Олег Петрович Андреев
Скелеты волшебного мира
Глава XVIII
ПРИВИДЕНИЯ ПРОТИВ ИРОЧКИ
Витька и Ирочка, до отвала наевшись колбасы, вышли из квартиры Поканина. На лестнице было темно, ни зги не видно и очень страшно. По крайней мере, для Ирочки.
– Витя… – попросила она сдавленным шёпотом. – Не беги так… Витя!
Но Витька, хоть и жил в одноэтажном доме, по лестницам носился не хуже кенгуру.
– Не отставай! – донёсся удаляющийся голос.
– Да Витька же! – истерично закричала Ирочка. – Ну, что за урод! Хуже Кольки!
Но Витька скакал и не останавливался, его насвистывание становилось тише, тише, пока не смолкло совсем.
«Говорила мне мама…» – горько подумала Ирочка, но делать нечего – надо идти дальше.
Ступеньки почему-то оказались очень крутыми. Каждую из них, прежде чем наступить, приходилось ногой нащупывать, и несколько раз Ирочка чуть не падала, пока не ухватилась обеими руками за перила. Дело пошло лучше, правда, перила были зверски холодными – руки просто отмерзали!
«Витька, наверное, уже спустился, – раздражённо думала девочка, остановившись на площадке какого-то этажа, чтобы отогреть пальцы. – А мне ещё одной автобуса дожидаться…»
Автобусы вообще ходили плохо – вполне могло оказаться, что пришлось бы до самого дома пешком идти. При тридцатиградусном морозе!
«Если Витька не подождёт внизу, я ему завтра все уши обломаю», – решила Ирочка и, слегка воспряв духом, двинулась дальше.
Лестница тянулась нескончаемо – пролёты ползли один за другим, за другим третий, и не было им конца, как вдруг… где-то далеко внизу послышались шаги. Кто-то быстро бежал навстречу и на ходу чертыхался.
«Витька! – обрадовалась Ирочка. – За мной возвращается. Ну, я ему покажу…»
– Ты почему меня не подождал?! – крикнула она в тёмное пространство.
– А? – донёсся знакомый голос друга. – Ты где? Ну, ни фига! Сама упорола этажей на пять, а я бы ждал…
– Ждал бы, ждал! – новый голос ответил Витьке издалека снизу.
Наша Ирочка обмерла.
– Видишь, я не могу за тобой угнаться… этот холодильник, как мы забыли его повернуть?
Конечно, трудно узнать со стороны собственный голос, но она узнала. Ничего не понимая, Ирочка отошла в угол площадки и замерла. Пыталась ли она спрятаться, было не понятно, но одно ясно – нельзя, чтобы ЭТИ её увидели.
Топ-топ-топ, – протопали быстрые шаги, а за ними следом: тюк-тюк-тюк, – ещё одни.
«Витька и я», – подумала Ирочка и зажала рот рукавичкой.
– Странно… – На секунду остановился возле неё в темноте Витька, или кто он был на самом деле. – Мне почему-то показалось, что ты кричишь сверху. Забавно.
– Ничего забавного, – ответил тонкий голосок. – У вас у всех крыша уже поехала. Сначала Колька… ну ему я хоть по башке палкой дала. Потом Поканин… теперь ты. Ещё немного, я сама сбрендю!
– Ага, точно, – донёсся Витькин голос, и следом шум пинка: – Ай!..
– Иди, давай! Мне давно пора дома быть, а я здесь с вами якшаюсь.
В темноте перед Ирочкой промелькнули две неясные фигуры, и звук шагов начал удаляться вверх.
«Ну… прошли», – облегченно вздохнула она.
Было неясно, что теперь делать: бежать? А может, вернуться? Но тут, будто в насмешку… произошло ещё кое-что интересное. Прямо на глазах у Ирочки стена распахнулась как дверь, и из неё кто-то вышел. Светящийся, высокого роста, с двумя рогами на голове и красными глазами.
– Чёрт! – взвизгнула Ирочка, а затем сделала такое, чего сама от себя не ожидала: вытянув руки вперёд, бросилась на чёрта и со всей силы ударила в грудь!
– Ых… – выдохнуло адское создание и кувыркнулось обратно в стену. Ирочка по инерции чуть сама не полетела следом, но сумела удержаться и только руками до плеч влезла в холодный камень. У неё даже возникло ощущение, что проходить сквозь стены – это легко. Она и шагнула в стену… но обо что-то запнулась, и это вернуло её к реальности: прямо из стены торчали ноги в фосфоресцирующих сапогах!
«Бежать!» – вспыхнуло в мозгу, и девочка кинулась вниз по ступеням.
– Эй, кто там? – донёсся сверху голос, но Ирочка уже не разбирала чей. Она бежала с такой скоростью, что наверняка в два раза обогнала бы Витьку, Кольку, и даже самого Поканина, с детства привыкшего тут бегать.
«Бежать!» – одна мысль стучала в голове, и, когда через несколько секунд Ирочка вылетела из подъезда, мысль эта не позволила остановиться при виде Витьки.
– Негодяй! – крикнула ему на бегу и умчалась прочь в ночной город.
Сбитый с толку Витька поглядел вслед. Ухо, в которое подружка успела двинуть кулачком, горело, но не это было главным. Ещё никогда он не видел Ирочку такой перепуганной и с этим следовало разобраться.
«Что-то там, в подъезде, неладно», – подумав так, он некоторое время постоял у тёмной двери, потом вздохнул и шагнул внутрь…
Глава XIX
СРАЖЕНИЕ
Страшное создание, стоявшее передо мной, вдруг пошевелилось и с деревянным перестуком сделало шаг.
Тьфу! – я чуть не плюнул с досады. Да это же давешний скелет из волшебных палок! Только теперь вместо помойного ведра у него на плечах красовался китайский электрочайник, и вправду очень похожий на человеческую голову. Лампочки светились как глаза, а из горлышка торчали две волшебные деревяшки. Живые и бодрые, они размахивали ручками и показывали малюсенькие кулачки.
– Испугался-а?! – радостно заверещав, они ещё сильнее размахались кулачишками.
– Смотрите, не сваритесь там, рожки… – пробормотал я, обдумывая, что теперь делать.
– Чего-чего?! – опешили палочки. – Да мы тебя…
Чайник грозно сверкнул глазами-лампочками, и тотчас из кучи поднялся ещё один скелет. Головы у него не было, но он протянул деревянную руку и прямо из воздуха извлёк кофеварку.
«А, да точно! – сообразил я. – Они же волшебные, они сами, что хочешь, пожелать могут».
Скелеты, грозно цокая по полу, двинулись в моём направлении. Непроизвольно я зашарил за спиной, пытаясь нащупать ручку двери, но той не было.
– Хи-хи-хи! – чирикали буратины из чайника. – Теперь ты так легко от нас не отделаешься! Сначала мы тебя отлупим, как сидорову козу, а потом… ещё что-нибудь придумаем.
Я поёжился. Неизвестно, как насчёт придумок, но делов натворить эти ёлки-палки могли. Специализация у них такая, творческая: приделать человеку хвост, рога с копытами… А то и истинную индивидуальность подберут: сделаешься ни на кого не похожим, и баста.
Скелеты медленно приближались, я начал пятиться вдоль стеночки.
– Давай, давай, – подбодрили меня. – От нас ещё никто не уходил.
Под ногу подвернулся камень. Рука схватила обломок кирпича и швырнула в ближнего скелета:
– Н-на!
Однако рёбра страшилища раздвинулись, и снаряд пролетел мимо.
– Мы тебя будем пинать сапогами, – сообщили в ответ, и тотчас на костистых ногах возникли испанские ботфорты со шпорами. – Вот, как у Трисмистра, в точности.
Именно эти ботфорты оказались последней каплей! Я только представил, как меня пинают, будто я гусарская лошадь, и… Нет, конечно, я не слишком большой специалист в уличных драках, и лучше бы на моём месте оказался Джекки Чан – его часто зажимали в угол – но: бац! – мой кулак врезался в чайник одного из скелетов; хрясь! – в рёбрах другого образовалась пробоина; бац-хрясь-бац!
– Оё-ёй! – заверещали палочки, вылетая из кувшинов.
Продолжая работать руками-ногами, я наступал на странного врага, и он начал отступление! Оказавшись без голов – я сбил оба чайника – скелеты уже не успевали раздвигать рёбра, и ситуация изменилась кардинально. Чего-то завывая и выкрикивая, я гонялся по тёмному пространству чулана за убегающими подобиями человека:
– Вот! На! Получай! Сапогами! Шпорами! Головой!
Я ударил негодяя головой и вдруг обнаружил… что застрял. Рёбра скелета таки успели раздвинуться, голова точнёхонько прошла в отверстие, а рёбра взяли и сдвинулись.
– Ой… – оторопело выдохнул я и выпрямился.
Скелет оказался удивительно лёгким, сразу чувствовалось тонкое, хорошо просушенное дерево. Негодяй болтался на шее, но слезать явно не собирался.
– Попался! – донёсся торжествующий голосок. – Дави его, ребята!
Я почувствовал, что меня душат. Не люблю я этого, а потому принялся отдирать деревяшки друг от друга. Они сопротивлялись как могли, кусались, царапались, но силы были неравные. Не следовало им вообще лезть в драку с человеком – я легко разломал хилую конструкцию и разбросал части по сторонам.
– Фу!.. – вытирая пот, огляделся по сторонам, чего бы ещё раскурочить, и понял, что в сущности, победил. Второй скелет зажался в угол и тихо дрожал там, перестукивая костями.
– Ага! – Я начал зловеще приближаться, чувствуя себя непобедимым Спайдерменом. – Сейчас и с тобой разделаюсь! Будешь знать, как обижать маленьких.
Шутка, конечно, я не маленький, но скелет задрожал значительно сильнее. А перестук деревяшек усилился и начал напоминать перекличку барабанщиков из фильма про пионеров.
«Люблю, когда меня боятся!» – успел подумать я и хотел самодовольно усмехнуться, но тут на плечо опустилась чья-то рука.
– Аста ла виста, бэби, – сказали сзади крайне неприятным тоном.
Медленно, очень медленно я повернулся и обнаружил… что куча волшебных палок, сваленная в углу, исчезла. А передо мной шеренгой стояло пятьдесят скелетов; все, как подбор, с чайниками, в старинных ботфортах, и с поразительно нехорошим выражением лиц.
Бесчисленные костлявые руки потянулись ко мне.
Глава XX
БЕГСТВО ВЕЛИКОГО
Трисмистр бежал по коридору.
Под мышкой у него была зажата трёхлитровая колба с говорящей рыбой, а позади слышался мелодичный, приятный для слуха звон монет. Но именно от этого звона и спасался магистр! Слишком он был звонкий.
Иногда чародей оглядывался, и от зрелища позади не только сердце его уходило в пятки, но и сами они (пятки) начинали двигаться быстрее. И значительно!
Однако говорящий карп панического умонастроения не разделял.
– Не понимаю я тебя, Трёхсеместр… – задумчиво говорил он, глядя на прелестную, по его мнению, картину. – Ведь это решение всех наших проблем. Ты только посмотри, сколько здесь долларов!
Трисмистр глянул на рыбу, снова начавшую называть его школьной кличкой, бросил взгляд назад и подпрыгнул:
– Догоняют!
И точно – лавина однодолларовых монет, с серебряным звоном катящаяся по бесконечным коридорам замка, явно приблизилась. А передние порядки, в виде многочисленных разрозненных монет, звенели в непосредственной близости от беглецов.
Да, беглецов! И пускай карп в это совершенно не въезжал, но образованный и опытный в колдовских делах Трисмистр мог думать, когда надо, за обоих. Ведь быть погребённым под многотонной толщей, пусть даже и долларов, ничуть не лучше, чем очутиться в могиле, закопанным заживо. Рыба этого не понимала.
– А-ах! – ахнул чародей, когда авангард серебряных долларов выбросил длинный язык и проглотил старинные рыцарские доспехи.
Доспехи, простоявшие в коридоре не меньше пятисот лет, мгновенно исчезли, но успели напоследок отдать честь Трисмистру.
– Прощайте, товарищи… – чуть не заплакал тот и из последних сил ускорил бег.
Карп в колбе пожал плечами.
– Видишь? – сказал он. – Даже пустые железки мигом врубились, в чём их польза. Один ты у нас недотёпа.
Недотёпа, будто в подтверждение, споткнулся и чуть не упал.
– Осторожней! – гаркнула рыба. – Не дрова везёшь.
Лавина монет выиграла ещё пару метров.
«Что будет, если я не успею? – думал волшебник на бегу. – Ведь тогда катастрофа! Весь мир погрязнет под никчёмными кругляшками, и тот, кого они не раздавят сразу, будет обречённо бродить среди бескрайней равнины серебра… Боже! И это моя вина».
Конечно, магистр был, как ему свойственно, чрезмерно строг к себе – ведь причина появления необыкновенного серебряного потока была не вполне ясной. Монеты начали делиться сразу после происшествия с кофе, которое рядовым тоже не назовёшь. Когда Трисмистр налюбовался забавным сначала явлением и попробовал его остановить заклинанием, ничего не получилось. Чёртовы доллары только начали делиться быстрее, и через несколько секунд первые из них посыпались со стола на пол.
Никакое колдовство не действовало против! А когда волшебник применил самое сильное, замораживающее, конечное заклинание – «Чары абсолютного нуля» – то и вовсе начался ужас. Небольшая кучка монет стала увеличиваться рывками: раз – и вдвое; два – и вчетверо; четыре – и в шестнадцать раз! Пришлось срочно покидать помещение.
Рыба опять подала голос:
– Трёхсеместр, ты, наверное, сошёл с ума, если пытаешься убежать от своего счастья. Мне горько на тебя смотреть.
«Лучше посмотри назад», – хотел ответить волшебник, но вновь споткнулся.
– Ох! Кончай болтать! Мы в смертельной опасности, а ты треплешься!
Серебряные доллары, будто в подтверждение, подкатились под самые ноги. Пришлось Трисмистру бежать прямо по монетам.
Дзынь, дзынь, дзынь! – зазвенели его шаги.
Бульк, бульк, бульк, – бултыхалась рыба в трёхлитровой колбе.
И вдруг…
– Я остановлю тебя! – выкрик рыбы прозвенел громче серебра.
– НЕТ! – дико заорал волшебник, но не смог удержать друга. Говорящий карп, видя, что никакие уговоры не действуют, взял и выпрыгнул из воды!
Плюх! – упал он на пол, и мгновенно блестящая чешуя скрылась в надвигающейся массе монет.
– КАРП!! – Волшебник на полном ходу упал на колени, пытаясь выловить это болтливое, не слишком умное, но единственно близкое на свете существо. – Карпуша… да что ты наделал…
Рыба исчезла бесследно, словно утонула.
Накатила лавина и подхватила чародея, как, бывает, река подхватывает лёгкую сухую щепочку. Но он не заметил того! Несясь на волне по бесконечным коридорам, великий магистр и чародей, последний в мире волшебник размазывал по щекам слёзы и пытался нащупать в холодной, безжизненной массе крохотное серебристое тельце.
– Карпуша…
Глава XXI
ВИТЬКА ПРОТИВ ПРИВИДЕНИЙ
Темнота в подъезде стояла страшная! Самая такая тёмная темнота.
Витька немного похлопал глазами в надежде, что привыкнут, но не привыкли.
– Вот чёрт… – пробормотал под нос, вытянул вперёд руки и двинулся на ощупь.
– У-я-р-р! – взвизгнуло что-то под ногами, и Витька от неожиданности (не от страха же?) подпрыгнул.
– Пошла брысь, проклятущая! – выругался на невидимую в темноте чёрную кошку.
– У-яр, мяр-р! – с противными воплями, сильно напоминающими человеческие, кошка умчалась.
Бум-м! – это он с размаху врезался в стену. На лбу теперь должна была вскочить приличная блямба, и Витька разозлился. Если и был ещё какой страх, то теперь ничего не осталось, и, нащупав перила лестницы, он быстро побежал вверх.
«Жалко фонарика нет, – думал на бегу. – Не промчаться бы мимо гада!»
Витьке смерть как хотелось поймать напугавшего Ирочку хулигана. Надо же было дать кому-то сдачи – и за ухо, и за шишку на лбу, и вообще…
На пятом, примерно, этаже он остановился и прислушался. Ничего не было слышно, но, кажется… видно? Да точно! Хоть и слабо, нечётко, но вот они – перила, ступеньки, и даже номер на двери читается: восемнадцатый. Свет доносился с верхнего, шестого этажа.
«Оно самое! – подумал Витька. – Напугали Ирку, а теперь выглядывают в приоткрытую дверь и хихичут! Разберёмся».
Сжав кулаки, Витька начал медленно подниматься. Он не знал ещё, как будет действовать, если обнаружит хихикающие морды, но чувствовал, что веселье их быстро закончится.
«Пищать будут… громко и жалобно… – вспоминал, в каких драках приходилось участвовать, и укреплялся духом. – А если раньше на Димана наезжали, так теперь…»
Что будет теперь, героический боец не успел додумать. Он вышел на последний пролёт и увидел…
– Ё-моё! – вырвалось у него.
Светилась не щель в квартиру. Светились сапоги! Прямо из стены торчали фитюлистые ботфорты и наглым образом светились.
Не такого ожидал Витька и потому, немного постояв, согнулся и захохотал. Ему, поднаторевшему в приколах, мгновенно стало ясно, чья это хитрая подначка. Поканин за последнее время здорово продвинулся – самая шуточка в его стиле. Рождественская.
Вздрагивая от хохота, спотыкаясь на ступеньках, Витька поднялся на площадку и внимательно рассмотрел Димкино творение. Да уж, прикол первосортный: сапоги, как у Мюнхгаузена, со шпорами, и светятся.
«Фосфором натёр, – решил Витька и позавидовал: – И не сказал ничего… хотел, чтобы позабавнее вышло, так, что ли, Диманус?»
Пальцем Витька потёр ботфорту, ожидая, что фосфор сотрётся, а палец засветится. Палец не засветился.
– Гм… Ну, ничего.
Ему вдруг пришло в голову, что прикол следует расширить и углубить. Ну, то есть, попугать ещё кого-нибудь подходящего, например, тётю Груню – соседку и подружку Витькиной мамы. Взялся за сапог и дёрнул… Сапог лежал, будто приклеенный.
– Молодец, Диман, – одобрил Витька. – Всё делает путём… гм…
Ну не тянулся сапог! Уж Витька его и так, и этак. Словно действительно внутри нога.
Усмехнувшись нелепому предположению, Витька ухватился покрепче – за голенище и за шпору с колёсиком – и рванул со всей возможной силой! Раздался хлюпающий звук, и Витька выпрямился с сапогом. И замер. Нога! Из стены торчала человеческая нога, а на ней был одет полосатый, ручной вязки, носок.
Нога дрыгнулась, пошевелила пальцами… а потом из стены высунулась рука и почесала ей пятку!
