Оксана Обухова
Стоять, бояться!
– Да, – более спокойно согласился с ним Паршин. – Это, Дуся, из теории невероятного. Они могут месяц по другим углам тереться, ничего конкретно не обсуждать, а тему «Мирон-козел» и вовсе не затрагивать. Один раз повезло подслушать, второй раз не обломится.
Евдокия невозмутимо выслушала возражения, помедлила и на паузе, победно оглядев мужчин, сказала:
– Предлагаю сделать так, чтобы Берта и Максим встретились именно в квартире и никаких других тем, кроме «Мирон-козел», у них не осталось. Берта – женщина. Хоть и живет внутри Садового кольца, – не удержалась от ехидства Землероева, дико обиженная зубовским заявлением. – Предлагаю испортить ей внешность. Заставить засесть в квартире. И только там встречаться с людьми. Пусть болтает на микрофоны.
– Интересно, как это ты собираешься ей внешность испортить? – фыркнул Илья. – Косметичку, что ли, из машины утащишь?
Паршину шутка юмора понравилась.
Воришка-неудачница на колкость – ноль внимания, ответила по делу:
– Берте надо фингал под глазом поставить.
– Что-о-о?! – в один голос затянули мужики, но продолжил дискуссию один лишь пасынок:
– Ты в своем уме?! Берте – синяк под глазом? Долго думала, подруга?!
– Не очень, – скромно призналась Дуся.
– Да к ней не подобраться! Она везде с охранником-шофером ходит, в местах, где кулаки летают, вообще не появляется! Или ты предлагаешь ее в укромную подворотню заманить? В какой-нибудь быдляцкий кабак вытащить? – Илья вольно откинулся на спинку дивана и подвел итог: – Не изобретай чепухи, детка, к Берте нам не подобраться.
– Возможно и не подобраться, – тихонько согласилась детка. – Но я поверить не могу, что женщина везде-везде бывает с мужчиной-охранником. Подумай Илья, где можно подловить Берту без охраны? Какой-нибудь салон, парикмахерская, ну, я не знаю, портниха, массажистка…
Секунд тридцать Зубов недовольно рассматривал воришку, мозгой ворочал; Евдокия с надеждой смотрела на него во все глаза. Паршин мудро не вмешивался в мыслительный процесс первого и замечаний не вставлял.
Через полторы минуты Илья подобрался, сцепил повешенные между колен пальцы и кивнул:
– Есть такое место. Практически каждый день Берта ходит к стилисту. Всегда в один и то же час – Вавилов классный специалист, застолбить у него свое время дорогого стоит. Берта приходит в салон «делать голову» утром перед работой в десять часов. – Помолчав немного, Илья скособочил подбородок. – Но нам туда не пробраться. Меня там знают, Олег… – Зубов с красноречивым сомнением оглядел богатырскую фигуру отставного мента – тот совершенно не походил на завсегдатая модных салонов. Прическа попахивала трудами брадобрея из бани в заводском районе.
– А я и не собираюсь заставлять вас Берту лупить, – спокойно констатировала Дуся. – Вся фишка в том, что это должна сделать я. Надо вынудить Берту к разговору с любовниками. Когда я тресну ей под глаз, то объясню, за что ей прилетело: за то, что путается с чужим мужиком.
В комнате повисло молчание. Паршин и Илья обдумывали, переваривали Дусино предложение.
Евдокия, видя, что ее слова не вызвали резкого отторжения, продолжила убеждать мужскую составляющую компании:
– Вот вы подумайте. Когда женщина слышит, что ей треснули за какого-то мужика, что она в первую очередь делает, а? Она бежит к этому мужику и выясняет отношения: «Ты сволочь, гад подколодный, не только со мной путаешься, а еще с кем-то, с какой такой стати твоя девица мне морду лупит?» Так?
– Ну, – в один голос согласились компаньоны.
– Бегать по всему городу с подбитым глазом Берта у нас не станет. Так? Так. Она забьется в какую-нибудь нору – у себя дома, скорее всего, – и будет приглашать туда любовников для разборок, поскольку у нее их двое, и от кого ей прилетело – фиг поймешь.
Опытный сыскарь мигом и всецело проник в идею Дуси. Почесав в затылке и треснув себя кулаком о колено, Паршин вскочил на ноги, возбужденно пробежался до окна и обратно, вернулся в кресло.
– Черт, Дуська! А ты ведь права. Если заставить Берту разговаривать с любовниками на микрофон… А она наверняка не только свой синяк обсуждать будет…
– Вот! – подняла вверх указательный палец Евдокия. – А вы говорили – чепуха, чепуха. Головой работать надо, товарищи! – Победно поглядела на Илью и, уловив на лице того пренебрежительную ухмылку, дернула шеей. – Что не так? Опять.
– Да все не так, – усмехнулся Зубов и вернул издевку: – Ты мало знаешь о порядках внутри Садового кольца. Ты думаешь, в салон Вавилова запустят любую девицу с улицы, да? Ты думаешь – пришла, в креслице села… Берту дождалась и в удобный момент ей фингал поставила, так? – Хмыкнул: – Да тебя фейсконтроль дальше крыльца не пропустит! Туда такие телки ходят…
– Илья, – резко перебил сыщик, – я, кажется, тебя предупреждал.
– А я чего? – подняв плечи, развел руками богатенький сынок. – Я по делу говорю. Ее туда близко не подпустят.
– А ты сделай так, чтоб подпустили! Я Евдокию подстрахую! Там посижу, типа я ее охранник…
– Подождите, подождите! – удивленно воскликнул Илья. – Вы что это – серьезно?! Дать Берте в глаз… Признаться, я б и сам от этого не отказался, но вот так – прийти, накинуться…
– Я Дусю подстрахую. Там что, охрана как в банке?! Небось сидит один сопляк напомаженный, галстук бережет!
– Но с Бертой ее охранник будет! И кто-то еще из бабских бодигардов может оказаться!
– А что ты предлагаешь?! – вспыхнул сыщик. – Где карта памяти с моими фотками?! Ты сам-то хоть что-нибудь толковое предложил?! С чем ты собираешься в прокуратуру идти?! С голым… – Не договорил, разочарованно махнул рукой и отвернулся.
Дуся пытала гадкого мажора гневным взглядом. Действительно – не предложил. Действительно – только папиным богатством пыжится.
Илья поднял вверх ладони.
– Хорошо, хорошо. Давайте думать.
– В салон и вправду много шоферов-охранников набивается? – тихо спросил Паршин и смущенно покосился на Евдокию.
Как бы ни хороша была идея Дуси, слова Ильи все-таки произвели на сыщика впечатление. Отправлять на такое мероприятие девчушку-неудачницу?.. Он уже задумался.
– Нет, – хмуро отказался от своих же слов Илья. – В основном заводят – и на выход. В машинах ждут. Да и только самые крутые тетки с охраной к Вавилову приезжают, а это время уже за Бертой оставлено.
– Так что же ты тогда…
– Да я просто вам показываю, как там дела поставлены! Просто так, с улицы, с кондачка, не прокатит!
– Так думай, раз знаешь! Предлагай!
Илья надуто отвернулся и сосредоточенно уперся взглядом в занавески.
– Ее надо прикинуть нехило, – пробурчал через минуту. – Типа одеть, припудрить…
– Так пудри, одевай! Ты ж у нас крутой перец!
– Да это как бы не вопрос…
Разобиженная в самое сердце Землероева слушала, как два мужика горячо обсуждают внешность «девочки с улицы», забыв, что эта самая «девочка» сидит неподалеку.
Ну ладно тупой мажор с папочкиной мошной. Но Паршин-то!.. Олег…
Что делает с молоденькими девушками благородное заступничество, знает каждый из прочитавших в детстве хоть один рыцарский роман. Девчушки начинают мечтать. Смотреть на рыцаря блестящими глазами, ждать, пока тот, бряцая доспехами, новый реверанс произведет.
Утром, едва Паршин переступил порог этой квартиры, признаем честно, Евдокия слегка оторопела. Довольно рослый, под метр девяносто Зубов на фоне бывшего мента стал выглядеть длиннолапым вислоухим щенком, пытающимся тявкать басом. Евдокия, робея, снизу вверх глядела на страшноватого верзилу с замашками фельдфебеля – «Как звать, имя, фамилия, место проживания, где работаешь?», – боязливо отвечала на град вопросов и начинала ерзать по дивану, едва мрачный взгляд из-под бровей принимался ее буравить. Душу вынимать, нервы на большой кулак наматывать.
Страшноватеньким ей показался бывший капитан, не обаятельным и жутко приставучим. По словам Зубова, из ментуры его за мордобой поперли.
Когда же Паршин пообещал за газетным киоском мажору уши оборвать…
Евдокия прониклась к здоровенному сыщику, мало говоря, симпатией.
Теперь же ее благородный рыцарь, не смущаясь, соглашался с оценкой внешности почти готовой влюбиться дамы.
Вот сволочь!
А Зубов сволочь трижды!! Нашел время оскорблять! Урод надутый.
– Тебя тоже неплохо бы прикинуть, – задумчиво оглядывая сыщика, вещал мажор.
– Обойдусь.
– Это как сказать.
– У меня есть свой костюм, – упрямо двинув скулами, исподлобья зыркнул сыщик.
– Но хотя бы на нормальную машину из проката ты согласишься? Если Дуську высадить из твоего жигуля возле крыльца салона, ей никакие тряпки не помогут.
Ну точно урод!
Евдокия гневно, но тихо выпустила воздух сквозь стиснутые зубы – так бы и треснула обоих гадов по макушкам! – и, почти правдоподобно усмехаясь, высказалась:
– Я что-то не очень понимаю, господа, какой ерундой вы тут занимаетесь? Пудра, тряпочки, прикиды…
«Господа» удивленно перевели взгляды на «девочку с улицы».
– По-моему, на повестке дня есть гораздо более важные вопросы. Как наладить прослушку в квартире Берты, например. Как выбрать время для проникновения в квартиру, убрать оттуда домработницу.
– Это-то как раз не проблема, – отмахнулся сволочной мажор. – Домработница выходит из дома дважды в день. Вечером, вы знаете, на одной ноге за горячим хлебом бегает. Но за основными покупками для готовки она выходит утром. Как только Берта уезжает на работу, то есть примерно без пятнадцати десять.
– И долго гуляет? – поинтересовался Паршин.
Илья пожал плечами.
– Пока всей дребеденью не затарится. Отец частенько приезжает обедать дома, Галина привыкла по утрам все покупать, потом – на целый день к плите.
– Но сейчас папы нет.
– И что? Берта тоже пожрать любит. Расскажи-ка мне лучше, как и куда микрофоны надо зарядить, я завтра утром…
– Нет, – перебил Паршин. – Все слишком серьезно для того, чтобы доверить установку прослушки не профессионалу. Если качество записи подведет… – Олег выразительно выгнул брови, – второй раз нам ничего не обломится. Так что я лучше позвоню пареньку, который вместе со мной по самым сложным делам работает, он приедет и все установит. Сам я с тобой пойти не смогу, в это время Дусю в салоне буду прикрывать, но Антон все сделает в лучшем виде и владельцу квартиры с ключами лишних вопросов не задаст.
– Как скажешь, – пожал плечами Зубов. – Нам, главное, успеть три комнаты и кухню «озвучить». От нашего дома до салона на машине минут десять езды, если Дуся по роже быстро шваркнет, то Берта тут же домой умчится.
Упоминать еще и возможную задержку в квартире Гали Илье не понадобилось, мужчины скрестили взгляды на главной героине завтрашних мероприятий.
Еще недавно горделивая и довольная Землероева ответила мажору испепеляющим взором.
«Классовый антагонизм неистребим, – вздохнув, неверно понял настроение девчонки Паршин. – Если только равное распределение всяческих благ не вмешается. Не вступит в силу закон уравниловки».
Потом припомнил, как упорно большевики-уравнители богатеев расстреливали (сажали, ссылали, раскулачивали), и забросил мыслить мировыми масштабами. Вернулся к скорбным проблемам ближних (по дивану) и предложил маломасштабное распределение богатств:
– Илья, ты сможешь прогуляться с Евдокией по магазинам и подобрать экипировку для похода в салон?
– Не вопрос, – разухмылялся богатей и подмигнул Дусе, пылавшей взором не из-за несправедливости вселенского мироустройства, а по более личным мотивам. Получил в ответ взгляд кошки, которой только что хвост отдавил, удивился на минутку и подредактировал предложение сыщика: – Надо еще в какой-нибудь нормальный салон заглянуть, «головку сделать». Стиль и статус женщины не от шмотья, Олег, зависит. Если над прикидом от кутюр будет торчать башка фабричной работницы, никакие тряпки сами по себе фейсконтроль не пройдут.
Только чудом Дуся Землероева не совершила в тот же миг смертоубийства: заставила себя считать до ста.
Мажор тем временем дозвонился до некой приятельницы и спросил:
– Послушай, Милка, ко мне тут родственница из Урюпинска приехала, надо бы в порядок девочку привести. Посоветуй своего стилиста.
* * *
Поход по магазинам обернулся для Дуси местами приятным кошмаром. Коварный мажор решил одним махом убить двух зайцев: приодеть «урюпинскую родственницу» и с поднадоевшей любовницей расстаться.
Последняя подружка – хищная тусовщица Василиса – стала больно дорого обходиться Зубову. Выбирая магазин для шопинга, он решил остановиться на шикарном бутике, который так любила Васька. Бывая там с подружкой, Илья не раз видел, как та по-приятельски шушукается с продавщицами, и был уверен: о появлении любовника с новой пассией той донесут быстро, разрыв станет неизбежен, сам собой выплывет без лишних объяснений.
Но просчитался в главном: о появлении в магазине Зубова и новой девушки Василисе донесли настолько стремительно, что Евдокия едва сама синяк не схлопотала.
Но впрочем, будем продвигаться по порядку.
Обмирая от восторга, забыв обо всех вредностях мажора, Землероева перемеряла кучу тряпок. Показываясь перед сидящим на диванчике Ильей, выпархивала из примерочной кабинки и чувствовала себя героиней голливудских мелодрам «Что хочет женщина?», «Красотка»… Примеров много, где толстосумчатый мужик скучает перед примерочной, взглядом и жестом одобряя или отвергая очередной наряд.
Некоторые тряпки вызывали у Дуси дрожь при виде ценника, другие повергали в шок неимоверной красотой: Илья отдал Евдокию в опытные руки продавщиц и указал – кредит не ограничен. Одеть с ног до головы, начиная от белья и обуви, подобрать сумочку и аксессуары.
Пока одни симпатяги-продавщицы сносили в примерочную Дуси ворохи дорогущего тряпья, какая-то зараза дозвонилась до Василисы и сигнализировала.
Хитрый где-то Зубов не учел того, что в этот бутик его подружка ходила не просто так. Еще не так давно бывшая жительница Костромы и неудавшаяся студентка Василиса (по паспорту Вера Михайловна Парамонова) сама таскала привередливым дамочкам одежду по примерочным. Убедительно лепетала: «Вещица ваша, как будто на вас пошита», льстиво закатывала глазки. Потом ловко воткнулась в обойму столичных тусовщиц и вместо тряпок начала удачно, по возрастающему статусу, менять любовников.
И каждого из них приводила похвастаться перед менее удачливыми товарками. Усаживала на диванчик и, пока в примерочных разоряла кредитки любовников, попутно купалась в охах-ахах и черной непроглядной зависти.
Холостой сынишка миллиардера Зубова стал вершиной коллекции. Забеременеть, увы, не удалось, в последнее время Илюша стал тосклив, упрям и склонен к побегу.
А расставаться Парамонова умела. Предпоследний кекс в качестве отступного «мерина» подарил, предпредпоследний папик наворочанную хатку… Илюша тоже не отскочит. Последние прости – главный хлеб столичной дивы.
Кое-как припарковав джип на стоянке, Василиса Парамонова ворвалась в бутик.
Верная приятельница (та, которой Вера Михайловна уже давно пудрила мозги обещаниями «вывести в свет») доложила о появившейся вместе с любовником девице кратко: «Лохушка. Но твой башляет немерено».
Василиса отдышалась, незаметно встала за спиною ветреного Зубова и стала дожидаться появления из кабинки соперницы.
Не торопилась, так как, в связи с внешностью лохушки, предполагала четко выверить пропорцию праведного гнева. Гнев безрассудный отрезает кусок хлеба, гнев убедительный и слезный намажет маслицем любой ломоть, при удачном стечении обстоятельств можно доказать наглядно – «на какую жалкую овцу ты променял меня любимый… Я вся такая нежная и трепетная, воспитанная и обворожительная. Она…» – сейчас увидим.
Обмирающая от собственной красоты Землероева вышла из примерочной, как будто под свет рампы.
На Илью смотреть боялась, так опасалась заметить неодобрение, а сама уже с ума сходила от ладных брючек, короткой кофточки, босоножек со стразами, легкого бело-голубого шарфика …
Как назло, к укороченным брючкам цвета баклажана с разрезами на икрах Парамонова присмотрелась еще позавчера и попросила оставить свой размер. Но кто-то из верных товарок подло предложил их невероятной овце! с вороньим гнездом на голове!! Та вырядилась, как в родные, в чужие шмотки…
Гнев захлестнут расчетливую диву. Забыв о калькуляторе в мозгах, Парамонова вызверилась на лохушку, перехватила сумочку за ремешок на манер метательной пращи и с воплем:
– Ах ты дрянь такая!! Чужих мужиков уводить?! – пошла на Евдокию.
Удар сумочкой наотмашь! Из раскрытой сумки в разные стороны полетели помады, тюбики, расческа, пудреница, несколько презервативов и две кредитки!
Опешивший Зубов несколько секунд наблюдал за схваткой «дряни» и любовницы. В многочисленных зеркалах отразился и размножился живой визжащий клубок из разметанных волос, когтей, коленей и локтей. По магазину как будто металась толпа разозленных драчливых девиц, цвета шарфика Евдокии создавали впечатление потасовки между фанатками футбольного клуба «Зенит» и поклонницами престарелой мальчуковой группы Барри Алибасова – «На-На», кою Вера Михайловна шибко обожала.
Кошмар, скандал.
Верные товарки вмешиваться не торопились, наслаждались спектаклем и прыскали в кулак. Оперативность проявили только высоченный охранник в приличном костюме и Евдокия – защищаясь.
Первая оплеуха заставила Землероеву застыть и получить вторую. Она никак не могла понять, откуда вдруг взялась эта разодетая фурия с развевающимися смоляными волосами, с чего это вдруг лупить начала…
Третий удар сумочкой Дуся уже перехватила за ремешок и потянула на себя вместе с фурией.
Едва не уроненная рывком Вера Михайловна выставила вперед отлакированные когти, нацелилась на глаз, но зацепила только клок волос. Ловко изогнувшись, Евдокия пнула ее в коленку, фурия ненормативно развизжалась… В общем, самые оперативные из покупателей давно достали сотовые телефоны, окружили место действия и, ловко избегая столкновения с живым клубком, старательно обеспечивали нескучный вечерний просмотр для жителей Инета.
Окончательно двух кошек расцепили только с помощью Ильи и лично директора магазина.
Обхваченная поперек туловища мускулистым охранником Вера Михайловна брызгала слюной и пыталась дотянуться ногой хотя бы до Зубова, мечта об отступных накрылась тазом, так хоть бы синяков наставить!
Такой крупной скидки Илья не получал еще ни от одного магазина. Внутренне усмехаясь – надо же, как все удачно и дешево сложилось, а ведь собирался уже Ваське нехилое колечко покупать, – он вывел расстроенную, побитую Землероеву на улицу и проникновенно, прижимая ладони к пищеводу, произнес:
– Прости. Не знал, что так получится. В салоне этого не будет.
Проклявшая в душе все магазины и салоны Дуся (с офигительной дисконтной картой от директора бутика в кармане) дулась всю дорогу и забылась только, когда жутко стильный парикмахер Жорж, взвесив на руке пышную кудрявенькую гриву, спросил:
– Распрямлять будете? Или что-нибудь другое изобразим-попробуем?
Евдокия честно задумалась над вопросом. Поскольку, как всякая нормальная женщина, мечтала о том, чего у нее нет. В таких мечтах блондинки превращаются в брюнеток, пышноволосые девицы обривают черепа, кокетки подрисовывают родинки, худышки толстеют и подшивают силикон, толстушки изводят себя диетами и корсетами, кудрявые прелестницы обзаводятся парикмахерскими утюжками.
Евдокия Землероева относилась к числу последних. Мягкие послушные кудри Дуся самозабвенно терзала утюгом, добиваясь от локонов абсолютной гладкости и лоска, мамины намеки относительно женской индивидуальности старалась обойти молчанием.
Стилист Жорж, видя задумчивость клиентки, показал себя приверженцем индивидуального подхода:
– А давайте-ка попробуем что-нибудь неординарное, но в вашем стиле.
Попробовал. И ожиданий не обманул. Результат понравился даже мажору.
Жорж снял волосы почти до затылка, оставив на макушке некое подобие задорной взбитой шапочки с волнистым козырьком из челки. Челка падала на левую сторону лица, таинственно и волнующе закрывала один глаз, Евдокия постоянно на нее дула – получалось игриво и крайне завлекательно. (Ведь, как известно, любая игра женщин с волосами мгновенно привлекает внимание и обеспечивает шалуньям завороженные мужские взгляды.)
Коварный Зубов был прощен и попросту немножко забыт – Дуся наслаждалась новым обликом, ловила отражение на каждой подходящей для отображения поверхности. Раньше, для того чтобы забыться от невзгод, она передвигала по квартире мебель, поскольку шопиг родная мама и дочь доцентов Синицына презирали, считая делом низкопробным, для девушек с куриными мозгами. (Синицына от неудач на любовном фронте вообще в картинных галереях отвлекалась.)
А оказалось – все работает. И мышцы, что немаловажно, от перетаскивания тяжестей не ноют, и глазоньки от лицезрения ярких красок импрессионистов не закрываются в усталости.
Наблюдая за горделиво вышагивающей Землероевой, Илья испытывал смешанные чувства. Произошедшая с замкадышем метаморфоза приятно радовала, удивляла и не обещала проблем в салоне. Но стоило признать – успешное превращение Золушки в принцессу внутренней сути «родственницы из Урюпинска» не изменило: вышагивая по улице, увешанная пакетами Дуся напоминала кошку, удачливо и вдруг стащившую кусок филея с барской кухни. Пакеты с пропечатанным названием шикарнейшего бутика несла сама (названием вперед), хотя рядышком ненагруженный Зубов вольно прохлаждался.
Так не пойдет, решил Илья. Придется поработать над манерами и проинструктировать Олега, хотя тот вроде бы должен знать, как ведут себя охранники богатых девочек.
Еще неплохо бы позаимствовать у Киры капельку духов… Может быть, остались у нее флакончики из прошлогодней коллекции, что Илья таскал ей с постоянством влюбленного идиота…
Мысли о Кире увели думы в другое направление, оставленная без присмотра фартовая кошка Дуся тут же, в вагоне метро, начала флиртовать и обмениваться телефонными номерами с явным жителем студенческой общаги…
Евдокия обрела небывалую уверенность. Недовольные косые взгляды Зубова относила на обычную для того зловредность характера и возможную ревность собственника-Пигмалиона. Кому понравится, когда приодетой тобою девушке каждый мужчина делает комплименты глазами?
С пакетами наперевес Землероева неслась к Кире и молила Небеса, чтобы верзила сыщик не свалил к себе, дождался, оценил и склонился-таки в реверансе, бряцая доспехами.
Олег дождался. Опытный сыскарь переживал за беременную женщину, отчего-то безропотно приютившую эту невероятную парочку неудачников. На всякий случай Паршин решил охранять Киру до возвращения Ильи, уехать собирался только на ночь глядя. Чем черт не шутит, могли ведь и не оторваться от топтунов?..
Многие мысли и опасения терзали бывалого сыскаря. Оставшись в тишине и одиночестве (Кира легла с книжкой в спальне), Паршин взвешивал и развешивал, крутил в мозгах, анализировал и самым слабым местом ситуации признал непонятную таинственность свидетеля Землероевой.
Почему девчонка не хочет рассказывать о проблемах брата? Отчего замыкается, едва вопрос начинает касаться кражи портфеля из машины Бориса Семеновича?
Она что-то знает о делах братишки? Тот замешан в чем-то серьезном?..
Если так, то в будущем не исключен нешуточный сюрприз. Свидетель, замешанный в серьезном преступлении, вызовет недоверие ко всей компании даже при самом удачном развитии событий.
Евдокию надо приструнить, решил Олег. Едва наряженная и постриженная Землероева влетела в квартиру, он, даже мельком не одобрив новый облик, тут же взял девчушку в оборот.
– Пойдем пошепчемся, – сказал сурово и, не дожидаясь ответа, вышел на лестничную площадку.
Землероева открыла рот. Хлопнула ресницами. Широкая спина сыщика исчезала в коридоре.
Он любит длинные волосы, уныло приговорила новую прическу Дуся, понуро повесила остриженную головку – все радужное настроение мгновенно улетучилось – и вышла вслед за Паршиным.
– Чего тебе? – расстроено вздохнула и нажала на дверь задом, утянутым в новые брючки.
– Давай рассказывай, как получилось, что брат уговорил тебя на кражу.
Личико Евдокии недоуменно вытянулось. Она никак не ожидала (в такой момент!) нового приступа любопытства. Сыщик словом не обмолвился относительно потрясного облика завтрашней «охраняемой персоны», не похвалил, не обругал…
Чурбан бесчувственный!
Да и она, впрочем, хороша. Так отвлеклась на шопинге, что почти забила внутрь – не извлечешь! – все мысли о погибшем брате.
Еще сегодня утром тайком рыдала в подушку – Кира потом лед к лицу гостьи прикладывала, чтобы Илья не лез с расспросами. Вечером пронеслась по магазинам и вот уже… два часа, пожалуй, не думает о Котике.
Неужели это она, Евдокия Землероева, чурбан бесчувственный?!
Дуся дунула на челку, смела ее с правого глаза и, вытянувшись в нервную струну, взглянула на сыщика.
– Не надо, Евдокия, не надо, – поморщился Паршин. – Все игры в тайны кончились. Если завтра нас обоих «примут», я должен знать, в чем будут обвинять тебя и брата. Должен. Понимаешь?
Дуся покраснела, прикусила губу и отвела взгляд.
Как объяснить, что она – не может! Не может сказать про Котика: «Он обманул! Наврал!» Отправил участвовать в какой-то дикой афере, использовал втемную, обвел вокруг пальца, как несмышленую влюбленную дуру…
Это стыдно. И язык не поворачивается признаться в беспроглядной глупости и лжи любимого Котика.
Паршин взял девушку за плечи, встряхнул и заставил посмотреть в глаза.
– Ты знаешь, что твой брат в чем-то замешан? Он тебе все рассказал?
– Он мне наврал!! – выкрикнула Дуся и, дернув плечами, вырвалась из мужских рук. – Он меня использовал!
– В чем? – спокойно поинтересовался Паршин.
– Не знаю! Честное слово – не знаю!
– Расскажи то, что знаешь.
– А ты расскажешь, почему тебя из ментуры выперли? – сузив глаза, прошипела верная сестра лживого братишки.
– Расскажу. Я избил урода, изнасиловавшего девчонку. Шел с работы. Из припаркованной в кустах машины вырвалась девочка – лет семнадцати – в разодранной одежде. Я вытащил урода, что ее избил и изнасиловал, и сломал ему пару ребер. Папаша урода оказался шишкой. Девчонка забрала заявление. Из милиции я уволился по собственному желанию.
Спокойный лаконичный рассказ Олега заставил поверить каждому слову. Евдокия плаксиво скривила лицо, опустив голову, накрылась длинной челкой и, глядя на коврик перед дверью, рассказала все, все, все. Не коснулась только обморочной влюбленности, свалив свое участие в преступлении на сестринскую привязанность.
Сыщик не перебил ни разу. Поверил не поверил – не понять. Подумал минутку и выдал вердикт:
– Пожалуй, ты права. История с исправлением нулей и запятых не выдерживает критики. Если бы твой брат напутал с цифрами, шеф дал бы ему по шее, дождался тебя с портфелем и уволил Костика к чертовой матери. Но его – пытали… Значит, спрашивали что-то реально важное.
Сыщик задумчиво надул щеки, потеребил двумя пальцами подбородок.
– Но в документации фармацевтической фирмы нам, Дуся, без специалистов не разобраться, даже если Антон сумеет вскрыть ноут Бориса Семеновича…
Девушка слушала, как сыщик проходит путем ее прежних размышлений, кивала и наконец-то дождалась похвалы. Не той, на которую рассчитывала, несясь с покупками по улице, но все же:
– Молодец. Все правильно рассчитала. И Илья, пожалуй, прав, что не отпустил тебя к следователю. Тот, прежде всего, связался бы с владельцем портфеля… Тебя бы заперли… – Договаривать, что могло случиться с Дусей в камере, Паршин не стал. Владелец портфеля, полного смертельно опасных секретов, мог и не поверить воришке, что ту использовали втемную.
А как от таких свидетелей добиваются правды, сыщик знал. После некоторых допросов таких беззащитных воришек находят в камерах повешенными на собственных чулках.
Нет человека – нет проблемы.
Олег приобнял Дусю за подрагивающие в нервном треморе плечи, смахнул ладонью скатившуюся из глаза слезинку и сказал:
– Пойдем. Чаю выпьем, успокоимся, подстригли тебя, кстати, – полный отпад. Упасть не встать… Пойдем, Дуся, не плачь. Разгребем дела Ильи, вытащим Льва Ефремовича и все разрулим… В обиду не дадим.
Голова Дуси почти утыкалась в подмышку высоченного сыщика. Огромный и теплый, он завел ее в квартиру и, осторожно прикрыв дверь, запер на тяжелый внутренний засов.
Ночевать Паршин все-таки уехал к себе. И не потому, что Кира хотя бы намеком показала, будто три гостя в двухкомнатной квартире уже явный перебор. Сыщик умчался домой приводить в порядок лучший костюм, недавно облитый шампанским на свадьбе старого приятеля.
Разыскивать пару чистых одинаковых носков и гладить белую рубашку не рискнул, заскочил по дороге в круглосуточный супермаркет, купил все новое и, немного чувствуя себя разодетым женихом, вернулся утром.
Илья кивком одобрил парад и показал взглядом на дверь в спальню Киры, где приводили в порядок разнервничавшуюся Евдокию.
Тут надо сказать, что в семь утра Землероеву забил нервический озноб. Трясущиеся пальцы не позволили толком подкраситься – Дуся два раза щеточкой от туши мимо глаз заехала, пришлось смывать косметику. На выручку пришла сочувствующая Кира. Не обращая внимания на советы Землероевой, она подкрасила Евдокию ничуть не хуже давешнего Жоржа, сбрызнула какими-то необыкновенными духами и вывела перед мужчинами.
Кофточка, которая вчера так ладненько сидела на фигуре, вдруг стала жать под мышками. Новый бюстгальтер впивался косточками в ребра. Ерзая и одергиваясь, Дуся встала перед Зубовым, тот тоскливо оглядел преображенную воришку и обратился почему-то к Паршину:
– Как думаешь… может, ей коньячку плеснуть для храбрости?
– А по-моему, неплохо, – удовлетворенно обведя глазами «напарницу», высказался сыщик. – Я думаю, Дуся и без «коньячку плеснуть» отлично справится.
Евдокия смущенно поправила бретельку лифчика, запылала щеками и подумала: а не признаться ли, пока не поздно?!
В последний раз Евдокия Землероева развешивала оплеухи в подготовительной группе детского садика. И то за дело. Забияка и шкода Толя Мухин стащил из шкафчика Дуси леденец на палочке, за что был бит со всем старанием и воплями.
В школе Дусе драться было не с кем, класс состоял из обласканных отпрысков приличных родителей. В дворовых войнах воспитанная домашняя девочка Евдокия Землероева не участвовала. С противными драчливыми девчонками не дружила. Один раз треснула соседа Тяпкина портфелем, но это не считается. Тяпкин шлепка даже не заметил, поскольку большей частью портфеля Дуся промахнулась.
Не промахнуться бы и нынче. Положа руку на сердце, Дуся даже вообразить не могла, как накинется с кулаками на незнакомую взрослую женщину!!
В парикмахерской… Даже в салоне… На глазах опешивших людей…
Вчера, эмоционально подхлестнутая идеей, она храбрилась. Воображала себя праведной мстительницей и немножко Матой Хари. Когда пришла пора выдвигаться к месту событий…