Олег Петрович Андреев
Скелеты волшебного мира
Глава XIV
ХОЛОДИЛЬНИК САМ ПО СЕБЕ
Ирочка прекратила стирать странный рисунок, и мы молча смотрели на ровную белёную поверхность.
– Ты бился головой об стену, – авторитетно сообщил Витька. – Теперь болеть будет.
Голова у меня не болела, но чувствовал я себя неважно.
– От голода… – всё всхлипывала наша подружка.
Эти всхлипы действовали на нервы, и я, наконец, взорвался.
– Чего от голода?! Пошли лучше холодильник разворачивать! Там жратвы на полторы роты!
Военная терминология сделала своё дело – Ирочка разом перестала хныкать, а Витька почесал затылок и вдруг хитро сощурился:
– Да вообще-то… здорово ты нас подначил! Молоток.
– Чего? – пробормотала Ирочка и с подозрением уставилась на меня.
Я пожал плечами.
– Пошли, пошли… – Витька почему-то заторопился. – На полторы роты, говоришь…
Мы двинули на кухню.
– Подначил… – задумчиво повторяла Ирочка, шагая сзади, и от этого её повторения у меня сильно зачесалась спина. Но Витька снова всех выручил.
– Ой! – сказал он, первым зайдя на кухню. – А это чего?
Мы столпились в тесном дверном проёме, обозревая удивительную картину. Холодильник стоял не передом назад, как мы его оставили, а задом наперед! То есть, тьфу… Дверцей наружу!
Он стоял, и будто мы его не разворачивали, будто не грелись об тёплый радиатор, и будто я не царапался возле узкой щели, пытаясь вытащить чего-нибудь съестного.
– Полный прикол. Я тащусь… – сказал Витька, и стало ясно, что слава великого подначивателя, накалывателя и подсиживателя стоит у порога моего дома.
Ирочка растолкала всех, прошла ближе и вытащила из холодильника ту самую палку колбасы. Витька хлопнул в ладоши, прошёл следом и вытащил сырный шар.
Я не смог удержаться: с лёгким душевным трепетом открыл дверцу, глянул внутрь… и тотчас захлопнул. В тёмном холодном нутре виднелась целая гора колбас и сырных шаров! Они слабо шевелились, увеличиваясь в числе, и это означало… что в доме моём, по маковку овеянном славой, делились не только волшебные палочки!
Глава XV
ОПЯТЬ ОДИН
– Ништяк! – сообщил Витька, умяв с килограмм «волшебной» колбаски. – Молодец, Диман, хорошо запасся!
Ирочка отставала от обжоры, но не намного.
– Ты, Поканин, я гляжу, и впрямь волшебник, – говорила она, наворачивая сыр без хлеба. – И всё у тебя есть… да и в доме вроде уже теплее стало!
– Колян правду говорил – Диман сам справится.
– А Колян твой пусть облизывается!
– Верно-верно, расскажем ему – лопнет от облома…
Моим друзьям было хорошо и весело, а мне не очень. Вместо того, чтобы есть сейчас со всеми, я размышлял на научную тему. Тема была вот какая: что сделается с человеком, когда съеденная им наколдованная колбаса внезапно исчезнет? Да не просто из рук, или хотя бы из желудка, а после того, как её впитают клетки тела? Не сгинет ли при этом и сам человек? И куда он в таком случае денется?..
Холодильник дёрнулся, внутри громыхнуло, а я вздрогнул. Покосился на безмятежно жующих ребят, но они вроде не заметили.
Наконец и Витька, и Ирочка наелись до отвала. Витька счёл долгом спросить:
– Ты, Диман, в школу-то завтра пойдёшь? Слыхал я, опять тебя выгнали?
– Не знаю я, Поканин, – сказала Ирочка, – чего ты так на Ларису Ивановну взъелся? Всё время её достаешь.
Взъелся! Но разве Ирочке объяснишь?
– Пойду… – мрачно ответил я. – Химии ведь завтра не будет.
Ирочка только вздохнула.
– Ладно, Поканин, – вытирая губы ладошкой, решила она. – И мы, пожалуй, пойдём. А то темень уже… представляешь, что в вашем подъезде творится?
Электричества не было по-прежнему, и это начинало меня беспокоить. Сильно не хотелось ночевать одному в тёмной квартире да ещё с дверью неведомо куда. Пусть даже и нарисованной.
– Может, ещё посидите? Вон как у меня тепло стало… в морской бой сыграем.
Витька вроде заинтересовался, но подумал и решил:
– Наверное, отопление включили. В таком случае и у нас тепло должно быть. А в морской бой в темноте шибко не разыграешься! Ничего, Диман, ты тут один не тушуйся, привидениев на свете не бывает. Это нам… Лариса Ивановна говорила, ха-ха-ха!
Новообретённая слава чумового подкалывателя не позволила мне ни продолжать уговоры, ни в гости напрашиваться. Следовало держать марку, но уж очень подозрительно в холодильнике бренчало…
– А мы, Поканин, завтра зайдём, – обнадёжила Ирочка. Потом не выдержала и добавила: – Присматривай тут за холодильником. Колбаса…
Все дружно поднялись и пошли в прихожую, на ходу одевая разбросанные куртки.
– Ох, как представлю, что четырнадцать этажей в темноте спускаться… Поканин, ты больше в стену не бейся, это главное! После уроков сразу и зайдём…
Я только кивнул. После, так после. Было у меня предчувствие нехорошее, такое, словно…
На лестничной площадке оказался непроницаемый мрак. Ирочка протянула в него руку и сразу отдёрнула. Витька откашлялся.
– Ну, так это… ничего не забыли? – И покосился на Ирочку.
– Нет, – ответил я за неё.
– Ну, тогда это… чего стоять? Пошли, Ирка.
Пожав на прощание руку, Витька шагнул за порог и исчез во тьме. Ирочка помялась, оглянулась в сумрачное пространство кухни… потом втянула голову в плечи и двинулась следом.
– Пока, Поканин… – донеслось из темноты.
Некоторое время я стоял у распахнутой двери и прислушивался к шагам. Вскорости они стихли, и я забаррикадировался в квартире, задвинув все замки. Чувство, что ночь впереди предстоит не самая простая, усиливалось на глазах. И чего я сразу не пожелал бабушке новое сердце? Сидели бы сейчас вдвоем и чай пили.
С тяжеленным камнем на собственном сердце я пошёл на кухню. Возвращаться в комнату не хотелось, почему-то казалось, будто сейчас, после ухода чужих людей, дверь в чулан может возникнуть снова. В самом таком натуральном виде.
Дверь на кухню оказалась закрытая. Я почесал затылок: вроде, когда Ирочка оглядывалась, мы видели просвет из кухни… Что ещё за такое?
Мне совсем не по себе сделалось, захотелось выскочить на лестницу и догнать ребят. Сам не свой, я взялся за ручку и потянул. Со скрипом створка начала отворяться; щель становилась всё шире, и мало-помалу передо мной открылось тёмное пространство кухни. И я сделал шаг вперёд.
Нет, я попытался его сделать, но ноги мои отказали. Возле холодильника, прямо на полу, сидели две человекообразные фигуры, и это были… были…
Глава XVI
ВЕЛИКИЙ ОБЖИГАЕТСЯ
– Ну? – сурово спросила говорящая рыба. – Так почему он забрал назад деньги?
Трисмистр смущенно потупился.
«Совсем как напроказивший школьник перед директором», – с досадой подумал про себя, но поделать не мог ничего. События последних дней совершенно выбили его из колеи.
– Говорит, что это моё средство от бородавок… не действует.
Карп удивлённо высунулся из воды.
– Не может быть!
– Ну… или действует, но не так, как предполагалось.
Рыба издевательски скривилась.
– Только не говори, что от этой твоей мази он с ног до головы покрылся прыщами! Это был бы чистый Голливуд.
– Да не прыщами он покрылся… – Великий чародей и волшебник от смущения не мог выговорить, чем его клиент покрылся на самом деле. – Не прыщами, а этими же… бородавками.
– Что? Боро…давками?!
Может быть, впервые за последние двести лет говорящий карп лишился дара речи. Он умолк, и это молчание казалось красноречивее любой тирады.
– Извини… – первым нарушил тишину Трисмистр. – Я не купил тебе сегодня дафний. Это… ну… поужинаешь хлебными крошками?
Магистр чёрной и белой магии не стал добавлять, что ради этих жалких крошек ему пришлось продать бесценную в его ремесле «Книгу адских сказок», а «Забавную Библию» Лео Таксиля заложить в ломбарде.
Рыба сурово молчала. Говоря по правде, случившееся не умещалось в её голове, и она не знала, как теперь реагировать.
– К-как… это могло случиться?!
– Не знаю, – честно ответил волшебник.
– Но я же… видел! Ты всё сделал правильно! – Удивительный карп за долгую жизнь рядом с волшебником и сам научился неплохо разбираться в колдовских штуках. – Это провокация! – пронзительно заверещал он. – Ты стал жертвой заговора!
– Не знаю… – только и смог повторить Трисмистр. – Я проверял. Бородавки настоящие.
Рыба потрясённо смолкла. Сегодняшний денек оказался слишком тяжёл даже для неё. Опустившись на самое дно аквариума, она отплыла в дальний угол и замерла там спиной к волшебнику.
Тяжело вздохнув, Трисмистр тоже отошёл в другой конец алхимической лаборатории и принялся позвякивать колбами. Потом развёл огонёк в маленьком тигле и что-то на него поставил.
– Ты чего там делаешь? – послышался голос карпа.
– К…кофе варю.
– Ну, придумал…
Рыба эта, надо сказать, не употребляла напитков – ни прохладительных, ни газированных, ни даже спрайт. «В воде живу, от воды и подохну!» – говорила она. Впрочем, одну жидкость карп всё же уважал – рыбий жир.
– Ладно, уговорил, – сказал он, обращаясь к спине волшебника. – Налей-ка мне жирку…
Спина вздрогнула – на рыбий жир денег уже не хватило.
– Капель тридцать, – не заметив того, мечтательно продолжал водоплавающий. – Напьюсь с горя.
П-ш-ш! – вдруг зашипело на столе у чародея, и тотчас по комнате распространился приятный аромат.
– О-ёй… – не своим голосом произнёс волшебник. – Это чего?
Рыба высунулась из воды и с интересом принюхалась. На столе у её друга и вправду происходило занятное. Кофе в гранулах, которого волшебник положил в мензурку одну ложку, вдруг почему-то сильно загустело, а потом полезло через верх в виде такой коричневой каши.
– Нескафе? – оживленно спросил карп.
– Оно самое! – крикнул Трисмистр. – Но что это с ним?!
Кофе исправно лезло наружу и на глазах превращалось в рассыпчатый порошок. Чародей вовсю щёлкал пальцами, но ничего не помогало – порошок только лез быстрее.
– Может, новая рекламная кампания? – высказала версию рыба, очень любившая смотреть по вечерам телевизор.
– Но не в моей лаборатории! – проревел алхимик, суетясь вокруг бурлящей мензурки. – Я бы им головы за это поотрывал!
Карп знал, что такое вполне возможно, и возражать не стал. Но о чём-то задумался.
– Абра-кадабра! – вдруг заорал волшебник, отдёрнув обожжёный палец. – ГОРШОЧЕК – НЕ ВАРИ!
Это было очень сильное заклинание. Карп это знал и сразу ушёл на дно своего пуленепробиваемого аквариума.
Ба-бах! – раздался оглушительный взрыв, и коричневое облако нескафе повисло в воздухе.
Фьи-у-у! – засвистел ворвавшийся сквозь выбитые окна ветер.
– НЕ ВАРИ! – снова проорал волшебник и тотчас упал от удара резко увеличившимся облаком гранул.
– Молчи, ты! – рявкнула из аквариума рыба, но закашлялась и снова ушла на дно.
Фью-у-у! – всё свистел ветер, и в комнате закружился настоящий кофейный вихрь. Все предметы, как волшебные, так и не очень, моментально покрылись толстым коричневым слоем, белёный потолок потемнел, а аквариум несчастной рыбы до краев заполнился ароматным, недорогим, но качественным кофе.
– Караул! – закричала рыба, но как-то глухо, словно из-под ватной подушки.
Впрочем, ветер, сделавший это злое дело, сам же всё и исправил. Ну, почти.
Облако кофе, прокружившись несколько раз по лаборатории, подлетело к окну, будто задумалось на мгновение, и вылетело наружу! А когда медленно кружащаяся коричневая пыль осела, в доме волшебника наступила тишина.
Спустя минуту большая куча гранул возле стола зашевелилась, и из неё выполз Трисмистр. Он кряхтел и чертыхался, но, если не считать обожжёного пальца, был в порядке.
Чего не скажешь о его говорящем друге! Рыба буквально задыхалась в коричневой жиже, заменившей чистую и прозрачную воду аквариума.
– Караул… – хрипела она. – Трисмистр, миленький… спасай!
В этот раз, обнаружив бедственное положение карпа, волшебник не стал колебаться. Он мигом запустил в аквариум руку, схватил рыбу за хвост и вытащил на воздух. Потом бросился к столу, разгрёб полузасыпанное оборудование и извлёк громадную, на три литра, колбу.
– Здесь ты будешь в безопасности… – бормотал волшебник, наливая в колбу воду из-под крана.
– Спа…сибо… – тяжело отдыхиваясь, поблагодарил карп. – Но ради Бога… когда будешь следующий раз варить кофе… не применяй никаких заклинаний. Слышишь, Трисмистр?!
А немного придя в себя, это удивительное создание задало своему верному другу очень странный вопрос:
– Послушай… найдётся у тебя хоть один бакс?
Тот слегка удивился, но пошарил по карманам и извлёк настоящий серебряный доллар.
– Вот, подарочный…
– Положи сюда, – велел карп и некоторое время разглядывал тускло блестящую монету. – Что-то он чёрный у тебя совсем.
– Серебро, – объяснил волшебник, – окисляется и чернеет.
Рыба ещё немного подумала, а потом важно и значительно, с неимоверной торжественностью произнесла:
– Ну, так пожелай… чтобы оно очистилось!
Трисмистр пожал плечами: ему казалось, не время сейчас и не место для подобных глупостей, но потом махнул рукой и легонько щёлкнул пальцами: щёлк! И тотчас после того…
– А-ха-ха-ха! – оглушительно захохотал карп, но даже таким хохотом не смог заглушить звона МИЛЛИОНА МОНЕТ.
Глава XVII
БЕГСТВО В ЧУЛАН
– Где, Диман, тебя черти носят? – спросила одна из фигур. – Копошишься, как неживой!
Вторая добавила:
– Мы из-за этого твоего холодильника десяток этажей обратно лезли! Давай развернём его, и пойдём мы.
Витька и Ирочка, а это были они, поднялись от батареи и подошли к холодильнику, почему-то снова стоящему к стене передом.
Как-то странно себя чувствуя, будто я – это не я, а тоже «кто-то», я пристроился рядом.
– Раз-два, взяли! – скомандовал Витька, мы рванули, холодильник взлетел, и – хоп! – встал на место. Эти пришельцы оказались сильнее предыдущих.
– Ну, Поканин, теперь ты с голода не помрёшь! – радостно сказал тот, что Ирочка. – А мы пошли. Идём, Витя!
Я задумался: почему Ирочка называет Витьку всегда по имени, а меня – по фамилии? Но тут же чуть не подпрыгнул: да какая это Ирочка?! Какой Витька?! Настоящие мои друзья ушли пять минут назад, слопав килограмма по полтора «волшебной» колбасы, и… А интересно, есть в этом холодильнике колбаса?
Я было взялся за ручку, но Витька хлопнул меня по плечу, подмигнул и пошёл из кухни. Ирочка глянула в окно и сказала:
– Странно, только что светло было… минут десять провозились, а такое впечатление, что два часа. Ну, пока, Поканин!
– Ирка, ты где там? – позвал из прихожей Витёк. – Скорей давай!
Моя подружка бегом бросилась к выходу. Хлопнула наружная дверь, в квартире снова стало тихо.
Но был ли рад этому я? Конечно, лицезреть самых настоящих привидениев (по Витькиному же определению) не очень приятно, но и совсем одному оставаться – не сахар. Было уже ясно, что в квартире происходит нечто странное, связанное, по-видимому, с недавним умножением волшебных палочек, но что именно – понять я не мог.
В холодильнике глухо брякнуло, и я подпрыгнул. Вот оно! Колбаса. Сейчас её станет много… Приоткрыв дверку, я понаблюдал за «возрастанием» кучи продуктов питания. Хорошо это или плохо – вот в чём вопрос! Сейчас в прихожей прозвенит звонок – вернутся Витька и Ирочка – мы втроём пойдём на кухню, и тогда…
Т-р-р! – оглушительно зазвенел звонок. Я было дёрнулся, но тут в глубине квартиры послышались чьи-то шаги. Это шёл… ещё один я!
Шлёп-шлёп-хлоп, – прошлёпал в прихожую я (не я – другой) и – бряк-брынь – открыл там дверь на площадку.
– Ох, Поканин… – донеслось Ирочкино. – Голодненький…
– Холодильник… – Витькино. – Холодильник!..
– Ну и жара…
Шум сбрасываемой одежды.
Да что это такое?! Бежать! Пока меня не увидели!! Но… куда? А, да куда угодно!
В ужасе я проскользнул в щелку, прокрался по короткому коридору и юркнул в гостиную. Дверь в комнату была отворена, я шмыгнул внутрь и захлопнул её за собой.
– Уф-ф… – перевёл дух, прижавшись спиной к створке. Я видел ребят! Они стояли ко мне спиной, их было трое… Вопрос: что делать дальше? Через минуту я, в смысле, второй я прибежит с кухни и попытается открыть дверь в чулан, которая окажется нарисованной, и тогда…
– А палочки? – донёсся с кухни мой голос. – Их ведь полный чулан, нельзя их совсем бросать!
Палочки! Бросив мгновенный взгляд на полустёртый Ирочкой рисунок, я обнаружил, что дверь снова стала настоящей. Ага! Следовало ожидать, и вот где я спрячусь.
– Сначала Колька, потом он… – унылый Ирочкин голос подстегнул меня к действию. – Это от голода у него! Слышишь, Витя?
Голода, ха-ха! Да сколько я колбасы слопал – не лопнуть бы!
– Ох… Сейчас я его…
Это Витька. Скорее! Я, будто в замедленном кинофильме, начал двигаться к наколдованной двери в колдовской чулан. Она маячила передо мной, словно громадный люк в космическую станцию, и медленно приближалась.
Шлёп-шлёп-шлёп… – Мои шаги! Из коридора. Чего я так шлёпаю?
Какая-то рука появилась в поле зрения. Моя. Да быстрее же!
Хоп, – ухватилась рука за рукоять.
Сзади что-то зашумело – это я (второй я!) открывал дверь в свою (мою!) комнату…
Давить… Давись же!!
Рука надавила, дверь распахнулась. Не помня себя от ужаса, я вкатился в тёмное помещение, и – бум-м! – захлопнул за собой тяжёлую створку.
Один…. Хорошо-то как!
– Что за чёрт… – донёсся из-за досок чей-то голос. – Какого ещё…
И тотчас дубовые доски легонько толкнули меня в спину. Я похолодел: он хочет войти сюда! Мне… мне не удержать дверь! Почему она не исчезает?! Исчезни!
Последнюю фразу я выкрикнул вслух. Я совсем забыл, что для чуда необходима волшебная палочка, я вдруг вообразил себя волшебником, что может колдовать без палочек, без ёлочек, и без…
– ИСЧЕЗНИ, – голос, раздавшийся в темноте, был исполнен такой силы и властности, что дверь исчезла.
Но вместе с ней чуть не исчез и я! Прислонившись спиной к теперь кирпичной стенке, я стоял, выпучив глаза, а передо мной, на фоне огромной кучи палок, возвышался тот, кто это приказал. Кто-то тёмный. С рогами. С горящими красными глазами.
Я совсем забыл про него – про чёрта.
