Оксана Обухова
Стоять, бояться!
– Веди, – сказал Мирон и обратился к Дусе: – Где диктофон?
– Там. – Не на шутку перетрусившая Землероева несмело махнул ладошкой в сторону комнаты с решетками. То, как беседовали, скупо перебрасываясь фразами, два суровых мужика, показывало: жизнь Дуси здесь – копейка.
– Принесите, – повелел бандит и, совсем упрятав глаза за складками век, уперся взглядом в широкую двойную дверь: в каминный зал вводили Берту.
Дуся пожалела, что выбрала столь неглубокое кресло. Будь кресло чуть побольше, она бы с удовольствием утопилась в подушках и коньячным бокалом сверху накрылась.
Не известно, как Миронов добился согласия на появление в обществе любовницы с побитым глазом, но факта из песни вы выкинешь: пожалуй рассчитывая на любовную игру перед камином, в комнату вплывала длинноволосая кокетка.
А согласитесь – кокетничать с синенькой блямбой под глазом то еще искусство. Но у Берты получалось весьма-весьма неплохо. Правда, на первых двух шагах.
Вначале она увидела вольно расположившегося на диване мужа с коньяком и сигарой; потом приметила драчливую «шалаву»… Застыла. В глазах заполыхал вопрос: «Что здесь происходит?!»
Не предлагая Берте сесть, Мирон взял в руки принесенный диктофон, нажал на воспроизведение и поставил аппарат на столик.
По залу понеслись слова и всхлипы…
Смотреть на то, каким ужасом покрывается красивое лицо побитой мадам Зубовой, у Дуси не хватило духа. Сжавшись в комок, зажмурившись, Евдокия молилась об одном: чтоб женщину не стали убивать прямо сейчас и здесь. (С Мирона станется.) Евдокия крепко-крепко стиснула пальцы в кулак и, забивая звуки, несущиеся из диктофона, начала тихонько бормотать: «Ну что вам стоит отпустить ее… ну что вам стоит?! Она уже наказана, пускай уходит!! Господи, сделай так, чтобы они ее помиловали!!..» К женщине, замыслившей убийство двух мужчин, у перепуганной до смерти Дуси осталось только сострадания. «Она уже наказана! Она сто раз раскается!!»
Евдокия не увидела и не услышала, как Берта доковыляла до кресла, как опустилась в него и понуро свесила голову, слушая свои же слова… Дуся очнулась, только когда раздались шаги Миронова по комнате.
Открыла глаза и сжалась в ужасе не меньше Берты!
Миронов, опираясь руками на подлокотники, наклонился к самому лицу любовницы, и та в ужасе отпрянула.
– Я мог бы грохнуть тебя прямо здесь, – полились из змеящихся губ негромкие, шипящие слова. – Мог бы закопать живьем или утопить в выгребной яме… Но это не доставит мне большого удовольствия. Это слишком просто для тебя, и потому, ты, дорогая, будешь жить. Надеюсь – долго. – Тезка поэта повернул бледное лицо с капельками пота к Зубову и заговорил уже как будто с ним: – В Южном Порту держат шалман два близнеца-абрека – Юнус и Рустамчик. Русских женщин, Лева, они очень сильно любят. – Повернул лицо обратно к Берте: – Ты будешь там мыть полы.
Ужас, ранее исказивший лицо Берты, не шел ни в какое сравнение с тем, что она пережила после этих слов; тут женщина немножечко лишилась сознания, и Миронов несильно смазал по ее припудренной щеке:
– Слушай сюда, курва. Не дай тебе бог пропустить хотя бы один рабочий день! За день «больничного» отрежу ухо. Поверь – отрежу и второе. Магомет и Рустамчик – им без разницы, будут любить тебя и без ушей, и без пальцев на ногах и руках. Они такие славные волосатые ребята с большущими потными животами… Я подарю им тебя на день рождения. А они знаменито берегут подарки в задней комнате…
В результате живописного рассказа Берта все же отключилась. Мирон потеребил ее за щеку, небрежно шлепнул почти по синяку и отошел к камину.
Евдокии показалось, что и она сейчас в обморок грохнется. Уж больно красочно описал Мирон будущее Берты, волосатых толстых абреков, отрезанные части тела… Лев Ефремович и тот слегка сбледнул.
Пошатываясь и думая о том, чтоб не стошнило прямо на ковер, никого не спрашивая и видя в глазах охраны только безразличие, Евдокия вышла из зала, добралась до крыльца, глотнула свежего воздуха…
Никогда больше она не ввяжется в мужские игры! И пить коньяк не будет. Гори все ясным пламенем!
Участь Берты оказалась хуже смерти. Неужто муж не вступится?!
Хотя бы когда-то потом… Любой женщине такого наказания и на неделю хватит.
Приближение Мирона Дуся почувствовала спиной. Как травоядная антилопа или, пожалуй, овца – предвосхищает появление хищника. Как полевой цветок грозу, как шизофреник наступающее блаженное безумие.
– Ты обещала мне назвать один из козырей, – хмуро глядя на закат, спросил бандит, которому никогда не светило стать джентельменом.
– А это теперь важно? – устало поинтересовалась Дуся.
– Я привык получать то, что мне обещано, – играя скулами, проговорил матерый хищник.
Дуся мигом вспомнила последние пятнадцать минут и сделалась примерной паинькой.
– Я собиралась назвать вам имя второго любовника Берты.
Мирон бросил косой взгляд:
– Развела ты меня, подруга… Верь после этого женщинам.
Паинька под брошенным искоса взглядом чуть реально не скончалась и вспомнила, что давно не навещала туалет.
– Ты думаешь, она мне сейчас не скажет все, что я спрошу? – Миронов резко повернулся на пятках и ушел в дом.
У Землероевой немного отлегло от сердца. Как только ей вернули сотовый телефон, она тут же набрала номер Ильи и быстро прошептала:
– Звони Максиму, пусть срочно уезжает из Москвы. Срочно!
По сути дела, Максим ведь никого не убивал, да? Он только собирался и храбрился-ревновал…
Евдокия уже знала, как изобретательно беспощаден в мести господин Миронов. Предсмертная кастрация соперника – это так, для впечатлительных юнцов. Участь шустрого юриста Евдокия Землероева решила сама: жизнь в бегах и страхе избыточно суровое наказание за глупую влюбленность в жестокую женщину и невыполненные намерения.
Эпилог
В крошечной полуподвальной каморке, что Паршин гордо офисом именовал, с трудом умещались письменный стол с оргтехникой, два стула, белесый многофункциональный шкаф и скромная рогатая вешалка на ножке. Еще в углу на тумбе примостился списанный из ментуры сейф с упрямым, работающим только по желанию цифровым замком. (В этом железном ящике сыщик отваживался хранить только потрепанную запасную кобуру и два относительно чистых стакана.) На крышке почти сейфа расположился довольно приличный электрический чайник.
Паршин, забросив ноги на стол, сидел на хлипком офисном стуле и мрачно разглядывал плохо отпечатанные на принтере черно-белые фотографии: последний заказ оказался почти невыполнимо трудным.
В дверь офиса ударили чьи-то пальцы, и в приоткрывшей щелке показалась довольная мордочка Дуси Землероевой.
– Привет, Олег. К тебе можно?
– О! – оживился Паршин. – Дуська! Заходи, привет! – Сбросил со стола ножищи в огромных расшнурованных кроссовках. Взмахом руки предложил девчонке сесть.
– Олежка, – радостно заулыбалась Евдокия, – я только что от Киры! Она ночью мальчика родила – Данилу! – И быстро затараторила, сообщая рост и вес, упоминая счастливые лица отца и деда. – Прикинь, Кира меня в крестные мамы зовет! Как думаешь – соглашаться?
– А чего тут думать, соглашайся, конечно. Если б не ты, эти два гордеца об общем сына только на его выпускном вечере поговорили.
– А крестным папой будет… – Дуся назвала известную фамилию и смущенно раскраснелась. – Неудобно как-то…
– Все удобно. С таким человеком закорешишься. Чаю хочешь?
– Не-а. Пила уже.
– Тогда давай рассказывай, как твои дела, как разобрались с портфелем… Я тебя тыщу лет не видел!
Дуся и в самом деле последний месяц была крайне занята – то в прокуратуру бегала, то с заболевшей тетей Зиной сидела, работу попутно подыскивала.
– А чего там особенно рассказывать? – повела плечом девчонка. – Ефремович все разрулил. Как узнал, что его сына в убийстве подозревают, всех собак спустил. Шеф Котика уже в Лефортово.
– Ух ты, как круто. Что ему инкриминируют?
– Борис Семенович с компанией крупными партиями наркотические средства из-за границы таскал. Костик что-то уловил, несоответствие в поставках почуял… Захотел… того…
– Вписаться? – усмехнулся сыщик. – В криминальном бизнесе поучаствовать?
– Типа этого, – вздохнула Евдокия. – Он подгадал время, когда шеф собирается над бумагами по левым поставками работать, ну и… попросил меня…
– Не расстраивайся, Дуська. Судя по Лефортово, за Борисом Семенович говна достаточно, помимо контрабанды наркоты, – не подбирая выражений, приободрил Олег.
Евдокия шумно вздохнула.
– Я вообще-то посоветоваться к тебе приехала. Не знаю даже, как сказать… – совершенно засмущалась Дуся. – Когда все только начиналось…
Мучительно составляя фразы и оправдывая все шуткой, Евдокия поведала сыщику о разговоре с Ильей в пельменной и поклялась:
– Ну честное слово, я об этом разговоре совсем забыла! – прижала обе ладошки к нагрудному карману. – Я думала, он в шутку спрашивал!
– Да верю я, верю, – поморщился, отмахиваясь, Паршин. – Что случилось-то?
– Он мне сегодня к роддому документы на квартиру принес! – выпалила Дуся. – Я отказалась!
– Ну и дура, – невозмутимо припечатал Паршин. – Где бы сейчас были оба Зубовых, если б не ты?
– Олег! Двухкомнатная! В хорошем районе! – выкрикнула Дуся и так нажала на пищевод, что аж закашлялась.
– Не вздумай отказаться, – сурово отчеканил сыщик. – С них не убудет.
– Вот и Кира так же говорит, – потупилась раскрасневшаяся девчонка. – Илья мне еще курсы по вождению оплатил… сказал: «Как только машину водить научишься, поедем выбирать…»
– Молоток Илюха, слово держит.
– Олег, да я же пошутила!
Дабы отвлечь разнервничавшуюся от грозящих подарков Евдокию, сыщик передвинул к ней по столу одну из черно-белых фотографий и сказал:
– Я, в свою очередь, тоже с тобой посоветоваться хочу. Взгляни. Что ты думаешь об этих девушках?
Евдокия с усилием переключилась на проблемы сыщика, внимательно посмотрела на изображение двух шушукающихся красоток.
– Нормальные девчонки. Сидят в кафе и сплетничают.
– Нормальные? – хмыкнул сыщик и потер скулу, на которой Дуся только сейчас заметила желтоватый синяк и небольшую припухлость. – А вот муж одной из них так не считает. Мой клиент подозревает жену в лесбийской связи. Заказал проверку, а я… – Сыщик снова дотронулся до щеки. – В общем, Дуся, встречаются подружки в одном клубешнике для дамочек… Я попробовал туда прорваться… Думаю – там девочки не только за ручки держатся…
– По морде схлопотал? – сочувственно воткнула вопрос Евдокия.
– Ага, – недоуменно вспоминая тщедушного охранника, который оказался упертым каратистом, сознался Паршин. – В том заведении два зала, в один пускают девочек, пришедших с кавалерами, другой чисто розовый. Я попросил свою знакомую меня типа в ресторанчик пригласить. Прошел – «объекты» в розовом зале расположились, попробовал туда пройти…
О малогабаритном пареньке, славно засветившем пяткой в челюсть, сыщик упоминать не стал – и так все налицо; застенчиво, но многозначительно поглядел на Дусю.
– Тебя и твою знакомую больше туда не пустят? – догадливо уточнила Землероева. – И ты хочешь, чтобы я…
– Дусь, я ничего не хочу… – заюлил приятель, – я только как бы спрашиваю твое мнение…
– Да ладно тебе, – храбро отмахнулась «опытная добровольная оперативница» Землероева. – Схожу я в тот клубешник, поснимаю твоих девочек. – Прищурилась на малость воодушевившегося сыщика, подумала минуточку. – Только вот что, Паршин, баш на баш, как говорится. Я сейчас вроде как безработная… – Дуся произвела красноречиво многозначительную паузу.
Глупым парнем бывший опер не был. Моментально прочитав в глазах девчонки продолжение, он двинул корпус вперед, поднял вверх указательный палец и погрозил:
– Даже не думай! Я работаю – один!
Но Евдокию уже понесло. Вскочив со стула и уперев кулаки в бедра, она придирчиво оглядела крохотное помещение.
– А что? – спросила саму себя и сама себе ответила: – Нормально. На фига мне бухучет? Тут как бы дело, как бы движуха… – И, обернувшись к сыщику, добавила: – Меня к тебе, Паршин, вроде переговорщика направили. Зубов сказал, ты деньги за работу взять отказываешься?
– Он тебе неправильно сказал, – нахмурился сыщик. – Я взял столько, сколько мне положено. А остальное – вернул.
– Ну и дурак, – вернула Дуся сыщику недавнюю любезность. – С них не убудет.
– Кто б говорил…
Но Дуся уже закусила удила. Поставив одно колено на стул, она нависла над столом и, горячо пылая взором, обрушилась градом слов:
– Послушай, Паршин. У Зубовых коммерческой недвижимости – навалом! Давай попросим у них офис, а?! У тебя тут второй стол поставить некуда, а мы еще Антоху позовем, ему тоже отдельный стол понадобится… Можно секретаршу нанять… Или нет, больно жирно, сама управлюсь. Ефремыч попросил передать, что клиентуру нам… хм… тебе подгонит…
Онемевший под напором сыщик немного напоминал зайца, загипнотизированного разговорчивым удавом. Развив умопомрачительную текстовую скорость, Землероева уже планировала в каком районе лучше выбрать офис: «Нужна парковка хотя бы на три машины и метро поблизости», уже спрашивала Паршина: «Олежа, а разрешение на ношение огнестрельного оружия тяжело получить?», уже воображала себя героиней шпионского боевика…
«Сумасшедший дом, зачем я влез, – спрашивал себя отставной капитан. – Из этой ненормальной сыщица как из коровы балерина… Темперамент – зверский! Любое дело суетой завалит!»
Хотя… Не завалила же, когда вытаскивала Зубова?.. Голова у девочки в порядке.
Да и сколько можно Светку просить прикрытием в ресторанах работать? С росто-весовыми показателями Паршина он везде внимание, как Эйфелева башня, привлекает.
Может быть, и правда? Ударить по рукам, а? Поработаем вместе…