полная версия

Полина Аширова
Весточка из прошлого

Я себя не узнаю

 
Я себя не узнаю:
Человек себе был друг
Он, рисуя полукруг,
Завершал впотьмах набросок свой, не ведая разлук
 
 
Изменился персонаж:
Человек на кухню шёл,
Кофты скинув капюшон —
Он заваривал свой кофе, без него был иссушён
 
 
Я себя не узнаю:
Человек смотрел простой
За снежиночной гурьбой,
Тихо падающей с неба за стеклянной пеленой
 
 
А теперь он – твой и ваш
Изменился персонаж
Он себя готов продать за миг объятий и пейзаж
 
 
Я себя не узнаю:
На подушках я не сплю
Я недавно обменяла их на плечи и броню
От несносности идей
Не узнать себя теперь:
Человек тот стал зависим от любимых им людей
 

Спать до ста

 
Слышны нам птичьи здесь аккорды
По мнению куста
Выходит, солнце уже встало
Из подземельного портала
Не соглашусь я без смятений
С такой позицией растений
Сегодня дело – бить рекорды
Мы будем спать до ста
 
 
Пока бегу я марафоны,
На золото молясь,
Сопит дитё со мною рядом
Немногочисленным отрядом
Глубоких выдохов и вдохов
И в них мне целые эпохи:
И ренессансные^[22] плафоны,
И первый русский князь
 
 
Застыло время студнем утра
У нас под потолком
И смог узнать шкодливый палец,
Что кожа – бежевый нарядец
Скелетных мышц и крепких ребёр,
Что цвет им – гримиз^[23] и циннобер^[24];
Что вновь домашней пыли пудра
Ходила босиком
 

Виноделие

 
Обвить лозою виноградной
Древесный ствол рельефной шеи,
Вселить в ключицевы траншеи
Тактильность пальцев безотрадной,
 
 
И сжать, что только будет мочи,
Ветвями мякоть винограда
Того, особенного склада
Худого тела – вот, что хочет
 
 
Вино – хмельнее, ароматней!
Сосуды, амфоры несите!
Она отныне Дионисий,
Ей виноделье всё понятней
 
 
Она пьянеет от усилий
Не смей ей голову морочить —
Она душить любовью хочет,
Она порою агрессивна
 
 
Ползти лозою виноградной
Вокруг гроздей его плечистых,
Что солнце, тёплых и лучистых —
Вот всё, что нужно безотрадной
 
 
Налётом сизым стать масличным
На тех горошинах лиловых!..
Лоза скрутила безголовых,
С плечами слившись органично
 
 
Обвить лозою виноградной
Древесный ствол рельефной шеи,
Попасть в ключицевы траншеи —
Вот всё, что нужно безотрадной
 

Предтеча

 
В то время как валюсь я с ног в боях межклеточно-нейронных,
Ты заселяешь в рукава квартиросъёмщиков – предплечья
Соседи-локти, между тем, уже трындят в переговорной,
Как весь сюжет предстал в свету иконописною Предтечей^[25]
 
 
Иконе темпера – лишь тень, что силуэт мужской фигуры
Остроконечность локотков его нежнейше окаймляет
Не разглядеть в закатном сне мне пересказ мускулатуры,
Его тогда пусть в житие святого призрака внедряют
 
 
Продам икону за роскошность впечатлений – и без торга
Полёт предплечий и плечей, как крылья бабочки, проворный
Пишись, неведомый сюжет, яичной темперой восторга,
Пока борюсь сама с собой в стране межклеточно-нейронной
 

Рыбы

 
В оврагах нерв глазной затих
От сонного испуга
Он знает, видеть – это труд,
Он спит в подушках яблок
Как будто циркулем на них
Расчерчено по кругу,
В них тёмно-карий мокрый пруд,
Зрачок и блик-кораблик
 
 
Каркас лица устал держать
Бороздки и улыбки
Он знает, эдакая честь
Эмоций быть опорой
Слезою может дребезжать
Тот пруд и могут рыбки
Хранить на дне драгую весть
До встречи важной скорой
 
 
Награда мне – вглядеться в пруд,
Плавник заметить рыбий
Я знаю, плавать – это дар,
Он спрятан меж чешуек
На нерест слаженный маршрут
Следит стрелой изгиба
На чистом дне, где пропадал
Вулкан, что вновь бушует
 
 
В капканах яблоки сидят
И смотрят на изгибы
Мой славный знает человек,
Смотрение – искусство
Изгибом стрелки наследят
В пруду движением рыбы,
Прыжок-толчок, заплыв-забег
Проделав в нём искусно
 
 
Устать за стаей наблюдать
Помыслить даже странно
Смотреть, я знаю, это труд
Для всех жемчужных яблок,
Но ты не можешь мне не дать,
Что страстно мной желанно:
Хрустально карий мокрый пруд,
Зрачок и блик-кораблик
 

Не насмотреться

 
У всей материи, возможно, есть начало и конец
И где-то в космосе есть вход, там турникет и валидатор,
Зимой заходит свет погреться
И в их истории, скрежещущей от плача, был мудрец,
Пророк, учёный, археолог, астроном и император…
А мне никак не насмотреться
 
 
Комки листков календаря в футбол собой опять сыграть
Большой невидимой ногой хотят вничью, а мне хоть что, эх,
Стянуть бы контур мне с портретца,
Да так, чтоб нити от восторга ненасытного не рвать:
Гляди, кусает себе нижнюю губу. Ему смешно, а
Мне всё никак не насмотреться
 
 
Не восхититься мне сполна скульптурной грацией плеча,
Где оголённая рука висит салфеткой кружевною,
В пространстве пауз – интермеццо^[26]
Хрустящих пальцев. Между тем, у календарных дней ничья,
А я по-прежнему клянусь, не совладать мне здесь с собою,
Мне никогда не насмотреться
 

Покрывало обволакивает тело

 
Покрывало обволакивает тело
Человеческое нежно
Глаз закрыт один так точно. А второй?
Не подсматривал сквозь веко ли умело?
Воздыхание неизбежно
Я довольна, впрочем, этою игрой
 
 
И не скрыть ни от кровати, ни от лампы,
Как трепещет в умилении
Каждый мышечный отрезок. Что со мной?
Наблюдением оставляю я эстампы,
Капиллярные вкрапления
На шелках белёсой кожи внеземной
 
 
Берегу от люксов^[27] света покрывалом
Свой шедевр: обесцветит,
Не дай Бог, до наготы дражайший стан
Оставайся же моим Девятым Валом^[28]
Пусть никто нас не заметит
Под пуховым одеялом волшебства
 

Хоть настенные, хоть песочные

 
Хоть настенные, хоть песочные —
Отберите у нас часы!
Мы расслабленно полуночными
Сводим в точку свои носы
 
 
Ночь, вглядясь в нас, от счастья корчится
И от боли сияет серп
Лунный в небе – ведь это кончится,
Не тому возместив ущерб
 
 
Ведь каким-то судьбе обязанным
Надо пыль собирать с руин
Недостроев, любовью связанных,
Что хотелось назвать своим
 
 
Хоть каскад тем серпом пророчится
Человеческих укоризн,
Я не верю, что это кончится —
Это вечность длиною в жизнь
 
 
Называемся полуночками
До холодных следов росы
Если будет конец иль точка мне,
То лишь та, где слились носы
 
 
Хоть упрямой недели клешни здесь
Отберут у меня, что есть,
Ей вердикты свои поспешные
Я смогу перед сном прочесть
 

Присела мгла на горизонт

 
Присела мгла на горизонт
И атмосферы пласт навесный
Взорвал свой звёздный чёрный зонт
Над горной местностью окрестной
 
 
Родится вскоре новый всплеск
Часов, несущихся над бездной,
Что подрезают солнца блеск
На магистрали поднебесной
 
 
У всех времён в какой-то день
Привычка бегать появилась,
Не оставляя даже тень
О, хоть бы ты остановилась!..
 
 
Ты, мгла, бросай уж приседать:
Оставь же свет в окне наружный,
Чтоб непрестанно соглядать
Двоим всё ценное другдружье
 
 
Позволь глазам же отразить
Все спектры, видимые ими
И дай заре испепелить
Тоски невыдуманной имя
 

Марианские впадины

 
Марианские впадины нежности
Награждают меня согляданием
В них – столица моей безмятежности,
Освещённая сонным созданием
 
 
Вниз смотрю я отнюдь не без робости,
Прекращать не имея возможности
Сколько вёрст в этой зрительной пропасти,
Как легко пренебречь осторожностью!
 
 
Вдруг толкнёт со спины сила оптики,
Обезумев от томности зрелища,
И, не думая, скинет за бортики,
Глупый разум заслушавшись трелящий?
 
 
Он ту пропасть описывал красочно,
Утопая в своей сладострастности:
Тут убежище снов его сказочных,
Средоточие здесь безопасности
 
 
Марианские впадины ласково
За моим наблюдают неистовством:
Неподатливого, громогласного
Я в себе воспитала Антихриста
 
 
Не поддаться б лучам преломления,
Не упасть на пуховое дно бы нам?
Нас уже не терзают сомнения —
Мы хотим соглядать бесподобное