Петер Хакс
Можно сказать товарищ? Переписка Петера Хакса с Куртом Госвайлером (1996-2003)
Если бы я только знал, что фра Доменико является партнером Хольца* из «Топоса» (журнал, где я печатался самое большее один раз, хотя никогда его не читал), я бы уделил ему больше внимания. Я настаиваю, что Вы не должны относиться к нему как к порядочному человеку и ждать от него интеллектуальной сатисфакции. Но за ним придется следить. Неужели его уже успели полюбить даже «Марксистише Блеттер»?
Теперь о конференции по Хаксу в Травемюнде и моих поклонниках и толкователях. Главным поклонником, который трижды приглашал меня на это мероприятие, а затем под вымышленным именем написал еще отчет в «Унзере Цайт», является некий профессор Рюдигер Бернхардт*, тот самый, который в свое время в той же самой газете (кратко представленный Деймлихом*) открыл против меня кампанию травли и пытался свернуть мне шею. Этот человек – заклятый враг, и он еще выразил крайнее удивление, что я не почувствовал себя польщенным, получив его приглашения.
Я не настолько глуп, чтобы предположить, что Вы покинули ПДС после моего призыва к порядку. Я не настолько глуп, чтобы дуться на Хольца за то, что он остался в ГКП. Между мной и Хольцем от начала до конца царит ясность, понимание и единодушие.
Вы написали два заявления о выходе и, думаю, с противоположным выходом.
Вероятно, с партийным руководством не будет встречи и, вероятно, с низовой группой не будет разрыва. Что до меня, Вы можете вступать в любую партию, при условии, что я встречу Вас там в качестве генерального секретаря.
Что касается дела Вашей жизни, пожалуйста, не думайте, что я Вас подгоняю. Мне не нужно ждать, пока вы станете летописцем советского цезаризма. “Онемение стоп”*, я думаю, сделает свое дело. (Но название сбивает с толку. Часть первая, часть вторая— так не следует формулировать).
Когда мы получим том до 1957 года? А когда том до 1964 года?
Итак, Людо Мартенс живет в Демократической Республике Конго? Да услышит его Жозеф*.
Искренне Ваш Петер Хакс
36 Хакс – Госвайлеру 12.2.2001
<Второе письмо>
Дорогой г-н Госвайлер! Письма к Веллэю, которые Вы были так любезны доверить мне, избавили меня от беспокойства, что только я один опасаюсь за нашего старого друга.
Взять хотя бы его проклятия России («Хватит значит хватит»), для которых у него не нашлось лучшей причины, чем затонувшая подлодка, о коей ни он, ни я не имеем никакой информации, не говоря уж о том, чтобы знать правду, и кульминацией которых стало его требование подчинить Россию – ООН, именно ей, то есть возможного злодея Путина патентованному злодею Аннану*, а территорию КГБ Россию – мировой империи ЦРУ Северной Америке… Уже по моей неудачной грамматике Вы можете видеть, как меня расстроило сочинение Веллэя. Прочтя его, я смог мог сделать лишь один вывод: Веллэй сошел с ума. Я очень рад, что вы тоже говорите о безумии.
В беседе со мной Ханфрид Мюллер отнесся к этому более спокойно и сказал, что Веллэй всегда метался между моментами просветления и дурацкими бзиками. Но реферат «Стена плача» опять-таки не просто бзик, глупая идея, а уступка модной пораженческой тенденции, я учуял это уже в докладе Веллэя на конференции о ГДР. Он предал огласке наше расхождение во мнениях, прибегнув к цитате из Хакса (сильно искаженной им же).
На все это я ему тоже ответил. На чушь о России всего одним предложением. На возражение «Стене плача»* потратил целую страницу, где сказано примерно все то, о чем и Вы ему толкуете.
Веллэй находится в том возрасте, когда людей не изменишь, и если характеристика Х. Мюллера верна, то и менять его не надо. Ему нужны наша критика и наша дружба. Его жизненные заслуги всегда будут перевешивать его жизненные промахи.
Так что я даже готов присоединить свое собственное порицание к упреку, предъявленному Вам в «Послании» Веллэя. По-видимому, любое ничтожество легко может выманить у Вас лекцию о каждой подсунутой Вам мелочи. Позволю себе предостеречь Вас от этой слабости, как я сделал это в случае с фра Доменико. Вам легко написать лекцию, Вам это нравится. Но при всей легкости, это требует сил и времени, которых у Вас нет, а за их расточительство Вы обязаны дать отчет мировому духу.
Простите меня.
И еще несколько отдельных моментов, вне контекста.
Корнем и главным вопросом дебатов о Стене плача являются несколько непродуманных высказываний Ленина 1917 и 1918 гг., которые можно прочесть как тезис об идентичности империализма и социализма. Отто Рейн-хольд* с удовольствием интерпретировал их таким образом. Чрезвычайно важное развитие теории империализма Ульбрихтом направлено главным образом против подобных экономических и cтруктуралистских заблуждений. Он доказывает, что утверждение «социализм есть империализм без империалистов» – вздор, и что замена империалистического класса рабочим классом приведет не только к лучшему обществу, но и к лучшей экономике.
Марксистско-Ленинская Партия Германии Веллэя, вероятно, тоже один из его заскоков. Я ничего не имею против доброго господина Фернгольца*, но вряд ли Маркс назвал бы его своим корешем*.
Хочу поблагодарить Вас за то, что так оперативно прислали мне разрешение упомянуть о дискуссии Госвайлер-Кучинский, особенно за оперативность. В спешке не было надобности. Я пруссак, быстро не стреляю.
Но всегда остаюсь к Вашим услугам
Петер Хакс
37 Госвайлер – Хаксу 20–23.3.2001
Дорогой товарищ Хакс,
как видите, отправляя письмо с нашими поздравлениями по случаю Вашего 73-летия, мы с женой пользуемся Вашим специальным разрешением на это приветствие.
Мы с нашей колокольни поздравляем Вас с тем, что Вам исполнилось не 83, а всего лишь 73 года! Надеемся, что достижение этой даты обошлось без каких-либо серьезных проблем со здоровьем. Если это так, то наше первое пожелание, чтобы так оно и оставалось. Второе пожелание, чтобы в конце этого календарного и нового года жизни Вы могли подвести итоги, по крайней мере, столь же приятные, как и в конце года ушедшего. Ведь начало уже положено новой книгой. Мы поздравляем!
К сожалению, не могу послать Вам в подарок что-то свое, но посылаю кое-что получше: выдержки из дневников Димитрова*, которые он вел за год до нападения на Советский Союз и в первые дни после нападения. (Смею надеяться, что вы еще не заглядывали в записи Димитрова, и этот подарок станет для Вас желанным сюрпризом.)
Прилагаю также выдержки из другой книги: Сталин.
Письма Молотову 1925–1936: (Stalin.Briefe an Molotow 1925–1936, Siedler Verlag 1996). Надеюсь, Вам она тоже понравится.
Пользуясь столь удачной оказией, как пожелания счастья, благодарю Вас за последнее двойное письмо и уточняю некоторые затронутые Вами моменты.
Относительно конференции по империализму: я бы тоже забыл, что говорил на этой конференции, если бы не записал потом в протокол два моих неподготовленных выступления в дискуссии. Один раз я выступил против приехавшего из Англии индийского друга, который в своем докладе предложил «единственно экономическое» объяснение поражения социализма. Второй раз я спросил товарища в штатском, не установило ли, не зарегистрировало ли Министерство госбезопасности ГДР, что диверсионно-вредительская работа против ГДР осуществлялась не только с запада, но со времен Хрущева велась и с востока. Разумеется, на этот вопрос не было ответа.
О результатах читательской конференции Вас, конечно, хорошо информировал Клаус Штайнигер. Ваш вопрос о том, что именно учредили на этой конференции, вынуждает меня предположить, что мы немного по-разному видим роль и задачи группы Норд-Ост. О том, как я вижу положение вещей, Вы можете узнать из моего январского письма Клаусу и Бруни Штайнигер, копию коего прилагаю. В ответ Санта-Клаус сказал мне, что если бы существовали только два упомянутых мной варианта охарактеризовать ГКП, то я был бы прав. Но есть и третий вариант. А я настаиваю на своем: разрыв группы Норд-Ост с ГКП в настоящее время имел бы лишь один результат: увеличение числа наличных коммунистических групп и сект на одну секту. Я и сейчас, как и прежде, согласен с тем, что Вы написали мне почти ровно год назад: «Возрождение компартии Германии станет безотлагательным только тогда, когда неотвратимой станет революция».
В своем последнем письме вы сообщили, что через две недели я смогу прочесть отрецензированное Вами произведение Эгона Кренца, из коего явствует, что вся контрреволюция состояла из одного Эгона Кренца. Можете уточнить, о каком произведении речь? Должно быть, я его прозевал.
Но я бы не согласился с Вами по этому пункту. Да, Кренц попался на обман Горбачева и сделал на него ставку, но он не был Модровым. Модров не был совсем уж полным ничтожеством. Так или иначе, он много лет явно устраивал руководство СДПГ, и оно, очевидно, возлагало на него большие надежды.
Скверно было то, что все, в том числе и желающие сохранить ГДР как социалистическое государство, а в партии (хотелось бы также думать, что и в населении), они определенно составляли большинство, справедливо чувствовали: «Так дальше продолжаться не может!». Но при этом никто не осознавал, что теперь речь шла не о реформах, а о власти. Я очень хорошо помню, что большинство партийцев отвергало Кренца, так как считало, что он слишком «цепляется за старое» и не сможет провести «нужные реформы» или даже не допустит их. Что же ему было делать и что он мог сделать в то время, кроме как уйти в отставку? Задействовать армию?
Я тогда, на собрании моей партгруппы, заклинал товарищей понять, что речь идет не о реформах, а о власти. Но некий господин Шютроп (кажется, в то время наш партийный секретарь в Академии наук), исполнившись нечестивого рвения, призвал всех «совершить теперь настоящую революцию» – разумеется, во главе с ним, Дитером Кляйном и другими заговорщиками. И когда ему и мобилизованным на том собрании удалось 3 декабря на заседании ЦК свергнуть Кренца, они увидели себя почти победителями Октябрьской революции в Германии. А еще раньше, 4 ноября, ликовали Спира. Райхель, Шабовски, Вольф и прочая шушера!
Нет, контрреволюция в форме «нового мышления» уже засела в головах большинства партии – и всего народа. Те, кто радостно приветствовал Горбачева, радостно приветствовали контрреволюцию. И это было подавляющее большинство в партии и в народе, его нельзя отождествлять с одной личностью, да еще такой, как Кренц! Будь это так, он бы сегодня сидел не в кутузке, а, например, в Европейском парламенте в качестве депутата от ПДС.
Между прочим: только что стало известно, что «Европейский суд» вынес свой вердикт, и этот вердикт* переплюнул даже победоносную систему правосудия ФРГ!
По-видимому, великая Германия выразительно дала понять дамам и господам в Страсбурге, насколько им позволяется быть «независимыми». Все это имеет и свою положительную сторону: если кто-то еще питал иллюзии, что «Международный суд» – это суд, а не инструмент репрессий со стороны правящего класса стран ЕС, тот получил наглядный урок на тему об универсальности Марксова анализа общественных отношений. 23 марта. В сущности, письмо нужно было отослать еще вчера, но Ваши строки о Кренце как единственном представителе контрреволюции и Ваше обоснование этого утверждения побудили меня заглянуть в «Подарок» Чихона/Марона для проверки, выдерживает ли сопоставление того, что я описал Вам по памяти, с фактическим ходом тогдашних событий. Я впервые подробно изучил эту книгу, к тому же она значилась в списке публикаций, которые я должен иметь в виду при работе над второй частью «Хрущевиады».
В прошлом я не раз негативно отзывался о Чихоне, а когда в 1993 г. он и Хайнц Марон опубликовали серию статей под заголовком «Марксизм и догматизм», направленную против статьи Сары Вагенкнехт «Марксизм и оппортунизм» («Вайсензеер Блеттер», 4/1992), я обозвал его путаником, горе-теоретиком и троцкистским ликвидатором Сталина. Поэтому, когда появился «Подарок» от этой пары*, я был готов к худшему, но, к моему большому удивлению, был приятно разочарован. Хоть Чихон и не смог полностью отбросить троцкистский анти-сталинизм, а то, что он пишет о Горбачеве, полная ерунда, но сюрприз он все-таки преподнес! Так как книга представляет собой удивительно хорошо проработанную и полезную подборку фактов, что, безусловно, является заслугой. По поводу моего выхода из партии. Конечно, он означает и разрыв с первичной организацией. Как будут развиваться наши дальнейшие отношения, будут ли меня и впредь приглашать на собрания, будет ли у меня возможность и впредь портить воздух руководству, – время покажет.
Неужели Вы и впрямь хотели бы видеть меня генсеком все равно какой партии? Дорогой г-н Хакс, желать любой партийной структуре, чтобы ее генсеком стал Госвайлер, значит желать ей бесславной кончины! На протяжении всей своей партийной жизни я всегда отказывался занимать руководящие посты. Когда в 1948 г. Карл Мевис, тем не менее, организовал мое избрание первым освобожденным партсекретарем университета им. Гумбольдта, то уже через полгода я совершенно выдохся морально и психологически. К сожалению, я из тех субъектов, чье деловая энергия сильно уступает их пропагандистским способностям. Я завидую таким людям, как, например, Курт Петцольд, обладающий равной энергией мысли и действия. Наконец, несколько слов о Вашем втором письме.
Меня обнадеживает, что статья Веллэя беспокоит и Вас. Конечно, человека в его возрасте не переделаешь, да это и не нужно. Но даже в старости человек все еще способен признать ошибку и исправить неправильное мышление. Будь это не так, существовал бы большой риск, что Ваши прекрасные слова о Веллэе: «Его заслуги всегда перевесят ошибки его жизни» – не оправдаются.
Отсюда и мое «длинное послание». Поскольку Вы уместили примерно то же содержание на одной странице, я был бы очень признателен, если бы в обмен на копию моего послания Вы прислали мне копию этой страницы. Я знаю, что мое использование языка нуждается в улучшении, и хотел бы научиться выражаться более кратко, сжато и точно.
Дорогой г-н Хакс, вот последнее, что я хотел сказать касательно Вашего письма. Конечно, мне приятно, что Вы предостерегаете меня от пустой траты времени и сил. Но на самом деле нет никаких оснований для беспокойства, что «любое ничтожество легко может выманить» у меня лекцию о каждой подсунутой мне мелочи. Во-первых, ни Лосурдо, ни Веллэя нельзя назвать «ничтожеством». Что касается Лосурдо, то Ханс Хайнц Хольц писал мне:
«Лосурдо в Италии играет выдающуюся политическую роль на ленинском крыле Партии коммунистического возрождения. А один итальянский товарищ из Рима писал мне: «Конечно, я полностью согласен с Вашей критикой Лосурдо. Он очень способный и смелый товарищ, многое сделал для Югославии во время страшной войны воздушных налетов, но о категории «современный ревизионизм» похоже понятия не имеет. Это серьезный пробел и распространенная болезнь даже самых честных товарищей. Вот почему важно перевести, наконец, Вашу книгу».
Во-вторых, на самом деле не имеет значения, кто выманивает у меня лекцию. Важно то, на кого и как он влияет своими мелочами. От этого зависит мое решение, стоит ли возражать ему и противостоять его мелочам. Яркий пример: господин Дюринг.
И в-третьих, мое решение зависит от того, важны ли мои возражения для укрепления наших собственных рядов. В пользу соображения, что конфликт с Лосурдо отвечал некой настоящей потребности, говорит, во-первых, тот факт, что один товарищ из Западного Берлина по собственной инициативе напечатал текст в виде брошюры и распространял ее в количестве 100 экземпляров; а во-вторых, письма тех, кто только из моей критики понял, в чем состояла ошибка Лосурдо. Цитирую только один голос. Товарищ Ева Рупперт из Западной Германии написала мне, в частности, вот что: «Хайнц Кесслер прислал мне Ваши критические замечания по поводу «Бегства от истории». Прочитав Лосурдо в «Марксистише Блеттер», я сначала очень увлеклась им, но как раз в этом и таится опасность! Его заблуждение (и многие западные левые разделяют его) в том, что он идеалистически вырывает некоторые события из исторического контекста … Твой анализ контрреволюционных намерений и боев убедителен, так как обоснован историческими фактами».
Еще одно, последнее сказанье. Франк Флегель приставал ко мне с вопросом: Когда будет дописана вторая часть? К сожалению, пришлось ему сказать, что до июня я пас, потому что Жилищная Компания района Кёпеник в мае начнет модернизировать весь наш дом, все 26 квартир, а это означает, что придется переезжать во временную квартиру, а затем возвращаться в модернизированную (подорожавшую примерно на 4 500 марок). Страх перед надвигающейся катастрофой настолько ослабил иммунную систему моей жены, что она подхватила коварную продолжительную инфекционную болезнь, свирепствующую с января. Я держался до конца февраля, но теперь и меня зацепило, хотя и не так сильно, как мою жену. Так что этот новый век начинается совсем нехорошо!
Тем не менее, не вешает голову и тепло приветствует Вас
Ваш Курт Госвайлер
38 Хакс – Госвайлеру 16.4.2001
Дорогой г-н Госвайлер! Прошел уже месяц с тех пор, как Ваше дружеское письмо и его плохие новости (жилищный кризис, бациллы г-жи Госвайлер и ваши) повергли меня в такое сострадание, что я немедленно начал отвечать на него. И только начал, как заболел.
Дело в том, что мои собственные бациллы довели меня до больницы, где мне совсем не понравилось; все-таки я слишком стар для таких вещей. По крайней мере, получен медицинский результат: любые подозрения на опасность для жизни исключены, пусть это немного, но все-таки кое-что. В настоящее время идет классовая борьба между немецкими коммунистами и Старухой с косой. Никто не требует, чтобы коммунисты одержали победу. Но если бы они смогли продержаться еще пять-десять лет, это пошло бы на пользу истории.
Вот мой запоздалый ответ, если в нем еще есть надобность. Здесь то, что я могу пробурчать о Кренце, и то, чем я могу помочь Веллэю. Здесь моя признательность за выдержки из дневников Димитрова и из переписки Сталина с Молотовым. Но полагаю, что обе эти книги нужно иметь, и у меня они есть.
А есть ли у Вас, дорогой г-н Госвайлер, книга, которую я всегда называю «Дядя Сосо» и которая на самом деле называется: Буду Сванидзе. «В ближайшем кругу»? (Budu Swanidse. Im engsten Kreis. Stuttgart, 1953). Наряду с двумя упомянутыми, это третий надежный источник сведений об образе мыслей и жизни Сталина. Эта «характеристика» Сталина – лучшее изображение великого человека, не уступающее портретам Плутарха. Книга, безусловно, является одним из текстов, которых нам очень не хватает. Рольф Веллэй любезно прислал мне ее копию. Я позволил Эберхарду Чихону сделать еще несколько копий с моей копии, а в результате мне с большим трудом удалось получить от него обратно мой экземпляр.
Я дважды встречался с Чихоном и Мароном, и теперь у меня есть мнение о них обоих. В общем, они люди понятные. Все еще испытывают антипатию к Сталину. И полностью утратили симпатию к Горбачеву и ПДС.
Если Хольц посоветует мне доверять фра Доменико, я не стану доверять Лосурдо, но усомнюсь в Хольце. Единственным ленинцем в Италии, о котором я когда-либо слышал, был Тольятти. Прежде чем ставить на Грамши или Лонго, я, скорее, поставлю на Муссолини.
Какого идиота по имени доктор Х. Грегор сейчас раскопал Флегель?
Об основании КПГ можно говорить много – или не следует говорить вовсе. Ясно, что эта партия забросила всю политическую работу. Ясно также, что любая ошибка на этом пути будет фатальной. Штайнигер – не Ленин, но я восхищаюсь продуманностью и осторожностью его шагов.
Я прошу г-жу Госвайлер и Вас сопротивляться этой весне 2001 года.
Остаюсь со всеми моими пожеланиями
Ваш Петер Хакс
39 Госвайлер – Хаксу 29.5.2001
Дорогой г-н Хакс,
я также собрался безотлагательно ответить на Ваше последнее письмо с неожиданной новостью, что даже Вы попали в больницу, а тем более поблагодарить Вас за великую доставленную мне радость – бандероль с Вашим трактатом о романтизме. На этот раз не болезнь помешала мне немедленно выполнить это намерение, а решение прежде прочитать Вашу книгу, а потом дневники Димитрова. Из присланных отрывков Вы можете видеть, какое сильное впечатление произвели на меня эти дневниковые страницы.
Я просто не мог устоять перед внутренним побуждением подобрать боеприпасы, предоставленные Димитровым, и открыть залповый огонь на уничтожение антикоммунистических легенд. Первый залп* Вы уже могли заметить в последнем выпуске «Ротфукса», два следующих прилагаю к этому письму; четвертый (самый серьезный и взрывоопасный), а именно, касающийся роли Браудера и Ноэля Филдса, пока в работе. Для «Ротфукса» эти три слишком объемны, поэтому я предложу всю серию целиком Франку Флегелю.
Флегель станет убеждать меня (и Вы, вероятно, тоже), что лучше бы я сдал, наконец, обещанную вторую часть <Хрущевиады>, вместо того, чтобы тратить небольшое оставшееся у меня время на новый проект. Но надеюсь, Вы согласитесь с тем, что я скажу в свою защиту: во-первых, оценка Димитрова имеет прямое отношение ко второй части; во-вторых, оценка записей Димитрова непременно должна быть сделана; в-третьих, я сейчас не вижу никого, кто сделает ее вместо меня; и наконец, в-четвертых: если не сделаешь чего-то подобного сразу же, находясь под сильным впечатлением прочитанного, то не сделаешь этого и позже, так как утратишь свежесть и остроту первого впечатления.
В своем письме Вы спрашивали, знаю ли я книгу Буду Сванидзе «В ближайшем кругу». Нет, и не слышал названия, даже от Валлэя. Не могли бы Вы, несмотря на свой печальный опыт с Чихоном, одолжить мне свою копию, чтобы я смог сделать копию для себя? Нашли бы в себе достаточно сил, чтобы пойти на такой риск?
Вы спрашиваете, кто такой доктор Х. Грегор, которого раскопал Флегель. Это имя ничего мне не говорит. По вашему запросу я искал его во всех имеющихся у меня номерах «оффен-зив» и не нашел. Должно быть, я прозевал номер, где он печатался, или этот номер так глубоко погребен в груде моих бумаг, что в настоящий момент найти его не представляется возможным.
Итак, теперь о самом главном в этом письме, о Вашей книге о романтизме*.
Для меня это книга полна сюрпризов. Первый сюрприз: Ваше посвящение мне*. Ваше! Мне! А ведь эта книга с прямо-таки с мучительной ясностью показала мне и Ваше мастерство, и мое ученичество в вопросах не только истории литературы, но и всеобщей истории!
Второй сюрприз: Ваше доказательство того, что литературные направления являются не только литературным выражением классовых интересов и, значит, также частью классовых конфликтов, но что уже в то время конфликтующие классы использовали даже свои секретные службы и гнусный подкуп, чтобы сделать нужное им направление доминирующим и заставить литераторов писать в нужном направлении.
