, и что? Разве она до сих пор тебе нужна? – Галина Юрьевна демонстративно вздернула подбородок, демонстрируя свою правоту.
– Она погибла, – надтреснутым голосом произнес Алек.
– Потому что стала тебе не нужна.
– Лучше бы погиб брат, – выплюнул Демидов.
Галина Юрьевна скорчила недовольную гримасу. Она не любила, когда кто-то кому-то желал смерти, так как все же была верующей женщиной, ходила раз в месяц в церковь и держала дома пару антикварных икон.
– Значит, не пришло еще его время, – заметила она тоном священнослужителя. – Будь к нему снисходителен, все же он потерял родителей и невесту, сам пару раз был на волоске от смерти, да еще и в скором времени лишится всего, что ему досталось в наследство.
