Олег Паламарчук
Ух ты, искусственный… интеллект!
… Шли годы. Трактат Р. Луллия «Ars magna generalis» – «Великое искусство» близко к сердцу принял Г. Лейбниц.
Биографическая справка
Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646–1716) – немецкий философ, математик, языковед, юрист, изобретатель. Между этими титанами мысли пролегло четыре столетия. Новаторские идеи[17]Луллия поразили и вдохновили юного Лейбница. В 15 лет он поступил в университет и увлекся логикой и математикой. Такой синтез способствовал тому, что двадцатилетний Лейбниц в «Диссертации о комбинаторном искусстве» сделал открытия, легшие в основу математической логики. Он же в 70-е гг. XVII века изобрел счетную арифметическую машину и открыл дифференциальные и интегральные исчисления [17. С. 187]. В те же 20 лет юный Готфрид защитил докторскую диссертацию по юриспруденции.
В 1700 году Г. В. Лейбниц стал президентом созданного по его инициативе Бранденбургского научного общества, ставшего позднее Берлинской Академией наук. Являясь глубоким знатоком права, Лейбниц по просьбе Петра I разработал проекты образования и государственного управления в России [11. С. 818]. Он же побуждал российского императора создать в России Академию наук и даже составил план ее организации.
Эрудиция и широта знаний позволяет ученому добиваться успешных результатов во многих научных областях. Будучи энциклопедистом, он понимал, что «многознание» еще не признак самостоятельного познающего ума. Лейбниц не замыкался сферой чистых умозрительных размышлений. Он еще и естествоиспытатель. Наблюдая с помощью микроскопа, изобретенного в середине шестнадцатого века, за жизненными процессами в микромире, Лейбниц отходит от разъяснения их в духе механики. Он начинает тяготеть к энергетике. Энергия – сила, способствующая не только механическому движению всех вещей и процессов, но, что главное, их качественным изменениям, превращениям. Не вдаваясь в проблематику энергизма, следует заметить, что Лейбниц, как и большинство мыслителей позднего Средневековья, не поднялся выше биологического этажа эволюционной лестницы, не исследовал смысл и сущность социальных форм энергии. А это очень важно для понимания, построения и использования технологии искусственного интеллекта на благо человека, цивилизации землян.
Чем же интересен нам Лейбниц, как «веха» на пути к искусственному интеллекту? Каков был его реальный вклад в эту будущую технологию XXI века? Занимаясь серьезно математикой, достигнув в ней больших успехов, Лейбниц все больше и больше увлекается философией. В ней мыслитель видел возможность найти первоосновы всех вещей, не прибегая к чуду (сотворения? – О. П.). Ученый полагал, что сложное слагается из простых начал, вплоть до единицы (1). Но если у Демокрита атом, будучи самым первичным кирпичиком мироздания, телесен, вещественнен, то, по Лейбницу, мыслить тело неделимым, это значит идти против логики. Поэтому у Лейбница единица (1 – самое простое начало) есть духовное начало. Сначала философ называл их – «простые субстанции», «первичные» силы, а потом «окрестил» их (первичные субстанции) МОНАДАМИ (от греч. monados – единица, единое). Лейбниц был убежден, что монада – основополагающий элемент бытия. У пифагорийцев – первичное – ЧИСЛО; в неоплатонизме – ЕДИНОЕ; у Д. Бруно – ЕДИНОЕ НАЧАЛО БЫТИЯ; в монадологии Лейбница – этим элементом – ПСИХИЧЕСКАЯ активная СУБСТАНЦИЯ [17. С. 188–189]. Мы не будем глубоко заходить в грандиозную, созданную философским теоретическим воображением Лейбница систему – монадологию, систему одушевленных жизненных индивидуальностей (Гете). Это несколько затруднит наш поход к искусственному интеллекту. Нам важно подчеркнуть, что Лейбниц одним из первых философов и одним из первых математиков заложил основы «строго точной» непротиворечивой логики искусственного интеллекта» – математической логики.
«Лирическое» отступление
Логика – это наука и искусство умственных рассуждений. Это средство получения реально-теоретических результатов – ИСТИНЫ. Повторимся – это средство (и способ) достижения, решения поставленной задачи, но не сам результат. Для сравнения: логика мыслителя – это лопата у землекопа, молоток у столяра и т. п. Это инструмент. Но… Инструмент у специалистов (и умственного, и физического труда) есть, а итог труда разный как у теоретиков, так и у практиков. Почему?..
Конечно, сравнение логики (механизма, «орудия») мыслителя с лопатой труженика – землекопа не совсем корректно, ибо логический механизм умственных усилий ученого качественно отличается от орудия труженика физического труда. Но всё же общее у них в том, что как лопата есть продолжение и усиление функциональных возможностей рук человека, так и логика выступает «продолжением» и «катализатором» мозговых усилий homo sapiensa. Наконец, и «орудия» логика, и механизмы физических тружеников не остаются неизменными. Они постоянно совершенствуются. Лопата древности доросла до экскаватора, землеройной машины (в скобках заметим – благодаря умственному, творческому, новаторскому труду ученых, изобретателей). Логика древних с веками тоже качественно совершенствовалась, развивалась, но суть ее оставалась прежней: быть помощником специалисту умственного труда в его усилиях делать научные открытия, технические изобретения, рацпредложения. Повторимся, функция логики – быть помощником человеку в его мыслительных усилиях, но отнюдь не «заменителем» человеческой головы.
Аристотель, отец аналитической логики – науки о строгом мышлении, понимал ее не в виде отдельной научной отрасли, а орудием всякой науки [5. С. 21], рабочим инструментом движения мысли к правильному умозаключению. В законном восторге перед философией и своим вкладом в нее, гений Античности дошел (в духе натурфилософии) до утверждения, что философия – это «такой род знания, который может быть определен, как «главная и главенствующая наука, которой все другие науки, словно рабыни, не смеют прекословить» [6. С. 16]. Понятно, что нельзя сводить всю философию Аристотеля только к логике. Но в движении к искусственному интеллекту именно она – логика формального, непротиворечащего ее законам мышления, сыграла (и играет) одну из ключевых ролей. Логика Аристотеля, обогащаемая все новыми и новыми поколениями мыслителей, продолжает служить НАУКЕ. Но, как заметил выдающийся подвижник философии Э. В. Ильенков (1924–1979), «логика давно убедилась в том, что создать формально-непротиворечивое «описание» всех логических форм («функций») мышления не так легко, как пообещать. Более того, у логики есть серьезные основания думать, что такая затея так же неосуществима, как и желание создать вечный двигатель [18. С. 302]. Но мы забежали вперед…
Вернемся в XVII век. Г. В. Лейбниц, в законном восторге от «Великого искусства» Луллия и, опираясь на его идеи, пришел к следующему выводу. Если умозрительно использовать универсальную логическую «машину» – собственную голову и опираться на непреложные «первичные истины», можно получить, точнее – логически вывести всю систему мировоззренческих знаний. На протяжении всей своей насыщенной научной жизни ученый развивал и оттачивал принципы «Универсальной науки». Он был убежден, что от этой науки «в наибольшей степени зависит благополучие человечества» [3. С. 336]. Да, не зря детская энциклопедия «Все обо всем» в ответ на вопрос «Кто такие философы?», несколько иронично разъясняет: «Философы – это мудрецы, размышляющие над тем, как сделать человека счастливым» [19. Т. 9. С. 174].
В чем же суть «Универсальной науки» Лейбница? Если почитать многочисленные статьи философа, то в них явственно проявляется процесс поиска первоосновы Бытия. А для решения этой грандиозной, даже амбициозной задачи Лейбниц глубоко изучает историю философии – от античности (Аристотель) до его времени (Р. Декарт и др.). Он выясняет, что мыслители практически одинаково объясняли первоматерию, как «делимую до бесконечности, лишенную формы и движения». Но первоматерия приобретает форму от… движения, а движение получает от духа. И далее, как мы уже писали, Лейбниц переходит к «Монадологии» [17. С. 188]. Но нам важно заострить внимание читателя на теорию познания философа, на его труд «Новые опыты о человеческом разумении». Пусть никого не смущает используемый мыслителем термин «опыт». Лейбниц не стремится создать опытным путем логическую («интеллектуальную») машину, вынесенной за пределы головы. Нет, великая цель ученого не просто получения пусть новых знаний, а «выработка общего формального метода, позволяющего получать таковые, нахождение не просто решения частных задач, а общего метода их решения» (курс. наш – О. П.) [8. С. 31].
Для историков искусственного интеллекта небезынтересна дискуссия Лейбница с английским философом, экономистом, политическим писателем Джоном Локком (1632–1704). Д. Локк тяготел к материализму. Именно он сформулировал классическую (прежде всего для психологов) формулу: «Нет ничего в разуме, чего прежде не было бы в чувствах». Немецкий философ согласился с этой «аксиомой», но с оговоркой – «кроме самого разума» [3. С. 338]. Это уточнение очень в духе Лейбница. Он не согласен с Локком в том, что истинное знание возникает только из ощущений по двум причинам. Первая, как остроумно замечает Лейбниц, заключается в том, что, хотя животные имеют органы чувств совершеннее, чем у человека, но почему-то люди охотятся на зверей, а не наоборот [17. С. 190]. А вторая вытекает из того, что именно в разуме, в голове, через умственные усилия, возникают новые теоретические знания. Ощущения (чувства) важны для познания, но они – «стимул к тому, чтобы ум начал искать истину самостоятельно в себе самом» [Там же с. 190]. Искать не извне, не с помощью, находящейся вне головы технического устройства, а «внутри» головы. Если перевести размышления выдающегося немецкого философа на понятийный аппарат технологии искусственного интеллекта, то голова (= мозг) ученого – это центральный процессор[18], проще говоря – собственный вычислитель без периферийного оборудования.
Смотрит Георг Вильгельм Лейбниц из далекого XVII века и качает головой: «Уважаемые потомки! Я же в своем сочинении «Об универсальной науке или философском исчислении» писал: «Если бы существовал какой-то точный язык, (называемый некоторыми Адамовым языком) или хотя бы истинно философский род писания, при котором понятия сводились к некоему алфавиту человеческих мыслей, тогда все, что выводится разумом из данных, могло бы открываться посредством некоторого рода исчислений, наподобие того, как разрешают арифметические или геометрические задачи» [Цит. по 8. С. 31].
Лейбниц в течение многих лет развивал и шлифовал основные принципы формальной непротиворечивой логики. Комбинаторная логика Лейбница – это раздел математической логики. Ее метод – метод математического анализа понятий – аксиом, оперирования ими, использование всех способов разложения заданного числа первозданных непреложных истин на составные части. Практически философ и математик стремился найти универсальный алгоритм точного непротиворечивого вывода из данных посылок. Другими словами, открыть такой метод, который даст возможность каждому самостоятельно мыслящему ученому усвоить этот метод и решать фундаментальные научные проблемы. Как пишет В. В. Шилов, «Луллиево искусство перерастает у Лейбница в грандиозный проект универсального исчисления» [8. С. 31]. Фактически ученый талантливо продолжил «реформаторское» отношение к логике – создание исчислений разума». Идея о создании исчислений разума не была, однако, воспринята современниками [20. С. 344]. Более того, «математизацию» логики восприняли более чем прохладно Кант и Гегель. Выдающиеся философы полагали, что формальная логика – это не алгебра, с помощью которой можно обнаруживать скрытые истины. Формальная логика не нуждается, дескать, ни в каких новых изобретениях. По этой причине профессор М. М. Новоселов (1931–2019) писал еще в 1983 году, что они оценили математическое направление в логике как не имеющее существенного применения [16. С. 318] в теории познания.
А сторонники логицизма были уверены, что чисто умозрительным путем, силой логического мышления можно добывать все истины. Они убеждены, что математические истины независимы от объективной реальности, что они «истинны во всех возможных мирах» [3. С. 321]. Поэтому нет ни необходимости, ни возможности находить их опытным путем с помощью эксперимента. Однако выдающийся российский математик Николай Иванович Лобачевский (1792–1856), переходя с геометрии Евклида на плоскости к геометрии объемных тел, пришел к выводу, что «истинность геометрии может быть обоснована опытом» [Там же. С. 348]. Развитие самой математической логики привело ученых-математиков к парадоксальному выводу: «наиболее фундаментальные разделы математики (например, арифметика) несводимы к логике» [Там же. С.350]. В 1931 году логик и математик Курт Гедель (1906–1978) доказал т. н. теоремы о неполноте… Из них следует, что «не существует полной формальной теории, где были бы доказуемы все истинные теоремы арифметики» [11. С. 329].
И все-таки, возвращаясь к Лейбницу, необходимо подчеркнуть, что, несмотря на скепсис Канта, Гегеля, математическая логика – одна из основ экспериментально-математического естествознания, все больше и больше заявляла о своей нужности и полезности. В том числе и в вопросах «механизации мышления». Развивающийся капитализм остро нуждался в экономической техно-технологической основе на базе точных наук. И хотя выразить в каком-либо едином языке «многоцветие» всех содержательных истин невозможно, вклад Лейбница в теорию математического анализа, в учение о теории вероятности несомненен [5. С. 181–182]. Отдавая должное научному подвигу Г. В. Лейбница, Норберт Винер (1894–1964), «отец Кибернетики», писал: «Если бы мне пришлось выбирать в анналах истории наук святого – покровителя кибернетики, то я бы выбрал Лейбница. Философия Лейбница концентрировалась вокруг двух основных идей, тесно связанных между собой: идеи универсальной символики и идеи логического исчисления» [Цит. по 8. С. 31]…
В историю появления искусственного интеллекта незаслуженно умаляется вклад А. А. Богданова.
Биографическая справка
Богданов Александр Александрович (1873–1926), русский философ, культуролог, экономист, публицист. По образованию врач. Настоящая фамилия – Малиновский. Как революционер, «заклятый враг всякой реакции и буржуазной реакции в частности» (Ленин) [21. Т. 18 С. 346]; преследуемый царской охраной, имел и другие псевдонимы: Вернер, Максимов, Рядовой, Иванов, Рахметов (!), Рейнерт, Сысойка [Там же. Справочный том, ч. 2, с. 418]. С юных лет в революционном движении – сперва народоволец, а с 1896 года член социал-демократической партии. На взгляды юного Богданова огромное влияние оказал Маркс. В 1903 году примкнул к большевикам; в 1905–1907 гг. – руководитель большевистской военно-технической группы. Но в 1909 году был исключен из большевистских рядов за фракционную деятельность. Во время первой мировой войны (1914–1918 гг.) занимал интернационалистскую позицию. После Октябрьской революции был членом Коммунистической академии, участник организации «Пролетарского университета». С 1918 года – идеолог Пролеткульта[19]. Но с 1921 года полностью посвятил себя естественно-научным исследованиям и в частности – проблеме старения человека – геронтологии. Выдвинул гипотезу о том, что можно замедлить старение человека, если ему переливать кровь молодых. С 1926 года директор первого в мире Института переливания крови. Как человек исключительной честности, первым поставил на себе опыт по замене крови. Умер в результате эксперимента.
Каков же вклад А. А. Богданова в теорию, а следовательно – и в практику искусственного интеллекта? На первом месте здесь стоит капитальный труд ученого «Тектология», над которой он работал в 1912–1922 гг. Тектология – от греч. tektainomai – строить, созидать, или, как ее называл Богданов, «Всеобщая организационная наука». Название этой работы российского ученого вроде бы даже словесно повторяет труд Лейбница «Универсальная наука», но… Но если немецкий мыслитель уповал на теоретическую (фактически – на формальную, математическую) логику познающего мышления, то Богданов вместо сугубо умственных умозаключений на первое место ставил практику человека, естественно-научный опыт. Теоретическое утверждение должно подтверждаться опытным путем, «экспериментом», даже открытия философии.
Как мыслитель Богданов прошел несколько стадий своего «методологического» развития. В конце XIX века он – «естественно-исторический» материалист («Основные элементы исторического взгляда на природу» – 1899 г.). Потом увлекся энергетизмом В. В. Оствальда, написав в 1901 г. работу «Познание с исторической точки зрения». Следующим эволюционным шагом Богданова стал переход на механизм, на его теоретические основы. Опираясь на учение Э. Маха[20], создал т. н. философию эмпириомонизма. Это был вариант позитивизма, т. е. однобокое преувеличение роли науки (особенно естествознания) в прогрессе общества; стремление стать над материализмом и идеализмом; поиски т. н. «третьего пути» в философии; сведение философии к естественным наукам, подчинение ее только «научному», т. е. опытному познанию. В итоге Богданов попытался примерить противоречия («нестыковки») эмпириомонизма, отрицая философию (в т. ч. и диалектического материализма) в ее традиционном понимании. Начиная с 1912 года, А. А. Богданов упорно и систематически трудился над теоретическими основами науки наук – «Всеобщей организационной наукой» [16. С. 57]; [3. С. 82]. Именно в ней, в «Тектологии», Богданов высказал идеи, предвосхитившие некоторые открытия на пути к искусственному интеллекту. Но сначала отвлечемся на теоретические представления Богданова о социализме.
Как революционер Александр Александрович мечтал о счастливом социалистическом будущем. И не только мечтал, но и сочинял его контуры, его технологические, «научные» – по его представлению, основы. В 1908 году печатается художественно-фантастический роман Богданова «Красная Звезда» – Марс. Цивилизация марсиан далеко опередила земную. Марсиане могли бы вооружить революционеров Земли супероружием – бомбой из расщепляющихся элементов группы радия[21]с тем, чтобы свергнуть власть эксплуататоров. А чтобы сориентировать землян, к чему они должны стремиться, Богданов решил показать социализм в действии. Для этого он отправляет героя своего романа Леонида Н (Лэнни) на Марс. Здесь марсиане устраивают пришельцу с Земли экскурсию по Красной Звезде. Чтобы лучше понять смысл и назначение «Тектологии», – науки, лежащей, по убеждению Богданова, в основе всех (!) организационных действий по управлению обществом (и мышлением – О. П.), следует проследить за его футуристическими прогнозами будущего. На Марсе социализм, точнее – реализованная (по-богдановски) «идеальная модель социализма». Давно ликвидирована и забыта частная собственность на средства производства и на его продукты. Все производство осуществляется по строго рассчитанному – на гигантских счетных машинах – плану. Личные потребности удовлетворяются полностью; они не регламентируются, ибо каждый марсианин уже достаточно разумен, чтобы не хотеть лишнего. Тут полное равновесие и организационное противостояние хаосу, т. е. отсутствие противоречий, никаких конфликтов. А если появляются «пережитки капитализма», химия – опять же наука – их безболезненно устраняет. Труд марсиан легок и необременителен. Тут все делают машины, а марсиане их только контролируют. И все это согласно принципу экономии сил, средств и времени. Таков «социализм» Богданова в кратком тезисном изложении Э. В. Ильенкова [22. С. 63–67].
Александр Александрович художественным языком рисовал вовсе не карикатуру на социализм[22]. Нет, он был ему искренне предан, но как … утопическому идеалу. От Маркса он взял научно-обоснованный каркас: общественная собственность на средства производства; отсутствие эксплуатации; плановость хозяйства. Богданов, как и все деятели революционного движения, не без основания полагал, что путь к социализму (светлому будущему), лежит через политическую борьбу, через свержение власти буржуазии. А для этого надо вооружить революционеров самой современной, с его точки зрения, философской наукой – эмпириокритицизмом («критика опыта»). Эмпириокритики: физик Мах – «задача науки – описание комплекса ощущений»; философ Авенариус – «жизнь есть биологическая экономия». Их последователи полагали основным законом познания «Экономия мышления» и выдвигали требование нейтральности философии. Какой, к примеру, является математика.
А. А. Богданов взял у эмпириокритицизма идею нейтральности «элементов» опыта (т. е. ощущений). Но если у эмпириокритиков физический ряд элементов опыта автономен по отношению к психическим ощущениям («элементам»), то Богданов – «все есть …организованный опыт». Он, опыт, монистичен, един, отсюда «эмпириомонизм». Что такое физический мир? В интерпретации Богданова, есть коллективный и социально организованный опыт, а психический мир – тоже опыт, но организованный индивидуально. Все есть единый мир опыта[23], который и есть содержание для единого познания. Анализируя психику с позиций энергизма, Богданов считал, что на место неизвестного физического (!) или физиологического (!) факта (энергии?) всегда можно подставить факты (энергию?)… психического. И наоборот (!), т. е. свести материальное к идеальному. Наконец, что важно понять в эмпириомонизме: общественное бытие отождествляется (сливается) с общественным сознанием [3. С. 815]. «И что? – скажет читатель. – Это так важно для технологии искусственного интеллекта?» Очень важно, но всему свое время!
Методология Богданова была положена им в основу своего главного теоретического труда – «Всеобщая организационная наука». Именно в «Эмпириомонизме» ученый-естественник Богданов сформулировал три основных принципа[24]своей «Тектологии»:
– равновесие;
– экономия;
– организация.
Равновесие – это базовая ключевая категория эмпириокритиков, эмпириомонистов. «Оказывается, что вся бесконечная Вселенная стремится к равновесию. И история человечества, история социальных организмов (народов, стран, государств и цивилизаций) устремляется туда же, жаждет равновесия» [2. С. 73]. А ведь действительно компьютер, как и вся технология искусственного интеллекта, не могут функционировать без равновесия, не терпят противоречивых, противоположных команд, поступающих на вход. Смогли бы гигантские счетные машины помогать марсианам работать по плану, если им вводить взаимоисключающие данные? Этот принцип – принцип равновесия, выдвинутый в качестве цели, идеала, к которому стремится (!?) Бытие, был выдвинут на рубеже XIX–XX вв. Кризис прежних физических представлений о мире (= оказалось, что «кирпичик» мироздания атом – делим). И кризис в физике бумерангом отозвался по методологии познания: «Материя исчезла, остались лишь математические уравнения!». До компьютеров, Интернета, Искусственного интеллекта еще далеко. А для цифровой экономики равновесие реально необходимо, оно по умолчанию является условием её «жизни». Но в философии категория «равновесие» (застой) антипод категории «противоречие» (развитие).
Экономия – верховный принцип космоса и… мышления по убеждению эмпириокритиков – позитивистов. Везде экономия – в природе, в биологической жизни, в человеческом обществе. Разве можно возразить против требования экономии денег и даже экономии мысли, когда речь идет об алгоритмическом, не терпящем противоречия и лишних затрат машинного, механическом времени при решении вычислительных и формально непротиворечивых логических задач? Принцип «экономии мышления» или правило наименьшей траты сил иногда еще называют требованием «простоты». Но это опять же противоположно диалектико-материалистическому принципу движения к истине. И если он применим и даже полезен в работе машин, механизмов, то исследованию жизненных, особенно социальных процессов, он не помогает и даже мешает.
Организация – принцип, ориентирующий мышление исследователя не на процесс познания, а на сиюминутное состояние бытия общества, на итоги научного опыта. «Наиболее адекватным такой логике Богданову кажется мышление и деятельность инженера-конструктора… он организует готовые детали в некоторую систему… И на людей такой инженер-конструктор столь же естественно смотрит, как на детали, входящие в создаваемую им конструкцию» [22. С. 87], в «изобретаемый» социальный организм. Обожествление техники, технической науки, технологических естественно-научных иллюзий составляет основу позитивизма ХХ века, постпозитивизма XXI века. А это прямой путь к обожествлению искусственного интеллекта, чем грешат многие талантливые почитатели сегодняшней (первая половина XXI века) перспективной цифровой экономики.
Как ученый – естествоиспытатель, А. А. Богданов пытался запрячь в колесницу обществознания коня (диалектический материализм Маркса) и трепетную лань (эмпириокритицизм Маха-Авенариуса). В политике сидеть на двух классово противоположных стульях невозможно. Эмпириомонизм и основанная на нем методологическая база «Тектология» – не философская наука. Впоследствии сам Богданов это признал. Как не выступают новыми «философиями» кибернетика, синергетика.
В 2009 году вышел документальный фильм «Трансцендентный человек» – о Раймонде Курцвейле, крупном ученом – изобретателе в области искусственного интеллекта. Вот Курцвейл в позе мыслителя стоит на берегу океана: «Я думаю о том, как много вычислений (курс. наш – О. П.) в океане. Все эти молекулы воды взаимодействуют друг с другом. Все это – вычисления»[25]… В размышлениях Курцвейля – «философия» вычислительного пантеизма; почтение к природе как к проявлению универсальной машины, алгоритмической имманентности [Зарисовка Марка О'Коннела. См. 23. С.87–88].
А. А. Богданов не изобретал технических устройств в помощь голове. И все же многие ученые, прежде всего российские, указывают на его значительный вклад в концепцию, в теорию искусственного интеллекта.
Его принципы прекрасно работают на «благо» кибернетики, на благо работающих математически точных машин – компьютеров. В советское время (1983 год) подчеркивалось, что «некоторые положения тектологии предвосхитили идеи кибернетики»: «принцип обратной связи», «идеи моделирования» и др. [16. С. 57]. В постсоветской России (2009 год) о роли «Тектологии» писалось шире: об иерархии и классификации систем и способах их поддержания; об обратной связи; гомеостазе; моделировании; широких аналогиях; перенос методов из одних систем в другие и пр. Идеи тектологии были позднее развиты в общей теории систем, в кибернетике и концепциях научной организации труда [3. С. 82]. Тектологическое мышление характерно «именно тем, что обобщает и объединяет все специализированное, берет для себя материалом всевозможные элементы природы и жизни, чтобы их комбинировать (курс. наш – О. П.) и связывать одними и теми же методами, по одним и тем же законам» [Цит. по 3. С. 661].
Итак, философско-логическая дорога к искусственному интеллекту началась с узкой тропинки Р. Луллия и его последователей по созданию «Логических машин». Через четыреста лет эту тропу расширил Г. В. Лейбниц своей умозрительной «Универсальной наукой», заложив основы математической логики. Но не одной математикой жив искусственный интеллект. «Всеобщая организационная наука» А. А. Богданова (начало ХХ века) предвосхитила многие принципы систем управления – кибернетики, расширяя дорогу уже к технологиям искусственного интеллекта.
Литература
1. Новый Завет. Российское Библейское общество. – Москва, 1994. – 427 с.
2. Эвальд Васильевич Ильенков / Э. В. Ильенков; [под ред. В. И. Толстых]. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2009. – 431 с.: ил.
3. Философский словарь / Под ред. И. Т. Фролова. Ред. колл. А. А. Гусейнов, В. П. Лекторский, В. В. Миронов и др. Сост. П. П. Апрышко, А. П. Поляков, Ю. Н. Солодухин. – 8-е изд., дораб. и доп. – М.: Республика; Современник, 2009. – 846 с.
4. Философский энциклопедический словарь / М.: ИНФРА-М, 2006. – 576 с.
5. Краткий философский словарь. Под ред. А. П. Алексеева. Изд. 2-е, перер. и доп. – ПБОЮЛ М. А. Захаров, 2001. – 496 с.
6. Миронов В. В. Философия с иллюстрациями: учебник. – Москва: РГ – Пресс. 2021. – 432 с.
7. Шредингер, Эрвин. Анатомия разума: об интеллекте, религии и будущем: [пер. с немец. ] / Эрвин Шредингер. – Москва: Родина, 2020. – 208 с.
8. Шилов Валерий Владимирович. На пути к искусственному интеллекту: Логические машины и их создатели. Изд. 2-е, стереотип. – М.: ЛЕНАНД, 2019. – 248 с.
9. Словарь иностранных слов, (около 10 000 слов). – СПб.: ООО «Виктория-плюс», 2007. 816 с.
10. Большая книга одесского юмора / Сост., общая ред. и предисл. Валерия Хайта. – Москва, Издательство «Э», 2016. – 928 с.
11. Большой Российский энциклопедический словарь / Большая Российская энциклопедия, 2003. – 1888 с.
12. Эвальд Васильевич Ильенков / Э. В. Ильенков; [под ред. В. И. Толстых]. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2009. – 431 с.: ил.
13. Паламарчук О. Т. В поисках истины // О. Т. Паламарчук. – Краснодар: Изд-во Кубанского социально-экономического института, 2015. – 196 с.
14. Наука и жизнь. Журнал.
15. Велтистов, Евгений Серафимович. Приключения Электроника. Электроник – мальчик из чемодана: фантастическая повесть / Е. С. Велтистов; худож. Е. Мигунов. – М.: РОСМЭН, 2022. – 224 с.: ил.
16. Философский энциклопедический словарь. / Гл. редакция: Л. Ф. Ильичев, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалев, В. Г. Панов. М.: Советская энциклопедия, 1983. – 840 с.
17. История философии: учебник для высших учебных заведений / под ред. В. П. Кохановского, В. П. Яковлева. – Изд. 7-е. – Ростов н/Д: Феникс, 2011. – 731 с.
18. Ильенков Э. В. Об идолах и идеалах. М., Политиздат, 1968. 319 с.
19. Всё обо всём. Популярная энциклопедия для детей. В 10-ти тт. / Компания «Ключ С». Философское общество «Слово». Центр гуманитарных наук при факультете журналистики МГУ им. Ломоносова. – М.: 1993–1994 г.
20. Современный философский словарь / Под общей ред. В. С. Кемерова и Т. Х. Керимова. 4-е изд., испр. И доп. – М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2015. – 823 с.
21. Ленин В. И. Полн. Собр. Соч.: в 55 тт. – М.: Политиздат, 1965–1975.
22. Ильенков Э. В. Ленинская диалектика и метафизика позитивизма.: (Размышления над книгой В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм»). – М.: Политиздат, 1980. – 175 с.