Олеся Рияко
Принцесса из борделя
12. Узнаю правду обо всем
В двери моей комнаты скрипнул замок. Снова и еще, как обычно – Калтея не утруждала себя смазыванием механизмов и петель, хотя стоило. Дом-то старый.
Но этим утром вошла не ворчливая бабка с новым ворохом проклятий и брюзг на мою голову, а сама мадам Кардамон. Если бы я знала ее плохо, то наверно подумала бы, что женщина влюбилась, но причина была в ином – что-то сулило ей баснословные выгоды. И этим что-то почти наверняка была я.
– Лобелия, цветочек мой, – ну, точно, как есть большие выгоды, раз так лепечет прямо с порога, – тьма отступила и солнце засияло над нашими головами! Я нашла прекрасный выход для нас обеих, как тебе выплатить мне свой огромный долг и при том самой не остаться в накладе.
Маленькая и склизкая лягушка плохого предчувствия сделала сальто у меня в желудке, предупредительно царапнув лапками.
– Я думала долго над нашей ситуацией, ты знаешь. Мужчин, готовых платить за одну ночь с тобой по тридцать тысяч делариев не так много, к сожалению… да и ценность твоих ночей была в том, что их, как бы между прочим, нельзя было купить. Потому я была в таком отчаянии, когда эти мерзавки, твои сестры, провернули свою аферу. Продавая ночи с тобой, как обычно даже до самой твоей старости, я бы вряд ли смогла бы восстановить утраченное. – Печально и совершенно невинно заметила мадам. – Но сегодня ночью ко мне пришел гонец с неожиданным и просто замечательным предложением – купить тебя на длительный срок!
Лягушка в желудке просто сошла с ума, выполняя всевозможные акробатические трюки… и кто же этот невероятно щедрый человек? Или не человек? Тот одержимый, что является вместилищем для трех демонов сразу или, быть может, мой новый знакомый – дракон? Да мало ли в Эвеноре достаточно мерзких и сластолюбивых существ, которые могли бы пожелать себе такую рабыню как я, обворожительную синеглазую и совершенно бесправную.
– Кто? Кому вы меня продали? – спросила я, плохо скрывая горечь в голосе, подступившую к самому горлу. Нет, пожалуй, мне было вовсе не наплевать на свою судьбу, как я думала все это время! Но женщина махнула на меня рукой, сдерживая улыбку, словно вот-вот собиралась рассказать пошлую шутку, услышанную на привозе от рыбаков.
– Не торопись. Предложенная мне сумма была достаточно щедра, но я владею борделем не первый год! Разумеется, если кто-то один готов заплатить такую цену за товар, то найдется и другой. – Женщина лукаво притихла, видимо, ожидая что я накинусь на нее с расспросами. Но я стояла перед ней не жива не мертва, уже живо представляя себе, что останется от меня спустя год рабской жизни… – Восемь! Восемь предложений поступило мне на тебя, нет, ты представляешь! Вот уж где моей натуре разгуляться!
– Кому? Кому вы меня продали? – обратилась я к ней чуть не плача, у меня просто сил уже больше не было смотреть на ее довольное, чуть не лопающееся от радости лицо. Уж лучше было узнать свою судьбу и смириться с ней или сейчас же пойти и выйти в окно… хотя, пожалуй, с такой высоты я только ноги переломаю, а шею так и не сверну.
– Да никому я тебя еще не продала, ну что ты заладила! Говорю же, гонец только вчера прибыл, я всего-то и успела дела состряпать, да нужных людей напрячь, чтобы подсобили с поиском покупателей. Не сегодня-завтра назначу торги… да не переживай! – По-своему истолковала она мой потерянный вид. – Я все придумала; посмотрим, сколько заплатят, я покрою убытки, а с того, что останется выдам тебе десять процентов. Десять! И будь уверена, я продам тебя, мой цветочек, по самой достойной цене!
Она еще что-то говорила, говорила, взявшись укладывать мои волосы, а потом массировать плечи, но я не слушала. Думала о том, что же еще предстоит мне испытать в жизни и как коварна судьба… вот, вроде бы совсем недавно махнула передо мной своим хвостом счастья, завлекая в беспечное и спокойное будущее, а теперь клацнула зубами у самого носа. И смотрит, как я себя дальше буду вести. Испугаюсь и дам себя съесть с потрохами и косточками или начну выворачиваться ужом и кусаться в ответ. А внутри ширилась пустота… отдававшая могильной сыростью и холодом, совершенным одиночеством и полной беззащитностью перед чужой волей.
***
В эту ночь я долго не могла уснуть. Нет, я не планировала побег… ну, куда мне бежать с таким лицом. Разве что в объятия к какому-нибудь портовому грузчику или стражнику на площади, который, разглядев мою ладную фигурку, пожелает и себе такого счастья. Не на совсем, так хоть пощупать в сласть. Ну, чем лучше такая судьба той, что мне сулила мадам Кардамон?
Я думала – а может то мне и правда на роду написано, и нечего роптать. Другие живут и не в таком горе. Да, если подумать… а потом еще подумать, отринуть всякое достоинство, мысли о будущем и вообще какие-либо мысли, можно найти что-то приятное и в неволе… Вот только покинув своего «доброго» господина год спустя, куда я пойду? Вернусь, должно быть, к мадам. Коль буду еще свежа предложу себя в качестве куртизанки за кров, уход и небольшой процент. А если нет – стану вновь мыть-готовить-подшивать. Наверно не откажет по старой дружбе. Но это если живой, конечно останусь… а то, мало ли…
Мои тяжелые размышления нарушил легкий шелест атласного покрывала… оно слегка приподнялось по краю, словно что-то двигалось под ним, направляясь ко мне.
«Крыса!» – оглушила меня первая мысль, но едва я откинула от себя атласную тяжесть и открыла рот, чтобы как следует заорать, на мои едва разомкнутые губы опустились два пальца, запечатав их своим усилием и теплом… а может и чарами, потому что кричать совершенно расхотелось, хотя длинные антрацитово-черные ногти и не вызывали более приятных эмоций, чем возможная крыса, забравшаяся под покрывало.
– Тише-тише, сладкая. – Прошептал он мне в самое ушко, Сомерайт Барджузи Гроуд – триединый демон, собственной персоной. – Хочешь, чтобы нас кто-то услышал? Но тогда я не смогу передать тебе весточку от друзей, моя милая девочка.
Мои глаза буквально округлились от удивления. Друзей? Какие у меня могут быть друзья?
Я сдержанно кивнула, но пальцы он не убрал, продолжив водить ими по моему милому ротику, постепенно проявляясь в пространстве моей темной комнаты. Пришлось шлепнуть наглеца по руке.
– Ах, ты какая! Я помню… мы помним. – Сказал он и непроизвольно облизнулся своим змеиным языком. Едва заметно высунул его за пределы рта и скользнул по чувственным губам одержимого колдуна. Внешность его несколько изменилась… рога, торчавшие ранее небольшими черными загогулинами, теперь закручивались как у ишмирской винторогой антилопы и значительно подросли. Должно быть тяжело было носить на голове эдакую композицию…
– Что за весточка и кто эти друзья? – Перешла я к делу, стараясь говорить на пределе слышимого. Под дверью вполне могла дежурить охрана.
– Могущественные друзья, могущественные враги. Сладкая Лобелия умеет наживать и то и другое. – Туманно ответил мужчина, забираясь с ногами на кровать. – Я пришел рассказать тебе не о них. Мне нужно поведать тебе правду, чтобы ты сама решала, что для тебя будет лучше. Так повелел господин, но и мы считаем, что это было бы справедливо для нашей сладкой принцессы.
Опять эта принцесса… демоны верят в справедливость? Какой-такой у демона может быть господин, если последний, пытавшийся его приручить, теперь не принадлежит себе сам и живет только потому, что нужен трем не в меру похотливым существам из другого мира, для того чтобы коптить небо этого? Неужто тот самый, повелитель демонов – Архидемон?
Но теперь я прежняя, пожалуй, могла бы гордиться собой настоящей – дала себе слово не принимать слова Сомерайт Барджузи как-его-там-еще на веру. Судя по всему, у меня в этом мире друзей все же нет, одни лишь желающие чем-то поживиться за мой счет, как бы невинно или туманно они это не называли. Пора было с этим просто смириться и начать пользоваться ситуацией, не взирая на чьи-то чувства.
Я прижалась к спинке кровати, отдернув ногу, к которой потянулся было рогатый сластолюбец, и сложила руки на груди, заодно прикрыв ими свои холмики и соски, проступавшие под тонкой ночной рубашкой.
Сомерайт разочарованно вздохнул и, наклонившись чуть вперед, начал свой рассказ:
– Знает ли сладкая госпожа, что ее сестры вовсе не бежали из «Лиловой Розы»?
– Что?! – Пожалуй, я сказала это слишком громко… – Что ты только что сказал? – Вот. Так уже приемлемо.
– Так и есть, они вышли через парадные двери на следующий же день после того, как синеокая Лобелия покинула логово Ильсурского ужаса и понесла наказание за то, что даже еще не было совершено. Ваши сестры были веселы и полны надежд, я сам видел, как блестели их улыбки и глаза, а еще чувствовал золото в их кошельках, много золота… никак не меньше пятнадцати тысяч делариев!
Я сидела напротив желтоокого мужчины и смотрела на него во все глаза – что это, еще одна злая шутка судьбы или все так и было на самом деле. Дурочку Лобуэлию изощренно обвели вокруг пальца, а она и не заметила?
– А еще до того мадам Кардамон разослала гонцов куда только можно, предлагая бесценный товар по цене, которую благородные и богатые мужи сочтут нужной заплатить. Мой господин тоже получил от нее приглашение на аукцион, так мы и узнали в какой опасности находится наша сладкая девочка. – Сказал он взволнованно утроившимся голосом. Пожалуй, это было слишком жутко для темной комнаты.
Сейчас он скажет, что мадам Кардамон и есть моя мать или даже отец, Ангельд Черный, магическим путем изменивший свой пол – и я вообще перестану чему бы то ни было удивляться в жизни, хоть крысе под одеялом, хоть летающим свиньям над Мильским дворцом короля Жоржетта Второго.
– Я все время в опасности, Сомерайт. – Попыталась я его успокоить, хотя у самой теперь зуб на зуб не попадал. Но не от страха, от злости. Кипучей ярости, которую хотелось пойти и плеснуть в лицо паршивой Кардамон.
– Сомерайт Барджузи Гроуд. – Поправил меня желтоглазый, видимо, с особым трепетом относившийся к равноправию в рамках одного тела. – Вероятно, вы, госпожа моя, не совсем понимаете о какого рода опасности именно идет речь?
Я настороженно примолкла, мол, просвети, дружище, будь добр.
– Зная особую природу вашей красоты, мадам, эта совершенно беспринципная женщина, – сказал он с особенным, неожиданным жаром, – сразу же нацелилась на главного претендента на вас. Поверьте, попав к нему в лапы, вы уже не увидите более белого света. Он не отпустит вас пока вы не умрете в его душных объятиях от бессилия и предсказуемости конца своей жизни. А все остальные кандидаты на обладание вами, включая моего господина, не более чем инструменты в ее руках для набивания цены. Потому что мадам Кардамон знает, что он вас не отпустит, едва вы попадетесь ему на глаза, а значит отдаст любые сокровища, лишь бы заполучить, что желаемо.
– И кому же я могу быть так нужна? – спросила я уже предполагая ответ, но до конца все же, не веря в него.
Одержимый низко хохотнул и ловко поймал мою руку, чтобы запечатать на ее тыльной стороне свой горячий поцелуй.
– Ну, разумеется, вы уже сами обо всем догадались. Все же не в лесу дремучем родились и сказки в детстве читали.
13. И вновь мучаюсь выбором
Дракон? На меня позарился дракон? На меня?!
Нет, пожалуй, это уж и правда был какой-то смех… драконы ведь рыщут по землям в поисках «истинных» принцесс, требуя их себе в жены, наживая от них сыновей, во время родов которых жизнь незадачливых красавиц предсказуемо обрывается. Ведь драконы вечны и могут жить сотни, тысячи лет, а век человеческой женщины так непродолжителен, тело так хрупко… что далеко не каждая может выносить для своего избранника здорового потомка.
Банагор, ужас Ильсура… что это за Ильсур то, собственно, такой? Никогда не слышала… а знает ли достопочтенный господин, кто я на самом деле? А то может передумает и заберет свою ставку обратно, позаботится, так сказать, о красоте будущих потомков!
Но, не смотря на всю открывшуюся мне правду, пора было задать действительно важный вопрос – что мне со всем этим делать? Что изменится в моей жизни, если завтра по утру я налечу на мадам с криками «ах, ты ж сука напомаженная!»… ровным счетом ничего. Под моей дверью станет больше охраны, возможно, светлая и уютная мансарда сменится темным подвалом, а на ноге появятся кандалы. И кричи, прекрасная Лобелия, сколько тебе влезет. Все равно никто не поверит, даже если услышит…
Весь ее спектакль, разыгранный передо мной, не более чем попытка провести все, как говорят темные дельцы, «без шума и пыли». Чтобы и денег получить и для всех хорошей остаться.
Ох, и хитра… должно быть, именно так она и выманила у моей матери ее состояние, хотя кто знает, что там в том завещании в самом деле написано. Интересно, когда же у нее родился этот план на счет меня? Не удивлюсь, если сразу, как только стало понятно, что чары слишком сильны и не развеются мгновенно.
– И что же вы… и ваш таинственный покровитель можете мне предложить? – Я решительно «взяла демона за рога».
Сомерайт Барджузи Гроуд сладко улыбнулся и чуть склонился вперед, чтобы я расслышала каждое его слово.
– Мой господин, конечно же может тянуть время, перебивая ставку за вас, но у вашего знакомого дракона слишком много золота в закромах его огромной горы. Он, разумеется, не пожелает сразу выставить сумму столь высокую, чтобы начисто выбить из седел всех конкурентов, ведь он же дракон! Они-то знают цену своим богатствам и никогда небыли замечены в щедрости. Но будет поднимать до тех пор, пока у последнего богача, охочего до ваших сладких прелестей, хотелка не упрется в потолок. Ну, или просто не кончатся средства, как знать. – Развел руками одержимый и задумчиво провел рукой по своим внушительным рогам. – Увы, моя сладкая девочка, выбор у вас не большой. Вы можете бежать и скрываться, но однажды люди Банагора или даже вашей мадам могут настичь вас и уже не позволят скрыться. Можете смириться со своей участью и пойти в невесты к дракону, чтобы потом скончаться родами или не сумев выносить венценосного змееныша. Можете покончить собой, оставив все позади. – Все нагнетал одержимый, явно приготовив наилучший для меня вариант напоследок. – А можете отправиться со мной и спастись милостью моего господина.
«Да кто же он такой, этот твой господин?!» – хотелось мне крикнуть ему в его желтоглазое красивое лицо, но вместо этого я спросила:
– И чего же, хочет твой господин взамен?
Одержимый совершенно неожиданно для меня пожал плечами и беззаботно ответил:
– Не представляю. Мне вообще сложно понять его мысли. Быть может того же, чего и я бы желал для себя – ощутить твою сладость, моя синеглазая госпожа. Или им движут иные мотивы, например, просто хочет досадить дракону. Как знать, они оба живут уже достаточно долго и их пути могли пересекаться самым неожиданным образом. То мне не ведомо и, если честно, не интересно. Я уже сказал тебе, что здесь лишь только для того, чтобы раскрыть твои большие завораживающие глаза и указать на то, что ты давно упускаешь из виду.
Да… большой выбор. Словно между огнем и полымем. А ну, как окажусь в итоге между молотом и наковальней, стану пешкой в борьбе этих древних ужасов?
«Да так-то уже» – грустно подумала я, осознав, что увязла во всей этой истории так, что едва ли кончик носа высовывается над водной гладью моих проблем.
А ведь все же хорошо придумал этот не названный господин – и вовсе ему не придется платить за меня. Пойди все по его плану, я бы сама пришла к нему без всяких аукционов с баснословно богатыми соперниками.
– А где же гарантии, что с твоим господином мне будет лучше, чем с драконом? – Спросила я больше с издевкой, чем и правда надеясь на ответ.
– Господин не поручал мне давать вам гарантии, моя сладкая. Он только сказал, что у вас, как и у любого существа, должно быть право выбора, которое в полной мере возможно, только если вы посвящены в нюансы. Я раскрыл перед вами карты, в которые играют ваши недоброжелатели и даже помог очертить границы возможного выбора. Теперь ваш черед брать в руки судьбу и решать, на что вы готовы пойти. Сомерайт Барджузи Гроуд выполнил свой долг и может удалиться… если конечно вы не решите принять предложение господина.
– А что будет тогда? – спросила я с вызовом.
– Тогда я возьму вас за вашу сладенькую ручку, прижму к себе крепко-крепко и перенесу туда, где вы встретитесь с ним, как того и пожелаете.
Экий ты быстрый – значит предполагается, что я решу все здесь и сейчас? Ну что же…
Следовало идти от неприемлемого. Так, покончить с собой я успею всегда, а уходить в невесты к дракону… это считай то же самое. Только он меня перед удручающе болезненной смертью еще и помучает всласть. Тут очень к стати вспомнилась его рука, почти придушившая меня во время оргазма этого грозного господина.
Оставалось только бежать или встретиться с невесть чего желающим от меня добродетелем.
Да, все определенно может оказаться еще хуже, чем было, но… у меня всегда останется крайний выбор, да и побег не стоит сбрасывать со счетов… а может и так страстно желающего меня в невесты дракона… Как знать, может, если позову, примчится ко мне, используя эльфийское волшебное зеркало и надает подзатыльников, сначала похитившему меня у него из под носа господину, а потом и мне…
До чего же любопытно и волнительно было бы узнать, кто такой посмел назвать себя моим другом. А вдруг он и правда друг мне? Да, судьба – известная злодейка, но должно же мне хоть когда-то повезти по-настоящему.
Признаюсь, мне никогда не было так страшно и интересно одновременно! Но решение уже было принято, вероятно еще до всех размышлений.
Я протянула руку Сомерайту Барджузи Гроуду и в глазах полуколдуна полудемона блеснули задорные огоньки.
– Что ж, давай-ка посмотрим на твоего загадочного господина и моего тайного друга.
Минуя ровную белозубую улыбку, мне вновь явился его подвижный красный язычок, озорно лизнувший губы, свидетельствуя о крайнем возбуждении своего обладателя. Одержимый аккуратно потянул меня на себя и нежно обнял, прижав к горячему твердому телу. Не торопясь вдохнул аромат моих волос и прошептал, уже растворяясь со мной прямо в воздухе, в знакомой сизой дымке:
– На случай, если сладкая госпожа вдруг передумала бы, господин желал знать, понравился ли ей его подарок – красивое синее платье?
Все внутри меня в этот момент замерло и затрепетало от счастья…
Не может этого быть…
14. Получаю ответы, рождающие еще больше вопросов
Не может этого быть, что я среди ночи отправилась неизвестно куда с одержимым… в одной только ночной рубашке! Даже о тапочках не подумав, что уж там о дорожном платье, смене белья и всех тех штучках, что нужны любой женщине в дороге?
А что если дождь пойдет?
А если проголодаюсь?
А если насморк начнется, что я теперь буду делать в конце-то концов?
Вот и ощутила, едва расступилась перед глазами серая дымная муть, скажем так… всю степень своей недальновидности и бытовой безрассудности.
Вокруг были грубые каменные стены, едва подсвеченные редкими факелами, сырость, запах плесневелой соломы и жуткая, до костей пронизывающая холодрыга, волком завывавшая где-то вдали.
Оглядевшись, я поежилась уже не от холода, а от страха – явственно ощутила, как к сердцу потянулись ледяные коготки плохого предчувствия… вокруг было какое-то подземелье! Кое-где в стенах даже виднелись проржавевшие тюремные решетки. Ну, что же… опять я в своем амплуа – нырнула в омут, толком не прощупав дно!
«И ничему-то меня жизнь не учит» – чуть не плача, подумала я, и передернулась от холода.
На плечи сзади опустился тяжелый и теплый сюртук. Сомерайт подмигнул мне и легонько толкнул в спину, чтобы двигалась вперед. Стало немного легче, по крайней мере не так смущала собственная нагота. Но вот наступать босыми пятками на холодный камень, усыпанный к тому же острым крошевом неизвестного происхождения, было, мягко говоря, не приятно.
– Что это за место? Твой господин и в самом деле живет… тут. – Спросила я, искренне надеясь на то, что этот загадочный добродетель действительно существует.
– Что ты, сладкая! Конечно же нет. Он живет и работает в северной башне, в своем кабинете.
Но туда мы, стало быть, не пойдем, потому что на самом деле ты привел меня сюда для того, чтобы запереть в одной из этих промозглых грязных камер?
Но вслух я конечно же спросила вовсе не это:
– Так почему мы не переместились сразу в ту башню? Ведь мы… все еще идем на встречу с ним, так?
Одержимый добродушно улыбнулся, на сколько это было возможно при его демоническом внешнем виде, и приобнял меня за плечи, заставив идти по коридору еще быстрее.
– Ну, разумеется! Дело в том, моя госпожа, что на замок господина наложены чары, которые не позволяют перемещаться в его пределах магическим путем… но Сомерайт Барджузи Гроуд знает лазейку. Эта часть подземных темниц уходит за пределы замковых стен и на нее не распространяются чары. Об этом секретном ходе знаю только я! – С гордостью добавил он и приосанился. Должно быть одержимому льстила мысль, что он обвел вокруг пальца кого-то столь могущественного, что прежде смог зачаровать целый замок.
От его объяснения мне стало немного спокойнее, тем более, что коридор как-то ощутимо пошел вверх. В самом деле он закручивался спиралью и теперь это было прекрасно видно, потому что чем ближе мы были к поверхности, тем меньше становился диаметр круга. Факелы попадались все чаще, воздух становился теплее и вокруг уже не так сильно воняло сыростью.
Неожиданно из темного однообразия камня вынырнула вполне новая обитая броней дверь, и мы вошли в нее, с легким скрипом отворившуюся нам на встречу, после того, как мой спутник прошептал ей несколько рыкающих слов-заклинаний.
За ней был еще коридор, без факелов и окон, который я прошла, испуганно цепляясь за руку Сомерайта. Но вошла я туда не сразу, одержимому пришлось утянуть меня в темноту – ступать, не видя ничего перед собой, было до жути страшно, словно бы я нырнула в темные воды с обрыва и летела вниз все не встречая перед собой холодной глади. А вот мужчина чувствовал себя уверенно… наверно просто видел в темноте своими желтыми глазищами.
Сразу за этим коридором был еще один, более узкий, но уже имевших хоть маленькие оконца под самым потолком, в них бил яркий белесый свет… должно быть сейчас огромная полная луна сияла над этим странным пустым замком неназванного повелителя одержимых…
Через тот коридор мы вышли на широкую винтовую лестницу, круто устремлявшуюся вверх.
– Потерпи, сладка Лобелия, мы почти пришли.
Это было радостно, ведь ступней я уже просто не чувствовала! Исколотые, онемевшие от холода, они теперь не болели, а ощущались как нечто ватное, чужеродное по случаю приставленное к моим голеням.
Мы быстро поднимались вверх, но я успела мельком разглядеть вид из длинных стрельчатых окон, забранных витражами из толстого стекла медового оттенка.
В желтом цвете ночной мир за ними казался странным, искаженным… но я увидела горы, часть полуразрушенной защитной стены, элементы замковых построек – сумрачных очертаний разномастных башен, донжона и высоких переходов между ними.
Их силуэты казались мне смутно знакомыми, словно я видела нечто подобное на какой-то гравюре или может даже монете. Но это точно был не Базенор, столица королевства Розамунд, ведь тот город стоял на высоком острове, что лишь во время отлива соединялся с материковой частью узким перешейком. Эта же крепость возвышалась в окружении гор и казалась слишком безлюдной, чтобы принадлежать какому бы то ни было монарху.
Но кто сказал, что коронованному наследнику богатого престола должна принадлежать лишь одна крупная крепость? Быть может эту, старую и заброшенную, он использовал для тайных встреч с обращенными в красавиц горбуньями, позволившими ему сорвать свой цветок?
Да, мне самой слабо верилось в такое… Надежда на то, что моим самозваным другом окажется король Генрих Третий, а не какой-нибудь Архидемон, захвативший тело плешивого колдуна, таяла с каждой ступенью, ведущей меня к вершине башни. В которой ждал он… вот только кто он?
Последний пролет и… на лестнице стало ощутимо светлее и теплее. В конце, за приоткрытой деревянной дверью, белым и черным исписанной странными магическими символами и пентаграммами, жарко горел камин и коптили потолок свечи.
Сомерайт Барджузи Гроуд слегка подтолкнул меня вперед, а сам хихикнул, улыбаясь во всю ширь своего белозубого клыкастого рта, и, порывисто поклонившись, вприпрыжку пошел назад. Счастливый до безобразия.
Не люблю демонов. Они все как один не в себе. Впрочем, не удивительно – чего еще можно ожидать от слияния тела и духа колдуна и демона… трех демонов.
Я вдруг ощутила приступ необычайной робости. А все же, вдруг в башне меня ждет король, а я предстану перед ним так… хотя, что еще более худшего он мог обо мне подумать, спустя наше знакомство в борделе «Лиловая Роза». А потому, я с усилием выдохнула страх, мысленно подобралась и, натянув как следует сюртук, решительно запахнув его на груди, вошла в теплую, светлую комнату.
Прямо напротив двери стоял стол… и за ним никто не сидел. На его поверхности в рабочем беспорядке валялись бумаги, книги, острое белое перо… Это был настоящий кабинет – все его стены от пола и до самого потолка были уставлены книжными полками. Даже в пространствах под высокими стрельчатыми окнами умудрялись ютиться низенькие шкафы для свитков. В стороне от рабочего стола стоял большой обитый красным бархатом диван с резными ножками из черного дерева, на нем валялись несколько смятых подушек и стеганное одеяло. Тут же стояла пара кресел и низкий столик с остатками ужина и ополовиненным кувшином вина.
Все выглядело так, словно владелец заброшенного замка обитал здесь безвылазно и удалился куда-то буквально мгновение назад.
В жарко растопленном камине за моей спиной потрескивали бревна, но совсем не такой звук заставил меня обернуться.
Под его неосторожным шагом скрипнула половица, иначе бы владелец замка и дальше имел наглость молча наблюдать за мной. Не сказать, что я удивилась. Скорее догадывалась, но упорно гнала от себя эти мысли, предпочитая мечтать о встрече с Генрихом.
– Я вижу, вы очень торопились. – Кивнул седоволосый на мои босые ноги. – Присаживайтесь в кресло или на диван, я согрею вам воды. Так ведь и простыть не долго – здесь, в горах, по ночам даже летом идет снег.
– Извольте сначала объясниться. – Ответила я холодно. Пожалуй, даже грубее, чем хотелось бы. Не знаю, мне от чего-то казалось, что уж кто-кто, а Луций – точно был не из тех, кто искренне желал мне добра.
Колдун удивился моему тону. Помолчал, задумчиво разглядывая меня с ног до головы, словно искал в моих побледневших от холода лодыжках, скрещенных на груди руках и в поджатых губах какой-то ответ. Затем прошел к столу и налил нам вина из кувшина. Мой кубок поставил на стол, а сам расположился в одном из кресел, пригласительным жестом указав на второе.
Я села. Сдержанно пригубила напиток. В кубке был горячий глинтвейн, согревающий, терпкий, сладкий… я прижалась к теплому металлу ладонями, с облегчением отметив, что по моему телу растекается мягкое сонное тепло.
– Мне приятно, что вы здесь, Лобелия. Так я чувствую себя… спокойнее.
Что? Спокойнее? С чего вдруг?
– Как это понимать? – озвучила я свои мысли и сделала жадный глоток. Кубок был мал и глинтвейн заканчивался… интересно, как лучше – попросить еще или встать и налить самой? Эх, пожалуй, и так и так не прилично…
– Я оставил вас в беде. – Я удивилась его словам и подняла взгляд. Луций смотрел на меня виновато. В какие же игры он играет? – Признаюсь, вся эта ситуация заставила меня поломать голову, пока я не узнал подробности вашего происхождения. Вы ведь знаете, кто была ваша мать?
– Моя мать была известной куртизанкой и искусной чаровницей, а отец, по слухам, пиратом – Ангельд Черный, слышали такое имя?
Колдун нахмурился и отставил кубок с вожделенным мне напитком, наклонился вперед, чтобы поближе заглянуть в глаза.
«Наверно, думает, что я лгу или что-то скрываю» – подумалось мне.
– Пожалуй, придется рассказать вам всю историю от начала и до конца. Хотя, я и не удивлен, что вы не посвящены во все тайны, но все же думал, что владеете хоть крупицей. Сможете раскрыть мне глаза на некоторые темные моменты. Знаете, Лобелия, я потратил изрядно времени восстанавливая картину, но ее не собрать воедино без свидетельств очевидцев, которых почти что и не осталось в живых. Только вы, ваши сестры, да эта женщина, мадам Кардамон.
Пожалуй, этому человеку удалось привлечь мое внимание. Колдун говорил медленно, смотрел серьезно, без тени иронии на лице, а я словно проваливалась в кресло глубже и глубже, под весом его слов и смутно обозримыми выводами, которые еще предстояло сделать…
– Ваша мать никогда не была куртизанкой… чаровницей, женщиной наделенной необычайным даром – да. Но никогда не была той, кем вы и ваши сестры ее считали, и тем более в жизни не встречалась с Ангельдом Черным. А Кардамон была не близкой подругой, как она себя величала, а горничной, при том не из честных и порядочных. – Жестко добавил Луций. – Ваша история началась здесь, в крепости Беккен, бывшей столице государства Лангардия, которой некогда правил ваш далекий предок король Родамунд. Надо честно признать, что он был правителем в духе своего времени – жестоким, беспринципным. Но власть его простиралась отсюда и до южной стороны Недремлющего моря, которая теперь зовется Розамундским королевством. Некогда это были земли эльфийского короля Эвандоэле Мудрого и его дома, славного своими магами и чародеями… он сполна отплатил вашему деду за аннексию и убийство соплеменников – вырезал всех его дядьев, племянников – наследников мужского пола и вообще убил в крепости каждого мужчину, способного держать оружие. Да вы и сами, должно быть, знаете эту историю… Так вот, срубив голову короля Родамунда, Эвандоэле вошел с ней в покои вашей бабки лишь недавно разрешившейся девочкой и сотворил проклятье, легшее на всю вашу семью. Согласно ему, род Родамунда не прервался, но продолжился только по женской линии. В каждом поколении с тех самых пор рождалась девочка с даром, призванным восполнить магию, похищенную у мира вашим дедом, вместе с бесценными жизнями тысяч эльфов. Ту самую силу, что, высвобождаясь, должна была питать Эвенор и всех его существ. Раньше, до прихода первых людей из-за Недремлющего Моря, этот мир выглядел совсем иначе, Лобелия. Его населяло множество существ, которые теперь остались лишь на страницах наших сказках и в отголосках, оставшихся в людской памяти эльфийских легенд. Это проклятье с одной стороны лишившее вашу семью достойной жизни, ведь стоило королю умереть, как его владения тут же разорвали между собой бывшие союзники, с другой является даром Эвенору от Мудрого Эвандоэле. Он сделал все, что было в его силах, чтобы минимизировать потери, пусть и действия эти в итоге были не менее жестоки.
