Оксана Обухова
Стоять, бояться!
* * *
Едва машина выехала на проспект, Илья стал вновь прокручивать запись разговоров мачехи, искать хоть какие-то крупицы информации, выуживать междометия и недомолвки, способные убедить прокуратуру в том, что его отец в опасности. Олег, умело избегая пробок, петлял переулками и вел машину из центра к окраине, голоса Берты и любовников заполнили салон.
Когда «Лада» замерла на светофоре, Илья потеребил хмурого сыщика за плечо.
– Олег, послушай. Не все так плохо. Теперь у нас есть доказательства, что Берта изменяет отцу. Они даже про твои фотки разговаривали!
– И что? – невозмутимо отозвался сыщик. – Эти фотки играли, пока Лев Ефремович не объявился в Питере.
– Но его ж там не нашли!!
– Не имеет значения. Берта скажет – плохо искали. А фотки… Да, – согласится, – были. Мы поссорились из-за них с мужем, он сгоряча уехал в Питер… Обратного не доказать.
– Но надо что-то делать!!
– В Астрахань хорошо б смотаться, – пожалуй, пошутил Олег, и Зубов, гневно фыркнув, откинулся на спинку сиденья и закинул руки за голову.
– Надо что-то делать, надо что-то делать…
– Давай немного подождем. Может быть, Берта позже, когда проснется, станет с кем-то обсуждать ситуацию с мужем?
– А если нет?!!
Бывший мент, не один день и даже месяц проведший в бестолковых засадах и бесполезных ожиданиях подозреваемых и свидетелей, спавший по очереди в машинах, замерзающий в поливаемых дождями кустах, раздраженно повернулся к нетерпеливому мажору.
– Илюша, не звени ведром, а! Мы сделали главное – засадили Берту дома! Если будет играть в молчанку – спровоцируем на разговор!
– Как?!
– Да ты ей позвонишь!! Наговоришь всего подряд, заставишь балаболить! Какие проблемы?! – Не на шутку разгорячившийся Паршин круто заложил вираж, вписываясь в узкую промоину между домами, отчего Дуся и Илья легонько головами треснулись. – Не лезь под руку, – немного утихомирившись, буркнул сыщик.
– Так давай сейчас же позвоним! – не унимался Зубов. – Чего тянуть?!
– Твоя Галя телефон отключила! А разговор, даже полную пургу, надо подготовить!
Илья надулся. Но, видимо, признавая правоту опытного сыскаря, громко пыхтеть не отважился. Сопел тихонечко рядом с Дусей и иногда лягался локтем.
Прежде чем въезжать во двор Киры, Паршин, никого не спрашивая, остановил машину возле ларька с курами-гриль, выскочил и вернулся за руль уже с большим пакетом: непосредственно парой куриц, лавашами и соусами.
Олег никак не мог понять отношений Зубова и хозяйки приютившей их квартиры. Иногда Олегу казалось, будто Илья чувствует нечто сродни изощренной мстительности, когда разговаривает с женщиной – стиснув зубы, испытывает ее терпение. Кира почему-то принимает все безропотно, как должное.
Но это их проблемы. Нахлебником, халявщиком Паршин не был никогда, и заставлять беременную женщину готовить на ораву из трех голодных ртов он не собирался. А уютная квартирка, о которой, по словам Ильи, никто не знал, в качестве убежища для двух великолепных неудачников его вполне устраивала. Менять так хорошо устроенную диспозицию и лишние телодвижения устраивать в их положении опасно. А по большому счету – рано.
Расправившись с половиной курицы и облизав пальцы, Паршин вышел из-за кухонного стола, быстро сполоснул руки и, прежде чем уйти в гостиную, сказал уныло чавкающему Зубову:
– Подумай, о каких документах могли разговаривать Максим и Берта? Подумай. Это важно. – И, не дожидаясь ответа, пошел в гостиную, где почти привычно встал перед окном и замер, глядя на рыкающие автомобильные стаи, несущиеся по проспекту.
На журнальном столике, голубовато светя монитором, лежал включенный на прием ноутбук Олега.
– Я думаю, эти документы имеют отношение к будущему, – услышал голос Зубова. – И скорее всего, они касаются уже Мирона и Берты.
– Согласен, – оборачиваясь, кивнул Олег.
Дуся и Илюша, как примерные послушные школяры, чинно расположились на диване. Паршин сел напротив в кресло.
– Илья, как оформлено завещание твоего отца?
– Я сам об этом думал. – Мажор мрачно наклонился вперед и лишь потом ответил на конкретно поставленный вопрос: – Я получаю почти все, Берте достаются крохи. Я завещания не оставлял.
– Почему?
– Подумываю оставить все на благотворительность, – неожиданно услышали Олег и Дуся. – Со стороны матери у нас нет родственников, родню отца я презираю.
Слушатели выразили недоумение задранными вверх бровями. Илья поморщился и развернул ответ:
– Бабушка родила папу без мужа. Дяди-тети ее осуждали, знаться не хотели. А как только башлями повеяло – мигом нарисовались. Уроды, блин.
– Понятно, – сочувственно кивнул сыщик, крякнул, но тему не оставил. – Как я вижу, ты понимаешь интерес Мирона?
Илья насмешливо фыркнул, показывая, насколько проникся этим интересом. Евдокия подняла вверх вытянутую ладошку поставленной на локоть руки.
– А я не очень понимаю. О чем вы говорите?
Мужчины переглянулись. Илья пожал плечами: мол, если хочешь, Олежа, просвети девочку. И Паршин, задумчиво подвигав губами, проговорил:
– Понимаешь ли, Дуся… Александр Сергеевич Миронов человек богатый. Но – не праведно. Для того чтобы легализовать состояние, есть много способов, в основном это довольно хитрые и небезопасные финансовые операции, при проведении которых теряется часть денег… Но тут, пожалуй, не в этом дело. Точнее – не только в отмывке капиталов. Деньги как таковые, Дуся, открывают не все двери, не делают бывшего громилу респектабельным человеком. Есть другой способ. Безопасный и весьма приятный – женитьба на обеспеченной и вхожей женщине. Вдове. Тут, как говорил товарищ Жеглов, у Мирона любовь с интересом. Берта не зря запаниковала, когда узнала, что в салоне ее побила не девочка Макса.
– Она решила, что любовник-сообщник всего лишь использует ее банковские счета… отмоет деньги… – медленно, проникая во всю глубину неприятельского замысла, проговорила Дуся, – а после выбросит как использованную тряпку.
– В точку, – мрачно кивнул Олег. – Берта просто с ума сошла от страха. Она там, понимаешь ли, хитрые комбинации готовит, другого любовника подговаривает, а тут – нате вам! Драчливая девочка-собственница нарисовалась. Берта сейчас на таком нервяке, Дуся, что ее только легонько телефонным звонком подтолкни – вмиг отношения открытым текстом выяснять начнет! Все по полочкам Мирону разложит, все опасения выскажет. – И, закончив с объяснениями, обратился к Зубову: – Илья, может, тебе действительно оформить завещание и позвонить Берте?
– С ума сошел?! – вспыхнул наследник состояния. – Отца тут же грохнут!
Паршин подумал секундочку, скривился, как будто кислого отведал, и согласился:
– Не исключено. Как только ты шуметь начнешь…
– До Мирона дойдет, что план провалился, и он тут же уберет отца! Позвонить надо так, чтобы Берта не догадалась, что нам все известно.
– Правильно меркуешь, – снова поддержал мажора Паршин. – Звонок необходимо продумать досконально.
– А завещание я все-таки оформлю, – угрюмо набычившись, сообщил Илья. – Чтоб, в случае чего, этой суке ничего не досталось. Отдам все фонду защиты дикой природы, например. Или вообще бомжам раздам.
– Ты чё, Зубов, ненормальный?! Какому фонду?! – неожиданно вспыхнула Дуся, гневно поглядела на Илью, но почему-то прикусила язычок и растерянно на дверь оглянулась.
Илья понял выкрик Дуси своеобразно и привычно для касты незрелых нуворишей. На замкадовую жадность все списал.
Усмехнулся, оглядел Дусю с ног до головы и хмыкнул:
– А ты хочешь, чтобы я все бабло тебе оставил?
– Дурак! – раскрасневшись маковым букетом, возмутилась Землероева. – Не суди по себе! Лучше голову включи! Ты…
Окончательно рассориться с мажором Дусе не позволил громкий голос Берты, донесшийся из динамиков ноутбука.
«Галя! – призвала изменщица верную гарпию. – Позвони шоферу, скажи, я за город поеду! Пусть подъезжает через полчаса, а ты собери мне все необходимое, я там некоторое время поживу…»
– Оп-паньки, – растерянно сказал Илья и обвел приятелей глазами. – За город собралась.
– Она что – уезжает?! – подскочил Олег.
Зубов высоко поднял плечи и оторопело развел руками.
– Ничего не понимаю… Она загородную фазенду терпеть не может! Там моя мама умерла… Отец только из-за кризиса этот дом не продает, выдерживает цену.
– Черт!! – засуетился и вскочил Олег. – Ее надо удержать! Установить прослушку за городом – тот еще гемор, тут…
Не договорив, сыщик схватил тощую тетрадку в клеточку, где еще недавно рисовал «вагон метро», нацарапал карандашом несколько слов, подумав, зло их зачиркал.
– Думай, Илюша, думай! Что ты скажешь мачехе?!
– А я откуда знаю?! – запаниковал мажор
– Может быть, просто привет передашь?!
– И что?!
– Ну хоть какая-то движуха! Пусть связывается с Мироном, говорит, что ты объявился, – хоть что-то обсуждает!!
– «Привет, привет…», – задумчиво обсасывая слово, забубнил Илья. – И что дальше? «Привет, как дела, а папа все еще в Питере? Я тут с дядей Геной разговаривал…»
– Можно. Думай, что еще воткнуть. Успокойся – думай. У нас есть полчаса.
Напоминание о тридцатиминутной форе заставило Зубова вернуться на диван, сосредоточиться.
– Продумать надо каждое слово, – заговорил он жестко сам себе. – Если только Мирон забеспокоится, то обязательно уберет отца. Свидетеля и мстителя с серьезными подвязками в структурах Мирон не оставит в живых…
– Не нагнетай! – нервно попросил отставной капитан. – Я что, сам не понимаю? Думай, Илюша, думай!
Из ноутбука доносился негромкий голос Гали, отдающей приказание шоферу. Потом Берта указывала домработнице, что необходимо сложить в сумки…
– Да я просто тупо типа позвоню, – предложил Илья. – Как думаешь – этого хватит?
– Мало, Илюша, мало! Нужно так разговор повернуть, чтобы она прямо сейчас начала про твоего отца Мирона спрашивать! Чтоб на конкретику свернула!
– Ага! Ты думаешь, она нам на микрофоны точный адрес, где отца держат, назовет?! – разошелся перенервничавший мажор.
Мужчины перебрасывались паническими фразами, напряжение возрастало…
Дуся съежилась в углу дивана, испуганно посверкивала глазками на спорщиков и благоразумно не встревала с репликами.
Минут через десять, набросав примерный план разговора, Илья перекрестился и взял в руки хитрый мобильный телефон Олега. Набрал номер квартиры отца… потом мобильный номер мачехи…
– А-а-а, черт!! – разгорячено отшвырнул трубу. – Эта дура Галька не включила телефоны!!
– А как же она с шофером разговаривала? – заудивлялся Паршин.
– По своему мобильнику!! Она постоянно шоферу названивает, когда тот Берту подвезет, где в пробках застрял! Черт, черт, черт!!!
Паника достигла апогея. Паршин теребил мажора и требовал от него найти номер разговорчивой с шоферами гарпии, Зубов вопил, что на фига он ему сдался?! Никогда у него номера этого не было и вряд ли будет!!
В общем – покричали. (Хорошо хоть Кира вышла на прогулку и этих воплей не услышала.)
Когда из ноутбука раздался прощальный хлопок входной двери квартиры Зубовых, сыщик выразил общее настроение емкой фразой: «Пипец, ребята, все насмарку».
Вернувшаяся с прогулки Кира застала компанию в совершенно подавленном состоянии и несмело предложила сделать чаю. Народ понуро отказался.
– Может быть, попросим Антона установить прослушку в загородном доме? – не шибко уверенно предложил Олег.
– Там охрана, – отмахнулся Зубов. – В дом незаметно не пробраться.
Отличная идея Дуси с мордобитием накрылась медным тазом. Евдокия жалостливо глядела на Илью, с надеждой поглядывала на Паршина; мужики молчали, и девушка, тихонько откашлявшись, сказала так:
– А почему вы, собственно, решили, будто всему конец? Мне кажется… – перехватила взгляд хмурого сыщика, поежилась, но тем не менее продолжила довольно храбро: – Мне кажется, у нас достаточно информации чтоб действовать дальше.
– Это какой же информации? – невесело буркнул Зубов и напомнил: – Лев Ефремович продолжает гулять по Питеру. И вот это как раз доказано отчетом банкомата. Все прочее – шашни и разговоры.
– Ну как же… А для Мирона?.. Мы знаем, что Берта и Максим собираются его укантропупить, как только на руках у Берты будут какие-то документы…
– Не говори чепухи! – резко оборвал Олег. – Укантропупить! Как только Мирон узнает, что мы «писали» Берту, он тут же укантропупит Льва Ефремовича! А для внезапных силовых мероприятий против Мирона прокуратуре нужны бронебойные доказательства. Риск слишком велик!
– А если… – Евдокия запнулась, подумала секундочку и повернула разговор иначе: – Как вы относитесь к поговорке «Враг моего врага – мой друг»?
– Банально, – фыркнул Зубов.
– Согласна. Но банальность – соль земли. Единственное, что работает всегда и везде, это затертые повторами банальности, – убедительно говорила Дуся. – Они потому и затертые, что слишком часто вспоминаются, разве не так, парни? И ревность еще никто не отменял… Я бы на месте Миронова Берту просто в порошок стерла, узнай, что та задумала… Что с другим любовником путается, козни строит…
Мужчины переглянулись в разной степени задумчивости. Паршин схватил пальцами короткие волосы на затылке, подергал, словно клок собрался выдрать, и неуверенно скорчил рожу Илье:
– А ведь чем черт не шутит…
– Олег! – одернул приятеля Зубов. – Ну хоть ты-то ерундой не страдай, а! Какая к черту «ревность»?! Мирону нельзя знать, что мне все известно! Он прежде чем Берту грохнуть, отца на тот свет отправит!
– А если осторожно… если на цыпочках…
– А я так вообще предлагаю Миронова немного обмануть, – более уверенно, под одобрением сыскаря, вступила Дуся. – Дать ему послушать запись разговора Берты и Максима – пусть убедится, что мы не врем, что все у нас есть, а после сказать – у нас еще один туз в рукаве припрятан… Да еще такой, что если не отпустит Льва Ефремовича, мало не покажется…
– Так! Тихо, Дуся! – Перебив, Паршин вскочил на ноги, забегал по комнате, переваривая предложение воришки, обмозговывая каждое слово. – Так, так… А почему б и нет… Откуда он узнает, что мы слили ему всю информацию, откуда? Если мы «писали» Берту, значит, знаем много… Значит, можем такую предъяву кинуть, что…
Сыщик бубнил, нарезал круги по гостиной и сам с собой разговаривал:
– Что выберет Мирон? Избавиться от свидетеля или ситуацию на тормозах спустить? Чем он рискнет: нарваться на предъяву или убрать главное лицо, способное позже «красивую жизнь обеспечить»? И вот еще…
Олег остановился напротив Ильи, смерил парня взглядом:
– Тебе на встречу с Мироном идти нельзя. Ты наш главный козырь. Пока жив, конечно… Понятно?
Илья напряженно кивнул и все-таки признался:
– Чего-то я очкую, Олежа… Что, если Мирон пошлет на хрен все доказательства и уберет отца, а после Берту и Макса на стельки порежет?.. Чего мы добьемся?!
– Не дрейфь, Илюха! Если разговор грамотно повернуть, Мирон в штаны наложит!
– Да не наложит он! Не наложит! А грохнет и тебя, и папу, и всех!
– Может и грохнуть, – серьезно согласился Олег. – И потому его надо заставить играть на нашей стороне. Мирон – бизнесмен. Если показать ему расклад, где карта бита, и предложить бескровное разрешение ситуации, он может согласиться.
– «Может», главное слово тут – МОЖЕТ! Не факт, что он согласится отпустить отца просто так!
– А я предложу ему поговорить с заложником, добиться от того отказа от предъявления…
– Ты его еще на дуэль, блин, вызови!! А Дусю секундантом возьми!
– А что ты предлагаешь?!
– Хватит ругаться! – выкрикнула упомянутая Дуся-секундант. – К Мирону я пойду! – И когда опешившие мужики свели взгляды на тоненькой вытянувшейся фигурке, тихонько повторила: – К Миронову пойду я. Я – самая бесполезная фигура в этой игре. Мной можно рискнуть.
– Что-о-о?! – протянул сыскарь. – Какая ты еще фигура?!
– Бесполезная, – твердо подтвердила Дуся. – Тебе идти нельзя, ты с уркаганом в жизни не договоришься… только против себя настроишь. А Илье надо о ребенке подумать…
– Каком еще ребенке? – перебивая разговаривающую только с сыщиком Дусю, встрял мажор.
Евдокия как будто немного очнулась, смущенно пробормотала «ах да» и увела глаза в сторону от напряженно всматривающегося в нее Зубова.
– О каком ребенке? – пришлось повторить Илье.
Дуся вздохнула, неловко глянула через плечо на дверь и, вытянув гусыней шею, тихонько прошептала:
– Ты чё, Зубов, совсем дурак… или прикидываешься? Посмотри вокруг, – сделала скромный круговой жестик, – ты видишь тут хоть одну мужскую шмотку, хоть одну фотку с мужем?
Евдокия Землероева страсть как любила свадьбы. Прямо-таки обожала всяческие торжества! Если какая-то дальняя приятельница не приглашала Дусю на само мероприятие, обязательно наведывалась в гости и с охами и ахами разглядывала снимки: нарядное платье с воланами и рюшами, огромный торт, гостей, машины. Прическу обсуждала. Нахваливала. Себя на месте новобрачной представляла…
Так вот в комнатах любой из недавно вышедших замуж подруг Дуся обязательно находила памятные вещички со свадеб. Перевязанную ленточками пару фужеров и бутылку шампанского. Особо нарядные открытки с поздравлениями, самые расторопные молодожены успевали половину стен своими фотопортретами завешать…
В спальне Киры недавней свадьбой и не пахло. Когда Евдокия зашла туда за иголкой-ниткой-пуговицами для кофточки, Кира быстро перевернула одну единственную фотографию, стоявшую на туалетном столике.
Дуся ненароком, одним пальчиком приподняла рамку, пока хозяйка доставала из шкафа шкатулку, нагнувшись, глянула на фотку…
Неизвестный южный фотограф заснял красивую улыбающуюся пару на фоне моря: счастливая Кира положила головку на обнаженное плечо… Ильи.
Евдокия так и обмерла.
Пока муж в командировке, Кира фотку прежнего любовника на столик у кровати ставит?!
Дуся быстро огляделась. Ни на стене, ни на тумбочках нет больше фотографий. На вешалке за дверью не висит тяжелый махровый халат мужчины, хотя банный халатик Киры свисает пояском почти до пола. Присутствие мужа вообще никак не наблюдается! На туалетном столике только женская косметика, на кровати хоть и две подушки, но разнокалиберные – одна большая пуховая, другая совсем крошечный подголовник-косточка.
Муж Киры все увез в командировку?! Халат, тапочки, подушку захватил?
В ванной комнате приметливая Дуся увидела лишь женские цвета: розовое и нежно-персиковое полотенца, игривые мочалочки в форме бутонов и сердечек… И ни одного мужского шампуня против перхоти даже в остатке. Хотя дамских неприконченных шампуней – завались, вся боковина ванной усеяна.
Зубов с Кирой практически демонстративно не общался. Обходился парой слов, хмурым кивком головы. Евдокия за почти два дня успела немного подружиться с грустной молчаливой брюнеткой и… сделать вывод, на который так поспешны мечтательные девушки. Сегодняшним утром (еще до того, как пару раз тушью в глаз заехала) Дуся за чаем впервые позволила себе любопытство:
– А кто у тебя будет, Кира? Мальчик или девочка?
– Мальчик, – негромко ответила брюнетка и смущенно улыбнулась.
Дуся поздравила, покрутила в голове предположения – удобно, не удобно? но знать-то как хочется! – и с храбростью идущего в последний бой выпалила с предварительным «прости»:
– Прости, конечно… А отчество у мальчика будет не Ильич, случайно?
Фотография Ильи на фоне моря, отсутствие малейших признаков мужчины в доме – только туполобый болван Зубов мог не заметить того, что просто в глаза бросается – никакого мужа у Киры нет! Евдокия понимала, что лезет не в свое дело, но удержаться не смогла.
Ей до жути было жалко эту женщину с потерянными глазами, неродившегося мальчика и даже идиота Зубова, что изображает из себя крутого перца, а глаза как у побитого, больного пса!
Евдокия задала вопрос, пристально поглядела на окончательно смутившуюся Киру, но ответа так и не дождалась. Кира ничего не стала отрицать, не стала возмущаться весьма нахальным предположением гостьи, она просто отвернулась к раковине и налила в чайник воды.
«Ильич родится, – догадалась Дуся. – Но лучше сюда не лезть. Кира не подпустит. Гордая».
Второй гордец – Илюша Зубов – пораженно глядел Дусю. И задал, разумеется, самый идиотский из всех возможных вопросов:
– А ты уверена… что от меня?
– Ну ты приду-у-урок, как оказалось, – напутствовала Дуся.
Мажор уже вскочил на ноги, едва не упал, зацепившись ногой за угол комода, во время пробежки по коридору свалил что-то с полочки у зеркала…
– Он дров не наломает? – испуганно спросила Евдокия, уже коря себя за болтливость и вмешательство в чужую жизнь. – Мужики так странно на беременность реагируют… а тут еще Кира все скрывала…
– Не беспокойся. Илюха правильный пацан.
– Ага, – прислушиваясь к звукам, несущимся из кухни, неуверенно кивнула Дуся. – Ты этого правильного пацана давно не видел.
– Ну почему же, – усмехнулся Олег и вспомнил, как примерно две недели назад к нему пришел невероятно разодетый и надушенный Илюша Зубов. Как начал пальцы гнуть, бумажником трясти…
Но бывший капитан милиции Паршин уже давно обучился обламывать и не такие вот рога и пальцы. Илюша даже и не понял, с каких это доходов, через пять минут: Олежа – командир, Илюша – преданно в глаза глядит.
– А знаешь, Дуся, как я впервые обратил внимание на соседского мальчишку? – спросил капитан прислушивающуюся Землероеву. – Мне было лет четырнадцать, Илье соответственно где-то десять… Я шел с тренировки, гляжу – свара во дворе за мусорными бачками: какие-то не наши пацаны закидывают камнями ворону с подбитым крылом. А Илюха – сопляк совсем, накрыл ворону телом. Ворона, Дуся, не котенок, не щенок – страшная, измусоленная вся, грязнущая… А Илюха пытается ее собой закрыть. Видела у него под глазом шрамик круглый? Это птица ему чуть глаз клювом не выбила. Отбили мы ворону, злодеям накостыляли, Илюха потом ее вылечил и в живой уголок отнес. Так-то вот. – Олег потянулся и улыбнулся воспоминаниям…
Кира перебирала гречневую крупу. Занятие бессмысленное и ненужное – в чистой гречке не попадалось ни соринки, ни камушка, но руки заняты, а тихий шелест крупинок успокаивает нервы. Кира монотонно шевелила пальцами и прислушивалась, ловила голос Ильи из комнаты…
У Ильи беда. Проблемы. А она ничем помочь не может, он даже с ней не разговаривает…
Ну почему, ну почему все так случилось?! Игорь свалился тогда как снег на голову! Приехал с букетом, в парадной форме и, встав на колено, насмешил девчонок сделанным на заднем крыльце магазина предложением.
Трогательно получилось. Кира не видела Игоря почти год, тот после училища получил распределение на север, приезжал только в отпуск, а писал регулярно, но не часто, и вдруг – «Выходи за меня замуж, Кирочка»…
А ведь она ему ничего и никогда не обещала, они были просто друзьями! Встречались, гуляли, один раз поцеловались на перроне перед отправкой поезда на Мурманск…
Зачем он тогда появился так внезапно?! Почему не позвонил, не спросил, а сразу – с кольцом и букетом бух на колено!
Глупо. Кира растерялась, не зная, как ответить не обидно, свести все к шутке. Стащила с него фуражку… И тут услышала громкий шлепок целлофана от другого букета о мусорный бачок. Обернулась: дикая случайность – на углу стоял Илья. С лицом живого покойника.
Он не позволил ничего объяснить, уехал, сменил номер телефона…
Как глупо. В тот день Кира собиралась ему сказать, что беременна.
Мама заставляла разыскать отца ребенка как-то иначе, не через телефон… Но Кира даже вообразить не могла этот разговор!
«Ты беременна? От кого? От меня или от того мужика в военной форме, которого скрывала?»
Нет, нет, это невозможно!!
За месяцы свиданий Кира хорошо изучила нрав любимого. Илья мучительно и тонко переживал положение богатенького сынка. Он ненавидел любой намек на то, что его используют, это стало идеей фикс, наваждением, маниакальной подозрительностью: «Я нужен не как таковой, а лишь как сын Льва Зубова». Илья буквально корчился, когда на него реагировали предвзято, по статусу папаши. О том, что она встречается с единственным сыном миллиардера Зубова, Кира узнала случайно: одна из приятельниц-продавщиц подсунула ей журнал с фотографией в отделе светской хроники. И навсегда запомнила реакцию Ильи на совершенно обычный вопрос: «Это ты и твой папа, да?»
Илья не поверит.
А даже если поверит, между ними навсегда повиснет вопрос: «Ты одновременно встречалась с двумя мужиками? Вояка был прибережен на всякий случай, но повезло залететь от сынка миллиардера?..»
Тьфу, как все глупо!
Илья – гордец. Он изуродован деньгами, подозрительностью.
Бог ему судья. Может быть, когда родится сын… когда улягутся страсти…
А даже если нет, сама ребенка вырастит. И там, когда-нибудь… Отец имеет право знать, что у него есть сын?
Или…
Какой же он гордец! И как все глупо!