Ольга Суханова
Переменная звезда
Глава 7. Дальше на восток
На оценку обстановки у Воронцова оставались считаные секунды. Разговаривать с байкерами было бесполезно: не то что пьяны в стельку, но сильно навеселе. Не геройствовать и убежать? До машины-то он точно доберется, Тоня наверняка не дрогнет и рванет с места, трасса рядом, педаль в пол – и… И никуда они от байкеров не денутся. Алексей видел их мотоциклы: «Кавасаки» и две «Хонды». Догонят мигом, будет только хуже. Одно дело – мордобой в придорожном кафе, другое – разборки на трассе на скорости за сотню. Тем более они пьяные и, похоже, часто так катаются. Да еще, не дай бог, разобьется кто-нибудь. Нет уж, не надо такого.
Оставалось драться. Нападать первым, не спотыкаться, не падать, а то тут же забьют ногами. И начать с Барсука. Вырубить его – и остальные двое почти наверняка уймутся. Алексей отступил на полшага и прислонился к стене, чтобы видеть всех троих и не пропустить никого себе за спину. На полмига перевел взгляд к блондинке – не бросится ли та на помощь местным? Но нет, девица за стойкой застыла, раскрыв рот.
Байкеры замерли, переглядываясь. Рыжий замахнулся, Алексей неуловимо быстрым движением ускользнул от удара, схватил легкий пластиковый стул и обрушил его на голову Барсука. Пластик хрустнул, заводила байкеров рухнул на грязный линолеум, Воронцов легко перепрыгнул через упавшего и тут же развернулся. Как раз вовремя: рыжий и его оставшийся на ногах приятель бросились на него, мешая друг другу. Он снова чуть отскочил в сторону, перехватил руку рыжего и тут же ударил его в скулу, искренне надеясь, что не сломает байкеру челюсть – переводить легкую стычку в нанесение телесных повреждений Воронцову совсем не хотелось.
Рыжий осел на пол и опустился прямо на Барсука. Третий нападавший, оставшись вдруг без поддержки приятелей, один на один с противником, бросился к выходу. Он споткнулся о загнутый край отслоившегося линолеума, схватился за дверь и удержался на ногах, но этой секундной задержки Алексею хватило, чтобы перескочить через двух лежавших на полу байкеров и догнать третьего. Воронцов схватил убегавшего за воротник кожаной куртки и резко остановил.
– Мы, кажется, не договорили.
– Не надо! Я их не знаю!
Блондинка за стойкой прыснула. Алексей вытащил ремень из джинсов байкера, заломил ему руки за спину и стянул ему запястья поясом – неумело, но уж как получилось.
– Вперед, – он развернул беглеца и, придерживая его, направил обратно в кафе. – Направо.
Затолкав байкера в мужской туалет, Воронцов защелкнул дверь снаружи и подошел к оставшимся двум. Он недоверчиво посмотрел на Барсука и рыжего, опасаясь, что те лишь притворяются, потом осторожно приподнял рыжего и по тяжелому, безвольно обмякшему телу понял, что тот пока и правда не пришел в себя. По очереди он затащил обоих в ту же тесную кабинку, к их приятелю. Барсука пришлось утрамбовывать чуть ли не ногами. Наконец Алексею удалось захлопнуть дверь. Он вернулся в зал, быстро взглянул на блондинку.
– Полицию точно не надо?
– Точно не надо. Полиция тут – Виталькин отец.
– Виталька – это который?
– Который удрать хотел.
– Понятно.
Воронцов подцепил вилкой остывшие манты, запил холодным чаем, потом повернулся к девушке.
– Сколько с нас за ужин?
– Подарок от заведения, – засмеялась та.
– Ладно. Откроете их через пару минут? Только не раньше. Приведете в чувство, поможете? Я надеюсь, там ничего серьезного. Уверен.
– Хорошо, – снова заулыбалась блондинка.
Через несколько мгновений Алексей уже был на улице. Он чуть задержался у мотоциклов, потом, изо всех сил стараясь не бежать и даже никак не ускорять обычный шаг, подошел к машине, спокойно опустился на пассажирское сиденье, увидел огромные черные глаза, растерянные, перепуганные – и на миг онемел.
– Поехали, Антонина, – наконец выговорил он, защелкивая ремень, и невольно зашипел от боли в костяшках пальцев: все-таки умудрился разбить кулак о скулу рыжего.
Тоня молча тронулась, быстро выехала с парковки на пустое ночное шоссе. Воронцов заметил, что девушка постоянно с тревогой поглядывает в зеркала. Оказавшись на трассе, «Фольксваген» рванулся вперед, стрелка спидометра перевалила за сто шестьдесят.
– С тобой все хорошо? – осторожно спросила Тоня.
– Да. Руку немного разбил об физиономию одного.
Она испуганно скосила глаза:
– Вы там дрались?!
– Нет, о лирике позднего Бродского беседовали. Никогда раньше не участвовал в уличных драках.
– С почином, Алексей Васильевич, – Тоня вдруг смутилась. – И спасибо.
Она снова с опаской скользнула взглядом по зеркалам. Воронцов с трудом сдерживал смех.
– А куда мы так летим? – спросил он.
– Ты издеваешься?! Ты видел, какие у них мотоциклы? Уж не знаю, что ты там натворил, но они нас запросто догонят.
– На спущенных колесах? Сомневаюсь.
– Мог бы и сразу сказать, – выдохнула девушка, сбрасывая скорость. – Я же больше ста двадцати вообще никогда не ездила.
– У тебя прекрасно получается. С почином, Антонина Андреевна.
Полина всегда любила застольный период – самое начало работы над будущим спектаклем, когда из ничего, всего-то лишь из напечатанного текста, вдруг появляются живые персонажи, вырастают характеры и отношения, строятся целые сцены, и пьеса вдруг на глазах, от читки к читке, начинает дышать и искриться. И оживает.
Она поерзала на стуле, устраиваясь поглубже. Убрала звук на айфоне, вынула из сумки бутылку воды и свернутую трубочкой роль. Провела взглядом по лицам коллег. Подошли еще не все – Полина всегда приезжала одной из первых, никогда не позволяла себе опаздывать и за пять минут до начала любой читки или репетиции была уже полностью готова. Ну и пусть это «Коварство и любовь» – замшелая классика, на которой настояли Виктор. Пусть. Главное – будет новый спектакль и новая роль.
Но сегодня никакого настроя на работу не было. Ее грызла досада. Не поднимая голову, пряча глаза под длинными густыми ресницами, Полина в который раз переводила взгляд с одного лица на другое. Почему им всем все дано, у всех все легко и просто, и только она одна бьется, как в бетонную стену с разбега? Вот Серега Ларионов – будущий Фердинанд. Ну ладно, Ларионов не в счет, он создан героем-любовником, все совпадает, от внешности до темперамента. Палец о палец не ударил – просто сразу родился готовым актером. Вот Инга Юркевич, ни кожи ни рожи, а поступила в Щуку без блата, всего лишь со второго раза. И после окончания не мыкалась по просмотрам, как все, а еще и выбирала, куда пойдет. Полина взглянула на Ингу, изо всех сил скрывая клокочущую обиду. Вот почему у Юркевич все так легко? Текст явно видит первый раз в жизни. Ну хорошо, второй, в училище же проходили. У Полины уже вся роль пометками исчеркана, а Инга наверняка не вчитывалась, не вдумывалась. И откуда что берется? Взмах ресниц, пауза, вздох, неуловимая смена интонации – и вот уже вам не Инга Юркевич, а настоящая леди Мильфорд.
У нее, у Полины, никогда так не получается. Никогда.
Она старалась успокоиться, взять себя в руки, но внутри словно что-то сломалось – с каждой прочитанной другими фразой Полине становилось все больнее, и к концу пьесы и обсуждения она еле сдерживала слезы. Сейчас бы подставить лицо под ледяной ветер! На улице стояла жара, и Полина чувствовала, что щеки у нее просто пылают. Ей хотелось скорее оказаться в прохладном салоне «Бентли», но по лицу водителя она поняла, что есть какие-то новости, остановилась в паре метров от автомобиля и тихо спросила:
– Что-то узнали?
– Как сказать, Полина Александровна… Гусейнов, похоже, ничего знать не знает: говорит, к нему чужая девица пыталась сесть. Плюхнулась, увидела, что водитель не тот, ойкнула и выскочила обратно.
– Врет?
– Не думаю. Гусейнов сейчас во Владимире, а Лиханова опять картой расплатилась своей. Около Елабуги, в мотеле на трассе, на М7. Прямо среди ночи.
– Это где? – насторожилась Полина.
– На пути из Казани в Уфу. Сейчас покажу, – Руслан потянулся за телефоном. – Вот, Полина Александровна, смотрите.
Он раздвинул пальцами изображение на экране, и актриса невидящим взором скользнула по телефону. Перед глазами у нее сейчас была не карта, а репетиционный зал, большой прямоугольный стол, актеры с распечатанными ролями в руках. Красавчик Ларионов, у которого слишком легко все получается. Мымра Юркевич, которая не прилагает и десятой доли тех усилий, что Полина, и которую задаривают после каждого спектакля цветами так, как Полине и не снилось.
Она не выдержала. Видит бог, она не хотела никакого криминала. Но что оставалось?
– Руслан, – осторожно уточнила Преображенская, – вы… вы говорили, что можно попробовать добыть эти серьги? Пусть и не совсем… не совсем законным способом?
– Совсем незаконным. Но если очень надо…
– Надо, – твердо кивнула она.
– Полина Александровна, есть у меня старые знакомые, которые занимаются такими вещами. Люди ловкие и надежные. И… – водитель замолчал, покосился на лицо хозяйки и, дождавшись быстрого кивка, продолжил. – И я понимаю, чего вы опасаетесь. Но тут я могу твердо обещать: что бы ни случилось, никто и никогда не свяжет пропажу серег у Лихановой с вашим именем. Или с именем Виктора Владимировича.
Полина опустила голову. Молчание затягивалось, и если вдруг кто-то действительно наблюдал за ней, то долгий разговор с водителем у машины мог показаться подозрительным.
– Действуйте, Руслан, – решилась наконец она. – Сколько времени на это может уйти?
– По-разному, Полина Александровна. Лиханову-то мы найдем, она же и не прячется – вон, картой спокойно платит. Но кто знает, где у нее эти серьги? При ней они, или она их дома оставила? Или отдала кому-то на хранение? Или, например, в банковской ячейке держит?
– Хорошо. Как будет, так и будет. Действуйте.
Номер Воронцова был прямо за почти картонной стенкой, и Тоня, проснувшись ранним утром – она была чистокровным природным жаворонком – невольно прислушивалась к соседней комнате. Там было тихо. Ни шума воды в ванной, ни шагов, ни каких-либо других звуков. Алексей наверняка еще спал. В придорожный мотель они заселились глубокой ночью – сначала хотели уехать подальше от ночлежки «Трасса», потом не могли найти жилье, где были бы сразу два свободных номера, и наконец устроились в местечке с говорящим названием «Ложка и вилка». Едва зайдя в номер, Тоня тут же стянула с себя злополучный крошечный сарафанчик и с яростью запихнула его в мусорный бак. Глупая была затея. Выбросив сарафанчик, она сразу забралась в душ. Чуть теплая вода текла слабенькой струйкой, но даже это было счастьем: Тоня только теперь поняла, что устала как собака. Да и Алексей, хоть и явно хорохорился, наверняка вымотался за день – они же были в дороге с раннего утра и до ночи.
Тренькнул телефон, она с удивлением увидела сообщение от Воронцова, который сейчас устраивался за тонюсенькой стенкой. Девушка растерянно открыла его и заулыбалась: Алексей переслал ей полученный от Григория Николаевича снимок. На фотографии был Нельсон, вальяжно растянувшийся посреди дивана. Тоня выдохнула и мысленно себя обругала: за весь день она и не подумала о том, как там оставленный в незнакомом месте кот. Другая бы извелась, а она… не хозяйка, а стерва.
Теперь, утром, за окном было уже светло. Она потянулась к телефону, который лежал на прикроватной тумбочке, и посмотрела на время. Половина седьмого. Тоня знала, что больше уже не уснет, поэтому выбралась из-под одеяла и стала перерывать дорожную сумку, выискивая на дне ярко-желтый топ и белые джинсы, в которых выехала из дома. Тем более такой палящей жары, как в Москве, тут уже не было. Через четверть часа девушка спустилась на первый этаж, где ютились маленькое кафе, мойка и шиномонтаж. За стойкой кафе никого не оказалось, и Тоня вышла на улицу, чтобы дождаться сотрудника на свежем воздухе. В обе стороны тянулась трасса, шедшая через небольшие холмы с перелесками. Один из таких перелесков был как раз за мотелем, от парковки в лесок шла узкая, хорошо утоптанная тропинка. Тоня повернулась к перелеску и растерянно заморгала: по тропинке к мотелю бежал высокий, хорошо сложенный мужчина. Она еще издали, не видя лица, по осанке и движениям узнала Алексея, а когда он приблизился, разглядела легкий спортивный костюм и беговые кроссовки и поняла, что это просто обычная утренняя пробежка.
– Я думала, ты спишь еще, – улыбнулась Тоня. – Привет.
– Привет. Я даже почти готов дальше двинуться. Только вот в нормальный вид себя привести и позавтракать. Два часа в пути сегодня потеряем, так что можно выехать пораньше.
– В смысле – потеряем?
– Часовые пояса? Нет, не слышала, – поддразнил ее Воронцов. – Мы с тобой на восток едем.
Когда через полчаса «Фольксаген» уже катил по шоссе, Тоня спросила:
– А это что? Вот, вдоль всей дороги?
– Вышки нефтяные. Передвижные, – Алексей опустил правую руку, взялся за рычаг, переключаясь, и едва заметно поморщился – ушибленные вчера костяшки пальцев до сих пор сильно болели.
– Все в порядке? – осторожно спросила Тоня, заметив, как он скривился.
– Да, ерунда, пройдет. Я, кстати, с утра на всякий случай позвонил в эту «Трассу».
– Да ладно? – подпрыгнула на сиденье девушка. – И… и что?
– Не хотел, чтобы у той кассирши из-за меня сложности были, вот и уточнил, все ли у нее хорошо, – Воронцов на миг отвел взгляд от дороги, в серых глазах заплясали чертики, которых Тоня помнила с юности. – Мотель «Трасса», он же ИП Шакирова Эльмира Наилевна, всегда готов нам предоставить бесплатный обед, а если будут свободные номера – то и ночлег.
– Сильно ж они ее достали.
– Похоже на то, – кивнул Алексей. – А вот скажи мне, Антонина, ты ведь, насколько я тебя знаю, наверняка попыталась найти хоть что-то об этом нерчинском мастере?
– Конечно.
– И ничего не нашла?
– Никакого упоминания. Нигде.
– Дядя Гриша говорил, помнишь, что он что-то пару раз слышал краем уха – но так, на уровне городских легенд.
– Говорил. Но он же про девяностые говорил. Похоже, до эры интернета легенды не дотянули – я ничего не нашла.
– И я не нашел, – признался Воронцов.
– Если этот ювелир так любил свою Раечку – почему не сделал приворотный амулет? – Тоня задумалась вслух. – Кольца же обручальные приворотные другим делал.
– Может, именно потому, что любил?
– И почему мы все решили, что в этот гарнитур заложено что-то хорошее? Может, он этой Раечке так отомстить хотел? За то, что бросила, как только у него деньги кончились и трудности начались?
– Все может быть. Интересно, а те, кто на твои серьги глаз положил, знают, о чем речь и что там за тайная сила? – при словах «тайная сила» Алексей чуть усмехнулся, словно подчеркивал, что сам-то он не слишком в такое верит.
Тоня пожала плечами. Трасса вилась среди небольших холмов, кое-где попадались ямы и разбитый асфальт. Машин стало намного меньше, деревни вдоль шоссе встречались теперь не так часто, заправки и придорожные кафе уже не мелькали чуть ли не на каждом километре.
– Если ты прав и они целенаправленно хотят у меня серьги получить – наверное, знают, – вслух подумала девушка. – И я еще попробую потыркаться, вдруг все-таки хоть какое-то упоминание найду… а то я так, поверхностно поискала. Только начала, а тут работы навалилось.
– Ты же в отпуске?
– Ну да. Но все равно немножко приходится в рабочую почту залезать. Маришка в целом вполне справляется, тем более сейчас лето, никаких образовательных курсов, никаких школ и институтов, только книжные выставки. Но там я все заранее подготовила. И для соцсетей тоже. Но мы ж еще конкурс рассказов летом проводим, помнишь, я про него говорила, когда у Григория Николаевича кофе пили?
– Не очень, – признался Алексей. – Ты что-то говорила про конкурс, но что именно за рассказы…
– Рассказы по мотивам любимых иностранных книг, но не в этом дело. А в том, что они все на мою рабочую почту приходят, так что ее приходится просматривать. В общем, я отвлеклась на работу и не слишком усердно искала нашего ювелира. Но я исправлюсь.
День в дороге промелькнул быстро. Тоня по-прежнему чувствовала себя неловко в одной машине с Воронцовым, но ей уже было проще, чем вчера. Холмы вдоль трассы сменились невысокими горами, начались долгие подъемы и спуски, с продвижением к Уралу сильно похолодало. Машин на шоссе и деревушек по сторонам становилось все меньше. Под вечер небо заволокли густые тяжелые тучи, из-за которых вокруг все потемнело. Начался дождь.
– До завтрашнего утра – ливень и ветер, – сообщила Тоня, посмотрев на прогноз погоды в телефоне. – И глушь впереди беспросветная. Хорошо, только что полный бак залили.
Разошедшийся дождь хлестал уже так, что дворники еле справлялись.
– Ладно, до ближайшего места, где можно переночевать, доедем, и хватит на сегодня, – решил Алексей. – Лучше завтра с утра пораньше двинемся.
Тоня кивнула, соглашаясь. Она снова заглянула в телефон, что-то проверяя, но вдруг почувствовала, как «Фольксваген» мягко замедлился, и услышала тихое щелканье поворотника. Девушка вскинула голову, быстро перевела взгляд на дорогу и увидела впереди кривой красный светоотражающий треугольник, за которым жалобно мигала аварийкой серебристо-голубая «Приора».
– А вдруг подстава какая-нибудь? – испугалась она, вспомнив и две «Мазды», и все услышанные когда-то дорожные страшилки.
– Может быть. Поэтому ты остаешься в машине и блокируешь все двери. Хотя, похоже, они тут давно стоят: аварийка еле мигает.
Желтые фонари и правда загорались тускло, словно из последних сил. Воронцов остановился в нескольких метрах от «Приоры». Тоня, несмотря на хлещущий ливень, опустила стекло, чтобы его слышать, но из-за шума дождя едва разбирала звуки. Теперь, вблизи, она увидела, что в «Приоре» сидят двое, и испугалась еще больше.
– Что случилось? Помощь нужна? – с трудом расслышала она слова Алексея.
Ему что-то ответили, потом обе передние двери открылись, и из машины вышло двое парней.
– Загремело все под капотом, она заглохла и больше не заводится, – донесся незнакомый голос.
В темноте и сквозь дождь Тоне показалось, что парни совсем молоденькие, лет двадцати, не больше.
Один из них принялся что-то объяснять, второй, наклонившись к водительскому сиденью, открыл капот. «Заманивают, с толку сбивают», – подумала она. Как назло, дорога была почти пуста. Редкие автомобили пролетали мимо, не замедляя хода. Несколько минут мужчины возились с машиной, девушка слышала их голоса, но больше не различала слов. Потом все трое обернулись к «Фольксвагену». Один из парней – наверное, водитель «Приоры» – закрыл капот, открыл багажник, вынул большой моток и протянул Алексею. Теперь, когда они оказались ближе, можно было разобрать, что именно они говорят.
– Разве это трос, – хмыкнул Воронцов, повертев моток в руках. – Это так, щеночка привязывать.
Он увидел приоткрытое окно «Фольксвагена», успокаивающе улыбнулся.
– Антонина, все в порядке. Разблокируй двери.
Алексей распахнул водительскую дверь и наклонился, чтобы открыть багажник.
– Точно не подстава? – испуганно шепнула Тоня.
– Да брось ты. У ребят ремень ГРМ порвался.
– А-а, ты ж в автосервисе работал, – вспомнила она и вдруг решилась спросить: – Так и стал механиком?
– Так и стал, – почему-то засмеялся он. – Дотянем их до деревни.
– Далеко?
– Далеко. А что делать, не бросать же под ливнем?
Алексей достал из багажника трос, объехал заглохшую машину и остановился чуть впереди, потом повернулся к Тоне.
– Перебирайся за руль.
– А ты?!
– А я в «Приору».
Она захлопала ресницами, не понимая.
– А он? – девушка мотнула головой, указывая на водителя «Лады».
– А он, Антонина, на прошлой неделе только права получил.
Воронцов, уже насквозь промокший, быстро закрепил трос в проушинах на обеих машинах, привязал посередине пару красных лоскутков. Тоня села за руль «Фольксвагена», придвинула кресло вперед. Оба парня из «Приоры» подошли ближе и сейчас стояли за спиной Алексея.
– Вы нас правда дотянете? – несмело спросил один из них, тот, что недавно получил права. – Далеко ведь…
– Правда, правда, – подтвердил Воронцов. – Познакомьтесь хоть, со мной-то уже успели.
– Петя, – смущенно улыбнулся водитель.
– Паша, – точно так же улыбнулся второй.
– Тоня, – ответила девушка и вдруг, переведя пару раз глаза с одного лица на другое, спросила: – Вы братья, что ли?
Парнишки совсем не выглядели страшными. Пожалуй, они были напуганы куда больше, чем Тоня.
– Братья, – хором подтвердили оба.
Она вынула из кармана джинсов телефон.
– Куда едем, что забивать?
Петя и Паша переглянулись.
– Тут навигатор не покажет, он только трассу видит. Но мы скажем. Сейчас километров через пять поворот направо, будет указатель на Михайловку. А дальше там одна дорога.
– Ладно, поехали, – Алексей жестом показал братьям, чтобы те садились в свою машину, и повернулся к Тоне. – Телефон на громкую связь поставь. И я свой поставлю. Они будут дорогу подсказывать, ты все услышишь.
– Ага. Ты уверен, что… – начала Тоня и замолчала, растерявшись.
– Да не бойся. Нормальные ребята, видишь же.
Отвечать Тоня не стала. В зеркале она видела, как Воронцов сел за руль «Приоры». Ей снова некстати вспомнились все дорожные истории про нападения, ловушки, удавки на шею водителю… Девушка мотнула головой, завела машину, включила громкую связь. Голос Алексея звучал так объемно и отчетливо, словно Воронцов сидел рядом.
– Готова? – спокойно спросил он.
– Да.
– И я тоже. Поехали, Антонина Андреевна.
Тоня кивнула и мягко, очень плавно тронулась, чувствуя, как натянулся трос и как за спиной у нее сдвинулась с места «Приора».
