Павел Торанов
Машинист
Глава 13. Гумрак
Как жгучие капли воды вылетают из кипящего котла, так и они вылетели из объятой огнем станции, над которой продолжал идти воздушный бой.
– Мост горит! – крикнул старлей.
– Вижу! Надо ехать, нет другого выбора, отойди от окна!
Добавив мощи, разогнавшись, они ворвались в бушующий пожар. Языки пламени, которые источали вертикальные опоры, врывались в будку паровоза. Прижавшись к полу посреди будки, защищаясь от огня, они проскочили мост, и бригада вновь заняла свои рабочие места.
– Хорошо идем, вагоны не загорятся, лишь бы мост выдержал, – высунувшись из окна, закричал Клим.
И вот последний вагон миновал мост. Стоило удалиться от него всего на сто метров, как искусственное сооружение обрушилось в реку. Бомбы продолжали сыпаться с неба как град, впереди показался разъезд. Только Клим увидел, что семафор открыт, поезд безостановочно проследовал дальше. Они ехали сами не зная куда, как звери, поддавшиеся природному инстинкту, убегают от лесного пожара.
– Впереди станция, – крикнул старлей. – И тут все разбомблено, вокруг Сталинграда просто все засеивают бомбами, я думаю, это неспроста.
На станцию Качалино прибывали по маршруту, просто куда вели стрелки путей. Навстречу паровозу бежал человек, размахивая руками. Клим применил торможение, и поезд остановился посреди пути приема.
– Стой, машинист! Стой!
– Кто такой, чего орешь? – из окна будки недовольно спросил Клим.
– Дежурный я, сейчас поезд прибыть должен, перегон занят.
– Понятно, будем ждать. Дежурный, вода есть?
– Протягивай дальше до выходной стрелки, там колонка.
Протянув поезд, остановившись, они как обычно, в рабочем порядке, стали заливать воду в тендер. Что оказалось удивительно, на всей разрушенной станции уцелела лишь одна водяная колонка, стояла гордо, как боевое знамя так и не взятой врагом крепости. И под легкое журчание воды Клим успокаивал себя на мысли, что все закончилось. До станции назначения рукой подать, каких-то сорок семь километров осталось.
Через час или около того на станцию Качалино со стороны Сталинграда прибыл поезд во главе с паровозом серии «СО» особого резерва НКПС. Это был санитарный поезд, вывозивший раненых с фронта. От обрушившегося на него шквала артиллерийского и пулеметного огня он был изрядно потрепан.
Поезд остановился, полностью заняв боковой путь, и Клим, не теряя времени, побежал к прибывшему паровозу. Подбежав к будке, он увидел, как из нее спускают машиниста паровоза, получившего ранение при обстреле. Его тяжело ранило осколком снаряда, но он из последних сил добрался до станции и потерял сознание. Сменная паровозная бригада готовилась к отправлению.
– Вы откуда, ребята? – поднявшись в будку, спросил Клим.
– Со станции Гумрак, – закидывая уголь в топку, сказал помощник машиниста.
– Это последний поезд, который удалось отправить, – продолжил разговор машинист. – Немецкие танки прорвали оборону, мы попали под артобстрел недалеко от Котлубани. Гумрак взят! Теперь Сталинград по правому берегу Волги в кольце, нет никакого подступа. Я думаю, готовится масштабное наступление.
– Я понял, – неразборчиво пробормотал Клим, стоя в полном замешательстве. Но, собравшись, добавил, предостерегая бригаду: – Будьте осторожны, по перегону Колоцкий – Иловля разрушен мост.
– Спасибо, браток, ты держись здесь. Тебе ни развернуться, ни обогнать, мы скажем про тебя, поезд вытащат обратно.
«Да кому вы скажете, в округе все выжжено», – подумал про себя Клим. Сами живые добрались бы и помогли раненым. Только Клим спрыгнул с подножки будки паровоза на землю, как поезд отправился. По пути к своему паровозу Клима догнал дежурный по станции.
– Машинист, пришел приказ, нужно покидать станцию и возвращаться обратно, дальше путь закрыт, ехать некуда.
– А поезд? – возмущенно спросил Клим.
– Поезд придется бросить, нужно спасать что осталось. Отцепляйся и следуй задним ходом обратно, так хоть паровоз спасешь, этот участок подлежит срочной эвакуации. Через час-другой, будет работать группа подрывников, поезд будет уничтожен – она сотрет все объекты инфраструктуры, подорвет все вагоны, мы не оставим немцам ничего. Не теряй времени, машинист.
– Я услышал тебя, – гневно ответил Клим. – Делай что должен делать.
И дежурный побежал на свой пост выполнять недавно полученный приказ об эвакуации. Клим повернулся лицом к вагону своего поезда и начал яростно бить кулаком по деревянной обшивке. Выплеснув всю негативную энергию, он прислонился лбом к стенке вагона, тупо смотря вниз. Что делать, неужели все зря? Одни и те же мысли бегали по кругу в его голове. Дойдя до своего паровоза, он молча поднялся в будку, сел на свое сиденье и стал смотреть вперед.
– Ну что, когда отправимся? – бодро спросил старлей, качая насосом мазут в топку. – У меня все готово, дрова заброшены, мазут добавлен, в котле рабочее давление. А ты что такой бледный, заболеваешь?
– Гумрак взят, приказ отцепляться и возвращаться обратно на столько, на сколько сможем. Поезд будет подорван.
Старлей выпустил из рук трубу подачи мазута и присел на сиденье.
– А я тебе говорил еще в Карамыше, что нужно дождаться приказа руководства. И что в итоге теперь все зря.
– Для меня нет, – повернувшись и глядя старлею в глаза, твердо сказал Клим.
– О… нет? Я знаю тебя чуть больше суток, но прекрасно понимаю, что это за взгляд. – Выдержав небольшую паузу на раздумье, старлей продолжил: – Какой же я был дурак! Да тебе наплевать на задание, думаешь, я ничего не понимаю? Ты едешь к ней!
– Конечно, я еду к ней! Каждый, кто выбирает эту профессию, всегда едет в одну сторону – он едет к тем, кого любит! И защитить я ее смогу, только доведя поезд до конечной станции. Потому что это мое дело. И каждый солдат с оружием в руках, каждый рабочий у станка, занимаясь своим делом, защищает свою Родину и тех, кого он любит! И чем лучше мы выполняем свою работу, тем быстрее приближаем победу! – Немного успокоившись, понизив тон, Клим продолжил: – Мы все умрем когда-нибудь, и если это предстоит сделать сейчас, я не стану бежать, выполняя позорный приказ, предавая то, во что я верю. А во что веришь ты, старлей?
– Я верю в долг перед Родиной и в то, что приказы, какими бы они ни были, должны выполняться. Мы с тобой нарушили все что можно, полностью игнорируя все распоряжения и инструкции, теперь все, смирись.
– Нет, еще не все, – сказал Клим, дернув ручку крана машиниста и выполнив экстренное торможение. – Я вижу только один путь – ехать вперед. Ты знаешь, что в поезде, – этот груз поможет городу держать оборону?
– Да, я знаю, – отведя взгляд в сторону, ответил старлей. – То, что в поезде, способно остановить наступление целой армии. Это оружие может изменить баланс сил в войне, и поэтому совершенно недопустимо, чтоб оно попало к немцам, у них такого нет.
– Если город падет и немцы возьмут под контроль места добычи нефти, мы проиграем войну. Поэтому выход у нас только один.
– Какой? – с недоверчивым интересом спросил старлей.
– Будем прибывать на железнодорожный вокзал Сталинграда.
– Каждый раз, как только у меня возникает мысль, что ты спятил, ты выдаешь такое… Да тебя нужно в больничку закрывать. Как?! Скажи мне, как мы это сделаем?! Даже если по воздуху полетим, все небо во вражеских самолетах.
– Ответь мне, старлей: ты замечал, чтобы враг стрелял в солдата, спокойно идущего без оружия на огневую точку?
– Нет, не замечал. Враг считает, что все под контролем, ему просто интересно выяснить мотивы сдающегося.
– Вот именно, под контролем, на этом и сыграем. Как хорошо ты знаешь немецкий? – с прежним боевым огнем в глазах спросил Клим.
– Немецкий знаю хорошо, у меня мама учитель немецкого языка, а в школе НКВД я довел его до совершенства.
– Значит, план такой, – сказал Клим, достав железные щипцы.
Он перекрыл краны тормозных рукавов между тендером и первым вагоном. Потом пошел вдоль поезда, стравливая воздух с рабочей камеры воздухораспределителя каждого вагона. Тем самым у вагонов отпускали пневматические тормоза, штоки тормозных цилиндров заходили внутрь, а тормозные колодки отходили от обода колеса, то есть поезд остался не обеспеченным тормозами. Следом шел старлей и щипцами резал цепочки расцепных рычагов. Возвращаясь обратно к паровозу, они стали срывать пломбы и замки у каждого вагона, создавая иллюзию, что это порожний состав. Старлей привел себя в порядок, умылся и надел свою форменную гимнастерку. Проверив патроны в магазине и перезарядив пистолет, вложил его в кобуру, привычным движением поправил ремень.
Как только они закончили работу с поездом и перевели выходную стрелку, приготовив маршрут отправления, на станцию прибыла группа зачистки третьего саперного батальона. Рота солдат из двадцати человек во главе с командиром, капитаном Тищенко.
– Что в поезде? – подойдя к паровозу, спросил капитан.
– Порожний состав, следует к фронту для вывоза раненых бойцов, – сухо ответил Клим.
– Отцепляйтесь, будем минировать поезд, затем взорвем, – обернувшись к солдатам, капитан отдал приказ: – Взрывчатку под каждый вагон, соединить общим проводом.
– И как взрывать будешь? – полюбопытствовал Клим.
– Провод подсоединим к тапику, создадим напряжение, и все взлетит одним махом. Не теряйте времени, отцепляйтесь и уезжайте со станции.
– Понятно, минируйте, мы быстро, – ответил Клим, смотря, как капитан уходит, проверяя закладку взрывчатки.
– Они подведут один общий провод, взрывать будет капитан, у него за спиной тапик, – высунувшись из будки, сообщил старлей.
– Тапик нужно отобрать, – твердо сказал Клим.
– Я сделаю, – решительно ответил старлей, – ты сразу трогай, запрыгну на ходу.
Солдаты уложили взрывчатку под вагоны, подведя один общий провод к тендеру, и стали разматывать катушку в сторону.
– Подожди, боец,– окликнул солдата старлей, – дальше я сам.
– Не положено, товарищ старший лейтенант, – незадачливо хотел выкрутиться солдат.
– Я отвечаю за поезд и должен сам все проконтролировать! – повысил тон старлей, забирая катушку провода у солдата. – Зови своего командира ко мне.
Солдат побежал к хвостовой части поезда за командиром, а старлей перерезал провод и бросил катушку в сторону от паровоза. Закурив, стал ждать.
– В чем дело? – спросил возмущенный капитан.
– Капитан, я сопровождаю этот поезд с самого Подмосковья, позволь, я сам рвану, – уважительным тоном сказал старлей.
– Да так вроде не принято, – ответил капитан, неохотно передавая свой тапик. – Только под моим наблюдением. Да, и почему еще не отъехали?
– Сейчас отъедем, – сказал старлей, крепко держа тапик. – И прости меня, капитан.
– За что? – удивился Тищенко.
– За это, – сказал старлей и со всей силы ударил своей головой по лицу капитана.
От удара капитан упал на спину, потеряв сознание. Клим открыл регулятор на полный, и паровоз рывком привел поезд в движение, старлей уже на ходу вскочил на подножку, наблюдая, как за поездом растерянно бегут солдаты. Поезд быстро разогнался и пересек границу станции. Пути назад уже не было.
– Да ты прирожденный диверсант, – с восторгом сказал Клим.
– С кем поведешься, – сдержанно ответил старлей. – Радости здесь мало, если план не выгорит, то нас будут считать предателями.
– Все получится, – решительно произнес Клим. – У нас нет другого варианта.
Старлей задумчиво посмотрел на Клима, потом открыл вещевой ящик и достал документы на поезд.
– Есть еще одно, о чем ты должен знать. Неизвестно, как сложится, прорвемся или нет, но и сам вокзал Сталинграда может быть уже под контролем немцев, – смотря на документы, стал говорить старлей. – Пакет надежно запечатан, вскрыть его могут только знающие люди. Видишь, сбоку шнур длиной двадцать сантиметров, к нему прикреплен браслет. Так вот, надеваешь браслет на руку, и если у тебя вырывают пакет, бумага самовоспламеняется, но это еще не все. Внутри переносной передатчик, работает в диапазоне ультракоротких волн. При срыве шнура он подает сигнал на приемники, находящиеся в вагонах, которые создадут импульс на электрический взрыватель. Весь поезд взлетит на воздух. Радиус действия передатчика – триста метров от любого вагона. Это последняя степень защиты поезда, если придет время, ты знаешь, что делать. – Старлей задумчиво посмотрел вперед и с иронией промолвил: – Никогда бы не подумал, что придется спасать поезд от своих.
– Будку паровоза будут обыскивать, все оружие выкидываем, – предостерегающе сказал Клим.
Поезд мчался вперед, в самое логово врага, и бригада прекрасно понимала, что это путь в один конец. Но несмотря на это, бойцы были полны решимости, вера в свою правоту придавала им сил и смелости. Из окон паровозной будки посыпалось оружие. Они избавлялись от всего трофейного, что приобрели за время поездки.
– Куда теперь прятать документы? – спросил старлей.
– В ящике, в котором они лежали, есть двойное дно, сковырни ножом. Иваныч сделал, на всякий случай, там не найдут, – подсказал Клим. – И еще раз напоминаю: смотришь прямо в глаза, в самую суть человеческой души, как ревизор на проверке. У тебя приказ от командующего, любой чин должен тебе содействовать. Ну все, впереди Гумрак, действуй!
Клим закрыл регулятор, чтобы поезд шел накатом, и профиль пути замедлял ход. Прибывать на станцию нужно медленно, ведь тормозить придется только вспомогательным тормозом паровоза. Впереди показались укрепления немцев, они прочно заняли оборону и готовились к наступлению. Появившийся поезд стал для всех большой неожиданностью, артиллерия взяла на прицел и ждала команды открыть огонь. Старлей взобрался на крышу тендера и демонстративно стоял в полный рост, тем самым вводя в полное заблуждение передний рубеж обороны станции. Команды «огонь» так и не последовало, поезд не спеша прибыл на станцию, и его сразу по периметру окружили пехотинцы с автоматами. Старлей с важным видом спустился с паровоза, окинул всех взглядом и начал говорить по-немецки.
– Я не понял, что здесь происходит? Почему солдаты не готовы к погрузке, кто старший офицер?
– Я старший, – вперед сделал шаг лейтенант. – Сам кто такой?
– Я майор Бруннер, у меня приказ от командующего! Объяснитесь, почему не готовы?
– Не готовы к чему? – непонимающе спросил лейтенант.
– У тебя что, сопляк, мозги отсохли? – продолжал напирать старлей. – Веди к командиру гарнизона, у нас мало времени. И смотрите, чтоб с машиниста ни один волос не упал, он нужен для задания.
– Сдайте оружие, майор, – неуверенно произнес лейтенант.
Старлей медленно достал свой пистолет и отдал солдату. В будку паровоза взобрались два автоматчика, осмотревшись, крикнули лейтенанту:
– Здесь ничего!
– Что вы там хотели найти? – вступил в разговор старлей. – Я и моя группа специально угнали поезд для предстоящей операции. Все мои бойцы погибли, выполняя задание, а ты тянешь время. Назови свое имя, лейтенант, я отражу это в рапорте, под трибунал пойдешь. Сказано тебе, веди к командиру!
Глаза лейтенанта забегали, действительно, ситуация непонятная. Он взял старлея под конвой и повел в штаб дислокации гарнизона.
– Оставайтесь на паровозе, машиниста обыскать и глаз с него не сводить, – отдал приказ лейтенант своим солдатам.
Все шло по плану, Клим остался на паровозе под охраной двух автоматчиков, а старлея повели на допрос к командиру. Временный штаб располагался в здании вокзала, в дальнем крыле.
– Важная информация, срочно! Сообщи полковнику, нестандартная ситуация на станции, – обратился лейтенант к секретарю.
Секретарь встал, окинул всех недоверчивым взглядом и зашел в кабинет полковника. Спустя минуту открыл дверь и сказал: «Заходите».
Первом зашел лейтенант, приветствуя своего командира, потом зашел старлей, а следом два бойца, держащие его на мушке автомата.
– Господин полковник, на станцию прибыл поезд с восточной стороны. В поезде всего два человека, вот он, – указав пальцем на старлея, докладывал лейтенант, – представился майором, и машинист, под охраной сидит в будке паровоза. Задержанный говорит, что у него важное задание…
– Кто вы такой? – пристально смотря в глаза старлею, спросил полковник.
– Мое имя Отто Вильгельм Курт Бруннер, – выполнив приветствие, произнес старлей. – Майор Пятнадцатой бригады особого назначения, командир спецотряда «Степные волки».
– «Степные волки»! – произнес, не удержавшись, из-за спины старлея один из солдат конвоя. – Потом резко перевел взгляд на полковника и виноватым тоном добавил: – Простите, господин полковник.
– Знаешь его? – спросил солдата полковник.
Пульс старлея резко подскочил, сердце начало биться чаще. «Неужели провал», – подумал он про себя, стараясь никоим образом не выдать внутреннее смятение.
– Лично нет, – бойко ответил солдат. – Но майор Бруннер – это командир спецназа «Степные волки», я три года пытался попасть в отряд, так и безуспешно.
– Ограничений по здоровью нет? – обернувшись, спросил старлей у солдата.
– Никак нет! – радостно ответил боец.
– Подашь прошение о переводе, я рассмотрю. У меня большие потери в отряде, буду набирать новых бойцов.
– Так, хватит, – недовольно оборвал разговор полковник. – Зачем прибыли, майор, какое задание?
– У меня приказ от командующего армией генерала Паулюса! – напирающим тоном стал говорить старлей. – Захватить поезд и доставить на станцию Гумрак для посадки штурмовых рот. Задача перед наступлением высадить десант на вокзале Сталинграда, уничтожив артиллерию на оборонительном рубеже, чтобы танки без потерь подступили к городу. Вторая группа бойцов моего отряда всю ночь разминировала путь прибытия поезда. Я провел в тылу врага двое суток, выжидая момент для угона поезда. В ходе операции мои бойцы погибли, паровозную бригаду пришлось уничтожить, кроме машиниста. Чем вы тут занимались, полковник, почему солдаты для атаки не готовы?
– Знай свое место, майор! – крикнул полковник.
– Это преступная халатность, вынужден буду доложить командующему, – снова стал давить старлей.
– Мы разберемся.
– Времени нет разбираться, – продолжал старлей. – Постройте штурмовые роты с командирами перед поездом, нужно объяснить задачу бойцам, атака уже через час.
– Это нашли при обыске, – сказал лейтенант, протягивая планшетку с картой и удостоверение старлея полковнику.
– Шульц! – крикнул полковник секретарю.
– Да, господин полковник, – открыв дверь, сказал секретарь.
– Переведите, – протянул удостоверение секретарю полковник.
– Старший лейтенант НКВД Малаев Сергей Александрович. Так, ну здесь обычные данные,– рассматривая удостоверение, бормотал секретарь. А вот право сопровождать грузы к фронту. На мой взгляд, выполнено качественно, хорошая легенда.
– Так, лейтенант, – отдавая приказ, говорил полковник. – Майора отведешь обратно к паровозу, пока держи под охраной.
И старлея под конвоем повели обратно к его поезду. На платформе вокзала они прошли мимо офицера, который направлялся в штаб. Офицером оказался недавно прибывший майор Генрих Гоппе, командир группы «Дельта».
– Дай прикурить, лейтенант, – обратился старлей к немцу, когда они подошли к паровозу. – Ты бы лучше приготовил путь отправления поезда, чтоб потом не терять времени. Твое содействие зачтется перед командованием, когда будут раздавать награды за взятие города.
Лейтенант, сомневаясь, неохотно, но все-таки отдал приказ бойцам, чтобы они перевели стрелки и приготовили маршрут.
– Что там со связью, Шульц! – крикнул раздраженно полковник.
– Связисты обеспечили связью только наш гарнизон, связь со штабом армии пока не восстановлена, слишком мало времени.
– Поторопите их, если майор прав, нас за медлительность не похвалят. Командирам третьей, пятой, шестой рот отдать приказ готовиться к посадке в поезд.
– Разрешите войти, – их беседу прервал майор Гоппе, вошедший в кабинет. – Господин полковник, у меня приказ, группа специального назначения «Дельта» поступает под ваше командование. – Он протянул конверт полковнику. – Командир группы майор Генрих Гоппе.
– Что-то спецназ зачастил, не кажется странным, Шульц?
– Простите, господин полковник? – непонимающе задал вопрос Генрих.
– Да вот, до тебя образовался здесь один «степной волк», Сталинград хочет атаковать.
– Майор Бруннер?! – с радостным удивлением спросил Генрих.
– И ты его знаешь? – растерянно спросил полковник. – Послушай, Шульц, что это за майор такой, которого знает вся армия?
– Прорвался все-таки, паразит, – радостно продолжал Генрих. – Где он, где он сейчас?
– Вы разминулись на каких-то пять минут, его отвели обратно к поезду, – ответил Шульц.
– К поезду? Значит, у него получилось!
– Что получилось? – насторожился полковник.
– Захватить поезд. Разрешите идти, господин полковник.
– Идите, – недовольно ответил полковник. Как только Генрих вышел из кабинета, полковник продолжил разговор с Шульцем: – Значит, Бруннер говорил правду, приказ командирам рот отдать в первую очередь, выполняй, Шульц.
Майор Гоппе, радостный вышел из штаба и направился к железнодорожным путям в надежде найти старого друга.
– Отто! Ах ты, паразит, я думал, ты уже преставился! – крикнул Генрих из-за спины старлея.
– Сейчас! – крикнул Клим, глядя старлею в глаза, и, резко развернувшись, сильными ударами по лицу сбил с ног автоматчиков. Открыв регулятор на полный, он привел поезд в движение.
Старлей ловким движением выхватил пистолет из-за ремня у лейтенанта, произведя выстрел ему в живот, повернувшись, выстрелил в майора. Пули, попавшие в грудь майора, остановили его, и он упал на одно колено. Всмотревшись в лицо старлея, он понял, что угодил в ловушку к врагу. Из последних сил Генрих пытался дотянуться до своего пистолета, но не смог. Жизнь покинула его. Старлей вскочил на подножку уходящего паровоза и забрался в будку. Солдаты, охранявшие Клима, стали приходить в сознание и подниматься, но их уже на прицеле пистолета держал старлей.
– На выход! – громко скомандовал старлей, и солдаты выпрыгнули из будки как ошпаренные.
Поезд разгонялся и увеличивал скорость. На станции подали тревогу, и все бойцы, что были рядом, кинулись к поезду. Пытаясь остановить его, они дергали расцепные рычаги вагонов, один из солдат открыл концевой кран последнего вагона, но ничего не произошло. Поезд шел своим ходом.
– Получилось! Клим, получилось! – радостно кричал старлей.
– Последняя стрелка на выходе не по маршруту! – закричал Клим, смотря вперед.
– Я все понял, – сказал старлей и побежал по смотровой площадке к переднему брусу паровоза.
Заняв позицию на передней подножке паровоза, старлей приготовился к прыжку. Клим закрыл регулятор и начал тормозить вспомогательным тормозом, уменьшая скорость. Как только паровоз приблизился к стрелке, старлей что есть мочи прыгнул вперед и перевел стрелку, через долю секунды колесо паровоза заехало на стрелочный перевод. При падении старлей сильно ушибся, это не позволило ему на ходу запрыгнуть обратно в будку, он только ухватился за поручень, и идущий вперед поезд волочил его по земле. Клим отпустил тормоз, открыл регулятор и выскочил на подножку затаскивать старлея. Раздалась пулеметная очередь, и в тот момент, как Клим уже почти затащил старлея, пули прошлись по ним. В спину старлея попали три пули, а Клим был ранен в плечо и живот с левой стороны. Окровавленные, они упали на пол, а поезд пересек границу станции, набирая скорость, и устремился к Сталинграду.