Ольга Леонидовна Вербовая
Яхонтова книга

  Травник. Может, какая-то из трав исцелит Камиллу и Эдмундаса? Чтобы не тратить время зря, она сначала смотрела, от чего та или иная трава помогает. Но вдруг что-то привлекло внимание девушки.

  "Легенда гласит: в стародавние времена, когда землю населяли саламандры, юноша по имени Герман был помолвлен с девушкой Анной. Когда Герман уходил на войну, его невеста обратилась к магу с просьбой уберечь её возлюбленного. Маг дал ей заговорённый корень, наказав, чтобы Герман всегда носил его с собой, тогда и стрела мимо пролетит, и меч его минует. Анну же предостерёг, чтобы никому про этот корень не сказывала.

  По легенде, Анна нарушила запрет и рассказа обо всём своей кузине Джуне, чью любовь Герман когда-то отверг. Желая отомстить, Джуна выкрала у него этот корень, и Германа убили в бою. Анна вскоре умерла с тоски по нему. Её похоронили рядом с возлюбленным. На третий день на их могилах выросли цветы с зелёными лепестками. Сами цветы нежные, хрупкие, но корни их мощные".

  Но "Германов корень", или "корень Анны" – как называют растение – никак не смог бы помочь Камилле. По поверью, он защищает от всякого оружия.

  Стефания хотела была перелистнуть страничку, но вдруг в сенях послышались шаги.

  Колдун вернулся! Мигом поставив книгу на место, девушка принялась лихорадочно оглядываться, ища, куда бы спрятаться. Да и можно ли? Вдруг неведомый страж уже дал хозяину знать, что у него гости? Тогда она пропала!

  Шаги тем временем становились всё громче. Стефании ничего не оставалось, как, бесшумно выскользнув из кабинета, забежать в кладовку, умоляя Святое Небо, чтобы колдуну не пришло в голову туда заглянуть.

  В какой-то момент ей показалось, что колдун движется именно туда. Со страху бедная девушка вжалась в стенку. И не смогла сдержать крика, почувствовав, что падает.

***

  Стефания не сразу поняла, где находится. Море, кругом бескрайнее море. Куда ни повернёшься, нигде не видно берега. И вот она одна среди водной глади. Как она здесь оказалась?

  Впрочем, раздумывать было некогда. Сейчас главное – доплыть хоть до какого-нибудь клочка суши… Знать бы только, куда плыть.

  "Да куда-нибудь, – подумала она в следующее мгновение. – Хотя бы вперёд".

  Она гребла изо всех сил, уворачиваясь от волн, так и норовивших накрыть свою жертву с головой и утащить в подводное царство. Они словно забавлялись с ней, то затихая, а то разыгрываясь вновь, то давая призрачную надежду, а то отнимая её.

  Силы были явно неравны. Вскоре Стефания, совсем измученная, стала захлёбываться солёной водой.

  "Прощайте, матушка! – подумала она с отчаянием. – Я больше никогда Вас не увижу… Камилла, прости, родная, я не хотела! Ты же знаешь, я бы никогда… Прощай и ты, Гораций, свадьбе нашей не быть. Теперь ты свободен… если жив".

  Солнце, как ей вдруг показалось, блеснуло особенно ярко. Стефания задрала голову – хоть увидеть его в последний раз.

  Над морем парила саламандра. Солнечные лучи отражались от её золотых чешуек. Красивое зрелище!

  Приблизившись, золотая ящерка стала дуть на водную гладь. Стефанию охватило чувство, будто волны опускаются всё ниже.

  "Наверное, иду ко дну", – подумала она с сожалением.

  Противиться она уже не могла – лишь не отрываясь смотрела на саламандру.

  Неожиданно под ногами оказалось что-то твёрдое. Что это? Девушка огляделась. Она стояла на мокром песке. По обеим сторонам от неё возвышались стены вод, образуя узкий коридор.

  Девушка ещё раз взглянула на саламандру. Та продолжала дуть на воду. При этом, как показалось Стефании, в её сапфировых глазах был упрёк: чего же ты медлишь?

– Бегу, бегу! – спохватилась девушка.

  На деле бежать не получилось. Сказывалась усталость от плавания. Сначала она брела, шатаясь, вперёд, по песчаной тропе. Когда и на это сил перестало хватать, поползла на четвереньках. Саламандра следовала за ней, терпеливо продувая проход.

  Наконец (Стефании показалось, будто прошло несколько вечностей), водяные стены стали совсем низкими, а потом и вовсе пропали. Тогда девушка в полном изнеможении рухнула на песчаный берег.

***

  О печальной участи Миранды Юлиан узнал на следующий же день после того, как это стало известно Ираклию.

– Теперь, Ваша Светлость, Вы станете меня презирать? – спросила девочка.

– Никогда! – воскликнул Юлиан, с трудом справившись с волнением.

  Не потому он от неё отвернулся, когда она вела свой рассказ, а лишь для того, чтобы девочка не испугалась при виде его лица, искажённого яростью.

– Я никогда не буду презирать тебя за то, в чём нет твоей вины, – проговорил он затем, поворачиваясь к Миранде и глядя ей прямо в глаза. – Я буду презирать твою мать, негодяев, что тебя трогали, короля, но только не тебя, Миранда.

– Короля?! – глаза у девочки расширились от удивления. – Неужели из-за меня можно презирать самого короля?

  "По крайней мере, я уже позволил себе эту вольность", – мысленно ответил ей Юлиан, а вслух сказал:

– Я презирал и буду презирать всякого, кто обидит ребёнка. Кто бы он ни был. Кстати, ты должна знать: золотая саламандра не ест людей.

  Миранда посмотрела на него недоверчиво. Впрочем, Юлиан и не ожидал, что девочка ему поверит. Сколько людей, включая самого короля, говорят, что золотая саламандра питается детьми. С чего же ей, спрашивается, игнорировать всеобщее мнение ради слов изгнанника?

– Вы хотите сказать, Ваша Светлость, что король обманывает?

– Я не хочу сказать, что люди, которых ты почитала за родителей, тебя предали.

  Если бы Юлиан знал, какую бурю вызовут его слова в душе девочки! Нелегко смириться с предательством тех, кому веришь, к кому успел привязаться настолько, что считаешь самым близким. Чтобы избежать боли, начинаешь цепляться за надежду, что это не так, это какая-то ошибка, ну не мог он так поступить. Теперь же, после слов графа, эта надежда воскресла с новой силой. Прежде Миранде казалось, что она свыклась с мыслью о предательстве. А ведь она всегда втайне мечтала, чтобы саламандра-людоедка оказалась страшной сказкой.

  "Может, эти люди меня действительно любили? – думала девочка. – Но почему, если золотая саламандра не ест людей, король не разрешает увозить детей в Королевство Рыжего Солнца? Он ведь такой добрый и справедливый! Для него подданные – что дети родные. Разве может отец хотеть зла своим детям?"

  Миранда вдруг со стыдом вспомнила, как в минуты отчаяния думала, будто королю всё равно, что с ней происходит. Не видит он ни её, ни других несчастных. Живя в роскошном дворце, он даже не думает, что у кого-то нет крова. Эта же мысль полезла ей в голову и теперь.

  "Нет, это я плохая, если так думаю, – оборвала девочка саму себя. – Король не может быть равнодушным. Это всё придворные льстецы – они его обманывают, а он им верит. Если бы король знал всю правду, он бы никогда не допустил, чтобы его подданные страдали".

  Или может, это граф ошибается? О том, что он врёт, не хотелось и думать. Вдруг золотая саламандра и вправду ест людей, только граф Блувердад этого не знает?

  Наконец, устав от размышлений, Миранда решила, что утром обязательно поговорит об этом с дедушкой Ираклием.

***

– Нет, золотая людей не ест. Это наша, серебряная, человечиной питается.

– Так значит, дедушка, короля обманули! – от волнения Миранда приподнялась на подушках. – Надо будет сказать ему правду. Ведь мы скажем, правда скажем, дедушка? Как только выберемся из леса?

  Ираклий в ответ грустно улыбнулся. Очень ему не хотелось огорчать ребёнка. Но ещё меньше ему хотелось врать.

– Король её уже знает.

– Как знает? Ему уже кто-то сказал?

– Сказал, причём давно. Три года назад. И жестоко за эту правду поплатился.

– А что с ним стало, дедушка?

– Его бросили в темницу, били, пытали…

– Пытали? Это как?

– Жгли пятки на медленном огне, рвали щипцами, растягивали на дыбе, колесовали, морили голодом… Потом, забитого и измученного, сослали далеко в лес, в тёмный замок…

– А что же король? Он об этом знал?

– Конечно. Всё это сделали по его приказу.

– А что этот человек? Он жив?

– Хвала небесам! Но тогда на него было страшно смотреть. Я боялся отойти от него хотя бы на шаг – он мог умереть в любой момент.

  То, что сказал Ираклий, поразило девочку до глубины души. С детства привыкшая к мысли, что Королевство Зелёных Вод – самое справедливое и самое свободное королевство в мире, Миранда никак не могла взять в толк, как в этом королевстве могут сослать за правду. Нет, это бред – ссылают только преступников! Король не может наказать ни за что! Если графа Блувердада сослали, значит, он действительно провинился. Пусть даже он этого не осознаёт. А дедушка Ираклий… Он так любит хозяина, что упорно не желает верить в его виновность.

  Но в чём граф провинился? В том, что ошибся насчёт саламандры? Получается, его наказали за ошибку? Нет, значит, было ещё что-то – о чём дедушка Ираклий умолчал.

  Но всё-таки одна мысль не давала Миранде покоя. Она не понимала, какое преступление мог совершить человек, чтобы его нужно было подвергать жестоким пыткам. И зачем было везти его умирающего в лес?

  Впервые в жизни девочка задалась вопросом: а такой ли король добрый и справедливый на самом деле?

***

  Мало-помалу Миранда выздоравливала. Вскоре она уже гуляла около замка с дедушкой Ираклием. Иногда компанию им составлял Юлиан, однако чаще предпочитал прогулки в одиночестве. Ираклий с беспокойством замечал, что хозяин стал реже бывать в замке и уходил всё дальше в лес. Казалось, что Юлиан желает быть съеденным саламандрой. Но нет – с появлением в замке Миранды он, напротив, стал живее.

  Да, эта девочка действительно стала смыслом его жизни. С того самого дня, как он узнал её историю, он дал себе клятву во что бы то ни стало вывести её из леса. Но не для того, чтобы вернуть жестокой матери. В глухом лесу девочке и то будет лучше, чем с ней. Мысль отправить её в Королевство Рыжего Солнца захватила Юлиана настолько, что он готов был часами бродить по лесу, рискуя попасться саламандре, чтоб только найти дорогу, по которой можно выбраться. У Миранды узнавать было бесполезно – она блуждала несколько дней и мало что помнила.

  Да, своей жизнью он мог бы рискнуть. Но как вывести Миранду? Подвергать риску её жизнь совершенно не хотелось. Он не знал, что будет делать, когда найдёт дорогу. Но твёрдо решил: делать что-то будет обязательно.

***

  Очнувшись, Стефания увидела над собой группу людей. Они о чём-то переговаривались между собой.

– Вот смотрите, глаза открыла, – проговорил один. – Значит, жива. Кто ты: человек ли, или дева морская? Откуда ты?

– Человек я, человек, – ответила девушка.

– Как же тебя занесло-то сюда?… Саламандра? Воды раздвинула? Так ты что, по воде пришла, не приплыла?

  На их лицах было недоумение. Оно и понятно – в такое трудно поверить.

– Что вы тут столпились, бездельники? – неожиданно громко их окликнул богато одетый господин. – Живо работать!

– Да тут, сударь, девка пришла… по воде.

– Что?! – лицо господина вытянулось.

– Всё как есть, сударь. Сама так сказала.

  Господин приблизился к Стефании, которая тут же встала и поклонилась. Сделала она это крайне неохотно, ибо сей знатный господин ей сразу не понравился. И выражение лица у него какое-то неприятное, и с работниками разговаривает грубо, совсем как её отец.

– Как твоё имя? – спросил он.

– Стефания.

– Откуда ты?

– Из Королевства Подсолнухов.

– Говоришь, по воде пришла?

– Именно так, сударь.

– Как это было?

  Девушка в нескольких словах рассказала ему о том, как, забравшись в дом колдуна, очутилась среди моря, и как золотая саламандра её спасла.

– Ты, наверное, очень устала? – произнёс знатный господин с сочувствием, которого Стефания, по правде говоря, никак не ожидала. – Так будь моей гостьей. Я барон Мисуллан, буду рад принять тебя в своём доме. Ну-ка, Стефания, садись в карету – мой кучер доставит тебя прямиком в моё имение.

– Благодарю Вас, Ваша Светлость.

  Когда карета с запряжённой тройкой несла её прочь от берега, Стефания с любопытством глядела на проплывающие мимо дома горожан: богатые – с садами, коваными оградами, большими окнами, и бедные – деревянные, с прохудившимися кровлями, кое-где покосившиеся; на бакалейные лавки, швейные мастерские с вывесками, аптеки, фабрики. Особенно же внимание девушки привлекало море, мелькавшее по левую сторону. Только сейчас она заметила, что вода не голубая, а чуть зеленоватая.

  "Не это ли Королевство Зелёных Вод?" – пришло девушке на ум.

  И точно – чем дальше карета отъезжала от города, тем чаще на пути стали попадаться ручейки и речушки. Их воды также отливали зелёным.

  По мере того, как путешествие приближалось к концу, на пути стали встречаться крестьянские хижины, поля с золотой пшеницей и рожью, заливные луга. У речки, зелёной, как и все воды, стояли рыбацкие лодки.

  Вскоре карета подъехала к роскошному дворцу, напоминавшему шкатулку, с колоннами, с башенками. Там она и остановилась. Лакей в ливрее помог девушке выйти из кареты.

  Внутри убранство поражало роскошью. Картины, стены с отделкой из мрамора, золочёные перила на лестнице, гобелены с золотым шитьём – всё это говорило о сказочном богатстве владельца.

  Стефания жалела, что сначала подумала про барона плохо. Всё-таки он отнюдь не бессердечен, если подобрал и привёз к себе во дворец уставшую путешественницу. Её отец точно бы не проявил такого благородства.

  Барон распорядился отвести гостье комнату. Слуга принёс еду, на которую проголодавшаяся Стефания набросилась с жадностью.

  После еды ей нестерпимо захотелось спать. И едва её голова коснулась мягкой подушки, она тут же забылась сном.

  Проснулась девушка оттого, что кто-то её бесцеремонно расталкивал. Открыв глаза, она увидела мальчика лет эдак четырнадцати.

– Стефания, просыпайся! – шептал он. – Скорее!

– Что-то случилось? – сонно пробормотала девушка.

– Беги отсюда! Мой отец на тебя донёс. Спасайся, иначе тебя казнят!

– Твой отец… Он…

– Барон Мисуллан. Я его сын Фредерик.

– Но я же ничего не сделала.

– Ты пришла по воде, не плавая. По закону, за это следует смертная казнь.

  Остатки сна мигом улетучились. От удивления девушка выпучила глаза и села на кровать.

– Ничего себе! Интересные у вас в королевстве законы!

– Пойдём скорее! Я знаю, где тайный ход. Я тебя выведу.

– Да, да, конечно, Ваша Светлость.

  Оглядываясь, молодой баронет вышел из комнаты, дав гостье знак следовать за ним. В конце коридора была тёмная, едва освещаемая канделябрами лестница, по которой Фредерик и Стефания осторожно спустились. И оказались в подвале. Только там девушка рискнула полюбопытствовать, кому пришло в голову принимать такой необычный закон.

– Это наш король Симеон Пятый. Он издал этот указ ещё в начале царствования.

– Да, в чём, в чём, а в чувстве юмора вашему королю не откажешь!

– Да какое там чувство юмора? Обыкновенная паранойя.

  За то время, что они брели по сводам подземелья, Фредерик успел поведать гостье о предсказании, которое один старый ворожей сделал королю.

  "Вы, Ваше Величество, будете царствовать спокойно, пока со стороны океана юная дева не придёт по воде, не плавая. После этого Ваша власть пошатнётся".

  На следующий же день Симеон Пятый издал указ, запрещающий под страхом смерти любое передвижение по воде, кроме как вплавь или на кораблях, лодках, паромах.

– И как, много нашлось тех, кто посмел его нарушить? – спросила Стефания.

– Ты первая.

  К тому времени они уже выбрались наружу – к хозяйственным постройкам. Именно там, по словам Фредерика, находился тайный выход.

– Прощай, Стефания, – проговорил сын хозяина. – Постарайся как можно скорее покинуть королевство. Возьми, – он протянул девушке несколько золотых. – Это на то, чтобы доплыть до Королевства Рыжего Солнца – через океан. И с голоду не пропасть.

– Благодарю Вас, Ваша Светлость! Я всегда буду помнить Вас.

– А теперь беги. Королевские слуги будут здесь очень скоро.

***

  Монеты, которые дал Стефании молодой баронет, и вправду позволили девушке не испытывать нужды ни в еде, ни в ночлеге. Хотя останавливаться на постоялых дворах было рискованно, и ночевать девушка предпочитала в поле и на лесной опушке. Она шла и шла, а океана, как, впрочем, и города, откуда её везли в карете, не было видно.

  На третий день пути она осмелилась спросить дорогу у встречного крестьянина.

– Это вон за тем лесом.

  Стефания решила последовать его совету. Целый день блуждала она по лесу. Уже начало смеркаться, а лесная чаща никак не редела.

  "Заблудилась?! – подумала девушка в панике. – Только этого ещё не хватало!"

  Пришлось ей заночевать в лесу. Наутро продрогшая и исцарапанная девушка снова пыталась сориентироваться, но выйти из леса ей так и не удалось.

  "Вот так и пропаду!" – пришла в голову невесёлая мысль.

  От усталости она буквально упала на траву, прислонившись к дереву. И вдруг заметила, что под соседним кто-то лежит… Фредерик! Это он! Но как он здесь оказался?

  Девушка подползла к нему поближе и позвала по имени. Молодой баронет вскрикнул и открыл глаза.

– Стефания? Это ты? – прошептал он еле слышно.

– Я, я. Ты как здесь, Фредерик?… То есть, простите, Ваша Светлость, – поправилась она тут же, вспомнив, что он ей не ровня.

– Зови меня Фредериком. Теперь я беглец, как и ты.

– Беглец? – удивилась Стефания. – Это всё из-за меня? Король на вас рассердился?

  Рассердился? Не то слово! Узнав, что барон Мисуллан, его верный вассал, упустил преступницу, король пришёл в неописуемую ярость. Слуги, по его приказу, забрали Фредерика, а барону передали: если на третий день беглянка не найдётся, ему пришлют уши сына, на четвёртый день – его нос, а на пятый – голову.

  Сам Фредерик тогда ещё об этом не знал. Напротив, в королевском дворце его приветствовали как дорогого гостя. Сам король обращался с молодым баронетом так дружелюбно, словно хотел назначить его своим личным пажом. Это дружелюбие и насторожило Фредерика. При дворе были хорошо наслышаны о привычке Его Величества внезапно приближать к себе тех, кого он собирался казнить. Некоторые до сих пор помнили о королеве Алисии – первой жене Симеона Пятого. За пару недель до того, как обвинить её в измене и приговорить к смертной казни, король вдруг сделался к своей супруге таким внимательным, таким галантным. Фрейлины, небось, рыдали от зависти. Ещё бы! Король стал её буквально забрасывать цветами, задаривать золотыми украшениями, не скупился на комплименты. Любой каприз королевы он стремился тотчас же удовлетворить. Казалось, пожелай Её Величество звёздочки с неба, супруг в лепёшку разобьётся, а достанет. Правда, к слову сказать, ему так и не удалось казнить королеву – та скончалась в темнице.

  Помнил эту историю и Фредерик. Оттого он ничуть не удивился, когда, случайно подслушав разговор двоих слуг, узнал, что король намерен с ним сделать.

– Тогда-то я и сбежал. Благо, никому в голову не пришло, что я о чём-то догадываюсь. Думали, что я буду делать всё, чтобы задержаться во дворце надолго… Но если ты знаешь дорогу, нам лучше покинуть этот лес как можно скорее. Здесь опасно.

– Его Величество любит здесь охотиться? – спросила Стефания упавшим голосом.

– Ничуть. Он боится саламандру.

– Серебряную?

– Её. Она здесь живёт.

– Тогда зачем ты пошёл в этот лес? – удивилась девушка. – Ладно, я об этом не знала, но ты-то знал.

– У меня не было выбора…

  Действительно, выбор перед молодым баронетом встал небогатый: либо быть пойманному слугами короля, который, лишь только обнаружив пропажу, послал за ним погоню; либо попытаться укрыться в лесу. Второе показалось Фредерику меньшим злом.

– Но к своему несчастью, я заблудился, – закончил он свой рассказ. – И ты, похоже, тоже заблудилась… Отводишь взгляд? Значит, так оно и есть.

– Не отчаивайся, Фредерик, – проговорила Стефания. – Мы обязательно выберемся.

– Обязательно!

  Стефания невольно улыбнулась – с такой твёрдой решимостью это прозвучало из уст юного баронета.

***

  Весь следующий день Фредерик и Стефания блуждали по лесу, подбадривая друг друга, останавливаясь иногда, чтобы подкрепиться ягодами и орехами или напиться воды из ручейка. Молодой баронет держался мужественно, стараясь не показать девушке, насколько он измучен физически и морально.

– Ничего. Погуляем немного по лесу, – утешал он Стефанию, и на его бледном лице мелькнула слабая улыбка. – Заодно и проверим, есть ли здесь замок?

– А что, тут ещё должен быть замок? – поинтересовалась девушка.

– Есть поверье. Говорят, его когда-то давно один колдун построил. Вроде как держал там девушку за какие-то провинности. Скорей всего, это только легенда. Но король три года назад выслал туда графа Блувердада.

– А за какие провинности, тоже неизвестно?

– Это как раз известно. Король тогда как раз издал закон против сирых…

  Стефания вздрогнула. О том, какие дикие указы издаёт Симеон Пятый, она уже была наслышана. И прозвала его не только Симеоном Коварным (как его, по словам Фредерика, зовут все соседи), но и Симеоном Сумасшедшим. Это и вправду было безумием. Несколько лет назад у Королевства Зелёных Вод вышел конфликт с Королевством Рыжего Солнца, находящимся на другом берегу океана. Причиной был барон Маусбайтен, горячий любимец короля Симеона и, как говорили шёпотом, главный казнокрад во всём королевстве. Все наиболее важный должности были в руках у Маусбайтена и его друзей. Что он там сотворил такого, что король Рыжего Солнца на него разгневался, Стефания толком не поняла. Но в Королевстве Рыжего Солнцна распорядились его не пускать. В ответ Симеон Коварный заявил, что отныне не позволит ни одному жителю этого королевства принять в семью ребёнка-сироту, рождённого в Зелёных Водах. А чтобы среди своего народа прослыть справедливым правителем, объявил, будто жители Рыжего Солцна обманом забирают детей, чтобы скормить их золотой саламандре. Да, да, той самой, что спасла Стефанию.

  Придворные льстецы, в числе коих, увы, оказался и барон Мисуллан, не уставали восхищаться мудростью короля. Только граф Юлиан де Блувердад осмелился с ним спорить. "Король, который превращает детей в средство политических манипуляций, недостоин трона!" – заявил он, за что и был наказан.

– Говорят, когда графа держали в темнице, от него требовали, чтобы он признался, что шпионит на Рыжее Солнце, что намеревался убить короля и захватить власть, а заодно чтоб выдал своих сообщников.

  Но несмотря на жестокие пытки, граф Блувердад ни в чём не признался и никого не выдал. Тогда король повелел сослать его в этот замок.

– Но я думаю, его здесь же в лесу и убили, – закончил Фредерик. – Или бросили умирать… Извини, я…

– Так, Фредерик, если ты сейчас скажешь, что королеву Алисию тоже отвезли в этот лес, я буду визжать так, что распугаю всех саламандр.

– О, Стефания, я бы рад был и соврать, но её мы здесь вряд ли встретим. Хотя король её унизил – и весьма цинично.

  "Да ваш король, судя по всему, только так и может", – подумала девушка.

  О том, как именно унизили покойную королеву, Фредерик так и не успел рассказать, ибо в следующий момент они услышали шорох. Подняв голову вверх, Стефания увидела саламандру, похожую на ту, что встретила в океане. Но у этой чешуйки отливали серебром.

– Бежим! – выкрикнул Фредерик.

  Усталость была забыта мгновенно. Перепрыгивая через пни и буераки, наши беглецы неслись прочь.

  Слишком поздно Стефания заметила выступающий корень дерева. Растянувшись во весь рост, она всё отчётливее слышала над собой взмахи огромных крыльев. Саламандра неумолимо приближалась.

  Фредерик, уже успевший вырваться вперёд, обернулся и, заметив, что его спутница упала, поспешил к ней.

– Беги, Фредерик! – прокричала девушка.

  Но молодой баронет даже не подумал её послушаться. Подбежал к ней и подал руку, помогая подняться.

  Саламандра была уже совсем близко. Стало понятно: бежать уже поздно. Эх, Фредерик, Фредерик! Зачем ты не убежал? Зачем не спасся? Пусть бы лучше одну и съели.

  Но почему-то нависшая над беглецами чёрная тень оставалась неподвижной. Будто что-то мешало саламандре спуститься и напасть. Или чудовище решило поиграть в кошки-мышки, понимая, что те всё равно никуда не денутся?

  "Может, она нас гипнотизирует?…"

  Не успела Стефания закончить эту невесёлую мысль, как вдруг какой-то человек в чёрном плаще кинулся на саламандру с толстой веткой.

– Граф Блувердад?! – вскричал Фредерик, ошеломлённый.

– Бегите вправо! – крикнул нежданный спаситель. – К замку! Я её отвлеку!

  Но неожиданно чудовище взмыло обратно ввысь. Опомнившись, Стефания и Фредерик помчались прочь что есть духу. Тот, кого назвали графом Блувердадом, устремился вслед за ними.

  Только когда их взорам предстал мрачный полуразрушенный замок из серого камня, беглецы, наконец, позволили себе остановиться и перевести дух.

– Значит, замок – это всё правда? – Фредерик никак не мог оправиться от изумления. – Это не сказки! Вы, граф, действительно здесь живёте?

– Можно сказать и так. Раз вы имели несчастье оказаться в этом лесу, будьте моими гостями.

– Благодарю Вас, Ваша Светлость! – ответила Стефания, поклонившись.

  Фредерик последовал её примеру.

  В замке их встретили старый слуга графа, которого звали Ираклием, и девочка, его внучка, как поняла Стефания. Да, король ихний, Симеон, и впрямь бешенный! Можно как-то объяснить его жестокость к самому графу, но слуга-то в чём виноват? А главное, зачем было ссылать в это жуткое место десятилетнюю девочку?

  Приготовив для гостей ванную, Ираклий и его внучка принялись хлопотать по хозяйству. Вскоре гости вместе с хозяином, его слугой и внучкой сидели за небольшим столом, неказистым, как, собственно, и вся обстановка в замке. Граф расспрашивал путников, как они оказались в этом лесу. Стефания, у которой после ужина сил прибавилось, рассказала всё с самого начала: и про книгу, усыпившую кузину, и про злого колдуна, заманившего её жениха в зубы серебряной саламандры, и про саламандру золотую, спасшую её в океане… Дальнейшее им поведал Фредерик, сидевший рядышком с Мирандой, которая оказалась старику Ираклию никакой не внучкой, а такой же гостьей.

  Узник, очевидно, был не слишком удивлён. Видимо, жизнь в заточении притупила его чувства. Его слуга, похоже, успевший познать в жизни многое, тоже особо не удивлялся. Зато Миранда слушала с жадностью и интересом. Когда гости закончили свой рассказ, она с минуту сидела задумавшись, а потом вдруг воскликнула:

– Нет, он не добрый! Он злой, злой!

***

  Над лесом взошла полная луна. Впрочем, Юлиану не надо было глядеть в окно, чтобы это понять. Истерзанное пытками тело отзывалось болью. Проворочавшись два часа, граф уже похоронил всякую надежду заснуть. Вздохнув, он встал с постели и вышел на балкон.

  В лунном свете родной лес казался ещё более зловещим. Казалось, где-то недалеко затаилась саламандра, которая жаждет жертву. Впрочем, сегодня она чуть было её не получила.

  Юлиан вдруг поймал себя на том, что сейчас боится саламандру больше, чем когда-либо. Это и радовало, и огорчало. Радовало потому, что он знал: чем больше боишься смерти, тем сильнее хочется жить. Но именно сейчас приходится рисковать собой. Рисковать ради той несчастной, которую не смог защитить года три назад.

  Хотя несчастная уже не одна. Есть ещё молодой парень, по отцовской глупости ставший заложником, и рыжеволосая девушка, рискнувшая собой ради любимой кузины. И попадись они королевским слугам, им обоим грозит смерть.

  "Хорошо, здесь они в безопасности, – думал Юлиан. – Вряд ли кому придёт в голову искать их в этом замке".

  А значит, есть время всё тщательно обдумать. А там уж вывести всех троих из леса и отправить в Королевство Рыжего Солнца. Миранду там, возможно, до сих пор ждут. Стефания оттуда сможет, не опасаясь за свою жизнь, вернуться к себе в Королевство Подсолнухов. Да и Фредерику там будет безопаснее, чем у себя на родине.

  "Вот так, Юлиан! – думал граф, окидывая взглядом густой лес. – Три года у тебя не было гостей, и вдруг целых трое! Мог ли я о таком даже подумать?"

  Он не сразу заметил, как на балконе, находившимся через две комнаты, показалась девичья фигура.

  Сначала Стефания думала, что заснёт сразу, но лишь её голова коснулась подушки, сон как рукой сняло. Случившееся с ней было настолько необычным, что мозг отказывался в это верить. Подумать только – её, всегда стремившуюся вести себя как добропорядочная девушка, объявляют вне закона, и она вынуждена скрываться. Да и где? В тюрьме, окружённой лесом с саламандрой-людоедкой. А спаситель её, страшно подумать, ссыльный преступник.

  "Нет, он не преступник, – оборвала она поток мыслей. – Он жертва неправедного короля".

  Поняв, что заснуть всё равно не получится, девушка вышла на балкон. Хозяин стоял к ней спиной, задумчиво глядя вдаль.

  Неожиданно он обернулся. Луна осветила его бледное лицо, а вместе с ним – шею, грудь, руки…

  "Святое Небо!" – только и могла подумать Стефания.

  Никогда в жизни ей не приходилось видеть таких ужасных шрамов, коими было покрыто всё тело графа. Казалось, его рвали на части, которые Ираклию удалось каким-то чудом собрать.

  Юлиан, заметив испуг в глазах девушки, горестно посмотрел на неё и, не сказав ни слова, удалился.

– Простите, Ваша Светлость! – проговорила девушка, но запоздало – графа на балконе уже не было.

  Дышать свежим воздухом тут же расхотелось. Постояв немного на балконе, она вернулась в комнату и рухнула на кровать. Ей было мучительно стыдно, и от этого хотелось реветь в подушку.

  "Я же не хотела, не хотела его обидеть!" – думала она.

  Только под утро Стефания, вконец измученная, забылась тревожным сном. Снился ей Гораций. Вроде бы он самый, но вместе с тем какой-то другой. Он что-то говорил, но она не слышала, что-то о свадьбе, а она не представляла, как назовёт его своим мужем.

***

  Что же сталось с Горацием? В первый день, покинув родную деревню, он скакал до позднего вечера. Лишь ближе к ночи остановился на постоялом дворе.

  Остановившись, он первым делом расспросил хозяина, не случалось ли ему видеть молодого человека с тёмными волосами.

– Да видел вчера одного. У меня останавливался. Феликсом звали. Чудной он какой-то, всё про каких-то серебристых ящериц говорил.

  Выяснив, в какую сторону он поехал, Гораций решил, что сегодня, пожалуй, будет неразумно продолжать погоню. А завтра с утра поскачет дальше. Тогда он ещё до вечера сумеет нагнать Феликса.

  В таверне было шумно. Один из постояльцев разгулялся не в меру: кружками глушил дорогое пиво, кричал на трактирного слугу, чтоб быстрее подавал ему закуску, ругался, что столы слишком маленькие, что молоко "деревней воняет", а огурцы слишком кислые. То щупал за грудь дородную кухарку, отпуская пошлые комплименты. Хозяин же перед ним буквально стелился, всячески стремясь угодить. Слуга и кухарка следовали его примеру.