Олег Петрович Андреев
Скелеты волшебного мира
Глава XXVII
ЖИВЫЕ ПАЛОЧКИ – ЖИВЫЕ ДЕНЬГИ
Куча серебра на полу быстро увеличивалась.
Некоторое время я тупо глядел на неё, потом спросил у Трисмистра:
– Это чего?
Волшебник тяжко вздохнул.
– Они самые… доллары.
Одна монетка подкатилась ближе, я поднял и прочитал:
– Айн… доллар.
Монета выпустила ручки-ножки и зашебуршилась. Я рефлекторно сжал кулак, но…
– Пусти! – донеслось тоненькое. – Нахал!
Стало ясно, что от таких денег добра не жди.
Волшебник опять вздохнул и снял нелепую шляпу. Под ней оказалась нормальная, круглая голова.
– Они делятся, – сообщил мне трагическим тоном. – Уже заполнили мой замок и, я думаю, скоро заполнят весь мир.
Словно в подтверждение, дверь хрустнула, и поток серебра в щели усилился. Куча достигла высоты метра полтора.
– Отойдем, – предложил магистр. – Даже если нам и предстоит пасть, лучше сделать это позже, чем раньше. Пошли туда. – Колдун показал на дверь, из которой меня вытолкали скелеты.
– Ой… – вздрогнул я. – Кажется… туда нельзя.
Но великий чародей не обратил внимания. Бодро и энергично распахнул он зловещую дверь, и…
Бац! – кто-то двинул ему кулаком в зубы.
Хлоп! – дверь захлопнулась.
Некоторое время мы постояли в молчании, только куча долларов звенела. Потом волшебник шевельнулся и спросил:
– Что это было?
– Они. Палочки. – попытался объяснить я, но не смог. Не хватило слов.
Волшебник, впрочем, догадливый оказался.
– Уж не волшебные ли?
– Ага… – мотнул головой я и съёжился. – Они это… превратились в скелеты.
Мы ещё помолчали, потом Трисмистр спросил:
– Мальчик, ты зачем меня обманываешь?
Я в ответ только головой покрутил.
– Палочки не могут превратиться ни в скелеты, ни в котлеты! – У магистра слова нашлись. – Хотя бы потому, что на свете может существовать лишь одна волшебная палочка! И та – моя. Закон физики.
Сказав так, мудрый волшебник и чародей, владелец единственной палочки на свете изобразил руками довольно зловещий пасс, взялся за ручку и осторожно приоткрыл дверь…
И: бац! – снова получил по носу.
Хлоп! – И опять мы остались в одиночестве. Помолчали. Потом мой новый знакомый расхохотался и сказал:
– А ведь точно! Я успел заметить – драчун был сделан из волшебных палок! Вот так номер.
– Кхе-кхе… – откашлялся я и пояснил: – Там их штук пятьдесят. Скелетов. А теперь, может, и двести. Делятся.
– Делятся, говоришь… – пробормотал битый, но не побеждённый чародей. – А ведь этот инвентарь делиться не должен. Штучная работа… О-хо-хо.
Он опять сделал паузу, затем продолжил:
– Зато многое становится ясным. И про кофе, и про монеты – одно другое потянуло. Вслед за удвоением палочек последовало удвоение миров… Не удивлюсь, если и мы с тобой раздвоились. То-то я чувствую себя – будто я здесь, и где-то ещё… Но хотел бы я поговорить с тем, кто заставил мою палочку делиться!
Я опять поёжился – совсем дрянь дело.
– Это… я! – сам собой сказал мой язык.
– Что? Ты?!
Казалось, Трисмистр не поверил. Он пристально взглянул на меня и строго сказал:
– Мальчик, не шути так.
– Нет, правда! Мне не хватало на всё желаний, я и решил наделать палочек. Они наделались, но потом ожили, начали руки отращивать, и всё больше, больше… вот.
Сделав признание, я ожидал от волшебника какой угодно реакции. Но Трисмистр-великий-магистр подошёл вплотную, взял за плечи и посмотрел в глаза. И этого оказалось достаточно.
– Ты не врешь… Ты сделал, что считалось невозможным: вдохнул жизнь в мёртвый предмет.
Мне стало неловко: странный он, этот волшебник. Я ему палочки испортил, а он вроде радуется.
– Это всё ерунда! – вдруг объявил волшебник. – Бог с ними, с палочками! Главное не это, а главное…
Договорить он не успел.
Хрясь!! – лопнули дубовые доски, и преграда, сдерживавшая напор денег, рухнула. В комнату хлынул сверкающий поток долларов, и мгновенно помещение заполнилось до половины. Нас с волшебником отбросило и прижало к стенке.
– Ух… – только и выдохнул я, не в силах даже завопить по нормальному.
– Чёрт побери, нет, чёрт побери! – ругался рядом магистр, тоже основательно прижатый.
Доллары давили как пресс и быстро поднимались, угрожая погрести под собой, удушить, раздавить, расплющить.
– Чтоб вам пусто было! – крикнул в небывалой ярости чародей и сорвал с шеи какую-то стекляшку на верёвочке. – Сейчас вы у меня запляшете…
– Стой! Трисмистр! – вдруг завопил миллион тоненьких голосков. – Не делай этого! Белая горячка! Делириум тременс… Нет!!
– Да! – Трисмистр размахнулся и: дзынь! – раздался звон битого стекла. В воздух поднялось синее сверкающее облако, и…
Глава XXVIII
НЕЧЕГО ТЕРЯТЬ
Великие магистры держали совет.
Сделанное Ирочкой признание, что именно она устроила безобразие, ударив волшебной палкой по голове мальчика Коли, ни у кого даже улыбки не вызвало. Но, тем не менее, всем стало ясно, отчего всё произошло: палочки, взбесились волшебные палочки!
– Это научный факт: в одном мире может существовать только одна палочка. А когда их стала целая гора, то и всё прочее подтянулось из других Вселенных: звёзды, планеты, кофейные зёрна, даже мы сами – магистры. Короче, миры слиплись, – резюмировал кто-то, и возражений не последовало.
Вопрос стоял о другом: что делать или… кто из них всё-таки более велик. Надо же, пользуясь случаем, выяснить отношения?
– Эй, ты! – Кажется, кого-то толкнули локтем, ответили пинком, в общем, завязалось вроде потасовки. Кулаками, впрочем, магистры себя не тузили, но руками пассы делали здорово. Выглядело страшновато.
– А ну, кончайте! – закричала Ирочка, но никто её, конечно, не послушал. Мало-помалу в нелепую драку ввязалось не меньше полутора тысяч Трисмистров, а ещё штук пятьсот стояло в сторонке.
– Дурачьё! – с усмешкой пояснил один такой собравшимся вокруг ребятам. – Ну, как им втолкуешь, что самый великий – это я? И палочка моя была.
– О-ох… – вздохнула Ирочка и жалобно произнесла: – Что же нам теперь делать?
Вскорости драка утихла. Ни один волшебный пасс по-прежнему не действовал, и глупо было просто баламутить воздух. Чародеи ещё подулись, а потом из их рядов вышел какой-то Трисмистр.
– Я понимаю чувства каждого из вас! – сказал он. – Ведь все вы – мои копии.
Лёгкий шум, будто по толпе пронёсся ветер.
– Да ладно, ладно! – признал магистр. – Допускаю, что и вы тоже.
Было непонятно, но толпа успокоилась.
– Однако вас много, а я один… то есть, тьфу!
Хихикнула сотня колдунов.
– Тьфу, я говорю. Нам надо не спорить, а поскорее применить то, что мы ещё можем. Хитрый порошок «Белая горячка» уж точно не потерял своих свойств, так как терять ему нечего. И никакие палочки не лишат его этого свойства!
Многочисленные выкрики подтвердили довод. Но неожиданно донёсся чей-то голос, странный такой, будто игрушечный:
– А не случится ли плохого от этого применения, извиняюсь, коллега? И как его применять? Ведь и комара можно убить, если насыпать соли на хвост, только так редко делают.
– Ну… мы… это…
– Что? У магистров трудности с дикцией? – голос был непреклонен. – Так я скажу: ни черта у вас не выйдет, господа! Вы посыплете себя дьявольским порошком, а единственное, чего добьётесь – волосы вылезут! Мир погиб, и это следует признать.
Все снова расшумелись, и Ирочкам стало ясно, что толку от этого не будет.
– Витя, – спросила одна из них, уже неизвестно, какого номера, – магистров слишком много, они ни до чего не договорятся!
Витьки, а их стояло рядом не меньше трёх сотен, задумчиво поковыряли в носу.
– Я сейчас… – сказал один и нырнул в толпу колдунов. Мгновенно за ним последовало ещё около семидесяти, а потом ещё столько же. Остальные взяли спорящих колдунов в кольцо и принялись высматривать что-то снаружи.
– Чего вы там ищете? – поинтересовалось пятнадцать Ирочек.
– Тс-с! – ответили двадцать Витьков.
Впрочем, через секунду всё стало ясно и так.
– Вот он! – раздалось сорок мальчишеских голосов. – Шпион!
– Ах! – ахнуло несколько сот глоток, и толпа расступилась.
Скелет! Посреди волшебников стоял скелет из палочек, с чайником вместо головы и в одежде. Чайник криво ухмылялся и подмигивал лампочками.
– Всё равно ничего у вас не выйдет, – прочирикало из чайника. – И не поможет никакой порошок – вы уже в наших руках.
– Это что за шуточки… – начал кто-то из Трисмистров, но смолк.
Дело в том, что из подъезда Поканинского небоскрёба стройными рядами начали выходить десятки и сотни скелетов, и в руках каждого была волшебная палочка! Да не простая, а небывалой, совершенно невероятной величины.
– Если только захотим, мы вас всех испепелим, – весьма складно сказал один из пришельцев. – Ваша песенка спета!
Скелеты направили двухметровые волшебные брёвна на толпу волшебников, и…
БА-БАХ! – грянул гром.
Глава XXIX
ЛЕТАТЬ – ТАК ЛЕТАТЬ!
…в воздух поднялось синее сверкающее облако, и страшный грохот ударил в уши: БА-БАХ!
Мне показалось, что Трисмистр разбил не какую-то стекляшку, а противотанковую гранату. Ударная волна от взрыва саданула в грудь, да так, что я проломил кирпичную стенку и обрушился на скелетов, прячущихся в чулане.
– А-я-яй! – истошно завопили они, рассыпаясь от моего несущегося тела.
Впрочем, в чулане я долго не задержался – гулять, так гулять, а летать, как говорится, так… Я полетел дальше.
Хрясь! – ударился в ещё одну стену, на секунду очутился в темноте внутри неё и вдруг вылетел в родную квартиру. Напоролся на журнальный столик, с грохотом опрокинул табурет, зацепился ногой за диван и рухнул на пол возле телевизора.
Несколько секунд потребовалось, чтобы прийти в себя.
– Трисмистр… – позвал волшебника, надеясь, что он где-то рядом.
– Д-да… – кто-то прохрипел в ответ.
– Что это было?
Магистр долго не отвечал. Он где-то копошился и странно скрёбся.
– Ну, чего вы? – я приподнял голову. – Отве… о-ох!
Волшебник застрял! Пробитое мной отверстие оказалось для него маленьким, и труженик магии, в натуре, очутился меж двух миров. Торча наполовину из стены, он не мог ни зацепиться, ни ухватиться и, будто перевёрнутый жук, беспомощно шебуршил руками.
– Не смейтесь, друг мой, – увидев моё изумление, Трисмистр остановился. – Было это… м-м… действие «Делириум тременс» в ограниченном пространстве, и теперь… момент…
Волшебник щёлкнул пальцами и тотчас:
– Финита ля комедия! – объявил из кресла у телевизора. Потом щёлкнул снова, и я оказался в кресле рядом.
Под потолком вспыхнула люстра.
– Ух, ты! – обрадовался я. – И свет дали!
– Дали… держи карман шире! – проскрипел кто-то из стоящего в углу аквариума, в котором давным-давно жили ядовитые бабочки.
– Ага! – необыкновенно обрадовался Трисмистр. – Карп Осипович, живой!
– Да уж не твоими заботами, – пробурчала рыба, на которую я глядел, выпучив глаза. – Ты зачем меня уронил? Я там чуть не задохнулся! Слава богу, что окромя жабер, у говорящих рыб ещё и лёгкие имеются.
Волшебник тяжко вздохнул:
– Ну, да… уронил. Ничего другого.
Т-р-р! – загремел звонок в прихожей.
Трисмистр наклонил голову…
– Это твои друзья. Пусть войдут!
Входная дверь щёлкнула сама, и в комнату ворвались растрёпанные Витька и Ирочка.
– Поканин! Живой! – заорали они хором.
Я пожал плечами.
– А там!.. А тут!..
– Да вы сядьте, успокойтесь… – посоветовал магистр, и перед ребятами возникли два удобных кресла. Мои друзья, недоумённо косясь на гостя, сели.
– Они хотят сказать, – вдруг объявила рыба из аквариума, – что пришло время меня кормить!
Ирочка чуть из кресла не выпала.
– Здравствуйте, – видя такое, поздоровалась рыба. – Я Карп.
– Там… там… – снова попробовала сказать Ирочка, и Трисмистр кивнул.
– Знаю, вы хотите сказать, что там внизу всё исчезло. И многоэтажные здания, и небо в Лунах, и даже я, великий и могущественный в тысяче лицах, тоже исчез.
– Вы там… дрались! – воскликнула Ирочка.
Волшебник не смутился.
– Ну, ещё бы! Один в поле не воин… Однако, хорошо, что всё закончилось. Ну-ка… – Он опять щёлкнул, и из пролома в стене медленно выплыли одна волшебная палочка и одна серебряная монета. – Ага! И тут всё в порядке.
– Нет, не всё! – кукольными голосками защебетали палочка с монетой. – Мы же остались?
– Оп-ля… – даже растерялся магистр. – Живые?..
– Ха-ха-ха! – противным голосом рассмеялась рыба. – Трисмистр сел в лужу!
Тот сердито покосился на приятеля, а я снова заволновался:
– Это я виноват! Я сделал их… такими.
Никто не ответил, а летающие живые предметы продефилировали по комнате и приблизились ко мне.
– Прости нас, Поканин! – сказала палочка. – Мы осознали! Мы больше не будем.
А монета добавила:
– Ты теперь наш хозяин.
– История… – медленно протянул великий и хитроумный. – Я погляжу… Нет, я уже думал об этом, но… – Мой странный и удивительный гость решительно хлопнул себя по коленям: – Вот что, ребята, и вы все тоже! Не хотите ли поучиться в ПТУ Волшебников? Честно-честно, не как в книжках. Я вас… очень прошу. А?
Говорящий карп подмигнул левым глазом.
И чего мигает?
Глава XXX
«ДИМКА… БЕГИ-И!»
Бабушка вернулась из больницы под утро.
Трисмистр уже ушёл, оставив официальный бланк с приглашением в «Профессионально-техническое училище волшебников, все расходы за счёт приглашающей стороны». Ребята тоже задерживаться не стали – ведь целую ночь не спали! В общем, едва я успел навести порядок (надо же было заделать проломленную в иной мир стену), как раздался звонок в прихожей: т-р-р!
Недоумевая, кто ещё мог явиться в такую рань, я открыл дверь и обмер.
– Бабушка!
– Димка!
Да, встреча была довольно бурной. Но после первых радостных слов и объятий, бабушка неожиданно рассердилась.
– Ты чего же ни разу не пришёл проведать-то меня в больнице? Я там, может, померла, а может, ты тут помер, и не идёшь! Безобразие, Дмитрий Анатольевич!
Да уж, если бабушка начинает называть меня по имени-отчеству, то и в самом деле – безобразие.
– Я… не виноват! Тут такое было… ой! – я чуть не проболтался, но вовремя спохватился. – Тут… ни света, ни отопления не было! Пришлось это… электрическим камином обогреваться, а его нельзя без присмотра бросать.
Бабушка прошлась по квартире, щёлкнула выключателем люстры, пощупала батарею.
– Как же это ты обогревался камином, ежели света, говоришь, не было?..
Спасло лишь то, что бабушкины мысли перескочили на другое.
– Ох, Дима, да ты, наверное, с голода помираешь тут!
Она решительно двинулась на кухню, а я вдруг обнаружил, что не помню, как там холодильник стоит? Мы с двойниками ребят столько его вертели… так развернули, в конце концов, или нет?!
Оказалось, развернули.
– А знаешь, Дима… – нарезая колбасу, задумчиво начала бабушка. – Странный случай произошёл сегодня.
– Да? – приподнял я голову.
– Утром прибегает в палату врачиха и говорит: «Ну, я всё оформила, можете идти». – «Куда?» – говорю. – «Как куда? Домой».
– Это хорошо, – вставил я.
– Хорошо-то хорошо, да только ведь накануне чуть в реанимацию не отправили… Я так и поняла – не хотят, чтобы в больнице померла. Тем более, с утра и не выписывают никого, только после обеда.
Я пожал плечами. Колбаса оказалась вкуснее той, что мы с ребятами вчера ели.
– Ну и как? – спросил я, уплетая за обе щеки.
– Да никак… – так же задумчиво продолжила бабушка. – Вышла из больницы, иду, значит… и чувствую – не болит оно! Сердце. Как новое. Даже ноги легче бежать стали – сама не заметила, как до дому дошла… пешком.
– Это хорошо, – сказал снова я и кашлянул. – Знаешь, бабушка… я почему-то думаю… что теперь у тебя сердце никогда болеть не будет! Ну, мне так кажется.
Бабушка странным взглядом посмотрела на меня и вздохнула:
– Дай-то бог…
Позавтракав, я отправился в свою комнату. До школы ещё полтора часа и следовало немного отдохнуть, а то буду на уроках носом клевать.
Волшебная палочка и её приятельница «Айн доллар» дремали в уголке дивана. Они хорошо поработали сегодня, и я не стал их будить. Я осторожно сел в другой угол и придвинул список из двенадцати пунктов, составленный накануне в застывающей квартире.
Так… новое сердце бабушке – есть.
Колька… ну, где бы он ни был – наверняка вернулся, ха!
Тепло появилось – батареи тёплые. Достойную зарплату… Гм, теперь её точно в долларах будут платить, тыщи по две, по три. А что? Начальники перестанут офшорить – вот вам и денежки.
Равенство, братство… человеческое лицо… Ага, вот: папу – в президенты, маму – в Госдуму, бабушку – в Совет Федерации. Что же, надо полагать, и это исполнится.
Я снова взглянул на спящую волшебную палочку. Чем-то она и вправду походила на Буратину, но не это главное. А то главное, что теперь, будучи живой, палочка могла совершать чудеса не столько раз, сколько на ней написано, а в принципе, до бесконечности. А доллар – неразменным сделался.
Я прочитал последний пункт списка, насчёт новой учительницы химии, и настроение моё поднялось на небывалую высоту. Ведь, теперича, и в школе у меня всё будет в порядке!..
С тем я и уснул.
И приснился сон.
Будто разбудила меня бабушка, я быстро собрался и пошёл в школу. Лифт работал нормально, погода на улице оказалась замечательной, я шёл и на ходу песенку напевал…
Но что-то меня смущало. Что-то было не в порядке.
Я никак не мог разобраться, в чём дело, только поёживался, будто за шиворот таракана посадили, да покашливал, как при пневмонии атипичной.
Всё вертелось в голове: «Димка-а… Димка-а…»
И что за Димка? Не меня ли кто-то зовёт?
«Ты зачем меня верну-ул…»
Вот ещё номер. Никого я не ворачивал, разве что Кольку… Ой! Колька! Это же его голос!
В ужасе я замер и прислушался.
Хруп-хруп-хруп… – доносились странные звуки, будто чьи-то шаги по снегу.
Предчувствуя неладное, я начал медленно оборачиваться. Ноги почему-то ватными сделались, и воздух вроде загустел.
– Ма-альчик… – знакомый кукольный голосок засвербел в ушах. – Ещё один ма-альчик…
«Беги, Димка-а…»
– Ма-альчик…
Скелеты! Вся улица позади была запружена скелетами из волшебных палок! Их были мириады, и мириады китайских чайников весело перемигивались, глядя на меня.
– Димка… – Колька, связанный по рукам и ногам, висел на ажурной конструкции, похожей на кран, что давече ловил и меня. – Что ты наделал, Димка… Я так хорошо от них спрятался, а ты меня вернул…
– Ма-альчик… Ещё один ма-альчик…
– Да проснись же, Димка!
И я проснулся.
––
В оформлении обложки использовано изображение с https://pixabay.com/ по лицензии Pixabay License
