Олег Ёлшин
Столик на троих
Книга 2
Приоткрывая эту дверь, сразу замечаешь двоих – одного в белом одеянии, другого в черном, и не знаешь, кому угодить.
Часть 1
1
Он больше не оглядывался назад, торопливо спускаясь с горы, на которой едва не погиб. Теперь, когда ужас и невероятное спасение оставались позади, он с радостью шел к ним, к людям, которые были внизу горной долины. Чтобы избежать лишних вопросов, он снял с себя защитный костюм, сорвал с головы шлем, который мешал, и дышать, и думать, и жить. Он вдыхал воздух свободы – холодный, горный воздух, которым не дышал почти три года. Его легкие до краев заполнялись восторгом свежего дыхания, и теперь он хотел только одного. К ним! Его костюм свернулся в небольшой легкий сверток, превратившись в рюкзак неприметного серого цвета, внутри которого скрылись два баллона с кислородом и защитная одежда. Этот рюкзак изолировал снаряжение с остатками радиации, представляя собой надежный контейнер. Теперь он был в тонком, но очень теплом комбинезоне, так предусмотрительно найденным в убежище. Это единственное, что он удачно сделал, готовясь к побегу. Все остальное произошло спонтанно, и уже не верилось, что совсем недавно он парил на крыльях над этими горами. И так, налегке, в костюме туриста с рюкзаком за плечами он спускался с горы.
Снег после долгой бури успел затвердеть, превратившись в толстую прочную корку, и он без труда шагал. Казалось, что идти было недалеко. В горах все кажется на расстоянии вытянутой руки или короткого взгляда. На самом деле, ему нужно было преодолеть больше километра пути, прежде чем он подойдет к месту, где видел людей. А те уже растворились среди невысоких домишек, сугробов, извилистых дорожек. (Это была одна из горнолыжных стоянок – некогда курортная зона, а теперь маленькая горная деревня.) Успокаивало одно – он их не потерял, люди разошлись по домам, из труб валил дым, а запах горящих поленьев примешивался к чистому, горному воздуху. Наконец он спустился и пошел по улице. Вокруг не было ни души. Но люди были здесь, он знал это, и в его груди что-то перевернулось. Он столько времени никого не видел и теперь был снова с ними. Нет, пока не с ними, но уже совсем рядом, и от предвкушения скорой встречи, от свежего воздуха кружилась голова… В конце улочки показались две фигуры. Это была женщина и маленькая девочка. Они лопатами чистили порог дома, не обращая на него внимания. А он уже подошел и стоял всего в нескольких метрах, молчал и не мог оторвать взгляда и скрыть невероятный восторг…
2
– Что ты хочешь? – наконец спросила женщина.
– Здравствуйте, – сказал он, испугавшись собственного голоса.
– Здравствуйте, – ответила она, продолжая чистить снег, но вновь посмотрев на него, спросила:
– Чего уставился? – произнеся это, больше не отрывала от него взгляда, перестав работать лопатой. Девочка тоже удивленно на него смотрела, и он не понимал, что сделал не так.
– Я спросила, что ты хочешь и чему так радуешься? – переспросила она. И тут он понял, что стоит и дурацким образом улыбается. Собравшись с мыслями, ответил:
– Я здесь впервые. Ищу место для ночлега. Вы не подскажете – здесь есть какой-нибудь отель?
– Отель? Ты откуда свалился?
Он подумал, что действительно свалился, но как это объяснить – не знал, а еще понял, что разучился говорить. Сейчас их было как будто трое, не считая девочки. Была она, был он и еще этот голос, который невероятно ему мешал. Он слышал его со стороны.
– Что молчишь?… Откуда ты пришел?… Я тебя спрашиваю! Я тебя не знаю!
– Оттуда, – и неопределенно махнул рукой в сторону гор.
– Оттуда? – ее лицо потемнело, нахмурилось, наконец, она коротко бросила:
– Проходи, – отставила лопату, взяла за руку девочку и, переступив порог, кивком пригласила следовать за ней.
Они зашли в прихожую и, не раздеваясь, проследовали в просторную комнату. Это была гостиная довольно приличного загородного особняка – уютная отделка, обстановка, где почему-то отсутствовала мебель. Сразу понял, почему они не раздевались – в доме было немногим теплее, чем на улице. А женщина уже поднималась по лестнице, и он пошел за ними. На втором этаже было немного теплее, но и здесь они не стали снимать зимние куртки.
– Садись! – предложила она, устроившись за большим столом. Девочка села рядом с ней и смотрела на него не отрываясь.
– Как тебя зовут? – вдруг спросил он девочку.
– Она не говорит, – перебила женщина, – уже два года… Как зовут тебя и кто ты такой?
– Виктор, – ответил он, и голос его эхом отозвался от стен пустой комнаты. Поймал себя на мысли, что никак не может привыкнуть к своему голосу, а теперь еще и к этому имени, потому что около трех лет оно ему было не нужно, и он совсем о нем забыл.
– Виктор. Почти Гюго! – пробормотала женщина. – Кто ты?
– Человек. – Он не знал, что добавить еще и просто улыбался. – А как зовут вас? – наконец вымолвил он.
– Бетти, – коротко бросила она, – куда ты направлялся?
– К людям… К вам.
– Откуда ты о нас узнал? – снова насторожилась она.
– Ниоткуда. Я случайно наткнулся на ваше поселение.
– Как ты смог уйти от них? – спросила она и холодно на него посмотрела.
– Я ни от кого не уходил, просто искал людей.
Он не понимал ее агрессии, а она продолжала:
– Тогда, от кого ты пришел и откуда здесь появился.
– Если вам неприятен мой визит, я могу уйти и не буду вас беспокоить.
– Ты никуда не уйдешь, и будешь отвечать на мои вопросы.
Он не понимал, почему она так беспокоится и к чему этот допрос.
– А если я не буду отвечать? – спросил он и снова улыбнулся.
– Тогда я убью тебя, – спокойно ответила она.
Больше он не улыбался, заметив в ее глазах решимость, и понял, что она не шутит, хотя не знал, как она сделает это, но поверил на слово.
– Ты подробно мне сейчас расскажешь, откуда пришел и кто тебя послал! – повторила она.
– Подробно? Если у тебя есть два с половиной года, могу подробно, – попытался отшутиться он, подумав, что выбирать не приходится, да и нечего было ему скрывать. Он не хотел ссориться с первым же попавшимся ему человеком, тем более с женщиной, и все никак не мог отделаться от идиотской радости при виде первых, на его пути, людей. А еще подумал, что ему и говорить особенно нечего. Он же не будет рассказывать о том, как выращивал цветы, и про свою музыку, про остальное. Да и не стоило рассказывать этой уставшей, запуганной женщине о его жизни на горе. Все это имело отношение только к нему одному, поэтому его история не заняла много времени.
– Что ты столько времени делал там? – наконец, спросила она.
– Что делал? Ничего не делал. Сходил с ума…
– Повезло, – сказала она, и голос ее немного смягчился. – Как ты это можешь доказать? – снова встрепенулась она.
– То, что я не сошел с ума? – пошутил он, но сразу поправился, видимо, шуток она не понимала: – Доказать? – пойдем со мной и я покажу тебе все. Это километрах в тридцати отсюда… Только там радиация, – добавил он.
– Что в твоем рюкзаке?
Он бросил ей свой багаж, она раскрыла его и сквозь прозрачный пластик увидела костюм и баллоны с кислородом.
– Советую к этому не прикасаться. Его нужно обработать, прежде чем использовать или брать в руки. Повторяю, там была радиация.
Женщина отбросила рюкзак, который он тут же застегнул, подошла к камину, бросила туда дрова и разожгла огонь. Собственно, это были не дрова, а остатки стула, который она ловко топором разрубила на части. Вот почему здесь было так мало деревянной мебели! – понял он. Потом она снова внимательно оглядела его и, приняв какое-то решение, произнесла:
– Последи за огнем… И убери отсюда эту дрянь, – показала она на рюкзак, – будем обедать…
Допрос был окончен, больше она на него не смотрела, ничего не говорила, занимаясь своими делами. Постепенно в комнате становилось теплее, она сняла с девочки и с себя зимнюю одежду, а он, молча жег стул между делом за ней наблюдая.
Перед ним была еще совсем молодая женщина. Судя по возрасту ее дочери, ей не было и тридцати, но на ней лежала печать какой-то надломленности, и от всего пережитого возраст был неопределим – то ли молодая девушка, то ли, уставшая, зрелая женщина. «Бетти» – подумал он, – когда-то ее звали «Беатрис».
– Как эти люди пережили войну? – думал он, глядя на девочку, которая молча помогала матери. Они тем временем доставали из пакетов еду, выкладывая ее на стол, Бетти подошла к огню и поставила на решетку кастрюльку с рисом. Вскоре все сидели за большим столом. Стол был пластиковым, поэтому его миновала участь стульев и прочей деревянной мебели. На первое у них было месиво из пакетиков. Вода для этого бралась из снега, который таяли в большой кастрюле, а потом кипятили. На второе – большая тарелка вареного риса. Огромным ножом женщина резала тонкими ломтями хамон, и он порадовался, что люди когда-то умели так коптить мясо, что оно до сих пор сохранилось. Виднелась даже заводская бирка. Он попробовал – вполне съедобно! Таким же на вкус оказался твердый потрескавшийся сыр, который она отрезала от большой головки. В чем он не сомневался, так в ароматном кофе, который до сих пор сохранил свои качества. А на десерт было печенье и побелевший шоколад. Все это было из той прошлой жизни, но было вполне съедобным. Не спрашивая, она налила по стакану красного вина, которое от возраста стало только лучше. И тут он подумал – сколько еды осталось там на его горе.
– Давай! – коротко бросила она.
– За знакомство, – ответил он, и они выпили. Потом снова долго молчали. Наконец он спросил:
– А зачем ты сжигаешь свою мебель?
– Это не моя мебель, и дом не мой. Мы сюда перебрались недавно – с месяц назад, сразу же начались холода, а дров здесь нет.
– Можно я спрошу еще? – сказал он.
– Да.
– Откуда пришли сюда вы?
Она доела, стряхнула со стола крошки и ответила.
– Откуда пришли?… И запомни. Для других мы пришли оттуда же, откуда и ты. С востока. В тысяче километрах отсюда остались в живых люди…, много людей. Оттуда мы и бежали.
– Почему бежали?
– Там всем заправляют военные. Они установили свои порядки, оттуда трудно выбраться, но кому удается – бегут. Вот и мы ушли сюда… Говоришь – там, в твоем убежище много оружия?
– Да.
– Так вот! Не вздумай никому об этом говорить.
– Почему?
– Хватит оружия. Достаточно. Уже наигрались в войну. Ты меня понял?
– Да.
Больше она ничего не объяснила, видимо, не хотела, и он не стал расспрашивать. Захочет – расскажет сама.
– И последнее, Бетти, – снова заговорил он.
– Да? – Женщина сидела уставшая, напряженная, хотя сейчас бояться ей было нечего, видимо, она привыкла так жить – в постоянном напряжении.
– Можно тебя называть Беатрис?
Она удивленно на него посмотрела, что-то живое промелькнуло в ее уставших глазах.
– Да, Беатрис… Давно уже забыла об этом… Беатрис… – Помолчала и добавила: – Там от прежних хозяев осталась одежда. Поищи в шкафах, не спать же тебе в этом комбинезоне.
Тогда он и понял, что ему можно остаться на постой. А за окном начинало смеркаться. В горах солнце садится рано, в доме уже становилось совсем темно, и он был благодарен этой женщине за то, что она его приютила.
– Почему ты разрешила мне остаться? Ты больше не боишься меня? – почему-то спросил он.
– Бояться. За эти три года забываешь, что такое бояться… Оставила тебя?… Потому что целую вечность не видела, чтобы человек так по-идиотски улыбался… Извини.
Девочка засмеялась молчаливым смехом, и он снова улыбнулся…
Ему показали комнату на третьем этаже. В шкафу он нашел одежду. Когда-то здесь жил крупный мужчина и с размером не было проблем. Не было постели, в спальне было довольно свежо. Он надел свитер, ватные брюки, закутался пледом и улегся на холодный диван. Постепенно тело согревало его холодное ложе, и тогда он понял, как устал. А еще понял, что больше он не один. В другой комнате спала женщина и ее девочка, за окном видны были дома, над крышами из труб валил дым. Там тоже жили люди, шла жизнь, теперь и он был одним из них. Так и закончился первый день его новой жизни в этом новом мире.
3
Наутро, позавтракав, Бетти показала, где на стоянке находится магазин одежды, и он направился туда. Собственно, показывать ему не нужно было ничего – он бывал здесь раньше и теперь шел выбирать одежду. Дверь магазина была не заперта, колокольчик над входом гостеприимно встретил посетителя жизнерадостным звоном. Здесь был большой выбор горнолыжного снаряжения. Именно в это место он приезжал, когда начинал работать на новом объекте. Было это более пяти лет назад. Тогда он впервые поехал кататься в горы, и этот горнолыжный курорт оказался самым близким к объекту. Не удивительно, что тогда он заходил именно в этот магазин. С тех пор здесь ничего не изменилось. Теперь он медленно бродил по рядам, с интересом озираясь по сторонам. Все было, как прежде. Почему-то вспомнил, что тогда он купил белый комбинезон, перчатки и шапку. Купил дорого, на горе всегда дороже, чем внизу. А теперь та одежда находилась в его старой съемной квартире, где была радиация. Было это совсем в другом мире, другой жизни, и не имело теперь никакой цены. Было это так давно! Каково же было его изумление и радость! Вот он висит, тот самый белый комбинезон и белая шапка, как будто ничего не случилось и не было тех лет. И так захотелось обойти этот отрезок времени, надеть эти вещи и начать все с самого начала. Так и поступил. Посмотрел на себя в зеркало. То самое зеркало! Как когда-то, пять лет назад, оно отражало рослого мужчину в спортивном наряде, и ему стало хорошо и радостно, так бывает, когда возвращаешься в место, где ты был счастлив. Начать с самого начала, вычеркнуть все плохое и в этой одежде выйти отсюда, как будто ничего не случилось.
– Сейчас он возьмет лыжи, комбинезон, перчатки, шапку – и на гору!
По инерции подошел к кассе. Здесь никого не было. Все было бесплатно, в этом магазине он был совсем один. Но все равно было очень приятно, а колокольчик вежливо с ним попрощался.
– У тебя вид заезжего туриста! – воскликнула Бетти, разглядывая его наряд.
– Нравится? – спросил он.
– Особенно загар. Ты, как с другой планеты, – ответила она. – Сейчас мы отправимся за продуктами на другую стоянку. Повторяю, никому не рассказывай про свое убежище. Ты меня понял?
– Хорошо, – ответил он, – а почему на другую?
– Потому, что здесь уже все выбрали. Тут был один маленький магазин и никого из людей. Сначала мы жили тем, что нашлось в нем и что принесли с собой, теперь, когда все закончилось, нашли другое место. Сегодня туда и поедем. Мы не знаем этих мест, а пока идет снег – трудно искать где-то еще.
– Если хочешь, я поеду один, а вы оставайтесь, – предложил Виктор.
– Одному нельзя. Могут напасть волки. В горах расплодилось слишком много зверья. Ходим только группами и только с оружием…
Бетти подумала немного и посмотрела на него.
– Хорошо, – согласилась она, – я познакомлю тебя с остальными – поедешь с ними, а мы должны собрать дрова…
И добавила: – Только не болтай лишнего! Мы тебя будем ждать.
Они вышли из дома, взяли сани с приспособленной на них коробкой и отправились к месту сбора людей. Вскоре подошли к группе лыжников, которые толпились на самом краю деревни. Бетти подвела его к какому-то человеку.
– Познакомься, это Давид, – сказала она.
Виктор смотрел на него с нескрываемым удовольствием и на остальных людей тоже. Он не мог скрыть дурацкой радости, да и не хотел. Слишком долго он обходился без людей!
Давид, оставив без внимания его приветствие и поправив на плече автомат, неприязненно посмотрел на него и сказал:
– А ну-ка, Бет, пойдем, поговорим.
Они отошли в сторону и горячо что-то обсуждали. Остальные смотрели в их сторону, переводили взгляды на загорелого новичка в белом спортивном комбинезоне, снова на тех двоих. Глядели без интереса. Эти люди стояли безрадостной серо-зеленой массой, на них были одежды цвета светомаскировки и, наверное, они давно забыли о светлых тонах. Только один маленький мальчик был в яркой куртке и шапочке.
– Этот, наверное, не помнит всего того, что случилось тогда, – подумал он.
– Это не твое собачье дело, Давид! Он пойдет с вами. Ты понял, что я сказала. Ты меня знаешь…, – донеслись ее последние слова. И, не оглядываясь, она пошла в дом, а Давид махнул группе людей рукой, взял сани и первым поехал вперед.
Люди небольшим караваном шли по заснеженной долине. У кого-то были собаки, которые тащили сани, кто-то сам вез свой пока еще пустой транспорт. Они растянулись по ущелью и двигались вдоль гор на север. Виктор прекрасно знал следующую стоянку, куда они направлялись. Была она километров в десяти отсюда, а значит всего через полчаса – час они будут на месте. Он посмотрел наверх и поневоле залюбовался. Над головами на канатах висели пустые кабинки. На вершинах виднелись станции, откуда лыжники когда-то неслись по голубым и зеленым трассам к основанию долины. Показалось, что сейчас эти конструкции оживут, заработают подъемники, дети будут кувыркаться на досках и санях. Мимо будут пролетать люди на лыжах, раздаваться веселый женский крик, в ответ мужские голоса, зовущие на новые склоны. Все в красивых одеждах, в шарфах, немыслимых шапках. Наверху, в ресторанчиках за маленькими столиками снова люди, они загорают, пьют горячий глинтвейн, фотографируются! И не верилось, что несколько лет назад все это закончилось. Он чувствовал себя замечательно, находился в отличной форме и теперь после долгого заточения с удовольствием преодолевал маршрут. А главное – он был не один, рядом шли люди, они делали общее дело, как первобытные племена добывали себе еду. А там, на горной стоянке, его ждала женщина и ее дочь, – вдруг подумал он. – Женщина? Случайный человек. Не важно. Как приятно, когда тебя кто-то ждет…
А удивительная панорама уже открывалась за горой, где вновь появились небольшие дома, отели – это место и было целью их путешествия. Давид был впереди, он ускорил шаг, и многие за ним не поспевали. Как приятно мчаться на лыжах по скрипящему чистому снегу. Видимо, Давид любил быструю езду. Если бы не эти сани, можно было бы скатиться по целине с сумасшедшей скоростью. А люди мчались все быстрее, азарт гонки захватил многих из них и теперь… Все напоминало гонку преследования…
Они добежали до маленькой стоянки. Давид уже вскрывал двери небольшого магазина. Виктор догнал его, и теперь они первыми входили внутрь. Какие-то коробки, ящики, стеллажи с небогатым выбором продуктов. Он понимал, что брать можно далеко не все. Увидел, как Давид молча заполнял продуктами свою коробку. Выбирал он пакеты с крупами, сахаром, нашел целую коробку чипсов. Все это бросал на дно, торопливо и без оглядки на остальных, молча и сосредоточенно.
– Что же, попробуем и мы найти что-нибудь съедобное, – подумал он. Ему повезло – попалась крупа, рис, спагетти, пакет с сухим молоком. Несколько бутылок вина, сахар, соль… Люди уже заполняли маленькое пространство магазина, они работали руками молча и как-то яростно, долго не изучая продукты, быстро сваливали их в свои коробки. Чтобы не толкаться и не мешать, он положил еще несколько упаковок с сухарями, печеньем, нашел мешок с мукой, яичным порошком и вышел на улицу. Все равно скоро эти люди закончат работу, выйдут и начнут все это делить, а его коробка уже была полна. Он стоял и с удивлением наблюдал, как они с остервенением продолжали крушить крошечный магазин. Последние, отставшие в лыжном пробеге, врывались внутрь и уже собирали остатки.
Давид стоял неподалеку. Его сани были полны. Он откупорил бутылку вина, выпил прямо из горлышка, закурил сигару, и теперь с каким-то удовольствием смотрел на людей. Как будто следил за соревнованиями или смотрел по телевизору футбол. Потом обернулся:
– А теперь, пока никто не мешает, давай поговорим, – произнес он. – Бетти сказала, что ты пришел оттуда, – и махнул рукой на восток.
– Да, добрался только вчера.
– Еще она говорит, что вы знакомы, но я вижу тебя впервые. Откуда ты взялся, парень?
– Я уже ответил.
Он без страха смотрел прямо ему в глаза, пока тот с угрозой в голосе его допрашивал. Давид задал еще несколько вопросов, наконец, закончил: – Что же, я опрошу людей, еще вернемся к этому разговору.
– А что тебя так беспокоит? – вдруг спросил Виктор.
– Что? Беспокоит, чтобы непрошенные гости не приходили неизвестно с какой целью кем-то подосланные. Ладно, – закончил он и отошел в сторону, напоследок бросив, – пока гуляй. Скажи спасибо Бетти.
Он продолжил пить вино, с удовольствием наблюдая за людьми. А те уже не церемонились. В магазине был настоящий погром. Они сбрасывали с полок банки, выхватывали друг у друга пакеты с чипсами, крупами и выскакивали со своей добычей на улицу упаковывать груз.
– Как они изголодались, – подумал он, – до какой крайности нужно было дойти, чтобы при виде еды вести себя так. Тем более что она здесь была. Немного, но все же…
Подождав последнего, люди тронулись в обратный путь. Прошли совсем немного, и Давида нагнала какая-то женщина. Та самая с маленьким мальчиком в пестрой одежде.
– Давид, мы пришли позже всех…, – ветер уносил ее слова в сторону, но Виктор слышал обрывки фраз: – Скажи им, чтобы нам дали хоть что-нибудь…
– Ты знаешь правила… Не успела, значит в другой раз…
– Но мы не дотянем до другого… В доме ни крошки…
Так вот почему эти люди терзали магазин, и чуть не дрались друг с другом, – понял он. – Здесь такие законы – кто успел, тот свое получил, остальные опоздали. Выживает сильнейший. Это был не спортивный турнир, а бег на выживание. Никто и не собирался ни с кем делиться.
Женщина подошла еще к нескольким людям, одни молча, стыдливо опускали глаза, другие, не замечая, проходили мимо, оставляя ее просьбу без ответа.
– Постойте… Подождите… Как вас зовут? – догнал он женщину, которая не скрывала своих слез. Она как-то странно на него посмотрела, потом взяла за руку мальчика и поплелась за остальными.
– Подождите. Нельзя же так. Вот возьмите! – и он начал перекладывать в ее сани пакеты с едой. Женщина замерла, словно потеряла дар речи, а он, протянув сухарь ее сыну, продолжил, пока не отдал все. На дне его коробки одиноко лежал мешок с мукой.
– Ничего, разберемся, – подумал он.
Вдруг женщина села прямо на снег и не могла ни встать, ни сказать слова. Он понял, что она голодна и сейчас упадет в обморок. Раскрыв бутылку вина и плитку шоколада, протянул ей. Она отпила глоток, откусила кусочек, оставшееся отдала мальчику.
– Вы откуда такой? – пробормотала она. Вдруг горячо заговорила: – Впрочем, не важно. Большое спасибо. Меня зовут Пат… Патриция.
Женщина все еще сидела на снегу, медленно приходя в себя. Она была голодна, из последних сил приехала на эту стоянку… Но опоздала.
– Я врач, хороший врач. Я вам всегда помогу. Вы спасли нас… Я ваша должница!
Дорога назад заняла времени намного больше. Все с усилием, не спеша, волочили свою добычу, иногда присаживались, жевали снег, доставали что-то из еды. Он не заметил, как Давид снова оказался рядом с ним, он злорадно взглянул на его пустые сани, улыбнулся и буркнул:
– Бетти будет очень рада.
– Сволочь! – выругалась Пат, которая шла рядом.
– Поговори еще тут, – проворчал Давид. Сказал это устало, без злобы, словно отпихнул назойливую дворнягу.
Виктор помог Пат довезти сани до ее жилища и вернулся к Беатрис. Та мельком взглянула на дно саней, ничего не сказала, взяла мешок с мукой и понесла в дом. Он не знал, что она думает, а она молчала и ничего и не говорила.
4
Сегодня он сам решил растопить воду для еды. Девочка помогала, а Бетти лишь следила издалека. Днем они набрали хворост, и теперь она ломала его, бросая в огонь. Сегодня он будет готовить для них обед! Так он решил. Нашел сковородку, срезал немного жира с остатков вчерашнего хамона. Женщина продолжала молча следить за его действиями. Мука оказалась с добавками яичного порошка и сухого молока. Он размешал ее в остывшей кипяченой воде и начал готовить. А из головы все никак не шла та картина в магазине. Что им мешает помочь друг другу, поделиться, быть вместе, чем в одиночку – так намного легче. Это разумнее. Как он хотел им помочь! Чем – пока не знал. Но непреодолимое желание захватило его всецело и, готовя еду, он напряженно соображал. Он должен что-то придумать. Люди устали, у них не осталось сил просто быть людьми. Казалось, он понимал их. Но рядом находилась Бетти. Она же впустила его в дом, накормила совершенно постороннего человека… А теперь почему-то молчит, лишь изредка поглядывая в его сторону. Наконец он отвлекся от своих мыслей, с радостью, посмотрел на Беатрис и на девочку, думая, как давно он не видел людей!
– Хочешь попробовать? – спросил он. Девочка не отходила от него ни на шаг, следя за его действиями, а он небольшими порциями разливал густое месиво по сковороде, обжаривая его с обеих сторон. Это были русские блины. Просто блины! Они поднимались, покрываясь коричневой корочкой, и пахли жиром хамона. Ничего другого ему в голову не пришло. Да и не нужны были никакие изысканные рецепты, когда у тебя есть только мука, вода из талого снега, а еще две голодные женщины…
Девочка с удовольствием взяла из его рук лопатку и стала ворочать на сковороде блин. И так вошла во вкус, что жалко было отбирать у нее эту новую игрушку. Игрушку? Знает ли она, что это такое? Впрочем, отбирать было не нужно – девочка прекрасно справлялась сама. И вот уже большая тарелка с горкой блинов стояла посреди стола, они снова пили вино, заедая его остатками сыра, и было как-то тихо, спокойно и хорошо. Бетти первой прервала молчание. За это время она не произнесла ни слова.
– Тебе Давид ничего не говорил?
– Нет, – соврал он, не желая ее расстраивать.
– Если что-нибудь скажет – не бери в голову. Он был полицейским и останется им навсегда.
Виктор решил перевести неприятную тему разговора. Захотелось сделать что-то приятное. В комнате находился рояль. Нет, не STEINWAY, это был старенький замерзший инструмент, покрытый царапинами и трещинами.
– Снова рояль, – еще вчера подумал он, впервые оказавшись в этой комнате. Он встал, подошел к инструменту. Потом посмотрел на девочку и спросил:
– Она молчит, а слышит хорошо?
– Да, слышит хорошо и понимает тоже хорошо, – ответила Бетти, – потому и молчит.
– Что-то случилось, после чего она перестала говорить?
– Случилось. Много всего случилось… Не сейчас…
– Тогда, слушай! – сказал он девочке и сел к роялю. Открыл крышку, взял одну ноту, потом другую, аккорд, еще один. Потом оглянулся. У девочки были широко открытые глаза. Они напоминали два огромных коричневых блина, которые лежали на ее тарелке. Наверное, никогда раньше она не слышала ничего подобного. Даже не представляла, что эта мебель, которую почему-то еще не сожгли, способна на такое. Бетти тоже с интересом и каким-то любопытством на него смотрела.
Он не играл с тех пор… С того самого момента, когда огромная белая чайка свалилась ему на голову. А до этого удивительного события он был совершенно один и играл лишь прозрачным стенам и самому себе, и космосу, но теперь две женщины сидели рядом и ждали его музыки. Музыки! Женщины! Два настоящих живых человечка! Он снова опустил пальцы на клавиши рояля. Что он играл, как долго, что чувствовал – он не помнил. Но, открывался удивительный канал, который связывал их в этой комнате, в заснеженном, холодном доме, в заброшенных, одиноких горах, в какой-то новой стране, где теперь он не был один. И эти трое тоже не были одни, потому что были вместе. И были рядом с этой музыкой. А горы тоже услышали ее и поняли, что люди, наконец, вернулись сюда. Больше они не будут стрелять и взрывать города, а будут жить и радоваться этой жизни, и красоте, которую они – горы трепетно для них сохранили…
– Хочешь попробовать? – спросил он девочку. А та уже с радостью выталкивала его с последнего, оставшегося здесь деревянного стула. Потом он показывал ей, как нужно правильно держать руки, ставить пальцы, как нажимать на волшебные клавиши…
Снова и снова он обдумывал свой план. Наконец понял, что может сделать для тех людей, которые жили в своих холодных и темных домах. Они недавно пришли в эти горы. Здесь не было еды, да и не могло быть запасов для жизни сотен голодных людей. Тогда все случилось в конце лета, в этой курортной зоне не было никого – до открытия сезона оставалось еще много времени, поэтому стоянки были пусты, полки магазинов тоже. Эти люди пришли сюда, не зная местности, а он изъездил эти места несколько лет назад. И знал, что стоит спуститься ниже, и на трассе, которая проходит вдоль горного массива, находится все, что так необходимо. Жизнь там продолжалась круглый год, а не короткий зимний сезон. Конечно, эти люди тоже могли отправиться вниз, но по такой погоде было неизвестно, как без транспорта возвращаться, поднимаясь назад, и находились они здесь как в западне. Он тоже пока этого не знал, но решение принял и теперь готовился к поездке. Еще нужно взять с собой счетчик радиации, – напоследок подумал он, – мало ли что.
– Я завтра уеду, – сказал он Бетти, когда девочка легла спать.
– Куда?
– Привезу еду.
Она на мгновение задумалась.
– Одному нельзя. Это опасно.
– Ничего, справлюсь. Я могу не вернуться так быстро, как сегодня, но вернусь скоро.
Она ничего не ответила, а наутро дала ему пистолет, патроны и приготовила в дорогу пакет с едой. Он знал, что это последнее что у них оставалось, и когда девочка пошла проводить его до дороги, вернул ей этот пакет.
– Отдай маме.
Она отрицательно замахала головой.
– Не волнуйся, все будет хорошо. Отдай маме, – повторил он, надевая лыжи. – Я скоро вернусь.
Он сунул пистолет в карман, взял в руки лыжные палки и быстро поехал по дороге.
5
Сани он брать не стал. На любой стоянке ближе к цели он найдет такие же, а сейчас они замедлили бы путь. План был простой – ехать вниз, пробиваясь к дороге, которую пропустить было невозможно. В прошлом это была большая скоростная трасса. Вдоль нее и находились крупные магазины.
– Сколько до нее километров? – соображал он. – Наверное, не больше тридцати, и ехать он будет вниз!
О том, как будет возвращаться, он почему-то не думал, и снова его маршрут был похож на путешествие в один конец. Но его гнало непреодолимое желание сделать что-нибудь для тех людей. Для Беатрис и ее девочки, для Пат, для тех, кого он видел в магазине, кого еще не видел, но знал, что они там живут. Для бедняги Давида. В конце концов, не он виноват, что жизнь стала такой.
Сначала он шел по горной долине, затем, подойдя к ее краю, медленно начал спускаться вниз. Высота была 1200–1300 метров над уровнем моря, а вдалеке только снег. Белый пушистый снег и больше ничего. Иной год не дождешься снега, а внизу в это время года уже должна была подниматься трава, и все начинать зеленеть. Но, этот год был таким необычным. Снова посмотрел вниз – снега и снега.
