Николай Морхов
Полиаспектная антропология
Между тем, с точки зрения диалектического подхода, интерпретированного посредством синхронического взгляда, субъект и объект одновременно представляют собой гетерогенные манифестационные состояния свойственные одной и той же единой и цельной специфической матрице, выступающей в качестве субъект-объекта. То есть сознание (т.е. субъект) и бессознательное (т.е. объект) симультанно являются разнородными эманационными статусами, характеризующими одну и ту же унитарную и холистичную психическую структуру (т.е. субъект-объекта). Соответственно, последняя (структура), одномоментно репрезентируя собой и субъекта, и объекта, и субъект-объекта, является полноценным носителем всевозможных параметров и предикатов свойственных всем этим трем присущим ей специфическим манифестационным состояниям. Кроме того, вполне понятно, что она (структура), являясь полновесным и самодостаточным субъект-объектом, также представляет собой полнообъемный синтез, интегрирующий друг с другом оригинальные антитезы, репрезентированные, в свою очередь, посредством сознания и бессознательного. Более того, необходимо подчеркнуть, что каждый из этих трех эманационных статусов, атрибутирующих данную одну и ту же единую и целостную психическую матрицу, функционирует посредством различных режимов модальности. Безусловно, экзегетированный при помощи синхронического взгляда диалектический метод позволяет любому из них (статусов) симультанно пребывать в состоянии и потенциальности, и актуальности. При этом конечно, ранее уже отмечалось, что подобного рода модальную экспозицию необходимо апперцепировать и осмыслять посредством теоретической двухуровневой парадигмы.
Наряду с этим, если рассматривать вышеуказанные антитезы с точки зрения диалектического подхода, интерпретированного при помощи диахронического представления, то данная трансцендентальная экспозиция будет обладать следующим семантическим содержанием. Так, согласно последнему (подходу), сознание и бессознательное представляют собой специфические и самодостаточные матрицы, энантиодромическим и поливалентным образом взаимодействующие друг с другом и репрезентирующие себя – как уже отмечалось ранее – в качестве субъекта и объекта, соответственно. При этом, данные оппозиции, с его (подхода) точки зрения, также могут осмысляться и экзегетироваться в виде различных манифестационных моментов, характеризующих одну и ту же единую и цельную психическую структуру. Соответственно, сознание и бессознательное, согласно последнему (взгляду), не только репрезентируют собой оригинальные и полноценные модусы, продуцирующие динамические, поливалентные, парадоксальные и энантиодромические взаимоотношения друг с другом, но и эманируют в качестве атрибутирующих ее (структуру) разнородных и оригинальных кайросов.
В то же время, диалектическая методология, интерпретированная посредством диахронического взгляда, декларирует о том, что существующие между этими уникальными антитезами взаимосвязи и корреляции должны, в конечном результате, финализироваться полновесной симбиотической конвергенцией, интегрирующей эти противоположности друг с другом. При этом, ранее уже отмечалось (и это вполне понятно), что синтез, венчающий с ее (методологии) точки зрения взаимоотношения между субъектом и объектом, является третьей специфической инстанцией, выступающей в качестве полнообъемного и самобытного субъект-объекта. Вместе с тем, кристально ясно, что последний (синтез), в свою очередь, релятивизирует (или снимает (по Г. Гегелю)) все возможные контрадикторности между этими антитезами. Кроме того в данном семантическом контексте она (инстанция) автоматически и мгновенно начинает функционировать на совершенно ином экзистенциальном уровне, располагающемся по отношению к пространству манифестирования этих оппозиций на более высокой иерархической ступени онтологического развертывания. Соответственно, можно констатировать, что синтез между сознанием (т.е. субъектом) и подсознанием (т.е. объектом) не только финализирует энантиодромические и динамические взаимоотношения между ними, но и репрезентирует собой качественно отличную от них уникальную и полифункциональную матрицу. Одновременно с этим, ранее уже подчеркивалось, что, с точки зрения вышеуказанного трансцендентального метода, субъект, объект и субъект-объект также могут рассматриваться в качестве оригинальных и специфических манифестационных моментов, атрибутирующих одну и ту же унитарную и целостную психическую парадигму. Более того, согласно последнему (методу), каждый из этих трех характеризующих ее (парадигму) эманационных кайросов сукцессивно функционирует посредством различных режимов модальности.
Итак, принимая во внимание все вышеизложенные теоретические замечания и заключения следует подчеркнуть, что интерпретирование диалектического метода посредством синхронического и диахронического структуралистских подходов автоматически инициирует две совершенно гетерогенные гносеологические экспозиции. Так, ранее уже многократно отмечалось, что первый трансцендентальный взгляд декларирует о развертывании одной и той же единой и целостной инстанции, одновременно репрезентирующей себя при помощи таких манифестационных статусов, как субъект, объект и субъект-объект. То есть, можно постулировать, что последняя (инстанция) пребывает в специфическом состоянии суперпозиции (или метапозиции), позволяющем ей симультанно экзистировать посредством трех различных эманационных ипостасей. При этом каждый из этих трех характеризующих ее (инстанцию) манифестационных статусов, с его (взгляда) точки зрения, одномоментно функционирует при помощи как актуального, так и потенциального режима модальности. Кроме того, ранее уже неоднократно подчеркивалось, что данную модальную структуру необходимо рассматривать и экзегетировать посредством двухуровневой трансцендентальной системы. Более того, следует отметить, что она (инстанция) также может симультанно экспозиционировать себя посредством таких ментальных конструктов, как тезис (т.е. субъект), его антитезис (т.е. объект) и синтез между ними (т.е. субъект-объект). Таким образом, согласно данной теоретической точке зрения, существует лишь одна и та же унитарная и холистичная оригинальная матрица, симультанно функционирующая при помощи трех различных оригинальных эманационных состояний. При этом каждое из них не только обладает своей собственной специфической идентичностью, но и одновременно манифестирует посредством разнородных режимов модальности.
Вторая же интеллектуальная позиция, базирующаяся – как уже отмечалось выше – на герменевтике диалектического метода при помощи диахронического представления, декларирует о сукцессивном экзистировании трех гетерогенных самобытных структур, обладающих уникальными интериорными свойствами и экстериорными предикатами. Следовательно, согласно последнему (методу), такие семантические конструкты, как субъект, объект и субъект-объект являются не различными уникальными манифестационными состояниями, атрибутирующими одну и ту же единую и цельную матрицу, а функционируют в качестве гетерогенных оригинальных модусов. Безусловно, ранее уже многократно отмечалось, что, с его (метода) точки зрения, они (конструкты) также могут идентифицироваться в виде разнородных уникальных эманационных моментов, характеризующих одну и ту же унитарную и цельную структуру. Кроме того, в свою очередь, на персональном уровне каждый из них (конструктов) также может рассматриваться с точки зрения диалектического подхода, интерпретированного посредством как синхронического, так и диахронического представления. Таким образом, из вышеизложенного можно постулировать, что первая теоретическая позиция позволяет осмыслять любого из них (конструктов) в качестве определенного манифестационного статуса, атрибутирующего одну и ту же единую и холистичную структуру. Тогда как вторая – настаивает на экзистировании каждого из них (конструктов) в виде не только специфической инстанции, но и конкретного характеризующего последнюю (структуру) эманационного кайроса. При этом, кристально ясно, что экзегетированный посредством синхронно-диахронического взгляда диалектический подход будет парадоксальным и поливалентным образом симультанно репрезентировать собой все эти две сигнифицированные выше трансцендентальные позиции. Соответственно, при исследовании тех или иных гетерогенных специфических матриц необходимо учитывать не только различные методологические подходы, используемые для рассмотрения и интерпретирования последних, но и разнородные семантические уровни и аспекты, касающиеся их экзистенциального развертывания. Однако, после данных весьма кратких и лаконичных, но содержательных и конструктивных замечаний, следует вернуться к анализу ранее обозначенной проблематики. А именно: необходимо продолжить рассмотрение реализации взаимоотношений между вышеуказанными противоположностями с точки зрения экзегетированного посредством диахронического представления диалектического подхода.
Итак, согласно данному теоретическому взгляду, на первом этапе этого кинетического развертывания субъект (т.е. сознание) и объект (т.е. бессознательное) противопоставляются друг другу как уникальные оппозиции. При этом конечно, первый модус идентифицируется в качестве тезиса, а второй – его антитезиса, соответственно, и наоборот. Кроме того, с точки зрения последнего (взгляда), данные специфические инстанции сукцессивно взаимно и исключают, и дополняют, и негативируют, и аффирмируют, и фундируют, и обусловливают друг друга. Соответственно, на данной стадии этого динамического становления между субъектом и объектом поэтапно и последовательно осуществляются разнородные энантиодромические и парадоксальные корреляции и взаимодействия. Одновременно с этим, на следующей фазе данного кинетического развертывания продуцируется полнообъемный синтез между этими двумя противоположными друг другу матрицами. В результате данной симбиотической конвергенции, осуществленной между субъектом и объектом, генерируется третья оригинальная структура, идентифицируемая в качестве такого уникального модуса, как субъект-объект. Последняя, в свою очередь, являясь полновесным синтезом между этими противоположностями, не только релятивизирует (и/или снимает (по Г. Гегелю)) все контрадикторности между ними, но и репрезентирует собой совершенно новую отличную от них обеих парадигму, функционирующую на абсолютно ином онтологическом уровне. Естественно, последний располагается на одну ступень выше определенной экзистенциальной страты, представляющей собой одно и то же унитарное и холистичное пространство для коэкзистирования друг с другом этих оппозиций (т.е. субъекта и объекта). Кроме того, сама специфическая структура, являющаяся синтезом между последними (оппозициями) и репрезентируемая посредством такого концептуального конструкта, как субъект-объект, начиная манифестировать уже в своем онтологическом измерении, взаимодействует в нем с иными уникальными инстанциями либо как субъект, либо – объект. При этом безусловно, сами наличествующие в нем (измерении) данные очередные (или новые) противоположности существенным образом отличаются от своих оригинальных дублей, сформировавших, в свою очередь, ее (структуру) при помощи симбиотической конвегренции друг с другом и функционировавших (и/или функционирующих) на ином экзистенциальном уровне, располагающемся в вертикальной системе координат на одну ступень ниже относительно последнего (измерения). Следовательно, оппозиции одного уровня, можно условно идентифицировать как парадигмы 2.0/'' (или 3.0/''', 4.0/'''', 5.0/'''''… и т.д.), тогда как антитезы другого – матрицы 1.0/'. Таким образом, принимая во внимание вышеизложенные замечания, важно подчеркнуть, что, с одной стороны, сам субъект-объект, поскольку он спродуцирован при помощи синтеза между условными субъектом 1.0/' и объектом 1.0/' в едином и общем для них обоих измерении, то он будет экзистировать в нем (измерении) в качестве оригинальной структуры 1.0/', – то есть его аподиктическим образом следует идентифицировать как субъект-объекта 1.0/'. С другой же стороны, он (субъект-объект 1.0/'), функционируя на совершенно ином онтологическом уровне, кардинальным образом отличающемся от последнего (измерения), будет репрезентировать себя по отношению к другим матрицам, манифестирующим вместе с ним в его (уровня) унитарной и гомогенной сфере, либо в виде субъекта 2.0/'', либо – объекта 2.0/'', соответственно. То есть, субъект-объект 1.0/', в свою очередь, идентичен субъекту 2.0/'' или объекту 2.0/'', являясь с первым или со вторым одной и то же единой и целостной парадигмой и, при этом, гетерогенен по всем свои интериорным и экстериорным эссенциальным свойствам и предикатам как субъекту 1.0/', так и объекту 1.0/'.
Вместе с тем, ранее уже отмечалось, что диалектическая методология способна оперировать с такими классификационными дефинициями, как "всеобщность/универсальность", "уникальность/особенность" и "сингулярность/единичность", идентифицируя посредством последних всевозможные специфические модусы и структуры, рассматриваемые при помощи ее основополагающих гносеологических процедур. Однако, сама дескрипция каждого из трех ключевых элементов (т.е. субъекта, объекта и субъект-объекта), входящих в базовую триаду диалектических взаимоотношений, посредством данных трансцендентальных терминов будет обладать определенными специфическими семантическими коннотациями. Поскольку, синхронический взгляд, анализирующий и экзегетирующий последнюю (дескрипцию), воспроизведет одну теоретическую смысловую экспозицию, тогда как диахронический – другую. Соответственно, в данном случае, каждая из этих двух интеллектуальных точек зрения будет ретранслировать свое собственное оригинальное и самобытное семантическое содержание. Так, интерпретированный при помощи синхронического представления диалектический метод – как уже неоднократно отмечалось ранее – рассматривает такие специфические парадигмы, как субъект, объект и субъект-объект в качестве различных манифестационных состояний, атрибутирующих одну и ту же единую и целостную уникальную инстанцию. Следовательно, последний (метод) позволяет идентифицировать ее (инстанцию) в качестве определенной оригинальной структуры, одновременно обладающей такими основополагающими свойствами как "всеобщность", "особенность" и "единичность". Таким образом, именно вышеобозначенные отдельные самобытные модусы (и/или статусы), характеризующие ее (структуры) экстериорную и интериорную эссенциальную природу, и предоставляют ей непосредственную возможность репрезентировать себя посредством таких базовых параметров и предикатов, как "универсальность", "уникальность" и "сингулярность".
Что касается диалектического метода, экзегетированного при помощи диахронического взгляда, то он идентифицирует такие интеллектуальные концепции, как субъект, объект и субъект-объект, являющиеся субстратами его теоретического рассмотрения и анализа, следующим образом. А именно: ранее уже подчеркивалось, что, с точки зрения последнего (метода), каждая из этих трех инстанций репрезентирует собой специфическую структуру. Следовательно, согласно его (метода) позиции, субъект и объект будут обладать лишь такими классификационными параметрами, как "особенность" и "единичность". Тогда как возникший в результате синтеза между последними субъект-объект будет, в свою очередь, являться носителем таких основополагающих свойств, как "универсальность", "уникальность" и "сингулярность". Однако при этом, необходимо подчеркнуть, что когда последний (т.е. субъект-объект), идентифицируемый как модус 1.0/', начинает функционировать на другом экзистенциальном уровне в качестве субъекта 2.0/'' или объекта 2.0/'', то он мгновенно, согласно вышеуказанному теоретическому подходу, утрачивает такой свой базовый предикат, как "всеобщность". Поскольку, последний (предикат) присущий ему (субъект-объекту) на одном онтологическом уровне, автоматически элиминируется – на другом. Соответственно, с его (подхода) точки зрения, именно субъект-объект, манифестируя в совершенно конкретном измерении в виде инстанции 1.0/', будет обладать такими качественными атрибутами, как "сингулярность", "уникальность" и "универсальность". Кроме того сами подобного рода трансгрессивные переходы с одного экзистенциального уровня на другой, осуществляемые различными оригинальными матрицами и трансформирующие те или иные онтологические параметры свойственные последним (матрицам), носят (или могут носить), согласно ему (подходу), бесконечный характер. Более того, ранее уже неоднократно отмечалось, что сами субъект, объект и субъект-объект, с его (подхода) точки зрения, также могут рассматриваться в качестве гетерогенных специфических моментов, атрибутирующих одну и ту же унитарную и целостную уникальную структуру. Соответственно, последняя (структура), согласно ему (подходу), должна идентифицироваться в виде оригинальной парадигмы, являющейся, в свою очередь, носителем таких классификационных предикатов, как "сингулярность", "уникальность" и "универсальность".
Наряду с этим, из вышеизложенного можно констатировать, что сам субъект-объект, репрезентирующий собой самобытную интегральную структуру, обладающую такими экзистенциальными свойствами, как "всеобщность", "особенность" и "единичность", может рассматриваться с точки зрения диалектического подхода, экзегетированного при помощи как диахронического, так и синхронического взгляда. Поскольку сама трихотомическая эссенциальная природа последней (структуры) позволяет симультанно (естественно, – как уже неоднократно подчеркивалось ранее, – данную лексему необходимо понимать именно в концептуальном, а не в темпоральном семантическом ключе) осмыслять ее посредством двух вышеперечисленных гетерогенных и противоположных друг другу ментальных представлений. Соответственно, она (природа) является основополагающим и аподиктическим условием для рассмотрения последней (структуры) с точки зрения диалектической методологии, интерпретированной при помощи не только диахронического, но и синхронического представления. Таким образом, одновременное коэкзистирование друг с другом данных концептуальных позиций обретает свою абсолютную релевантность и легитимность лишь тогда, когда они (позиции) используются рациональным актором для апперцепирования и герменевтики именно такой специфической интегральной инстанции, как субъект-объект. Кроме того, безусловно, данное сосуществование друг с другом этих трансцендентальных взглядов не препятствует продуцированию всесторонней синтетической интеграции между ними, генерирующей все необходимые предпосылки для возникновения полнообъемного синхронно-диахронического (или диахронно-синхронического) представления, также предназначенного для экзегетики как диалектического метода, так и других теоретических систем.
В то же время после вышеизложенных замечаний возникает весьма справедливый и закономерный вопрос: а какие именно смысловые аспекты позволяют не только диахроническому и синхроническому воззрениям, но и каким-либо иным разнородным теоретическим способам герменевтики вообще, одновременно (безусловно, – как уже отмечалось ранее, – данную лексему следует дешифровать посредством трансцендентального, а не хронологического взгляда) формулировать и аффирмировать абсолютно релевантные, легитимные, верифицируемые и бесспорные концептуальные интерпретации относительно одной и той же проблематики? Поскольку общеизвестно, что постулаты строгой аристотелевской формальной логики безапелляционно и однозначно отрицают симультанную корректность, неопровержимость и неоспоримость разнородных ментальных взглядов касательно одного и того же предмета. Однако диалектическая методология позволяет рассмотреть и осмыслить данный вопрос посредством совершенно иного концептуального ракурса, кардинально отличающегося от центральных и фундаментальных эпистем последней (логики). При этом, необходимо подчеркнуть, что она (методология) никоим образом не ставит под сомнение и, тем более, не отрицает сами доктрины формальной логики, базирующиеся – как уже отмечалось ранее – на таких основопологающих и смыслообразующих законах, как "тождество" ("А есть А"), "различие и/или отрицание" ("А не есть не-А"), "исключенное третье" ("либо А, либо не-А") и "достаточное основание" (по Г. Лейбницу), а лишь предлагает свой собственный оригинальный и специфический теоретический взгляд на те или иные феномены, процессы, матрицы, идеи, вещи, знаки, измерения и т.д.. Кроме того несмотря на то, что некоторые крупнейшие мыслители как прошлого, так и настоящего темпорального периода подвергали и подвергают базовые процедуры, положения и постулаты диалектического подхода вполне обоснованной и корректной, но, при этом, весьма бескомпромиссной и безапелляционной критике, тем не менее он (подход) не только не утратил и не утрачивает своей гносеологической актуальности, адекватности и легитимности, но и до сегодняшнего времени остается одним из немногих трансцендентальных методов, обладающих способностью формулировать и транслировать (или ретранслировать) посредством рационального мышления многозначные, многосторонние, многоуровневые, энантиодромические, поливалентные и парадоксальные ментальные суждения и заключения. Таким образом, само исследование и экзегетирование тех или иных разнородных ноуменов, феноменов, тенденций, знаков, идей, симулякров, эпистем и т.д. при помощи диалектической методологии, несмотря на все западноевропейские концептуальные и сциентистские метадискурсивные нарративы, процессы и практики не только прошлых столетий, но и современной хронологической стадии, остается весьма корректным и релевантным интеллектуальным актом.
Одновременно с этим, важно отметить, что сама проблематика, непосредственно связанная с так называемой безусловной первопричиной, инициирующей необходимые предпосылки для генерации диалектического метода, хотя и является основополагающим семантическим аспектом, однако, в данном случае, она не имеет никакого существенного смыслового значения. Поскольку, его (метода) базовые теоретические процедуры, доктрины и алгоритмы остаются неизменными и инвариантными вне зависимости от того принадлежит ли он к интериорному ареалу рассудочного мышления или же экзистирует независимо от него (ареала) в качестве автономного и суверенного концептуального подхода. Многие ярчайшие мыслители до настоящего времени полемизируют и дискутируют друг с другом относительно данного сложнейшего и фундаментального вопроса. Однако все их попытки прийти к тому или иному гносеологическому компромиссу и консенсусу, репрезентирующему собой однозначную и всеми признаваемую одну-единственную ментальную позицию, не достигают какого-либо серьезного успеха. Так, одни философы настаивают на том, что не только диалектическая методология, но и все остальные концептуальные подходы являются эндогенными эпистемологическими и интеллектуальными инструментами рационального мышления (и/или сознания), полнообъемно продуцируемые и используемые последним. Другие же мыслители утверждают, что все они (т.е. методология и подходы) существуют совершенно обособленно и независимо от гетерогенных космологических, антропологических и других матриц, парадигм и инстанций. Таким образом, сама эта проблематика, касающаяся принадлежности самых разнообразных теоретических методологий к тем или иным разнородным специфическим и/или суверенным структурам и обладающая поливалентным семантическим содержанием, также должна корректно, последовательно и системно рассматриваться и осмысляться беспристрастным рассудочным актором посредством как диалектического подхода, так и иных гносеологических орудий.
Вместе с тем, если абстрагироваться от вышеизложенных замечаний и обратится к поставленному ранее вопросу касательно самой возможности наличия симультанной корректности, неопровержимости и легитимности каких-либо разнородных ментальных взглядов и аффирмаций относительно одного и того же предмета, то можно ответить на него следующим образом. Так, вполне понятно, что, с точки зрения не только диалектического метода, но и фундаментальных постулатов и установок системы мироустройства, любая уникальная и/или суверенная матрица, репрезентирующая себя в виде того или иного интеллектуального представления, не способна полнообъемно манифестировать без своей абсолютной оппозиции. Поскольку, кристально ясно, что полноценное экзистирование каких-либо разнородных ментальных конструктов осуществляется исключительно лишь посредством всесторонней когерентности и сопряженности каждого из них с его собственной антитезой. Однако, сами взаимосвязи и корреляции между теми или иными противоположностями, выступающими в качестве теоретических концептов, хотя и аффирмируют легитимность, бесспорность и релевантность наличия любого из них, и тем не менее данное обстоятельство совершенно не означает, что они (концепты) способны симультанно являться корректными и неопровержимыми ментальными представлениями касательно одного и того же предмета. Наряду с этим, также следует признать, что само одновременное сосуществование друг с другом гетерогенных оппозиций, представляющих собой те или иные трансцендентальные взгляды относительно одной и той же проблематики, уже предоставляет необходимую возможность для осуществления рациональной дискурсивной практики, непосредственно связанной с фундированием и конституированием бесспорности, аутентичности и легитимности каждого из них (взглядов). При этом, также необходимо понимать, что – как уже отмечалось ранее – именно с точки зрения аристотелевской формальной логики одно из двух противоположных друг другу и касающихся одного и того же предмета теоретических представлений должно являться ошибочным и ложным. Тогда как, кристально ясно, что ментальные сентенции и аффирмации, спродуцированные посредством других концептуальных методологий, не обладают аналогичными ей (логике) безаппеляционными однозначными и односторонними коннотациями. Поскольку, вместо третьего закона формальной логики, декларирующего о том, что либо одно, либо другое трансцендентальное заключение относительно одного и того же предмета должно являться центральным, достоверным, непреложным и подлинным, можно выдвинуть совершенно иной ментальный тезис, настаивающий не только на их (заключений) равновесном одновременном сосуществовании друг с другом, но и на неотъемлемой и легитимной претензии каждого из них (заключений) на собственную аутентичность и неопровержимость. В данном случае, концептуальная позиция И. Канта, будет наилучшей иллюстрацией симультанной корректности и бесспорности двух оппозиционных друг другу и касающихся одной и той же проблематики трансцендентальных представлений. Так, с его точки зрения, перманентная непреодолимая и неоспоримая антитетика, аффирмирующая эквиполентность гетерогенных противоположностей, выступающих в качестве разнородных концептуальных конструктов, будет всегда преследовать продуцируемые рациональным мышлением всевозможные интеллектуальные рассуждения, взгляды и утверждения, полностью оторванные и отчужденные от каких-либо форм эмпирической сенсуальной перцепции. Данное ментальное представление однозначно и безапелляционно постулируется германским философом в его программной работе "Критика чистого разума" ("Kritik der reinen vernunft"). В данном классическом философском произведении он всесторонне анализирует и освещает эту эпистемологическую проблематику в соответствующем разделе, выступающем под названием "Антитетика чистого разума" ("Antithetik der reinen vernunft"). Безусловно, само рассмотрение и осмысление И. Кантом феноменологии "антитетики трансцендертального разума" продуцирует все необходимые предпосылки для конструирования им в рамках последнего (произведения) четырех его известных антиномий. Более того, интеллектуальное и семантическое конструирование последних (антиномий) хотя и провоцирует инициирование абсолютно справедливых и корректных критических замечаний со стороны его коллеги Г. Гегеля и тем не менее, несколько опережая последующее повествование, можно констатировать, что – в определенной степени (безусловно, с теми или иными допущениями и поправками) – именно он (Г. Гегель), осуществив в отношении их (антиномий) полновесную ментальную герменевтику, продуцирует всевозможные аподиктические предпосылки для всесторонней и полнообъемной реинкарнации – на очередном цивилизационно-хронологическом этапе и в оригинальной трансцендентальной редакции – диалектического метода.
Между тем, следует подчеркнуть, что даже если интериорная эссенциальная природа рассудочного мышления, совершенно абстрагированного от гилетического космоса, неизбежно и фатально навязывает ему (мышлению) перманентное и неотвратимое оперирование с одновременно коэкзистирующими друг с другом равноправными и равновесными между собой противоположными друг другу интеллектуальными взглядами относительно одного и того же предмета, являющимися абсолютно легитимными и релевантными и не подлежащими ни какой однозначной и односторонней всеохватывающей как верификации, так и фальсификации, то данное обстоятельство просто обязано провоцировать его (мышление) на те или иные гносеологические процессы, направленные на поиск конструктивных выходов из этой фундаментальной концептуальной ситуации. Так, И. Кант в своем вышеуказанном произведении весьма категорично и недвусмысленно декларирует о том, что сама антитетика "трансцендентального/чистого разума" ("der transcendentalen/reinen vernunft") не должна приводить его (разум) к радикальным мировоззренческим идеям, репрезентирующим собой либо тотальный скептицизм, либо бескомпромиссный догматизм, либо и то, и другое, а, наоборот, призвана инициировать определенные условия для продуцирования им (разумом) новой универсальной и интегральной теоретической методологии способной весьма корректно и полноценно разрешить и устранить любую эпистемологическую проблематику. Таким образом, с точки зрения Г. Гегеля, неоднократно полемизировавшего в своих программных сочинениях не только с И. Кантом, но и с иными западными и, шире, средиземноморскими мыслителями, принадлежащими к различным историческим эпохам, диалектический подход и является тем самым гносеологическим инструментом способным посредством своих интеллектуальных процедур, алгоритмов и постулатов полностью преодолеть все контрадикторности возникающие в процессе рассмотрения и осмысления взаимоотношений и корреляций между гетерогенными оппозициями. Кроме того, вполне понятно, – и это уже подчеркивалось ранее, – что все морально-нравственные, аксиологические и мета-этические установки, доктрины, императивы и положения с точки зрения различных теоретических школ и направлений должны иметь однозначные и односторонние – либо позитивные, либо негативные – коннотации. Поскольку, все они (установки, доктрины…) являются не только предметом для теоретической и абстрактной всесторонней герменевтики, но и имеют непосредственное отношение к полновесной практической и конкретной реализации.