Олег Емельянович Кутафин
Глава государства
После разгрома декабристов в результате последовавшей за этим внутренней политики Николая I (1825–1855) конституционное движение в русском обществе было надолго подавлено, и русское общество уже не могло толкать правительство на путь конституционных уступок, к которым Николай I был менее всего склонен.
После поражения России в Крымской войне, показавшей, что она не может больше сохранять существовавший строй, началась эпоха великих реформ императора Александра II (1855–1881). Эти реформы коснулись лишь отдельных сторон российского общественного строя, однако они имели решающее значение для определения характера всей нашей государственности.
В конце 50-х гг. и в первой половине 60-х гг. в русском обществе снова проснулись очевидные конституционные стремления. Они имели два основных источника: либеральный и реакционный.
Либералы считали, что после упразднения крепостного права и проведения земельной и судебной реформ возрождение России не может остановиться на полпути, сохраняя самодержавную власть.
Реакционеры тоже желали конституции, но строго аристократической, поскольку самодержавие пошло против них, ущемило их материально, лишило их и людей, и земли, они решили, что надо обезопасить себя от самодержавия и вознаградить себя за отнятое у них экономическое и политическое значение.
Оба эти направления выражались как в записках, обращенных к публике, так и в адресах, подносимых императору, который находил их «ни с чем не сообразными и до крайности дерзкими».
Например, 13 февраля 1862 г. был принят собравший 112 подписей адрес тверского дворянства, которым дворянство отказывалось от всех своих сословных привилегий и просило созвать выборных от всего народа без различия сословий.
11 января 1865 г. Московским дворянским собранием был принят адрес, который произвел особое впечатление главным образом тем, что он исходил от дворянства, пользовавшегося наибольшим престижем. Москвичи под влиянием реакционной аристократической партии писали: «Довершите же, Государь, основанное Вами государственное здание собранием общего собрания выборных людей от земли русской для обсуждения нужд, общих всему государству»[119].
Продолжалось развитие конституционных идей в печати.
Так, идея о безусловной необходимости установления в стране политических свобод, а также конституционного образа правления с последующим переходом к демократической республике развивалась Н. А. Серно-Соловьевичем[120].
Его перу принадлежит проект конституции, названный им «Проект уложения императора Александра II». В нем, в частности, предусматривалась передача всей законодательной власти собранию представителей всех сословий.
А. И. Герцен, который сперва полностью отрицал применимость к России парламентских форм, в 1867–1868 гг. рассматривал парламентаризм как исторически закономерный этап, который пройдет и Россия[121]. Он полагал, что «каково бы ни было первое Учредительное собрание, первый парламент, – мы получим свободу слова, обсуждения и законную почву под ногами. С этими данными мы можем двигаться вперед»[122].
В 1859 г. Н. И. Огарев разработал контуры будущей русской конституции, в основе которой лежали общинная собственность на землю, а также самоуправляющиеся общины и волости. Он считал, что самоуправление должно сосредоточивать в себе «законодательно-судебную и от нее зависящую исполнительную власть»[123].
Сторонником республики был и Н. Г. Чернышевский, который полагал, что политические свободы являются важным приобретением для народа. Он подчеркивал, что конституционная монархия все же лучше, чем абсолютная, а республика – еще более передовая форма правления[124].
За республику высказывался и Н. А. Добролюбов, который был сторонником такой республики, где в решении вопросов жизни государства будет участвовать большинство населения[125].
В 1863 г. статс-секретарем П. А. Валуевым была подготовлена и подана Александру II записка, в которой для предупреждения брожения внутри России и для предотвращения вмешательства европейских держав в защиту Польши рекомендовал произвести реформу в высшем государственном управлении страны, но такую, которая оставила бы незатронутыми прерогативы верховной власти[126].
П. А. Валуев считал необходимым предоставить разным сословиям некоторую долю участия в делах законодательства или общего государственного управления. «Мысль о некотором участии в делах законодательства и общего государственного хозяйства, – подчеркивал Валуев, – не заключает в себе посягательства на Верховные права Самодержавной власти.»
П. А. Валуев предлагал «призвать» в Государственный Совет для совещательного участия при обсуждении подведомственных ему дел «известное число представителей дворянского и городских сословий и нескольких членов высшего православного духовенства».
П. А. Валуев указывал, что при введении в действие земско-хозяйственных учреждений «настанет потребность в противодействии тем стремлениям к провинциальному сепаратизму, которые уже обнаружились в некоторых частях Империи. Это противодействие может быть оказываемо с надлежащим успехом только центральным учреждением, в котором частные интересы разных местностей были бы сопоставлены, в лице их представителей с интересами других местностей и которое само в себе изображало бы единство Государства и охраняло его всецелость».
П. А. Валуев полагал, что призываемые в Государственный Совет представители земства должны быть «выборными от местных земских учреждений».
П. А. Валуев подчеркивал, что коренные начала, на основании которых могло бы быть допущено участие представителей разных сословий в делах общего государственного управления, должны сводиться к следующему:
1. Такое участие должно быть только совещательным.
2. Собрание представителей должно быть приурочено к Государственному Совету, поскольку и он имеет только совещательное участие в разрешении подведомственных ему дел.
3. Участие сословных или земских представителей охватывает вопросы законодательства и распространяется на главные вопросы государственного хозяйства (бюджет, новые налоги и т. п.).
4. Представители земства или сословий призываются из всех частей империи, кроме Царства Польского и Великого Княжества Финляндского.
5. В тех частях империи, где должны быть введены в действие земско-хозяйственные учреждения, представители избираются местными земскими собраниями. В других областях для их выбора устанавливаются особые правила.
6. Призыв представителей в Государственный Совет должен быть совершен не раньше, чем будут ведены в действие новые земско-хозяйственные учреждения.
7. Число представителей должно быть по возможности ограничено. Нет необходимости в отдельных представителях от городов. (Может быть установлено известное соотношение между выборными от уездов и от городов.)
8. Исключение может быть сделано для столиц и для значительных торговых или губернских городов (Одесса, Рига, Киев).
9. Представители не должны получать никакого денежного вознаграждения от казны.
10. Их участие в делах Государственного Совета ограничивается в течение каждого года определенным сроком. В соответствии с этим распределяются дела Совета на два разряда: дела, которые могут обсуждаться только при участии представителей, и дела, которые могут решать без них или только при содействии нескольких представителей.
11. Необходимо за членами Совета сохранить надлежащую долю влияния на ход дел и принимаемые по ним постановления.
12. В состав Государственного Совета наряду с представителями от земства или сословий должны входить некоторые члены высшего духовенства по непосредственному выбору императора.
Записка П. А. Валуева никаких последствий не имела.
18 ноября 1863 г. Валуевым был представлен «Проект нового учреждения Государственного Совета», в котором имелись главы, посвященные составу и внутреннему устройству Государственного Совета; предметам ведения Государственного Совета и распределению их между департаментами; порядку и производству дел в Государственном Совете (порядку вступления и производства дел в департаментах и на Съезде государственных гласных; порядку вступления и производства дел в Общем Собрании); пространству власти и образу действия Государственного Совета; порядку и представлению дел на Высочайшее усмотрение; образу исполнения дел по Государственному Совету; особым правилам о делах, вносимых в Государственный Совет из комитетов Кавказского, Сибирского, Остзейского и Главного комитета для устройства сельского сословия.
Большой интерес представляет «Записка»[127], подготовленная братом Александра III великим князем Константином Николаевичем. Он предлагал создание при Государственном Совете совещательного собрания из экспертов или гласных, специально избираемых для этого губернскими земскими собраниями и городскими думами наиболее значительных городов. Этому собранию предлагалось предварительное рассмотрение законодательных предположений, требующих учета местных потребностей, а также предварительное обсуждение ходатайств земских и дворянских собраний и городских дум.
Константин Николаевич считал, что с целью устранения праздной болтовни необходимо установить правило о том, что в гласные не могут быть избираемы присяжные поверенные (адвокаты), их помощники и ходатаи по судебным делам, а также лица, состоящие на государственной службе по определению от правительства.
Его «Записка» рассматривалась в январе 1880 г. в Особом совещании о допущении в Государственный Совет выборных от населения. Проект был отложен.
28 января 1881 г. М. Т. Лорис-Меликов представил Александру III «Всеподданнейший доклад»[128], в котором предлагалось учредить временную подготовительную комиссию для обработки собранных в ходе сенатских ревизий сведений и подготовки намеченных в его прежнем докладе реформ. В состав комиссии должны были войти правительственные чиновники и выборные представители от земств и органов городского самоуправления (Конституция Лорис-Меликова). Этой мерой планировалось не только улучшить законопроекты, но и призвать к сотрудничеству с правительством общественность. Предложения Лорис-Меликова были отвергнуты Александром III.
П. П. Шувалов в своей «Записке» (первая редакция)[129], адресованной императору, доказывал неизбежность введения представительных учреждений. Он подчеркивал, что неизбежность этого введения становится очевидной уже из того обстоятельства, что начало народного представительства, несмотря на все поставленные ему преграды, «проникло окончательно во все государства образованного мира.». Он полагал, что после этого трудно себе представить, чтобы Россия могла долго оставаться единственным исключением в семье европейских государств.
«Не следует ли после этого признать, – писал П. П. Шувалов, – что введение представительского начала в наш государственный строй принадлежит к числу тех исторических явлений, которые человеческая воля не состоянии предотвратить, и что предстоящая ныне задача законодателя заключается не в упорном и бесплодном противодействии неизбежному преобразованию, а в исследовании тех условий, при которых это преобразование могло бы совершиться с наибольшей пользою или, по крайней мере, с наименьшею опасностью?»
Говоря о полномочиях народного представительства, П. П. Шувалов указывал, что некоторые желают, чтобы государь передал народному представительству некоторую часть своих верховных прав. Другие полагают, что эти собрания должны носить характер исключительно совещательный.
Однако П. П. Шувалов полагал, что эти соображения внушены политической историей Запада и не соответствуют нашим отечественным условиям. Он подчеркивал, что если даже и допустить со стороны совещательного собрания стремление к захвату власти, то это опасение не может быть устранено дарованием собранию некоторых верховных прав, принадлежащих государю. «Действительно, в подобном случае, – писал он, – несогласие может еще легче произойти по поводу разграничения этих прав и стремления к их расширению. Сущность дела остается одна и та же, с той только разницей, что собрание будет иметь под собою некоторую законную почву для предполагаемой борьбы, правительство же будет лишено части своей нравственной силы для противодействия».
П. П. Шувалов отмечал, что огромное большинство русского народа может не принять передачу власти в руки какого бы то ни было представительного учреждения. Однако наряду с этим большинством имеется меньшинство, незначительное по числу своих членов, но представляющее огромную важность по нравственному своему значению. Это меньшинство охватывает всю без исключения образованную часть общества, и к нему примыкают все новые силы, постоянно выделяющиеся по мере успехов просвещения из глубины народных масс. П. П. Шувалов подчеркивал, что почти исключительно в среде этого меньшинства складывается общественное мнение, «эта таинственная и непреодолимая сила, которой в образованном мире подчиняются судьбы государств».
П. П. Шувалов высказывался в пользу установления народного представительства совещательного свойства, т. е. призыва по повелению самодержца, выборных людей для воспользования их советами, но без предоставления им участия в верховной власти, сосредоточенной в руках государя.
Он подчеркивал, что по мере приведения в исполнение великих преобразований в России общественное мнение, освобожденное от прежних стеснений, стало быстро развиваться и постоянно расширять круг своего действия. «Ныне, – писал он, – наше отечество более и более подходит под общие условия образованных государств, где правительственная власть поставлена в необходимость зорко следить за общественным мнением, направлять его, насколько это возможно, уступать ему, в случае необходимости: одним словом, идти рука об руку с общественным мнением и из этого союза заимствовать нравственную силу, необходимую для твердого и последовательного ведения государственных дел».
П. П. Шувалов полагал, что привлечение народного представительства к участию в государственном деле является вернейшим средством для устранения всех неблагоприятных условий существования власти. Присутствие выборного элемента устранит в значительной степени то недоверчивое настроение, от которого не могло отвыкнуть русское общество.
Говоря о нижней палате народного представительства, П. П. Шувалов считал желательным, чтобы она состояла исключительно из выборных членов и пользовалась положительной самостоятельностью в пределах предоставленных ей совещательных прав.
Что касается избрания членов этой палаты, то он признавал необходимость принять за основы те самые начала, согласно которым производятся земские выборы, т. е. привлечение всех разрядов населения к непосредственному или посредственному участию в выборах. П. П. Шувалов полагал, что при таком составе избирателей можно надеяться на создание народного представительства, выражающего действительные стремления страны.
Он указывал, что для пресечения случайных и скоропреходящих явлений в деятельности народного представительства необходимо, чтобы рядом с собранием, составляющим существенный орган представительства, было другое учреждение, предохранительного свойства, соответствующее верхним палатам западных государств. Это учреждение должно иметь общим назначением приостанавливать недостаточно обдуманные стремления народного представительства.
П. П. Шувалов считал, что верхняя палата должна формироваться на основе выборного начала. Он предлагал ее избирать ограниченным составом избирателей, преимущественно из лиц, облеченных общественным доверием. Эти избиратели должны были представлять кандидатов на утверждение верховной власти. Он считал необходимым избрание членов этой палаты пожизненно.
П. П. Шувалов выступал против учреждения земских собраний в государственном представительстве. Он полагал, что депутат, выбранный не чисто избирательным съездом, а организованным собранием, желания и стремления которого ему известны и перед которым он должен предстать по окончании возложенного на него поручения, находится в положении, лишающем его необходимой самостоятельности. Подобный депутат, считал П. П. Шувалов, из советника, вызванного верховной властью для обсуждения общих польз государства, обращается поневоле в поверенного, ответственного непосредственно перед выбравшими его доверителями.
Однако он допускал возможность поручить земским собраниям избрание членов верховной палаты.
П. П. Шувалов указывал, что для власти, действующей гласно и открыто под нравственным контролем народного представительства, требуется создать самонаблюдение и безукоризненность, мало известные при других порядках. Он утверждал, что введение народного представительства должно исходить из личной воли государя, а не стать последствием каких бы то ни было требований или опасений.
Во второй редакции «Записки», подготовленной П. П. Шуваловым, отмечалось, что самодержавной власти необходимо сблизиться с общественными силами. Он выступал за совестное применение государственной власти, ее нравственное воздействие на общество, доказывая пользу народного представительства.
П. П. Шувалов выступал также против замены народного представительства вызовом депутатов от земств для выслушивания по некоторым вопросам их предварительного мнения.
Касаясь выгод представительного учреждения, П. П. Шувалов подчеркивал, что создание постоянного представительного учреждения окажет самое благодетельное влияние на нравственное настроение общества. Постоянное и организованное собрание выборных людей также удалит на задний план многие отрицательные явления, имеющие место в стране, а в самом этом собрании огромное большинство общества будет усматривать вернейшего для себя руководителя.
П. П. Шувалов предлагал дополнить Государственный совет выбранными членами: предоставить каждому губернскому земскому собранию права избрания двух кандидатов на должность членов Государственного совета. Он считал, что эта мера будет иметь своим следствием большую безукоризненность в ведении государственного дела, сложение с правительства части нравственной ответственности, ныне всецело на нем лежащей, и окончательное усиление государственной власти дружным содействием общественного мнения.
В марте 1880 г. С. А. Муромцевым, одним из основателей и лидеров Конституционно-демократической партии (кадеты), при участии В. Ю. Скалова и А. И. Чупрова была составлена поданная М. Т. Лорис-Меликову записка от лица именитых московских граждан с ходатайством о введении умеренной цензовой конституции[130].
Анализируя недостатки российской действительности, С. А. Муромцев подчеркивал, что вывести страну из такого заколдованного круга, в который она попала, не может ничто, кроме призыва в особое самостоятельное собрание представителей земства к участию в гражданственной жизни и деятельности с прочным обеспечением прав личности на свободу мысли, слова и убеждения.
С. А. Муромцев указывал, что эта свобода вызовет наружу лучшие народные силы, пробудит заснувшую жизнь и разовьет богатые производительные силы нашей страны. Он считал, что свобода действеннее самых крайних репрессивных мер подавит проявление враждебных государству анархических партий. Он подчеркивал, что русское общество созрело для свободных учреждений и чувствует себя униженным, что его так долго держат в опеке.
Дарование стране учреждений с представителями земства во главе, созванными в особое собрание, придаст великому народу новые силы и новую веру в правительство и в свое будущее. При императоре Александре III (1881–1894) никаких изменений в положении самодержавия не произошло, хотя конституционные идеи продолжали обсуждаться.
В политической программе общества «Земский союз» (1882) указывалось, что Земский союз имеет целью достижение политической свободы народов России.
Под политической свободой Союз понимал самоуправление, обусловленное признанием и обеспечением за каждым членом государственного общежития всей полноты прав человеческой и гражданской личности, а также «основанное на уравнении тягостей общественной службы, на внутренней самостоятельности и взаимодеятельности самоуправляющихся групп».
Союз требовал признания личных прав и их обеспечения.
Программа Земского союза имела задачей наметить общие начала самоуправления четырех независимо существующих, друг друга пополняющих и взаимодействующих групп общежития: всесословной волости, уезда, области и государства.
В Программе излагались условия, при которых возможно нормальное функционирование этих групп, и указывалось, что ввиду «двойственного значения Российского государства как вполне самостоятельного политического организма и в то же время как союза народов и племен, историческими событиями в прошедшем и общностью жизненных интересов в настоящем приведенных к общежитию и в нем удерживаемых, но никакими человеческими законами не обязанных приносить в жертву этому общежитию свою нравственную, национальную личность и материальное благосостояние родной земли, необходимым представляется, помимо других соображений о пользе и справедливости, вручить верховную законодательную власть не одному, а двум общегосударственным собраниям всенародных и областных представителей: Государственной думе и Союзной думе».
Программа предполагала, чтобы Государственная дума составлялась из представителей всего населения России, избираемых всеобщей подачей голосов по округам, которых должно быть в каждом уезде не менее одного. «Она имеет назначение, – указывалось в программе, – своею законодательной деятельностью объединить стремления населения различных местностей к усовершенствованию государственного общежития на благо общее, применение к внутреннему государственному строительству и внешним сношениям государства начал братской взаимопомощи, социальной справедливости и свободы».
Союзная дума должна была составляться из представителей областных собраний, которые избираются гласными этих собраний из своей среды по «соображению с численностью населения в каждой области и в одинаковом для всех областей пропорциональном отношении».
«Союзная дума, – говорилось в Программе, – кроме общей с Государственной думой законодательной деятельности, имеет задачею полагать преграды таким стремлениям стоящих у власти групп, которые под прикрытием громкого имени всенародного блага угнетают жизнь отдельных областей и наций, входящих органичными членами в состав общего государственного дела, ведут к внутренним раздорам и ослабляют общественную самодеятельность, порождая правительственный деспотизм, в прямой ущерб жизненным интересам государственного общежития».
В Программе указывалось, что обе думы, Союзная же в особенности, имеют назначение наблюдать за действиями правительства, вводить их в границы законности и удерживать в этих границах.
В Программе подробно описывался круг занятий обеих дум и также порядок их деятельности. Устанавливалось, что личность каждого из членов дум неприкосновенна на все время их заседаний. Однако в случае совершения в течение этого времени кем-либо из членов дум уголовного преступления против общего права постановление о предании обвиняемого суду в общем порядке уголовного преследования (т. е. намеренно суду присяжных) принадлежит той думе, в которой он состоит членом.
Конституционализм в России в начале ХХ в. нашел отражение в ряде документов. Так, в Резолюции частного совещания земских деятелей (6–8 ноября 1904 г.)[131], созванного в рамках Первого Всероссийского земского съезда, указывалось, что правильное течение и развитие государственной и общественной жизни возможно лишь при условии живого и тесного общения и единения государственной власти с народом. В Резолюции отмечалось, что для устранения возможности проявления административного произвола необходимо установление и последовательное проведение в жизнь принципа неприкосновенности личности и частного жилища. В Резолюции указывалось на необходимость обеспечения свободы совести и вероисповедания, свободы слова и печати, а также свободы собраний и союзов. В ней указывалось, что личные (гражданские и политические) права всех граждан Российской империи должны быть равны.
В Резолюции указывалось, что земские и городские учреждения, в которых по преимуществу сосредоточена местная общественная жизнь, должны быть поставлены в такие условия, при которых они могли бы с успехом выполнять обязанности, присущие правильно и широко поставленным органам местного самоуправления.
Авторы Резолюции полагали, что для создания и сохранения всегда живого и тесного общения и единения государственной власти с обществом и для обеспечения правильного развития государственной и общественной жизни, безусловно, необходимо правильное участие народного представительства как особого выборного учреждения в осуществлении законодательной власти, в установлении государственной росписи доходов и расходов и в контроле за законностью действий администрации.
В 1904 г. группой земских деятелей был создан «Союз Освобождения», который на своем третьем съезде принял Программу, включавшую требования народного представительства, избранного прямым тайным голосованием, и ответственности министров перед парламентом. На основе этой Программы был подготовлен проект Конституции «Союза Освобождения», изданный весной 1905 г.
Проект содержал разделы, посвященные Российской империи, Великому княжеству Финляндскому, основным правам граждан, императорской власти, Государственной думе, министрам, местным учреждениям Российской империи, судебной власти, Верховному Суду, пересмотру Основного закона.
Составной частью проекта был избирательный закон, в котором говорилось о распределении округов, сроке выборов, избирательных списках, порядке выборов, издержках выборов, проверке полномочий, территориальном использовании закона.
В проекте указывалось, что единственным правовым путем к осуществлению программы, изложенной в проекте Конституции, является созыв Учредительного собрания, свободно избранного всенародным прямым равным и тайным голосованием для выработки и приведения в действие Основного государственного закона. «Только в таком случае, – указывалось в проекте, – закон этот будет исходить из соответствующего его значению источника – из воли народа».
Еще один проект Основного закона был подготовлен С. А. Муромцевым в 1905 г.[132] Его конституционная модель была призвана не столько заменить существующие законы, сколько постепенно наполнить их новым содержанием. С. А. Муромцев считал наиболее целесообразным введение в России конституционного строя путем ряда реформ сверху, последовательно осуществляемых самой монархической властью. Он стремился обеспечить эволюционный переход от самодержавия к правовому государству, основным условием существования которого признавалась Государственная дума как важнейший инструмент политических реформ и контроля над монархической властью.
В первом разделе проекта С. А. Муромцева говорилось о законах, на основе которых должна управляться Российская империя. Они издавались в порядке, установленном Основным законом.
В проекте указывалось, что сила закона одинаково обязательна для всех, а сам закон не может быть отменен иначе, как только силою закона.
Второй раздел проекта был посвящен правам российских граждан. В нем говорилось о том, что все российские граждане, невзирая на различия их племенного происхождения, веры или сословного положения, в отношении их политических и гражданских прав равны перед законом. В этом разделе провозглашались свобода совести, право на свободу и личную неприкосновенность, на судебную защиту прав и свобод, тайну переписки и иной всякого рода корреспонденции, право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства, свободно выезжать за пределы России, свободно высказывать свои мысли, обнародовать их и распространять путем печати или иными способами, право собираться мирно и без оружия, не испрашивая на то предварительного разрешения, право объединяться в общества и союзы в целях, не противоречащих законам, право обращаться к государственным властям с ходатайством по предметам общественных и государственных нужд и т. д. Проект предусматривал полную отмену всякой цензуры.
В третьем разделе проекта говорилось о составе и порядке образования Государственной думы, о членах Государственной думы, о собраниях Государственной думы, о внутреннем устройстве и порядке занятий Государственной думы, о предметах ее ведения и пространстве власти. Он содержал также «особенные правила», посвященные порядку принятия законов и ряду других вопросов.
В разделе четвертом, посвященном министрам, говорилось о том, что министры назначаются и увольняются от должности указами императора. Каждый министр должен был ответить за свои личные действия или распоряжения, за действия и распоряжения подчиненных ему властей, основанные на его указаниях, а также за скрепленные его подписью указы и иные акты императора. За совершенные при отправлении должности нарушения законов или прав граждан министры подлежали гражданской и уголовной ответственности.
Пятый раздел проекта касался основ местного самоуправления. В нем указывалось, что области, губернии, уезды и волости или соответствующие им деления образуют самоуправляющиеся союзы, именуемые земствами, а города – самоуправляющиеся общины. В разделе устанавливалось, что местное самоуправление низших союзов должно быть основано на всеобщем равном прямом и закрытом голосовании.
В шестом разделе «О судебной власти» устанавливалось, что судебные учреждения не могут быть в подчинении иной власти, кроме судебной, а судьи не могут против своего желания быть ни уволены, ни перемещены, ни устранены от исполнения своих обязанностей иначе, как по постановлению надлежащего суда и по основаниям, определенным в законе. В этом разделе также указывалось, что никто не может устраняться от внесения в списки присяжных заседателей на основании своего имущественного или общественного положения.
Составной частью проекта С. А. Муромцева был также избирательный закон.
Существенное обновление русского государственного строя произошло при императоре Николае II (1894–1917).
6 августа 1905 г. был издан Манифест об учреждении Государственной думы[133]. В нем указывалось, что «настало время, следуя благим начинаниям. призвать выборных людей от всей земли Русской к постоянному и деятельному участию в составлении законов, включив для сего в состав высших государственных учреждений особое законосовещательное установление, коему предоставляется предварительная разработка и обсуждение законодательных предположений и рассмотрение росписи государственных доходов и расходов». Сохраняя неприкосновенным существо самодержавной власти, Манифест «признавал за благо» учредить Государственную думу. Им был также утвержден ряд документов, посвященных Государственной думе.
