Озорной Сказочник
Метисы
Стандартный учебный поход будущих защитников общины – как много было таких же вылазок до и после этого дня. Роковая случайность и весь отряд угодил в гнездо скорпикошек. Своды древних туннелей не выдержали, и отряд метисов провалился на нижний ярус, в огромный зал, который задолго до этого обжили хищные твари. В скоротечной и кровавой бойне погибли все обитатели гнезда и трое из пяти сопровождающих.
Сделав глубокий вдох, Вен открыл глаза, пальцы вновь коснулись рукоятки: еще мгновение, и она уже лежала в руке как влитая, готовая служить верой и правдой новому хозяину.
Вада так и не проснулась, когда охотники уходили из дома, оно и к лучшему. Безмолвные, как и всегда, в предзакатные часы улочки квартала накрыла аура нервозности и напряжения. Призрачный Тигр старался ни о чем не думать, держа голову пустой, не забивая ее ничем перед охотой. А вот и центральная площадь, и третья команда – Орел, магистр Браус и Золотой Минотавр. Этот здоровяк в доспехах, отливавших золотом с нанесенными поверх рунами и магическими символами, что-то рассказывал Орлу, энергично жестикулируя.
– Опять нам тебя подсунули, – вместо приветствия произнес Тигр, – тебе было проще полностью облить свои доспехи, чем все это рисовать, и время, и кровь бы сэкономил.
– Я тоже рад тебя видеть, – пробасил Минотавр в ответ, искренне улыбаясь другу, – а по поводу крови не расстраивайся. Тут один балбес в одиночку схватился с эфритом, прямо в храме, так мне магистр Тень несколько склянок прислал.
– То есть, уже все в курсе? – скорей удивляясь, чем спрашивая, произнес Тигр.
– Да, а вас это удивляет? – ответил читающий, прикрепленный к их группе, – такие новости разлетаются очень быстро.
– Мое почтение, первостепенный Браус, – Тигр обменялся рукопожатиями с читающим, – ведь так и не извинился перед охотниками, что дежурили в храме, Колос и Молот из серебряных, – добавил уже про себя.
– А кто будет четвертый? Насколько я вижу и помню, все охотники вашего ранга уже здесь, – спросил Орел у читающего. – Да и старейшины на собрании ничего не ответили.
– Не все, – с широкой улыбкой поправил друга Минотавр, – вы только гляньте, это же Альбас, – радостно завопил он, тыча пальцам куда-то в сторону.
Все обернулись и разом смолкли. Со стороны храма неспешной походкой к ним приближался высокий, сухощавый охотник в легком, отливающем лунным серебром, доспехе, длинные золотистые волосы спадали на плечи и дальше водопадом за спину. В руках шлем с глухим забралом, а на поясе две, будто бы невесомые булавы, сплетённые из множества тонких металлических нитей. Хрупкие и безобидные на первый взгляд, в действительности были страшны в бою, их удар не уступал самому тяжелому боевому молоту варваров из северных пустошей, но не это было главным козырем. «Святая песня» – страшнее любого проклятья для черных магов, некромантов и прочей нечисти. Голосовые связки банши, волосы с гривы единорога и серебряные нити словно струны были натянуты в шлеме и когда Альбос начинал петь, голос заставлял их дрожать, издавая прекрасную мелодию. А вместе с булавами, прозванными серебряными колокольчиками, что при ударе начинали издавать губительный для всего темного звук, единая песнь была способна оглушить или парализовать демона, рушила и не давала сплетать темные чары.
– Приветствую вас, друзья, – произнес Альбос, когда их разделяло не больше пяти шагов, – я очень рад всех вас видеть, – продолжал он, обмениваясь рукопожатиям. Каждый охотник хотел поприветствовать старого друга лично. – Сегодня ко мне пришли старейшины рассказать о надвигающейся угрозе и я не смог остаться в стороне. И теперь я должен спросить у вас, возьмете ли вы меня с собой на охоту, того, кто отказался от своего второго имени, звания и судьбы охотника? – закончил бывший охотник, оказавшись к тому моменту в центре.
– ДАААААА! – протяжный выкрик множества голосов стал ему ответом.
«Ну, вот и все, мы победили», – прозвучала чья-то шутейка и несколько смешков в ответ, затем еще парочка от других охотников, но с тем же посылом. Тигр поймал себя на мысли, хотя здесь и собрались сильнейшие, но когда в охоте участвовал Альбос, на душе становилось спокойней: задачи казались проще, а враги не столь опасны. Понимание того, что тебе не просто прикроет спину равный, а в команде есть кто-то куда сильней и если придется, он вытащит тебя из самых дальних глубин чертогов Безумного. В общине полно баек о подвигах Разящего Глашатого, есть пара совсем уж небылиц. Но нескольким случаям Тигр сам был свидетелем, даже когда песня и перезвон оказывались бесполезны, Альбос просто перемалывал орды врагов в ближнем бою.
– А, чертяка, все же решил выбраться из своей башни, – произнес Минотавр, – как же я рад тебя видеть, – с этими словами добродушный здоровяк сгрёб друга в охапку.
– Сколько лет, – произнес Тигр, пожимая руку, но, не сдержавшись, обнял друга и похлопал по спине.
– Ну вот, мы снова вместе, все честной компанией, – подытожил Орел.
– Я тоже очень рад вас видеть, – ответил Альбос своим спокойным слегка певучим голосом, – и снова пойти на охоту нашей старой четверкой.
Голос, мимика, интонация все те же, ничего не изменилось, только глаза. Большие, чистые, словно голубые озера, глаза: они потухли, в них теперь не было той искорки и тепла летнего неба, остался лишь лед, один только лед. Все произошло очень быстро. Сперва на охоте погиб его сын, а по возвращению он узнал, что обе его дочери не пережили ночь. Переходный возраст – страшное слово для любого метиса. А затем жена. За несколько дней она сгорела в бреду, обезумев от горя. Альбос стойко перенес все утраты, свалившиеся на него непосильной ношей, после похорон отказался от звания охотника и второго имени, ушел в храм, где уединился, не покидая его пределов до этого дня.
– Закат! – пронеся над площадью крик караульного.
Пора. С этой командой начиналась охота. Шутки и разговоры прекращались сами собой. Охотники общей массой двинулись к выходу. оказавшись наруже, они прощались, делились на пятерки и выдвигались в зоны патрулирования. Закатные сумерки сменились ночной тенью, на небе начали загораться первые звезды.
Тигр, бежавший первым, держал легкий темп, чуть позади слева Орел, справа Минотавр, прикрывали читающего с флангов, Альбос замыкал небольшой отряд, следя за тылом. Они кружили по улицам и переулкам уже четыре часа, все впустую – город мирно спал и никто не посягал на его покой.
– Стоп, – негромко, но твердо скомандовал читающий первой ступени посвящения Браус. Четверка тут же остановилась, заняв боевую позицию, готовая дать отпор неведомому врагу, надумай он появиться. Читающий стоял в центре, совершая пасы руками у лица и беззвучно читал заклинание. Закончил и замер слегка покачиваясь из стороны в сторону, недолго постояв на месте, и скользнул вперед, ловко пройдя между Тигром и Минотавром. Подошел вплотную к старому деревянному щиту, сколоченному из досок, сюда вывешивали различную информацию о ярмарках, праздниках, указы, принятые городским советом, и прочие новости. Читающий, не открывая глаз, изучал щит, бродя по нему незрячим взором. Охотники, не понимая происходящего, продолжали оглядываться по сторонам, держа под контролем улицу.
– Все ясно, это – магическое зеркало, – раскрыв глаза, произнес Браус и указал пальцем на афишу приезжего цирка. – Скорей всего их целая сеть по городу. Они настроены так, чтобы улавливать нашу ауру и передавать по таким же зеркалам туда, где очень внимательно следят за нашими передвижениями, – немного помолчав, что-то мысленно прочитывая. – Сейчас мы отойдем вон до того угла, – произнес читающий, указывая на край дома, стоявшего в трёхстах шагах. Там я накрою нас барьером, метра три не больше, так что от меня далеко не отходить. И мы попробуем узнать, куда нас приведут зеркала, – закончил он, ехидно улыбаясь, прищуривая при этом глаза, как будто примеряя личину старого плута.
Дальше отряд двигался быстрым шагом, чтобы случайно не увеличить дистанцию и не выйти за периметр барьера, отец Браус указывал путь. Развесивший афиши-зеркала был не глуп и очень осторожен, так что приходилось много петлять по кварталам города.
– Пришли, – произнес читающий, указывая на цирковой шатёр, окружённый плотным кольцом вагончиков, – там что-то происходит, какой-то черный ритуал, очень сильный и опасный, замешанный на человеческой крови. Он не должен увенчаться успехом, иначе произойдёт большое зло.
– Собираем всех, возвращаемся, и тогда им, – предложил Минотавр, заменив последние слова жестом, провел большим пальцем по горлу.
– Нельзя, – жестко отрезал первостепенный. – Во-первых, могут закончить начатое, а во-вторых, если все группы пропадут из-под наблюдения, это вызовет подозрения.
– Значит, входим и работаем как раньше, – охотники переглянулись, кивая в знак одобрения. – Отец Браус, вы сможете связаться с другими читающими, которые сейчас патрулируют город?
– Есть идея получше. Этот цирк накрыт куполом, я только сейчас смог его почувствовать, подойдя так близко, он скрывает все, что происходит внутри. Если я его разрушу, это вызовет сильный всплеск энергии, который трудно будет не заметить, даже начинающим читающим, ну а дальше все зависит от скорости ваших товарищей.
На том и порешили. Пятерка для надежности укрылась еще за несколькими барьерами и бесшумно двинулась вперед. С виду обычное пристанище караванщиков и циркачей, тлеющее кострище по периметру, в каждом по пучку зарамского сбора, чей дым отпугивал ночных тварей, двери и окна вагончиков, стоящих кольцом, наглухо закрыты и увешаны оберегами, отпугивающих всякую нечисть – все как у обычных горожан до ужаса боявшихся ночи. Все правильно, зачем вызывать лишние подозрения. А вот и вход в шатер, заштопанная дверь недвусмысленно говорила, что по-тихому зайти не получится.
Первыми в шатер влетели Минотавр и Тигр, набросившись на стоявших у самого входа. «Блекстеймер», – пролетело в голове у Тигра, когда он наносил второй удар, и только хорошенько вложившись в третий, смог проломить шлем, а заодно и череп черного паладина. Окинул беглым взглядом внутренние пространства, оценивая обстановку и выбирая новую цель. Блекстеймеры и караванщики стояли вперемешку по краям, огромная девятиконечная звезда, вычерченная в центре на полу, множество свечей по периметру и ритуальные огни на каждом луче, девушки в центре пентаграммы. Стоп, девушки настоящие, живые, обычные люди.
– Бей по краям! – громко выкрикнул Тигр, надеясь, что Орел его услышал. И тут грянула святая песня вместе с перезвоном серебряных колокольчиков. Охранники, кинувшиеся навстречу нежданным гостям, попятились, кто морщился, кто-то пытался закрыть уши руками, третьи и вовсе оседали на пол, теряя сознание. Последним в шатер вбежал Орел. Два шага по полу, третий мощный толчок от могучего плеча минотавра и вверх; раскидывая руки, расправил призрачные крылья, делая замах. На мгновение замер и тут же резко выбросил руки вперед, изгибаясь дугой. Двухметровые крылья, следуя за руками, устремились вперед, выпуская тучу перьев. Перья, просвистев в воздухе, словно град стрел обильно усеяли погонщиков, блекстеймеров и пол, справа и слева от центра пентаграммы.
– Минотавр, девушки! – выкрикнул Тигр. Напарник понял все без лишних слов, кинулся вперед, снеся вставшего у него на пути черного паладина. Достигнув центра пентаграммы, проревел что-то своим громогласным басом и с силой топнул латным сапогом, пробуждая спящие чары. Повинуясь команде, руны и рисунки на его доспехе ожили, загоревшись яркими красными пламенными. От ног во все стороны поползли пляшущие змейки огненных язычков; и вот вокруг него, и девушек уже горит кольцо не меньше двадцати шагов диаметром. Колокольный перезвон продолжал раскатами прокатываться под сводами шатра, гнобя черных. Снаружи что-то громко затрещало, а потом и вовсе, громыхая, обрушилось, – это первоступенный отец Браус снес купол.
Как вдруг, заглушая святую песню с перезвоном, прогремел то ли рев, то ли стон. Заунывный и тоскливый, словно с того света, пропитанный могильной сыростью, холодом и ожиданием неминуемой гибели в лапах костлявой. Вслед за голосом показался хозяин: из темноты дальнего угла выплыл лич. Посеревший череп с короной и двумя горящими мертвым огнем глазницами, клацал острыми зубами; длинная, черная, местами сильно изодранная мантия, свисала с костлявых плеч, скрывая иссушенную фигуру, из-под полы мантии струился серый непроглядный туман. В руках угрожающего вида и размера коса, без сомнения, если надо, она с лёгкостью начнет порхать, выписывала круги и восьмерки вокруг хозяина.
«Теперь ясно кто здесь всем заправляет», – с досадой понял Тигр. Лич – не лучший противник даже для его уровня, тем более так ловко скрывавший свою силу. Лич еще раз пронзительно проревел и огромный фолиант, закованный в клетку, висевшей на цепи, перекинутой через плечо, воспарил словно перышко. Забормотав что-то отрывистое и мало разборчивое, лич заводил над ней руками. Альбос попытался заглушить его, усиливая песню и неистово звоня в колокола, Орел и Тигр бросились к личу, но путь им преградили блекстеймеры. Небольшой огонек гнилостно-зеленого цвета вспыхнул над книгой, начал расти, набирая силы с каждой секундой, но как только лич замолк, погас. «Сорвалось», – промелькнул лучик надежды в головах у охотников. Но надежды не оправдались. Всех погонщиков, послушников, раненых и убитых, стоящих на ногах и валяющихся на полу без сознания, начала бить сильная дрожь в припадках агонии. Душераздирающие крики людей заглушали абсолютно все. Заклятье рвало их изнутри, еще мгновение и тело одного из послушников затрещало, плоть лопнула, словно мыльный пузырь, разбросав вокруг себя кровоточащие куски теплой плоти. Стоять остался только скелет, кости гнулись, с треском меняя форму, он упал на четвереньки, а когда хруст затих, вместо человеческого скелета стояла костяная тварь, скалясь здоровенными, длиною с хороший кинжал, зубами. Принесённые в жертву люди, обильно полившие своей кровью все вокруг, сделали своё дело. Внутри шатра святая песнь и колокольный перезвон утратили свою убойную мощь.
Трое друзей образовали кольцо, встав спина к спине. Рядом за трехметровой огненной стеной распевая боевые песни, готовились отразить атаку Минотавр, пританцовывал в предвкушении хорошей драки. По меньшей мере полсотни тварей, десятка три черных паладинов, создания крепкие, сильные, но туповатые, ну и конечно сам лич, – не лучший расклад.
Не дожидаясь нападения, охотники сами ринулись на нежить.
Тигр, выхватив плети с пояса, на ходу отвешивал оплеухи, вливая в них силы. Плети просыпались постепенно: вначале стали растягиваться, увеличиваясь в длине, а вскоре на белоснежных концах с треском засверкали искорки зарождавшихся молний. Чем чаще и сильнее бил охотник, чем больше вкладывал ментальных сил, тем ярче разгорался холодный огонек небесных копий. Хлесткие удары оставляли глубокие рубцы на броне Блекстеймеров, прожигая до мяса, переламывали кости, подвернувшимся под удар гончим, держа врагов на расстоянии. Орел, соединив ладони перед собой, создал из призрачных крыльев диск, который начал бешено вращаться, паря вокруг хозяина, будто на шаровом соединении. Стараясь не сталкиваться с паладинами, метис кромсал тварей, не ставя перед собой цели убить. Он бежал по манежу, кроша костлявых, попадавшихся на пути. Рядом громкими раскатами гремели колокола, Альбос, с неуловимой ловкостью и грацией, орудовал булавами, словно игрушечными, раздавал тяжеленные удары, усиленные звоном они с легкостью проламывали броню и крушили кости. Одна из тварей вцепилась в булаву зубами, пытаясь вырвать или хотя бы сковать движение, охотник лишь влил немного силы и череп, разорванный звоном, лопнул, разлетевшись на мелкие кусочки.
Вдруг валявшиеся в изобилии на полу человеческие останки зашевелились, запрыгали, начали собираться в кучи. Мышцы, кишки, сухожилия переплетались между собой, пытаясь создать невообразимо уродливые скульптуры. Лич плел новое заклятье, намного сложнее и опаснее предыдущего, пытаясь создать кровавых големов, – отвратительное порождение черной магии, сильные, живучие и очень опасные.
Неведомо как, Альбос оказался рядом, сильно ударил булавой о булаву, направив их в сторону плётшего заклятья врага и, надрываясь, что-то прокричал. Темную тварь словно кипятком ошпарили. Лич взревел от боли и, скукожившись, отпрянул назад. Тут же со всех сторон налетели костяные гончие, оттесняя охотника от своего создателя. И вновь невидимая рука продолжила создавать чудовищные скульптуры, около двадцати шевелившихся куч плоти начали принимать очертания человеческой фигуры, распрямляя «спину». Очередные творения черной магии были готовы к бою.
Но тут яркий луч света пробил ткань шатра снаружи и через секунду внутрь влетел Богомол с солничными клинками на изготовке, а за ним еще тройка охотников, через минуту явилась третья команда. К приходу четвертой, отставшей всего на пять минут, на манеже творилось что-то невообразимое: вспышки огня и молнии, перезвон колоколов и рев рогов сливались со свистом стали.
Оказавшись проворней остальных, Орел первым прорвался к личу. Диковинная пила из крыльев, со свистом разрезая воздух, продолжала вращаться с бешеной скоростью. Краткое затишье с обменом красноречивыми взглядами, выражающих настрой сторон лучше любых слов. Еще мгновение и смертоносная пляска именуемая боем закружилась вновь. Лич, словно кровожадная мельница, замахал косой, выписывая в воздухе круги и восьмерки, бил издалека сильными размашистыми выпадами, стараясь держаться на расстоянии. Орел рвал дистанцию, выискивая лазейку в обороне врага, проигрывая в дальности атаки, старался сблизиться. Сотканная из туманной стали крыльев пила одновременно защищала и атаковала с тихим шуршащим звуком, плавая в воздухе. Выставив перед собой ладони, охотник управлял ей, со стороны казалось, что он находится внутри прозрачной сферы, на которой свободно парил диск, изменяя угол наклона по воле хозяина. Подловив лича на очередном замахе, Орел рубящим движением выбросил руку вперед и в тот же момент крылья разорвали круг, а правое нанесло дальний, но очень быстрый рубящий удар сверху вниз, слегка задев руку и мантию, и перерубило цепь. Клетка с книгой под бряцающий звон цепи тяжело упала на пол. В ответ лич выкинул руку вперед, выкрикнув заклятья своим загробным, наполненным скрипучим карканьем, голосом, пытаясь отогнать охотника. Повинуясь его призыву, из тумана выросли несколько призрачных фигур и кинулись к Орлу. Тут же, будто из-под земли, появился Альбос, выставив перед сабой звеневшую булаву. Звон серебряного колокольчика разорвал в клочья призрачные фигуры, превратив их в бесформенное облако. Лич ревел, кружась над книгой будто коршун над добычей, и остервенело размахивал косой.
– Орел, Тигр, отгоните его от книги, к ней его душа привязана, – над самым ухом прозвучал голос Альбоса. Двое охотников плотно насели на бывшего черного мага, постоянно атакуя и не давая опомниться. Плети с треском разрывали воздух, пытаясь настичь ускользавшую цель, рядом мелькали призрачные крылья, но лич не собирался никуда отступать, защищался косой, выставляя барьеры свободной рукой.
– А если так? – произнес Тигр, ударив одной плетью о пол манежа, полностью её разряжая. Легкий хлесткий удар, стелящийся над самым полом, и кончик плети намотался на цепь. Мощный рывок и книга ускользнула из-под ног Лича, улетев за спину Тигра.
Не мешкая, Альбос высвободил из навершия булавы скрытый шип длиной в полторы ладони, с силой вогнал его в книгу между прутьев решетки, пригвоздил ее к полу. Тварь, что была когда-то человеком, взревела от боли, выгнулась дугой грудью наверх. Наступив ногой на клетку, Альбос с размаху ударил второй булавой по первой. Звон и вибрация передались сверху вниз, книга задрожала и через секунду взорвалась, превращаясь во множество мелких клочков бумаги, разлетевшихся по всему манежу. Лич повалился на пол, как марионетка, чьи нити разом перерезали, схватившись обеими руками за левую половину груди начал биться в агонии, но все же нашел в себе силы.
– Зря радуетесь, мерзкие отродья, – произнес он вполне разборчиво, перехватив взгляд метиса, – за меня отомстят, причем очень скоро, вы все вместе с жителями и этим жалким городишком обречены. Закончив говорить, он попытался рассмеяться злобным, каркающим смехом, но смерть прервала его, видимо тоже не желая выслушивать это. Череп запрокинулся и лич затих, огоньки в глазницах угасли, словно угли в потухшем костре. Тот, кто некогда был человеком, погнавшись за черными знаниями, решил обмануть смерть. Он подверг себя страшному ритуалу, превратившись в живого трупа и пытаясь убежать от костлявой. Но все же проиграл, потеряв все.
– Все живы? – громко спросил Орел, окидывая манеж взглядом, кучи костей и еще теплой плоти валялись повсюду, проклятые творения отправились следом за создателем.
Огненное кольцо в центре зала начало оседать и вскоре совсем исчезло. Минотавр тяжело дышал после утомительной драки, пол у его ног был весь усеян обгоревшими обломками костей. Пять девушек, лежавшие на полу оставались без чувств, читающие уже склонились над ними, обследуя несчастных.
– Что с ними? – спросил Альбос.
– Их пытались придать тьме, – ответил отец Браус, – дабы вдохнуть силу в заклятья. Мрак проник в их души и боюсь теперь это лишь вопрос времени. К тому же мы не знаем, что случится, если их жизни оборвет мрак.
– Значит, нам остается лишь облегчить их страдания, – сухо произнес Танцующий Богомол, доставая из ножен солнечный клинок.
Вскрик испуга привлек всеобщее внимание. Люди, там стояли люди, самые обычные люди, то есть не самые обычные, а закованные в железо три десятка латников из личной гвардии префекта и еще несколько человек, пять, может, шесть горожан выглядывали из-за спин солдат. Один из них, протолкавшись сквозь строй солдат, выскочил вперед. Старый знакомый, тот самый толстый доктор, который вчера обманул Тигра. Не мешкая, он подбежал к лежавшим в центре арены девушкам, зависнув над одной, побледнел и чуть сам не лишился сознания. Но взяв верх над чувствами, заставил себя собраться, проверил пульс и с облегчением выдохнул.
– Жива. Быстрей сюда, ее срочно нужно перенести в мой дом, – скомандовал он латникам.
– Назад, – грубо гаркнул Богомол, коснувшись лезвием меча плеча человека.
Гвардейцы ответили угрожающим бряцаньем металла и, собрав боевой порядок, двинулись на метисов, выставив из-за стены шиитов тяжелые алебарды. Они недвусмысленно показывали свой настрой решить этот вопрос силой. Издевательский смех прокатился по рядам охотников. Метисы не скрывали своего полного превосходства в силе.
– Спокойнее, господа стражники, это же не повод для драки, – негромко, но с нотками власти в голосе, произнес старший среди читающих, первоступенный отец Донес. – Не надо забывать, что сейчас ночь, а вы нарушили комендантский час, что уже дает нам право всех убить, так написано в городском законе. К тому же, почему вы оказались на месте проведения черного ритуала? – читающий взял паузу, давая людям обдумать, и продолжил. – Эти девушки прокляты и ни один доктор не сможет им помочь, они все равно умрут быстро и безболезненно прямо сейчас, или в страшных муках от заклятья, принеся много бед и несчастья городу.
Гвардейцы остановились, и так не имея никакого желания драться, прекрасно понимая, чем для них может обернуться конфликт с теми, кто способен гулять в одиночку по ночным улицам, кишащим страшными и прожорливыми тварями. Доктор взвыл, кинувшись к ногам отца Донеса, запричитал, заливаясь слезами и умоляя спасти его дочь. Богомол, не обращая не какого внимания, подошел к лежавшим на полу девушкам.
– Стой! – Тигр окрикнул товарища. – Эй, доктор! – произнес он, привлекая внимание человека. – Помнишь меня? – по глазам человека было видно, что помнит, губы задрожали от бессильного отчаянья. – Ты сказал, что готов на все, – дождавшись ответного кивка, продолжил разговор с Донесом. – Вы можете связать меня с магистром Тень?
– Могу, но зачем? – задумавшись, спросил читающий.
– Что ты задумал? – сердито спросил Богомол.
– У тебя ведь сын болеет, – спокойно отозвался Тигр, не сводя взгляда с доктора, – а у меня дочь. А это лучший доктор в городе. Не хочешь попробовать баш на баш? – Богомол растерялся от такого невероятного предложения.
– Кхх, кхх, – прочистил горло первоступенный отец Донес, привлекая внимание к своей скромной персоне. – А ты уверен, что спасти этих бедолаг вообще возможно? – добавил он, вопросительно посмотрев на охотника.
Казалась, сейчас на него смотрят все, кто собрался в шатре: охотники, читающие, гвардейцы, до сих пор стоящий на коленях доктор, Богомол пытающийся понять, что это бред или гениальная идея.
– Я этого не знаю, – честно ответил Тигр, – а вот магистр Тень точно знает.
– Знаю, – ответил Тень устами Брауса, связавшегося с ним. – Твои идеи сложны и опасны, но не лишены смысла. Ничего не могу обещать, ритуал не был завершён, это дает шанс спасти их, – задумчиво продолжал читающий, – мне не безразличны печали, скорбь и боль нашей общины. На сегодняшний день у нас не меньше десятка страдающих от недуга и еще столько же в опасном возрасте, но без критического проявления переходного возраста. Что скажешь, человек?
– Да, да, я приду и буду лечить, – затараторил доктор, закивав головой так, что казалось, она вот-вот оторвется, – приду и не один, достану любые лекарства, сделаю все, что скажете, – продолжал человек, так и не встав с колен. – Только спасите мое дитя!
Читающий молчал, собираясь с мыслями и принимая решение.
– Я могу помочь, – твердо и решительно произнес Альбос, вклинившись в разговор.
– Да будет так. Девушек в храм, доктора проводите до дома, пусть возьмет все необходимое и дальше к нам. Те, у кого больные дети возвращаются в общину. Читающие и четверо охотников остаются здесь и ждут, остальные продолжают дежурить, я уже выслал в город две группы серебряных – коротко и по существу, отдав указания, магистр Тень отключился, дальше командовал Донес.
Метисы разделились согласно плана: одни отправились в общину вместе с проклятыми девушками, другие убежали с доктором в верхний город, третьи вернулись к патрулю городских улиц, а четверо остались в цирковом шатре прикрывать читающих, те уже начали по-хозяйски осматривать место проведения ритуала, пытаясь понять замысел темных.
К тому моменту как Тигр с товарищами достигли общины, там вовсю кипела жизнь. Грузились телеги, суетился народ, к выходу готовилась большая группа зачистки на место ночного боя. Читающие и ремесленники подгоняли учеников с погрузкой телег: книги, свитки, различные свертки, склянки с растворами и все это рядом с мясницкими наборами инструментов ремесленников, хотя по размеру они больше подошли бы плотникам.
Над всем этим летала легкая аура нервозности и если читающие понимали, что перед ними встает очень сложная задача зачистить место ритуала и попытаться понять, что же замышлял лич. А то, что больше половины читающих вместе с верховным магистром ордена останутся для проведения сложного ритуала, не придавала уверенности. Совсем другое дело ремесленники: у тех горели глаза и чесались руки в предвкушении удачной «охоты». «Дай им шанс, они и дракона разберут, он не проснется», – шутили в деревне про ремесленников. У каждого уважающего мастера даже были специальные жетоны, которыми охотник мог пометить дичь, застолбив ее за ним. Тигр оставил несколько таких жетонов на теле Лича. Но об этом позже, сейчас как можно быстрее в храм.
К тому моменту как охотники достигли храма читающих, внутри вовсю кипела работа. Первоступеные и второступеные вычерчивали на полу магические фигуры, расставляя свечи, лампадки, свитки и амулеты. Те, кто рангом пониже, бегали туда-сюда, принося все необходимое и выполняя прочие мелкие поручения. Трое из пяти оставшихся магистров ордена стояли обособленно и, обступив небольшой столик, негромко что-то обсуждали над раскрытыми книгами. Девушек уложили в центр круга, символизирующего солнце, после чего охотников попросили удалиться.
Альбос, устроившись на ступеньках у входных ворот в храм, задумчиво вздохнул, улыбнулся и запел. Его негромкий мягкий голос разнесся над всем кварталом, заглядывая в каждую подворотню и каждый дом. Альбос пел о теплом летнем вечере, голубом небе, цветущем саде и юной девушке с большими зелеными глазами и лукавой улыбкой. Погрузка телег остановилась, смолкли подгоняющие учеников читающие и ремесленники. Несмотря на ранний час, народ повалил на улицу, те, кто еще недавно спал, рассаживались на лавочках, другие выглядывали из окон, третьи шли к храму, не веря ушам.
«Не меньше пять лет прошло», – промелькнуло в голове у идущего домой Вена. Самые маленькие спрашивали у мам: «кто это?». От его пения становилось на душе легко и радостно, все печали и тревоги куда-то отступали и появлялась уверенность, что все будет хорошо.
– Это же Альбос? – спросила Вада.
– Да. Он вернулся, – ответил Вен, – сегодняшняя охота была тяжелой, но все закончилось. Я же говорил, что все будет хорошо, – с этими словами он обнял жену, – все будет хорошо, – прошептал он в самое ухо, зарываясь в мягкие белые пряди волос. Она ничего не ответила, лишь сильнее прижалась к нему. Так они и стояли обонявшись, пока в комнату не влетел взволнованный сын.
– Пап, меня дядя Гростор прислал, они вместе с Харломдом привели четырех людей и кучу сумок притащили, – начал взахлеб рассказывать Хорст. – Люди поговорили со старейшинами и меня отправили домой сказать, что Морьяну надо принести в зал совета, еще одежду на смену и белье постельное, вроде еще чего-то говорили, но я не помню, – продолжал говорить Хорст, пытаясь успокоить дыхание. – Что происходит? Я ничего не понимаю.
– Один из них – людской доктор, – пояснил Вен, – он будет лечить нашу малышку, – добавил метис, глядя в глаза жене, – а теперь давай, собирай все, что велено и побыстрей.
Через пять минут Вен бежал по улице, неся на руках закутанную в одеяло дочь, рядом, поспевая за отцом, бежал Хорст, нагруженный свертками. Морьяна, сильно исхудавшая за последнее время, теперь казалась пугающе невесомой. А вот и дом совета.
Внутри один из людей по-хозяйски гонял молодых послушников, превращая зал совета в госпиталь. Пространство разделено белыми ширмами, столы и лавки укрыты такими же белыми простынями, двое других докторов раскладывали множество баночек и медицинских инструментов в понятном только им порядке. Сам же толстый доктор беседовал с Достопочтенной матерью Флорой и кем-то из первоступеных. Больных детей принимали ученики из школы читающих, одетые в белые халаты, и уносили куда-то за ширмы. В воздухе начинало копиться напряжение, родители хотели ответов и ясности, переживая за своих детей, а когда принесли последнего ребенка их вообще попросили удалиться. Все возгласы и возражения пресекла Достопочтенная мать, выпроводив всех наружу.
