Оксана Обухова
Уничтоженная вероятность (Циклопы)
Завьялов не нашел ответа. Константиныч оказался прав на сто, на двести пятьдесят процентов: Капустины пока нужны. И судя по настроению Жюли, гостья из будущего поняла это гораздо раньше. Отважная собачка выжидательно смотрела на Завьялова и требовала согласиться с внутренними доводами искушенного разведчика.
– Я оставляю вам мобильный телефон. В него забит единственный номер. Как только получите первые результаты, либо вам понадобиться поддержка – звоните. Этот телефон невозможно прослушать.
Галина протянула трубку, генерал ее принял, покрутил в руках: спасибо, хорошая штуковина, нужная.
– Как долго вы сможете контролировать штурмовую группу из нашего времени? – спросил Галину.
– Столько, сколько понадобится, – жестко выговорила агентесса. – Если возникнет необходимость внедрения нашего агента в любого носителя ради получения информации либо других мероприятий, тоже позвоните. Нам потребуется несколько минут для связи с департаментом и четкая географическая привязка. Пол носителя и рекомендуемые требования к его подготовке так же желательно сообщить.
– Я могу отправить просьбу прямо сейчас?
– Говорите, – кивнула агентесса.
– Сообщите, пожалуйста, своему начальству, что работать на связи с нами будете вы, Галина. Это обязательное условие.
Брови элегантной блондинки взлетели вверх. Такого реверанса она не ожидала.
– Вы уверены? – спросила тихо.
«Маленький кусок конфетки, Боря, – внутренне усмехнулся генерал. – Чтоб подсластить пилюлю, чтобы старалась лучше».
А вслух сказал:
– Да. Мы хотим работать с вами.
– Ну что ж, – признательно проблеяла Галина, – скрывать не буду, мне приятно. – Секундочку подумала, решилась на ответный жест. Достала из вместительной дамской сумки прямоугольник с небольшими рожками и аккуратно положила его на столик перед Потаповым-Завьяловым: – Электрошокер. На минимальном значении оглушает только дубль-интеллект, минут на двадцать. Если переставить рычажок на второе деление: носитель тоже будет без сознания примерно с полчаса.
Лев Константинович поглядел на прибор, пожевал губами и понятливо усмехнулся:
– Для нас приготовила?
– Ну, – пожала плечами Галина, – вы же сообщили, что в теле Зои Павловны циклоп. Никто, правда, не рассчитывал, что это будет диверсантка с телепатическими возможностями – все подобные люди у нас под наблюдением. Но я была готова к некоторому сопротивлению.
– Ваши суицидники – придурки, – задумчиво сказал Потапов. – Капустин через них сообщил, что диверсантка может удерживать носителя под контролем, то есть она – телепат. – Посмотрел на Галю и, по-доброму прищурившись, спросил: – А не влетит тебе, Галина? Все-таки личное оружие нам отдала.
Агент хроно-департамента посчитала вопрос из разряда риторических. Отвечать не стала, а прямо поглядела на носителя Потапова: они оба прекрасно понимали, что грозит агенту, добровольно передавшему в чужие руки табельное оружие.
– Спасибо, – искренне поблагодарил Потапов. – Ответим, Галя, тем же. Тебя, кстати, как зовут-то?
– А чем вас это имя не устраивает? – Губы агентессы сложились в невеселую ухмылку.
– Главное, чтобы оно тебя устраивало, – вздохнул Лев Константиныч и встал. – Подъем, ребята. Нас ждут великие дела.
Два с лишним столетия назад граф Сен-Симон велел камердинеру будить его словами: «Вставайте, граф, вас ждут великие дела!»
В начале третьего тысячелетия подобным изречением генерал Лев Константинович Потапов позвал друзей на подвиги.
И, честно говоря, превосходительство заработал право на определенные претензии: он только что выиграл дуэль с самоуверенным, всезнающим потомком. И пусть эта дуэль психологическая, пешечная, но Завьялову показалось: он изнурен так, словно сражался на рапирах. Тело выло от усталости, мозг просил пощады! Передышки.
Но ее никто не дал.
* * *
Потапов-Завьялов и Кеша с Жюли на руках вышли из кафе. С неба шпарило совсем летнее, пронзительное солнце; генерал прищурился от яркого света, устало потянулся, повращал плечами-шеей и подошел к машине.
Сидевший за рулем Колян улыбался так довольно и многозначительно, что, едва усевшись на сиденье рядом с ним, Завянь спросил:
– Что, Коля, как я понимаю, Толя Волков отзвонился?
– Да! – Рыжий байкер возбужденно заерзал. – Пока вас не было, я тут немного инициативу проявил. Толян мне сообщил имя и адресные данные владельца, я связался с Ваней Разумовским, тот пробил мне мобилу…
Косой не зря расхвастался. Пока компания дуэлировала с агентом Галей, Колян без дела не сидел. Через знакомого хакера прошерстил телефонные базы столицы, выяснил мобильный номер владельца «форда», связался с ним… насочинял. Привлек прежнюю идею Бори о гнусных клофелинщицах, нажал на мужскую солидарность и маленько припугнул. Водитель тут же выложил, куда вчера отвез двух девушек – блондинку и брюнетку.
– Порядок, Боря! – оживленно жестикулируя и одновременно выводя машину на проспект, радовался Косолапов. – Я тот район немного знаю, можем ехать прям сейчас! Полчаса и мы на месте!
«Лев Константиныч? Едем?»
«А что нам ждать?» – невозмутимо произнес Потапов и вслух скомандовал:
– Валяй, Коля. Поехали, пока следы совсем не выветрились.
Ночной бомбила высадил Миранду и Платона возле арки небольшого старинного дома. За невысоким, обветшалым строением в форме буквы «П» стояли высотные дома нового микрорайона, расположившегося через заросший кустами пустырь.
Компания выбралась из косолаповского автомобиля, Лев Константиныч огорченно присвистнул:
– Не повезло, ребятки. Район большой, все ноги стопчем. Жюли, ты справишься? Они, наверняка, прошли под аркой, Платон, как видишь, перестраховался и не подъехал прямиком к подъезду, придется п о р а б о т а т ь.
Крохотная собачка глядела на высокие, далекие крыши многоэтажек. Но растерянности на ушастой мордочке не было. Жюли немного побрыкалась, показывая мужу, что пора спускать ее на землю, она готова…
Иннокентий глубоко вздохнул и покорно поставил собачку на самое сухое и чистое место. Погладил по спине.
– Как жаль, любимая, что я не могу сделать этого за тебя.
Жюли немного постояла, вглядываясь в глубь тоннеля. Наморщила носик, унюхавший жуткую вонь, идущую из подворотни… И опустила голову к земле.
Собачий муж трагически закатил глаза: широкий и длинный проход под трехэтажным домом лет пятьдесят использовали под сортир все местные любители дешевого пива. Землю густо устилали окурки, битое стекло, ошметки обвалившейся со стен штукатурки…
Собачка в нарядной юбочке и кофточке, отороченной оборками в пайетках, медленно шагала по замусоренной, утоптанной земле тоннеля. Крутилась, пытаясь взять след, и снова возвращалась к свежим отметинам автомобильных шин.
Муж, закусив губу, смотрел, как нежные собачьи лапки наступают на бутылочные осколки, уминают старые окаменевшие окурки, впечатываются в подозрительные лужицы…
Терпел. Хоть было видно, как ему невыносимо это видеть!
Жюли наконец-то тявкнула, показывая – есть след! И быстро заперебирала лапками, устремляясь на выход из вонючей подворотни.
Иннокентий, Коля и Потапов-Завьялов побежали вслед за ней. Выскочили в довольно просторный и местами чистый дворик, окруженный стенами дома с частично выбитыми оконными стеклами. Завянь поглядел на окна и…
Широко расставив руки, преградил путь Косолапову! Даже спиной слегка на него навалился, не позволяя выходить во двор.
За зарешеченным окном первого этажа стояла Зоя. Чуть облокотившись на угол выступающего оконного проема, в упор, через свободное пространство дворика, глядела на Завьялова. Невозмутимо, спокойно и уверенно. Как будто знала: он сейчас появится. Придет. Конкретно из арки.
Завьялов попятился, схватив за рукав ветровки, утащил за собой в подворотню Иннокентия. Жюли тихонько подозвал… (Капустин сразу подхватил супругу на руки.) Осторожно выглянул из-за угла.
Не померещилось, не показалось. В окне первого этажа, за тюремными кубиками стальной решетки, стояла Зоя. Направленно и четко смотрела на Бориса.
Девушка сделала жест ладонью, одновременно приветствуя и прося немного обождать, скрылась в глубине квартиры.
– Нормальный номер, – пробормотал Завьялов. – Лев Константиныч, как думаешь, это Зоя или Миранда нас дожидалась?
«Спроси чего полегче», – буркнул генерал и покосился на Капустина, обтирающего собачьи лапки носовым платком, припасенным исключительно для четвероногой супруги.
– Что будем делать?
«Подождем. Возможно, Зоя выйдет… или Миранда решится на прямой контакт с нами».
– Но почему они просто не сбежали от Платона?!
«Скоро узнаем», – напророчил Константиныч. Тихонько выглянул из-за угла.
Фигура Зои снова показалась в окне, девушка стремительно приоткрыла форточку: на землю упал небольшой бумажный четырехугольник.
«Записка, братцы!» – обрадовался генерал.
– Записка. И кто за ней пойдет? – красноречиво глядя на Жюли, спросил Завьялов.
Иннокентий возмущенно фыркнул и прижал жену к груди!
– Кеш, – мягко произнес Завьялов, – мы – люди, мы – большие. Если у какого-нибудь окна Платон торчит… Завалимся.
Лицо стилиста мучительно скривилось.
Но делать нечего. Поцеловав собачку между ушек, Капустин опустил ее на землю. Предупредил:
– Если Жюли нарвется на Платона, я здесь отсиживаться не буду! Выйду и накостыляю вашей Рае!
Жюли снизу вверх поглядела на заступника. Разинув пасть, изобразила нервную улыбку и, присев на лапки, почти ползком выбралась из подворотни и юркнула за чахлый кустик.
Иннокентий застонал:
– Мой бог! Ну почему все делает – она?!!
– Спокойно, Кеша. – Присевший на корточки генерал наблюдал, как ловко, придерживаясь стены, крадется за запиской собачонка. – Твоя жена толковая особа, она не попадется.
Жози-Жюли кралась по палисадникам, скрывалась за пожухлыми осенними цветами. Лев Константинович, спасаясь от перенапряжения, беседовал с Борисом:
«Какое странное везение, да? Платон подъехал прямо к дому, а я переживал, что будем весь микрорайон обнюхивать…»
«Обнюхивать микрорайон пришлось бы Жюли», – поправил Завянь.
«Ну-да, ну-да, – не отпуская взглядом мелькающую в сухостое собачью спинку, согласился Потапов. – Но все же… повезло нам, Борька. Я как дома высотные увидел, прямо скажу, всерьез запереживал. А тут… Зоя. Прямо в окне. Стоит и смотрит. Не было б ловушки».
Жюли прокралась до бумажного конвертика, лежащего поодаль от стены. Прижала ушки к голове и, стремительно подбежав к записке, схватила ее в зубы!
Понеслась обратно. Более уверенно, по уже разведанной дороге, проскочила до подворотни и выплюнула записку в руки сидящего на корточках Потапова-Завьялова.
– Жду вас через час у окна на противоположной стороне дома, – прочитал Завьялов и огорченно добавил: – Подписи нет.
«А тебе какая разница, кто эту записку написал, – по-стариковски проворчал Лев Константинович. – Главное, нас ждут».
Мужчины прошли через арку к машине. Оглядели невеселую, готовую к застройке местность.
Завьялов бешено переживал! Он только что – метров через тридцать, близко! – увидел Зою и не смог к ней подойти. Не мог позволить себе пробежать небольшой отрезок, выломать решетку, схватить в охапку, унести…
«Не сходи с ума, Борис, – здравомысляще вмешался генерал. – Будь терпеливым, мы на финише, мы их нашли». И пока душевно растерзанный альфа-интеллект не вполне владел рассудком, сказал:
– Есть предложение, ребята. Не будем бестолку здесь ошиваться, смотаемся до магазина и купим мобильный телефон. Уверен, что Платон засел в этой же квартире вместе с Зоей. Он может помешать нам разговаривать, так что оставим девушке мобильник. Николай, оформишь на себя сим-карту?
– Не вопрос, Лев Константинович, поехали, – добродушно пробасил Косолапов и, нажав на кнопку сигнализации, разблокировал автомобильные дверцы.
То, что разговаривать они будут с Мирандой, Лев Константинович и Борис поняли, едва увидели в окне женскую фигуру. Неуловимо, но уже знакомо изменившиеся черты нежного девичьего лица застыли неподвижной маской. Как будто прочертились возрастными складками.
Сложив руки на груди, Миранда поджидала, пока Потапов-Завьялов и Иннокентий, бережно придерживающий супругу, пройдут к окну через высокие заросли чертополоха, разросшегося с тыльной стороны полузаброшенного, почти выселенного дома.
«Не нравится мне выражение ее лица, – сказал Потапов, подходя к раскрытому настежь окну. – Не нравится, Завянь».
Сутки назад глаза Миранды пламенно горели внутренней идеей. Миранда походила на фанатичную цареубийцу, готовую идти на плаху, на костер, на каторгу, галеры, в пыточную камеру. Испепеляющие мысли террористки доводили Зою до безумия!
Но фанатизм бывает разным. Бывает пламенным, как факел. Случается заледеневшим в праведности устремлений: непробиваем, как айсберг. Убийственным и непреклонным.
Подобная метаморфоза случилась и с Мирандой, на лице пришелицы из будущего застыла лавиноопасная, грозная решимость.
И было видно: тронь ее чуть жестче, и сорвется ледяная крышка, погребет под тонной льда любого, кто лишь попробует, решится подчинить себе лавину ее мыслей!
«Нырни-ка ты, Боря, поглубже, – мрачно попросил Потапов. – Ты сейчас не слишком адекватен, не равен час, вызовешь противодействие, и полыхнет! Печенкой чую, девушка настроена давить. Условия нам ставить, воевать, открыв забрало».
Лев Константинович вплотную подошел к окну.
– Привет, Миранда. Здравствуй, Зоя. Смотрю, вы ждали.
Миранда поздороваться не торопилась и Зое не позволила. Смотрела на Потапова чуть свысока.
– Я знала, что вы сюда придете. Загадала. Если мои догадки о разумной саморегуляции Истории верны, должно быть подтверждение. Вы пришли, теперь я полностью уверена, что процесс – разумен. Не подвластен людям.
– А если бы мы опоздали? – прищурился Лев Константинович. – Если бы искали вас долго?
– Вы пришли, – пожала плечами диверсантка. – И этим все сказано.
– Так может быть, ты выйдешь из квартиры, и пойдем? – спокойно предложил Потапов.
– Отсюда невозможно выйти, – не менее невозмутимо произнесла Миранда.
– Мы можем выломать решетку на окне.
– И думаете, я уйду? – Лицо диверсантки сложилось в насмешливую гримасу.
– А почему бы нет? Пойдешь с нами, агенты департамента отправят тебя в будущее…
– Даже не думайте! – оборвала Льва Константиновича Миранда. – Пока я рядом с Платоном, я департаменту нужна! Как только я его отдам, то потеряю рычаги давления!
– Чего ты хочешь? – вздохнул Потапов.
– Гарантий, – жестко выговорила диверсантка. – Платон и хроно-установка нашей группы в обмен на свободу! Хроно-департамент должен заключить со мной договор. Только на условиях неприкосновенности в будущем, я сдам им установку, членов подпольной группы и Платона.
«Хитро. Разумно. Пока Миранда контролирует ситуацию и владеет скрытыми пружинами, у нее есть маневр для торга».
– Где сейчас Платон? – беря тайм-аут, поинтересовался генерал.
– Спит. Он не спал уже почти сутки, я дала ему снотворное.
– А где взяла? – чуть удивился контрразведчик.
– В этой квартире живет полусумасшедшая старуха Капитолина. Хроно-подполье иногда использует ее для краткосрочных операций: старуха ночью только дома, в своей постели. В нее легко перемещаться, зная ежедневное расположение носителя. Я украла одну ее таблетку, половинку подмешала в кофе, Платон уснул.
Лев Константинович подумал, бабушку немножко пожалел… Достал из кармана купленный мобильный телефон:
– Возьми. Сюда забиты два номера: один мой, второй для связи с агентом хроно-департамента, ее зовут Галина.
Миранда, не поблагодарив, убрала телефон в карман джинсов. Сощурив глаза, пристально поглядела на Потапова.
– Хочу предупредить. Квартира заминирована. Если вы решитесь брать Платона штурмом – Зоя Карпова погибнет, весь квартал взлетит на воздух. Начнете эвакуацию жильцов из окрестных домов – Платон нажмет на кнопку пульта.
«Ого! как подготовились!»
– А ты не врешь?
– Проверь, – ухмыльнулась диверсантка. – Попробуй.
Несколько пронзительно длинных мгновений террористка и контрразведчик глядели друг другу в глаза.
«А может, и не врет, – мысленно вздохнул Лев Константинович. – Подпольщики могли долгое время воровать откуда-то динамит, беря под контроль носителей с военных складов. Они, Борис, готовились к этой операции на совесть. Так что вполне возможно, что не врет: дом заминирован».
«А зачем, Лев Константинович?! Они хотели изменить будущее, для этого достаточно разрушить мой роман с Зоей!»
«Ты меня, Боря, убеждаешь или себя? – рассудительно поинтересовался генерал. – Устраивать проверок я не рекомендую».
«Черт! Черт!! Черт!!!»
«Согласен».
– Помимо взрывчатки в квартире месячный запас продуктов, – продолжая насмешливо глядеть в генеральские глаза, предупредила Миранда. – Дверь железная, укрепленная. Замки надежные. Армированные решетки может вырвать только грузовик или бронетранспортер. Отсюда нет выхода, Лев Константинович. Нам достаточно здесь отсидеться две недели и мир изменится. Добраться до Платона можно только через будущее. Как только хроно-департамент заключит со мной договор, я сообщу им место дислокации нашей хроно-установки.
Показывая, что разговор окончен, Миранда направилась в глубь большой комнаты с полуоборванными, обвисшими обоями, где кроме старого пыльного стула не было меблировки. На ходу она доставала из кармана мобильный телефон.
Лев Константинович, впечатался в решетку и окликнул уходящую женщину:
– Миранда! Подожди! А почему ты так уверена, что хроно-департамент будет выполнять ваш договор?
Террористка обернулась, сделала два шага до окна и, обжигая взглядом генеральское лицо, прошептала:
– А потому, что найти нашу базу, хроно-установку и вытащить нас в прежние тела лишь половина дела. Департаменту важнее найти инженера, изготовившего для подполья установку. Если техник останется на свободе, то наштампует этих агрегатов столько, сколько потребуется. И следующая группа отправится в прошлое уже не в Зою Карпову и Бориса Завьялова… Ударят по другому месту! – Миранда выдержала паузу и значительно произнесла: – Инженера знает только Платон. Я видела его однажды. Издали. Но предполагаю, где и как его искать. Техника я сдам только вернувшись в будущее. Когда поверю, что свободна.
«И как же Платон в ней способности к предательству-то не почуял?! – странно расстроился за диверсанта Лев Константинович, всматриваясь в удаляющуюся девичью спину. – Хроно-департамент – углядел, к работе сумасшедшую тетку не допустил… А Платон-то?! У террориста-подпольщика должен быть нюх на исключительных сумасбродок! Получается… что хороша наша Миранда, ох хороша…»
«Я чего-то не понял, Константиныч, – прислушавшись к настроениям в общей голове, горько произнес Борис. – Ты, мне показалось, этой заразой восхищаешься?!»
Лев Константинович смутился:
«Да знаешь ли, Бориска… Работать против достойного соперника всегда приятней, чем в подкидного дурачка играть. Тут, знаешь ли, как в преферансе…»
«Да ты с ума сошел!!» – перебивая, вспыхнул Завьялов.
«Не, Боря, это я для доходчивости карточные игры вспомнил. Прости, если обидел. Я лишь хотел сказать: у Миранды в самом деле голова нешуточная. И становой хребет – за полчаса не переломишь. Видал, как вовремя ушла? Оставила за собой последнее слово, как в харю нам с тобой плюнула, и мы тут, типа, обтекаем. Н-да… жаль, что ненормальная бабенка, под контролем ее не удержать… А то бы посоветовал Галине привлечь ее для самых сложных операций. Такая, ежели рогами в землю упрется, футбольное поле получше трактора вспашет и…»
«Заткнись, превосходительство!!»
Лев Константинович еще раз извинился за странные мысли, прошел до машины и вслух проговорил:
– Поедемте-ка, ребята, где-нибудь поблизости похаваем. Чует моя стариковская печенка – ждать известий от Галины нам не долго. Миранда ей уже звонит, они все порешают, всех поймают…
– Это почему ж не долго-то? – удивился Косолапов. – Департаменту еще нужно информацию проверить, базу накрыть…
– Эх, голова два уха, – перебил Потапов. – Пока еще будущее не изменено бесповоротно, там может три недели проскочить. Они же управляют в р е м е н е м, Колян. Боюсь, что мы борща не доедим, а Галя уже позвонит о результатах операции, к примеру, трехнедельной давности. Ей и нужно-то: до эвакопункта промчаться и в будущее наведаться, на ковер к начальству. Вернуться в тело Гали она сможет практически в ту же минуту, что и «выехала»…
Борща в кафе не оказалось. Лев Константинович солянку заказал, котлеты с гречкой.
Не успел официант отойти от столика, где под скатеркой, на коленях Кеши, возилась жена-собака, как в кармане пиджака Потапова-Завьялова завибрировал звонком мобильный телефон.
– Так я и знал, – вздохнул Лев Константинович и нажал на кнопочку с рисунком зеленой трубочки. – Да, Галя, слушаю.
– Лев Константинович, Борис Михайлович? Где вы сейчас?
– Поесть в кафе зашли.
– Ваш адрес? Я подъеду, – голос агентессы звучал напряженно, глухо и измученно.
Лев Константинович продиктовал. Звонок сразу же прервался. Хмуро поглядев на примолкших сотрапезников, Потапов буркнул:
– Надо бы поторопить официанта. Живот от голода бурчит, а вдумчиво поесть, ребята, снова чует печень, нам не удастся.
Косолапов стремительно уминал ромштекс, на Кешиных коленях уютно посапывала наевшаяся киевской котлеткой Жози-Жюли, Лев Константинович пропихивал в себя остатки остывшего гарнира. После суматошного звонка Галины аппетит куда-то улетучился, но тело требовало корма, Потапов-Завьялов сосредоточенно работал ложкой, призрев вилку и столовый нож.
Галина вошла в кафе, когда Лев Константинович уже вторую за день беломорину покуривал. (Завьялов не роптал, превосходительство награду заслужил.) К столику агентесса пролетела, как ракета малого радиуса действия. Плюхнулась на стул и без спроса взяла ополовиненный Косолаповым бокал с вишневым соком.
– Спасибо, – отпив, поблагодарила невнимательно, машинально пожамкала накрашенными губами и поглядела на разведчика, как пассажир на капитана тонущего корабля. – У нас проблемы. Мы не сможем вернуть Платона и Миранду в их тела.
Лев Константинович поднял брови: ему казалось, что с перемещением террористов в будущее все должно быть в порядке. Географически они привязаны к квартире бабушки Капитолины, время выбирай – любое. Переместятся и не пикнут!
– Вы не смогли договориться с Мирандой? Она много попросила? – предположил Потапов.
– Да нет! – воскликнула Галина. – С Мирандой мы договорились, пообещали неприкосновенность, она сообщила нам точку дислокации подпольщиков. Мы, кстати, провели отличную операцию по обезвреживанию хроно-террористов. Взяли даже хорошо законспирированных членов. Проблема в следующем, – агентесса налегла грудью на стол. Шелковый шейный бантик блузки юркнул в розетку из-под пломбира, скушанного Косолаповым, но элегантная блондинка не обратила на это ни малейшего внимания. – Тела Платона и Миранды УНИЧТОЖЕНЫ подпольем сразу же после отправки интеллектов в ваше время. Платону и Миранде н е к у д а вернуться.
Под пологом свисающей скатерти негромко зарычала крошечная собачонка.
«Ну и дела-а-а… Ай да Миранда! – покрутил головой Лев Константинович. – Всех развела! И я хорош».
«Чем ты хорош? – обеспокоено спросил Борис. – Что там эта зараза замутила, Константиныч?!»
«Ты помнишь, Боря, как она сказала: «У нас с Платоном билет в один конец».
«Ну. Помню. Так она что, получается… знала?! Знала, что департамент зря торгуется?!»
Лев Константиныч не ответил альфе. Сам задумался, пробормотал:
– Не понимаю, на что она рассчитывала, раз знала, что вернуться невозможно? – В упор поглядел на раскрасневшуюся агентессу. – В чем суть, Галина?
Галина резко оттолкнулась от стола, с испачканного растаявшим пломбиром бантика упали на юбку несколько белесых капелек. За современницу неожиданно ответил Иннокентий. Смущенно кашлянув, привлек к себе внимание:
– Лев Константинович, Борис Михайлович, вы помните намек Платона на неправильность закона Шустова-Макмануса?
Агентесса сердито глянула на Кешу, вероятно, собиралась автоматически отдать приказ на неразглашение секретов будущего. Но вдруг поморщилась и, махнув рукой, позволила Кеше говорить.
– Мы помним, Иннокентий, – за обоих ответил генерал и сделался внимательным чрезвычайно.
Стилист, неловко комкая накрахмаленную салфетку, приступил с вопроса к современнице:
– Галина, слова Платона – правда? Перемещенный в другого носителя интеллект не погибает после смерти своего настоящего тела, да? – Дождался пока агентесса сумрачно кивнет и разочарованно покачал головой: – Какая ложь, какая отвратительная, гнусная ложь… Нам врут на каждом слове.
– Не врут! – преданно и яростно вступилась за правительство Галина. – Оберегают вас, Капустин! Попробуйте представить обратную ситуацию. Попробуйте! Представьте, что народ узнает: смерти – нет! А есть возможность бесконечно перескакивать в тела других носителей! Раз от разу, как только тело одряхлеет, есть возможность продолжать существование в чужих телах! – Галина поперхнулась. Она говорила слишком громко, за соседними столиками начали прислушиваться, удивленно озираясь на разъяренную даму. Агентесса перешла на свистящий шепот: – Жизнь целых поколений превратится в форменный кошмар. В борьбу за новые тела… А где вы предлагаете набрать носителей, а? Где, Иннокентий?!
– Ну… я не знаю, – развел руками собачий муж.
– Не знаете, – горько припечатала Галина. – Никто не знает. Платон вам сообщил, что был работником шустовского центра. А эта закрытая лаборатория как раз и занимается перемещением умирающих ученых, политиков, философов в молодых носителей. Это тайна за семью печатями! Я узнала о существовании шустовского центра и ложности закона Шустова-Макмануса только благодаря непосредственному участию в разработке этой операции! Практически, благодаря вам, Лев Константинович, Борис Михайлович. Мне тут же, по необходимости, увеличили ценз допуска к секретной информации, и я получила право на работу с материалами шустовского центра. Там лучшие умы нашей эпохи десятилетиями дожидаются очереди на перемещение! Авторитетная комиссия выбирает наиболее достойных кандидатов на продолжение существования, и не всегда подходящие тела появляются вовремя…
– А кстати, откуда эти тела вообще берутся? – вступил в разговор Лев Константинович.
– Их подбирают из субъектов со сложными генетическими заболеваниями, изначально не способных к полноценному мышлению. Их – единицы! Мы давно научились предупреждать подобные заболевания, и появление детей с «битыми» генами происходит чрезвычайно редко. Исследование таких носителей процесс довольно сложный, щепетильный и не всегда успешный. Случаются ошибки, мозг может оказаться непригодным, неподвластным даже самому мощнейшему интеллекту.
– Пардон, – снова вклинился генерал. – А на что тогда надеется Миранда?
– На то, что департамент будет слишком заинтересован в получении сведений и не подсунет ей бракованный т о в а р. – Агентесса разочарованно усмехнулась. Подумала секунду и голосом, полным самого искреннего недоумения, добавила: – Причем скажу. Практически в момент операции по обезвреживанию хроно-террористов произошел редчайший случай: гибель интеллекта в теле суицидника из прошлого. Молодая девушка заигралась со смертью, случайно увлекла носителя с места действия, и ваша современница-самоубийца ушла от родного дома на другую крышу. Мы не смогли вовремя п о й м а т ь путешественницу, и на данный момент ее тело в вегетативном состоянии. Свободно.
Потерянный, красноречивый взгляд агентессы заставил Бориса крякнуть:
– Н-да… Что ж получается… опять История вмешалась? Подсунула Миранде молодую девушку-носителя из современников?
– Я уже не знаю, что и думать, – призналась агентесса. – Дикий клубок невероятностей-случайностей. В этом деле как будто везде просматривается рассудочная воля! Высший промысел.
– Вы доложили начальству о выводах Миранды, сделанных ею на основе доказательств разумности исторического процесса? – пытливо произнес Лев Константинович.
– Да. Доложила.
– И какова была реакция?
Галина усмехнулась:
– Поразительно невозмутимая. У меня, господа, до сих пор не хватает ценза доступа к наиболее засекреченной информации, так что о большем я вам не могу сказать.
– Понятно. – Потапов на лету поймал намек Галины. «Для начальства хроно-департамента доказательства не стали откровением, Борис. Высшие чины и в будущем умеют хранить секреты. И не могу сказать, что это делается зря».
Лев Константинович положил локти на стол и, пристально наблюдая за мимикой расстроенной блондинки, спросил:
– Галь, а скажи, неужели вы еще не научились штамповать клонов? Их можно было бы использовать в качестве носителей.
– Штамповать? – хмыкнула агентесса. – Клонов? Простите, Лев Константинович, Борис Михайлович, но это звучит неэтично.
– Почему?
– Вы предлагаете своим потомкам у б и в а т ь живой и полноценный интеллект, ради освобождения тел? Клон, уважаемые, ч е л о в е к. Пусть выведенный искусственно, пусть не рожденный матерью, а полученный в инкубаторе…
– Значит, научились, – вздохнул генерал.
– Научились, – твердо подтвердила Галя. – Но предлагать нам разбирать людей на части, простите, не этично. Мы можем выращивать нужные органы индивидуально и по требованию, но избавить тело от носителя, убить полноценно думающий и чувствующий интеллект…
– Согласен. Извини. Что вы узнали о Платоне? К нему можно подобрать ключи, как к Миранде, например?
– Нет. Категорически – нет. Иначе меня бы здесь не было.
– Что ты имеешь в виду?
– Только одно: Платона необходимо обезвредить. Его нельзя упустить, Лев Константинович, Борис Михайлович!
Завьялов уже давно привык, что, обращаясь к генералу-носителю, Галина (а порой и Иннокентий) ставит на первое место в обращении совсем не хроно-личность, не альфа Бориса Михайловича, а беседует в первую очередь с отставным воякой. Завянь совсем не обижался, он понимал, что в разработке контр-операции он не поможет лучше генерала, и терпеливо выносил превосходство, как ни крути – превосходительства.
– Объяснишь почему? – спросил Потапов.
– Да, я за этим к вам направлена. Миранда вам доверяет, а спасти Зою Павловну мы сможем только действуя заодно с ней. Мы очень надеемся, что у вас получится убедить Миранду… – Галина мялась, словно не могла произнести или подобрать каких-то слов. – Платон опытнейший агент, господа. Когда-то он возглавлял группу немедленного реагирования… У Миранды нет такого опыта, и существует опасность, что в момент сильнейшего волнения она не совладает с мимикой носителя и выдаст себя. А еще раз подобраться к Платону с шокером уже не получится, тут надо действовать наверняка.
– Ты хочешь, чтобы мы попросили Миранду у б и т ь Платона? – наблюдая за агентессой, чуть удивленно выговорил генерал.