Оксана Обухова
Уничтоженная вероятность (Циклопы)
– А почему циклоп уже не заговорил?
– Он ждет. Ждет, когда ослабнет интеллект носителя. Все ее силы сейчас заняты контролем над зрительными центрами Зои Павловны и…
– Ее?! – перебил Завьялов. – Ты сказал «ее»? Циклоп – женщина?!
– Почти уверен в этом, – кивнул Капустин. – Только самый сумасшедший мужчина может отправиться в тело женщины-носителя.
– Почему?
– Колебания гормонального уровня, – просто объяснил Иннокентий. – У мужчины гормональный фон всегда находится приблизительно на одном уровне. Фактически стабилен. Дамский, в зависимости от дней женского цикла, то зашкаливает, то затихает. Про ПМС слыхали? Мужики с ума сходят от такого дисбаланса!
– Да, ребята, – потеребил мочку уха Завьялов, – попадос у нас полнейший. В теле Зои, блин, шахидка…
– Кто?
– Наиболее грозное и действенное оружие террористов нашей современности, Кеша. Зацикленная на мщение женщина.
«Если у нее серьезные и личные мотивы, – расстроено пророкотал генерал, – с ней не договориться».
Мужчины позволили себе немного погрустить.
Потом Завьялов отправил Кешу к Зое и Жюли-Жози, которую ослепшая бедняжка не выпускала из рук. Всю кофточку и юбочку слезами измочила.
Но возле самой машины Боря оформителя задержал.
– Как думаешь, Кешастый, Зоя знает, как далеко от Москвы расположен этот поселок?
– Навряд ли знает, Борис Михайлович, – информировал стилист. – Перед тем, как меня выбросили из микроавтобуса, Зою усыпили хлороформом. Шокер-то на стоянке перед «Ладьей» потеряли.
– Тогда приврем немного, – предложил Завянь. Взял из машины тряпку и водой из речки отмыл заляпанный грязью автомобильный номер.
Завьялов огибал Москву, минуя Кольцевую автостраду. Генеральская дача находилась на противоположном конце Первопрестольной, но коренная москвичка Зоя Павловна способна и по слуху опознать гудение столичных пробок. Завянь решил, что незачем девчонку волновать раньше времени, набрехал, будто поселок дяди Вани расположен чуть ли не под Ярославлем, и повез кружным путем.
К предупредительным дорожным знакам относился – как никогда еще! Сбавлял скорость, уступал дорогу, перед постами ГИБДД проезжал с медлительностью катафалка.
И постоянно смотрел на Зою в зеркало. Вглядывался в девушку с распахнутыми беззащитными глазищами – зрачки размером в спичечную головку, – мучительно представлял, что она сейчас испытывает, и удивлялся ее стойкости. Первые полчаса Борис переживал, что изнеженная блондинка затопит салон слезами и замучает вопросами:
– А нам еще долго ехать? А где вы меня высадите? Может быть, папе позвонить? Он меня встретит…
Но Зоя проявила поразительную выдержку. На фоне незрячей девушки Капустин выглядел издерганным параноиком: при виде любой машины с мигалками стилист принимался нервно ерзать и сползать по сиденью до пола (пока Завьялов, посредством зверского взгляда, эту практику не прекратил). Однажды, когда «Волга» замерла на светофоре, а в кабину начали заглядывать любопытные детишки из соседнего автомобиля, Борис всерьез подумал, что Кешастого кондратий хватит! Историю похищения Зои Карповой со вчерашней ночи освещали все телеканалы, фотографиями девушки пестрела каждая газета.
Но пронесло. До генеральской дачи добрались без приключений.
Едва машина, повернувшая к поселку, снизила скорость, Зоя вытянула шею… напряглась.
– Мы уже на месте? – спросила с надеждой.
«Да чтоб вы все, путешественники грёбанные, пропали вместе с хроно-департаментом!! – мысленно прорычал Завьялов. – Как я сейчас ей буду объяснять, что отпускать – не будем?! Папеньку не вызовем!»
Иннокентий рысью метнулся к воротам, Борис загнал автомобиль во двор, остановился перед гаражом.
– Мы приехали, Зоя, – произнес, выключая двигатель.
– Куда? Куда мы приехали?
Слепые, мертвые глаза не двигались. Зоя вращала головой, как будто не только прислушивалась к непонятным звукам, но и принюхивалась, вбирала воздух.
Кеша попытался принять из ее рук Жози-Жюли, но девушка так стиснула собаку, что путешественник попытку больше не повторял. Помог Зое выбраться из машины, остановился напротив, беспомощно оглядываясь на Завьялова.
Зоя почувствовала под ногами лужайку.
– Мы… мы за городом или это газон?
– Да, Зоя, – вздохнул Завянь, – мы за городом. Нам надо поговорить. Пойдемте.
Блондинка отшатнулась.
– Да никуда я с вами не пойду! Везите меня к папе! Мне нужен врач!
– Зоя. Врач вам не поможет, – глухо произнес Завьялов. – Ваша слепота другого рода. Помочь вам можем только – мы.
– Да что вы несете?! – На Зою неуклонно накатывала паника. – Отвезите меня домой! Немедленно! Папа вам заплатит!
– Зоя, дома вам н е п о м о г у т. Все врачи мира в а м н е п о м о г у т. Ни за какие деньги.
– Вы сумасшедший?!!
– Жюли, – после секундного раздумья, сказал Завьялов, – тявкни три раза.
– Тяф. Тяф. Тяф, – спокойно и членораздельно, совершенно даже не по-собачьи, гавкнула четвероногая жена Капустина.
– Вы… – медленно проговорила Карпова, – экстрасенс? Дрессировщик?.. Фокусник?
– Нет, я обыкновенный несчастный человек, – признался Борис. – Такой же как и вы – несчастный, не по своей воле попавший в жуткую ситуацию. Пойдемте, Зоя. Мы поговорим, и я все вам объясню.
Девушка не двигалась. Темная густая жуть опустилась на слепую девушку. Сковала ноги, спеленала грудь. Завьялову показалось, будто Карпова не может выдохнуть от ужаса.
– Жюли. Гавкни два раза быстро, два раза медленно.
– Тяф-тяф. Тяф. Тяф.
– Да что здесь происходит?! – начала дышать Зоя. – Вы подменили мою собаку?! Подсунули мне дрессированную?! Почему вы все время называете мою Жози – Жюли?!
«Если Кеша сейчас ответит «потому, что это моя жена», детка рухнет в обморок, – невесело пошутил генерал. – Заканчивай, Боря, с аттракционами, бери девушку под руку, пойдем в дом. На ее вопли скоро все соседи посбегаются».
Когда Кеша снова попытался взять Жюли-Жози, девушка, как показалось Боре, выпустила собаку из рук с облегчением.
Два часа, проведенных за рулем «Волги» на обратной дороге, Завьялов пытался изобрести убедительную речь. Хотя б вступление придумать!
Борис не мог представить, как прозвучат его слова: «Вы, Зоя, ослепли не от шока, в вас поселился прибывший из будущего террорист». Бориса в дрожь бросало от единой мысли: как он все это выговорит, сам окончательно не сбрендив!
«Я б на ее месте, не поверил ни единому слову, – советовался Боря с генералом. – Я никак не могу доказать Зое, что я – есть я. Борис Завьялов, а не чокнувшийся маразматик-генерал. Прости, Лев Константиныч… Как доказать, что в моем теле сидит Кеша?! История Жюли… это вообще полнейшая шиза».
Путем нешуточных размышления два внутренних собеседника постановили: приступать к рассказу следует не с Зои, не с ее мытарств. Подбираться к сути нужно постепенно, на чужом примере, как бы подготавливая исподволь.
…Завьялов завел слепую, измученную девушку в гостиную генеральского дома. Усадил в кресло, укрыл колени пледом. Сел напротив.
Поглядел на Зою. И невольно ощутил, как брови сами собой уползают вверх, а голова раскачивается. Все снова выглядело нереальным, фантастическим и диким! Подготовленное к речи вступление как будто заставило его вновь взглянуть на ситуацию со стороны и понять, насколько жутко, зыбко, сумасшедше выглядят события последних суток!
Он сам готов поверить, что происходящее с ним – сон и пьяный бред. Что он чего-то нажрался, наглотался – глючит наяву! Что вскорости прибудут санитары, замотают Борю Завьялова в смирительную рубашку. Через пару дней Леля с передачкой в психушку наведается. Положит холодную ладонь на его потный лоб.
Как, следуя из этих ощущений, можно доказать кому-то, что ты не бредишь и тебе нужно верить?
Как?!
Когда ты сам не веришь в собственную здравость!
– Зоя, меня зовут Борис Завьялов. Вчера вечером я очнулся в морге. В чужом теле. В том, которое вы видели в «Золотой Ладье». Помните?.. Я разговаривал с Жози, когда она сидела на моем прежнем теле.
Зоя вжалась в спинку кресла, ее пальцы судорожно вцепились в подлокотники. Завьялов продолжал говорить, рассказывать об интеллектуальных путешественниках из будущего, отлично понимая, что девушка считает себя пленницей опасного умалишенного. Лицо Зои искажал непередаваемый ужас, она не верила ни единому слову.
Завянь и сам бы не поверил, будь он на ее месте.
– Зоя, я никак не могу вам доказать, что я не вру. Вы считаете, что я ненормальный дрессировщик, подменивший вам собаку, да?
Зоя судорожно кивнула.
– Я предлагаю вам эксперимент. Пожалуйста, любым приказом, любыми словами, попросите мадам Жюли что-нибудь прогавкать.
Шокированная девушка не смогла даже что-то прошептать. Сидела, окостеневшая, как статуя, и боялась шевельнуться.
– Пожалуйста, Зоя, – повторил Борис. – Отдайте какое угодно приказание сами. Вы должны быть уверены, что я не передал Жюли сигнал, и она все понимает.
– Пусть… пусть протявкает собачий вальс.
Завянь не успел даже запереживать относительно того, знает ли француженка мотивчик, а Жюли уже бодро лаяла.
Судорожно напряженные пальцы девушки слегка расслабились.
– Зоя, – улыбнулся Завьялов. – Вы можете попросить о чем-то мадам Капустину и на французском.
– И на немецком, и на английском и еще на двенадцати языках, – горделиво вставил месье муж.
Зоя произнесла фразу на немецком языке.
Жюли спрыгнула с мужниных рук, подошла к девушке и положила невесомые лапки на ее колено.
Борис решил, что уже достаточно продемонстрировано. Наклонился к Зое и проговорил:
– Вы нам верите?
– Да, – негромко ответила Карпова. – Я вам верю. – Помолчала одну секунду. Доверчиво хлопнула ресницами. – А теперь, если вы закончили, пожалуйста, отвезите меня к папе.
Завянь отпрянул и вскочил. В голове его гремел генеральский рык: «Покажите мне идиота, назвавшего блондинок у с т у п ч и в ы м и!!» Борис выскочил из комнаты, руки сами собой потянулись к папиросам и зажигалке…
Не добежав до крыльца, Завьялов промчался обратно в комнату, схватил Зою за грудки – тонкая холстина курточки жалобна затрещала! – и подтащил незрячее лицо к своим глазам.
– ТЫ!! Тварь, что сидит внутри!! Если ты сейчас же не вернешь ей зрение!! Клянусь!! Я отвезу ее в город и выброшу напротив отделения милиции!! Сам поеду на Кипр вместе с собакой и Капустиным! Я выберусь! А ты подохнешь в этом теле, заколотая в психушке лекарствами!! Тебе, тварь, мозги выжгут электрошоками!!
Блеф неожиданно подействовал.
Зоя моргнула. С крайне близкого расстояния Завянь увидел, как расширились ее зрачки…
– Я вижу? – потрясенно спросила Зоя. – Я ВИЖУ?! Снова – вижу!!
Зоя принялась озираться, разглядывать светлую квадратную гостиную, она радовалась каждому предмету. Ощупывала, оглаживала, ласкать его взглядом…
Потрясенный не менее девушки Завянь оглянулся на Кешу и Жюли.
Испытывающий, напряженный вид стилиста ему очень не понравился.
«Ты что, Кеш?» – одними губами спросил Завьялов.
Иннокентий мрачно покачал головой.
Борис успел лишь немного удивиться, как кошмар вернулся вновь:
– Я ничего не вижу!!! – завыла, забилась в его руках Зоя. – Я снова ничего не вижу!!! – Внезапно ее голос захрипел, сорвался, с губ слетела фраза на непонятном языке.
Завьялов обессилено отпустил куртку, и девушка тут же рухнула обратно в кресло. Зарыдала.
– Борис Михалыч, выйдем, – вставая с дивана и придерживая Жюли, сказал Иннокентий.
Завянь погладил Зою по плечу, шепнул: «Мы не надолго», но девушка стряхнула его руку. Закрыв лицо ладонями, Зоя плакала навзрыд.
«Ну, тварь… – подумал Боря, – дай время – за все ответишь».
Папиросный лимит был исчерпан еще утром, но нервы требовали: Завьялов уничтожил беломорину за три затяжки. Между первой и второй спросил у Иннокентия:
– Что эта тварь сказала?
– Циклоп предупредил, что если мы еще раз попробуем на нее надавить, она отключит почку.
– Сука. Это все же женщина, Капустин?
– Не уверен. Вероятно.
– А почему она вернула зрение хотя бы ненадолго?
– Не знаю. Могу предположить, что первоначально растерялась. Или… на время отпустила зрительные нервы и взяла под контроль речевые центры, чтобы разговаривать за Зою… Не знаю я, Борис Михайлович, не знаю! Одно могу сказать – как только Зоя Павловна прозрела, я перепугался до смерти! Подумал, что террористка уже взялась за что-то более важное, чем глаза, и Зоя сейчас рухнет! Потеряет сознание от боли или недостатка кислорода!
На руках Капустина подпрыгивала Жюли, супруга явно хотела обратить на себя внимание и что-то сообщить.
– Ты хочешь к компьютеру? – догадливо спросил стилист.
Собачка тявкнула, закрутила хвостом.
– Идите, братцы, в кабинет, – вздохнул Завьялов. – Я к Зое. Попытаюсь как-нибудь утешить.
Прекрасная солнечная погода, раззолоченный солнцем тихий сад выглядели инфернальной насмешкой над измочаленными, издерганными людьми. Борису казалось, будто он присутствует полноценным зрителем на кино-формате будущего. В настоящем, реальном времени Бориса Завьялова – такого быть не может!
Подобрав под себя ступни в носочках, Зоя скорчилась в кресле, сжалась в комок. Высокая длинноногая девушка внезапно показалась Завьялову совсем ребенком. Уничтоженной, растерзанной страхами маленькой девочкой, тихонько скулящей от непроглядного ужаса. Ее окружали мрак и незнакомые люди, толкующие о чудовищных вещах. Внутри нее засел невероятный, злобный враг – он ослепил, он может говорить ее губами! – внутри нее живет могущественный пришелец.
И нет спасения. Надежды – нет!
– Зоя, – негромко окликнул Борис.
Он помнил, как недавно отреагировала девушка на его прикосновение, одним гневным движением сбросила его руку с плеча. Брезгливо выгнула ноздри.
Ему хотелось подойти, обнять, утешить! Он не решался.
– Где вы? – всхлипнув, спросила Зоя.
– Я здесь. Я подойду?
– Вы меня боитесь? – внезапно усмехнулась девушка. Села прямо. – Это… существо, что живет во мне, – очень страшное?
Завьялов не ответил. Подошел, присел на корточки, чувствуя и слыша, как немелодично скрипнули стариковские суставы. Дотронулся до Зоиных волос, поправил прядку…
– Я сам все это пережил только вчера, – сказал тихо. – Представьте… просыпаюсь в морге. Под серой простыней – укрытый до макушки. Впопыхах подумал, что это вытрезвитель.
– Вы часто там бываете?
– Не-а, – усмехнулся Боря. – Никогда не залетал. Решил, что погулял вчера на славу, открыл сезон.
– Вы очень испугались?
– Давай на ты.
Зоя прерывисто вздохнула:
– Я все еще вижу вас стариком. Не могу представить, что вы… ты – молодой.
– Ага. А представь, что я типа представляю, бреясь перед зеркалом?
Завянь пытался если не рассмешить, то хоть немного растормошить девушку. Отпугнуть от нее кромешный ужас, увести в беседу.
По сути дела, он ожидал другого: истерики, паники, оглушительного рева, даже попытки убежать. Как будто можно скрыться от того, что проникло в самую глубину естества…
Но Зоя все-таки не зря наравне с ним попала в хроно-личности. Неординарная особа. Железобетонно стойкая. Вчера похитили, сегодня ослепили, полчаса назад враждебного пришельца внутри себя почувствовала.
– А в вас… в тебе тоже к т о – т о сидит?
– Понятия не имею, пока не объявлялся. Я очнулся на каталке в морге, вышел… Вся больница чуть в обморок не попадала, – фантазировал Завьялов. – Но документы мне вернули, теперь я здесь как генерал Лев Константинович Потапов.
– Вам еще хуже, чем мне, – судорожно, напоминанием о слезах, выдохнула Зоя. – Я хоть сама собой осталась.
– Согласен, дочка, – усмехнулся «дедушка» Завьялов и даже покряхтел по-стариковски. – Мне выбраться из Левы – жуть как необходимо!
«Валяй, валяй, Завянь, – насмешливо пророкотал генерал Потапов. – На «Беломор» еще пожалуйся. Попудри девочкам мозги. Обеим сразу».
«Гран мерси, превосходительство», – отправил внутрь себя Завьялов и развернул предложенную папиросную тему. Поделился воспоминаниями о никотиновом кошмаре в ванной.
– Мгм, – раздалось за Завьяловской спиной неловкое мычание. – Зоя Павловна, мне бы Бориса Михайловича на минуточку…
Завянь оглянулся на Иннокентия. Тот выглядел интригующе воодушевленным. Даже слегка приплясывал от нетерпения.
Борис мысленно отметил, что Кеша – хвала Господу! – не попросил на минуточку еще и носителя Льва Константиновича. Кивнул Зое и, как только та получила в качестве утешительного приза четвероногую мадам на ручки, пошел на выход.
Кеша немного задержался и смущенно произнес для Зои:
– Зоя Павловна, не мог бы я вас попросить… Не тискайте, пожалуйста, мою жену! Она ведь не совсем собака!
Зоя резко отдернула руки от Жюли-Жози:
– Простите!
Жена стилиста рассержено тявкнула на сверхпредупредительного мужа.
– Вы можете Жюли погладить, – опомнился Капустин. – Ей это не противно. Но…
– Я все поняла, Иннокентий, – сказала девушка. – Я буду помнить, что на моих коленях подруга по несчастью.
– Мерси, мадемуазель, – вякнул оформитель и поскакал за Борей.
По неизвестной прихоти компания выбрала местом приватных разговоров отнюдь не генеральский кабинет, а исключительно крыльцо: уютное, вместительное, с плетеной мебелью.
Борис подозревал, что жуликоватый генерал им исподволь руководит: целенаправленно хитро подводит тело к пепельнице. Поскольку Кеше было абсолютно без разницы, где разводить секреты. А Жюли и вовсе здесь подмерзает даже в старом рукаве с прорезанными дырочками.
Как бы там ни было, мизансцена раз от разу повторялась. Борис махнул рукой на принципы здорового образа жизни, курил пятую за день папиросу. Воодушевленный умницей женой Иннокентий бегал взад-вперед по крыльцу-веранде.
– Борис Михайлович, Жюли, кажется, поняла, чем вы так напугали нашего циклопа! Недавно она присутствовала на вполне документальном формате, посвященном воздействию электрических разрядов на интеллектуальных дублей…
– Стоп, Кеша. Дубли, это – кто?
– Я и Жюли, – растерянно остановился Иннокентий. – Вы альфа-личности, носители. Мы – бета или дубль-интеллект.
– Про альфу с бетой слышал, – пробурчал Завьялов. Скрестил руки на груди. – Слушаю вас, дубль Кеша.
– Оставьте, сударь, моветон! Жюли мне сообщила, что имеется возможность на время отключить циклопа!
– Оп-паньки, – Завьялов моментально распрямился в плетеном кресле. – Как это сделать?
– Как я уже вам говорил, – вредно проворчал стилист, – если вы не поняли, то напугали вы циклопа, конкретно электрическим разрядом. Едва заговорили о шоковой терапии в больнице для душевнобольных. По словам Жюли, дубль можно на время отключить ударом электрического тока.
– А ничего, что мы Зою при этом отключим? – насупился Завьялов.
– Удар должен быть небольшой силы! Носителю он практически не повредит, но дубль отключится! Тем более что циклопша крепко сидит на нервной системе Зои Павловны, они обе испытывают перевозбуждение…
Иннокентий говорил, а в генеральском мозгу, временно принадлежавшем Завьялову, уже рокотал голос Константиныча: «Величина, напряжение? Миллиамперы, вольты?!..»
– Кеша, основную суть мы поняли, – перебил Капустина Борис. – Жюли прописала какие-то параметры напряжения и силы тока, необходимые для отключения циклопа? Она сообщила что-то об амперах и вольтах?
– Нет, – понурился стилист. – Жюли сказала: «Они оба технари, сами разберутся». Жена не уверена, что правильно запомнила цифровые показатели из формата, боится перепутать значения и Зое навредить.
«Это правильно, – согласился Лев Константинович. – Как думаешь, Бориска, пятнадцать миллиампер и… двадцать вольт – достаточно? Чтобы наверняка».
«Решим, Лев Константиныч, покумекаем. Чем думаешь воспользоваться? Может, закажем шокер через Интернет? Доплатим за срочность доставки… Зачем изобретать велосипед, когда его можно купить?»
«Боря, – фыркнул генерал. – Не забывай, я как-никак из бывших диверсантов. И дед запасливый к тому же. Шокер тебе изобрету из подручных домашних средств, в гараже лет двадцать три аккумулятора пылятся… Подведем ноль к сиденью кресла у окна – там сиденье до пружин протерлось, фазу позже выведем… на мокрый стакан, к примеру. Так, чтоб незаметно было…»
Два технаря неторопливо и детально обсудили предстоящую операцию. Кеша напряженно и пытливо наблюдал за тем, как шевелятся завьяловские губы, невольно задействованные во внутреннем диалоге. Ждал вердикта.
– Порядок, Иннокентий, – минут через десять сообщил Завянь. – Я сейчас в гараж. Немного поколдую с проводами и аккумуляторами, ты Зою развлеки. Ей тяжело. Поболтай с девочкой о чем-нибудь.
– О чем? – привыкший к постоянным указаниям Капустин верноподданнически вытянулся.
– О королях и капусте! О чем угодно, Кеша, лишь бы девочка не плакала!
Генеральские руки уверенно колдовали над проводами и щупами. Глаза следили за стрелками авометра.
Завьялов даже не успел толком взгрустнуть насчет отличной технической оснастки своего тюнингового центра, где есть мультиметры с точнейшей цифровой индикацией, как уже сметал слой пыли с простецких древних аккумуляторов. Гараж Льва Константиновича оказался прямо-таки Клондайком запасных частей!
«Боря, ноль проверь, – командовал Потапов. – Тут проводок подергай…»
Полностью попавший под управления носителя Завьялов (хроно-личность, на минуточку!) то дергал, то подкручивал, наматывал.
«Зою надо будет вывести из гостиной, – рокотал Лев Константиныч. – Аккумуляторы запрячем в тумбе у окна, провода проведем за спинкой к сиденью кресла… На тумбу можно «случайно» чай пролить… Положим мокрую тряпку, под нее фазу выведем… Или жестяной поднос поставим, дырку в столешнице тумбы для проводка просверлим, чай в железной кружке принесем…»
«Циклоп не заподозрит, что попить в железной кружке принесли?»
«Опомнись, Боря! Мы для них – каменный век, неандертальцы! Тем более что здесь дача. Быт – элементарный. Что они знают о нашей жизни, о предметах обихода, Боря? Может, фарфоровая чашка и стеклянный стакан для генерала Потапова – предметы исключительной и запредельной роскоши!»
«Согласен. Должно прокатить».
«Подумай и побеспокойся о другом, Бориска, – не отвлекаясь от работы, продолжил Лев Константинович. – Мы до сих пор не знаем, где второй циклоп. Ты не боишься оставлять Иннокентия и Зою наедине? Вдруг террорист сидит в тебе-Капустине? Пока мы тут над аккумуляторами кумекаем, они там трали-вали… и договорятся. На непонятном Зое языке. – Судя по тексту, в генерале проклюнулся матерый, всех подозревающий смершевец. – Мы придем, а там уже все по полочкам разложено, придумана контр-операция. По нашему с тобой, Бориска, устранению».
«Мы оружейный ящик заперли», – напомнил Завянь.
«И что? Хороший диверсант способен из ромашкового настоя и стирального порошка отраву изготовить. Мы, Боря, о террористах будущего ничегошеньки не знаем. Отвертку с верстака возьми».
«Понадеемся на Зою».
«Вот то-то и оно, что п о н а д е е м с я, – вздохнул Лев Константинович. – А вдруг она профукает момент? Уснет там, или циклоп ее отключит?»
«А Жюли?!»
«Согласен. Успокоил. Жюли Капустина момента не профукает. Капустин любимую жену никакому циклопу не позволит задушить. А если и позволит, то труп собаки будет нам сигналом. Вторую гаечку немножко подкрути…»
Постепенно Борису показалось, что гайки крутятся, а провода разматываются уже исключительно под генеральским контролем. Руки полностью подчинены носителю.
Но сути дела это не мешало. Борис отвлекся на свои проблемы.
«Лев Константиныч, мне как бы в город надо обязательно смотаться, – неловко произнес Завянь. – Край, как надо! Честно».
«Девушка?» – одним словом уточнил Потапов.
«Бабушка, – поправил Боря. – Я думал, сегодня все закончится, похитителей поймают и разговорят. С нас снимут обвинения, и уже вечером я смогу позвонить бабушке, сообщить, что со мной все в порядке. Лев Константинович, Леля там с ума сходит! По всем каналам – внук-похититель в полный рост! Менты с расспросами к ней пристают…»
«Сочувствую, – не отвлекаясь от работы, буркнул генерал. – А Леля, как я понял, это бабушка?»
«Угу, – понуро буркнул Борис. – Она у меня выглядит на пять баллов. Когда я только родился, сказала родителям: «Никаких бабушек, я – Леля». Ее вообще-то Ольгой зовут, Леля это сокращение. Ольга Александровна Завьялова, может быть, слышали?»
На генеральскую ногу упала отвертка. Попало не больно, но очень неожиданно.
«Твоя бабушка Леля… – пораженно протянул контрразведчик, – Ольга Александровна Завьялова? Народная артистка?!»
«Ну да».
«Так что ж ты сразу не сказал?! Обормот ты чертов!»
«Дак типа повода не было», – удивленно произнес Завянь.
«Так, провода мы вывели, – суматошно забормотал Лев Константинович, – напряжение проверили, дырки в тумбе позже просверлим… Бриться надо! Боря, ты вчера брюки от нового костюма хорошо развесил?! Я не проследил в потемках…»
Взволнованный и чем-то даже восхищенный генерал, на нервяке, практически подчинил себе Борю альфа-личность. Завянь, бездумно позволивший носителю руководить работой, этот момент прошляпил. Попал под нешуточный альфа-всплеск.
Понимая, что сейчас не сможет переподчинить себе взволнованного носителя, сумасшедше несся к шкафу в спальне.
«Лев Константинович!! – вопил, перескакивая через три ступени. – Опомнись, старый дуралей!! Какой костюм?! Твой новый прикид всем столичным ментам известен!! Ты в нем в «Ладье» засветился со всех сторон! Одень какие-нибудь треники и куртку!!»
«Что-о-о?! – остановился на секунду контрразведчик. – К Ольге Завьяловой в трениках и курточке?!»
«Да!!»
«Ни. За. Что».
Пряча мысли за эмоциями, Завянь подумал, что разбалансировка психики коснулась и носителя. Уравновешенный и зрелый генерал носился между спальней и умывальником шустрым зайчиком: мылся, брился, одеколонился. Попутно уверял Завьялова в неимоверном почитании его родимой бабушки.
«Бориска. Познакомиться с Ольгой Александровной Завьяловой – мечта всей моей… так скажем, зрелости. Я и Любушка не пропускали ни одной премьеры твоей бабушки, всегда с цветами, при параде… Любушка была поклонницей таланта Ольги Завьяловой. Столько слез пролила на «Грозе»! Ты хоть понимаешь, обормот, какая у тебя бабушка?!»
Завянь пытался тихонько затормозить генеральские туалетно-одеколонные пробежки, для вида подпевал:
«Конечно понимаю, Лев Константинович. Леля у меня – о-го-го какая бабушка народная артистка!»
«Машину помыть заедем? – завязывая перед зеркалом бонусный галстук, интересовался генерал. – Может, цветы купим?»
«С цветами, Константиныч, перебор».
«Это почему же? К ней не внук, поклонник едет!»
«Лев Константинович, мы не можем заявиться к Леле запросто, – осторожно приступил к охлаждающим процедурам артисткин внук. – Возле ее дома, наверняка, полиция дежурит. Меня ждут. Зоя же не объявилась. Грачевы описали мое тело, внешность – я до сих пор основной подозреваемый. А так же и «конотопский дядя» в новом костюме, что вчера в «Ладье» нарисовался… непонятно откуда».
«Черт, – расстроено опомнился носитель. Сел на кровать, растянул тугую удавку галстука. – С внутренними разговорами нам, Боря, надо прекращать. Я что-то совсем… ку-ку… Совсем с глузда сбиваюсь».
«Я тоже, Константиныч, не в полной форме, – сознался Завьялов. – Кеша не зря нас предупреждал. Заиграемся. У них в будущем все четко – альфа-личность, бета-путешественник. А мы все разговариваем да шепчемся на равных».
Огорошенное, расстроенное генеральское лицо отражалось в зеркале платьевого шкафа. Очки перестали требоваться Льву Константиновичу еще этим утром – эффект омолодителя работал на полную катушку.
Борис отдал приказ глазам зажмуриться. Словесно оформил мысль: «Но к Леле, Константиныч, все же надо съездить. Она себе места не находит, я переживаю».
«Смотаемся, Бориска. Поглядим, как там путешественники и Зоя, и поедем. Костюм снимать?»
«Да фиг с ним, превосходительство. Пошикуй маленько. Тебя и по фотке, коли что, срисуют. Мы осторожно подберемся».
Отводя глаза от зеркала, Завянь поднялся с кровати и спустился на первый этаж в гостиную.
В комнате почти стемнело – солнце спряталось за домом. При появлении Бориса, Зоя и Иннокентий прекратили разговаривать. Лица у обоих были заговорщицкие, странные, но благо, не заплаканные.
Завьялову показалось, что говорили здесь о нем. Не как два грозных внутренних циклопа, а как шушукающаяся девушка с умелым сплетником: щеки Зои пылали, Иннокентий плутовато отводил глаза.
– О чем толкуете? – устало поинтересовался Боря. Недавняя психологическая встряска вымотала его бесконечно.
– Иннокентий рассказал мне, какие замечательные у нас… у меня и тебя… у него… – запуталась Зоя. – В общем, он рассказал мне об Иване и Марье!
– И как? – усаживаясь на край дивана, спросил Завянь.
– Потрясена, – развела руками в пустоту слепая девушка. – Не ожидала, что смогу родить т а к и х детей.
Завьялов усмехнулся. Подумал о реакции Жюли на эти разговоры. Как ни крути, пока что ее муж единственный носитель тела потенциального отца. Небось, мадам ревнует. Зубы скалит.
Но уютно свернувшаяся на коленях мужа мадам безмятежно посапывала.
«Ай да Кеша, ай да хлюст, – хмыкнул генерал Потапов. – Умасливает девушку, пока супруга дрыхнет! Планомерно подготавливает к койке как к необходимости. Про чудных деток начирикал».
«Ловкач, – хмуро констатировал Завьялов. – Но впрочем, мы здесь по другому поводу».
– Зоя, ты спать хочешь?
– Удивительно, но нет, – улыбнулась раскрасневшаяся девица. – Столько всего нового… так странно… – Взыгравший материнский инстинкт, умело привлеченный Иннокентием, поправил настроение. Мозг девице вынес.
«Ай да Кеша, – вновь завел Лев Константиныч. – Не только успокоил, но и разбередил нашу красотку».
– Зоя, мне придется ненадолго уехать. Вы тут справитесь?
– Конечно, Борис Михайлович! – верноподданнически подскочило тело Бориса Михайловича, забыв, что на коленях Жюли задремала. – Ой, милая, прости! – Оформитель успел подхватить хвостатую супругу за продырявленный обрезок свитера. – Я так неловок…
Мадам оскалилась и зевнула, смешно оттягивая волосатые уши на лысом черепе.
«Порядок, – буркнул генерал. – Жюли проспалась, отдохнула, приглядит за муженьком и Зоей».
* * *
Девятнадцать лет назад Михаил и Маша Завьяловы полетели в другой город на свадьбу бывшей сокурсницы. Сынулю Борю бабушке подкинули.
Бориска радовался, прыгал ненормальным щенком над собранной сумкой! Каникулы, каникулы! Свободная, только тебе, а не театру, принадлежавшая Леля!..
Самолет родителей Бориса разбился где-то под Саратовом.
В памяти Завьялова навсегда застряло каменное, помертвелое лицо Лели:
– Боренька, садись, мне надо с тобой поговорить… Крепись, сынок.
Потом – тетрадка в клеточку, от начала до конца исписанная двойным, сплетенным вензелем «ММ».
Несколько дней, не разгибая головы, одиннадцатилетний подросток, как заклинание – творил. Писал. То, карябая бумагу до дыр, то каллиграфически выписывая. Как некая, смертельно больная, японская девочка журавликов-оригами, он так же, в слепой вере, уписывал тетрадку вензелями, словно это поможет все вернуть…