Рацлава Зарецкая
Семь мармеладных поцелуев
– Да забей ты на него, он все равно почти не работал.
– Я новый хотела в трейд-ин взять…
– Ой, можно подумать, за твою развалюху тебе много скинут, – скривила накрашенные блеском губы Катя.
– Ну хоть что-то.
К нам подошел Подольский и, увидев мою кислую физиономию, спросил:
– Расстроилась, что не выиграла?
– Еще как расстроилась! – ответила я. – Не только новый телефон не выиграла, но еще и старый потеряла.
– Забудь ты уже про него, – закатила глаза Катя. – Я тебе добавлю на новый.
– Не надо мне ничего добавлять! – начала злиться я.
Все уже двинулись к беседкам и только мы втроем зависли на футбольном поле.
– Тебя, кстати, Демидов потерял, – сказал Никита, глядя на Катю каким-то странным взглядом.
– Меня? – подруга указала на себя пальцем.
Подольский встрепенулся, заморгал часто-часто, потом повернулся ко мне и, указав на меня пальцем, сказал:
– Тебя.
– А чего меня искать-то? – не поняла я. – Мы же на футбольном поле, а не в лабиринте.
Подольский пожал плечами.
– Наверно, его унес поток коллег, и он потерял тебя из виду, – предположила Катя. – Ну что, мы идем?
Никита кивнул
– Идите без меня, – сказала я им. – Найду телефон и присоединюсь к вам.
– Даже не проси моей помощи в поисках этой развалюхи, – фыркнула Катя. – Я это не одобряю.
– Хорошо, – устало улыбнулась я. – Иди и займи мне место рядом с собой.
– Рядом с Алеком займу, – хихикнула Катя и, взяв Подольского под руку, поспешила к беседкам.
Проводив этих двоих непонимающим взглядом, я направилась обратно в лес на поиски своего телефона.
***
Саша искренне не понимал, как так получилось, что он упустил Аню. С самого приезда он наблюдал за ней, прервав это занятие только на время ориентирования на местности. За эти три часа Саша почему-то не находил себе места. Нет, он не переживал за эту дурочку Соловей, просто ему было скучно.
Наблюдая за ней во время первого этапа соревнования, Ларский веселился от души. То, как она вытянула номер тринадцать и ее парой оказался чудаковатый Олег из отдела кадров, вызвало в Саше такой приступ смеха, что Никита его еле успокоил. Хорошо, что подчиненные не видели его таким, иначе сочли бы сумасшедшим. В остальные моменты Ларскому хватило самообладания сдерживать свой смех и просто улыбаться.
Кажется, Соловей изо всех сил старалась набрать как можно больше баллов, но у нее это плохо получалось – совсем уж она не спортивная. Однако в глубине души Саша все же надеялся, что Аня сможет выиграть приз. Она собрала довольно много лент на втором этапе, но этого было недостаточно для того, чтобы занять хотя бы третье место.
– Эй, брат! – К Саше подскочил Алек и, хлопнув его по спине, спросил: – Ты мою Аню случайно не видел?
То, что он использовал местоимение «мою» и даже выделил его голосом, Саше почему-то не понравилось. Аня Соловей – его секретарь и делить ее со своим заместителем Ларский не собирался. А еще ему самому было интересно, куда она делась, однако в слух он сказал:
– Без понятия, где ее носит.
Алек почесал затылок, недоуменно хмыкнул и, увидев Катерину из отдела маркетинга, с которой Аня, кажется, дружила, гаркнул:
– Катя! Аню не видела?
Девушка повернула голову к Алеку, затем подошла к нему и сказала:
– Она телефон потеряла. Пошла искать, скоро придет. Наверно.
– А, понял, – кивнул Алек и направился к жарящимся на мангале шашлыкам.
Саша задумался, анализируя слова Катерины. Аня забыла телефон и пошла его искать. Где она могла его забыть? Точно не на футбольном поле или в домике, ведь тогда бы она быстро его нашла. В лесу? Вряд ли она пойдет одна бродить по нему в поисках своего сломанного телефона.
Ларский искренне не мог понять, почему Катя сразу же не купила себе новый телефон. Он заметил, как она постоянно мучается с ним на работе, без конца заряжает, перезагружает и тихо ругается на этот «бесполезный кусок металла». Может, это чей-то памятный подарок, поэтому телефон ей дорог? Например, Алека.
Да нет, быть такого не может – телефон старый и, если бы Алек ей его подарил, то тогда они бы уже давно были бы знакомы.
А что, если?..
– Нет-нет-нет, – вслух пробормотал Ларский, мотая головой.
Да что за дурацкие мысли лезут в голову! Какая ему разница, что за человек в компании хотел бы быть парой его секретарши на соревнованиях?! Ну нравится ей Алек, ну и черт с ними! Почему его это волнует-то?
– Все норм? – спросил подошедший Подольский.
– Да, – резко бросил Саша.
– Чего-то не заметно, – усмехнулся Никита. – У тебя такое лицо, будто ты ежа проглотил: и больно, и противно и дискомфортно одновременно.
Ларский одарил друга презрительным взглядом. Вот только его колкостей сейчас не хватало.
– Бесишься, что Демид бегает и ищет Аню, чтобы подарить ей выигранный телефон?
– Чего?! – чересчур громко вопросил Ларский.
Губы Никиты расширились в довольной улыбке.
– Ха, прокололся!
– С чего вдруг меня это должно волновать?! – Поняв, что выдал себя, буркнул Саша.
– С того, что Соловей тебя заинтересовала. Сначала она тебя бесила, а потом по какой-то причине ты к ней пригляделся и понял, что не такая уж она и плохая.
– Заткнись, – процедил Ларский, хмуро глядя на друга. – Все не так.
– Ну, может, и не так, – на выдохе произнес Никита – но тебе стоит быть на чеку. Эта Соловей не та, кем хочет казаться.
– В смысле? – спросил Ларский, сменив злость на любопытство.
Никита огляделся и, увидев в нескольких шагах от себя лавочку, указал на нее.
Усевшись, Подольский продолжил, глядя прямиком в глаза Ларского:
– Сначала мне казалось, что она простушка, но, когда Демид с горящими глазами рассказал об их отношениях, я подумал, что она – коварная женщина. Наверно устроилась в «Элли», чтобы попробовать соблазнить тебя, но, познав твой характер, переключилась на твоего брата и…
– Постой, – перебил его Саша. – Хочешь сказать, что Аня – охотница за деньгами?
Никита кивнул.
– Не может быть, – слишком быстро ответил Саша, снова выдав себя.
Подольский усмехнулся, но ничего не сказал.
– Ну, оно конечно и может быть, но не факт же, – поспешил исправиться Ларский.
– Не факт, – согласился Никита.
Они еще некоторое время посидели вместе, пока к ним не подплыла улыбающаяся Катерина. Еще издали заметив ее, Никита сразу же выпрямился и даже пятерней причесал волосы, из чего Саша сделал вывод, что друг неравнодушен к этой девушке. Надо будет потом пошутить с ним на эту тему.
– Отличный тимбилдинг, Александр Сергеевич, – пропела Катерина. – Спасибо вам за все.
– Не стоит, – слабо улыбнулся Ларский. – Соловей там еще не объявилась?
Его вопрос прозвучал максимально равнодушно, но сидящий рядом Подольский почему-то слегка затрясся от беззвучного смеха. Пришлось незаметно ткнуть его локтем в бок.
– Не-а. Небось уснула в домике. Она выглядела усталой и расстроенной, – поведала Катерина.
– Расстроенной? Почему? – не понял Ларский.
– Потому что телефон не выиграла. Её же совсем накрылся.
– Зачем она тогда его искать пошла?
– Планировала новый в трейд-ин взять.
Саша все еще не понимал, зачем надо искать старый сломанный телефон, чтобы потом купить новый с мизерной скидкой, однако спрашивать и об этом он не стал. Сейчас его волновало то, что Катерина больше интересовалась Никитой, чем своей подругой. Почему ее не заботит, где она? А если она все же вернулась в лес и заблудилась?
– Там Витя из нашего отдела взялся за куриный шашлык, – сказала Катерина, глядя на Подольского. – А он спец в этом деле. Пойдем, а то все разберут.
Никита кинул вопросительный взгляд на Сашу.
– Иди, – разрешил Ларский. Как дите прям. – Ничего со мной не случится без тебя.
Подольский ушел, а Саша достал телефон и принялся читать разные новостные паблики. Увлекшись, он даже не заметил, как наступили сумерки. Костры стали больше и ярче, а смех людей – веселее и громче.
Убрав телефон в карман, Ларский просканировал местность на наличие Ани Соловей – результат нулевой. С бутылкой пива в руках стоял рядом с Оксаной смеющийся Алек, от стола к столу бродил Олег, на лавочке с сисадмином сидела Жанна. Кати и Никиты не было видно. Насколько Ларский знал, больше Аня ни с кем не общалась.
– Реально что ли заснула? – пробормотал он, вставая с лавочки.
Подумав, что неплохо бы прогуляться и размять ноги, Ларский устремился прямиком к домику Соловей, который находился как раз напротив его коттеджа – утром, разбирая вещи, он увидел из окна, как Соловей топчется на своей террасе.
В домике горел свет, и Ларский тихо выдохнул. Хотел было развернуться и уйти к себе, но в последний момент передумал, шагнул к двери и зачем-то постучался.
Лихорадочно раздумывая, как объяснить свой визит, Саша нервно топтался на месте и кусал нижнюю губы. Захотелось убежать, но вдруг дверь открылась и на пороге возникла Мария Романова из отдела маркетинга.
– Ой, Александр Сергеевич, здрасьте, – испуганно пробормотала она. – Вам, наверно, Аня нужна? Только ее нет.
– Как нет? – удивился Ларский. – Катерина сказала, что она спит…
– Я уже давно пришла, но Ани не было, – помотала головой Мария. – Сказать, что вы ее ищите, если придет?
– Да, пожалуйста.
Ларский больше не стал расспрашивать Анину соседку, развернулся и побрел назад. Не успел он вернуться к лавочке, на которой сидел, как у него на пути возник всполошенный Алек.
– Аню не видел? – крикнул он и подбежал ближе.
– Дома ее нет, – хмурясь, пробормотал Саша.
– У беседок тоже. Сказала, что пошла искать телефон, но так и не появилась. Где она, блин?!
Ларский смерил Алека недовольным взглядом и отметил, что он взволнован не на шутку. Интересно, это показуха или правда? Если правда, то что тогда всего каких-то минут десять назад беззаботно смеялся со своей секретаршей и потягивал пиво?
– Давай разделимся и поищем ее, – предложил Ларский. – Ты возьмешь северо-восточный участок, а я юго-западный.
– Только в лес не ходи, – предупредил Алек. – Я тебя там второй раз искать не буду.
Саша фыркнул и, развернувшись, устремился к футбольному полю.
Становилось все темнее, и Ларский достал телефон и включил фонарик. С самого детства он страдал слабой формой гемералопии и плохо ориентировался в сумерках.
Однажды в детстве они с Алеком были на даче у бабушки и, заигравшись в лесу, не заметили, как начало темнеть. Напуганный тем, что родители будут ругаться, Алек так ломанулся к выходу из леса, что Саша не поспевал за ним. Споткнувшись о корягу, он упал и окончательно потерял брата из виду. Становилось все темнее, Саша перестал видеть очертания кустов и деревьев, пару раз ударился о ствол, исцарапал себе руки и лицо. Только спустя некоторое время он услышал неподалеку голос брата, который звал его. Несмотря на то, что Алеку самому было страшно, он вернулся за Сашей, нашел его и вместе ребята вернулись домой. Уже дома, ложась спать, Алек пробубнил, что больше он в темные леса за ним не пойдет – уж очень страшно было.
На футбольном поле и около него Ани не оказалось. На всякий случай Саша еще поискал её телефон, но и его тоже не обнаружил. Что-то подсказывало ему, что Ани нет на территории базы.
С настороженностью посмотрев на лес неподалеку, Ларский вздохнул и, сжав кулаки, направился к зловещим темным деревьям.
Глава 17
Люди, которых трудно полюбить,
как раз больше всего нуждаются в любви…
«Мирный воин»
Когда большая стрелка на моих часах перевалила за восемь, а вокруг заметно потемнело, я призналась себе, что заблудилась.
При свете дня я почти сразу же набрела на то место, где отдыхала возле дерева. Телефон, как я и предполагала, лежал на этом самом месте. Он даже включился на пару минут, поприветствовал меня и показал пару смс-рассылок, а потом снова отключился.
Я сразу же поспешила назад, вроде бы той же дорогой, но что-то пошло не так, и я заблудилась. Набрела на небольшую полянку ландышей, которые только начали цвести. Полюбовалась ею и пошла дальше.
Минут через двадцать я снова оказалась на этой поляне, но особо не расстроилась – подумаешь, немного заплутала. Однако когда я вышла на эту поляну в третий раз, стало уже немного не по себе. И только когда лес накрыли сумерки, я испугалась по-настоящему. Решила больше никуда не идти, чтобы не заблудиться еще больше и, увидев трухлявый пень рядом с орешником, села на него и притихла.
Радостное и многоголосое пение дневных птиц сменилось на тихий щебет какой-то одной птахи. То тут, то там шуршали листья, но ветра не было. Вдалеке слышался треск веток. Спустя некоторое время ко всем этим звукам добавился еще стук моих зубов.
– Только без паники, Аня, – сказала я самой себе, поглаживая свои плечи. – Катя скоро хватится, что тебя нет и организует поиски. Все будет хорошо.
Однако шло время, а искать меня никто не шел.
– Эй! – крикнула я громко-громко.
– Эй-эй-эй… – эхом раздалось по всей чаще.
Никто мне не ответил. Только последнюю бодрствующую птичку спугнула.
И вот, когда я уже почти совсем отчаялась, издалека до меня донеслось протяжное:
– Ааааняяяя!
Мгновенно вскочив с пня, я вытянулась как сурикат и принялась озираться по сторонам. На мгновение я решила, что мне послышалось, но вдруг мое имя снова разнеслось по лесу.
Кричал мужчина.
– Алек… – прошептала я, улыбаясь от уха до уха. Набрав в легкие побольше воздуха, я крикнула: – Я ЗДЕЕЕЕСЬ!!!
– АНЯ! Я ИДУ! СТОЙ НА МЕСТЕ!
– СТОЮ!
– ВОТ И СТОЙ!
– ВОТ И СТОЮ!
– ПОПУГАЙ!
Я замерла и притихла. Голос с каждым разом приближался и с каждым разом был все меньше похож на голос Алека. А последнее слово и вовсе стало доказательством того, что это не Демидов, а…
– Соловей, я тебя задушу! – прошипел Ларский, обогнув орешник.
– А вы тут откуда? – пролепетала я, разглядывая своего начальника.
– От верблюда! Куда тебя понесло, глупая?! Мы тебя обыскались!
– О, так Катя меня хватилась, – с облегчением пробормотала я. Раз передо мной стоит сам Ларский, значит, Катя задействовала весь коллектив, чтобы найти меня. Настоящая подруга!
– Пойдем, пока я не забыл, откуда пришел, – буркнул Ларский, схватив меня за локоть. – И на кой черт тебе понадобилось тащиться в лес за сломанным телефоном?
– Я думала, он мне еще послужит, – принялась в который раз оправдываться я. – Или…
– Это был риторический вопрос!
Ларский был очень злым. Еще бы, ведь вместо того, чтобы развлекаться, ему пришлось искать меня. И не только ему. Похоже, мне до скончания своих дней придется у всего коллектива просить прощения.
Включив фонарик на телефоне, Ларский быстро и уверенно зашагал по лесу. Он чуть спустил руку и теперь держал меня за запястье, крепко, но не больно.
Задул прохладный ветер, зашуршали листья и закапал дождь. Выругавшись, Ларский накинул капюшон и ускорился. Я последовала его примеру.
– Может, надо позвонить и сказать, что вы меня нашли? – робко предложила я. – А то все будут мокнуть…
– Поруководи мной тут, – огрызнулся Ларский, однако телефон все же прижал к уху. Подождав некоторое время, он ругнулся и обрубил вызов.
Дождь все усиливался, и, когда мы вышли из леса, были уже мокрыми с головы до ног. Как назло, нас еще обдало прохладным ветерком, и я зябко поежилась, а Ларский так вообще принялся ругаться как сапожник.
Не разговаривая друг с другом, мы пересекли футбольное поле и направились к домикам. Ларский шел чуть впереди, фыркая и покашливая. Подойдя к моему домику, мы скользнули под козырек и встали у входной двери. Свет в окнах не горел, поэтому я принялась шарить руками по карманам в поисках ключа.
– Что, посеяла? – недовольно спросил Ларский.
– Кажется, он у Кати…
– Ууууу, – протянул Ларский, закатывая глаза.
– Придется будить, – вздохнула я и постучала в дверь.
Никто не открыл. Я снова постучала, но уже ногой – чтобы было громче, однако снова никто не открыл.
– Маша упоминала утром, что взяла с собой беруши… – сквозь жалкую улыбку произнесла я.
Ларский ничего не сказал. На его лице застыло выражение, которое, кажется, называют недоуменным гневом – один глаз Ларского был прищурен, а челюсть немного выдвинута вперед. И дыхание. У него было очень злое дыхание.
– А Катя, наверно, смотрит фильм в наушниках, – пропищала я, съёживаясь уже не столько из-за озноба, сколько из-за страха.
– Ясно все с тобой, Соловей, – хрипло произнес Ларский и, снова взяв меня за запястье, повел в сторону элитных коттеджей.
– Куда мы? – удивилась я.
– Высыхать и отогреваться, – было мне ответом.
Подведя меня к одному из двухэтажных коттеджей, Ларский достал из кармана ключ, отпер дверь и вошел внутрь. Я замерла у порога. Это что, его коттедж?
– Что встала? Заходи, – обернувшись, сказал он.
– А…ага, – пискнула я, шагнув внутрь.
Ларский включил свет, и я увидела просторную гостиную с двумя широкими белыми диванами, журнальным столиком и огромным телевизором. Замерев в дверном проеме, я следила за тем, как Ларский носится по коттеджу.
Заскочив в ванну, он вышел оттуда с двумя полотенцами: одно кинул мне, а вторым накрыл свою голову. На ходу вытирая мокрые волосы, он подошел к чайнику, налил в него воды из-под крана и поставил кипятиться. Достал из шкафчика две кружки, чай в пакетиках и коробку кускового сахара.
Закончив вытирать мокрые волосы, я прошла на кухню, которая была совместима с гостиной и села на стул.
– Ты в ванну разве не пойдешь? – изогнул черные брови Ларский.
– Да нет…
– С ума сошла? Заболеть хочешь?
– У меня нет сухой одежды, – пробормотала я.
– А то я не знаю.
Ларский направился к лестнице на второй этаж, где, по всей вероятности, располагалась спальня. Спустя несколько минут он спустился со сложенной одеждой в руках.
– Вот, это тебе, – он положил передо мной две сложенные вещи. – Прими горячий душ и переоденься.
– Да не стоит…
– Стоит! Мне не нужны больные сотрудники, у нас много дел на работе.
– Хорошо.
Я послушно взяла одежду и засеменила к ванне.
Горячий душ обжег замерзшую кожу, но это было приятное ощущение. С каждым мгновением тело отогревалось и наваливалась усталость. Чуть не уснув прямо в душе, я быстро завершила процедуры и переоделась в пахнущий кондиционером для белья мужской спортивный костюм, который, разумеется, висел на мне мешком.
– Спасибо, что одолжили мне свою одежду, – поблагодарила я Ларского, который наливал чай.
– Это Никиты, – не поднимая на меня глаз, сказал Ларский.
– А-а-а, ясно, – протянула. Комфортнее от его слов не стало.
– Вот, пей. – Ларский подошел ко мне и протянул кружку с горячим черным чаем.
– А вы?
– А я в душ.
Взяв с дивана сложенную одежду, он скрылся в ванне. Я же, шмыгнув носом, добавила себе в чай сахара, села за барную стойку и сделала глоток горячего напитка. Волна жара растеклась по моему телу, и я балдежно улыбнулась.
В огромном коттедже было полутемно и тихо. Раз на мне одежда Подольского, то он, скорее всего, уже спит на втором этаже – не просто так Ларский разговаривал со мной относительно тихо, не громыхал и даже верхнее освещение не включил.
Допив чай, я подошла к чайнику, чтобы налить себе еще. Шум воды в ванне стих и спустя пару минут вышел Ларский.
– Еще не согрелась? – спросил он, увидев, что я налила себе еще чая.
– Согрелась, просто пить хочется, – ответила я и сделала маленький глоток.
Хмыкнув, Ларский вытер влажные волосы полотенцем, а затем кинул его на диван. Подошел к чайнику и тоже налил себе чашку чая.
– Я допью и пойду, – заверила его я. Наверняка ему со мной некомфортно.
– Ты в окно смотрела?
– А?
– Там ливень. Сиди уже тут.
Ларский понюхал свой чай, пригубил, сморщился и подошел к камину. Некоторое время смотрел на него, потом огляделся, взял с полки зажигалку и поджег заботливо приготовленную персоналом кучку поленьев. Огонь затрещал, разгораясь и поедая древесину. В огромной и неживой гостиной вдруг стало уютно. Захотелось подойти ближе к камину и полюбоваться на огонь, но меня пугал расположившийся на белом пушистом ковре Ларский.
– Красиво, – вдруг пробормотал он, глядя на огонь. Запрокинув голову, чтобы видеть меня, Ларский сказал: – Иди сюда. Не люблю, когда кто-то сверлит мне взглядом затылок.
Встав с места, я подошла к дивану и опустилась на него.
– Ближе.
Закатив глаза, я придвинулась ближе к Ларскому.
– На пол, сюда. – Он похлопал по месту рядом с собой.
– Я вам не собака! – недовольно заметила я.
– Знаю, ты попугай. – Ларский повернул ко мне голову и вдруг улыбнулся.
Подумав, что мне это кажется, я моргнула несколько раз, но Ларский уже снова смотрел на огонь. Заинтригованная, я осторожно опустилась на ковер рядом с ним и замерла. Минуть десять мы просидели в тишине, которую нарушал лишь треск огня в камине.
– Огонь всегда меня успокаивал, – прервал молчание Ларский. – Многих успокаивает вода, а вот меня – огонь.
– Значит, надо на работе во всех отделах поставить камины. – Слова сорвались с моего языка, прежде чем я поняла это.
Закусив губу, я испуганно посмотрела на начальника, но он лишь усмехнулся.
– Я ругаюсь не из-за того, что психически неуравновешен. Просто хочу, чтобы все хорошо выполняли свою работу с первого раза. Мне не нужен огонь на работе, чтобы успокоиться. В последнее время у меня появился… – Ларский помедлил, загадочно ухмыльнулся и продолжил: – …другой источник.
Приоткрыв от удивления рот, я смотрела на своего начальника и думала о том, что кто-то его подменил в ванне. Наверно, рядом со мной сейчас сидит инопланетянин.
– С вами все хорошо? – не могла не спросить я.
– Да, а что? – Ларский смотрел на меня взглядом невинного барашка.
– Говорите так, как обычно не говорите. Странно себя ведете. Может, мармеладных мишек съедите? У вас они с собой?
– С собой, – кивнул Ларский. – В дорожной сумке. Но они мне не нужны, я чувствую себя хорошо. Спасибо за заботу, Аня.
– Вы не температурите? – Нет, ну с ним явно что-то не то. С чего он такой добренький-то стал?
Ларский помотал головой, сделал глоток чая и сказал:
– Просто меланхолия напала. В этот день мне всегда грустно.
Я чувствовала, что должна спросить, что сегодня за день такой и почему ему грустно, но боялась. Несмотря на изменившееся поведение, Ларский все еще оставался Ларским. Вдруг он сочтет меня чересчур любопытной и выгонит из этой теплой и уютной гостиной в темную дождливую ночь? Этого мне сейчас совсем не хотелось. Все, чего я так желала сейчас – это смотреть на огонь, пить черный чай в пакетике и сидеть рядом с очень странным человеком, который то притягивал меня к себе, то, наоборот, отталкивал.
– Сегодня годовщина смерти моей невесты, – неожиданно сказал Ларский. – Ровно три года прошло.
Я удивленно уставилась на него, переваривая услышанное. Он сказал правду? Ну, конечно же, правду, таким не шутят. Но зачем ему говорить это мне? Зачем делиться настолько сокровенным?
– Это случилось, когда мы жили в Англии. Мы немного поругались перед этим, потому что Кира хотела остаться дома, а я настоял на том, чтобы поужинать в ресторане. – Ларский склонил голову и рассматривал свои пальцы, сжимающие кружку с чаем.
Он выглядел таким потерянным и беззащитным, что мне захотелось дотронуться до его плеча и ободряюще ему улыбнуться. Наверно, он очень любил свою Киру, раз даже перепутал меня с ней, когда пьяный спал у меня дома.
– Шел дождь, дорога была скользкой, и я не справился с управлением. Машину занесло на встречную полосу, я никак не мог вырулить назад и, когда на нас несся грузовик, поступил крайне трусливо…
Он затих, поэтому я, полностью погруженная в рассказ, тихо спросила:
– Как?..
Ларский зажмурился, глубоко вдохнул, отставил кружку в сторону и сжал кулаки.
– Я вывернул руль влево, подставив ее под удар, – наконец хрипло сказал Ларский. – А должен был поступить наоборот. Я без раздумий должен был подставить под удар себя. Мне постоянно снится эта проклятая авария, и каждый раз я поступаю так же. Я ничего не могу изменить даже в чертовых снах!
Ларский тяжело задышал, прикрыл глаза ладонью и откинул голову назад.
– Это была самозащита, – попыталась успокоить его я. – В подобной ситуации многие так поступают, у вас не было времени на раздумье…
– Я не должен был думать… Я должен был сразу же среагировать и защитить ее… Я убил ее…
Он начал заикаться и, кажется, дышать через раз. На висках выступили капли пота.
– Вам плохо?! – воскликнула я, поняв, наконец, что у Ларского снова началась паническая атака. – Мармелад! Где мармелад? В сумке? Я принесу!
Я вскочила с места, но Ларский вдруг крепко схватил меня за руку. Я посмотрела на него сверху вниз. Он убрал руку с глаз и теперь умоляюще смотрел на меня. «Не уходи», говорили его глаза.
– Вам надо что-то принять. – Я попыталась вырваться из его хватки. – Таблетки, мармелад, – да хоть что-то, что вам поможет!
– Не хочу все это, – хрипло ответил Ларский, мотая головой.
– А что вы хотите? Что вам принести? – в отчаянии спросила я. Это его состояние так меня пугало, что у меня даже задрожали руки.
– Хочу попробовать кое-что другое. – Он потянул меня за руку, и я упала перед ним на колени.
Лицо Ларского оказалось так близко к моему, что от волнения я затаила дыхание. Он не смотрел мне в глаза – все его внимание было сосредоточено на моих губах. Шумно вдохнув, Ларский осторожно коснулся губами моих губ. Я замерла, ожидая, почему-то, что он быстро отстранится от меня, потому что мои губы, во-первых, сильно обветрились, а во-вторых, в лесу на нервах я еще их знатно покусала. Однако Ларский даже не думал отстраняться.
Замерев, он провел языком по моей нижней губе, втянул ее и чуть прикусил. Затем пришла очередь верхней, а потом поцелуй углубился, и я почувствовала во рту его язык. По спине пробежали мурашки. Мои руки сами поднялись и коснулись шеи Ларского. Расценив это действие как приглашение, он повторил за мной и тоже прикоснулся к моей шее, большими пальцами лаская мочки ушей.
Все мысли покинули мое сознание. Остался только этот мужчина, его невероятно ласковые руки, горячее дыхание и восхитительный поцелуй, который не сравнится ни с каким другим.
Что уж говорить – я даже забыла, что надо скорее делать фотографию. Да даже если бы и вспомнила, то фотографировать мне было нечем – телефон умер смертью храбрых. Но сейчас все это было абсолютно не важно, потому что в этот самый момент в моей душе проклюнулись чувства к Александру Ларскому.
***
Катя проснулась, когда за окном начало светать. До восхода солнца было еще далеко, но небо было уже светлым и безоблачным, предвещая еще один хороший день.
Уже понимая, что лежит она вовсе не в своей постели, и что рядом с ней, почти с головой укрывшись одеялом, мирно посапывает не Аня и не Маша, Катя тихо вздохнула и подняла одеяло, чтобы проверить, что на ней было надето.
Ничего. Прекрасно!..
Тихо, чтобы не разбудить Подольского – а с ней лежал именно он, кто же еще, – Катя вылезла из-под одеяла, собрала валяющиеся на полу вещи и шмыгнула в ванную комнату. Быстро одевшись, девушка смыла смазавшуюся тушь и, расчесав пятерней спутанные волосы, осторожно вышла из ванны.
Подольский спал, сменив положение: теперь он лежал на спине, раскинув руки в стороны, а одеяло сползло до живота, обнажая красивые плечи и торс. На мгновение Катя засмотрелась на Никиту, потом помотала головой и, мысленно ругая себя за такую глупость, тихонечко спустилась по лестнице.
Девушка догадывалась, что в коттедже с Никитой остановился Ларский – для кого еще была вторая спальня наверху?, – но к увиденному внизу она точно не была готова.
На полу возле догорающего камина, прислонившись друг к другу, сидели Ларский с Аней и мирно посапывали. Эта картина Катю одновременно потрясла и умилила.
– Ну ты даешь, Анька, – ошарашенно улыбаясь, пробормотала себе под нос Катя. – Сегодня я тебя достану с расспросами.
Выйдя из коттеджа, девушка поспешила к своему домику и снова обалдела, увидев сидящего на ступенях Демидова.
– Эм, доброе утро, – сказала она, вскинув руку.
Демидов поднял на нее покрасневший взгляд, встрепенулся и спросил:
– Аня дома?
Кате понадобилось две секунды, чтобы обдумать ответ на его вопрос и уверенно сказать:
– Да, спит. А что?
– Да так, ничего. – Демидов с трудом поднялся и, шатаясь, пошел вдоль дорожки.
– Ну Анька, ну дает девчонка, – восторженно произнесла Катя, глядя на уныло согнутою спину Демидова.
