Ольга Леонидовна Вербовая
Фонтаны Салоу
До взлёта оставалось пять минут. Целых пять минут. Гале казалось, что время застряло на этой отметке и не желает двигаться дальше. Умом девушка понимала, что худшее позади. Но кто знает – вдруг окажется, что тогда на площади она ещё кого-то излупила? Или в приговоре опечатка, и сидеть ей не два с половиной, а три с половиной года? Всего одна циферка! Вдруг сейчас ворвутся люди в формах – и adios*, Испания, встретимся в другой раз! Для пущей безопасности Галя закрыла шторку иллюминатора. Больше, пожалуй, ничего нельзя было сделать – разве что проверить, насколько хорошо поработали испанские переводчики. По зубам ли им оказался "Мастер и Маргарита"? Хорошо, что не стала сдавать книгу в багаж! А то ведь хотела.
Взлёт задержался минут на десять. Лишь когда самолёт задвигался, Галя, наконец, решилась пристегнуться и открыть шторку.
Скорость постепенно увеличивалась – и вот уже самолёт оторвался от земли и устремился к самому небу. Вот и всё! До свидания, родная Россия! Вернусь, непременно вернусь, но не сегодня! В памяти всплыла песенка на украинском языке:
"Відірватись від землі,
Під крилом авіаліній.
І летіти в небеса,
І щоб ніхто не бачив.
Відірватись від землі,
Тільки я і небо синє.
В тебе сльози на очах,
Це ти від щастя плачеш".
То, что долгих тридцать месяцев было лишь мечтой, сегодня стало явью.
После четырёх часов полёта густые облака стали рассеиваться, и внизу показался синий ковёр с ворсинками белых волн. По нему скользили белые мошки-кораблики.
Посадка, незаметная, словно прыжок на месте. ¡Hola, Barcelona!**
Трап подаваться не торопились, и Галя снова начала беспокоиться. Вдруг посадка окажется ошибочной, и самолёт развернётся, чтобы лететь обратно – в Москву? Или российские спецслужбы уже дежурят на лётном поле, чтобы похитить её прямо из самолёта? Как Развозова… Нет, ну сравнила тоже – свою скромную персону с помощником депутата! Берегись, Галка – гордыня издавна считается на Руси тяжким грехом! К тому же, Развозова не из аэропорта похищали.
Наконец, очередь, стоящая впереди, зашевелилась.
Барселона встретила тёплой солнечной погодой, ясным небом и неповторимым запахом южного курорта.
Из автобуса девушка чуть ли не бегом кинулась к будкам паспортного контроля. В документ одна из первых легла печать.
Потом было получение багажа, встреча с туроператором, автобус в Салоу. Гид заманчиво рассказывал об экскурсиях и вкратце – о самой Каталонии, разучивая вместе с группой местные приветствия. А чтобы туристы на радостях не забыли – выдал брошюры. Галя больше смотрела в окно, чем слушала. Смотрела на обтянутые сеткой придорожные скалы, на скупую, в сравнении с русскими лесами, растительность, на море, которое то появлялось по левую сторону дороги, а то скрывалось.
По мере приближения к цели вдоль дороги стали появляться палатки со всякой мелочью: сувенирами, пляжными принадлежностями; кофейни с красивыми пирожными на витринах и, конечно же, отели. Одни имели собственные дворики, другие же выходили прямо на дорогу.
А вот, наконец, "Да Винчи"! Выгрузив чемодан, Галя направилась к стойке ресепшна. Две девушки (на бейджиках Галя прочитала имена – Анна и Каролина) разговаривали с туристами. Каролина – на испанском, Анна – на русском. Ждать, пока освободиться русскоговорящая, Галя не стала – подошла к той, что разобралась с туристами раньше. Попросила комнату с видом на море, договорилась по поводу сейфа, уточнила, где будут подаваться завтраки и ужины и, уладив формальности, собралась было идти.
– Вы хорошо говорите по-испански! – похвалила туристку Каролина. – Где Вы так научились?
– В тюрьме, – ответила Галя без утайки.
Глаза Каролины сделались круглыми. Ещё бы – с виду вроде приличная барышня! Узнала бы она, по каким статьям Галя сидела – глаза, пожалуй, и вовсе вылезли бы на лоб. Где уж европейцу понять, что в России выйти на согласованный митинг, который полиция всеми правдами и неправдами стремится разогнать – это участие в массовых беспорядках, а прикрываться руками от омоновской дубинки – насилие к представителю власти! Впрочем, слова "прикрывалась" в деле не было. По версии следствия, она сама напала на стража порядка и несколько раз ударила его ногой. Полгода её держали под домашним арестом, выпуская только на судебные заседания. Потом огласили приговор – и из родного дома она отправилась прямиком в тюрьму.
Кто сказал, что туда попадают только убийцы, хулиганы, воры и разбойники? Лиза получила десять лет за то, что, защищаясь от побоев пьяного мужа, убила его ножом. Маша – наполовину меньше, за фингал, который она засветила под глаз прокурорскому сыночку, что пытался её изнасиловать. Катерина, женщина глубоко верующая, никогда не пошла бы на воровство, если бы не тяжёлая болезнь дочери.
"Пришла в церковь, говорю: прости, Господи, грешная я! Пусть меня сажают, стреляют, да хоть живьём закапывают, только бы операция прошла удачно! Юлечка ведь ни в чём не виновата!"
Хорошо, операцию сделать успели.
У Елены Ивановны история прозаичнее – пенсионерка решилась на магазинную кражу, чтобы элементарно не умереть с голоду. Оксану привела за решётку любовь. Спасая от тюрьмы мужа-бизнесмена, она взяла на себя вину за его махинации. Он, конечно, не оценил жертвы – развёлся с ней и нашёл себе другую дуру. Или, наоборот, шибко умную.
Если бы Каролина спросила, Галя могла бы многое ей рассказать. Но только не сейчас. Сейчас – подняться в номер, оставить вещи – и бегом на пляж.
Морская вода, тёплая, как парное молоко, и солёная, с непривычки щипала глаза. Звук волн, бьющихся о горячий золотой песок, ласкал уши. Много ли простому человеку нужно для счастья?
Временами за это счастье Гале даже становилось стыдно. Перед бывшими сокамерницами, перед подельниками, которым ещё как минимум год не суждено увидеть моря.
Подельники… Семь юношей, как будто выбранных в жертву чудовищу с телом человека и головой быка. Художник, танцор, строитель, политолог, морской офицер, культуролог, астроном. Для полноты картины, пожалуй, не хватало ещё шести девушек. Да и Владимир Сергеевич давно уже не юноша, скорее дедуля. Создавалось впечатление, что Минотавр решил количество компенсировать качеством, выбирая самых лучших. Прежде Галя ни за что бы не поверила, что в зале суда за решёткой можно увидеть столько интеллигентных людей. Даже в столь трудный для них час им было небезразлично, что будет с их подельницей. Галя хорошо помнила выражение их лиц. Казалось, каждый из них думал: что ж, сажайте меня, гады, но девушку не трогайте! Девушку судья пожалел – дал меньший срок. Когда прозвучали его металлическим голосом роковые циферки, Галя увидела, как сидевший ближе остальных Алексей сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Тот самый Алексей, который с каменным спокойствием выслушал свои: три года и шесть месяцев!
Весь вечер и ночь перед вылетом Галя писала этим ребятам тёплые письма, а по дороге в аэропорт попросила водителя остановиться у почты, чтобы бросить семь пухлых конвертов в ящик.
Сейчас девушке больше всего на свете хотелось стать телепатом, чтобы силой мысли передать этим людям яркость южного солнца, шум прибоя, тепло песка, красоту прибрежных скал и пальм на набережной. И подельникам, и бывшим сокамерницам, и вольным, которые не побоялись подать ей руку.
В гостиничном ресторане за ужином Галя передавала им всем ритмичные мексиканские напевы и нежный вкус креветок, успев удивить официантов Мигеля и Симону чистосердечным признанием: где так хорошо испанский выучила.
Вечером на набережной включились фонтаны. Одни, светясь всеми цветами радуги, выбрасывали вверх свои струи, другие затихали в ожидании доверчивого прохожего, чтобы, как только он подойдёт поближе, окатить его водой, третьи "танцевали", меняя высоту и форму струи и не забывая при этом светиться. А вот это, пожалуй, передать можно легко. Множество щелчков фотоаппарата – и можно будет заказать в типографии открытки. И пусть фотобумага не передаст движений, но всё же…
