Павел Торанов
Машинист
Глава 8. Живой семафор
Внимательно всматриваясь в режимку, Клим вел поезд, стараясь держать предельно допустимую скорость, иногда отвлекаясь на открытие кранов котла, наполняя его водой и регулируя рабочее давление пара. По его указанию старлей подкидывал уголь в топку, а потом уходил в тендер, чтобы подбросить угля к передней части. Клим сразу понял, что старлей тяжелее ручки да своего пистолета на стрельбах ничего не держал. Но Малаев держался стойко, ни в коем разе не показывая свою усталость, да это и не нужно было, Клим все хорошо понимал. Замечая, как старлей устает, он ставил его на шуровку и сам закидывал уголь в печь. Так они и вели поезд и уже через тридцать километров пути стали понимать друг друга с полуслова. Труд, направленный к достижению общей цели, заставляет работать сообща людей разных профессий и мировоззрений.
– Алексей, правильно? – спросил старлей, вспоминая имя из документов Клима.
– Алексей Климов, можно просто Клим. Мне так привычнее. На фронте мое имя знали только товарищи во взводе.
– Ты сам саратовский?
– Да. Отец – слесарь на шарикоподшипниковом заводе. Отца, кстати, так и не повидал за эти сутки после прибытия с фронта. Мать говорит, он почти живет на заводе, а сама она работает старшей медсестрой. Сейчас тоже в две смены, одну в поликлинике, другую в эвакуационном госпитале.
– Ну а ты как на железку попал?
– В детстве отец по пути на работу водил меня в садик. Дорога проходила по мосту через железнодорожные пути, как сейчас помню мой первый гудок паровоза и как тот с грохотом начал набирать ход. Я еще испугался, спрятался за отца, а он говорит: «Не бойся, он добрый». После этого, пока поезд не проводим, так и до садика не доходили. Можно сказать, мечта детства.
– А девушка у тебя есть, или женат уже?
– Девушка, – кратко ответил Клим. – Хотел жениться, не успел, война началась. Сейчас боюсь не успеть доехать до нее.
– Успеется… Где она сейчас, в Саратове или деревенская?
– В Сталинграде, – сухо ответил Клим.
Старлей изменился в лице, он понял, что разговор лучше не продолжать, осознавая, как тяжело парню водить поезда на полпути к осажденному городу, возвращаться обратно, и ничего с этим не поделаешь.
Начала заниматься зорька, самый трудный час борьбы со сном. Клим встал с сиденья, выпил полчашки чаю и налил старлею.
– Взбодрись, старлей, Каменка впереди, плеснем воды – и дальше.
На границе разъезда стоял сигналист, держа в руке развернутый желтый флаг. Клим сразу понял, что поезд будет приниматься на боковой путь. Сигналистом оказалась молодая, можно сказать, еще юная девушка. Стояла, держа флажок, трясясь как будто от холода, бледная, как потолок в учебной школе. По мере приближения поезда она медленно начала опускать флаг и откинула его в сторону. Выдернув из-за ремня красный флаг, девушка бросилась в сторону идущего паровоза, махая флагом по кругу с криком: «Стой!»
Клим сразу применил экстренное торможение, и паровоз со скрежетом остановился в пяти метрах от разорванного рельса. Раздалась автоматная очередь, и девушка упала на землю. Клим вскочил, прижавшись к стенке будки, отойдя от окна, сразу же достал пистолет.
– Не высовывайся, – сказал Клим, обращаясь к старлею.
Они стояли возле стенок, рядом с окнами, каждый у своей стороны. Из кустов, с обочины, с поста выбежали солдаты, окружая паровоз. И тут же отовсюду послышался звук передергивания затворов автоматов. Четкий короткий звук, очень хорошо знакомый каждому бойцу. На ломаном русском прозвучало требование к паровозной бригаде:
– Вы окружены, спускайтесь с паровоза.
– Немецкие диверсанты, переодетые в форму железнодорожных войск, – бросив взгляд в окно, шепотом сказал Клим. – Хорошее прикрытие, езди вдоль пути да делай вид, что ремонтируешь. Камень в твой огород, старлей. Может, выйдешь, документы проверишь?
Старлей криво улыбнулся, аккуратно перезаряжая пистолет.
– С твоей стороны сколько? – тихо спросил Клим.
– Пять.
– С моей шесть, – сказал Клим и, пригнувшись, стал пробираться к вещевому ящику. Достав трофейный ремень с гранатами, одну дал старлею, другую взял себе.
– На счет «три» кидаем в окно, потом огонь из пистолета. Итак, раз, два, три!
Они одновременно кинули гранаты с обеих сторон паровоза, раздались взрывы. И сразу же начали вести огонь из окон по бойцам, делавшим какие-либо движения, не оставляя им ни единого шанса.
– Готовы!
– У меня тоже, – подтвердил старлей.
Клим схватил снайперскую винтовку, взобрался на крышу тендера и точными выстрелами стал убирать немцев, подходивших к поезду. Старлей, зарядив другой магазин с патронами в пистолет, спустился с паровоза и побежал в сторону грузовика, который подогнали диверсанты к вагонам для разгрузки. Ведя огонь из-под вагонов, старлей застрелил двух немцев, а затем, перебравшись на другую сторону, запрыгнул в кузов отъезжающего грузовика. Он выстрелил через стекло, попав в голову шоферу.
Клим оценил обстановку сверху, всматриваясь в прицел винтовки, затем быстро спустился и побежал в сторону грузовика. Из кузова вылез старлей. Посмотрев друг на друга, они облегченно выдохнули. Все закончено, захват поезда остановлен.
Девушка, опомнившись от стрельбы, начала подниматься, у нее было прострелено плечо. Как только она встала, ее схватил командир группы, устроившей засаду на поезд, и приставил пистолет к голове.
– Бросить оружие! – крикнул он в сторону бригады. – Бросить оружие, или она умрет. Так как вы перебили всю мою группу, разгружать будете сами. Ну же, кому сказано, бросить оружие!
Клим в доли секунды направил винтовку на немца и произвел выстрел. Пуля пролетела в сантиметре от девушки, попав в лоб командиру. Он упал, так и не успев нажать на курок пистолета. У девушки подкосились ноги, она медленно присела на землю и зарыдала.
– Они всех убили: дежурного, стрелочников, охрану, всех убили! Меня заставили указывать путь, чтобы паровоз сошел с рельсов и дальше не поехал. Простите меня, простите, простите… – У девушки начиналась истерика.
– Да ты чего, глупенькая, – подойдя к ней и приобняв, пытался успокоить Клим. – Ты же бросилась останавливать поезд, когда автоматы смотрели тебе в спину, ты предотвратила сход. Ты просто герой! Спасибо тебе, милая, спасибо!
Клим осмотрел ранение, поднялся на паровоз, достал бинт и перевязал рану. Он делал это умело и аккуратно.
– Пуля пролетела навылет, жизненно важные органы не задеты. Это не рана, а награда за храбрость, – завершив перевязку, с улыбкой сказал Клим.
– Что будем делать? – спросил старлей, глядя на взорванный рельс.
– Чинить путь, – твердо ответил Клим. – Собери пока оружие.
– Где путейский ящик? – задал вопрос девушке Клим.
– Вон там, возле поста, будка, в ней инструмент, – вытирая слезы, ответила девушка.
– Сколько километров до поселка?
– Пять – семь, около того.
– Иди в поселок, все расскажи, и пусть сюда немедленно высылают ремонтную бригаду. Только иди близ дороги, увидишь какой-либо транспорт – сразу ложись, жди, пока проедет. Главное, доберись до поселка. И еще скажи, что поезд за номером 526 следует к станции назначения. Ну все, сестренка, ступай.
Девушка пошла, как ей и сказал Клим. Отойдя на небольшое расстояние, она обернулась и спросила:
– Как тебя зовут?
– Пом… – «помощник», хотел сказать Клим, но в ту же секунду ему вспомнились последние слова Иваныча: «Веди поезд, машинист». И он громко крикнул ей в ответ: – Машинист Алексей Климов.
– Старлей, собери оружие и занеси в будку, я за инструментом.
Принеся специальный инструмент: ломы, кувалды, клещи, – они демонтировали взорванный рельс и заменили его таким же, сняв с соседнего пути, с тупика, куда паровоз не заедет без приготовления маршрута, и на этом месте поставили красный щит. Забивая последний костыль для фиксации рельса, Клим невольно произнес вслух свои мысли:
– Кому-то и впрямь очень сильно нужен этот поезд.
– Если б ты только мог знать, что там, – тревожно ответил старлей.
– Мне все равно, хоть дрова, чтобы баню топить, но поезд должен дойти до станции назначения.
– Не задавать лишних вопросов – еще один закон локомотивщика? – с интересом спросил старлей.
– Ну вот, старлей, ты постепенно становишься железнодорожником. Смотри, это затягивает.
Закончив работу и убрав инструмент, Клим, забравшись в будку, на секунду остановился, глядя на трофейное оружие. Взяв пулемет и проверив боекомплект, он обратился к старлею:
– МГ-34, ты где его взял? Из такого можно и по низколетящим палить.
– В кузове грузовика нашел, хорошо, что его в дело не успели пустить.
– Да, хорошо, а то бы несладко пришлось. Жаль, что магазин один.
Убрав оружие в сторону и подкинув угля в топку, Клим подтянул паровоз к заправочной колонке.
– Качай воду, нужен полный тендер, – сказал он старлею.
– Колонка разломана, – крикнул в ответ старлей, осмотрев ее.
– Ну вот, и впрямь фашисты, ничего святого, колонка им что сделала?! Прыгай в будку, что-нибудь придумаем. Надо отправляться, и так долго простояли, – возмущенно сказал Клим.
Оставаться на разъезде долго было нельзя. После второй засады стало очевидно, что идет охота на поезд, и они с минимальным количеством воды в тендере отправились дальше.
Через семнадцать минут после отправления поезда группа «Дельта» прибыла на разъезд Каменка. Командир в бешенстве выпрыгнул из машины и начал бегло осматривать территорию, всюду обнаруживая мертвые тела диверсантов.
– Воронье Гнездо уничтожено, – сказал себе под нос Отто, командир ликвидированной группы «Альфа».
– Что происходит, Отто? – в замешательстве кричал командир «Дельты». – Две диверсионные группы уничтожены. Поезд, минуя засады, едет дальше. Кто ведет поезд, что за машинист там сидит?
– Я тебе говорил, он не так прост. Исходя из ситуации – под стать бывалому диверсанту, возможно, он служил в разведке.
– Мне не нужны твои предположения, мне нужен поезд! То, что в нем находится, может изменить ход войны! Радиста ко мне! – громко крикнул командир «Дельты». – Связь с Ульем.
Радист впопыхах начал настраивать нужную частоту приема.
– Улей, прием! Улей, вызывает Серый Барс, прием!.. Улей на связи, командир, – сказал радист, передавая трубку рации.
– Улей, квадраты 5—19, цель – паровоз, выпускай пчел. Конец связи. – Нервно передав трубку радисту, командир крикнул. – Внимание, группа! Тела собрать, погрузить в машину, отогнать ее и сжечь. Быстрее, мало времени.
– Что дальше? – спросил Отто.
– Дальше пчелы разбомбят паровоз, передадут координаты, а мы заберем свое. Так оно и будет. Группа, готовность – десять минут. Едем на аэродром.
Глава 9. «Воздух»
Поезд набирал ход, колеса вагонов привычно застучали по рельсам. После произошедшего бойцы немного успокоились, попили чаю и немного перекусили. Клим открыл кран для подачи воды в котел, но наполнения не было, вот уже восемь километров водомерное стекло было пустым.
– Проверь тендер, что там с водой? – сказал Клим.
– Сухо! – сказал взволнованно старлей, спустившись с крыши тендера.
Клим снял снайперский прицел с винтовки и отдал старлею.
– Забирайся на тендер, осматривай местность. Любая река, озеро, болото, лужа подойдет.
Одни лишь тревожные мысли о воде – как снабдить котел, чтобы еще хоть немного проехать, дотянуть до следующего разъезда. И Клим старался как можно чаще закрывать регулятор, используя профиль пути, чтобы поезд шел накатом, тем самым экономя драгоценный пар.
– Есть! – радостно крикнул старлей, спускаясь по куче угля в будку. – Впереди мосток, а под ним речка или озеро, неважно, есть вода!
– Готовь шланги и доставай ручной насос.
Дотянем, подумал про себя Клим, мысленно благодаря Иваныча за науку. За эти 10—15 жизненно необходимых километров.
Старлей быстро размотал шланги, один конец бросил в тендер, а другой приготовился кидать в воду. Паровоз остановили аккурат на мостике, старлей закинул шланг в реку и начал качать. Клим кинул угля в топку, добавил воды в котел, поднял давление пара, чтобы в случае чего можно было сразу отправиться. После взял ведро, привязал к нему веревку, поднялся на крышу тендера и стал черпать воду из реки, словно из колодца, заливая ее в тендер.
– Уже скоро, – крикнул Клим, смотря на уровень воды в баке.
– Да скорее бы уже, – сквозь зубы сказал старлей, вытирая пот с лица.
Клим поднял очередное ведро на тендер, поставил его и начал умываться. Освежившись, он встал в полный рост, закрыв глаза, пытаясь поймать мимолетное дуновение ветра и тем самым восполнить свои силы. Вдалеке послышался какой-то свист, постепенно усиливавшийся, превращаясь в вой.
– Воздух! – что есть мочи крикнул старлей.
И в воду рядом с мостом упала бомба. Раздался мощный взрыв, поднявший столб воды, и Клима снесло с тендера вниз. Он упал в реку, но глубина оказалась небольшой. Опомнившись, он встал по пояс в воде.
– Вот сволочь, – злобно произнес Клим и быстро начал выбираться из реки. Запрыгнул в будку, дал полный ход, и поезд начал разгоняться.
– Шланги успел убрать?
– Да! Нормально все.
– Закинь еще угля, нужно максимальное давление.
– Что будем делать? – махая лопатой, спросил старлей.
– Будем маневрировать, – крикнул Клим, из окна всматриваясь в небо, отыскивая самолет-бомбардировщик.
И вот вдалеке появилась точка, которая стала увеличиваться по мере приближения к паровозу.
– Где прицел? – громко спросил Клим.
– Вон лежит, – указывая на полку позади своего сиденья, ответил старлей, продолжая кидать уголь.
Клим схватил прицел и стал рассматривать самолет.
– «Лаптежник»! Сейчас будет атаковать!
Поезд мчался на всех парах, самолет, сделав разворот, пошел на следующий заход. Клим не сводил с него глаз, пристально наблюдая за виражами. И вот самолет начал с ревом пикировать, сбрасывая бомбы. Клим дернул ручку крана управления тормозами, применив экстренное торможение, поезд встал как вкопанный, а бомбы упали впереди и взорвались. После остановки сразу ручку крана в отпускное положение – и вновь регулятор на малый клапан, чтобы растянуть поезд, не порвав его, а затем на большой. Паровоз начал тянуть поезд, приводя в движение вагон за вагоном по мере отпуска пневматических тормозов, как ленивый гармонист, который нехотя растягивал гармонь. Когда тормозные колодки отошли от колесных пар последнего вагона, поезд начал лихо набирать скорость. Пилот, совершив маневр, пошел на третий заход. Снизившись еще, самолет скинул последние бомбы. Опять экстренное торможение, но бомбы упали ближе, так что почувствовалась взрывная волна. И вновь полный ход. Пилот развернул самолет, начал заходить сзади поезда, снизившись до уровня вагонов. И, пролетая мимо паровоза, пулеметчик открыл огонь.
– Ложись! – крикнул Клим, отпрыгивая от окна и хватая за одежду старлея.
Пулеметная очередь прошлась по паровозу, пробив тендер, в момент падения несколько пуль продырявили будку. Поднявшись, Клим снова бросился к управлению. Самолет, как назойливая муха, вновь и вновь делал заходы, а пулеметчик осыпал паровоз градом пуль.
– Бьет строго по паровозу! – крикнул Клим. – Как ни странно, нам это на руку, если б целью был поезд, давно бы разбомбил.
Самолет, как и прежде, опустился на малую высоту и стал стремительно догонять паровоз. Клим взял пулемет, перезарядил и, как только «лаптежник» приблизился к третьему вагону, высунулся из окна и открыл огонь. Пулеметная очередь прошлась по фюзеляжу, и летчик, не долетев до паровоза, сделал маневр вправо, удалившись от него. Клим обратно залез в будку и с надеждой сказал:
– Вот так, теперь не приблизится, мы тоже кусаться можем.
Старлей облегченно выдохнул, но через секунду с левой стороны раздался мощный взрыв. Провоз тряхнуло так, что бригада упала на пол. Вскочив Клим, кинулся к окну.
– Еще один! Старлей, угля! – закричал Клим, увеличивая давление пара до 13 атмосфер. Поезд уже давно превысил установленную скорость и летел как пуля.
Самолет, развернувшись, сделал новый заход позади поезда, снизившись на высоту трех метров от крыши вагона, летел над поездом на паровоз. Клим схватил пулемет и кинулся на крышу тендера. Взобравшись туда, он встал в полный рост и открыл огонь. Самолет летел прямиком на него, как бык бежит на красный плащ матадора. Клим продолжал стоять на месте и вести огонь, пули отскакивали от винта, попадали по крыльям и фюзеляжу. И вот боекомплект иссяк, но мотор самолета задымился.
– Подбили! – радостно заорал Клим.
– Да! Так его! – закричал в ответ старлей.
И самолет стал снижать высоту и идти на паровоз. На мгновение Климу показалось, что тот его раздавит, и Клим отскочил вниз тендера, прямиком в будку паровоза. Летчик из последних сил пытался справиться с управлением и сделал маневр вправо, сбросив бомбу под фюзеляжем самолета. Бомба упала в тендер, скатившись по углю как с горки, и застряла в проеме между тендером и будкой. Клим едва успел поджать ноги, чтобы она не придавила его. Летчик так и не сумел восстановить управление, мотор отказал, и, делая вираж, самолет упал на землю. От удара сдетонировали оставшиеся на правом крыле бомбы.
Второй бомбардировщик, израсходовавший запас бомб, больше не стал рисковать, обстреливая паровоз с пулемета, и отправился обратно, на свой замаскированный аэродром.
Клим и старлей стояли молча, не моргая и не дыша, и смотрели на бомбу. Мысленно досчитав до десяти, Клим тихо сказал:
– Бомбу нужно убрать.
– Согласен, – быстро произнес старлей.
По верху бомбы Клим перебрался в тендер и взялся за распорки стального прута, приваренного к стабилизатору из листовой стали. Старлей начал толкать головную часть. Изо всех сил они пытались вытащить снаряд обратно в тендер, но усилия оказались тщетными: бомба торчала в проеме, как будто приварилась. Обессилев, они упали возле нее, глубоко вдыхая воздух, стараясь как можно быстрее восстановить силы. Старлей невольно обратил внимание на маркировку – SD-250.
– Клим?
– Да, старлей.
– Что значит «250»?
– Это килограммы.
– А почему мы еще живы?
– Пусковой механизм не сработал, малая высота сброса.
– Значит, волноваться не стоит? – с надеждой спросил старлей.
– Стоит. Если не срабатывает механический датчик, то при сбросе с самолета собирается огневая цепь на электрический датчик, который даст сигнал на детонацию.
– И когда взрыв?
– Как правило, через десять секунд после падения, может, больше, до двух суток.
И тут Клим случайно обратил внимание на домкрат, стоявший в углу тендера, возле инструментального ящика.
– Держи, старлей, – передавая тому домкрат, сказал Клим. – Сейчас снизу доску просуну, только уголь отгребу. Аккуратно подымай, толщина корпуса – 15 миллиметров, главное, не помни обшивку.
Старлей стал домкратить бомбу, приподнимая ее вверх. Клим взял канистру с маслом и облил корпус. Он сунул лом между распорками стабилизатора, создал рычаг и, приложив усилие, что есть мочи начал давить на край лома. Бомба со скрипом провернулась.
– Пошла! Теперь толкай, я буду тянуть и вращать.
Приложив все силы, они вытолкали ее в тендер. Отдышавшись, Клим привязал веревку к распоркам стабилизатора и залез на верх тендера.
– Теперь очень нежно, как свою девку на санках, толкай вперед, – переводя дыхание, сказал Клим.
Клим тянул за веревку, а старлей толкал за головную часть бомбы, стоя по колени в угле. Они затащили ее на крышу тендера.
– У нее датчики на донной и головной части, поворачиваем и скидываем стабилизатором вниз, – объяснил Клим.
Подкатив к краю тендера и приподняв головную часть, они что есть мочи оттолкнули ее. Бомба упала на землю вертикально, как ракета при запуске, через секунду или две повалилась на бок и покатилась от железнодорожных путей вниз по полосе отвода. Бойцы облегченно выдохнули и, разом устав, легли на спину. Лежа на крыше тендера, они оба смотрели в чистое голубое небо и улыбались.
– А может, и до конца войны пролежит, кто знает, – задумчиво сказал старлей.
Вдруг позади раздался взрыв, бойцы вскочили и обернулись назад, но опасности не было. Поезд уже уехал от зоны поражения разлетевшихся осколков.
– Нет, не пролежит, – с усталой улыбкой сказал Клим и вновь вернулся к управлению паровозом. – Впереди разъезд Мучной, нужно будет быстро отремонтироваться. Заполнишь тендер водой, а я устраню течи.
Паровоз после атаки авиации был похож на решето. Клим прибыл на стоянку с одной только мыслью – лишь бы была вода. Остановившись возле колонки, старлей без напоминаний спрыгнул с будки и сделал несколько качков рычагом привода колонки.
– Исправна! – весело крикнул старлей.
Клим приступил к ремонту. Для этого случая в технической аптечке на паровозе были заранее заготовлены деревянные клинья, с помощью которых устранялась течь воды из тендера. Теперь паровоз стал похож на взбесившегося ежа.
– До Петрова Вала дотянем, можно ехать, – задорно сказал Клим.
***
Москва, 1 сентября 1942 года. В кабинет главы НКПС, заместителя наркома обороны, начальника тыла Красной армии генерал-лейтенанта Хрулева зашел секретарь с докладом.
– Разрешите, товарищ генерал-лейтенант! – встревоженным голосом обратился секретарь.
– Что у тебя? – не отрываясь от чтения документов, сухо спросил Хрулев.
– Непростая ситуация на вновь построенном участке пути железной дороги, именуемой «Волжской рокадой».
Генерал-лейтенант поднял глаза от документов и насторожился.
– Вы требовали ставить вас в известность обо всех поездах особого назначения, – неуверенно начал говорить секретарь. – Согласно поступившим телеграммам, поезд за номером 526 подвергся вражеской атаке. Донесение из поселка Карамыш: машинист паровоза и кочегар убиты, рота сопровождения поезда уничтожена.
– 526-й, – протянул генерал-лейтенант, приняв на секунду задумчивый вид, а потом с тревогой произнес: – Только не говори мне, что это поезд с завода «Прогресс», который направлялся к Сталинграду.
– Тот самый, товарищ генерал-лейтенант.
– Где его местоположение, что с поездом?! – требовательно спросил Хрулев.
– Дежурный по разъезду Карамыш доложил, что паровоз снабдили углем, и поезд отправился дальше. Приблизительно в том же часу пришла другая телеграмма, из поселка Каменка. Докладчик – сигналист разъезда Каменка Светлана Крикунова. По ее словам, разъезд Каменка подвергся нападению немцев, все работники разъезда убиты, сама она была спасена паровозной бригадой прибывшего утром поезда. Как она утверждает, машинист паровоза сказал ей, что поезд за номером 526 следует к станции назначения. Дальнейшей информации не поступало. – Закончив доклад, секретарь закрыл папку и направил свой взгляд на генерал-лейтенанта.
– То есть вы не знаете, где поезд и что с ним? – генерал-лейтенант, встав, начал говорить на повышенных тонах. – Немедленно отправить приказ всем отделам НКВД, всем подразделениям железнодорожных войск, дислоцируемых на участке Саратов – Петров Вал. Определить местоположение поезда и взять его под охрану. Поставить в известность руководство станции Петров Вал о статусе поезда и принятии мер в случае его скорого прибытия. Допросить всех причастных лиц: начальника депо Саратов, инструкторов, дежурных по депо, нарядчиков – всех, кто хоть косвенно причастен к отправлению поезда на участок. Обо всем докладывать лично мне. Выполнять! И выясните, мать вашу, кто там поезд ведет!